Торвальд Юрген. 100 лет криминалистики

Подождите немного. Документ загружается.

устанавливал, что пули, отстрелянные одним и тем же оружием, имели своеобразные,

только им свойственные признаки. Трудно было поверить, но инструменты, степень их

изношенности, царапины от стальной стружки придавали каналу ствола каждого

оружия характерные только для него признаки. Уж не являлось ли это "отпечатком

пальцев" каждого отдельного оружия на выстреленной из него пуле?

Число наблюдений было еще не столь велико, чтобы делать подобные смелые выводы.

Прежде всего Крэвелл не доверял восприятию человека. Пока в микроскопе можно

наблюдать только одну пулю и человек должен запомнить ее вид, чтобы сравнить с

положенной под микроскоп другой пулей, нельзя достигнуть абсолютной точности.

Многое зависело и от способности восприятия каждого отдельного наблюдателя.

Неудовлетворенность таким положением дел и натолкнула Крэвелла на открытие,

ставшее для судебной баллистики надежной опорой.

В начале 1925 года Крэвелл создал свой сравнительный микроскоп — инструмент,

позволявший одновременно рассматривать две сравниваемые пули при многократном

увеличении. При помощи сконструированного им оптического прибора он одновременно

видел сравниваемые пули, лежащие под микроскопами (каждая пуля под отдельным

микроскопом). Ошибки из-за несовершенства человеческой памяти были исключены.

Перед глазами Крэвелла были обе пули, и он мог вертеть их, пока не убеждался в их

идентичности или неидентичности.

Таковы были достижения,

когда тяжелобольному

Уайту удалось найти

третьего помощника,

которому было суждено

довести до конца начатое

Уайтом дело и поставить

Америку во главе развития

одной из областей

криминалистической науки.

Это был Колвин Годдард,

тридцатичетырехлетний,

высокий, сильный мужчина

с густыми темными

волосами, родом из

Балтимора. Сначала он был

врачом-кардиологом. В 1915 году получил звание доктора медицинских наук и

некоторое время работал ассистентом в знаменитом госпитале Джонса Гопкинса. В

1916 году служил в американской армии, стал майором санитарной службы, был во

Франции, Бельгии, Германии и Польше. В 1920 году Годдард возвратился в Америку.

Еще в армии он занимался экспертизами. Произошло это не случайно. У него

сохранилась фотография, на которой он изображен четырехлетним мальчиком с

громадной винтовкой в маленькой руке. С пятнадцати лет он занимался револьверами

и сам мастерил оружие, которое осталось страстью всей его жизни. Работа эксперта

предоставляла ему возможность бывать в арсеналах и на оружейных заводах. Год

спустя, правда, он еще раз возвратится к медицине и станет даже заместителем

директора госпиталя Джонса Гопкинса. Но уже в 1924 году страсть к оружию возьмет

над ним верх и он обратится к "доктору" Гамильтону, которому при помощи рекламных

трюков удалось преодолеть провал в деле Стилоу без ущерба для его карьеры. Годдард

обратился к Гамильтону за советом, как стать "судебным экспертом то баллистике". К

счастью, он вскоре понял, что Гамильтон — шарлатан. Познакомившись в 1925 году с

Уайтом, он окончательно оставил медицину и поступил в бюро Уайта. Когда 14 ноября

1926 года в отеле Саммервилла от сердечного приступа скончался Уайт, который

выступал экспертом на проходившем там процессе Холла — Миллза, то Годдард стал во

главе "баллистической троицы": Джон Фишер, Филипп Крэвелл и Колвин Годдард.

стр. 281 из 292

Колвин Годдард (1891-1955)

Через несколько недель после появления

в бюро Уайта Годдард уже в совершенстве

владел сравнительным микроскопом. Он

мог определить, из какого из десяти

пистолетов одного типа была выстрелена

та или иная пуля. Теперь уже не было

сомнения, что каждая выстреленная пуля,

помимо сведений о калибре и нарезке,

носит отпечаток, по которому, как по

отпечатку пальцев, можно безошибочно

определить, из какого оружия она

выстрелена. Даже на донышке гильзы

Годдард обнаруживал своеобразные

следы инструмента, которым

изготовлялся конкретный экземпляр

оружия. Ответ на вопрос, можно ли и как

установить, что определенный патрон

использован при стрельбе из

определенного оружия, был найден.

Уверенно Годдард отправился в полицию

и суды с предложением перевести

экспертизу по судебной баллистике на

научную основу.

