Зайцев А.К. Социальный конфликт

Подождите немного. Документ загружается.

Парадигмы конфликтологии

навидеть, стараться подчинить себе другого, есть, это законы приро-

ды" [Губин 1995,3].

Насилие оставалось "нормальным" инструментом жизни до опреде-

ленных пор как приемлемая форма самовыражения принудительных сто-

рон социальности и истории. Как считает Рашковский: "Нормальная" на

протяжении веков - покуда развитие современной техники массового унич-

тожения и современных средств электронного контроля человека над че-

ловеком не поставило эту "нормальность" под радикальнейший вопрос:

отношение к насилию как к норме межчеловеческих отношений грозит

тотальным уничтожением не только сознания, но и самой жизни на нашей

планете" [Рашковский 1993, 149].

Рашковский связывает социотехнические основы практики насилия

конца XVIII - первой половины XX века с действием нескольких факто-

ров: массовизированными формами производства (первоначально - ма-

нуфактурные, затем -фабрично-заводские); массовой урбанизацией; во-

енной технологией, построенной на единообразных формах вооружений

и на распоряжении огромными массами стандартизированных людей;

массовой политической мобилизацией и массовым террором. В этой ситу-

ации массовизированного жизненного процесса личность как бы исчеза-

ет, низводится до уровня штампуемой и легко заменимой детальки наци-

онально-государственного механизма.

В этих же целях формировались и соответствующие идеологии. Они

связаны с незрелыми формами восприятия таких явлений, как распад

традиционных обществ, ранние и агрессивные индустриально-урба-

нистические рывки и стандартизация человека. Как пишет Рашковс-

кий, "то были идеологии крутого овладения массовизационными про-

цессами и, следовательно, массированного насилия" [там же, 151].

Объявляя насилие как основу тоталитаристских форм борьбы за

власть, равно как и государственного строительства, Рашковский

объясняет "метафизику" насилия следующим образом. Человек -не

столько смысловое и надприродное (хотя и несущее в себе немалые

элементы природности) существо, сколько существо природное по пре-

имуществу. Стало быть, и жизнь человеческого общества строится в

основном на природных посылках. А так как природа во многом кон-

ституируется стихиями беспощадной борьбы за существование и так

как в этой борьбе побеждают лишь приспособленнейшие, то, следова-

тельно, и человеческая реальность строится по преимуществу на нача-

лах хитрости, силы и принуждения [там же, 153].

Согласно М.Одесскому и Д.Фельдману, история террора начина-

ется с тираромахии (монархомахии) ХП-ХШ вв. Французская рево-

люция апробировала и новый алгоритм политического процесса: осуж-

дение на смерть не за конкретные правонарушения, не в соответствии

Глава I

с существующими законами, а для конкретной цели - устрашения со-

граждан. Впоследствии алгоритм менялся, но основная идея остава-

лась той же: не "за что", а "зачем".

Казнью короля решалась и еще одна, пусть локальная, но весьма

серьезная задача. Угрожая "гневом народа", якобинцы потребовали

поименного голосования при вынесении приговора и тем буквально

"повязали кровью" весь Конвент, да и не только Конвент. Все голосо-

вавшие за смерть, а также все, одобрившие их решение, хотя бы и под

угрозой "террора толпы", поставили свои жизни в зависимости от со-

хранения республики.

Классифицируя террор, авторы выделяют ключевые его смыслы (см.

таблицу № 6).

Таблица № б

Формы террора

Смысл

Значение

Механизм

"Террор

толпы"

Управление

посредством

устрашения

"Истерия непо-

виновения"

Восстание,

погромы

"Государствен-

ный террор"

Управление

посредством

устрашения

"Истерия

солидарности"

Государствен-

ные репрессии

(Одесский и Фельдман 1994, 169-175).

