Актуальные вопросы публичного права

Подождите немного. Документ загружается.

Российского государ ства как жестко унитарной державы. Они считают, что

вопрос выработки и приня тия народами России форм самоопределения надо

вообще исключить, в том числе и из Конституции, постоянно апеллируя ука-

занием на титульную нацию. Как сказано у К. Поппера: национализм – «это

самый дешевый и надежный способ, с помощью которого может продви-

нуться политик, которому нечего больше пред ложить».

Б. Шоу сказал: «здоровая нация так же не замечает своей националь-

ности, как здоровый человек – позвоночника. Но если вы подорвете ее на-

циональное достоинство, нация не будет думать ни о чем другом… пока не

будут удовлетворены требования националистов».

Преодолев кризис 90-х нельзя говорить о том, что со всеми проблема-

ми на этапе национального строительства удалось справиться. Выше пере-

числены лишь ряд существующих проблем, которые надо решать в скором

времени. Существует несколько путей решения:

Показавший свою состоятельность в российской империи вариант деле-

ния России на губернии без учета национально-территориальных границ.

С его помощью мы фактически не учитываем районы исторического про-

живания, а деление производится по количеству населения. По опросам

ФОМ в 2006г. чуть больше половины россиян (54%) высказались за сохра-

нение нынешнего территориального деления. Идею отмены автономных на-

циональных республик и округов поддержали втрое меньше опрошенных

(18%). 37% считают, что при отказе от автономий опасность межнациональ-

ных конфликтов останется такой же, 22% – что она увеличится.

В России существует и была принята концепция государственной на-

циональной политики, в соответствии с которой действует Ассамблея на-

родов России. Но ее полномочия основываются лишь на рекомендательной

основе, реальных рычагов воздействия она не имеет. Эта организация мо-

жет служить лишь в плане укрепления существующих связей и не будет

способна остановить конфликт интересов при его возникновении.

Еще один выход – использование потенциала национально-культурных

автономий, культурных сообществ. Они направлены на развитие культур-

ных связей народов, их развитие и сохранение традиций, что выгодно ис-

ключает использование национальных интересов данных народов в поли-

тических и экономических целях.

Представляется возможным решить данную проблему через школьное

образование, внеучебные мероприятия. Культурное сотрудничество детей

с ранних лет в форме обменов, организации летнего отдыха, где могли бы

отдыхать дети из разных субъектов РФ, позволила бы устранить после-

дующую отдаленность и устранить возникающее непонимание на после-

дующих этапах жизни. Наша задача всеми силами бороться с воздействи-

ем националистских выступлений и идей, уменьшать их влияние на детей

и молодежь.

На правовом уровне надо постоянно осуществлять проверку норматив-

ной базы в республиках, искоренять любые факты, создающие элементы

децентрализации и неравенства одних по отношению к другим.

Л. В. ЗАЕц

АКТУАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ УЧАСТИя ТРЕТЬИх ЛИЦ

В ОхРАНЕ ЧАСТНЫх КОНСТИТУЦИОННЫх ПРАВ

ГРАжДАН И юРИДИЧЕСКИх ЛИЦ

Частно-правовые и публично-правовые конструкции являются видом

юридических конструкций, под которыми понимаются «модели», «типовые

схемы» (структуры) построения прав, обязанностей, санкций, гарантий,

других элементов и оснований юридической регуляции правоотношений.

Юридические конструкции, «впечатанные» в ткань позитивного права,

можно рассматривать как его первооснову, своеобразный «скелет», а их

систему – как несущую конструкцию позитивного права. По словам про-

фессора С.С. Алексеева, юридическая конструкция выступает субстанцио-

нальной единицей права, по отношению к которой позитивное право явля-

ется ее внешним выражением, то есть «вторичной материей». Позитивное

право «разворачивает» юридические конструкции, своей формальностью

и общеобязательностью обеспечивая их функционирование как правовых

средств конфигурирование социальной действительности. С. С. Алексеев

рассматривает юридическую конструкцию как основной элемент содержа-

ния права. «Собственное развитие права – это под известным (важнейшим

для правоведения) углом зрения и есть история развития и совершенство-

вания юридических конструкций. И соответственно – достоинство же той

или иной юридической системы – это во многом совершенство характер-

ных для нее юридических конструкций»

