Золотухина-Аболина Е.В. Курс лекций по этике

Подождите немного. Документ загружается.

Лекция б

она, несомненно, должна иметь в качестве

«второго я» то, что Н. Бердяев называл «каритас»:

снисхождение, прошение, сострадание, жалость.

Влюбленность может быть жестокой к своему

избраннику, любовь — никогда. Только соединение

этих двух эмоциональных полюсов способно сделать

иллюзорный мир реальным, не разрушив его

светоносного ядра — влюбленности.

Я думаю, что влюбленность как состояние души в

разных отношениях несет в себе разную меру

субъективности. Очарованность внешностью

человека, несомненно, глубоко субъективна в

самом лучшем смысле этого слова. Никто извне

никакими согласованными мнениями или

количественными измерениями не способен дока-

зать мне, что мой избранник нехорош собой. Он

может не соответствовать общепризнанному канону

красоты или мужественности, но если мои глаза

радуются ему, значит, он красив. Иное дело —

оценка целостности личности, ее нравственных и

интеллектуальных качеств, творческих

возможностей.

Здесь для влюбленного существует проблема

соотнесения собственных представлений с

некоторыми реалиями: с поведением Любимого,

его взглядами, результатами его поступков и

деятельности, а также мнениями других людей.

Конечно, все эти критерии не абсолютны. Поступки

могут иметь благородные мотивы, не совпадающие

с плохими результатами; разные люди могут вы-

сказывать диаметрально противоположные мнения.

И все же вопрос о том, не иллюзия ли достоинства

моего избранника, в той или иной форме возникает

перед влюбленным, заставляя его прислушиваться

и присматриваться, быть внимательным и чутким,

дабы увидеть Любимого так, как он есть. И,

Боже мой, как хочется, чтобы он, реальный, был

таким, как я его вижу\

На мой взгляд, есть два основных пути

разочарования в возлюбленном, обнаружения

расхождения между фантазией и

действительностью. Первый путь связан с от-

191

Влюбленность и любовь

ношением, которое можно назвать «влюбленность

на расстоянии». Второй - с влюбленностью, которая

является частью любви как более сложного и

емкого чувства, с влюбленностью, способной

существовать и сохраняться в условиях

совместной жизни, проблем, быта и т. д.

«Влюбленность на расстоянии» способна

стремительно испариться при сближении

влюбленного с предметом страсти. Случается, что

даже сам факт знакомства ликвидирует

очарование, совлекая с человека ту вуаль зага-

дочности, которую набросило на него воображение

влюбленного. Яркий пример такого разочарования

описывает М. Пруст. Герой его романа «В поисках

утраченного времени» с детства влюблен в

герцогиню Германтскую, которая, благодаря

сложным ассоциациям, связанным с ее именем,

представляется ему почти феей. «Однако фея

блекнет, — пишет М. Пруст,— когда мы приближа-

емся к настоящей женщине, носящей ее имя, ибо

имя начинает тогда отражать женщину, и у

женщины ничего уже не остается от феи: фея

может возродиться, если мы удалимся от

женщины; но если мы не отойдем от женщины,

фея умирает для нас навсегда...».

Разумеется, случай, который описывает Пруст, в не-

котором роде особый, и тем не менее нередко сама

доступность предмета обожания, возможность

общаться, сблизиться с ним как бы резко снижает

его ценность. Думаю, такие разочарования

возникают или у людей со слишком пылкой

фантазией, насочинявших невесть какие

наслаждения и восторги, в принципе не существую-

щие в реальной жизни, или у влюбленных, для

которых приближение к недоступному прежде

возлюбленному было не более чем актом

самоутверждения. Таких людей обычно не

интересует реальная личность избранника, для них

важно из положения алкающего и добивающегося

перейти в положение равного или

господствующего, а тогда уже можно с полным

правом сказать: «Подумаешь, да она такая же, как

все! А я-то думал...»

192

Лекция 6

Нередко считается, что глубокое разочарование в

прекрасном образе возлюбленного вызывает

физическое сближение. С. Надсон писал: «Только

утро любви хорошо, хороши только первые робкие

речи, трепет девственно-чистой, стыдливой души,

недомолвки и беглые встречи». Представление об

унижающем и грубом характере телесного общения,

о его карикатурности, неистинности свойственно

христианской традиции. Уже упомянутый нами

Клайв Льюис с присущим ему мягким юмором пи-

шет о том, что тело состоит при нас шутом. «То,

что у нас есть тело — самая старая на свете шутка...

На самом деле, если любовь их не кончится скоро,

влюбленные снова и снова ощущают, как близко к

игре, как смешно, как нелепо ее телесное

выражение». Полагаю, такое представление — дань

аскетизму. Влюбленность вряд ли может

разрушиться исключительно по причине

несовершенства нашей физической природы. Мы

влюбляемся не просто в бесплотную душу, в

умопостигаемое чужое «я», а в реального человека,

в нерасторжимое единство этой души и этого

конкретного тела, единственных и неповторимых в

своей восхитительной целостности.