Механизм "оправдания" насилия имеет по крайней мере два осно-

вания. Первое из них - естественное цли целенаправленное формиро-

вание образа врага. "По-видимому, людям свойственна склонность к

формированию образа врага" [Человек и агрессия 1993, 96]. Или, как

пишет М.Берг: "Чужой, другой, непонятный"- самый простой, наи-

вный, но апробированный объект для ненависти" (Берг 1992). Выбор

же врага зависит от привычных национальных стереотипов: сначала,

например, евреи, затем "кавказцы", потом, глядишь, и очередь "чук-

чей" наступит.

Второе основание связано с первым, представляет собой результат

деятельности идеологов. Согласно Бергу, природа человека такова,-

что он не может сказать себе и другим: моя (ваша) душа переполнена

злобой, поэтому давайте кого-нибудь убъем, чтобы унять зуд души и

израсходовать злобу, без чего я (мы) не смогу спокойно жить и рабо-

тать. Человек нуждается в самооправдании. Его устраивает только

"святая ненависть", "справедливвый гнев", "праведная жажда кро-

ви" врага. Ему необходимо благородное обоснование его порывов,

хрестоматийный образ "нечестного" врага. Самая прозрачная моти-

вация устраивает его, если он заряжен жестокостью до предела. Имен-

Парадигмы конфликтологии

но так начинаются погромы, национальные и религиозные войны, в

которых нет правых и виноватых, а есть лишь механизмы реализации

накопленного зла [там же].

Разработано несколько типологий насилия. Опишем их дополнитель-

но к тем, которые указаны нами выше.

П.Вер выделяет два типа насилия. Первое из них - поведенческое

насилие относится к тому, что мы обычно и считаем насилием - тому, что

причиняет несомненный ущерб-повреждение индивидам и вещам. Второе

- структурное насилие. Оно включает социальное и индивидуальное на -

силие, являющееся результатом действий несправедливых, репрессивных

и деспотических социополитических структур [Wehr 1979, 14].

Д.Галтунг считает, что обоснованная типология насилия должна от-

вечать двум критериям: Во-первых, объяснять насилие таким образом,

чтобы все подпадающие под концепцию насилия феномены имели своим

основанием что-то чрезвычайно общее. Иначе невозможно создать клас-

сификацию, которая, в конце концов хотя бы в некоторых случаях, была

нетривиальной. Во-вторых, подразделять насилия вдоль некоторого из-

мерения, которое является ключевым в теории насилия, что позволило бы

нам утверждать что-то нетолько о различиях между типами, но также и о

взаимоотношениях между типами насилия [J.Galtung в: Violence 1981,

83-84].

Три задачи должны быть выполнены: относительно ясная концепция

насилия должна быть создана; некоторое значимое измерение должно быть

введено в эту конфигурацию, устанавливая подконфигурации и, нако-

нец, что более тривиально, следует проверить все ли явления, относящи-

еся к "насилию" исходя из определения, попадают в одну и только одну

из этих подконфигурации [там же, 83].

Критикуя существующие типологии насилия, Галтунг сначала ана-

лизирует две, по его мнению, наиболее известные. nq)Bafl из них рас-

сматривает агрессивное против защитного насилия. Вторая - наме-

ренное против ненамеренного насилия. На этой основе формируется

шкала форм насилия, начинающаяся с "наихудшей" формы HaMqjeH-

ного агрессивного насилия, затем ненамеренного агрессивного наси-

лия... Четвертая комбинация не рассматривается как бессмысленная.

Эта классификация сосредотачивает внимание на том, "кто начал" и

отношениях между действующим лицом (актером) и актом насилия.

Две других классификации, согласно Галтунгу, хорошо известны,

но так же неудовлетворительны. Первая из них, игравшая определен-

ную роль в самых ранних исследованиях проблем мира, относится к

Концепциям насилия (мира, конфликта), разработанным психологами,

социологами, экономистами, социальными психологами и т.д. Когда

одно относилось к предмету дисциплины А, другое к предмету дис-

54 Глава I

циплины Б и т.п. Фактически получилась не типология насилия, а ти-

пология социальных наук и коллекция несовместимых концепций. И

поэтому была отвергнута прямо с порога.

