Степанов В.Г. Редакционная подготовка изданий переводной литературы. Конспект лекций
Подождите немного. Документ загружается.
Московский государственный университет печати
Степанов В.Г.
Редакционная
подготовка изданий
переводной
литературы
Конспект лекций
©Центр дистанционного образования МГУП
Степанов В.Г.
Редакционная подготовка изданий переводной литературы: Конспект лекций
М.:Изд-во МГАП "Мир книги",1997. 500 экз.
Конспект лекций (для специальности «Издательское дело и редактирование»)
©Степанов В.Г., 1997
©Московский государственный университет печати, 1997
Оглавление
ВВЕДЕНИЕ....................................................................................................................................3
1. Истоки и традиции издания переводной литературы в России............................................5
2. Переводная литература в системе современного книгоиздания.........................................14
3. Критерии редакторской оценки адекватности передачи языковых значений...................17
4. Проблемы единицы перевода в работе редактора над изданием........................................24
5. Переводческие трансформации как основание коррекции текста. Проблема
использования переводческих трансформаций в литературном редактировании текста
перевода. Виды коррекций.........................................................................................................25
6. Использование словарей в процессе редактирования перевода. Последовательность
раскрытия смысловой структуры слова в системе словарей. Методические аспекты.........31
7. Работа редактора над аппаратом изданий переводной литературы...................................34
ЛИТЕРАТУРА.............................................................................................................................42
ВВЕДЕНИЕ
Концепция редакционной подготовки издания перевода литературы стала
органической частью широчайшего круга проблем, идей и представлений, связанных с
подготовкой, оформлением и распространением издания.
Небывалая в прошлом потребность в переводе художественной и
нехудожественной литературы была пробуждена к жизни в XX веке в силу интенсивности
развития взаимосвязей национальных литератур и, шире, национальных культур в
местных, региональных и всемирных масштабах. Собственно перевод художественной
литературы выделился в особую сферу творчества. В литературоведении оформился
особый раздел - критика перевода, а в книгоиздательской и журнальной практике -
редактирование художественного перевода, отмеченные особыми специфическими
чертами.
Проблема редактирования и издания перевода произведения литературы связана с
феноменом гораздо более широкого плана. Развитие перевода как вида литературной и,
шире, общечеловеческой деятельности и становление переводной литературы - часть
мирового историко-литературного процесса.
Созданные и создаваемые в процессе литературного развития ценности составили
и продолжают составлять мировой литературный фонд, который интенсивно осваивают
издательства, литературоведы, переводчики. В то же самое время это освоение - процесс
сложный и неоднозначный: как в национальном, так и в глобальном плане. Достаточно
упомянуть хотя бы несколько фактов. В тоталитарном СССР в условиях политических
репрессий и подавления всего и всяческого инакомыслия развилась феноменальная по
своему художественному уровню школа перевода, чья деятельность позволила
отечественному читателю познакомиться со множеством шедевров мировой классической
и современной литературы. Причем познакомиться в переводах, уровень которых
несопоставим с уровнем переводов, бытующих в условиях сегодняшнего освобожденного
книгоиздания. С другой стороны, самоцентричность свободного от политической цензуры
американского общественного сознания обусловила то, что среди массива изданий
художественной литературы в США лишь около 2% составляют переводы, остальное -
произведения авторов англоязычного мира. Современное книгоиздание стран Арабского
Востока вполне объяснимо имеет четко выраженную региональную и исламистскую
ориентацию, что исключает возможность публикации переводов множества произведений
писателей Запада (в т.ч. России).
Проблемы сегодняшней подготовки изданий переводов в нашей стране во многом
произрастают из скачкообразного перелома в судьбах России. Через стремительно
распахнувшиеся врата хлынул столь мощный поток художественной, детской, научной,
учебной и справочной литературы, что имевшиеся «переводческие мощности» на
национальном уровне оказались неадекватными для того, чтобы обеспечить перевод на
должном уровне и в должном объеме. Жесткие сроки выполнения переводов,
устанавливаемые современными издательствами, и условия оплаты не стимулируют
совершенствования переводческой деятельности.
