Шнейдер Л.Б. Психология семейных отношений
Подождите немного. Документ загружается.
Благодаря этому у ребенка закладывается основа для чувства «все хорошо»; для
появления чувства тождества; для становления тем, кем он станет, согласно надеждам
других»1.
В первые месяцы жизни ребенка главную роль играет мать (отец отходит на «второй
план»). Это обусловлено, в первую очередь, физиологическими данностями.
З. Фрейд считал, что выживание младенца всецело зависит от тех, кто о нем заботится.
Зависимость для него — единственный способ получения инстинктивного
удовлетворения. В младенческий период область рта наиболее тесно связана и с
удовлетворением биологических потребностей, и с приятными ощущениями. Младенцы
получают питание путем сосания груди, в то же время сосательные движения доставляют
удовольствие. Соответственно, первым объектом — источником удовольствия становится
для него материнская грудь2.
Доктор Д. В. Винникот говорил своим пациенткам, что сожалеет о каждом случае, когда
мать не смогла кормить ребенка грудью. Он считал, что большая потеря и для женщины, и
для ребенка — не пережить опыт грудного кормления. Здесь речь идет не только о
болезнях и психических расстройствах, но и о способности заключить прямую связь с
естественным развитием индивида. Кормя грудью, мать закладывает основы психического
здоровья своему ребенку: начни он недостаточно удачно, культурное наследие будет ему
недоступно и красота мира обернется смешением красок, дразнящих новыми надеждами,
которыми невозможно насладиться.
Винникот часто использует термин «хорошая грудь», означающий вполне
удовлетворительную материнскую заботу и родительское внимание в целом. Это
прототип материнской доброты, первый объект заботы и благодарности. А столь явное
подчеркивание роли естественного кормления говорит о том, насколько важным его
находил автор3.
358
Э. Эриксон вслед за З. Фрейдом тоже придавал большое значение грудному
вскармливанию. «В этот момент ребенок живет и любит через свой рот, а мать живет и
любит через свою грудь, выражая голосом, мимикой, позой тела готовность сделать все
необходимое для ребенка», — писал Эриксон1.
Фрейд же признавал, что «сосание материнской груди есть самая важная вещь в жизни
ребенка». Поэтому и отлучение от груди он называл «психологической травмой первых
дней», поскольку это лишает малыша соответствующего удовольствия.
Посредством восприимчивости к пищевым раздражителям ребенок становится
восприимчив и ко многому другому. После того, что он хочет и может сосать
соответствующие объекты и глотать все те жидкости, которые они выделяют, он начинает
хотеть и мочь «взять» с помощью глаз все то, что составляет его визуальное поле. Его
чувства начинают «вбирать» все подходящее. Поэтому, чтобы быть уверенными в том,
что первый опыт жизни в этом мире положителен, родители должны следить за теми
стимулами, которые они адресуют чувствам своих детей.
По мнению Винникота, очень важно на ранних этапах то, как родители держат своего
ребенка на руках. Большинству детей везет — их с любовью держат на руках большую
часть времени. Это дает им уверенность в благожелательности мира, но еще важнее то,
что это позволяет им быстро эмоционально развиваться. Когда ребенка «достаточно
хорошо держат», успешно закладываются основы личности. Хотя дети не помнят,
«достаточно ли хорошо» их держали на руках. Травмирующий опыт остается у них на
уровне подсознания, если их не держали «достаточно хорошо».
З. Фрейд же выдвинул постулат, согласно которому у ребенка, который получал
чрезмерную или недостаточную стимуляцию в младенчестве, скорее сформируется в
дальнейшем орально-пассивный тип личности. Человек такого типа — веселый и
оптимистичный, ожидает от окружающего мира «материнского» отношения к себе и
постоянно ищет одобрения любой ценой.
В. С. Мухина пишет, что начиная с полутора лет оценка поведения ребенка взрослым
становится одним из важных источников его чувств. Похвала, одобрение окружающих
вызывают
359
у детей чувство гордости. Они пытаются заслужить положительную оценку,
демонстрируя взрослым свои достижения.
Несколько позднее, чем чувство гордости, ребенок начинает испытывать чувство стыда в
случаях, если его действия не оправдывают ожидания взрослых, порицаются ими1.