Другая представляла собой более продвинутую типологию, кото-

рая играла и играет весьма заметную роль, не разрывая связей с пред-

шествующей типологией, но будучи более усложненной терминами

уровней социальной организации, на которых насилия проявляется:

межличностное насилие, внутриличностное насилие, межгрупповое

насилие (с межклассовым как специальным случаем), межобществен-

ное насилие (международное как специальный случай) [цит. соч., 85-

87].

Однако этот подход не позволяетразличать типы насилия на горизон-

тальном уровне. Для преодоления этого препятствия, Галтунг предлага-

ет исходить из теории потребностей. Он выделяет четыре типа насилия в

тех случаях, когда потребности не удовлетворяются.

Первый тип - "классическое" насилие. Сюда относится внезапное на-

несение телесных повреждений руками индивида, нaмq)eвaвшeгocя про-

демонстрировать насилие. Галтунг относит к этому типу и психологичес-

кое насилие.

Далее идут структурные типы насилия.

Второй тип - бедность, отсутствие удовлетворения базовых мате-

риальных потребностей. "Насилие может быть применено к челове-

ческому телу и другими способами". Насилие от эксплуатации ("вер-

тикального разделения труда"). Сюда относится " вертикальное пря-

мое насилие направленное против верхов", революционное насилие,

освободительная борьба или "противонасилие".

Третий тип - подавление, депривация прав человека. Речь идет о

"подавляющей нетерпимости". Насилие от автономности. Или "вер-

тикальное прямое насилие, направленное против низов", контррево-

люционное насилие, насилие для подавления, иными словами контр-

противо-насилие.

Четвертый тип - отчуждение, депривация высших потребностей.

Речь идет о структурно-обусловленном отчуждении или "подавляю-

щей терпимости". Насилие как следствие фрагментации и маргинали-

зации. Данный тип относится к горизонтальному насилию [Galtung в:

Violence 1981, 89-91].

Галтунг также обращает внимание на существование очевидных

взаимосвязей между вопросом происхождения насилия и вертикаль-

ной теорией: через теорию условий и теорию "спускового крючка".

Согласно теории условий человек рождается "белой доской" (tabula

rasa) относительно насилия. Но определенные структуры или опыт

Парадигмы конфликтологии

могут встроить в него предрасположенность к насилию в обществе,

наполненном структурным насилием или прямым насилием, представ-

ленным в концентрированной и объемной форме средствами массовой

информации.

По теории "спускового крючка" склонность к деструкции или/и до-

минированию латентны для человека и могут быть приведены в действие

("спуском крючка") специальными внешними стимулами, некоторые, если

не все, из которых могут быть гтоклассифицированны как прямое и струк-

турное насилие. "Согласно первой теории, человек нейтрален, но про-

граммы насилия могут быть встроены в него обучением от окружающей

среды. Согласно второй теории, человек уже запрограммирован на наси-

лие любого типа" [Galtung in: Violence 1981, 94].

Д.Галтунгу принадлежит и первая систематизированная и многомер-

ная типология насилия (см. схему № 3).

Схема №3

Типология насилия по Галтунгу

(Galtung в: Violence 1981, 169).

В.К.Кантор рассматривает насилие генетически и выделяег три типа

насилия. 1. Первый тип является как бы основополагающим, через

который прошли все человеческие племена, но вместе с тем и наиболее

неконструктивным, антиисторическим, более того, враждебным лю-

бому историческому обществу, -разрушительным, варварским. Как

пример - движение племен в эпоху переселения народов - IV-U вв.

Такой тип поэтому лишь поставляет человеческий материал для даль-

нейшей исторической жизни на развалинах рухнувшей под его удара-

Ми цивилизации. 2. Второй тип - не менее жестокий, приводящий пона-

56 Глава I

чалу к разрушению традиционных обществ и войне всех против всех

(классовая борьба, внутриевропейские войны и т.п.), в дальнейшем

порождает сам из себя механизмы, способствующие развитию право-

вых структур и прочих норм цивилизации, как возможных гарантов

преодоления насилия, которое и в этом случае никуда не исчезает, ос-

таваясь фактором, будоражущим общество, заставляющим его искать

новых и новых способов самозащиты. 3. И, наконец, третий тип, пре-

дохраняющий общество от развития, консервирующий его, а для того

постоянно провоцирующий появление насилия, чтобы, подавляя его

сверхнасилием, отсечь все возможные выходы из стагнации. Разуме-

ется, провокация в данном случае понимается не фискально-полицейс-

ки, а на культурно-генетическом уровне. Два последний типа насилия

играют вполне продуктивную историческую роль и определяют свое-

образие культур и способов их существования.

