Труды камской археолого-этнографической экспедиции. Выпуск V. Университет и историко-культурное наследие региона
Подождите немного. Документ загружается.
северной границы, проходит линия электропередач, проложенная раньше нефтепровода. Края
траншеи под прокладку нефтепровода и кабеля связи, в стенках которых выявлен культурный
слой, осыпаются. Неразрушенная часть поверхности останца хорошо задернована. Древесная
растительность на самой площадке отсутствует, кустарниковые заросли встречаются лишь
вдоль северной и северо-западной границ останца у подошвы его склонов.
Культурный слой был зафиксирован в обнажениях как северной, так и южной стенок
траншеи, вырытой под прокладку трубопровода и кабеля связи. Культурный слой
представляет собой черную гумусированную супесь, местами с заметным включением угля и
золы. В слое также встречаются вкрапления глины и находки. Мощность культурного
напластования составляет в среднем 30–40 см. В обнажении северной стенки траншеи
прослеживались остатки сооружения с мощным, до 10 см, слоем прокала.
Предположительно площадь распространения культурного слоя составляет 15600 кв. м и,
по предварительным данным, совпадает с площадью останца. Общая площадь разрушения
поселения составляет около 280 кв. м. Расположенные по соседству с поселением сходные
останцы к настоящему времени пока не обследовались, но не исключено обнаружение
археологических объектов и на них.
С разрушенной траншеей поверхности поселения собрано значительное число обломков
лепных керамических сосудов и костей животных. Найдено также несколько предметов
жизнедеятельности древнего населения (скребок, обломок пряслица, заготовка из рога,
каменный обломок зернотерки) и куски глиняной обмазки. Отдельные находки (фрагменты
керамики и кости животных) обнаружены и при зачистках обнажений.
При обследовании было отмечено, что разрушенный культурный слой содержит
значительное число остеологических остатков, из которых для коллекции была собрана лишь
часть. Основная масса этих костей животных являлась кухонными остатками, и была в
раздробленном состоянии вследствие выемки костного мозга.
Изготовленное из серого плотного известняка пряслице или, скорее, ее заготовка (рис. 1,
2) представлена обломком размерами 38 х 20 х 14 мм. Его предполагавшийся диаметр
составлял около 40 мм, диаметр отверстия – 8 мм. Форма пряслица близка полусферической,
типичной для этих изделий Верхнего и Среднего Прикамья в позднегляденовское и
харинское время (Памятники истории 1976, с. 34, 36; Генинг 1980, рис. 14, 5, 6; 15, 11, 12).
Скребок округлой формы (рис. 1, 1), размером 38 х 35 х 7 мм, изготовлен из краевого
скола гальки светло-коричневого цвета. Имеет один рабочий край, предварительно
обработанный грубой обивкой.
Заготовка рукояти из рога (рис. 1, 4) размером 86 х 25 х 12 мм, предположительно,
предназначалась для ножа. Со всех сторон она имеет следы среза ножом, но более тонкая ее
обработка не проводилась.
Каменная зернотерка представлена обломком размером 108 х 83 х 41 мм (рис. 1, 3). Ее
верхняя рабочая поверхность слегка вогнутая и заполирована в ходе использования. Грубо
обработанной нижней стороне зернотерки придана округлая форма. Зернотерки из камня
довольно часто встречаются на поселениях мазунинской и гляденовской культур (Останина
1997, с. 154; Генинг 1980, рис. 12, 3, 4, 6; Поляков 2001, с. 16).
Коллекция керамического комплекса представлена 250 обломками стенок и верхних
частей сосудов (рис. 1, 5–12; 2). Так как процентные соотношения при характеристике
керамики не корректны ввиду выборочности ее сбора, ниже приведем лишь ее общую
характеристику и численное распределение по орнаментации. Вся керамика лепная,
круглодонная, изготовлена с примесью мелко- или среднетолченной раковины.