Ему повезло. Судьба уготовила ему

сенсационный процесс, который

обнаружил со всей очевидностью все

несовершенство, порой просто шарлатанство существовавшей ранее судебной

баллистики. Этот процесс дал Годдарду возможность выступить перед

общественностью и продемонстрировать новые научные методы судебно-

баллистической экспертизы.

стр. 282 из 292

Сравнительный микроскоп Годдарда

4. Чикаго. Годдард устанавливает оружие убийцы

В 1929 году Годдарда пригласили в Чикаго, в город, где совершалось одно

преступление за другим. Он должен был оказать помощь в раскрытии группового

убийства, известного в истории криминалистики как "Резня в день святого Валентина".

Утром 14 февраля 1929 года в гараже на Норт-Кларк-стрит в Чикаго собрались семь

человек. Большинство из них принадлежало к банде Морана, которых называли "багс",

то есть "клопы". Они занимались спекуляцией алкогольными напитками в Чикаго.

Собравшиеся ожидали своего босса Морана, который должен был в это утро получить

партию вина.

Однако Моран опаздывал. Это спасло ему жизнь. В половине одиннадцатого в гараж

ворвались два человека в форме чикагской полиции с пистолетами в руках и приказали:

"Всем к стене!" Вслед за ними вошли двое в гражданской одежде, вытащили из-под

пальто автоматы и расстреляли всех стоявших у стены. Затем они покинули гараж,

сели в машину и исчезли.

Коронер доктор Герман Бандисен,

один из немногих "неподкупных" в

управлении города Чикаго,

обнаружил на месте преступления

шесть трупов, одного смертельно

раненного и около семидесяти

гильз автоматных патронов.

Вскоре стало ясно, что за дерзким

нападением стоит "покрытое

шрамами" лицо Аль Капоне,

пресловутого босса чикагских

гангстеров. По всей видимости,

Капоне хотел убрать с дороги

своего конкурента Морана вместе

с его "лучшими людьми". Конечно,

Аль Капоне не было в Чикаго в

момент совершения преступления.

Но некоторых его людей — Джека

Макгорна, Фреда Бёка и Фрэдди

Гётца — видели вблизи гаража.

Доказательств против них, правда,

не было. Коронер слишком хорошо знал, что от полиции не приходится ждать помощи.

Едва ли в каком-нибудь другом городе так тесно переплелись между собой политика,

полиция и преступления, как в те времена в Чикаго. Бандисен создал свой суд

присяжных из зажиточных и независимых граждан, чтобы расследовать убийство. Этот

суд решил пригласить в Чикаго Годдарда.

Покидая Нью-Йорк, Годдард не предполагал, что едет навстречу осуществлению мечты

своей жизни — основанию большой национальной лаборатории научной

криминалистики. Тем временем он уже понял, что только такое учреждение будет в

состоянии положить конец деятельности беспомощных экспертов по огнестрельному

оружию. Изучив все пули и гильзы, найденные на месте преступления, он дал свое

заключение.

Преступление было совершено при помощи двух автоматов системы "Томпсон" 45-го

калибра. Один из них — с двадцатизарядным магазином коробчатого типа, другой — с

пятидесятизарядным магазином барабанного типа.

14 декабря 1929 года в Сан-Жозефе, в Мичигане, шофером был застрелен

регулировщик, задержавший машину за нарушение правила уличного движения.

Преступник скрылся. Но по номеру машины был установлен его адрес. Указанная в

адресе квартира принадлежала некоему Дейну. Во время обыска квартиры

полицейские открыли стенной шкаф и остолбенели от удивления: перед ними был

целый арсенал оружия, среди которого находились также два автомата системы

"Томпсон". Их тотчас же доставили Годдарду. Экспериментальные пули полетели в

стр. 283 из 292

Резня в день святого Валентина

пулеуловитель, и Годдард снова склонился над своим микроскопом. Заключение

гласило: "Найденные автоматы являются тем оружием, которым было совершено

убийство в день святого Валентина".

Спустя несколько дней удалось обнаружить и самого беглеца. Это был Фред Бёк, один

из гангстеров Аль Капоне, которого и подозревали в преступлении. Он жил под

фальшивым именем. Приговоренный к пожизненному заключению, он исчез за

решеткой тюрьмы. Может быть, только благодаря этому он избежал судьбы, которую

уготовила банда Морана двум другим подозреваемым. Вскоре Фрэдди Гётц и Джек

Макгорн были найдены застреленными. Определить, где следует искать убийц, не

представляло большого труда.

