Спивак Д.Л. (отв. ред.) Фундаментальные проблемы культурологии : В 4 т. Том II: Историческая культурология

Подождите немного. Документ загружается.

С. Н. Некрасов240

государственного управления — через обратную связь по конечному результату. Здесь ко-

нечным результатом является улучшение показателей качества жизни. Введение ответст-

венности власти за результаты своей деятельности позволит сделать прорыв к политичес-

кому управлению нового типа, основанному на законах социальной эргономики. Станет

действовать самонастраивающийся государственный механизм, который не принуждает

разные народы иметь абсолютно одинаковую социально-экономическую модель, а находит

оптимальные условия для каждой конкретной страны. Критерий оптимальности при этом

один — улучшение качества и уровня жизни. Сформируется реальный демократический

режим, где сменяющиеся на выборах партии вынуждены действовать преемственно, исхо-

дя из интересов всего населения. Тем самым общество становится гражданским не на сло-

вах, а на деле.

необходимость создания новой народной мечты

Речь идет о необходимости создания новой народной мечты как результате отказа от зака-

занного властью поиска национальной идеи. Необходимость такой утопии задается насущ-

ной нуждой в захватывающем в первую очередь молодежь социальном мифе — достойной

утопии неоиндустриального общества.

Важнейшей особенностью содержательного достоинства мечты оказывается ее соответ-

ствие традиции народной жизни. Такой традицией в России всегда был идеал государства

правды. Первое русское законодательство Ярослава Мудрого так и называлось — «Русская

правда». Человек ждал от государства, от его суда правды и в зависимости от правды решал

вопрос о соблюдении закона в соответствии со своими убеждениями. И сегодня вопрос о

построении гражданского общества стоит так: либо ломать людей и делать их европейцами,

либо восстанавливать нашу традицию построения государства правды.

Известно, что в ходе реформ Александра II судебная реформа проводилась под лозунгом

«Правда и милосердие», а не «Свобода и закон» (некое сочетание лозунгов сегодняшних СПС

и ЛДПР). В начале ХХI в. все чаще раздаются призывы заменить статью 18 Конституции РФ,

провозглашающую тезис о свободе как источнике смысла закона — на утверждение о прав-

де как источнике и определителе смысла закона. Понятие правды соответствует и православ-

ной традиции (правда — закон Христов), причем человек ждет от государства не патерна-

листского отношения, но правоты, не свободы, но правды от суда.

Другой особенностью нормальной действующей мечты является ее народность. Народ-

ность в целом, как фиксирует Н. Я. Данилевский, служит причиной существования госу-

дарства: буквально, государство, не имеющее народной основы, не имеет причины для су-

ществования. При расхождении целей государства и сохранении народности неизбежно

возникает необходимость в утопии как средстве сбережения народности. Мечта не нужна

там, где народ поверил в правду государственного строя и стал его защитником. В 90-е гг.

ХХ в. в России было создано государство, не имеющее народной поддержки и защиты. Дан-

ные социологических исследований показывают, что от 60 до 70% населения РФ не считают

себя обязанными государству и не хотят жить на его территории. Более того, от 40 до 60% под-

ростков (не знавших иной государственности, кроме новой, возведенной в ходе реформ) по-

лагают для себя необходимым соблюдать закон лишь в случае его сочетания с собственными

Закат постиндустриального общества 241

убеждениями. Такое государство не имеет причины существования и порождает необходи-

мость утопического проектирования граждан — ожидания государства правды, народного

государства, в которое верит большинство.

Очевидно, что мало отстаивать интересы избирателей — необходимо считаться с убеж-

дениями народа. Народник К. С. Аксаков полагал, что народ имеет глубинные убеждения,

взгляды на образ жизни, уклад жизни, и если жизнь строится в соответствии с убеждения-

ми, то и народу комфортно в этом государственном устройстве. И если реформы не устраи-

вают народ, если он не понимает их сути, на смену губительных реформ — этой воплощен-

ной антиутопии — приходит народная утопия. Простой народ является основанием всего

общественного здания страны, исторической духовности и силы ее. Он же является осно-

вой и мыслей страны, а потому любые реформаторы и управленцы могут сделать что-либо

потребное для народного дела, лишь если исходят из мыслей и интересов простого народа.