Предположительно использовались и другие органические примеси. Изредка наблюдаемая
примесь песка может иметь естественное происхождение. Встреченная на единичных
фрагментах примесь шамота в целом не типична. Преобладающая структура сосудов
плотная, звонкая. Обжиг посуды костровой, дающий неравномерную окраску, но в целом
качественный. Цвет поверхности керамики светло- или темно-серый, серо-светло-
коричневый, светло-коричневый, охристый. Преобладающая толщина стенок сосудов от 4 до
6,5 мм. Большинство сосудов имеет снаружи и изнутри следы заглаживания травой, щепой
или «расчёсы» гребенчатым штампом. После этого многие сосуды дополнительно
заглаживались мокрой рукой или холстиной.
О форме сосудов можно судить лишь на основании профилировки представленных в
коллекции их верхних частей. Преобладают сосуды с невысокими шейками, слабо
отогнутыми наружу, со слабо или средне раздутыми туловами. Часть сосудов имеет
закрытую форму, когда слабо выраженные шейки наклонены вовнутрь. Верхний край посуды
чаще всего оформлен прямым слабо отогнутым венчиком, реже – округло-приостренным или
выступающим «карнизиком» снаружи (рис. 1, 9). Один фрагмент может быть отнесен к
низким открытым чашам (рис. 1, 5).
Из 250 фрагментов 212 представлены неорнаментированными обломками стенок, 16 –
орнаментированными фрагментами стенок (рис. 2, 1, 5–7), 10 – неорнаментированными
обломками верхней части сосудов (преимущественно венчик и шейка) (рис. 1, 5–7, 9–12; 2,
12), 12 – орнаментированными фрагментами (рис. 2, 2–4, 8–11, 13–16). В целом преобладает
орнаментация гребенчатым штампом, встречающаяся как по верхнему срезу венчика, так и
по шейке и верхней части тулова сосудов. По венчику это, чаще всего, косо поставленные
зубчатые штампы (рис. 2, 2–4, 8, 10, 11, 13, 16), на верхней части сосудов – гребенчатый
штамп, группирующийся в косо поставленные ряды, зигзаги, ромбы, прямые линии. Гораздо
реже представлена орнаментация шнуровыми оттисками по тулову (рис. 2, 1, 5), гладким
штампом (рис. 2, 9) или резными насечками (рис. 2, 15).
В целом представленный керамический комплекс близок керамике позднегляденовских
поселений (Поляков 1999), особенно, в ее осинском варианте (или культуре, по В.Ф. Генингу)
(Генинг 1959, с. 185–189. Рис. 11; 12; Поляков 1967, с. 213–214. Рис. 3; Генинг 1988, с. 146–
155, 188–198; Поляков 2001, с. 13–14; 2001а. Табл. 5–7). Более полное и убедительное
определение места керамики поселения Зура в сравнении с осинско-гляденовской будет
возможно лишь после проведения стационарных исследований характеризуемого памятника.
Поселение Зура, таким образом, по имеющимся материалам может быть датировано
первой половиной I тыс. н.э. (предположительно, III–V вв.) и отнесено к памятникам
осинско-гляденовского круга. Скорее всего, оно оставлено группой населения,
переселившейся из Среднего Прикамья, из района распространения памятников типа
Осинского городища, становясь блестящим аргументом в старой гипотезе В.Ф. Генинга об
участии осинских племен в освоении бассейна р. Чепцы и в формировании поломской
культуры V–IX вв. (Генинг 1959, с. 198–200; 1988, с. 220).
Интересно, что бассейн р. Сива, занимающий промежуточное положение между
осинско-тулвинской группой памятников и поселением Зура, в III–V вв. в целом был занят
населением мазунинской культуры (Семенов 1956; Останина 1997, рис. 39, 41) с типичным
для нее керамическим комплексом. Немногочисленные находки фрагментов керамики с
гребенчатой орнаментацией, выявленные на городищах сивинской группы мазунинских
памятников, оценены Т.И. Останиной как свидетельство контактов населения гляденовской
культуры с мазунинцами (Останина 1999, с. 81–82, рис. 10, 2–5).
Материалы поселения Зура позволяют, хотя пока и в предварительной форме, обратиться
и к таким спорным вопросам прикамской археологии первой половины I тыс. н.э., как
степень культурной специфики памятников осинского типа в отношении к гляденовской
культуре, степень участия гляденовского и осинского населения в освоении северной части
Камско-Вятского междуречья, характер взаимодействия «осинцев» и «гляденовцев» с
населением мазунинской культуры и т.д. Довольно низкое пойменное расположение
поселения также представляет интерес с точки зрения исследования климата в Прикамье
накануне эпохи великого переселения народов, в период массовых внутренних миграций
прикамских племен (Генинг 1988, с.220–224).