. В связи с тем, что охрана прав

и свобод человека и гражданина, а также защита интересов всех иных участ-

ников правоотношений является первоочередной обязанностью и задачей

государства в лице всех трех ветвей власти, исследование и применение

в теории и практике особых юридических конструкций, направленных на

разрешение вышеуказанных задач, является первоочередной задачей право-

применителя. В решении данного вопроса представляется важным иссле-

дование конструкции правоотношения с участием третьих лиц, ее форм

в конституционном, гражданском и процессуальном праве РФ. Ведь именно

права третьих лиц, как правило, оказываются затронуты в результате дей-

ствий публично-правовых образований (в лице органов представительной,

исполнительной и судебной власти) и частных лиц, наделенных правомо-

чиями.

Прежде чем затронуть некоторые аспекты участия третьих лиц в охра-

не конституционных прав, необходимо пояснить трактовку третьего лица

и конструкции правоотношения с его участием. Правовое регулирование

отношений с третьими лицами можно охарактеризовать как фрагментар-

Аспирант кафедры гражданского права Уральской государственной юридической

академии. Zaets L.V. postgraduate student of Civil law bench, Ural State Law Academy.

Алексеев С.С. Право на пороге нового тысячелетия. Некоторые тенденции мирового

правового развития – надежда и драма современной эпохи. М., 2000. С. 40.

ное, реализуемое в отдельных институтах права

. Законодательство часто

оперирует термином «третье лицо» в разных значениях применительно

к конкретным категориям правоотношений. На основе анализа многочис-

ленных нормативных юридических конструкции правоотношений с участи-

ем третьего лица (возложение ответственности на третье лицо, исполнение

обязательства третьим лицом, обеспечения исполнения обязательства пу-

тем привлечения третьих лиц, действия в чужом интересе, применения мер

защиты своих субъективных прав, меры владельческой защиты, охрана прав

на результаты интеллектуальной деятельности и т.д.) можно построить тео-

ретическую юридическую конструкцию правоотношения с участием тре-

тьего лица.

В настоящем исследовании под юридической конструкцией понима-

ется, в первую очередь, типовое построение юридических связей, прав

и обязанностей, оснований их возникновения и ответственности, то есть

как типовая комбинация указанных элементов, системная соорганизация

правовых средств, нашедшие свое закрепление в нормах позитивного пра-

ва. При этом типизация, присущая юридическим конструкциям, – это всегда

результат отражения в праве часто повторяющихся жизненных ситуаций.

По этому вопросу В.А. Белов отмечает, «любая юридическая конструкция

носит вторичный, производный от конкретных общественных отношений,

характер»

Правоотношение с участием третьих лиц как юридическая конструкция

является структурированной совокупностью правовых средств, направ-

ленных на возникновение, изменение и прекращение прав и обязанностей

и нацеленное на защиту законных интересов всех фактически или потен-

циально вовлеченных лиц. Такая общая трактовка объясняется в первую

очередь фигурой самого третьего лица. Термин “третьи лица” для россий-

ской и зарубежной юриспруденции не является новым. В советском граж-

данском праве обычно употреблялись как равнозначные термины «субъек-

ты», «участники», «стороны» гражданского правоотношения. Это связано

с тем, что стороны являются необходимыми и обязательными участниками

любого отношения вообще и гражданского правоотношения в частности.

Сам факт наличия отношения предполагает взаимодействие двух и более

сторон. Проблемы правоотношения, в том числе и гражданского, являются

фундаментальными в правоведении, постоянно привлекают внимание ис-

следователей. При этом из традиционно выделяемых элементов – субъект,

объект, содержание – более детальному исследованию подвергаются два

последних, обусловливая тем самым и появление дискуссионных положе-

ний в этой области.

Например, для обязательственных отношений, под третьим лицом под-

разумевает такое лицо, которое: 1) не принимало участие в соглашении об

установлении обязательства, при этом 2) получило в результате заключения

такого соглашения определенные субъективное право в отношении одной

или обеих сторон обязательства. Одним из характерных форм участия тре-

Более того, в различных отраслях права.

