Соболева М.Е. Философия как критика языка в Германии
Подождите немного. Документ загружается.
с
кой функции заключается в том, что «уже
суждения восприятия
(
Wаhrпеhmuпgs-Urtеilе) в той мере,
в какой они
обладают сообщае
м
ы
м объективным содержанием,
интерпретативно
трансцендирующим
об
основывающие их субъективные
чувственные данные
, подлежат воз
мо
жной критике в смысле возможной ре-интерпре
тации самих по себе
несомненных очевиДНостей восприя
тия» (Там же: 60).
Отсюда следует,
что проблема интерсубъективной значимости познания
не может ре
ш
а
т
ься единственно путем апелляции к очевидным для
сознания фе
номенам, поскольку они сами зависят от языковой
интерпретации,
116
а
связана с установлением консенсуса по пово того, что
считать ис
тинным в «интерпретационном сообществе». С другой стороны,
обра
зование консенсуса нельзя мыслить без обращения к обосновыва
ющим
познание очевИДНостям (Еrkеппtпis-Еvidепz), которые, в кон
це концов,
должны быть очевидными для каждого одельного сознания.
С учетом этих двух обстоятельств Апель предлагает в качестве
«
очевидности
опыта» рассматривать те очевидности для сознания,
интерпретация которых получила интерсубъективное признание. Та
кие очевидности он определяет как «парадигматические очевидности».
Особенность их заключается в том, что они «переплетены» с использо
ванием языка и жизнедеятельностью познающих субъектов в витген
штейновском смысле переплетенности познания, использования язы
ка и жизненной практики в квиинституционьных языковых играх
или формах жизни.
Рличным видам языковых игр свойственны свои «парадигмати
ческие очевидности». На донаучном уровне они функционируют как
собственно «очевидности для сознания» (Веwutsеiпs-Еvidепz), т. е.
принимаются всеми в качестве таковых. Каждая наука имеет свои соб
ственные «парадигматические очевидности», иногда не очевидные для
тех
, кто к ней не принадлежит. Научный теоретический дискурс требу
ет, таким обром, опоры на свои «очевидности познания» (Еrkеппtпis
Еvidепz
), под которыми Апель понимает очевидности, признаваемые
конкретными науками в рамках определенной научной теории и непо
средственно подтверждаемые эмпирически-экспериментальным путем
(Там же: 61-62).
11
7
116
Очевидно, что здесь к.-о. Апель придерживается теории л. Витгенштейна о
невозможно
сти «частного языка •. Если бы не существов язык, то о внутренних
ощущения
х и восприятиях невозможно было бы не только расскать
другому, их
невозможно было бы нывать.
11
7 Очевидности познания, на которых основываются научные теории, могут не об
лать
характером
непосредственно усматриваемой очевидности.
Например, оче
видность
, на которой
бируется теория относительности, - римановское
простран
ство.
Но «в этом
случае физическая теория должна быть подтверждена
эмпириче
ски с
помощью измерительных
приб" Р
О
В, которые со своей стороны в
отношении
их функции
и их производства предполагают очевидности в
смысле идеьного
351
Концепция познания, разработанная Апелем как теория аргумента
ционного дискурса и основывающаяся на «аргументационном обосно
вании утверждаемых высказываний при помощи "очевидностей позна
ния". (Там же: 48), предполагает восхождение от «парадигматических
очевидностеЙ., типичных для конкретной формы жизни, к теоретиче
ским утверждениям через посредство «очевиДНостей познания., свой
ственных данной науке. Ее базис составляет триада, включающая в
себя ДоДИскурсивные условия опыта, условия дискурса и условия опы
та, относящиеся к дискурсу (diskursbezogene Erfahrungsbedingungen)
(Fallibilismus.: 125). Примечательно то, что в этой системе дискурс
не должен просто апеллировать к опыту жизненного мира для того,
чтобы обосновать претенющие на истинность высказывания, а дол
жен создать необходимую опытную очевидность (Erfahrungsevidenz)
путем экспериментов в рамках определенной теории.
Заметим, что многоуровневость теоретических построений, где тео
рию высшего уровня обосновывает теория нижнего уровня, более тес
но связанная с чувственным опытом (основывающаяся на предложе
ниях наблюдения, на данных измерений), призвана застраховать апе
левскую теорию познания, в которой истина связана с установлением
консенсуса, от «лингвистического идеализма •. Вместе с тем то обстоя
тельство, что любая научная теория входит в более широкий контекст
культуры, характерной для данного социума, приводит к необходимо
сти учитывать то, что «очевидности познания., на которых строятся
базисные предложения и которые лежат в. основе научного опыта, в
свою очередь, не свободны от общественного дискурса и, значит, язы
ка. «Очевидности познания. - прокт языковой игры науки, прису
щей
данной форме жизни на данный момент времени.