Н.Б. Крыласова КЕРАМИЧЕСКАЯ ПОСУДА РОЖДЕСТВЕНСКОГО
ГОРОДИЩА. РАСКОП VII 2008 г.
Пермский филиал Института
истории и археологии УрО РАН,
г. Пермь
В период полевого сезона на Рождественском городище в Карагайском районе
Пермского края был заложен раскоп VII площадью 98 кв. м, мощность его составляла 1,5 – 2,
3 м. Фрагментов керамики здесь собрано относительно мало, всего 1330 экземпляров, при
пососудном разборе выделен 231 сосуд. Тем не менее, комплекс керамической посуды
представляет значительный интерес.
В предыдущих публикациях мы определили Рождественское городище как торгово-
ремесленную факторию булгар «касаба Афкула» (Белавин 2000; Белавин, Крыласова 2008 и
др.), поэтому логично рассматривать керамику по схеме, разработанной исследователями
керамической посуды Волжской Булгарии.
К I группе (по Т.А.Хлебниковой) относится посуда гончарной выделки из теста тонкого
состава с плотным черепком, окислительного обжига. Преобладающий цвет черепков –
светло оранжевый и яркий огненно-красный. Единичные фрагменты имеют красно-
коричневый или серый оттенок. Большинство сосудов имеет следы лощения. Этническая
принадлежность данной группы посуды определяется как общебулгарская.
Фрагменты посуды группы I на раскопе VII составляют 40,6 %, что согласуется с
материалами иных раскопов, где количество такой керамики составляло 40-45 % (за
исключением раскопа IV, где булгарская керамика значительно преобладала над лепной)
(Богданова, Белавин 2006, с.38).
По форме выделены кувшинообразные (кувшины, кружки, кринки), горшковидные,
блюдообразные и крышки.
Кувшины составляют 24 % гончарной посуды (рис.1,1-18, 22-23). В коллекции
представлены преимущественно фрагменты узкогорлых цилиндрошеих кувшинов,
распространенных в Волжской Булгарии с X-XI вв. (Хлебникова 1984, с.139).
Кружки и кринки (31,6%) представлены фрагментами венчиков (рис.1, 24-25, 31-32, 38-
39, 44-47), а также значительной серией фрагментов шейки и тулова с характерным резным
орнаментом в виде вертикальных каннелюрообразных линий, «S»видных, волютообразных и
дуговидных рисунков (рис.1, 26-30, 33-37, 40-42). Подобные сосуды относятся
исследователями к парадной столовой посуде (Хлебникова 1984, с.142, 186), К.А. Руденко
считает ее предметом роскоши.
Горшки составляют 33 %. Среди них преобладают горшки с относительно низкой
подцилиндрической горловиной с рифлением в виде нескольких линий в сочетании с
аналогичными линиями или волной по плечику (рис.1, 48-72). На одном фрагменте рифление
по горловине дополнено гребенчатым орнаментом (рис.1, 62). Большинство горшков
маленьких размеров с диаметром по венчику 7-16 см, лишь единичные экземпляры имеют
диаметр, достигающий 18-20 см.
Блюда и миски составляют 7,5 %. Они, как и горшки, украшены рифлением по
горловине, дополненным волной или гребенчатым орнаментом (рис.1, 73-78).
На раскопе встречены также фрагменты от трех конусовидных крышек, украшенных
гребенчатым орнаментом, многорядной волной и простым рифлением в несколько линий
(рис.1,19-21).
К V группе (по Т.А. Хлебниковой) относятся широкогорлые круглодонные
горшковидные лепные сосуды с округлым, сравнительно невысоким туловом и невысоким, в
основном блоковидным горлом, серого и серо-коричневого раковинного теста. К этой группе,
на наш взгляд, можно отнести два сосуда из ямы 1 (рис.3, 31, 41). Один из них
орнаментирован отпечатками гребенчатого штампа по срезу венчика, веревочными
отпечатками по шейке, вертикальными оттисками гребенки по плечику и пальцевыми
вдавлениями по тулову, орнаментацию второго сосуда составляют небрежные оттиски шнура
по шейке, причем с наличием парных рядов, что свойственно посуде VII группы.