Работа Годдарда произвела такое большое впечатление на влиятельные круги, что они

решили основать при университете научную криминалистическую лабораторию. В ее

задачу входила организация научных методов борьбы с преступлениями и обучение

судебной баллистике молодых неподкупных полицейских. Директором института был

назначен Колвин Годдард. Он прекрасно понимал, что лишает себя источника доходов,

а свою лабораторию в Нью-Йорке — ее прежнего значения, передавая свой опыт и

знания множеству молодых людей. Он, кто до сих пор был единственным специалистом

в этой области, станет вскоре одним из многих. Но это его не беспокоило.

В пригороде Ивэнстона, в студенческом

городке Северо-западного университета,

Годдард построил здание своей

лаборатории. Он всегда имел при себе

револьвер, даже работая с микроскопом.

Поблизости находился вооруженный

телохранитель, который тотчас

появлялся, стоило только раздаться

выстрелу, даже если выстрел был

экспериментальным. "Все в порядке, я

произвожу экспериментальный выстрел",

— говорил Годдард в таких случаях. Не

было гарантий, что чикагские бандиты не

попытаются уничтожить институт и его

директора. Лаборатория Годдарда стала

одним из первых крупных учебных

заведении научной криминалистики в

Америке. За четыре года Годдард

принимал участие в расследовании 1400

дел, связанных с применением

огнестрельного оружия. Ученики

распространяли его опыт. Когда

экономический кризис лишил институт

средств, то Годдард целый год работал

без зарплаты. Его новой мечтой было

создание большой центральной лаборатории судебной баллистики в Вашингтоне,

которая работала бы на всю Америку, где мог бы найти помощь и поддержку любой

шеф полиции. Когда в 1934 году Годдард покидал свой пост, он уже видел

осуществление своей мечты: в это время Эдгар Гувер оборудовал свой собственный

Институт судебной баллистики при ФБР. "Впервые Америка возглавила развитие одной

из областей научной криминалистики! — воскликнул Годдард, узнав об этом. Его голос

дрогнул, когда он проникновенно повторил: — Впервые".

стр. 284 из 292

Коллекция оружия баллистического отдела

ФБР

5. Торжественное шествие сравнительного микроскопа по всему миру

Но прав ли Годдард? Действительно ли США благодаря Уайту, Крэвеллу и Годдарду

обогнали Старый Свет?

Первая мировая война изменила лицо преступности в Европе. Было явным

преувеличением, когда пацифисты 20-х годов провозгласили тезис, что убийцы потому

и стали убийцами, что война научила их убивать, и что убийство стало орудием

политики отечества. Но, несомненно, то, что из-за массового производства винтовок и

пистолетов, а также массового обучения стрельбе война способствовала превращению

огнестрельного оружия в орудие преступления, используемого в большем масштабе,

чем ранее. В Европе все чаще приходилось иметь дело с раскрытием преступлений,

совершенных при помощи огнестрельного оружия, а для этого пришлось вплотную

заняться судебной баллистикой. И в судебно-медицинских институтах при

университетах и в судебно-химических и в первых полицейских лабораториях ученые

возобновляли прерванную войной работу, имея очень скромные средства.

В 1919 году в Люксембурге исследования следов на гильзах патронов возобновил Пьер

Медингер. В Европе первыми в этой области были доктор Рехтер, возглавивший

основанную в 1920 году бельгийскую школу криминальных и полицейских наук, и

старший лейтенант Маже, профессор бельгийской военной школы. Год за годом они

делали отпечатки гильз патронов, фотографировали их, рассматривали под

микроскопом, покрывали золотом свинцовые пули, чтобы получить более четкие

фотографии. Их усилия способствовали тому, что при идентификации огнестрельного

оружия в Европе уделялось большее внимание патронной гильзе, чем это имело место,

в Америке. В Париже за работу снова принялся профессор Бальтазар. Локар из Лиона

шел собственным путем. В Голландии о своих опытах сообщали криминалисты и

химики, такие, как Гульст и фон Ледден-Гульзебош. В Афинах экспериментировал

Геориадес. Своими многочисленными научными работами по исследованию

огнестрельного оружия выделялись русские ученые Матвеев и Зускин, а также

польский ученый Соболевский. Швед Гарри Зедерман, работавший в Лионе ассистентом

Локара, написал диссертацию по огнестрельному оружию. В Германии вели научные

изыскания и экспериментировали Август Брюнинг в Берлине, полицейрат Вайценеггер

из полицей-президиума в Штутгарте, Фридрих Петруски из судебно-медицинского

института при университете в Бреслау, доктор Крафт из прусского земельного

министерства продовольствия, лекарственных средств и судебной химии в Берлине, а

также Отто Мецгер, директор химического исследовательского отдела Штутгарта. Отто

Мецгер был страстным охотником. Любовь к оружию и натолкнула его на мысль

заняться судебной баллистикой. Он изобретал аппараты и изготовлял их в мастерских

своего друга, знаменитого Роберта Боша.