Белов В. А. Право общей собственности // Законодательство. 2002. № 11. С. 25.

тьего лица в защите своих гражданских прав, гарантированных ст. ст. 34,

35 Конституции РФ, является случаи исполнения обязательства третьим

лицом за должника без его согласия. В п. 2 ст. 313 ГК РФ, где речь идет об

исполнении обязательства третьим лицом по собственной инициативе, за-

конодатель особо указывает, что в этом случае исполнение может быть про-

изведено третьим лицом и без согласия должника. Логично предположить,

что, если бы закон исходил из общего правила о возможности исполнения

обязательства за должника в любых случаях, не было бы необходимости

отдельно указывать на это для случаев исполнения обязательства третьим

лицом при наличии у последнего интереса в сохранении имущества (п. 2

ст. 313 ГК РФ). Очевидно, что такое специальное указание и понадобилось

поместить в закон для того, чтобы учесть интерес третьего лица, дав ему

возможность исполнять за должника обязательства и без его согласия, так

как в противном случае по общему правилу должник мог бы возражать про-

тив исполнения обязательства третьим лицом.

Таким образом, можно предположить, что российское обязательственное

право исходит из общего принципа о возможности исполнения обязатель-

ства третьим лицом лишь с согласия должника, за исключением случаев,

указанных в п. 2 ст. 313 ГК РФ, когда третье лицо подвергается опасности

утратить свое право на имущество должника вследствие обращения на него

взыскания кредитором. Норма п. 2 ст. 313 ГК РФ представляет собой част-

ный случай исполнения обязательства без согласия должника, более того

здесь устанавливаются основания для такого исполнения и его особые по-

следствия – переход прав к третьему лицу.

В соответствии с п. 2 ст. 313 ГК РФ третье лицо, подвергающееся опас-

ности утратить свое право на имущество должника (право аренды, залога

и др.) вследствие обращения кредитором взыскания на это имущество, мо-

жет за свой счет удовлетворить требование кредитора без согласия должни-

ка. В этом случае к третьему лицу переходят права кредитора по обязатель-

ству в соответствии со ст. ст. 382 – 387 ГК РФ. М.И. Брагинский указыва-

ет, что ГК РФ впервые ввел норму, которая решает вопрос об исполнении

обязательства третьим лицом с позиций защиты интересов третьего лица.

При этом третье лицо производит удовлетворение требований кредитора

собственной волей и за свой счет

. Особым основанием исполнения обя-

зательства третьим лицом за должника без согласия последнего является

опасность утраты третьим лицом права на имущество должника. Страны

германской правовой семьи также устанавливают особые правила на случай

возникновения опасности утраты права на имущество вследствие обраще-

ния на него взыскания кредитора. Однако в силу прокредиторской

позиции

этих законодательств наличие таких обстоятельств необходимо не столь-

ко для исполнения обязательства третьим лицом без согласия кредитора,

Брагинский М. И., Витрянский В. В. Договорное право. Книга первая: Общие по-

ложения. С. 374.

То есть позиции, в соответствии с которой, согласие должника на исполнение за него

обязательства не требуется. Третье лицо может исполнить обязательство должника, даже

если он возражает против этого, находится в неведении или никак не проявляет своего

отношения.

сколько для перехода прав кредитора к третьему лицу, исполнившему обя-

зательства должника

. Если бы в основу права третьего лица был положен

критерий наличия законного интереса, это дало бы более гибкий подход

в плане защиты законных интересов третьего лица, ибо включал бы не толь-

ко случаи возникновения опасности утраты имущества должника, на кото-

рое третье лицо имеет право, но и иные случаи подлежащего защите ин-

тереса третьего лица. Например, случай защиты интересов поднанимателя

жилого помещения, в случае неуплаты (просрочки) платежей нанимателем.

Моментом утраты права на имущество является факт приобретения

этого имущества покупателями в результате его реализации посредством

обращения взыскания. Приобретение имущества должника в результате

обращения на него взыскания прекращает все обременения этого имуще-

ства, поскольку такое получение имущества представляет собой перво-

начальный, а не производный способ приобретения права на имущество.