Т.А. Хлебникова отмечает, что для посуды V группы второй половины IX в. на
булгарских памятниках характерны веревочные отпечатки по шейке и плечику в сочетании
их с гребенчатыми отпечатками и округлыми вдавлениями в верхней части тулова. Истоки
этой посуды исследовательница видит в верхнекамских памятниках ломоватовского
культурного круга (Хлебникова 1984, с.69). В начале Х в. сосуды этой группы отличаются
более зауженной и более высокой горловиной, что, по мнению Хлебниковой, является
результатом влияния, которое оказала на верхнекамскую керамику керамика Неволинского
круга памятников (Хлебникова 1984, с.105). Именно эти характеристики применимы к
сосудам V группы, выделенным на Рождественском городище. Вероятно, они могут быть
датированы рубежом IХ-X вв., именно так предварительно датируется яма 1.
Группа VI (по Т.А. Хлебниковой) включает чашевидные и горшковидные сосуды с
приземистым туловом. Все сосуды достаточно широкогорлые, тулово имеет наибольшее
расширение в нижней или в средней части. Горловина блоковидная или раструбообразная.
Эта керамика в Волжской Булгарии определяется как прикамская (Хлебникова 1984, с.70-71).
Е.П. Казаков на основании того, что в орнаментации преобладают сочетания шнура и
решетки, считает ее поломско-раннечепецкой (Казаков 1971, с.129). Однако по форме эти
сосуды, которые получили в литературе наименование «прикамские чаши», характерны в
целом для всей территории Среднего Предуралья.
В коллекции с раскопа VII Рождественского городища чашевидные сосуды данной
группы составляют 21 % лепной керамики (рис.1, 1-26). Они имеют цвет от светло-серого и
серо-коричневого до темно-серого, почти черного, в тесте присутствует примесь толченой
раковины иногда в сочетании с шамотом и рубленой растительностью. Венчик обычно прямо
срезанный, реже округлый или слегка приостренный. Орнаментация венчика отсутствует,
только у двух сосудов по внешнему краю венчика отмечаются нарезки. Подавляющее число
сосудов не орнаментировано, поверхность заглажена мягким материалом. У трех сосудов
представлена орнаментация по шейке в виде многорядного шнура (рис.2, 13, 21, 24), кроме
того, встречено несколько фрагментов стенок сосудов с наклонными отпечатками гребенки
(рис.2, 27), гребенчатым орнаментом в виде горизонтальной елочки (рис.2, 28-29), зигзага
(рис.2, 30), встречаются орнаменты, выполненные кольцевидным штампом (рис.2, 22, 31, 32),
а также варианты резного орнамента в виде елочки (рис.2, 33-34). В целом представленные
варианты орнаментации характерны для ломоватовско-родановской культуры, резной
орнамент связывают с культурными традициями населения бассейна р. Сылвы и Чусовой.
Примечательно, что все чаши данной группы имеют малые размеры. Диаметр по венчику
составляет 7-14 см. Некоторые экземпляры снабжались петельчатыми ручками с площадкой
сверху. Фрагменты ручек встречаются в верхних слоях раскопа, преимущественно до V
горизонта.
Горшковидные сосуды данной группы составляют 16 % лепной керамики (рис.3,1-20).
Они, как и чаши, выполнены из теста с примесью толченой раковины, имеют цвет от светло-
серого до серо-коричневого и темно-серого. Форма горловины блоковидная, венчик прямой,
скошенный наружу. Верхняя часть некоторых сосудов подправлена на гончарном круге
(рис.3,10, 15). Сосуды не орнаментированные. Подобные горшки по форме соответствуют
традиционной ломоватовско-родановской посуде, на Рождественском городище они очень
широко представлены на всех раскопах (Белавин, Крыласова 2008, с.176). Примерно треть
описываемых горшков имеют малые размеры. Их диаметр по венчику составляет 8-16 см.