Шаг за шагом эти люди постигали новую науку. Они снимали отпечатки пуль

пластилином, копировальной бумагой, оловянной фольгой и на свинцовые пластинки.

Они делали слепки внутренних стенок канала ствола, снимали оболочки пуль,

выпрямляя их, чтобы получить более хороший снимок поверхности пули. Они создали

аппараты, которые, как сейсмографы, при помощи чувствительных игл ощупывали

поверхность вращающейся пули, и все неровности графически отображались на

бумаге. Для того чтобы найти лучшие способы улавливания пуль, они производили

экспериментальные выстрелы: в опилки, в восковые пластинки, в ящики с ватой, в

наполненные тряпьем и землей корзины, в толстые книги и в трубы, наполненные

водой. Они фотографировали пули и гильзы с микроскопом и без него, при

искусственном освещении и при дневном свете, с изогнутыми кассетами, чтобы лучше

проявилась круглая поверхность пуль и гильз. Для сравнения они наклеивали

микрофотографии рядом. Отто Мецгер и его сотрудники Геес и Гасслахер с 1923 года

начали делать то, что за четыре года до них делал Уайт: они собирали всевозможные

виды огнестрельного оружия и боеприпасов, измеряли и каталогизировали

характерные их признаки. И, наконец, ими был создан "Атлас пистолетов", охвативший

в отличие от коллекции Уайта не 1500, а только 100 видов оружия. Но для

сравнительно небольшой территории Европы этот атлас имел большое значение.

Но в одном Америка опередила европейцев: она создала сравнительный микроскоп.

Отто Мецгер, правда, обращался к фирме "Лейтц" с вопросом, нельзя ли разработать

аппаратуру, которая позволила бы рассматривать две пули одновременно. Но прежде

чем его идее было суждено осуществиться, изобретение Крэвелла пришло из-за океана.

стр. 285 из 292

Странное, не поддающееся контролю явление, которое так часто встречается в

международных контактах, заставило сравнительный микроскоп на его пути в Европу

сделать большой крюк через Средиземное море и Каир в Египте.

С 1917 года во главе судебно-медицинского отдела египетского министерства юстиции

стоял Сидней Смит. Работа по раскрытию всех более или менее крупных преступлений,

совершенных на берегах Нила, прошла через умелые руки Смита. Он с гордостью писал

в своих мемуарах: "За несколько лет нам удалось создать, пожалуй, самые лучшие

судебно-медицинские лаборатории в мире". Почти никто об этом не знал. Лондон,

Париж, Берлин, Рим — вот известные всем центры криминалистики, но Каир? Когда

Харви Литлджон однажды посетил своего ученика Смита в Каире, то его взгляд упал на

длинный ряд аппаратов, в которых одновременно производились анализы Марша на

мышьяк.

"Зачем вам нужно так много аппаратов?" — спросил Литлджон.

"Сплошь одни убийства, — ответил Смит. — Много отравлений". Литлджон покачал

головой: такое количество материала для исследований было для него в его тесном

мире Эдинбурга просто непостижимым.

С 1905 года Египет повел борьбу против

господства англичан. С 1919 года начались

революционные выступления. "Когда борьба

достигла своего апогея, — вспоминал позднее

Смит, — мой морг стал слишком мал". Не только

англичан, но и египтян расстреливали без

разбора. Желавших выступить свидетелем найти

было почти невозможно. Эта ситуация заставила

Сиднея Смита, как, впрочем, и многих его коллег

в Европе, заняться совершенно новой для него

областью — идентификацией огнестрельного

оружия. Если свидетели не хотели говорить, то

изобличать убийц и в Египте приходилось при

помощи пуль и гильз.

Приступая к этой работе, Смит знал столько же,

сколько Уайт или Колвин Годдард в начале своего

пути. Но число трупов, патронов и пуль,

попадавших в институт, способствовало

глубокому и успешному изучению им новой

проблемы. У Смита появились противники.