Во главе народных утопических проектов не могут стоять харизматические личности (вро-

де В. В. Жириновского) и ученые (вроде К. Мангейма), но личности, коренящиеся в народе и

имеющие народную социальную идентичность. Очевидно, что проблема социальной иден-

тичности низов и верхов в утопическом сознании тесно связана с реальными отношениями

слоев в обществе. Стратегия верхов может заключаться в вовлечении народа в государствен-

ную жизнь с тем, чтобы народ жил в государстве, в правду которого он верит. Таков вообще

механизм воплощения мечты в жизнь (а не «сбычи мечт») и предотвращение напряженного

народного искания правды.

Другой задачей моделирования коллективной идентичности оказывается сохранение

каждым народом своего народного облика. Лозунг «Да здравствует каждый народ!» пришел

к нам из середины ХIХ в. Такое, в сущности, антиглобалистское настояние идет еще и от

Достоевского, полагавшего, что каждый народ привнесет особую, наиболее развитую в нем

форму жизни в копилку целостного человечества. Тезисы либерал-глобалистов, настаива-

ющих на стирании и унификации национальных, территориальных различий под систе-

му либеральных ценностей американского образца наиболее полно воплощены в доктрине

США «Свобода. Сила. Лидерство». Эта доктрина ничем не отличается от идеологии Третье-

го рейха и настаивает на ничем не ограниченной свободе для США силе как условии свобо-

ды, лидерстве как цели свободы.

Наконец, мечты всегда создавали общественный идеал. Народ при утрате веры деградиру-

ет и перестает быть народом, превращаясь в население, филистерскую массу. Самым страш-

ным следствием реформ 90-х гг. ХХ в., прежде существовавших только в Смуту, была утрата

цели и общественного идеала. Как говорили римляне, если не знаешь куда плыть, то нет и по-

путного ветра. Когда либералы утверждают, что быть богатым и здоровым и есть наша цель

и национальная идея, то вспоминаешь евангельское «не хлебом единым», понимаешь и ту

небывалую прежде в СССР скуку, которая поразила богатую верхушку нынешней РФ. В этих

условиях взлет утопий неизбежен, ибо общество вправе (пока в мыслях) обуздать эгоизм бо-

гатой элиты, вправе налагать ограничения на экономические и гражданские свободы, если

они противоречат основам солидарности, нравственности, общественному благу.

В конституциях стран Запада, прошедших длительный цивилизационный путь, сво-

боды и права граждан ограничены нравственным законом (в ФРГ), либо ограничиваются

С. Н. Некрасов242

требованиями солидарности — не наносить вред обществу (Италия), либо требованием «об-

щего блага» (Япония). Из принципа ограничения свобод вытекают неотъемлемые обязан-

ности граждан, когда существуют естественные права и свободы, но есть и обязанности

гражданского долга, общественного долга. Только в Конституции РФ сказано, что свободы и

права могут быть ограничены, в ней нет понятия общественного блага, нет и обязанностей

граждан обуздывать свой интерес. Слово «общественный» используется лишь в контексте

обеспечения общественного порядка и формирования общественных организаций…

Конституция РФ должна быть цивилизованной и нацеленной на обуздание эгоизма оли-

гархов, властей, поскольку простой человек не может воспользоваться свободами в услови-

ях, когда деньги являются эквивалентом свободы. Поэтому восстановление понятия «долг»

и есть ограничение свобод элиты, бизнеса. Но утопия требует идти дальше — привести пра-

во в соответствие с правовым менталитетом россиян. Мечта требует в соответствии с лозун-

гом «новых левых»: будьте реалистами, требуйте невозможного! Нужны новые люди!