Современная книговедческая научная теория, а соответственно, и издательская
практика испытывают несомненную и объективно обоснованную необходимость в
мощной и интенсивной инъекции со стороны теории и практики перевода. Объективная
необходимость и возможность подобного взаимодействия предопределены богатейшим
мировым и, в первую очередь, отечественным опытом осмысления творческого наследия
иноязычных авторов переводческой практикой и обобщение наиболее общих
закономерностей этого процесса теорией перевода.
Основное мерило перевода произведения литературы - это его цельность.
Средствами воплощения цельности перевода является сохранение цельности
художественных образов, а также индивидуальности авторского стиля и манеры
изложения.
Целью перевода является достижение функционального, структурного и
семантического соответствия между исходным текстом и текстом перевода. Приведем
несколько частных, но весьма характерных примеров. В английских эквивалентах
словосочетаний «паяльная лампа» и «волшебная лампа Аладдина» слово «лампа» будет
выражено по-разному. Традиционный английский перевод названия наиболее
значительного из романов Льва Толстого «Война в мир» - «War and Peace» - возник в
результате первоначального неверного понимания переводчиком омонимов (точнее,
омофонов) миръ (отсутствие несогласия) и мiръ (вселенная). Нелишне вспомнить об
известном фантастическом романе Г. Гаррисона «Death World», во вторичном русском
«перестроечном» переводе превратившемся из «Неукротимой планеты» (название, точно
соответствующее семантике оригинала) в «Мир смерти», что явилось выражением
буквализма в переводе - забвения полисемии слова «world», - приправленного
соображениями конъюнктурного характера. Наконец, значение словосочетаний «multi
media» и «high-end» вовсе не сводится к их дословному русскому переводу.
Перевод есть процесс преобразования речевого произведения на одном языке в
речевое произведение на другом языке при сохранении неизменного плана содержания, то
есть значения. Текст перевода (т.е. перевод) не полностью идентичен с исходным текстом
в его форме или содержании в силу тех ограничений, что обусловлены разницей в форме
и семантике между исходным языком и языком перевода. Тем не менее, «пользователи»
текста перевода отождествляют его с исходным текстом - функционально, структурно и
семантически. Функциональное отождествление проявляется в том, что пользующиеся
текстом перевода обращаются с ним таким образом, как если бы он был исходным
текстом.
Функциональный статус перевода поддерживается его структурным и
семантическим сходством с оригиналом.
Структура перевода должна соответствовать структуре текста оригинала: в тексте
перевода не должно быть никаких изменений в последовательности изложения либо в
расположении частей текста. Целью здесь является осуществление максимального
параллелизма структуры, что должно дать возможность соотнести каждый сегмент
перевода с соответствующей частью оригинала.
Большое значение имеет семантическое отождествление перевода с исходным
текстом. Предполагается, что перевод обладает таким же значением, как и текст
оригинала. Предположение о семиотической тождественности исходного текста и текста
перевода основывается на различных степенях эквивалентности их значений. Обычно
переводчик старается выполнить на языке перевода самый близкий из всех возможных
эквивалентов исходного текста. Как вид практической деятельности перевод (или
переводческая практика) - это комплекс действий, осуществляемый переводчиком в
процессе передачи исходного текста на другом языке. Эти действия по большей части
носят интуитивный характер, а самые лучшие результаты достигаются переводчиками,
которые лучше всего подходят для выполнения подобной работы или имеют особый
талант. Шедевры перевода созданы настоящими мастерами этого искусства, настоящими
художниками своего ремесла. В своих лучших проявлениях перевод - это искусство,
творение, принадлежащее перу талантливого, высококвалифицированного
профессионала.
Однако не следует полагать, что восприятие творчества писателя иноязычным
социокультурным сознанием всецело зависит от перевода. Осмысление произведения
зарубежной литературы не сводится исключительно к воссозданию текста переводчиком.
Освоение иноязычного текста автором перевода является лишь первым этапом сложного
процесса рецепции иностранного писателя лингвокультурным социумом того или иного
народа. Хотя невозможно выпустить из внимания тот факт, что в процессе работы над
текстом произведения литературы - в частности, художественной литературы -
переводчик выступает на эдиционном уровне почти в качестве литературоведа, ведь ему
впервые приходится осмысливать весь объем произведения, все понятийное и
стилистическое богатство творения словесного искусства на языке оригинала.
Из других форм освоения творчества иностранного писателя иноязычной средой
нас прежде всего будет интересовать его интерпретация сопроводительным аппаратом
изданий и - косвенно - оценка критикой и литературоведением.