Наконец, может быть, самым сильным источником

разочарования выступает повседневное общение.

Если вы идеализировали своего возлюбленного и

вылепили его в своем сознании из одних

непомерных достоинств, наделили всевозможными

добродетелями, то некоторое разочарование

просто-таки неизбежно. Реальный человек может

быть и раздражителен, и боязлив, и подвержен сла-

бостям, он может быть лентяем или занудой,

читающим вечные нотации. Все эти не слишком

приятные качества обычно не видны издалека,

скрадываются расстоянием, сдерживаются

этикетом общения, предназначенного для

посторонних. Любимый может обладать

привычками и правилами, не совпадающими с

вашими. В общем, когда человек предстает перед

вами как он есть, в разнообразных сторонах и

гранях своей натуры, ригористическая

7. Зак. 49 193

Влюбленность и любовь

влюбленность подвергается тяжелейшему

испытанию. И в это время христианская,

снисходительная любовь, щедрая, но неброская,

оказывается спасительницей нашего воображения,

смягчает страсть к разрывам, возникающую на

почве бытовых разочарований.

Разумеется, любовь как целостное и богатое

отношение возникает и существует тогда, когда

сближающих и радующих моментов оказывается

больше, чем отдаляющих и раздражающих. Эта

истина достаточно банальна, однако каждый

человек, каждая пара влюбленных постигает ее

заново на своем собственном опыте.

Разочарование возможно и тогда, когда

влюбленность, долго существовавшая как ядро

любви, оказывается под ударом по причине того,

что Любимый сильно изменился. Люди могут

прожить вместе годы, перенести испытания и

сохранить восхищение друг другом, очарованность,

увлеченность, однако потом либо один из них,

либо оба постепенно утрачивают именно те свои

достоинства, которые послужили основой

влюбленности. Жизнерадостный и оптимистичный

может потерять свою благорасположенность к миру;

фантазер утратить фантазию; прежде страстный

ученый все забросить и стать скучным

бездельником; спокойный и уравновешенный

сделаться злобным брюзгой. Все это нередко

бывает в жизни. И все это убивает влюбленность,

несмотря на то, что она вынесла и одолела

множество внешних испытаний, трудностей и

разлук.

Я уже не говорю о том, что в ходе длительных

отношений Любимый способен совершать поступки,

которые совсем не по душе влюбленному,

возмущают его нравственное чувство, вызывают

протест. Умирание влюбленности не обязательно

приводит к распаду семьи или же многолетнего

устойчивого контакта, просто отношения становятся

иными. Бывший влюбленный смотрит на бывшего

Любимого теперь уже терпеливо и со снисхождени-

ем; быть может, не хочет обижать, не решается

ломать

194

_____________________________________Лекция

налаженное. Семьи сохраняются ради детей, ради

привычного быта, ради взаимной поддержки. И тем

не менее, как грустно думать: «Когда я был влюблен

(влюблена) в свою жену (мужа)...». «Был» вместо

«есть» означает, что величайшее блаженство

жизни кончилось.

Сохранение влюбленности — всегда дело двоих, и

как ни тяжело Любимому держать высоту и

подтверждать свои реальные достоинства, он

должен это делать, если, конечно, хочет всегда

видеть рядом преданный и одобрительный взгляд и

слышать ободряющий голос, если хочет быть

Любимым, а не просто сожителем или соседом.

Мне хотелось бы закончить свое маленькое

размышление о влюбленности на мажорной ноте.

Конечно, влюбленность подстерегает много

опасностей, впрочем, как и любовь, разрушение

которой описал Ж.-П. Сартр в «Бытии и ничто», и

тем не менее люди влюбляются и любят, это

нисходит на них как дар, и дар этот никто не в силах

отвергнуть. Какими бы разочарованиями ни грозили

волшебные очки, само их существование — благо.

Именно они позволяют нам видеть творческие

кладовые нашей души, испытать самые сильные и

светлые наши переживания, те, что остаются с

нами до конца, до заката. Да не оскудеет в душе

благословенный источник, да не будут властны над

ним удары судьбы, повседневность и годы!

3. Любовь как чувство и

деятельная способность

Слово «любовь» кажется на первый взгляд вполне

понятным. В повседневной жизни им в первую

очередь называют могучее чувство тяготения,

которое люди противоположного пола испытывают

друг к другу. В воображении сразу возникают

ставшие каноническими образы Ромео и

Джульетты, вспоминаются розы, слезы, лунные

вечера, стихи, гитары и огонь, символизирующий

эротическую страсть. Что ж, всему этому есть

место и в

195

Влюбленность и любовь

жизни, и в искусстве. Однако свести

представление о любви только к бурному

ослепительному влечению, порой вспыхивающему

между людьми, или к романтической влюбленности

было бы и неверно, и несправедливо по

отношению к этому совершенно особому и очень

богатому по своему содержанию феномену.