О.Клинебергклассифицирует насилие пятью основными теориями.

1. Фрустрационно-гнево-агрессивной теорией, развитой на основе эм-

пирических свидетельств Джоном Доллардом (Dollard).

2. Концепцией относительной депривации Гурра (Gurr).

3. По принципу J-образный кривой Дэвиса (Davies).

4. Теорией Феерабенда-Несволда (Feirabends and Nesvold) о социаль-

ном изменении и систематической фрустрации.

5. Теорией модернизации, обусловливающей насилие в переходных об-

ществах, разработанной Самуэлем Хантингтоном (Huntington).

Остановимся на этих теориях несколько подробнее.

[1] Доллард поддерживает точку зрения, что первичным источни-

ком способности человека к насилию судя по всему выступает фруст-

рационно-агрессивный механизм. Индуктированный фрустрацией гнев

создает мотивационную силу, которая предрасполагает человека к аг-

рессии.

[2] Относительная депривация определяется Гурром как восприни-

маемое расхождение между ценностными ожиданиями человека и не-

реализованными ценностными возможностями. Ценностные ожидания

выступают необходимыми качествами и условиями жизни, на которые

люди по их убеждениям имеют обоснованное право. Нереализованные

ценностные возможности являются необходимыми качествами и усло-

виями жизни, которые они могут достичь и поддерживать всеми воз-

можными для них социальными средствами. Депривационно-индукти-

рованная неудовлетворенность является главным стимулом к дей-

ствию. Причинно-следственная связь имеет следующий порядок: во-

первых, первичной причиной политического насилия выступает раз-

витие неудовлетворенности; во-вторых, происходит политизация этой

Парадигмы конфликтологии

неудовлетворенности; и, наконец, все это выливается в насильствен-

ные действия против политических объектов и действующих лиц.

Гур видит три уровня насильственных политических действий. Во-

первых, беспорядки, относительно спонтанное, неорганизованное по-

литическое насилие с существенным участием населения, включаю-

щее насильственные политические забастовки, нарушения обществен-

ного порядка, политические столкновения, демонстрации, локализо-

ванные восстания. Во-вторых, тайный сговор, высокоорганизованное

политическое насилие с ограниченным участием, включая организо-

ванные политические террористические акты, маломасштабный тер-

роризм, небольшие партизанские войны, перевороты, мятежи и т.д. В-

третьих, внутренние войны, высокоорганизованное политическое на-

силие с широким народным участием, организованные для свержения

режима или разрушения государства. Включает широко-масштабный

терроризм, партизанскую войну и революции.

[3] Дэвис объясняет революционные взрывы фрустрациями, кото-

рые являются результатом спада, следующим за долговременным улуч-

шением, порождающим ожидания продолжения роста. Он полагает,

что в противовес ожиданиям Маркса или же предположениям Алекси-

са де Торквиля и других, революции не происходят во время периодов

продолжительных несчастий или ухудшающихся ситуаций социальной

депривации. Все наоборот. Революции случаются в периоды относи-

тельного процветания и улучшения. Для объяснения этого феномена

Дэвис выдвинул идею J-образной кривой, показывающей когда раз-

рыв между "достижениями" и "ожиданиями" становится непереноси-

мым.