Право аренды и залоговое право не исчерпывают перечня прав на имуще-

ство, опасность утраты которых образует гипотезу п. 2 ст. 313 ГК РФ. Это

лишь наиболее яркие и характерные примеры. Опасность утраты права на

имущество должника вследствие обращения на него взыскания кредитором

в той или иной степени существует для третьего лица всегда, поскольку

у должника имеется какой-либо долг. Должник отвечает перед кредиторами

всем своим имуществом, за исключением имущества, на которое нельзя об-

ратить взыскание.

Таким образом, п. 2 ст. 313 ГК РФ направлен на защиту интересов тре-

тьего лица. Кроме того, особенностью такого исполнения является то, что

оно может быть осуществлено и вопреки воле должника.

Другим не мене дискуссионным вопросом является проблема взаимо-

отношения собственников с владельцами имущества. Значение владения

как самостоятельной категории гражданского права повышается вместе

с возрастанием роли гражданского оборота. Проблема «расщепления» соб-

ственности и владения является достаточно актуальной, и многими спе-

циалистами предпринимаются попытки ее теоретического обоснования.

Если предположить, что вещные отношения, а в первую очередь отношения

собственности, есть взаимодействие правообладателя с третьими лицами,

то целью законодательного регулирования является обеспечение баланса

между правами собственника (или иного титульного владельца) и правами

третьих лиц. Например, случай владельческой защиты. Владельческая за-

щита в российской правовой системе не имеет никакой иной цели, кроме

возвращения нарушенного владения. Поэтому истец не должен доказывать

наличие у него права на вещь, а ограничиваться лишь доказыванием того,

что он имел владение, которое утрачено по вине ответчика

. Но, как отмеча-

ет К.И. Скловский, на практике достаточно сложно допустить возможность

защиты владения без опоры на какое-либо право. В результате возникла су-

дебная практика, по сути, отказывающая незаконному владению в защите,

Сарбаш С. В. Исполнение договорного обязательства третьим лицом. Статут, М.

С. 29.

Скловский К. Некоторые проблемы владения в судебной практике // Российская

юстиция. 1998. № 6. С. 44.

один из ее вариантов - стремление судов присвоить такому владельцу какой-

либо титул. При совершении посягательства на вещь владельцу дано сред-

ство защиты в виде требования о возврате вещи. Такой иск предусмотрен

ст. 234 ГК РФ. Однако указанная защита не действует против собственника

и законного владельца. Получается, что собственник может силой вернуть

себе утраченную вещь, и никакой частноправовой защиты добросовестный

приобретатель не получает. Таким образом, любой владелец вещи должен

быть уверен, что он не утратит владения иначе как и по суду, что гарантиро-

вало бы устойчивость вещных отношений в целом.

Также необходимо отметить, что владельческая защита по российско-

му гражданскому праву направлена только на восстановление нарушен-

ного фактического положения, не предрешая вопроса о правах и вовсе не

касаясь

. Как указывает К.И. Скловский, приобретателю в данной ситуации

необходимо будет доказывать основание завладения вещью, а также свою

добросовестность. Если же предъявлен один только факт владения, то суд

должен отказать в защите. Также автор говорит, что добросовестность вла-

дельца отпадает, если обнаруживается, что он способствовал укрытию иму-

щества от взыскания. С учетом этого обстоятельства его иск удовлетворе-

нию, естественно, не подлежит. Ответчик может защититься от требования,

доказав, что он является собственником, законным владельцем вещи, либо

опровергнув факт добросовестного приобретения вещи истцом.