С
предлагаемой Апелем концепцией познания коррелируют его он
тологические рассуждения. Переход от теории познания к онтоло
гии
позволяет обосновать понимание им онтологической проблематики
как проблематики «миропорядка. (Welt-Ordnung) [Аре! 19
73, 1: 1
7
4-
184], тематизирующей отношения меж языком и открывающимися в
нем
и посредством него структурами действительности. Как полагает
Апе
ль, упорядывающая или структурирующая функция имманентно
присуща языку и связана с его «мирооткрывающей. функцией. Фор
мирующиеся в ходе языковой игры, характерной для данной формы
жизни,
представления о действительности обруют первый уровень
конституирования объективного мира. Отличительной чертой этого
донаучн
ого уровня выступает наличие большого количества рно
образ
ных интерпретаций мира, присущих рличным типам культур.
простр
анства, из которой ис
ходит
''
протофизическа
''
языков
а
я игр
а эвклидовой
геоме
трии. (cD Problem der philosophischen Letztbegrndung ... • : 62).
352
Именно вследствие этого обстоятельства проблему
«онтологического
миропорядка»
нельзя решить средствами одной
лишь философской
критики языка, редуцирующей ее к исследованию
того, каким обра
зо
м
категориальное членение мира
происходит в кон
кретных языках.
Язык, как полагает Апель, есть medium quo познан
ия.
Представления о мире, сформир
ованные на уровне
языка, ограни
ч
енного конкретной формой жизни, корректируются и
дополняются
на научном уровне. Можно даже предположить, что
онтосемантика
обыденного языка «in the long ruш> снимается на этом втором
уровне
семанти
к
ой, сформированной на базе научных теорий, как
отража
ющей более адекватное и универсальное понимание мира. Несмотря
на
это, оба названных качественно различающихся уровня всегда бу
дут сосуществовать, поскольку речь идет о различных дополняющих
друг
друга способах открытия мира. Утверждаемая Апелем относи
тельная автономность научных представлений от обыденных выража
ет его идеал универсального дискурса, проводимого в рамках идеаль
ного коммуникативного сообщества и нацеленного на поиск объектив
ного, т. е. универсально общезначимого знания.
С учетом того, что конституирование мира объективного опыта
происходит при разных начальных условиях, различными способами
и по различным направлениям, онтология, по мнению Апеля, должна
быть рработана на базе «критически-герменевтического овладения
аспектами мира ситуаций (Situationswelt), открывающимися в рлич
ных языковых играх» IApe1 1973, 1: 173-182]. Онтология, следователь
но, есть философская рефлексия о вариантах интерпретации мира,
предлагаемых различными языковыми играми, которая осуществля
ется в форме аргументационного дискурса в соответствующем комму
никационном сообществе и позволяет выявить то общезначимое, т. е.
объективное, что выходит за пределы полагаемого таковым в рамках
отдельных языковых игр. Для того чтобы выполнять функцию обос
нования предпосылок, на которых бируется научное познание, онто
логия должна постоянно проблематизировать свои собственные осно
вания в форме трансцендентальной критики языка. Только на таком
фундаменте она может функционировать как герменевтическая тео
рия «понимания бытия».
От uзеого и n обеnтивоу иру. О подходе
ю. Хабераса n отологиесnоЙ nроблеатиnе. В качестве ос
новных вопросов теоретической философии Хабермас выделяет два:
«онтологический вопрос натурализма» и «вопрос реализма теории по
з
нания» IHabermas 1999: 7-8]. Первый заключается в том, каким обра
з
ом можно совместить представление о непреодолимой из «перспекти
в
ы участника» нормативности структурированного при помощи языка
жизненного мира, в котором каждый всегда уже пребывает в качестве
353
способного к языку и действию субъекта, с представлением о есте
ственно-историчес
ком развитии социокультурных форм
жизни. Этот
вопрос имеет и другую, методологическую формулировку: каким
об
ром
можно преодолеть дуализм между
«позицией участника» ,
уста
навливающего отношение к реальности из перспективы своего жиз
ненного
мира, и «позицией независимого наблюдателю>, дающего при
чинные
объяснения процессов объективного мира. Другими словами,
«онтологический вопрос натурализма» касается того, каким образом
можно
примирить друг С другом нормативность и развитие, норма
тивность и объективность познания.