Любовь, как бриллиант, сверкает множеством

граней, переливается бесчисленными оттенками,

что прекрасно отражено в разных расшифровках

смысла самого слова, указывающего нам на

разные отношения: любовь родительская, любовь

детская, любовь братская, любовь к человечеству;

любовь к Родине, любовь к Богу... И все это —

любовь. Как же разобраться в этом, как говорят

лингвисты, полисемантическом понятии?

Я думаю, что говоря о любви, мы последуем

Людвигу Фейербаху, который считал любовь между

мужчиной и женщиной исходной для всех других ее

видов, и потому начнем свое рассмотрение именно

с этого индивидуального чувства. Однако логика

рассуждений неизбежно заставит нас говорить и о

других видах любви, которая способна простираться

от обращенности к собственному «я» до охвата

всего мироздания.

Итак, попробуем сначала нарисовать образ любви

как нравственного чувства, как особого

переживания, которое не может быть без остатка

сведено к биологическому влечению полов.

Половой инстинкт — это естественный фундамент

любви, но как дом, в котором живут люди, не

сводится к одному фундаменту, любовь не сводится

к телесному влечению. Физическая страсть как

любая естественная потребность (голод, жажда)

может быть сравнительно быстро удовлетворена и

насыщена, и в этом смысле она кончается на

определенный период времени. В отличие от нее

любовь как душевно-духовное и нравственное

отношение не знает перерывов, антрактов. Она не

исчезает с удовлетворением страсти, а простира-

ется за ее пределы, озаряя всю жизнь человека,

где бы он

Лекция 6

ни был и чем бы ни занимался, Любовь вырастает

над сексуальным тяготением и, окутывая его

своими тонкими флюидами, облагораживает и

возвышает.

Любовь к другому человеку — это утверждение его

бытия. Когда мы кого-то любим, то хотим, чтобы

он был, существовал, продолжался, никогда не

умирал. В этом любовь противоположна ненависти,

стремящейся подавить и уничтожить. Кроме того,

любовь — это утверждение Другого как

уникального, неповторимого, единственного

существа. В любви, если это настоящая любовь,

мы не выбираем своего Любимого из числа других,

что означало бы рациональное прикидывание,

калькулирование, холодное сравнение. Любовное

переживание рождается спонтанно, оно как бы

выбирает за нас с абсолютной точностью. В этом

смысле любовь свободна (нельзя заставить себя

полюбить кого-то, кто вовсе не нравится!) и не-

свободна (нельзя умственно-волевым усилием

заставить себя разлюбить, если уж сердце

заговорило).

Когда мы видим Другого как единственное,

неповторимое существо, то воспринимаем его в

некотором смысле как совершенство. Это значит,

что у нас нет потребности поскорее своего

любимого переделать, перевоспитать, перекроить

по собственным меркам. Любовь — это принятие

Другого таким, как он есть, переживание его

как абсолютной ценности. Знаменитый

индийский проповедник XX в. Раджниш очень

хорошо говорит, что в любви мы как бы слабеем

перед завершенностью, целостностью и

абсолютностью Любимого, мы не деятельны,

потому что просто ничего не можем сделать.

Однако при таком понимании чувства любви у

всякого думающего человека возникает

правомерный вопрос: а не является ли такая

завороженность просто результатом игры

собственной фантазии? Может быть, мы вы-

мысливаем образ Другого, идеализируем его и

влюбляемся в свою собственную выдумку? Такая

опасность, конечно, есть, но если за сближением

с предметом любви

19?

Влюбленность и любовь

не следует моментального разочарования, то,

скорее всего, нам выдалась счастливая

возможность действительно полюбить, увидеть

нашего избранника «таким, как его задумал Бог».

Дело в том, что любящий глаз не останавливается

на одной лишь эмпирической реальности, он

способен заглянуть в глубину, увидеть в Любимом

его лучшие возможности, которые пока не

реализованы, уловить его тенденцию к духовному,

интеллектуальному и эмоциональному росту.

Известный немецкий философ XX в. Макс Шелер

замечал по этому поводу, что любовь видит не

эмпирическое бытие другого, а его сущность. Любовь

— это бережное проникновение в загадку чужой

субъективности, она не ослепляет, а, напротив,

делает человека зрячим, открывает личность

другого.