Особенно привязанность к матери чувствуется, если младенца при малейшем крике берут
на руки. Малыш быстро привыкает к этому и не успокаивается, если его не берут из
кроватки. В дальнейшем такой мальчик будет скорее всего очень привязан к матери, и
даже став взрослым мужчиной, он инстинктивно, бессознательно будет искать защиты и
помощи у матери2.
По мнению Э. Эриксона, к первым социальным достижениям относится готовность
ребенка позволить матери исчезнуть из виду без чрезмерной тревожности или гнева с его
стороны. Потому что ее существование должно стать его внутренней уверенностью, а
новое появление матери — предсказуемым.
Ранний возраст. По мнению Фрейда, к двум — трем годам ребенок начинает
идентифицировать себя с тем или иным полом. Маленький мальчик следит за своим
отцом, за его манерой себя вести, одеваться, ухаживать за собой, чтобы впоследствии
подражать ему. Если в этот период мальчик больше связан с отцом, чем с матерью, то он
инстинктивно перенимает у него манеры и навыки. А в том случае, когда отец относится к
нему не как к малышу, а как к будущему мужчине, то у ребенка будут развиваться
истинно мужские качества. Кстати, это остается актуальным и до более позднего,
«переходного» возраста. Фрейд замечал, что, уже научившись говорить, мальчик видит
половые отличия мамы и папы и не забывает сказать об этом вслух. Он отмечает
непохожесть животных разных полов, его удивляет это. Обо всем новом, что мальчик
узнает, он рассказывает родителям, интересуется их мнениями. Но высшая стадия детской
сексуальности наступает к трем годам. «Маленький ребенок, прежде всего, бесстыден и в
определенном возрасте проявляет недвусмысленное удовольствие от обнажения своего
тела, подчеркивая особенно свои половые органы»3.
360
Но справедливости ради надо заметить, что далеко не все психологи считали возраст трех
лет периодом, когда ребенок способен отличать мужской пол от женского. Например,
исследователи М. Кляйн, М. Миллер и Дж. Боулби писали, что в начале младенчества для
ребенка мужское и женское представляется одинаковым. Только к восьми месяцам
ребенок начинает узнавать мать и к концу третьего года жизни может отнести маму и
сестру к женщинам, а папу и брата к мужчинам.
В возрасте около трех лет ребенок начинает показывать свою самость. Эриксон считал,
что отстаивание ребенком своей автономности и независимости начинается с момента,
когда ребенок начинает ходить. Растет чувство самостоятельности, которое ни в коем
случае не должно подрывать сложившегося базового доверия к миру. Контроль родителей
позволяет сохранить это чувство через ограничение растущих желаний ребенка требовать,
присваивать, разрушать. Подобным поведением он как бы проверяет силу своих новых
возможностей1.
Иногда мальчик бывает упрям, делает не то, что от него требуют родители. Уже в столь
раннем возрасте начинает проявляться его будущей характер, который находится еще в
стадии формирования. Американский психолог Р. Сирс писал, что мальчики часто
используют нечто негативное в своем поведении для привлечения внимания к себе. Это
происходит при занятой матери или при слабой позиции отца, который не ожидает от
ребенка мужского поведения. Дело выглядит так, будто отцы этих мальчиков
пренебрегают сыновьями. Бывают и обратные ситуации, когда мальчик ждет
«позитивного внимания» (похвала, желание включиться в группу). В этом случае
мальчики сильно подражают родителям2.
Б. Спок отмечал, что очень важна связь ребенка с родителями именно в этот период. Еще
значимее то, с кем он связан больше: с отцом или с матерью. Это проявится тогда, когда в
будущем придется проявлять мужские черты характера, которые большей частью
формируются под влиянием отца.
Иногда отцу может не понравиться, что его двухлетний сын играет с куклами. В два года
дети еще не делают различий между
361
мужскими и женскими занятиями. К трем годам они уже начинают все больше отдавать
предпочтение традиционным занятиям своего пола. К четырем годам эта дифференциация
становится все более явной. Для мальчика трех — четырех лет совершенно естественно
часть времени играть с девочками, особенно если поблизости нет мальчиков его возраста.