Оценка, предлагаемая сопроводительным аппаратом, содержит в себе то, что
воспринято и на чем заостряется внимание, чтобы заинтересовать потенциального
покупателя. Другими словами, то, что есть в книге, связано с пропагандой самой книги.
Вместе с тем зачастую в сопроводительный аппарат издания включаются материалы,
которые заведомо рассчитаны на большее, нежели простая пропаганда данного издания. В
первую очередь это характеризует многотомные собрания сочинений. К подобным
материалам следует отнести опубликованные в виде вступительных статей сокращенные
либо развернутые критические материалы, принадлежащие перу исследователей
творчества того или иного писателя, переводчиков и литературоведов, которые
перепечатаны из литературно-критической периодики либо специально заказаны для
данного издания. Такие материалы - помимо пропаганды самого издания - выполняют еще
и просветительскую функцию, свойственную именно критическим публикациям.
Сопроводительный аппарат изданий различных типов и видов включает различные
виды комментария, который существенно облегчает как обыденное, так и
квалифицированное читательское восприятие.
На рубеже нынешнего и грядущего веков место переводной литературы в
стремительно трансформирующемся мире определяется не только и не столько
интенсивностью развития литературных взаимосвязей, сколько объективной
потребностью в свободном переливе научных, социальных, культурных и
художественных идей, возникающих на различных «сторонах» многоликой и
многоязычной человеческой цивилизации. Крушение последней физической стены,
разделявшей народы Европейского и - шире - «мирового» континента, крах тоталитарной
идеологии на Востоке Европы, всеобъемлющая информатизация общества и расцвет
информационных технологий, мирная мировая «экспансия» английского языка как языка
наиболее эдвансированного в плане научно-технического прогресса сообщества наций -
все эти факторы оказывают весьма решительное воздействие на практику публикации
переводов - в мире и в нашей стране.
1. Истоки и традиции издания переводной литературы в
России
Каждая национальная литература утверждает свою традицию восприятия и
усвоения иностранной литературы. Для русской литературы отправной вехой в этом
отношении стали литературы Болгарии и Византии. Целиком рукописная древнерусская
литература начинается с переводов: переводы в XI-XII вв. в ряде случаев предшествовали
созданию того же жанра. В целом Русь стала читать чужое раньше, чем писать свое.
Однако в этом не следует усматривать некое свидетельство «неполноценности» культуры
восточных славян. Все европейские средневековые государства «учились» у стран-
наследниц многовековой античной культуры - культуры Древней Греции и Рима. В
Древней Руси восприятие чужой культуры было активным, творческим, стимулировало
возникновение оригинальной литературы.
С принятием христианства на Руси значительная часть книг - и, в частности,
богослужебных - была привезена из Болгарии. Грамматический строй и словарный состав
русского и старославянского языков этого периода были так близки, что старославянский
воспринимался не как иностранный язык, а всего лишь как язык более книжный. Русь
смогла использовать уже готовый старославянский кириллический алфавит. Болгарские
книги, будучи формально «иноязычными», по существу не требовали перевода.
Отдельные черты болгарского морфологического строя, как и часть лексики
старославянского (древнеболгарского) языка, вошли в систему древнерусского.
Старославянский язык на русской почве утрачивает специфику «чужого» языка и
включается в систему русского литературного языка как одна из его разновидностей.
Одновременно осуществляются переводы непосредственно с греческого.
При рассмотрении вопроса о взаимовлиянии литератур Византии, Болгарии и
Древней Руси правильнее говорить не о влиянии, а о своеобразном процессе
трансплантации литературы одной страны в другую - о переносе византийской
литературы на русскую почву. До принятия христианства в Древней Руси не
существовало литературы, и на первых порах после принятия христианства византийская
литература - непосредственно или через болгарское посредство - была просто перенесена
на Русь (трансплантирована). Однако этот перенос отнюдь не был механическим: книги
не просто переводились или переписывались, они продолжали свою литературную
историю: создавались новые редакции произведений, их сюжет изменялся,
первоначальный язык перевода русифицировался. Особенно это касалось произведений
светского повествования и исторических. Сочинения отцов церкви или библейские книги
в большей степени сохраняли свой канонический текст.
