Тишкин А.А., Дашковский П.К. Социальная структура и система мировоззрений населения Алтая скифской эпохи

Подождите немного. Документ загружается.

особенностей ментального развития привлекались следующие

группы источников:

1. Результаты антропологических определений 300 умерших

людей из 248 курганов 86 могильников пазырыкского времени, сде-

ланные в разные годы В.А. Дремовым, А.Р. Кимом, Т.А. Чикишевой,

С.С. Тур, М.А. Рыкун, Е.В. Веселовской, А.О. Исмагуловой, О.И. Ис-

магуловым, Э. Крубези, К. Полет. В работе также учитывались ре-

зультаты палеогенетических анализов отдельных представителей

пазырыкской культуры, проведенных российскими (М.И. Воеводова,

А.Г. Ромащенко, В.В. Ситникова, Е.О. Шульгина, В.Ф. Кобзева) и

казахскими (Н.А. Айтхожина, Е.К. Людвиковой) учеными.

2. Религиозно-философские источники Древнего Ирана, Индии и

Китая (Ригведа, Яджурведа, Упанишады, Авеста, «Каталог гор и мо-

рей», «Книга перемен» и др.).

3. Письменные источники, работы античных авторов (Геродо-

та, Страбона, Ариана, Диодора Сицилийского, Гиппократа и др.) и

систематизированные переводы исследователей более позднего

времени (Н.В. Кюнера, Н.Я. Бичурина, В.В. Латышева).

4. Лингвистические данные по сравнительному анализу се-

мантики индоевропейских языков, прежде всего ираноязычных

народов Евразии (работы Т.В. Гамкрелидзе, Вяч.И. Иванова,

М.М. Маковского и др.).

5. Этнографические исследования кочевников-скотоводов

Центральной Азии (В.В. Радлова, Н.Э. Масанова, С.И. Вайнштей-

на, Г.Е. Маркова, С.А. Токарева, Л.П. Потапова и др.).

При историографических и других обзорах широко использо-

вались статьи и монографии, посвященные различным вопросам

изучения культуры населения скифской эпохи Горного Алтая и со-

предельных территорий, а также социологическая, религиоведче-

ская, философская, психологическая литература по теоретическим

аспектам реконструкции социальной и духовной сферы общества.

Методологической основой исследования являлся системно-

структурный подход, основанный на диалектических принципах

взаимосвязи части и целого, а также взаимосвязи частей в целом, при

анализе объектов как систем (Кохановский, 1998, с. 277–279; Блау-

берг, Юдин, 1989, с. 587–588; и др.). Этот подход включает в круг

своего рассмотрения все приемы и методы, теоретические модели,

так или иначе касающиеся межэлементарных и внешних систем-

ных отношений и оценивающие их в количественных и качествен-

ных показателях (Синельников, Горшков, Свечников, 1999, с. 21–

22; и др.). В конечном итоге системный подход направлен на рас-

крытие целостности объекта и обеспечивающих его механизмов, на

выявление многообразия внутренних связей и сведение их в еди-

ную теоретическую картину (Блауберг, Юдин, 1989, с. 587).

В работе также учитывались общетеоретические основы оте-

чественной археологической науки, представленные в трудах

В.Ф. Генинга, Л.С. Клейна, И.Л. Кызласова, В.С. Ольховского и

других ученых, откуда взяты отдельные термины и принципы.

В процессе сбора материалов и источников, а также первич-

ной их обработки, применялись следующие методы:

– специальные методы истории, археологии, этнографии, ис-

точниковедения, архивоведения и др. (полевые исследования, кар-

тографирование с целью изучения планиграфии могильников;

классификация; типология, метод сравнительных аналогий; метод

перекрестной проверки, метод ретроспекции, статистический ана-

лиз и др.);

– во время работы над историографией рассматриваемых про-

блем применены разные методы и принципы: аналитический, де-

дуктивный, сравнительно-исторический и др.;