Одно из конституционных прав, предусмотренное ст. 44 Конституции

РФ, пользующееся особой защитой гражданско-правовых отношениях,

является право на результаты интеллектуальной деятельности и средства

индивидуализации. Не определяя содержание понятия интеллектуальных

прав, ГК в ст. 1226 очерчивает круг субъективных прав на результаты ин-

теллектуальной деятельности и на средства индивидуализации, обнимае-

мых этим понятием. Из числа интеллектуальных прав в ст. 1226 ГК особо

выделено исключительное право: оно названо первым из этих прав и при

этом совершенно определенно названо правом имущественным, в то вре-

мя как ни одно другое интеллектуальное право подобной характеристикой

в ГК не снабжено. Особое выделение исключительного права из круга ин-

теллектуальных прав не означает, что оно является необходимым компонен-

том комплекса интеллектуальных прав, принадлежащих всякому конкрет-

ному автору или иному правообладателю, – исключительное право может

быть в полном объеме отчуждено автором другому лицу, может прекратить-

ся за истечением срока его действия, а другие интеллектуальные права тем

не менее будут продолжать существовать. Причина и смысл особого внима-

ния в законе к исключительному праву при описании в ст. 1226 ГК состава

интеллектуальных прав в другом: из всей совокупности этих прав именно

исключительное право является главным предметом гражданского оборота

и правовой охраны, именно в нем выражается имущественная ценность ре-

зультата интеллектуальной деятельности.

Гражданский кодекс РФ, часть 1. Научно-практический комментарий. Институт го-

сударства и права РАИ. М., 1996. С. 389.

В статье 1229 содержатся две нормы, характеризующие существо того

права, которое названо в ней «исключительным». Первая из них предостав-

ляет обладателю исключительного права на результат интеллектуальной

деятельности или на средство индивидуализации (правообладателю) право

«по своему усмотрению... запрещать другим лицам использование» этого

результата или средства (абз. 2). На первый взгляд в этой норме имеются

в виду лишь разовые запреты конкретным лицам использовать определен-

ный результат или средство. Но далее уточняется, что «отсутствие запрета не

считается согласием (разрешением)». «Таким образом, норма в целом при-

обретает смысл постоянно действующего адресованного другим лицам за-

прета использовать соответствующий результат интеллектуальной деятель-

ности или средство индивидуализации, а снабженное этим общим запретом

право оказывается правом абсолютным». То есть весь комплект мер, да и все

регулирование отношений по использованию результатов интеллектуальной

деятельности и средств индивидуализации, формируется как конструкция

правоотношения с участием третьего лица, где на одной стороне выступает

правообладатель, а на другой – третьи лица. Качество «исключительности»

субъективному абсолютному праву «монопольно» использовать интеллекту-

альный продукт закон придает тем, что, во-первых, предоставляет это право

в отношении ограниченного (хотя и широкого) круга определенных в самом

законе видов интеллектуальной собственности и, во-вторых, первоначально

предоставляет его исключительно лицам определенных категорий и призна-

ет его за другими лицами (третьими лицами) лишь в качестве правомочия,

полученного вторичным обладателем или производного от права автора (ис-

полнителя, изобретателя) или заявителя. Понимание и определение исклю-

чительного права всего лишь как абсолютного права или его разновидности,

только как «права-запрета» или «права-монополии» отражают одну из сто-

рон исключительного права, «внешнюю», – взаимоотношения правооблада-

теля с другими лицами в абсолютных и относительных правоотношениях.

Особо следует отметить случаи ограничения исключительных прав, име-

ющих особое практическое значение. В числе ограничений исключительного

права, предусмотренных международными договорами или установленных

в ГК в соответствии с п. 5 ст. 1229 этого Кодекса, самую заметную группу

составляют ограничения, в которых наиболее отчетливо выразилось опреде-

ленное противостояние, столкновение интересов обладателя исключитель-

ного права и общества. Хотя установлены некоторые из этих ограничений

ради определенных категорий лиц (учащихся, слепых, лиц, нуждающихся

в определенном лекарстве, в основу которого положено соответствующее

изобретение, и др.), их интересы закон берет под защиту вследствие обще-

ственной, социальной значимости этих интересов. В этой группе ограниче-

ний достаточно отчетливо различаются несколько подгрупп:

ограничения, обеспечивающие свободы слова и информации. Этим

ограничениям полностью или частично посвящены нормы, установленные

в подп. 1, 3, 4, 5 п. 1 и в п. 3 ст. 1274, в ст. 1276, 1279 ГК и др

Применительно к ч. 1, 4 и 5 ст. 29 Конституции РФ.