С
этим вопросом связан «вопрос реализма теории познания», со
стоящий в том, как можно согласовать допущение о существовании
независимого от всех описаний и идентичного для всех наблюдателей
внешнего мира с точкой зрения философии языка, согласно которой
невозможно установить прямой, не опосредованный языком доступ к
реальности.
Отвечая на эти вопросы, Хабермас вводит два фундаментальных
понятия - жизненного мира и объективного мира. Объективный мир
определяется им как «мир, существующий независимо от познающего
его субъекта» [Habermas 1999: 17], как «совокупность вещей, не фак
тов», о которых можно высказывать суждения или которые можно
использовать [Habermas 1999: 37, 41], как «идентичный для всех мир»
[Habermas 2001: 17]. Жизненный мир обозначает, во-первых, сферу
жизни и деятельности субъекта, во-вторых, артикулированное в рг
ворном языке обыденное миропонимание, в-третьих, трансценденталь
ное условие конституирования представлений об объективном мире
[Habermas 1999: 28; Habermas 2001: 11-12]. Жизненный мир и объек
тивный мир находятся в «комплементарных» отношениях, но так, что
между ними всегда сохраняется трансцендентальное рличие, кото
рое Хабермас характеризует как рличие «меж миром и внутри
мирным» (trапszепdепtаlе Dierenz zwischen Welt und Innerweltlichem)
[Habermas 1999: 37-39].
становить отношение к объективному миру возможно, согласно
Хабермасу, только из горизонта жизненного мира в ходе целенаправ
ленных действий по освоению природы, сопровождающихся формули
рованием опытных знаний. Понятый здесь прагматически опыт позна
ния складывается прежде всего из преодоления проблем и учебы на
ошибках. Это есть интерсубъективный опыт кооперативной жизнеде
ятельности, формы которого определяются условиями жизни соу
ма. В результате опыта возникает представление о действительности.
Причем действительность-это не то, что пассивно отображается со
з
нанием, а то, что открывается в виде «целого уже переработанных и
еще ожидаемых сопротивлений» [Habermas 1999: 37]. Понятие действи
-
354
те
льности имеет, та
к
им образом,
«когнитивно-опера
тивный»
смысл.
При этом действительность, отк
рывающаяся из
горизонта
к
он
к
ретно
го жизненного мира, - это всегда тольк
о срез объе
ктивного мира; она
о
тражает знания о предметах,
возникшие в ходе
опыта практического
о
бхождения с ними.
На каком основании в та
к
ом случае можно говорить
об объе
к
тив
ности познания? Как считает Хабермас,
для прояснения
этого вопроса
«тра
нсцендентальные условия эпистемического подхода
к миру долж
ны
быть сами осмыслены как нечто в мире» [Habermas 1999:
27]. В
ходе
так
ого осмысления он вырабатывает позицию,
которую он сам
же
характеризует как «слабый натурализм» [Habermas 1999: 32 и да
лее]
. В ее рамк
ах он пытается объединить герменевтичес
кий подход
к
пониманию воплощенных в различных вариантах «жизненного ми
ра» стру
к
тур духа с куальным естественно-историческим объясне
нием их генезиса. Таким обром, «слабый натурализм» основывает
ся, с одной стороны, на допущении о том, что устройство и способы
культурной жизни Ното sapiens имеют естественное происхождение
и принципиально доступны объяснению с позиций теории эволюции,
т. е., по выражению Хабермаса, из внешней «перспективы наблюдате
ля
». С другой стороны, он признает, что адекватное эмпирическ
ое опи
сание правил функционирования жизненных форм возможно лишь за
счет прояснения обосновывающей их системы понятий из внутренней
«перспективы участника» [Habermas 1999: 30, 38].
Преодоление противоречия между этими позициями достигается на
метатеоретическом уровне за счет постулирования континуальности
между природой и культурой, которую Хабермас интерпретирует как
«эволюционное обучение». С учетом этого принципа естественная эво
люция форм жизни предстает как результат возрастающей способно
сти организмов к решению проблем, усложняющихся соответственно
усложнению самих организмов. В этом случае онтологические струк
туры
разных форм жизни, которые делают возможным опыт прак
тического обращения с объективным миром и его познания, можно
р
ассматривать как результат «когнитивной» эволюции, как ответ на
решение некогда возникшей проблемы [Habermas 1999: 39-40]. Тогда
те условия, которые в конкретной познавательной ситуации предста
ют
в качестве «безальтернативной» предпосылки познания,
перестают
б
ыть нейтральными в когнитивном отношении, а приобрет
ают когни
тивное содержание.