– при выработке методологии и методики социальных, миро-

воззренческих и ментальных реконструкций на основе широкого

круга источников, кроме общеисторических и общенаучных, ис-

пользовались такие философские методы, как диалектический,

структурно-семиотический, феноменологический, структурно-

функциональный, герменевтический и др. На данном этапе работы

учитывались: 1) общефилософские принципы изучения закономер-

ностей формы связи вещей, явлений и процессов; 2) положения

классической социологии о многоуровневости социальной органи-

зации общества в разные исторические периоды (П. Сорокин,

М. Вебер, Т. Парсон и др.); 3) структуралистский подход к культу-

ре любого общества как к системе взаимосвязанных и взаимодей-

ствующих элементов, обладающих предметным (функциональным)

и смысловым (семантическим) значением (К. Леви-Стросс,

В.Е. Мелетинский, Ю.М. Лотман, Д.С. Раевский и др.); 4) принци-

пы религиоведения о том, что сознание, мышление и ритуальные

действия в древности не выходили из сферы повседневной целена-

правленной деятельности (М. Вебер, М. Мюллер и др.); 5) положе-

ния аналитической психологии о наличии в структуре личности и

общества коллективного бессознательного и архетипов, прояв-

ляющихся в формах восприятия, мышления и действиях через язык

символов (К.Г. Юнг, Э. Фромм, И. Якоби и др.); 6) принципы гер-

меневтики, направленные на раскрытие особенностей взаимопони-

мания между людьми, социальными группами и регионами, вклю-

чающего своеобразие типов рациональности в различных культурах

(Х.Г. Гадамер); 7) особенности феноменологического подхода к ре-

лигии, который базируется на соотнесении мотивов, представлений,

идей, целей практически действующих индивидов (социальных

групп, общества) и тем самым достигает понимания становлений

связи их поведения, обнаруживает формальные структуры общения,

субъективные факторы общественных отношений (М. Элиаде);

8) подходы исторической антропологии, этнопсихологии, этнологии,

филологии к изучению духовно-психологического склада отдельных

народов (менталитет) и исторических эпох (ментальность) (А.Я. Гу-

ревич, Н.Б. Мечковская, В.А. Шкуратов, Г.Г. Шпет и др.); 9) данные

«сравнительной мифологии» о том, что у разных народов индоевро-

пейского круга присутствует ряд архаичных мифологических сюже-

тов (мифологем), во многом идентичных по своему характеру.

В монографии сделана попытка представить целостную кар-

тину социального, мировоззренческого и ментального развития

номадов Горного Алтая в скифскую эпоху. Отдельно рассмотрена

историография пазырыкской культуры, обоснованы методологиче-

ские принципы структурно-семиотических исследований в архео-

логии; осуществлено всестороннее изучение погребально-поми-

нальной практики, а также дан половозрастной анализ материалов

погребений; частично введены в научный оборот новые и малоиз-

вестные материалы из раскопок

∗

. В работе представлена сложная

многоуровневая структура кочевого общества, которая базирова-

лась на горизонтальной и вертикальной иерархии социальных ком-

понентов; установлены и проанализированы основные элементы

синкретичной религиозно-мифологической системы, отражена се-

мантика верований и обрядов (сооружение погребального памят-

ника, сопроводительное захоронение лошади, традиции ориента-

ции и положения умершего человека в могиле и т.д.). В книге по-

мещены отдельные разработки П.К. Дашковского, в которых пред-

ложена попытка реконструкции основных особенностей менталь-

ного развития номадов скифской эпохи (см.: глава II, параграф 2.3

и глава V, параграф 5.6).

∗

Авторы выражают благодарность В.А. Кочееву, В.Д. Кубареву,

А.С. Суразакову за возможность использовать некоторые данные из не-

опубликованных полностью материалов.