Однако он продолжал делать свое дело. В 1924

году он случайно прочитал небольшую статью о

том, что в Нью-Йорке Уайтом и Крэвеллом создан

спаренный микроскоп, позволяющий сравнивать

пули. Смит тотчас принялся за дело и смастерил свой первый сравнительный

микроскоп. Спустя несколько недель произошло событие, которое подвергло

серьезному испытанию знания Смита.

19 ноября 1924 года на улицах Каира был застрелен британский сирдар (верховный

главнокомандующий

египетской армией).

В центре города его

машина пересекала

трамвайные линии.

Когда автомобиль

на миг замедлил

ход, тут же

несколько

покушавшихся

открыли огонь.

Затем они

"бесследно"

скрылись на

поджидавшем их

такси. Сирдар

стр. 286 из 292

Сидней Смит

Следственный эксперимент по делу об убийстве британского

сирдара

скончался от внутреннего кровоизлияния, а сопровождавшие его лица получили

ранения.

Сидней Смит поспешил на место происшествия. Там он обнаружил девять гильз от

патронов. Из жертв нападения извлекли шесть пуль. В это время Смит был уже

достаточно опытен и довольно скоро установил, что все гильзы были от

автоматического пистолета 32-го калибра, но пистолеты — трех различных систем. Три

гильзы были от "Кольта". Пули тоже все 32-го калибра (пять из них — пули дум-дум) от

трех разных систем пистолетов: от упомянутого "Кольта" с шестью левыми нарезами,

от "Маузера" с четырьмя правыми нарезами и от "Браунинга" с шестью правыми

нарезами. "Кольт", по всей видимости, был в плохом состоянии, так как следы от

нарезов едва просматривались. Кроме того, на пуле была странная канавка. Она

свидетельствовала о наличии дефекта в канале его ствола. Смит думал о канавке. Он

где-то уже ее видел. И видел ее не один раз, а довольно часто. Он обратился к своей

коллекции пуль, ранее извлеченных из тел пострадавших. Коллекция насчитывала

тысячи пуль. Одну за другой Смит сравнивал пули коллекции с пулями, выстреленными

из "Кольта" в сирдара. Да, сомнений быть не могло: этот "Кольт" уже не раз был

орудием убийства и покушений.

Тем временем египетская полиция искала преступников старыми, проверенными

методами — с помощью сыщиков. Наконец сыщики сообщили, что преступниками

являются члены группы националистов, руководимых адвокатом Хафиком Мансуром.

Спустя некоторое время стали известны имена двух участников покушения. Речь шла о

братьях Енайат. Однако против них не было никаких доказательств. Смит пообещал

дать доказательства, если ему достанут оружие преступников.

Изобретательность Смита помогла ему самому заполучить оружие. Через одного из

полицейских сыщиков подозреваемых братьев предупредили об угрожающей им

опасности. Их уговорили бежать в Триполитанию поездом через пустыню. В пустыне

полиция остановила поезд, арестовала братьев Енайат и обыскала их. В корзине с

фруктами были обнаружены четыре пистолета.

С нетерпением ожидал Смит, когда ему доставят изъятое оружие. Два пистолета не

могли быть оружием нападения, так как были 25-го калибра. Два других имели как раз

калибр 32-й. Это были "Браунинг" и "Кольт". Громко прозвучали экспериментальные

выстрелы в тихом дворе института Смита. И из корзин-уловителей пули попали под

сравнительный микроскоп. Если бы у Смита было больше опыта, он достиг бы более

значительных результатов. Но тогда он не смог доказать идентичность пуль от

"Браунинга". И лишь сравнение гильз и пуль позволило ему утверждать, что данный

"Браунинг" был использован как оружие при нападении на сирдара. Окончательную

уверенность в правильности своего вывода Смит почувствовал при обследовании

"Кольта". Вот та канавка, которая так часто встречалась ему. Но так как Смит боялся

поспешных выводов, он обследовал еще несколько дюжин "Кольтов", прежде чем дать

заключение. Убедившись, что ни один другой пистолет не оставляет подобного следа

на пуле, он сообщил с нетерпением ожидавшему шефу полиции Каира, что сирдар был

убит из "Кольта" братьев Енайат.

Впервые политические убийцы в Египте столкнулись с немыми, но красноречивыми

свидетелями преступления — с пулями их собственных пистолетов. Сначала они не

хотели ничему верить, затем растерялись и признали свою вину. Они также назвали и

своих сообщников — Хафика Мансура и Махмуда Рашида. В доме Рашида обнаружили

пилы, напильники и тиски с цинковой облицовкой, на которой остались следы,

позволившие Смиту утверждать, что тисками зажимали круглые предметы, по размеру

соответствующие патрону 32-го калибра. В шарнирах тисков было много металлической

пыли — свинец, медь и никель. Металлическая пыль оказалась идентичной с металлом

напильников и пуль убийц. Таким образом, удалось доказать, что пули убийц

превращались в пули дум-дум в доме Рашида.