Поэтому выделение в литературе Древней Руси переводной литературы имеет
значение лишь в том отношении, что мы указываем на происхождение памятника, а не на
его место в древнерусской литературе.
Явление трансплантации оказалось чрезвычайно прогрессивным: в короткий срок
Русь получила литературу с разветвленной системой жанров, литературу, представленную
десятками и сотнями памятников. Через несколько десятилетий после начала этого
процесса на Руси по образцу переводных памятников стали создаваться свои,
оригинальные произведения.
Рассматривая самый ранний этап формирования жанров переводной литературы в
Древней Руси, следует обратиться к периоду XI-XIII веков.
Отдельные книги Ветхого и Нового заветов стали известны в славянских переводах
уже в Киевской Руси. Наиболее широкое распространение получили книги Нового завета
(например, Остромирово евангелие, переписанное в 1056-1057 гг. для новгородского
посадника Остромира) и Псалтырь (собрание из 150 псалмов - молитв и гимнов, автором
которых церковная традиция считает в основном царя Давида). По косвенным данным
можно установить, что в хронографический свод середины XII века вошли все книги
«Пятикнижия Моисея», книги Иисуса Навина, Судей, книги Царств и отрывки из
некоторых других ветхозаветных книг.
В древнерусской, как и в любой другой средневековой христианской, литературе
большим авторитетом пользовалась патристика - сочинения римских и византийских
богословов III-XI вв., почитавшихся как «отцы церкви». В этих сочинениях
обосновывались и комментировались догмы христианской религии, велась полемика с
еретиками, излагались основы христианской морали.
На Руси широко распространились сочинения выдающегося византийского
проповедника Иоанна Златоуста (344-407), авторитетом пользовались также сочинения
византийского проповедника Григория Богослова (329-390), Василия Кесарийского
(ок. 330-379), автора популярной в средневековье книги «Шестоднев», Афанасия
Александрийского (295-373), борца за догматы православия, и др. Патриотическая
литература сыграла важную роль в формировании этических идеалов новой религии.
Также воспитывали и наставляли в христианских добродетелях и памятники
другого жанра - жития святых, рассказы о жизни, страданиях или благочестивых
подвигах людей, канонизированных церковью. Такая житийная литература называется
агиографией. В житиях мы нередко встречаемся с остросюжетным повествованием.
Чудеса, творимые святыми, описывались в житиях с яркими и детальными
подробностями.
В Киевской Руси были переведены многие византийские жития. Сохранились
списки или ссылки русских авторов на жития Алексея, Человека Божия, Евстафия
Плакиды, Василия Нового, Саввы Освященного, Ирины, Антония Великого, Феодоры и
др.
Излюбленным произведением агиографического жанра на Руси было «Житие
Алексея, Человека Божия», в котором был развит мотив отречения от земных благ и
странствования.
В средневековой письменности широкое распространение получили апокрифы -
легенды о персонажах библейской истории, однако сюжетно отличающиеся от тех,
которые содержатся в библейских канонических книгах. В списках до XIII века
сохранились апокрифические сказания о пророке Иеремии, апокрифы «Хождение
Агапия в рай», «Хождение Богородицы по мукам» и ряд других. Для апокрифов
характерно обилие чудес, фантастики, экзотики. В то же время апокрифы удовлетворяли
не только литературные, но и богословские интересы. В них ставились вопросы о
будущем мира, о судьбе человека после его смерти и т.д. Этой теме посвящен, например,
популярный апокриф «Хождение Богородицы по мукам».
Среди первых переводов и первых книг, привезенных на Русь из Болгарии, были и
византийские хроники - произведения историографии, излагающие всемирную историю.
Особенно большую роль в развитии оригинального русского летописания сыграла
«Хроника Георгия Амартола», составленная византийским монахом. В данном
произведении одно и то же греческое слово может передаваться целой серией синонимов:
домысел, домышление, замышление, мысль, помысел, размышление, разум, разумение,
смысл, ум, чувствие и т.п. Эта богатая старославянская синонимика переходила в русский
язык, взаимодействуя с исконно восточнославянскими словами, образуя новые
синонимические ряды.