На методическом уровне новизна проведенного исследования

заключается в междисциплинарном подходе к широкому кругу

разнообразных источников (археологические, этнографические,

фольклорные, нарративные, лингвистические и др.) и в сравни-

тельно-историческом анализе полученных данных. Особое внима-

ние уделено обработке антропологических материалов из курганов

Алтая, поскольку такого вида показатели слабо введены в научный

оборот. Половозрастные определения с учетом особенностей по-

гребальных конструкций и сопроводительного инвентаря позволя-

ют выявить специфику взаимоотношений между людьми в кочевом

обществе. Комплексное изучение указанной проблематики базиру-

ется на привлечении данных мифологии, религиоведения, социоло-

гии, этнологии, исторической антропологии, психологии, культу-

рологии, антропологии, палеогенетики и других дисциплин. Такие

методологические и методические принципы позволили на опреде-

ленном уровне перевести закодированную в археологических ис-

точниках (элементы погребального обряда, предметы изобрази-

тельного искусства) социокультурную и мировоззренческую ин-

формацию на языки истории, философии, психологии и социоло-

гии, а также продемонстрировать возможности такого подхода на

примере изучения памятников скифской эпохи Алтая.

В данном издании представлены обобщенные результаты со-

вместных исследований авторов, которые осуществлялись в тече-

ние семи последних лет. Значительная часть публикуемых мате-

риалов прошла апробацию на многих конференциях различного

ранга, а также отражена в многочисленных тезисах, сообщениях и

статьях. Плодотворному развитию реализуемого исследовательского

направления способствовала благоприятная обстановка, созданная

на кафедре археологии, этнографии и источниковедения АлтГУ и

поддерживаемая коллективом коллег под руководством Ю.Ф. Ки-

рюшина. Авторы выражают благодарность всем, кто оказывал по-

мощь в издании данной книги, и надеются, что проделанная работа

будет полезной не только для специалистов широкого круга гума-

нитарных дисциплин, а также начинающим и молодым исследова-

телям.

То, что теперь доказано, раньше

существовало лишь в воображении.

У. Блейк

Глава I

ИСТОРИОГРАФИЯ ИЗУЧЕНИЯ

СКИФСКОЙ ЭПОХИ АЛТАЯ

Открытие памятников скифской эпохи Алтая и их изучение

насчитывает уже не одно столетие. В результате археологических

изысканий, особенно в 70–90-е гг. XX в., в различных частях этого

региона было обнаружено и исследовано более 1000 курганов IX–II

вв. до н.э. Огромный и разнообразный фактический материал по-

зволил ставить и решать различные проблемы материальной и ду-

ховной культуры ранних кочевников. Некоторые исследователи в

определенной степени уже отразили отдельные аспекты истории

изучения эпохи раннего железного века Алтая (Руденко, 1960; Де-

мин, 1989; Кубарев, 1991; Марсадолов, 1985, 1996а; Кирюшин,

Тишкин, 1997, 1999; Тишкин, 1994а; Алехин, 1988, 1995; Кирю-

шин, Степанова, Тишкин, 2003; и др.). В этих работах содержится

информация об открытии памятников, предлагается выделение ос-

новных этапов исследований, рассматриваются проблемы анализа

этнокультурной истории Горного Алтая. Довольно хорошо изуче-

ны периоды накопления материалов по скифской эпохе Алтая

(Марсадолов, 1996а; Кирюшин, Тишкин, 1997, 1999; и др.). Однако

до настоящего времени в рамках единого историографического

исследования не предпринималась реализация возможности спе-

циального анализа концепций социально-экономического, полити-

ческого, религиозно-мифологического и мировоззренческого раз-

вития номадов Алтая. Прежде чем непосредственно переходить к

изложению и анализу научной литературы, нужно, на наш взгляд,

сделать несколько важных пояснений.

Во-первых, следует указать на то, что историографическое

изучение не только социокультурной динамики кочевников, но и

разработок по этнокультурной истории номадов обусловлено тем,

что такой подход дает возможность целостно рассматривать фено-

мен бийкенской и пазырыкской культур. Это обстоятельство явля-

ется весьма существенным при реконструкции социальной струк-

туры, религии, мифологии и мировоззрения скотоводов Горного

Алтая. Особую важность знание культурно-исторических процес-

сов, протекавших в регионе, приобретает при выявлении конкрет-

ных компонентов в религиозной системе номадов, а также характе-

ристике особенностей их политической истории в контексте миро-

вых исторических событий.