У нас свой идеал закона, свой идеал правового государства. В западном идеале источни-

ком прав являются свободы. Там права делятся на права первого и второго поколений, что

отражено в Европейской социальной хартии. Разрыв между правами в либеральном мыш-

лении неустраним. Права второго поколения (право на образование, социальное обеспече-

ние, жилье) понимаются как претензии к обществу, что и отражено в нашей конституции.

Такое противоречие наличного законодательства и идеала народа приводит к псевдокол-

лективистской идентификации. Мечта проектирует подлинную коллективную идентич-

ность, однако ее полагание возможно как забегание вперед и связано с социальным воз-

растом народов.

Новый персоналистский коллективизм неприемлем для стандартов потребительского об-

щества, навязанного миру финансовой олигархией. Этот индивидуализм построен на безу-

держной гонке потребления и индивидуальном либо массовом, как в Японии, успехе в этой

гонке. Этот механизм потребительской гонки сыграл свою роль в послевоенном подъеме За-

пада на основе плана Маршалла для Европы. В потребительской гонке возникают глобаль-

ные экологические опасности, которые приводят к разделению мира на бедные и богатые

страны. Концепция устойчивого развития представляет попытку выхода из этой кризис-

ной ситуации, попытку, несомненно, наивную. При этом предполагается, что установление

международного нормативного порядка позволит ограничить аппетиты потребительского

общества. Предполагается, что на этой интернациональной основе возникнет новый образ

жизни для разных народов — более приемлемый для них, чем американский стандарт и об-

раз жизни. Россия и стремится стать лидером в этом процессе создания новых международ-

ных жизненных норм для ХХI в.

создание здорового общества

Создание здорового — психически и физически — общества представляет собой привлека-

тельную цель для народов мира. Народы стремятся вкладывать средства в человека и новый

жизненный стандарт, позволяющий развивать производительные силы и наукоемкое про-

изводство. Именно поэтому высокое качество жизни всегда является задачей антропоген-

ных цивилизаций. Новый образ России в мире не совпадает с националистическим мифом и

Закат постиндустриального общества 243

основывается на неких реальных основаниях русской жизни. Какие же мы имеем основания

для утверждения светлого будущего нашей страны в глазах человечества?

Это интеллект нации и сохранившаяся образовательная система — то, что позволило стра-

не в кратчайшие сроки преодолеть разруху и наследие гитлеровской оккупации. Сюда же

относятся великолепные научные школы, позволявшие нам в течение десятилетий успеш-

но выдерживать конкуренцию с США и преодолевать американские достижения на самых

важных прорывных участках технологического прогресса. Важно отметить уникальное гео-

графическое положение России в мировом сообществе — Россия выступает как мост между

странами атлантического и тихоокеанского регионов. Северный морской путь через Россию

в 2 раза короче и в 1,6 раз дешевле, чем любая иная дорога из Британии в Японию.

Что тормозит развитие России в ХХI в.? Это, в первую очередь, тупики нашего реформа-

торства: приватизация не привела к созданию эффективного собственника, либерализа-

ция экономики не привела к эффективному менеджменту с положительной общественной

и культурной динамикой, корпоративизм превратился в организованную систему расхище-

ния российского национального богатства, а государственный монетаризм стал инструмен-

том и жертвой разрушения финансовой системы.

Однако главной бедой России стал государственный антикоммунизм как идеология ан-

тиобщественной рыночной экономики. В период государственной борьбы младореформа-

торов с тоталитаризмом ими был выдвинут лозунг «Никакой идеологии» — под его сенью

была полностью отвергнута идея социально-справедливого общества, хотя вся перестрой-

ка плавно перетекшая в реформы начиналась под лозунгами «Больше социализма, больше

демократии!». При этом стало считаться, что социализм себя полностью дискредитировал за

годы существования мировой системы социализма. Однако реформаторы предпочитали не

говорить о капитализме прямо, но заменяли этот термин эвфемизмами о социализирован-

ной или социальной рыночной экономике.