В годы монголо-татарского нашествия и ига связи Руси с иноземными центрами
культуры значительно осложнились, но не были прерваны окончательно. Кроме
славянских, византийских и романских произведений на Русь проникают также
памятники восточного происхождения. Для этих произведений характерна
гиперболизация и положительных, и отрицательных начал. Они возбуждают у читателя
чувство восхищения перед разнообразием и чудесами мира и одновременно создают
тревожное настроение ничтожности простого смертного перед лицом неизвестности и
поджидающих опасностей. Таково, например, «Сказание об Индийском царстве».
Переводные повести были произведениями беллетристики, сходными по
построению со светской художественной прозой нового времени. Из числа переводных
повестей, появившихся на Руси во второй половине XV в., в первую очередь следует
назвать Сербскую «Александрию» - «высокий» рыцарский роман о жизни и
приключениях Александра Македонского. В тот же период на Русь проникает ряд
памятников иного, комического характера. Одним из первых образцов такого жанра были
сказания о Соломоне и Китоврасе.
Период после середины XV века знаменуется вторым южнославянским влиянием и
позднее, в первой четверти XVI в., возникновением теории «Москвы - третьего Рима». На
фоне «Великого века перевода» под покровительством Елизаветы Первой в Англии и
«Золотого века перевода» во Франции на Руси разворачивается деятельность Максима
Грека - публициста, философа, богослова и переводчика, оставившего колоссальное
наследие. Максим Грек - создатель первой на Руси школы переводчиков.
С появлением типографий литература - в том числе и переводная - начинает
выходить в печатном виде.
В период Смутного времени определилась культурная переориентация России.
Теперь главным становятся контакты с Украиной, Белоруссией, Польшей. Следствием
Брестской церковной унии 1596 г. была эмиграция украинских и белорусских
интеллигентов в Москву. Они работали на Московском печатном дворе, переводили с
греческого и польского. В репертуаре переводной письменности польские памятники
очень скоро начинают безраздельно преобладать. Польская литература играет роль
литературы-посредницы: именно через нее входят в русский обиход темы и персонажи
европейской культуры.
Среди переводов XVII в. большое место занимают рыцарские романы, причем
интерес к ним постоянно возрастал. Как правило, рыцарские романы переводились с
польского. К исключениям относится «Повесть о Бове королевиче» - сказания о
подвигах рыцаря Бово д'Антона. Эта книга, первоначально переведенная в XVI в. с
итальянского на сербохорватский язык, была в том же XVI веке пересказана по-
белорусски. Все русские списки - а их сохранилось не менее 70 - восходят к белорусской
версии. Двести лет, от петровского времени до начала XX в., это произведение
расходилось в бесчисленных лубочных изданиях. Одновременно шел интенсивный
процесс переработки и русификации текста.
Знаменательный количественный и качественный скачок в становлении и развитии
отечественного перевода происходит в эпоху Петра Великого. Существенное отличие
Петровской эпохи от предшествующего периода заключалось в том, что переводы
выполнялись с западноевропейских языков, минуя польское посредство.
Именно тогда издание переводной литературы становится частью
«общегосударственного дела». Бурное развитие науки и большая нужда в изданиях
научных книг обусловили существенный подъем переводческо-эдиционной деятельности.
Издаются переводы учебников, естественнонаучных книг, книг по военному делу,
кораблестроению и фортификации. В то время становятся известными книга новейших
естествоиспытателей - Кеплера, Коперника, Галилея, Ньютона, Локка, Гоббса, Лейбница и
др.
Переводческое дело впервые приобретает систематичность и требует
вмешательства государства. Сам император, выражая недовольство по поводу плохого
качества многих переводов, формировал предъявляемые к переводчикам требования и
наставлял их: надо «остерегаться, дабы внятнее перевесть, и не надлежит речь от речи
хранить в переводе, но точно сенс выразумев, на свой язык уж так писать, как внятнее».