Во-вторых, историографический анализ посвящен главным

образом культурно-историческим построениям ученых, начиная с

20-х гг. XX в. до начала XXI в. Это связано с тем, что предыдущие

периоды изучения скифской архаики Алтая уже достаточно хорошо

исследованы и представлены в литературе. Исключением, пожалуй,

является творческое наследие В.В. Радлова. В связи с этим некото-

рым его историческим выводам в работе уделено особое внимание.

В структурном отношении изложение анализа литературы в

каждом параграфе построено следующим образом. Сначала пред-

ставлены (преимущественно в хронологическом порядке) целост-

ные концепции тех или иных ученых, а затем приводятся отдель-

ные более частные выводы остальных исследователей по одной из

трех обозначенных проблем.

1.1. Этнокультурная ситуация на территории

Горного Алтая в I тыс. до н.э.: некоторые итоги

реконструкций и перспективы исследования

Одним из первых, кто попытался отразить целостную картину

культурно-исторического развития кочевников Горного Алтая, был

выдающийся востоковед с мировым именем В.В. Радлов. Он извес-

тен не только раскопками на Алтае, но и осмыслением результатов

такой деятельности. Чтобы иметь представление о древней истории

Алтая, исследователь изучал публикации и архивы своих предше-

ственников (Д.Г. Мессершмидта, Г.Ф. Миллера, П.С. Палласа и

др.), проводивших археологические изыскания в Южной Сибири в

XVIII–XIX вв. (Борисенко, Худяков, 2000, с. 12). На основании по-

левых работ на Алтае, в Казахстане, Минусинской котловине и

других районах Южной Сибири В.В. Радлов выделил четыре куль-

турно-исторических периода: медно-бронзовый, древнейший же-

лезный, новый железный и поздний железный. Берельский и Ка-

тандинский курганы он отнес к древнейшему железному периоду

(Радлов, 1989, с. 410–449). Указанная схема с небольшой поправ-

кой нашла отражение и была конкретизирована иллюстративными

материалами в атласе рисунков сибирских древностей, подготов-

ленном ученым (Вайнштейн С.И., 1989, с. 672). Она отражала уро-

вень развития археологической науки в России в конце XIX – нача-

ле XX в. С подобными построениями научную общественность по-

знакомили многие исследователи (Д.А. Клеменц, И.Т. Савенков,

А.М. Тальгрен и др.), положив в основу материалы Южной Сиби-

ри. Несмотря на то, что предложенная периодизация археологиче-

ских памятников близка к широко используемой концепции «трех

веков» (каменный, бронзовый (медный), железный), тем не менее

это была попытка на фактическом материале показать развитие

древних культур Сибири (Марсадолов, 1996а, с. 14).

В.В. Радлова можно по праву считать одним из разработчиков

комплексного подхода в изучении народов Центральной Азии,

поддержанного позднее С.И. Руденко и другими отечественными

археологами. Особое внимание исследователя привлекала реконст-

рукция жизнедеятельности древних обществ, о которых нет непо-

средственных письменных свидетельств. В процессе такой работы

ученый, кроме археологических данных, широко использовал этно-

графические, лингвистические, фольклорные источники и китай-

ские хроники. Кроме того, он один из первых показал перспектив-

ность использования разработок естественных наук при историче-

ских реконструкциях. Для этого по заказу В.В. Радлова (1989,

с. 465–467) ученые осуществили химический анализ железных и

медных предметов (наконечников стрел, ножей), обнаруженных им

в процессе раскопок.