Но если играют в «дочки-матери», мальчик обычно хочет быть отцом или сыном. Если
позже он избегает общества других мальчиков или предпочитает играть мать или дочь в
игре «дочки-матери», то есть вероятность того, что он боится быть мальчиком. Возможная
причина этого в том, что его мать очень печется о нем, не отпуская от себя ни на шаг.
Или, возможно, он нуждается в дружеском участии отца. А в обществе девочек он лучше
чувствует себя из-за того, что привык быть защищенным кем-то женского пола.
Взаимоотношения с отцом крайне важны для мальчика уже в начале жизни. Он не станет
мужчиной по духу только потому, что родился с мужским телом. Он начнет чувствовать
себя мужчиной и вести себя подобающим образом благодаря способности подражать и
брать пример у тех мужчин и старших мальчиков, к которым он чувствует дружеское
расположение. Он не может брать пример с человека, который ему не нравится. Если отец
всегда нетерпелив и раздражителен по отношению к сыну, мальчик будет чувствовать
неловкость не только в его присутствии, но и среди других мужчин и мальчиков. Такой
мальчик потянется больше к матери, а, следовательно, со временем примет ее,
свойственные женщинам, и внешние и внутренние психологические особенности.
Иногда встречаются отцы, у которых «мурашки ползут по телу» при одной мысли о
необходимости ухаживать за ребенком. Особенно когда он еще настолько мал, что почти
«не похож на человека». Но если уже в первые два года отец предоставит все заботы о
ребенке жене, она навсегда может остаться главной во всех вопросах, касающихся
ребенка. Позднее гораздо труднее начать осуществлять свои отцовские обязанности. Есть
опасность, что ребенок просто не воспримет воспитательные воздействия отца1.
Особо нужно отметить период, когда ребенок начинает говорить. Известно, что дети,
выросшие в детских домах и не имевшие
362
постоянных людских привязанностей, к концу третьего года жизни имеют меньший
словарный запас, чем дети из нормальных семей. К четырем годам словарный запас
ребенка в норме должен составлять около полутора тысяч слов и понятий. Эта
закономерность показывает необходимость разговоров с ребенком в этот период.
Советские психологи доказали, что первое языковое открытие ребенка — каждый предмет
имеет свое название — это не лингвистическое открытие, а результат практического
освоения языка в совместной деятельности со взрослым1.
Интересно, что мальчики начинают говорить позже девочек. Также они обладают
особенностью, названной психологами «эффектом магнитофона». Это способность через
неопределенное время повторять слово или предложение, которые они слышали, причем
не понимая его истинного значения. Поэтому детские психологи предостерегают
родителей от произношения нецензурных слов, а также от прослушивания некоторых
теле- и радиопрограмм.
Б. Спок, рассуждая о проблеме начального этапа становления речи, пишет: «Если из-за
нервного напряжения, вызванного чем-либо, мать все время молчит в обществе ребенка,
то он, не чувствуя с ее стороны стремления к общению, тоже замыкается в себе. Взрослые
часто впадают в другую крайность: постоянно разговаривают с ребенком и командуют им,
лишая его всякой инициативы. Такой ребенок часто чувствует себя неловко с людьми и
замыкается в себе». Дальше Спок замечает, что поздно говорят те дети, которых
обслуживает вся семья, не давая возможности поступать самостоятельно, предупреждая
каждое их желание. Но несмотря на то, что он будет медленнее пополнять свой словарный
запас, молчать он не будет. Для этого родители не должны сдерживать стремление
ребенка к общительности2.
«Каждый ребенок учится говорить, не обнаруживая затруднений. Никто не обращает
внимания на его успехи, но когда у него появляются трудности, он сразу становится
предметом разговоров в семье», — писал А. Адлер. Одной из первых проблем детской
речи, с которой сталкиваются многие родители, является заикание. Проблема заикания, по
мнению Адлера, напрямую
363
связана с атмосферой вокруг ребенка (его могут напугать, что скажется на способности
произносить свои мысли). Но главной причиной заикания Адлер (представитель теории
стремления к превосходству) называет желание ребенка, испытывающего дефицит
позитивного внимания, добиться его. Такими уловками они считают возможным
получение недостающего им внимания родителей, жалости или понимания.