ограничения, установленные в интересах просвещения, образования

и развития науки. Нормы, в которых предусмотрены такие ограничения,

можно найти в ст. 1274 (подп. 1, 2, 6 п. 1 и п. 2), 1275 (подп. 1, 2 п. 1), 1280

(п. 2), 1334 (п. 3), 1359 (п. 2), 1422 (п. 2, 3) ГК и др.;

ограничения, введенные ради обеспечения развития экономики, между-

народного экономического обмена и национальной безопасности, установ-

лены в ряде норм патентного права (подп. 1, 3, 5, 6 ст. 1359, ст. 1360 ГК). По

сути дела этим же целям служат правила ГК о принудительной лицензии

(ст. 1239, 1362 и 1423) и о секретных изобретениях (ст. 1401–1405);

ограничения, установленные главным образом с целью обеспечить

выполнение государством публично-правовых функций: издание офици-

альных документов, установление официальных символов и знаков (п. 2

ст. 1264 ГК), правоприменение (ст. 1278 ГК), совершение официальных це-

ремоний (ст. 1277 ГК).

В настоящей статье раскрыты лишь некоторые нормативные конструк-

ции правоотношения с участием третьего лица, закрепленные в сфере охра-

ны частных гражданско-правовых отношений, гарантированных Конститу-

цией РФ. Но уже на этих примерах показано, как благодаря конструкции

правоотношения с участием третьего лица в различных институтах граж-

данского права реализуются гарантированные Конституцией права и охра-

няемые интересы.

Е. В. ИМАНГУЛОВ

1∗

К ВОПРОСУ О РЕфОРМЕ СТАНДАРТА ОБРАзОВАНИя

В РОССИйСКОй фЕДЕРАЦИИ

Право на образование в Российской Федерации – одно из важнейших

прав гарантированных гражданам России, которое непосредственно закре-

плено частью 1 статьи 43 Конституцией РФ 1993 г. Кроме того, право на

образование на родном языке, на свободный выбор языка обучения прямо

закрепляется частью 2 статьи 26 Конституции. По нашему мнению, право

на образование является одним из наиглавнейших прав гражданина Россий-

ской Федерации, ведь именно через систему образования гражданин России

знакомится не только с культурой России в целом, государственным языком,

русской литературой, но и непосредственно с родным для него языком (не

русским), родной для него историей, родной для него культурой. Кроме того

через образование закладывается система ценностей человека, толерантное

отношение к другим народам и этносам, чувство товарищества и долга по

отношению к близким и своей стране.

Как нам известно, система образования в Российской Федерации регу-

лируется Законом РФ «Об образовании» от 10 июля 1992 года, в который не

так давно были внесены существенные изменения, вступившие в действие

∗

Студент Института юстиции Уральской государственной юридической академии.

с 1 сентября 2009 года. Остановимся на одной поправке, на наш взгляд чрез-

вычайно существенной, а именно на части 3 статьи 1 ФЗ «О внесении из-

менений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части

изменения понятия и структуры государственного образовательного стан-

дарта» от 01.12.2007 № 309-ФЗ.

Если ранее законом РФ «Об образовании», а именно статьей седьмой

в Российской Федерации предусматривалось установление федерального

и регионального (национального) образовательного стандарта, благодаря

чему субъект Российской Федерации мог устанавливать свой региональный

компонент, особенно в местах компактного проживания коренных народов

России (татар, башкир, якут, бурят, балкарцев, чеченцев и др.), что позволя-

ло гражданам РФ, являющимися представителями коренных народов прожи-

вающих вне пределов национальных республик, краев, автономных округов,

автономной области получать образование на родном языке, получить пред-

ставление о культуре своего народа, изучать историю родного края и родной

нации, то согласно ФЗ от 01.12.2007 № 309-ФЗ, в статью 7 Закона РФ «Об

образовании» внесены изменения, в результате которых лица поступившие

в учебные заведения после 1 сентября 2009 обучаются только на основе фе-

дерального государственного образовательного стандарта, региональный же

образовательный стандарт из программы обучения исключается, в результа-

те чего образование идет только на основе государственного образователь-

ного стандарта (под которым мы понимаем изучение только русского языка,

русской литературы, российской истории учитывающей историю только

русского народа). Данное изменение исключает возможность гражданам

РФ реализовывать свое право на сохранение родного языка и препятствуют

условиям для его изучения, хотя указанное право непосредственно закре-

плено частью 3 статьи 68 Конституции Российской Федерации 1993 г.