Значительное внимание исследователь уделил изучению ре-

зультатов своих раскопок в Катанде и Берели. Пытаясь реконст-

руировать погребальный обряд древнего населения Горного Алтая,

он привлек китайские источники по уйгурам, в которых содержа-

лась информация о погребально-поминальных традициях древних

народов Сибири. Ученый указал и на развитость торговых отноше-

ний в древности, отметив, что в качестве экспорта племена Алтая

поставляли в соседние регионы золото и медь (Радлов, 1989,

с. 410–480). Особый интерес представляют выводы В.В. Радлова

относительно процессов этнокультурной истории Алтая в раннем

железном веке. Отмечено, что Катандинский, Берельский и другие

каменные курганы совершенно отличны по своим конструктивным

особенностям от погребений «бронзового века». Это, по мнению

исследователя, дает основание предположить, что «…народ, оста-

вивший курганы, проник с юга на Южный Алтай примерно в нача-

ле железного века». Пришлое население распространилось по Ал-

таю, не доходя, вероятно, до Среднего Иртыша, поскольку в этом

районе их памятники не обнаружены (Радлов, 1989, с. 461–463).

Таким образом, В.В. Радлов впервые указал на то, что культура

населения Горного Алтая скифского времени (раннего железного

века) сформировалась в результате пришлого инокультурного ком-

понента. Позднее, в 40–90-е гг. XX в., это предположение знамени-

того востоковеда будет более детально рассмотрено и обосновано

такими археологами, как С.И. Руденко (1952, 1953, 1960),

Л.С. Марсадолов (1996а, 2000в), В.А. Могильников (1986а),

П.И. Шульга (1998г, 1999а) и др.

Начало систематического научного изучения скифской эпохи

Горного Алтая приходится на 20–50-е гг. XX в. С одной стороны,

это сложный и драматический период в истории нашей страны, что

было связано с широким спектром социально-экономических, поли-

тических и культурных преобразований. С другой стороны, в это

время происходит формирование новой отечественной археологиче-

ской школы, которая в определенной степени унаследовала тради-

ции дореволюционной науки. В 1919 г. в Петрограде на базе Ар-

хеологической комиссии и Археологического общества создается

Российская (в 1926 г. переименованная в Государственную) акаде-

мия истории материальной культуры (Марсадолов, 1996а, с. 18).

В 1934 г. Государственная академия истории материальной культу-

ры (ГАИМК) была реорганизована в Институт истории материаль-

ной культуры (ИИМК), что было обусловлено закрытием многих

специализированных академических институтов и сокращением

диапазонов исследований. С середины 1930-х гг. начинают регу-

лярно публиковаться периодические издания по археологии: «Со-

ветская археология» (с 1936 по 1959 г. в виде отдельных томов, а с

1957 г. в форме ежеквартального журнала, с 1992 г. переименован в

журнал «Российская археология»), «Краткие сообщения ИИМК»

(КСИИМК, с 1939 г.), «Материалы и исследования по археологии

СССР» (МИА СССР, с 1940 г.) (Матющенко, 1994, с. 5, 7). На вто-

рую и частично третью четверти XX в. приходится оформление

теоретических основ археологической науки и совершенствование

методических приемов полевых работ и обработки материалов.

В этот же период постепенно возрастает количество экспедицион-

ных исследований в различных районах СССР, что было обуслов-

лено в первую очередь необходимостью хозяйственного освоения

огромных просторов страны. Возможность накопления широкой

источниковой базы позволила ученым сделать существенные от-

крытия в области древней истории различных регионов государст-

ва. Не стал исключением в этом отношении и Алтай. Именно в

1920–1950-е гг. были получены сенсационные результаты по рас-

копкам курганов скифской эпохи Горного Алтая, а также заложены

основные направления дальнейшего изучения культуры кочевни-

ков Центральной Азии. Огромная роль в рассмотрении этой про-

блематики несомненно принадлежит трем выдающимся отечествен-

ным археологам, получившим еще при жизни мировую известность,

– М.П. Грязнову, С.И. Руденко и С.В. Киселеву. Обратимся сначала

к анализу этнокультурных разработок М.П. Грязнова.

Прежде всего следует обратить внимание на то, что методо-

логические и методические принципы научной деятельности

М.П. Грязнова сформировались, с одной стороны, на основе на-

следия русской археологической, палеоэтнологической, этногра-

фической мысли XIX – начала XX вв., а с другой – под влиянием

марксистского материалистического понимания истории (Жук,

1987; Матющенко, Швыдкая, 1990, с. 77–89).