Описание Хабермасом формы жизни как определен
ного звена в
эв
олюции разума можно расценить как попытку представить
«эмпи
р
ически всеобщие» условия познания в качестве необхо
димых и
т
ем
са
мым придать им трансцендентальный характер. Это
позволило бы
говор
ить об известной
объективности знания,
получаемого в
рамках
355
конкретных форм жизни, несмотря на то, что вследствие допущени
я
эволюции самих процессов обучения, параллельно которым усложня
ется открываемый человеком мир, познанию всегда открывается хотя
и необходимый с точки зрения антропологии познания, но ограничен
ный срез реальности, т. е. сохраняется трансцендентальное различи
е
между
внешним миром самим по себе и «внутримирным», т. е. миром
в том виде, как его обустроил и понял человек.
Пытаясь далее разрешить вопрос о возможности приобретения объ
ективного знания, в своих последних работах Хабермас развивает по
нятие жи
зненного мира прежде всего как онтологию «утратившего
трансцендентальный статус разума», как онтологию фактичности. Это
подразумевает, что источник эволюционного развития знания должен
находиться внутри самой формы жизни. Такое понимание жизненно
го мира приводит к подрделению его на коммуникативное действие
и дискурс. Коммуникативное действие, реализующееся в форме ан
самбля основополагающих практик, осуществляется целиком в преде
лах соответствующей формы жизни. Для него характерны признание
всех ценностей, стандартов и норм, в том числе технологических и ко
гнитивных, И «вера» в правильность сотворенной языком «картины
мира». В качестве ключа к пониманию функционирования жизнен
ного мира Хабермас использует концепцию Витгенштейна о «следо
вании некоему правилу» и понятие
«самосубститутивных
пррядков»
Н. Лумана. В соответствии с ними существование и воспроизводство
основных структур жизненного мира возможны благодаря имплицит
ному знанию его правил и приобретению специфических навыков его
представителями.
Как только привычные правила и навыки утрачивают свою эф
фективность в контексте целенаправленных практических действий,
содержание опыта начинает подвергаться сомнению, что приводит
в действие механизм аргументационного дискурса. Инструмент дис
курса должен выработать новые знания, соответствующие возникшей
практической ситуации. Как замечает Хабермас, уже предложенная
Ч. Пирсом модель «belief-doubt» (веры-сомнения) подчеркивает эпи
стемическое значение «действий с контролируемым
успехом»
(erfol
gskon
trollierte Handeln) [Habermas 1999: 20]. Описывая свой механизм
смены коммуникативного действия и дискурса, он принципиально про
доает следовать этой модели.
Рличию меж коммуникативным действием и дискурсом также
соответствует онтологическое рличие меж «встречающимся внут
ри мира» и «миром». Это различие тематизируется Хабермасом как
различие между «действительностью»,
которая включает в себя все,
что может быть представлено в истинных высказываниях, и поэтому
является коррелятом человеческого познания, и существующим неза-
356
висимо от чело
в
ека объективным
миром вещей, на познание, освоение
и
использование которого направлена человечес
кая
активность.
Сложности при понимании
данного решения вызывает
то обсто
я
тельство, что в понятия «объек
тивный мир» и
«действительность»
можно вкладывать различное
содержание. Основная
проблема здесь
з
аключается в том, что понятие
объективного мира
- это такой кон
цепт,
который получает различные интерпретации
в зависимости от
того, какую «имплицитную онтологическую» точку
зрения в куайнов
ском смысле занимает исследователь.
Свою позицию по отношению к пониманию объективного
мира Ха
бермас обозначает как «трансцендентально-прагматический реализм»
[Habermas 1999: 131. То есть постулат о том, что объективный мир
состоит из вещей, слеет понимать не в обычном смысле, что мир
состоит из конкретных вещей, каждая из которых имеет свое четкое
смысловое определение, а как «формальное допущение», не нагружен
ное содержательными коннотациями. Объективный мир вещей у Ха
бермаса - это формальный концепт, неопределенная и неограничен
ная «сумма познаваемого», которая в зависимости от вида описания
приобретает то или иное содержание. Его реализм отличается от тра
диционного понятия о реализме
l18
тем, что он оказывается, по его соб
ственным словам, «реализмом без репрезентации» [Habermas 1999: 40].