Остальные горшки средних и крупных размеров с диаметром по венчику 20-34 см.
К этой же группе следует отнести фрагменты двух мисок (рис.3,29-30), имеющих форму,
характерную для ломоватовско-родановской посуды.
Следует отметить, что, не взирая на достаточно обширный комплекс керамики, которую
можно отнести к местной ломоватовско-родановской, она имеет некоторые отличия от
посуды одновременных памятников Пермского Предуралья. В частности, для ломоватовской
и раннеродановской посуды весьма характерным является обработка поверхности сосудов
грубым материалом (щепой, пучком травы, гребенчатым штампом), отчего на стенках
сосудов остаются своеобразные «расчесы». В рассматриваемом комплексе керамики
фрагментов с подобными расчесами встречено считанные единицы. Еще одной типичной
деталью является оформление внешнего края венчиков сосудов защипами или нарезками.
Таких венчиков на раскопе VII не встречено совсем.
Для VII группы характерны сосуды ручной выделки круглодонные, в основном
цилиндрошейные (иногда раструбом или в виде усеченного конуса). В тесте присутствует
примесь толченой раковины, цвет сосудов преимущественно светло-серый, реже серо-
коричневый, светло-коричневый, темно-серый.
Т.А. Хлебникова, отметив большое сходство сосудов V и VII, что объяснила их общими
верхнекамскими истоками, выделила и существенные отличия керамики VII группы, которые
заключаются: 1) в наличие в VII группе сосудов с более суженной и высокой горловиной; 2) в
свойственности VII группе подцилиндрической горловины иногда с довольно резким
подчеркиванием этой формы на переходе горловины к плечику сосуды, тогда как в V группе
преобладает блоковидная форма горловины; характерной особенностью формы VII группы
является также такая деталь, как скошенность края венчика вовнутрь, тогда как у сосудов V
группы он закруглен или скошен наружу (Хлебникова 1984, с.109). Кроме того, сосуды VII
группы отличает весьма своеобразная орнаментация: спаренные ряды шнура, нередко в виде
«косички», расположенные по горловине, и гребенчатый орнамент в виде пояска из
наклонных отпечатков гребенки, елочки или ломаной линии по плечику. В X-XI вв. орнамент
по плечику нередко дополнялся опускающимися вертикально отпечатками гребенки (т.н.
«бахромой»). Край венчика у большинства сосудов орнаментирован гребенчатыми
отпечатками или нарезками (Хлебникова 1984, с.106). Посуду VII группы исследователи
связывают с чияликской культурой XI-XIII вв., памятники которой распространены от
Сылвенского поречья (городище Лобач, могильники Кишертский, Селянино озеро)
(Пастушенко 2006, с.52) до Нижнего Прикамья, а также в Зауралье (Казаков 2003, с.79-87).
Кроме вышеописанных характеристик для этой посуды присуще также наличие
орнаментации в виде отпечатков гребенчатых «подковок».
Сосуды из раскопа VII Рождественского городища, отнесенные к данной группе (рис.3,
32-40, 42-54), с одной стороны, имеют характерные для нее черты: цилиндрическая
горловина (реже раструбообразная), шаровидное тулово, орнаментация горловины
спаренными рядами шнура, орнаментация венчика гребенчатыми отпечатками или
нарезками. Один сосуд имеет по плечику типичную для группы орнаментацию в виде
гребенчатой «елочки» со своеобразной «бахромой» (рис.3, 52), на одном сосуде по плечику
располагались гребенчатые «подковки» (рис.3, 33), на одном сосуде по шейке располагался
гребенчатый орнамент в виде ромбов с «бахромой» (рис.3, 54). Единственной существенной
чертой, отличающей рождественскую серию сосудов данной группы, является отсутствие
скошенного вовнутрь края венчика. Венчик обычно срезан прямо, реже наружу. Хотя на
раскопах предыдущих лет известны и отдельные экземпляры со скошенным вовнутрь
венчиком (Белавин, Крыласова 2008, рис.101/1-2). Сосуды встречены в нижних горизонтах,
начиная с IV, несколько экземпляров происходят из ямы 1. Они составляют 16 % лепной
посуды.