В массы внедрялось простое доказательство: рыночная экономика основана на частной

собственности. А потому она несовместима с какой-либо идеологией. Все получилось как

в «Отцах и детях» И. С. Тургенева: «Вы полагаете, что убеждений не существует, тогда это и

есть ваше убеждение! (в комнате засмеялись)». У нас сформировалась чудовищная рыночная

идеология, полагающая, что рынок делает все без идеологии, поскольку он руководствуется

повседневными интересами, а не утопическими фантазиями о блистательном будущем. Но

это и была рыночная идеология неолиберализма. Однако люди нуждаются в идеологии как в

воздухе. Идеология не может быть сведена к мировоззрению, она выступает как цемент для

социальной связи, а свобода идеологии и идеологических союзов представляет собой важ-

нейшую демократическую свободу. Поэтому снятие табу с идеологии означает и снятие за-

клятия с социализма как продукта идеологизации.

Социализм успешно выдержал соревнование с капитализмом и создал новые источни-

ки роста производительности труда, а социалистическое общество в Китае развивается не-

обыкновенно высокими темпами. Современный цивилизованный капитализм использу-

ет повсеместно эти источники государственного планирования и регулирования в целях

достижения всеобщего блага. Поэтому радикальный реформизм нашего общества следует

признать ни капиталистическим и ни социалистическим, но последней стадией реального

С. Н. Некрасов244

социализма, характеризующегося разрывом слова и дела, идеологическими пропагандист-

скими эффектами и колоссальным социальным неравенством.

Мир живет в многоликости цивилизаций. Культурологи пользуются образами: Фран-

ция — прекрасная, Англия — старая добрая, Германия — ученая, Америка — деловая, Рос-

сия — святая. Отменить этот полицентризм мира невозможно — это не смогли сделать боль-

шевики, нацисты, не по силам это и «янки». Нынешнее идеологическое мессианство нового

крестоносца — США до карикатурности напоминает прежнее идеологическое мессианство

КПСС. С. Хантингтон в своей знаменитой формуле «West against the Rest» настаивает, что За-

паду пора отказаться от иллюзии своей универсальности и позаботиться о своем выжива-

нии в мире многих цивилизаций. Такой мягкий правый мондиализм (то есть сохраняющий

национальные особенности и затем мягко их стирающий) в отличие от левого мондиализма

Ф. Фукуямы стремится не переиначить другие цивилизации, но сохранить уникальные ка-

чества Запада.

Следует согласиться с утверждением, что Россия всегда облачалась в форму империи для

воплощения в этом социальном устройстве типа интегрии высших законов мироздания. Это

империя, но без империализма — без захватов и оккупации. В России не было признаков им-

перии в западном смысле слова. Вообще имперская идея сегодня — это идея политического

союза многонационального российского населения в новых исторических формах. Государ-

ство было и останется наднациональным. Очевидно, что «ненавидя Россию, Запад убивает

себя. Превращая Россию в себя, убивает и себя, и весь будущий Универсум» (С. Кортунов).

Получается, что Россия выступает в качестве «дренажа и очистителя для Запада», а не

как «помойка для дворца». Нет России — нет Большой культуры, нет и Всемирной истории.

Ю. Мамлеев в книге «Новый Град Китеж» развивает идею космологической России, говоря

о том, что идея России выходит за рамки земного шара и является глубочайшей тайной, скры-

вающей отношения между Богом и Космосом. Фактически в этом утверждении мы видим

новую и зарождающуюся версию русского космизма! Выходит, что исторически существу-

ющая Россия — лишь одно из проявлений России космологической, а иные России возмож-

ны в других мирах… Этот образ отражает тезис о России как экзистенциальной сущности

мира. Мессианские притязания России начинают здесь осуществляться в новом поэтически-

мистическом контексте как претензия на новое имперостроительство. Так, определяя черты

новой империи, следует полагать, что новая империя (то есть новое сверхнациональное го-

сударство с сильной национальной идеей) может и должна стать альтернативой как фашист-

ской и коммунистической мутации, так и либеральному «рассеянному склерозу».