Безоговорочное принятие Любимого, разумеется,

не сводится к любованию его умом или

способностями. В любви человек воспринимается

целиком, не только как духовное, но и как телесное

существо с присущей ему внешностью, манерой

поведения, мимикой, жестами. Здесь нет жесткого

разделения на материальное и идеальное,

Пюбимый так же неповторим в чувственном от-

ношении, как и в отношении личностном.

В идеале переживание любви является взаимным,

любовь тогда полноценна, когда она имеет

адекватный ответ другой стороны. В этом случае

происходит как бы взаимослияние душ, их

счастливое гармоническое соединение. При этом

индивидуальности не растворяются друг в друге,

напротив, каждый из любящих сохраняет свое

собственное лицо, свою неповторимость.

Происходит лишь взаимное обогащение, из которого

является новое качество — качество отношения.

Конечно, в реальной жизни любовь чаще всего

бывает «несимметричной», один из любящих чувствует

сильнее и ярче выражает свои переживания, но это

не мешает любви, а лишь придает ей остроту и

сложность.

Откуда берется потребность в переживании любви?

Известный психоаналитик Эрих Фромм считает,

что чело-

198

Лекция б

век в силу наличия у него сознания очень остро

переживает свою отьединенность от мира, свое

онтологическое одиночество. Осознавая свою

особость и свою смертность, он испытывает

экзистенциальную тревогу и страх, ощущает

беспомощность перед силами природы и общества.

Именно поэтому он так сильно жаждет единения с

миром и другими людьми, хочет быть принят,

признан, утвержден теми, кто не есть он сам. Ему

необходима опора.

Человек, говорит Фромм, ищет разные способы со-

единения с миром. Он пытается идти по пути

экстаза: ищет самозабвения в оргиях, применяет

алкоголь и наркотики. Однако при этом мощные

переживания и страстные состояния, размывающие

границы «я», очень крат-ковременны, к тому же они

разрушают организм человека и плохо влияют на

его психику.

Второй путь к единству с другими основан на подчи-

нении группе. Можно стать частью племени, семьи,

рода, народа, государства. Люди сами охотно

подчиняются социальному диктату, их не надо так

уж принуждать! Когда человек становится частью

мощной консолидированной группы, это дает

чувство спокойствия, он следует стабильному,

однажды заведенному порядку. Однако, полагает

Фромм, коллективное единство — лишь псевдо-

единство, оно предполагает равенство, понятое как

одинаковость, а одинаковость стирает

индивидуальность. Таким образом, ради слияния с

коллективом следует отказаться от своей

уникальности и своей собственной жизненной

позиции.

Третий путь выхода из одиночества — творческая

деятельность. Здесь человек нередко приходит в

гармоническое единство с миром, и это единство

зависит от него самого. Однако подобная

счастливая возможность есть далеко не у всех (не

все являются музыкантами, писателями,

художниками!). К тому же, давая гармонию с миром

как таковым, творчество не обеспечивает гармонии с

людьми, не дает успокоения в межличностных

отношениях.

199

Влюбленность и любовь

Полное решение проблемы, считает Фромм,

именно в достижении межличностного единства, т.

е. в любви. Любовь — главная страсть, которая

скрепляет двух любящих, семью, клан, общество,

человеческий род.

Но любовь должна быть понята правильно. Многим

людям кажется, что любовь — это просто

эмоциональное состояние, и они хотят быть

любимы, стать предметом чужого чувства. Но это

лишь одна сторона медали. Вторая сторона состоит

в том, что любовь — это не только переживание, но

и деятельная способность. И как всякая

деятельная способность, она может быть развита.

Любовь может стать наукой и искусством,

умением приносить и другому человеку, и

себе самому пользу и радость.

Если мы хотим только получать что-то от другого, то

мы еще не любим. Мы просто удовлетворяем за

счет другого свои потребности, решаем

собственные проблемы, относясь к любящему как к

средству, а не как к цели. Такая «любовь»

непродуктивна, она ничего не способна давать, а

может только брать, заполняя чужим чувством и

старанием собственную пустоту. Истинная любовь

стремится давать, а не получать. При этом в

любви дают другому отнюдь не только

материальные блага, дают свое соучастие, свою

жизнь, свою субъективность, и за счет взаимности

«давания» происходит взаимообогащение.

В чем же выражается дающая, или истинная,

любовь? (Говоря о такой любви, имеющей

реальное практическое воплощение, мы неизбежно

выходим за рамки рассмотрения отношений

«мужчина и женщина», далеко расширяя круг

«любовного взаимодействия».)

Э. Фромм показывает четыре поведенческих

компонента, свойственных, на его взгляд, всякой

любви.

Первый компонент — забота. Когда мы любим, мы

заботимся о любимом Заботиться — значит

интересоваться жизнью другого, стараться уберечь

его от опасностей и неудобств, это значит

трудиться для него. Хорошей моделью

заботливого отношения является отноше-

200