Данное Хабермасом формальное понятие объективного мира про
ясняет связь меж представляемыми им позициями «слабого натура
лизма»
и «трансцендентального прагматизма» в теории познания. Эта
связь характеризуется тем, что из допущения о генетическом примате
природы по отношению к культуре следует, что только формьное
допущение существования интерсубъективно доступного объективно
го мира может объяснить, каким обром «эпистемический приори
тет» артикулированного в языке горизонта жизненного мира может
сочетаться с «онтологическим приоритетом» независимой от языка ре
альности, налагающей ограничения на жизненную практику социума
[Habermas 1999: 411. Таким обром, именно за счет введения фор
мального
концепта «мира» Хабермас пытается ответить на второй из
сформулированных им вопросов, а именно о «реализме теории позна
ния», т. е. о возможности совмещения позиции внешнего наблюдателя
с
позицией участника или, другими словами, о разрешении существу
ющего противоречия между реизмом и номинализмом в отношении
понимания мира.
Как считает Хабермас, методологически реализм совмещается с по
зицией участника, который устанавливает отношение к миру из пер-
118ю
. Хабермас исходит из ТОГО, что .классическиЙ реизм. основывается на
репрезентативной модели познания и теории истины, понимаемой как соответствие
между
предложениями и фактами: [Haberm 1999: 17-181.
357
спективы своего жизненного мира. Действительно, современная
тео
рия познания признает, что способность человека к познанию
невоз
можно анализировать независимо от его способности к языку и дей
ствию, так как познающий субъект всегда уже включен в контекс
т
практик жизненного мира, «ситуирован. в мире. Признание того фак
та, что язык и реальность нерделимо проникают друг в друга и
что
любой опыт обусловлен языком, так что внеязыковой доступ к реаль
ности окывается невозможным, дает «сильный мотив для того, что
бы интерсубъективным условиям языковой интерпретации и взаимо
понимания приписать трансцендентальную роль. [Habermas 1999: 41].
Даже «слабая версия трансцендентализма., представителем кото
рой является Хабермас, исходит из того, что если мир вообще позна
ваем, то он неизбежно подчиняется структурам человеческого духа.
При этом трансцендентальные ограничения, которые согласно клас
сической (кантовской ) теории познания х налагает на мир позна
ваемых предметов, трансформируются в рамках предлагаемой Хабер
масом концепции в трансцендентальные черты локальных, ситуиро
ванных в пространстве и времени форм жизни, задающих благодаря
присущим их членам социопсихологическим особенностям, интересам,
ценностям, способам действия соответствующие мосы возможного
опыта.
С точки зрения принадлежащих к конкретному жизненному миру
людей, действительность, которая раскрывается перед ними посред
ством языка, является объективной действительностью в хе поня
тийного реализма. В этом случае можно говорить о том, что квази
трансцендентальные черты, свойственные данной форме жизни, при
обретают статус необходимых эпистемических предпосылок, на кото
рых основывается все познание.
Принадлежность к определенному жизненному миру, включен
ность в него не позволяют, однако, скать, насколько точным ока
зывается онтологическое соответствие меж действительностью, от
ражающей особенности конкретной социокультурной формы жизни, и
миром как таковым. Это обстоятельство порождает известный скеп
сис в отношении возможности объективного познания и методологи
ческую проблему его обоснования.
Разрешение этой проблемы Хабермас связывает с открытием осо
бой архитектоники «жизненного мира. и «объективного мира., кото
рой соответствует «методический ализм меж пониманием и на
блюдением. [Habermas 1999: 251. Позиция наблюдателя, объективиру
ющего то, что ему встречается «изнутри. мира, или позиция ученого,
который выдвигает гипотезы и предлагает причинное объяснение яв
лений и событий мира, близка взглядам номинализма на проблемы
онтосемантики. Предположению понятийного реизма о пропозицио-
358
н
а
ль
НОМ членении самого мира номинализм противопоставляет реля
т
и
ви
стский взгляд на реальность как систему,
обозначающую мир, но
о
т
личную от него. Адекватное
понимание объективного
мира с пози
ци
й
н
а
блюдателя имплицирует, что структура высказываний, с помо
ЩЬЮ
которых нечто описывается в мире, не тождественна структуре
с
а
мого бытия. Таким образом,
объективный мир для номиналиста
со
ст
оит из идентифицируемых в пространстве и времени предметов,
а
не
из языковых фактов; значение знаков (в том числе языковых)
для
н
его поливалентно и зависит от множества способов их фактического
и возможного использования.