При подготовке к изданию переводных книг трудности перевода специальных
терминов были практически непреодолимы: таких слов в русском языке того периода
практически не было. Проблема была столь остра, что государство вынуждено было
издать специальный указ, который гласил: «Для переводу книг зело нужны переводчики,
особливо для художественных, понеже никакой переводчик, не имея того художества, о
котором переводит, перевесть то не может; того ради заранее сие делать надобно таким
образом: которые умеют языки, а художеств не умеют, тех отдать учиться художествам, а
которые умеют художества, а языку не умеют, тех послать учиться языкам... Художества
же следующие: математическое... механическое, хирургическое, архитектур цивилис,
анатомическое, ботаническое, милитарис и прочие тому подобные» (Указ от 23 января
1724 г.). Этот конкретный документ подчеркивал мысль: переводчик, работая с книгой,
вынужден глубоко изучить предмет, отрасль знания, тематику, которые в этой книге
рассматриваются. Следует упомянуть о переводческой и издательской деятельности
Федора Поликарпова-Орлова, который во времена петровских преобразований возглавлял
Московский печатный двор и Синодальную типографию. Ф. Поликарпов являлся автором
славяно-греко-латинского «Лексикона».
В послепетровскую эпоху практически все видные деятели русского классицизма -
М.В. Ломоносов, А.П. Сумароков, В.К. Тредиаковский, А.Д. Кантемир, Г.Р.
Державин - отдали дань переводческой деятельности.
Перу А.Д. Кантемира принадлежат переводы из античных поэтов и перевод книги
Фонтенеля «Разговоры о множестве миров», где в популярной форме отстаивалась
гелиоцентрическая система. Свой перевод Кантемир сдал в Академию наук в 1730 г., но
напечатан он был только через 10 лет, а в 1756 году по решению Синода как
«богопротивная книжичища», полная «сатанинского коварства», подвергнут
конфискации. В период ослабления реакции перевод был издан еще дважды. Перевод этой
книги положил начало разработке научной терминологии. Кантемир ввел такие термины,
как начало (принцип), понятие (идея), наблюдение, плотность, вихри и др.
С именем В.К. Тредиаковского связано появление в 1730 г. первого печатного
произведения художественной литературы на русском языке. Это был перевод-переделка
романа французского писателя Поля Тальмана «Езда в остров любви».
Переводческая деятельность М.В. Ломоносова в основном проявилась на уровне
языковой практики - в принадлежащих его перу художественных и научных сочинениях.
В журнале А.П. Сумарокова «Трудолюбивая пчела» публикуются его переводы
фольклора сибирских народов.
В России XVIII столетия перевод еще не выделяется из литературного творчества
авторов. Сами же выполненные переводы считаются оригинальными литературными
произведениями.
Важной вехой в становлении отечественной переводческой школы стало
творчество В.А. Жуковского. В первую очередь следует отметить, что при переводе
немецких баллад поэт пользовался исключительно тем методом, который впоследствии
будет охарактеризован как «перестраивающий». Немецкая обстановка в балладах
Жуковского переносится на русскую почву. Изменениям подвергаются имена и бытовые
реалии. Однако, когда В.А. Жуковский обращается к «Одиссее» Гомера, он полностью
«растворяется» в оригинале. Подобный подход характеризуется как «воспроизводящий»
метод перевода.
Обращение Жуковского к одной из жемчужин классики мировой литературы
наметило тенденцию, которая впоследствии получит широкое распространение в
творчестве отечественных мастеров художественного слова. Включение в свой
инструментарий произведения всемирно признанного классика - задача, требующая
напряжения всех сил и способностей писателя-переводчика.
В творческой биографии А.С Пушкина переводы представлены в основном
вариациями на западные темы. Это в первую очередь «Песни западных славян» (1834), а
также переводы-переложения стихотворений Вольтера, Дж. Байрона, А. Шенье. Известное
внимание уделял Пушкин и переводу античной поэзии.
Перу М.Ю. Лермонтова принадлежат стихотворные переводы-переложения
поэтических произведений Ф. Шиллера, И. Гете, Дж. Байрона, А. Шенье.
С развитием русских литературных журналов в XIX столетии связано такое новое
для эдиционной практики России явление, как журнальные публикации переводов. При
этом особенно следует подчеркнуть роль таких журналов, как «Современник»,
«Отечественные записки», «Сын Отечества» и «Библиотека для чтения». Именно на
страницах этих периодических изданий с 1838 по 1857 г. впервые увидели свет в русском
переводе замечательные романы Ч. Диккенса «Посмертные записки Пиквикского
клуба», «Оливер Твист», «Жизнь и приключения Николаса Никльби», «Домби и сын»,
«Холодный дом» и «Крошка Доррит». Небезынтересно вспомнить о некоторых
особенностях переводческо-эдиционной практики того периода. Так, известный
переводчик середины XIX века Иринарх Введенский в своих переводах Диккенса и
Теккерея заменял английские реалии русскими (в его работах изобилуют такие русизмы,
как «извозчик», «приказчик», «бекеша», «писарь», «ямщик» и пр.).