Т.А. Хлебникова рассматривает происхождение VII группы керамики как развитие
неволинской цилиндрошейной посуды при взаимодействии ее с верхнекамской, причем
развитие это происходило в Волго-Камье, на территории Волжской Булгарии, где возникли
ее наиболее яркие и выразительные формы (Хлебникова 1984, с.111). Посуда данной группы,
представленная на Рождественском городище, вероятно, проникла сюда уже в готовом виде с
выходцами из Волжской Булгарии.
XIII группа керамики (по Т.А. Хлебниковой) изготовлена из теста с примесью песка,
иногда с добавлением мелкого шамота или раковины. Сосуды весьма своеобразно
сформированы. Тулово их изготавливалось от руки с выравниванием наружной поверхности
путем срезания глины в горизонтальном направлении, а венчик часто имеет признаки
формовки на круге или вращающейся подставке. Но известны и сосуды, выполненные
полностью вручную. Обжиг посуды окислительный, черепок коричневый, желтоватый,
красный, бурый. Форма сосудов чашевидная и горшковидная с закругленным или
приуплощенным дном. Форма горловины подцилиндрическая, раструбообразная, реже
блоковидная. Наиболее распространенный орнамент – многорядная частая резная волна по
плечику сосудов, нанесенная частой гребенкой, наколы и насечки (Кокорина 2002, с.34).
В 2008 г. в керамическом комплексе была выделена весьма представительная серия
подобных сосудов – около 20 % лепной посуды (рис.2,37-61).
Эта группа керамики также сформировалась в Волжской Булгарии под влиянием
прикамско-приуральских традиций, которые проявляются в широкой открытой чашевидной
форме сосудов, практически аналогичной типичной «прикамской чаше», в наличие
небольшой раковинной примеси и в гребенчатой орнаментации на ряде сосудов. Т.А.
Хлебникова считает, что производство такой керамики было ориентировано на определенное
население Волжской Булгарии. В литературе такая керамика закрепилась под названием
«типа Джукетау» (Хлебникова 1984, с.167-170).
Несколько в стороне от керамики, свойственной для памятников Волжской Булгарии,
остается один тип горшковидных сосудов, который был отнесен нами к горшкам типа 3
(Белавин, Крыласова 2008, с.178). В 2008 г. такие горшки составили 9,5 % от общего
количества лепных сосудов (рис.3, 21-28). Это сосуды баночной формы с округло-
уплощенным дном, низкой, резко отогнутой блоковидной горловиной, прямым, округлым
или приостренным венчиком. Они имеют слабо раздутое, почти цилиндрическое тулово.
Изготовлены вручную из теста с примесью толченой раковины, верхняя часть в большинстве
случаев подправлена на гончарном круге. Большинство горшков данного типа из раскопок
2008 г. не орнаментированы. Лишь один сосуд украшен отпечатками шнура по горловине,
один – гребенчатым орнаментом по плечику, один – двумя рядами гребенчатых «подковок»
по плечику. Характерных для данного типа орнаментов в виде резной или гребенчатой
елочки по плечику в сочетании с пальцевыми защипами по тулову на раскопе VII не
встречено. Кроме того, помимо сосудов серого и темно-серого цветов, свойственных для
этого типа, в коллекции довольно много фрагментов от горшков светло-коричневого цвета. В
Волжской Булгарии горшки подобной формы присутствуют в группе XIII керамики типа
Джукетау (Хлебникова 1984, рис.87/13-14), поэтому вполне вероятно, что часть сосудов,
отнесенных по форме к типу 3, может быть связана с типом Джукетау, широко
представленным на раскопе VII.
* * *
Подводя итог анализу керамического комплекса раскопа VII Рождественского городища,
можно сделать следующие выводы: 1) учитывая значительную мощность культурного слоя
на раскопе, керамики встречено сравнительно мало; 2) состав посуды по формам достаточно
своеобразен: преобладают сосуды малых форм (кружки, чаши и горшочки), кувшины,
достаточно много блюд и мисок; 3) преобладает керамика, характерная для Волжской
Булгарии, даже среди лепной посуды она составляет около 40 %.