[4] Фейерабенд и Несволд развили гипотезу о "систематической

фрустрации", которая, согласно их аргументации, приложима к любо-

му анализу агрегированного насильственного политического поведе-

ния в социальной системе. "Систематическая фрустрация" определя-

ется как коллективно испытываемая внутри обществ фрустрация. В

развитии базовой гипотезы фрустрации-агрессии они выдвинули че-

тыре общих гипотезы для эмпирических исследований: (а) системати-

ческая фрустрация в любое данное время есть функция расхождений

между наличествующими социальными ожиданиями и стремлениями, с

одной стороны, и социальными достижениями, с другой; (б) представ-

ления о настоящем (т.е. ожидания будущих фрустраций или удовлет-

ворений) детерминируют уровень действительных фрустраций или

удовлетворенности; (в) неопределенности в социальных ожиданиях (на-

пример, принесет ли будущее катастрофу или спасение) сами по себе

увеличивают ощущения систематической фрустрации; (г) конфликта-

58 Глава I

рующие желания и конфликтирующие ожидания составляют другой

источник систематической фрустрации.

[5] Хантингтон утверждает, что причины насилия и нестабильнос-

ти в развивающихся странах Азии, Африки и Латинской Америки мо-

гут быть обнаружены в разрыве между развитием жизнеспособных по-

литических институтов и процессами социальных и экономических из-

менений. Принимая развитую функционалистами трехуровневую па-

радигму разделения обществ на традиционные, переходные и совре-

менные, Хантингтон считает, что первые и последние менее склонны к

политическому насилию и нестабильности. Наиболее подвержены это-

му переходные общества. Революционные подъемы, военные путчи,

восстания, партизанские войны и террор являются обычной чертой тра-

диционных обществ. Хантингтон отвергает "тезис бедности", соглас-

но которому не бедность и отсталость, а именно желание стать богаты-

ми и современными порождает насилие и нестабильность. Он утверж-

дает обратное: в модернизирующихся странах насилие, беспорядки и

экстремизм обнаруживаются куда чаще в более зажиточных частях

страны и общества, чем в более бедных. Согласно его мнению, некото-

рые явные признаки экономического роста необходимы для возможно-

сти нестабильности. Уходя не слишком далеко от идей Феерабенда и

Гурра, Хантингтон доказывает, что социальная мобилизация куда бо-

лее стабилизирующа, чем экономическое развитие. Урбанизация, гра-

мотность, образование и средства массовой информации подвергают

традиционного человека соблазну новых возможностей удовлетворе-

ния. Однако, возможности переходного общества удовлетворить эти

новые стремления возрастают куда медленнее; соответственно возни-

кает разрыв или лаг между ожиданиями и устремлениями. Этот разрыв

генерирует социальную фрустрацию и неудовлетворенность, которые

ведут к требованиям к правительству и экспансии политической моби-

лизации и участия в целях принуждения реализации этих требований.

Отсутствие адекватных политических институтов затрудняет процесс

выражения этих требований с помощью легитимных средств, если не

делает даже невозможным для модернизации и агрегирования полити-

ческой системой.

Следовательно, быстрое развитие участия в политике ведетк полити-

ческой нестабильности и насилию.

Согласно О.Тоффлеру, во всех индустриальных странах государствен-

ное насилие заменило частное насилие [Toffler 1991, 38], а "закон есть

сублимированное насилие" [там же, 39].

Общество сопротивляется государственному насилию в форме про-

тестов. Согласно Портеру, протесты бывают успешными в следую-

щих случаях: объект протеста ясен, объектов для протеста не очень

Парадигмы конфликтологии 59

много, методы протеста соотносимы с целью, общественность, к кото-

рой они обращены, образована и вовлечена в действие, способствую-

щее успеху протеста, и противодействие неэффективно. Если хотя бы

одно из этих требований неясно, не заявлено или непоследовательно,

то протест может оказаться безуспешным [Porter 1987, 42].

Репрессии - наиболее вероятный ответ на протест. Они могут быть

использованы в виде цензуры, конфискации капиталов и имущества, раз-

рыва средств сообщения, экономического давления, арестов, заключе-

ния в тюрьму, принудительной мобилизации, концентрационных лагерей,

использования провокаторов, угрозы наказания, избиений, пыток, вве-

дения военного положения, казней и актов мести. Масштаб и вид репрес-

сий будут зависеть от различных факторов. Так как репрессии в случае

ненасильственных действий могут быть неэффективными по отношению

к целям оппонента, то они могут быть более ограниченными, чем те, кото-

рые применяются против восстания, использующего насилие, а также

обычной или партизанской войны.