Серьезную онтологическую проблему как в понятийном реализме,
т
а
к и номинализме представляет определение того, каким способом
язык
устанавливает отношение к предметам объективного мира. При
мером того, как это происходит с точки зрения понятийного реализма,
с
л
ужит верификационная семантика Тугендхата. Согласно ей, пред
м
ет конституируется при помощи единичных терминов. Вопрос об ис
тинности выскываний, утверждаемых о предметах, решается из пер
спективы «веритативного� бытия на основе их формального логико
л
ингвистического аниза. 119
Номинализм для объяснения того, каким обром независимо от
с
пособа установления отношения к предмету объективного мира, а сле
довательно, независимо от множества его обозначений, можно опреде
л
ить, что речь идет об одном и том же предмете, использует поня
тие ререuu. Вслед за х. Патнемом Хабермас полагает, что «по
нятие референции должно объяснить, как онтологический приоритет
номиналистически понятого объективного мира можно согласовать с
эпистемическим приоритетом артикулированного в языке жизненного
м
ира [Habermas 1999: 44, ср. 41].
Заметим, что идея идентичности предмета представляет собой ре
гулятивную идею при создании объективных представлений о реаль
ности. Референция формирует идентичность предмета в виде соответ
ствия меж онтологическим понятием о нем, которое предполагает
его индивиализируемость, идентифицируемость и существование в
пространстве и времени, и семантическим понятием о нем, которое
возникает в результате производимых над ним практических и позна
вательных действий.
словием возможности установления такого соответствия, согласно
Хабермасу, выступает концептуализация мира с позиций формальной
прагматики как совокупности вещей, а не фактов, как независимого
от
любых описаний «синтетического Apriori любой науки. Множе-
119
ю
. Хабермас критикует э. Тугендхата в связи с этим за его лингвистический
идеизм, за то, что существование таких предметов,
как
«положение дел», воз
можно лишь в области языка: [Haberm 1999: 42].
359
ство
способов установления отношений к одному и тому же предме
ту выявляет раэличие между онтологическим и семантическим взгля
дом на него и
одновременно гарантирует возможность их объедине
ния.
Проблема референции приобретает особое значение, когда речь
идет о возможности объяснения того, каким образом, несмотря на на
блюдаемую
смену научных парадигм, сопровождающуюся новой ин
терпретацией основополагающих понятий одной теории в рамках дру
гой
, возможен прогресс в познании. Без формального допущения лю
бой
опытной наукой мира существующих независимо от способов опи
саний пространственно-временных предметов такое объяснение было
бы невозможно. Согласно Хабермасу, только основываясь на этом до
пущении, расширение знания можно представить как взаимодействие
между основными теоретическими понятиями, открывающими мир, и
соотносящимися С объективным миром процессами обучения, проте
кающими на их основе.
Процесс накопления знаний в рамках определенной формы жизни
и тем самым наполнение содержанием формального концепта «объ
ективного мира» Хабермас тематизирует как взаимодействие между
знаниями, аккумулированными в языке (Sprachwissen), и знаниями о
мире, добываемыми в результате целенаправленной практической де
ятельности
(Weltwissen) [Habermas 1999: 47; Habermas 2001: 76], ко
торые по отношению к первым обладают ревизующей силой и могут
привести к их пересмотру. Возможность такого обмена обеспечивается
за
счет того, что одному и тому же предмету могут соответствовать
рличные теоретические описания.
Здесь важно снова подчеркнуть, что поскольку как первичные зна
ния, усваиваемые вместе с языком, так и знания, приобретенные в ходе
практически-познавательной деятельности, опосредованы прагмати
ческим
измерением, т. е. понятие о предмете формируется в
результате
производимых с ним действий, то разрыв между онтологическим по
нятием о нем и семантическим, т. е. операционально-конструктивным,
преодолеваетс
я за счет того, что онтология образует абстрактный
фо
мальный момент конструктивного познавательного отношения к миру.
Обобщая, заметим, что установку Хабермаса на формальное до
пущение
объективного мира можно проинтерпретировать
как транс
цендентный реализм, а признание им факта связанности познания с
жиз
�енным миром, который структурирован действующим
субъектом
и «изнутри» которого происходит взаимодействие с объективным ми
ром, - как имманентный реализм. Поставленный им «вопрос реализма
теории познания» распадается, таким образом, на эти две составля
щие, а
решение его связано с установлением связи
меж
ними.
Таким образом, онтологические представления Хабермаса кон-
360