Такая ситуация объясняется тем, что раскопом изучен участок памятника, связанный с
металлургическим производством. Об этом свидетельствует характер планиграфических
объектов, наличие большого количества железных и медных шлаков, заготовок, отходов,
разнообразных орудий (тигли, льячки, бородки, ювелирные зубильца и пр.). Характер
встреченной здесь посуды свидетельствует о том, что сюда приносили пищу и питье для
ремесленников. Тарная посуда здесь отсутствует, кухонной (горшков с нагаром)
относительно мало. Кроме того, многие горшки имеют следы ошлакованности и
заизвесткованности, что является свидетельством их возможного использования в
производственном процессе. Преобладание в составе керамического комплекса посуды,
свойственной для территории Волжской Булгарии, является еще одним доказательством
существующих представлений о том, что ремесленное производство на городище было
основано булгарскими мастерами. При этом, учитывая, что посуда группы VII и группы XIII
возникла на территории Волжской Булгарии на основе прикамских традиций, можно
предполагать, что на Рождественское городище переселялись, в основном, мастера-
ремесленники, имеющие финно-угорские корни. Высокий процент посуды типа Джукетау
может являться индикатором исходной территории, откуда вышли эти мастера, а присутствие
большого количества парадной гончарной посуды производства Билярских мастерских
свидетельствует как о наличии тесных связей с булгарскими ремесленными центрами, так и
высоком уровне достатка рождественских ремесленников.
М.Г. Иванова ОБОРОНИТЕЛЬНЫЕ СООРУЖЕНИЯ ГОРОДИЩА ИДНАКАР:
НЕКОТОРЫЕ ИТОГИ И ПЕРСПЕКТИВЫ ИЗУЧЕНИЯ*
Удмуртский институт истории, языка и литературы УрО РАН,
г. Ижевск
Материалы, накопленные за многолетние планомерные исследования Иднакара,
позволили с наибольшей полнотой воссоздать систему хозяйственной и производственной
деятельности, многие аспекты материальной и духовной культуры. В последние годы работа
была направлена на разработку новых методов изучения культурного слоя, реконструкцию
планировки и структуры памятника с целью выявления этапов освоения площадки.
Внедрение новых методов на этапах выборки слоя и фиксации материалов, их
документирования, хранения и обработки, разработка механизмов определения
функциональной специализации отдельных участков, в значительной мере расширило
возможности интерпретации объектов.
В реконструкции динамики развития городища наряду с материалами структурных
частей определяющее значение имеют источники по оборонительным сооружениям,
поскольку именно они разграничивают площадку поселения. Удовлетворительная
сохранность двух линий укреплений, материалы раскопок не просматривающегося ныне еще
одного внутреннего вала, топографические особенности памятника предоставляют реальные
возможности для комплексных исследований с применением разработанных новых методов
фиксации, геофизических измерений, компьютерных технологий. Поэтому с введением в
исследования новых методов, обеспечивающих корректный ввод археологических
материалов в компьютер, встала задача получения новой цифровой и графической
информации по оборонительным сооружениям, для решения которой были возобновлены
раскопки всех линий с предварительными геофизическими измерениями, краткому обзору
материалов которых посвящена настоящая статья.
Следует отметить, что системе обороны и в предыдущие годы уделялось значительное
внимание: раскопками достаточно широкой площадью изучены все линии укреплений, в
результате которых получены важные сведения о последовательности их формирования,
некоторых конструктивных особенностях, форме и структуре, в общих чертах определена
хронология их развития (Иванова 1998, с.26–27).
Городище Иднакар занимает конец мыса, общая длина площадки составляет около 300 м.
Ширина ее на самом мысу около 80 м, но постепенно расширяется, и к внешней линии
обороны достигает 130–136 м. С востока, с напольной стороны, просматриваются два
мощных вала: внешний – ограничивает площадку, средний делит ее на две примерно равные
части. Несмотря на длительную распашку и возведение здесь в разное время современных
построек, валы отчетливо просматриваются и ныне. Непосредственно за вторым валом с
южной стороны наблюдается естественное возвышение, которое могло усилить
оборонительные функции. Общая площадь памятника составляет около 40 тыс. кв. м.