В ее ядро должны быть заложены новейшие и даже сверхновые западные идеи (мери-

тократия, государство экспертов, неоиндустриализм, сверхиндустриализм и т. д.) в сочета-

нии с традициями собственного развития (в том числе советскими) и русской философской

мыслью, в частности, разработанной В. И. Вернадским ноосферной концепцией информа-

ционного взаимодействия человечества. Эта новая империя должна сочетать в себе гряду-

щий динамизм ХХI в. с великой духовностью нашей страны, демократические ценности —

с национальными интересами, механизмы рыночной экономики — с национальной идеей.

В итоге возникнет нечто абсолютно новое — «абсолютная Родина», то, что мир искал, но не

находил ни на Западе, ни на Востоке.

Закат постиндустриального общества 245

Несмотря на мутации западнического режима в России, несмотря на постиндустриалист-

ский вектор западной цивилизации, Россия и ее народ сохранили свой вектор развития, ко-

торый приходил каждый раз заново в новое противоречие с ориентацией правящей элиты.

Результаты выборов в Государственную Думу показывают каждый раз разгром новой раз-

новидности правых либералов: в 1993 г. были разбиты представители «ДемВыбора России»,

в 1995 г. они были списаны в утиль, начался распад НДР, в 1999 г. правые партии потерпе-

ли поражение, а в 2003 г. они были изгнаны из Думы. Однако правящая верхушка проводи-

ла курс правых, пользовалась их кадровыми ресурсами, предоставляла им все возможности

в СМИ. Более того, и новый президент вначале продолжил внешнеполитический курс свое-

го предшественника.

И ныне мы слышим от идеологов власти одну и ту же фразу: «Мы вливаемся как бы в общую

семью цивилизованных наций» (25 мая 2002 г. на встрече с президентом США в Санкт-Пе-

тербургском университете), «Россия возвращается в семью цивилизованных наций» (29 мая

2002 г. в ходе саммита Россия — НАТО»), «Россия потихоньку возвращается в семью цивили-

зованных наций» (25 сентября 2003 г. в Нью-Йорке на встрече с иерархами РПЦЗ). Что касает-

ся традиционных западников-либералов («демократов»), то российские младореформаторы

уже в момент гибели СССР являли собой две субкультуры — прагматическую и идеологичес-

кую. Прагматики (их лидер — Г. Бурбулис) «освободили» Россию от СССР в утилитарных це-

лях, для утверждения самостоятельности Б. Ельцина. Напротив, «идеологи» представляли

собой либеральную реакцию на коммунизм и на то, что ментально лежит глубже его — «пра-

вославные максимализм и мессианство» в конечном счете на сам русский ментальный по-

рыв. Эволюция этих идеологов привела врага «неперспективных деревень» Т. И. Заславскую

к общему выводу о том, что новой социальной революции в России не было, а радикальные

либерально-демократические реформы фактически вылились в ограбление общества горс-

ткой, в общем, случайных людей. Начавшаяся затем спонтанная трансформация в условиях

отсутствия у правящей элиты стратегии и политической воли имела следствием крайнее ос-

лабление государства и тотальную криминализацию общества.