Надо отметить, что в 20–30-е гг. XX в. широкое распростране-

ние в отечественной науке получил стадиальный подход к изуче-

нию древних обществ, одним из разработчиков которого стал ака-

демик Н.Я. Марр (Цыб, 1988). Первоначально теория стадиально-

сти была выработана в рамках языкознания. Отводя языку роль

надстройки общества, считалось, что смена «видов» производства,

вызывая перемены в общественном строе, отображается в коллек-

тивном мышлении и, соответственно, в языковой структуре. Это в

свою очередь позволяет заключить, что каждой социально-

экономической формации соответствует специфичный языковой

строй. Немного позднее Н.Я. Марр попытался соотнести «лингвис-

тические стадии» с данными по истории материальной культуры.

Однако эта попытка оказалась неудачной, поскольку, по оценкам

некоторых ученых, она «…определялась непониманием диалек-

тической взаимосвязи между базисом и надстройкой, а также пе-

реоценкой идеологической роли языка в развитии общества» (Ба-

бушкин, Колмаков, Писаревский, 1994, с. 34–35). Постепенно

Н.Я. Марр и его единомышленники, в частности И.И. Мещанинов

(1932), В.В. Гольмстен (1933) и некоторые другие исследователи,

распространили положения теории стадиальности на изучение ис-

торических процессов. Исследователи исходили из представления,

что процесс развития культуры обладает единством для всех рай-

онов Старого Света на начальных этапах истории человечества.

Существующие различия в формах выводились из неодинаковых

условий и несходного характера их проявления, обусловливающих

известную вариабельность в общем ходе развития. Изучение про-

цесса видоизменения форм в их переходах из стадии в стадию ис-

следователи предлагали осуществлять в рамках особого «палеонто-

логического» или генетического подхода. Основное содержание

метода заключалось в объяснении сущности этого процесса с уче-

том всех его движущих сил (Бабушкин, Колмаков, Писаревский,

1994, с. 36). Возможности рассмотрения истории древних обществ

в рамках «палеонтологического» (генетического) подхода были в

определенной степени продемонстрированы И.И. Мещаниновым

(1932) и В.В. Гольмстен (1933) при характеристике кочевых об-

ществ Евразии скифской эпохи, в том числе и «пазырыкцев» Гор-

ного Алтая.

Влияние теории стадиальности Н.Я. Марра и его соратников

достаточно четко прослеживается в концепции «ранних кочевни-

ков» М.П. Грязнова (1939), в рамках которой археолог выделял три

этапа (стадии). Кроме того, М.П. Грязнов (1950, с. 84–85) полно-

стью воспринял реконструкцию религиозно-мифологической и хо-

зяйственной роли лошади у номадов Горного Алтая, предложен-

ную Н.Я. Марром (1929) и И.И. Мещаниновым (1932, с. 10–11).

Не меньшее значение для научной деятельности М.П. Грязно-

ва имели эволюционно-этнологические разработки его учителя и

соратника С.А. Теплоухова (Грязнов, 1988; Китова, 1994; Бобров,

1994; Решетов, 2003). В своих культурно-исторических интерпре-

тациях М.П. Грязнов исходил из вывода С.А. Теплоухова о том, что

одна археологическая культура сменяется другой – более развитой.

При этом ученый не абсолютизировал эволюционное развитие

культур, а придавал серьезное значение роли этнокультурных кон-

тактов, миграций в этом процессе (Китова, 1994, с. 66). Такая тео-

ретическая база легла в основу изучения одной из центральных тем

в творчестве М.П. Грязнова – культура кочевников Горного Алтая

скифской эпохи. Наиболее заметный вклад в разработку данного

направления исследователь сделал в 1920–1950-е гг., т.е. в период

своего наибольшего интереса к Алтаю.

В 1928–1929 гг. М.П. Грязнов публикует несколько статей, где

рассматривалось своеобразие курганов Алтая, в которых обнару-

жена мерзлота, сохранившая органические материалы. В 1930 г.