Следует признать, что при возведении этого городища были максимально учтены
топографические особенности высокого (до 50,0 м) мыса с крутыми обрывистыми склонами,
которые обеспечивали неприступность и позволяли контролировать окружающую
территорию, в последующем расширять его площадку.
На мысовой части на протяжении более 100 м хорошо прослеживается эскарп –
искусственная подрезка склона с перепадом высот до 3,0 м и шириной врезки в поверхность
до 8,0 м. По сведениям Н.Г. Первухина, длина ее составляла около 16 м (1896, с. 68), ныне
она наполовину короче. Если на протяжении века длина мыса сократилась более чем на 10 м,
можно полагать, что в период функционирования городища она могла быть значительно
больше. По некоторым внешним признакам можно предполагать, что в средневековье был
подрезан и южный склон городища, хотя в настоящее время следы явно не просматриваются.
Ярким примером подрезки склонов по всему периметру площадки является городище
Анюшкар на Верхней Каме.
При раскопках С.Г. Матвеева в 1927–1928 гг. выявлен еще один вал (внутренний),
установлены параметры насыпи, предложена реконструкция в виде ряда срубов,
поставленных один к другому и засыпанных глиной. С.Г. Матвеев предполагал, что по верху
вала проходил тын, следы которого уничтожены длительной распашкой. При наших
раскопках 1993–1994 гг. конкретизированы параметры конструкций, составлявших основу
вала, получены сведения о размерах рва. Анализ полученных материалов позволил уточнить,
что внутренний вал был наиболее ранним, и построен в конце IX – начале X в., а в середине
XI в. утратил свое значение и перестал функционировать (Иванова 1998, с. 20–22).
В 1988 г. траншеей шириной 3 м и длиной 33 м была исследована средняя линия
обороны, в 1989 г. – раскопом 9 х 39 м – центральная часть среднего вала. На основании
раскопок выяснено, что средний вал претерпел несколько строительных этапов. Были
обнаружены остатки деревянных конструкций – настилы и крепиды. Начало
функционирования средней линии обороны отнесено к середине X века.
В 1992 г. траншеей размерами 3 х 33 м изучена внешняя линия. По стратиграфии раскопа
выделено два строительных этапа, выявлена крепежная стенка с внутренней стороны вала,
остатки ямок от столбов по наружному краю рва (Иванова 1998, с. 26–27). В результате
исследований традиционными методами намечены следующие этапы эволюции
оборонительной системы:
I этап – конец IX – начало X в. – основание городища и возведение первой линии
укреплений;
II этап – середина X в. – возведение второй линии укреплений;
III этап – середина XI в. – усиление средней и возведение наружной линии укреплений,
прекращение функционирования внутренней;
IV этап – XII – начало XIII вв. – расширение средней и наружной линий укреплений
(Иванова 1998, с.27).
В 2000 г. для получения информации для последующей цифровой обработки данных
возобновлены раскопки средней линии оборонительных сооружений. При вскрытии слоев
вала и рва использован метод горизонтальных срезов. Первые фиксации осуществлялись по
современной поверхности, затем вскрываемые участки постепенно выводились на
горизонтальную плоскость. При планиграфических фиксациях замерялся уровень
культурных напластований в разрезах-бровках, стратиграфические наблюдения
фиксировались также с помощью горизонтальной разметки, созданной при помощи
теодолита. Нулевой точкой отсчета всех глубинных измерений определен единый условный
репер, установленный на площадке городища. Фиксация находок и слоев осуществлялась в
трехмерной системе координат. Для определения химических и физических свойств слоев
были взяты пробы грунта из раскопа. Кроме этого, для исследования процессов
слоеобразования получены образцы «стерильных» почв за пределами городища.
Новый раскоп шириной 6 м и длиной 21 м был заложен южнее предыдущего, ближе к
склону площадки и охватил предваловые сооружения, вал и часть рва. Исследования
показали, что конструкция вала претерпела изменения. Как и на центральной части вала,
здесь прослежено не менее четырех этапов, связанных с его перестройкой и подновлением.
Зафиксированы следы подготовки деревянного материала на месте сооружения, выявлены
остатки внутренних и внешних конструкций. Следы внутриваловых конструкций
фиксировались в основании вала в виде параллельных полос длиной 0,2–0,23 м, на