Такая циничная транзитология вызывала непонимание даже со стороны западнически на-

строенных политиков. Так, автор программы перехода в «500 дней» лидер «Яблока» Г. Яв-

линский писал по поводу этих политиков транзита-перехода: «Меня поражало, с какой не-

любовью и даже ненавистью эти люди относились к своей стране. Они говорили: все равно

здесь все плохо, здесь „совок“, здесь все гадость. Сейчас мы зажжем очистительный огонь

инфляции, все здесь разрушим, а потом начнем строить. У них не было никакой опасливос-

ти перед тем, что они затевали. Им не нужен был ничей опыт, кроме их личного, совершенно

недостаточного для мероприятий такого масштаба, как они планировали. Их представления

были просто убийственными. Когда они говорили: что же, мы будем делать реформу с узбе-

ками или с украинцами? — мне все хотелось просить: мы сами-то кто такие? Почему вы с та-

ким цинизмом и с таким снобизмом относитесь ко всем остальным?»

Объективный процесс интеграции и направленная глобализация загоняют Россию и рус-

ский народ на периферию «уже больного капиталистического общества». С. Кара-Мурза пи-

шет о попавших в ловушку народах огромной цивилизации Евразии, о необходимости про-

ведения контртранзита: «Все прогнозы говорят, что участь тех, кто окажется втянутым в

С. Н. Некрасов246

экономику нынешнего капитализма, оставаясь на периферии, будет ужасна. Снова, как поч-

ти сто лет назад, единственным средством избежать распыления станет для России мобили-

зация и самостояние. В противном случае нас ждет революция — сегодня только ленивый не

пишет о призраке революции».

Вот и Ю. М. Лужков в книге «Развитие капитализма в России. 100 лет спустя» прямо го-

ворит о рыночных фундаменталистах и их реформах, которые по-большевистски толкают

страну к революции. Уточним, неоиндустриальная модернизация будущего окажется уже не

революцией (термин означал в средневековой астрологии «вращение небесных сфере») ле-

нинского типа, а «революция по Грамши», т. е. революция в гражданском обществе и много-

партийной системе. В ней победят более продвинутые «органические интеллектуалы». Как

говорил Грамши, революция — это битва «сил организованного мышления против сил жи-

вотной жизни» в поисках высшей гармонии. Успех в поиске путей преодоления нашей ката-

строфы зависит от того, успеем ли мы восстановить сначала связность нашего обществен-

ного сознания на уровне здравого смысла, а затем поднять его на уровень того, что Грамши

называл «организованным мышлением». Для этого надо идти вперед, осваивая и новое зна-

ние, и новые интеллектуальные технологии.

S. N. Nekrasov

e end of Indurial Society and Cultural Sense of Neoinduriali Concept

Post-industrial society is a product of neoliberalist utopia which appeared in the second half

of 20

century. Real Western capitalism was absolutely successful only as industrial society —

R. D. Roosewelt’s era, L.Erhard’s German project, De Gaulle’s recovery of postwar France. But the so

called “new economy” of post industrialism became a huge bubble of money ows and derivatives.

Crash of the new information economy in the 90ies formed a burden for new Western post-industrial

culture, which appeared as a result of paradigm shi from youth cultural revolution in the end of the

60ies — to the so-called “counter-drugsexrock culture”. Russia must undergo modernization, but

not towards dangerous post-industrialist utopia. e real escape for Russia is neoindustrialism. is

modernization project grows from the Russian historical tradition, and from our national idea —

the real truth in human life. In this article, the author discusses and investigates this concept from

the point of view of theory and history of culture.

В. С. Жидков

Государственный институт искусствознания

кульТурная ИДенТИчносТь в глоБальноМ МИре

Мы должны рас сматривать человечество в его

целом, как великое собирательное сущест во или

социальный организм, живые члены которо-

го представляют раз личные нации. С этой точ-

ки зрения очевидно, что ни один народ не может

жить в себе, чрез себя и для себя, но жизнь каждо-

го народа представляет лишь определенное учас-

тие в общей жизни человечества.

Вл. Соловьев. Русская идея

Исторические корни глобализации

В течение многих тысячелетий не только население различных континентов земного шара,

но и народы, населявшие каждый из этих континентов, почти не общались друг с другом и

даже не знали о существовании других народов, исключая ближайших соседей. Достаточно

сказать, что в XIII веке рассказы венецианского путешественника Марко Поло об Азии вос-

принимались как легендарные.