Особенностью бытования переводной художественной литературы было ее
издание в виде выпусков - в России н за рубежом. Так, в Англии романы Ч. Диккенса
обычно публиковались в 20 выпусках журналов «Household Words» и «All Year Round».
Сходная практика издания наблюдалась и в России. После окончания публикации
переводов крупных художественных произведений в выпусках упоминавшихся выше
литературно-общественных журналов эти произведения выходили в виде моноизданий.
Эпоха рубежа двух веков, когда в общественном сознании смутно замаячил
призрак грядущих социальных и нравственных катаклизмов, нашла своеобразное
отражение в издательской практике. Просвещение коснулось к тому времени уже
достаточно широкого круга населения. Грамотность распространилась в среде, которая
традиционно не относилась к категории потребителей художественного чтения. В
условиях «рыночной экономики» частные, децентрализованные издательства - крупные и
мелкие - осуществляют выпуск большими тиражами переводной художественной
литературы. Причем уровень выполнения переводов, редакционной «отделки» текста
издания и полиграфического исполнения оставляет желать много лучшего (достаточно
вспомнить знаменитую детективную серию о Нике Картере). Однако в данном явлении не
следует усматривать нечто экстраординарное. Элементарное, «фабульное» восприятие
иноязычных произведений литературы в общественном сознании нации нередко
предшествует углубленному творческому восприятию - и это проявляется прежде всего в
эволюции переводческой практики. Недаром можно назвать несколько поколений
переводчиков, осваивающих, например, прозу Ч. Диккенса или поэзию Данте Алигьери.
В отличие от произведений писателей «второй», «третьей» и т.д. величины, интерес к
которым (особенно в условиях свободного книгораспространения) имеет объективно
обусловленный преходящий характер, проза и поэзия классиков литературы, как правило,
переживают несколько «эдиционных жизней», прежде чем «устроиться» в составе
представительных изданий, содержащих переводы, которые выдержали испытание
временем.
Именно это было характерно для эдиционной практики России рубежа веков.
Переводы-поделки, составляющие тексты выходивших большими тиражами массовых
изданий, стали уступать место высококлассно выполненным переводам, которые являли
собой истинные произведения словесного искусства. Первоначально прижившиеся на
уровне фабульного восприятия произведения подверглись переводческому и
редакторскому переосмыслению, переработке и были рождены заново. Об интенсивности
усилий русской творческой мысли по освоению иноязычного художественного наследия
на рубеже веков говорит тот красноречивый факт, что стихотворения и поэмы Эдгара По
переводили такие мастера слова, как К. Бальмонт, В. Брюсов, Д. Мережковский, В.
Федоров и другие. В роли редакторов и издателей прозы и поэзии По выступили К.
Бальмонт и В. Брюсов. Именно издания переводов периода Серебряного века русской
литературы в полной мере свидетельствуют о том, что на рубеже столетий перевод занял
подобающее ему достойное место в литературном сознании русского народа. Так, В.
Брюсов писал: «Не надо забывать... что... подлинное влияние на литературу оказывают
иностранные писатели только в переводах: иноязычные оригиналы читаются слишком
ограниченным числом лиц, так как лишь немногие настолько владеют иностранным
языком, чтобы читать на нем для своего удовольствия... да и самые книги на чужих
языках гораздо менее доступны, особенно в провинции, нежели русские».
Двадцатое столетие стало, свидетелем окончательного формирования двух
основных школ, или подходов к переводу, двух методов: перестраивающего и
воспроизводящего. Сторонники «перестраивающего» метода считают, что произведение
так или иначе «подключено» к какой-либо стилевой традиции, оторваться от которой
невозможно. И при переводе следует эффективно подключать текст к другим традициям.
Сторонники «воспроизводящего» метода перевода ставят своей целью дать
наиболее полное представление об оригинале, отразить все особенности подлинника,
Невозможно, впрочем, говорить о каких-либо переводчиках, придерживающихся
исключительно «перестраивающего» или «воспроизводящего» метода. В творчестве
лучших представителей отечественной переводческой школы присутствует некий
синкретизм обоих начал.