Согласно М.Бергу, человек, опьяненный жаждой насилия, напомина-

ет подчас лунатика, точно ориентирующегося на карнизе, или полусума-

шедшего садиста, который, однако, не бросается с кулаками на трамвай,

а выбирает себе жертву по силам [см. Берг 1992].

Групповое насилие своей основой обычно имеет коллективное чув-

ство "врага ". А далее от поиска "козлов отпущения" до восстаний. Именно

подобное коллективное чувство объединяет толпу и отворяет створки

для ее атаки против означенного этим чувством объекта. И атака ничем

обычно не ограничивается.

В этом и скрывается "секрет" внимания к насилию. Ибо насилие по

сути своей есть элементарно-животный (человечески-беспредельный) спо-

соб разрешения возникающих проблем и противоречий.

8. Парадигма ненасилии

Особое место в теории конфликта занимают взгляды М.Ганди с его

системой ненасильственных действий, восходящей к идеям великого

русского писателя Л.Толстого. Основное в подходе Ганди к борьбе

сводится к переориентировке фокуса борьбы от личностей к принци-

пам. Согласно Е.Б.Рашковскому, принцип универсализации челове-

ческого существования, принцип движения от человеческого убоже-

ства к сверхбытийственному самораскрытию [Рашковский 1993, 155].

На этом-то общем и строится решение проблемы, предложенное Ган-

ди. Суть решения - процесс самораскрытия личности в ненасилии. Имя

Же этому процессу -Сатьяграха. Открытие идеи Сатьяграхи прихо-

дится на 1906 год.

Глава I

Ненасильственные действия вовлекают личность или группу в совер-

шение или не совершение действий, которые принуждают оппонента к

поведению в желаемой форме [Moore 1986, 68].

Ганди было выработано десять основных правил ведения борьбы:

1. Не избегай конфронтации.

2. Будь открыт к общению и сам окритике.

3. Находи решение и быстро двигайся к нему.

4. Относись к своему оппоненту как к потенциальному союзнику.

5. Выбирай соответствующую целям тактику.

6. Будь гибок.

7. Умей выигрывать время.

8. Будь взвешенным в своих действиях.

9. Будь дисциплинированным.

10.Знай, когда надо остановиться (приводится по Juergensmeyer 1986,63-

64).

В современной истории эти правила получили воплощение в 60-е годы

этого столетия в борьбе американских негров. Их лидер, Мартин Лютер

Кинг, в своей книге "Путь к свободе" объяснил собственное понимание

принципов ненасилия.

Первый принцип ненасилия утверждает, что ненасилие - это метод

борьбы, и как всякая борьба оно требует мужества. Ненасилие - не

для трусов, и оно ничего не стоит, если к нему прибегают не по убежде-

нию, но лишь потому, что нет возможности прибегнуть к насилию или

по малодушию.

Второй-в борьбе нельзя унижать противника, наоборот, нужно сле-

довать заповеди: "Любите врагов наших" - и видеть конечную цель борь-

бы не в победе над противником, но в построении достойного общества.

Третий принцип заключается в том, что ненасилием мы боремся со

злом, но не с теми, кто вольно или невольно стал его жертвой; борьба

направлена против сил зла, а не против конкретных людей, которые его

осуществляют.

Четвертый принцип состоит в том, что вставший на путь ненасилия

должен быть готовым принял, страдания и не должен стремиться ответигь

ударом на удар.

Пятый - духовное насилие недопустимо так же, как и физическое;

следует подавлять в себе ненависть к другим, ибо ненависть является

одним из источников насилия.

Шестой принцип гласит, что справедливость является одним из все-

ленских начал, и она коренится в мировом порядке; неважно, пред-

ставляют ли люди этот порядок, исходя из религиозных или естествен-

но-научных представлений, главное чувствовать, что, содействуя спра-

ведливости, утверждая через любовь и ненасилие правду, мы воспол-