Вместе с тем представления о едином человечестве уходит корнями в первозданные ми-

фологические пласты разных культур. Об этом говорили и древние греки, и восточные муд-

рецы, и европейские средневековые мыс лители. Достаточно вспомнить о космополитизме —

идео логии «мирового гражданства», для которой всегда было характерно представление о

мире как отечестве всех людей. Становление этой идеологии исторически было связано с

упадком греческих городов-полисов после Пелопоннесских войн, когда че ловек, ранее рас-

сматривавший себя в качестве гражданина своего города, с потерей его независимости и по-

литического значимости стал ощущать свою принадлежность к более широкой общнос ти,

свое «мировое гражданство». Впервые отчетливо сфор мулированное в рамках кинической

школы философии, это сознание получило дальнейшее развитие у стоиков, особен но в рим-

скую эпоху, чему способствовал многонациональный характер Римской империи.

Но лишь пятнадцатое столетие человечество в полном смысле этого слова открыло для

себя земной шар. В ходе эпохальных географических открытий европейские мореплавате-

ли несли с собой ценности, традиции, обычаи, инструменты, орудия и образ жизни в Афри-

ку, Азию и в Америку. По образному выражению Гегеля, «мир для европейцев стал круглым».

Тем самым был положен конец изолированности цивилизаций и культур и инициировано

1 Работа выполнена при поддержке Российского гуманитарного научного фонда (РГНФ), проект

№ 05–04–04290а.

В. С. Жидков248

начало длительного периода европейского проникновения в неевропейский мир. В эпоху

Возрождения и Просвещения идея мирового гражданства развивалась Данте, Кампанеллой,

Лессингом, Гете, Шиллером, Кантом, Фихте и др.

Возникновение и развитие капиталистического способа производства, образование миро-

вого рынка, международное разделение труда, возникновение все более совершенных транс-

портных средств положили начало взаимосвязям и взаимозависимости народов и тем са-

мым и всемирной истории.

Процессы глобализации еще более усилились в последние годы XIX века, когда западный

мир распространил свое влияние почти на всю Африку, усилил контроль над Индоста ном и

по всей Азии. К началу XX века практичес ки весь Ближний Восток, кроме Турции, оказался

под прямым или косвенным контролем Европы.

Мечта об интегрированном человечестве пленяла многих историософов XIX и XX веков

и была глубоко укоренена в мировых культурах. Идея унификации мира, согласно которой

человечество, поднимаясь в процессе исторической эволюции с одной ступени на другую,

достигает в конце концов некое го общего для всех состояния, завладела умами и сердцами

многих искателей истины на Востоке и Западе. Обитатели утопических миров, созданных

вообра жением Мора, Кампанеллы, Мелье, Чернышевского, Беллами, Морриса, десятков дру-

гих «социальных изобретателей», были сплочены «справедливыми» социально-экономичес-

кими отношениями, обществен ной собственностью на средства производства и общностью

своего бытия.

Известно, что ново введения одной цивилизации издавна перенимались други ми. Но это

были, как правило, технологические заимствования, иногда лишен ные каких бы то ни бы-

ло культурных последствий. Оттого что китайцы изобрели порох, компас и бумагу, европей-

цы, заимствовавшие эти технологии, не стали «китаизированными». А оттого что половина

Китая ездит на велосипеде, изобретенном европейцами, традиционная китайская культура

нисколько не европеизировалась. Но были и иные примеры. Так, оттого что Петр пересадил

на российскую почву не только европейские технологии, но и существенные фрагменты ев-

ропейской культуры (картины мира), Россия стала другой страной. Так что даже и, казалось

бы, чисто технологические заимствования чаще всего имеют культурные последствия. На-

пример, джинсы в современном Китае.