По нашему мнению положение указанного закона и новая редакция

статьи 7 Закона РФ «Об образовании» прямо противоречит части 2 статьи

19 Конституции РФ 1993 г., т.к. непосредственно нарушает равенство прав

и свобод человека и гражданина в зависимости от его национальности. Ведь

согласно изменениям в законе об образовании, в образовательных учреж-

дениях для изучения учащимися остается только русский язык, русская

литература, и русская история, изучение иных гуманитарных предметов,

схожих с указанными – язык народа России (например, татарский, башкир-

ский, ингушский, кабардинский), изучение истории родного края и нацио-

нальной литературы (например, калмыцкой, еврейской, черкесской). Кроме

того, указанный закон нами расценивается, как закон, умаляющий права

и свободы человека и гражданина, по основаниям уже указанными нами –

ибо препятствует реализации прав на получение образование на родном для

человека языке и заставляет получать образование только на русском языке,

без предоставления права выбора на язык обучения. По нашему же мнению

данное положение непосредственно противоречит части 2 статьи 55 Консти-

туции 1993 г.

Кроме того, по нашему мнению, ФЗ № 309 от 01.12.2007 прямо противо-

речит части 3 статьи 68, которая гарантирует всем народам России право

на сохранение родного языка и создание условий для его изучения. Так как

получение образования гражданами России согласно ФЗ № 309 с 1 сентября

2009 будет вестись только на государственном языке России – русском язы-

ке, то это не будет способствовать сохранению языков России и изучению

данных языков гражданами России, для которых русский язык не является

родным.

Подобные положения федерального закона подрывают конституцион-

ный строй Российской Федерации, ибо они могут явиться катализатором

роста сепаратистских настроений в национальных республиках, входящих

в состав Российской Федерации, что в будущем может стать одной из при-

чин распада Российской Федерации. Тем более мы имеем в истории России

два наглядных примера насильственной русификации, в результате которых

сначала распалась Российская Империя, а затем прекратил существование

Советский Союз – оба раза власть с целью унификации и централизации

страны пыталась русифицировать нерусские народы, не предоставляла воз-

можностей для изучения родного языка, родной истории и родной литера-

туры (стоит вспомнить насильственную русификацию Финляндии, Польши

в конце XIX–нач. XX вв. в Российской Империи и насильственную смену

графической основы алфавита тюркских народов в СССР, которая прово-

дилась форсированными темпами в течении каких-то 20 лет графическая

основа была переведена сначала с арабской на латинскую, затем с латин-

ской на основу кириллицы, при этом не учитывались интересы языковых

этносов, история развития языка, целесообразность для подобного пере-

хода, соблюдения грамматики, законов сингармонизма и т. д.). Как мы ви-

дим подобное насильственное навязывание неродной культуры, истории

и литературы не русским народам, исконно проживающим на территориях

входящих в состав России, кроме как одной из причин к распаду единого

государства принести не может.

Как нам известно, часть 4 статьи 15 Конституции России 1993 г. закре-

пляет, что международные договоры, а так же общепризнанные принципы

и нормы международного права включаются в правовую систему России,

и в случае противоречия между федеральным законом Российской Федера-

ции и международным договором с участием Российской Федерации, то при-

меняются нормы международного договора. Поэтому необходимо указать,

что положения ФЗ №309 об отмене регионального компонента явно проти-

воречат – части 2 статьи 26 Всеобщей Декларации Прав Человека 1948 г.,

так как они препятствуют полному развитию личности, уважению к правам

человека, а также препятствующие взаимопониманию, терпимости и дружбе

народов, а ведь данная декларация принималась после периода в европей-

ской истории, когда происходило схожее ущемление прав народов – евреев,

поляков, чехов, сербов, когда они не могли получать образование на родном

языке и знакомится с родной литературой, когда только за то, что они не

являются арийцами они могли быть физически устранены; части 1 статьи 13

Международного Пакта «Об экономических, социальных и культурных пра-

вах» 1966 г., так как подобные положения ущемляют достоинство личности;

а так же части 1 статьи 27 Конвенции СНГ «О правах и основных свободах