В конце мая 1925 года Сидней Смит стоял в характерной для него позе с "Кольтом"

убийцы в одной руке и с моноклем — в другой в качестве эксперта перед судом. Он был

последним свидетелем обвинения. На него были устремлены все взоры как на человека,

показания которого сыграли решающую роль для приговора.

стр. 287 из 292

6. Британская увертюра к сравнительному микроскопу

Из Каира сравнительный микроскоп проделал свой путь в Европу. Однако и теперь он

не нашел прямого применения на континенте, а проник сначала в Лондон.

В 1925 году, когда в Каире закончился процесс над убийцами сирдара, в Англии и

Шотландии появилась уже упомянутая нами ранее книга Сиднея Смита "Судебная

медицина и токсикология", в которой рассматривались также и огнестрельные ранения.

Однако внимание к сравнительному микроскопу привлекла статья Смита о деле

сирдара, опубликованная в 1926 году в "Британском медицинском журнале" в Лондоне.

Статью прочитал человек, который уже много лет занимался исследованием

огнестрельного оружия, — Роберт Черчилль из Лондона.

Роберт Черчилль, лет пятидесяти, широкоплечий,

с несколько напоминающим бульдога лицом, не

был ни ученым, ни криминалистом. Он был, что

называется, оригиналом. Оружейник по

профессии, он превратил свою маленькую

мастерскую, изготовлявшую ружья для охоты на

голубей, в признанную британскую мастерскую

по созданию и изготовлению ценнейшего ручного

огнестрельного оружия, которое теперь носило

его имя. Помещения предприятия Черчилля на

углу Оранж-стрит, около Лейсестер-сквер в

западной части города, по царившей в них

атмосфере напоминали скорее один из

английских клубов. На стенах висели экспонаты

дорогой коллекции оружия. Тут же громоздились

приготовленные к отправке во все концы

британской империи посылки с оружием. Здесь

же Черчилль принимал своих клиентов и друзей

из Англии, Индии и Южной Африки. Отсюда он

отправлялся с ними на охоту.

В 1910 году английский суд в связи с одним убийством впервые пригласил его в

качестве эксперта по огнестрельному оружию. С тех пор стало само собой

разумеющимся по вопросам судебной баллистики обращаться к Роберту Черчиллю.

Будучи, безусловно, большим знатоком огнестрельного оружия, хорошим

экспериментатором, но все же не имевшим надежных методов исследования, как,

впрочем, и другие эксперты тех дней (не говоря уже о шарлатанах), он слыл лучшим

специалистом по судебной баллистике в Великобритании. Прокуроры ценили его

авторитет, приглашая в качестве специалиста всякий раз, когда нужно было убедить

присяжных.

О большом авторитете Черчилля можно судить по тому факту, что он нередко выступал

в суде вместе с Бернардом Спилсбери. Сидней Смит скажет позже о нем со

свойственными ему темпераментом и прямолинейностью: "Со Спилсбери пришел Роберт

Черчилль, эксперт по баллистике, знаменитый и бесспорно отличный оружейник, но

такой же, как Спилсбери, твердолобый и догматичный. В делах, где речь шла о

применении огнестрельного оружия, они часто появлялись вместе. Они действительно

были страшной парой, просто ужасно, если... они ошибутся..."

Такая оценка Смита имела под собой почву. Как раз в то время, когда Черчилль читал

статью в "Британском медицинском журнале" он вместе со Спилсбери выступал по делу

Меррета и совершил самую большую ошибку за всю свою карьеру.

Роберт Черчилль нарушил правило быть осторожным и в высшей степени

ответственным за свои заключения. И позднее, в 1932 году, он снова чуть было не

сделал поспешного суждения. В Олд-Бейли в Лондоне слушалось дело по обвинению

двадцатишестилетней женщины легкого поведения Эльвиры Барней в убийстве своего

молодого любовника Майкла. Свидетелей не было, и Эльвира утверждала, что

произошел просто несчастный случай. Приревновав своего любовника, она стала

стр. 288 из 292

Роберт Черчилль

грозить ему, что застрелится. Майкл попытался отобрать у нее пистолет. При этом

произошел случайный выстрел, убивший Майкла.