Процесс взаимопроникновения различных культур особенно усилился в эпоху бурного

формирования буржуаз ных общественных отношений. Индустриализация, развернувшаяся

в ходе развития капитализма, поставила удовлетворение потребностей каждой цивилизован-

ной страны и каждого члена общества в зависимость от всего мира, уничтожив тем самым

прежнюю, естественно сложившуюся обособлен ность отдельных стран. Взаимозависимость

народов стала одним из основных условий научно-технического, социально-экономическо-

го и культурного прогресса. К. Маркс и Ф. Энгельс, одними из первых осознавшие важность

процессов глобализации, писали: «Буржуазия путем эксплуатации всемирного рынка сдела-

ла производство и потребление всех стран космополитическим… На смену старой местной

и национальной замкнутости и существованию за счет продуктов собственного производст-

ва приходит всесторонняя связь и всесторонняя зависимость наций друг от друга. Это в рав-

ной мере относится как к материальному, так и к духовному производству. Плоды духовной

Культурная идентичность в глобальном мире 249

деятельности отдельных наций становятся общим достоянием. Национальная односто-

ронность и ограниченность становятся все более и более невозможными, и из множества на-

циональных и местных лите ратур образуется одна всемирная литература»

В начале XX века получили распространение идеи о формиро вании Соединенных Штатов

Европы. Позже они обрели форму, связанную с созданием новых централизованных ми ровых

структур. На этой волне и возник так называемый мондиализм (от французского monde —

мир) — космополитичес кое политическое движение за создание мирового правитель ства с

организацией Всемирной федерации крупных регионов — Европы, США и пр. В его основе

лежало убеждение, что глобальные про блемы можно решить только мировыми усилиями —

глобализацией средств массовой информации, раз витием мировой экономики и созданием

соответствующих международных организаций и, наконец, формирова нием единой миро-

вой культуры (картины мира).

XX век постепенно вырабатывал и глобальную этику. Медленно, с трудом моральные нор-

мы пробивали себе дорогу в международное право. Нюрнбергский и Токийский трибуналы

от имени человечества наказали военных преступников, создав важнейший прецедент меж-

дународной защиты попранных прав человека. В качестве современных примеров можно

привести международ ные трибуналы, расследующие массовые убийства мирных жителей в

бывшей Югославии и Руанде, или организованное в Европе судебное преследование бывше-

го чилийского диктатора генерала А. Пиночета. Другим примером успешно функциониру-

ющего международного правозащитного режима является деятельность Европейского суда

по правам человека в Страсбурге. Он действует на базе Евро пейской конвенции по правам

человека под эгидой Совета Европы. В большинстве западноевропейских государств реше-

ния суда приоб рели силу закона.

Процессы глобализации стали заметными и в конфессиональной области. Здесь необхо-

димо упомянуть экуменизм (от греческого oikumene — обитаемый мир, вселенная) — дви-

жение за объединение всех христианских конфессий, возникшее в начале XX века. Коорди-

натором движения за вероисповедальное единство христиан выступает Всемирный совет

церквей (ВСЦ), который образован в 1948 году и в который входят представители большин-

ства протестантских и православных конфессий, в том числе с 1961 года — и Русская право-

славная церковь.

глобализация — что это такое?

В последние десятилетия человечество вступило в принципиально новый этап своего раз-

вития. Речь идет о формировании планетарной цивилизации на началах органического со-

четания единства мирового сообщества, с одной стороны, и плюрализма народов, культур и

религий — с другой.

Что же такое глобализация? Очевидно, что это не что иное, как ситуация, когда в глобаль-

ных масштабах исчезают барьеры для перемещения информации, капиталов, товаров, ус-

луг и рабочей силы. А это означает, что происходит трансгосударственный обмен ценностя-

ми, представлениями и предпочтениями, что существенно меняет образ мира, который, в

2 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Изд. 2-е. Т. 4. С. 427–428.