Выступая экспертом обвинения, Роберт Черчилль заявил, что этот пистолет является

надежнейшим оружием, что выстрелить из него можно, только применив значительное

усилие. Это означает, что оружие выстрелить случайно не могло.

В зале суда воцарилось молчание, когда Патрик Хастингс, один из самых знаменитых

британских защитников тридцатых годов, выступая по делу Эльвиры Барней, поднял в

руке ее пистолет. Допрашивая Черчилля, он играючи пощелкивал курком пистолета:

клик, клик, клик... И с каждым "клик" присяжные все больше убеждались, что стрельба

из этого оружия совсем не требовала больших усилий. Неудача Черчилля лишний раз

доказывала, что и ему, как всем экспертам периода становления новой науки, были

присущи ошибки и заблуждения.

Однако это не помешало связывать появление сравнительного микроскопа и научной

судебной баллистики в Англии с именем Роберта Черчилля.

Не успел Черчилль прочитать статью Смита о процессе сирдара, как заказал себе

сравнительный микроскоп. Он даже поехал в Нью-Йорк и лично познакомился с

Годдардом. Микроскоп Черчилля не был совершенным, но оправдывал свое назначение.

Случай помог Черчиллю внедрить сравнительный микроскоп для судебной баллистики в

Великобритании. Речь идет об убийстве констебля Гаттериджа в ночь с 26 на 27 ноября

1927 года.

То раннее утро 27 ноября было туманным и мрачным. Проезжая по улице в Эссексе,

почтальон увидел полицейского, лежащего в луже крови у обочины дороги. Недалеко

от упавшего с его головы шлема на земле лежала записная книжка. В левой руке

полицейский держал карандаш, собирался, должно быть, что-то записать. Не было

никаких признаков борьбы. На левой щеке полицейского было два входных отверстия

пулевых ранений. Одна пуля вышла через затылок, другая — через правую щеку.

Необычным и жутким было то, что убийца сделал еще два выстрела в оба глаза

констебля. Казалось, что преступник не смог вынести обвиняющего взгляда

умирающего. Почтальон остолбенел от ужаса. Он узнал пострадавшего. Это был

констебль Гаттеридж.

Шеф полиции Эссекса обратился за помощью в Скотланд-ярд. Из Лондона прибыл шеф-

инспектор Берретт. Этот крупный, широкоплечий человек из Скотланд-ярда с

окладистой бородой уже тогда пользовался большим авторитетом. Но дело Гаттериджа

стало самым ярким в его жизни, и он впоследствии в своих мемуарах посвятил ему

целую главу. Берретт не принадлежал к старой полицейской гвардии, отрицавшей роль

технических и научных достижений.

Осмотрев место происшествия, он нашел отпечаток колеса автомашины на обочине

дороги и довольно легко представил себе ход событии. Улица ночью не освещалась.

Однако фонарь Гаттериджа лежал в кармане брюк. Если Гаттеридж собирался что-то

записать, то ему нужен был свет. Может быть, он собирался писать при освещении

фар? Может быть, он хотел записать номер подозрительной машины?

Вскоре поступило сообщение, что в прошлую ночь в Биллрикай угнали машину врача

Поуэлла. Берретт видел в этом подтверждение своей правоты. Украденную машину

вскоре нашли. Преступники бросили ее на одной из отдаленных улиц, действовали они,

по всей видимости, очень поспешно. К машине прилипли земля и трава. На подножке

около места водителя виднелись пятна крови. За передним левым сиденьем удалось

обнаружить гильзу патрона. Так как Берретт принадлежал к современному

направлению в криминалистике и кое-что о возможностях судебной баллистики ему

было известно, он решил подвергнуть баллистическому исследованию обнаруженную

гильзу, пули, извлеченные из пострадавшего и найденные около него. Исследование

поручили в первую очередь Роберту Черчиллю, а также Генри Иббитсону, Уильяму

Фоксу и Генри Перри — инспекторам королевского арсенала по оружию и королевского

завода ручного изготовления оружия в Инфилд-Локке.

Инспектора арсенала смогли установить лишь то, что пули, поразившие глаза

Гаттериджа, производились несколько десятилетий назад. В лицо пострадавшего

стреляли современными бездымными патронами. Найденные гильзы тоже удалось без

стр. 289 из 292

труда идентифицировать. Они были от служебного револьвера "Кольт", "Уэбли" или

"Смит-Вессон". О какой из систем оружия шла речь в каждом отдельном случае, сказать

они не могли. И тут, именно тут, Черчилль впервые выступил со своим сравнительным

микроскопом. Хотя пули убийцы из-за удара о кости черепа сильно деформировались,

все же они имели вполне характерный вид и их можно было сравнить с

экспериментальными пулями от "Кольта", "Уэбли" и "Смит-Вессона". Сравнительный

микроскоп позволил сделать заключение: все пули были выстрелены из "Уэбли".

Берретт и еще несколько десятков детективов разыскивали этот револьвер. В

Хаммерсмите был обнаружен кем-то выброшенный "Уэбли". То один, то другой из

инспекторов по оружию были склонны предполагать, что найденная в машине гильза

принадлежит выстреленной из этого револьвера пуле. Казалось, имеются совпадения

между линиями на дне гильзы и ударником затвора револьвера. Увеличенные

фотографии (как часто они вводили в заблуждение!) подтвердили это предположение.

Но Черчилль сделал из найденного револьвера экспериментальные выстрелы. Пули

положили вместе с пулями убийцы под сравнительный микроскоп, и все убедились в их

различии. "Уэбли" из Хаммерсмита не мог быть оружием этого убийства. Не только

Черчилль склонился над микроскопом, но и инспектора по оружию, которым пришлось

признать свою ошибку.

Снова начались поиски. Берретта преследовала мысль о пустых глазных впадинах

Гаттериджа. Тот, кто это сделал, должен быть жестоким и бесчувственным человеком.

В списках преступников-садистов он остановился на имени Фредерика Гай-Брауна.

Браун — рецидивист, только что вышел из заключения. Время от времени он занимался

сомнительной торговлей автомашинами недалеко от места происшествия. Теперь он

содержал небольшую ремонтную мастерскую в Баттерси. Берретт приказал взять его

под наблюдение. Но арестовать Брауна или обыскать его мастерскую не было

оснований до тех пор, пока Браун в конце января 1928 года не попался на продаже

краденого автомобиля. Теперь Берретт действовал. Когда он вошел в мастерскую, то

увидел там еще одну машину. В ней лежали не только украденный у доктора Поуэлла

медицинский чемоданчик, но и заряженный "Уэбли" с большим количеством патронов.

"Гаттеридж?" — спросил Берретт. "Не знаю его, никогда не слышал", — ответил Браун,

утверждая при этом, что купил револьвер в апреле прошлого года и еще не стрелял из

него.

На следующее утро Черчилль и инспектора по оружию занялись находкой.

Сравнительный микроскоп Черчилля быстро помог решить вопрос. Пули убийцы

полностью совпадали с экспериментальными пулями, выстреленными из револьвера,

изъятого у Брауна. Но так как пули были деформированы, Черчилль предпочел не

представлять их присяжным в качестве вещественного доказательства. "Когда

присяжные впервые имеют дело со сравнительным микроскопом, — заявил он, — то не

могут ничего возразить и не дают возможности убедить их".

В нем говорил опыт судебного эксперта. Убедительным вещественным доказательством

послужило сравнение патронных гильз от "Уэбли" и из машины убийцы. Рельеф

ударника на донышке гильзы полностью совпадал. То, что новое доказательство еще

вызывало сомнения, подтвердил Уильям Фокс, инспектор по оружию из Инфилд-Локка.

Он обследовал донышки гильз всех 1374 штук ручного оружия, находившегося в

королевских мастерских в ремонте. Лишь не найдя ни одного отпечатка, похожего на

представленные суду отпечатки ударника на донышке гильзы, он признал

доказательства убедительными.

Еще в процессе расследования Берретт арестовал одного человека, по имени Кеннеди,

которого часто видели в обществе Брауна. В момент ареста Кеннеди пытался стрелять

в полицейских, но его оружие дало осечку. При проверке выяснилось, что оно не имеет

ничего общего с оружием убийцы. Но это уже не играло никакой роли, потому что

Кеннеди неожиданно сознался, что он вместе с Брауном угнал машину доктора

Поуэлла. Констебль Гаттеридж остановил их, и Браун застрелил ничего не

подозревавшего полицейского из машины.

23 апреля 1928 года судья Эвори открыл суд над Брауном и Кеннеди в Олд-Бейли.

Впервые старый, придерживающийся традиций суд столкнулся с современной судебной

баллистикой. В заголовках всех газет упоминался сравнительный микроскоп. О нем еще

долго продолжали говорить, после того как оба обвиняемых 31 мая 1928 года были

приговорены к смертной казни и повешены в Пентонвилле. Правда, после этого еще

стр. 290 из 292