А. Адлер приводит пример мальчика, который начал заикаться после рождения младшего
брата, почувствовав небольшое отчуждение со стороны матери. Будучи раньше
единственным ребенком в семье, получая всю любовь, ласку и нежность, он не научился
делиться и проявлять интерес к другим. В семьях с большим количеством детей часто
присутствует чувство своеобразной ревности между детьми к родительской любви1.
Итак, можно сделать вывод: при нормальном развитии для мальчика важно на первых
этапах жизни (от зачатия до трех лет) само присутствие родителей, те положительные
эмоциональные заряды, которые они ему посылают. Но особая роль принадлежит матери.
Ребенок нуждается в ней и полон страха, когда она отдаляется от него. Он полностью от
нее зависим: мать для него важнейший пункт взаимосвязи с миром.
При хорошей связи между ребенком и матерью происходит взаимное обогащение,
которое и ребенок, и его мать воспринимают как счастье. Мать — первый человек,
которого встречает ребенок. На первых этапах она олицетворяет для него все
человечество в целом. Поэтому от нее зависит, каким он его воспримет.
Взаимоотношения трехлетнего мальчика с отцом и матерью. Период с трех до семи лет
принято называть периодом дошкольного детства. Он связан с изменением условий
развития ребенка, его взаимоотношений с родителями. Значительно увеличиваются
требования к ребенку, касающиеся прежде всего норм и правил поведения в обществе.
Кроме того, родители целенаправленно организуют познавательную деятельность
дошкольника. Дифференцируют ее по половой принадлежности, то есть мальчики не
играют, например, в куклы, а девочки — в войну. Родители — образец для подражания, и
дошкольник копирует их во всем.
364
До трех лет любовь мальчика к своей матери определяется его зависимостью от нее. Но
теперь его любовь настойчиво приобретает романтический характер, напоминая те
чувства, которые испытывает к ней отец. Четырехлетний ребенок может, например,
заявить, что он обязательно женится на своей матери, когда вырастет большой. Он не
очень хорошо представляет себе, из чего складывается брак, но он абсолютно уверен, что
его мать — самая красивая и главная женщина на свете1.
Фрейд же писал, что в этот период мальчик хочет близости к матери, а отец приобретает
черты соперника. Это положение он назвал эдиповым комплексом — по пьесе Софокла. В
этой древнегреческой трагедии Эдип убивает отца (не зная, кто это) и позже женится на
собственной матери. Когда он случайно узнает, кого он убил и на ком женился, Эдип
уродует себя, вырывая себе глаза. Фрейд полагал, что любой мальчик переживает ту же
внутреннюю драму. Он хочет обладать матерью и хочет убить отца, чтобы достигнуть
своей цели. Но он также боится отца. Эта тревожность, страх к отцу и сексуальное
влечение матери никогда не могут быть полностью разрешены. В детстве весь комплекс
полностью подавляется. Держать его в области бессознательного, удерживать от
внешнего проявления, даже от того, чтобы размышлять о нем, — таковы одни из первых
задач развивающегося Суперэго2.
Сильные романтические привязанности помогают духовному развитию детей и
способствуют развитию здорового отношения к противоположному полу. А эдипов
комплекс, описанный Фрейдом, чаще всего у мальчиков проявляется как стремление
безраздельно владеть предметом своей любви (матерью) и нежелание ни с кем его делить.
Это вызывает чувство ревности к отцу. Рассуждая по-детски, он воображает, что его отец
тоже испытывает чувство ревности и раздражения по отношению к нему. Он пытается
выкинуть такие мысли из головы (ведь отец все-таки намного сильнее и больше, чем он),
но эти мысли снова приходят к нему во сне. Вероятно, главной причиной страшных снов,
которые часто мучают мальчиков в этом возрасте, является
365
смешанное чувство любви, ревности и страха по отношению к отцу.
Для трехлетнего мальчика становится важной положительная оценка его действий. Это в
значительной степени влияет на развитие самооценки ребенка, уровень его притязаний.
Он часто впрямую ссылается на мнение взрослого: «Я красивый. Так мама сказала». Как
правило, дети дошкольного возраста прежде всего осознают те свои качества и
особенности, которые чаще оцениваются окружающими, а особенно родителями1.
К четырем годам мальчик уже осознает свою личность, половую принадлежность, а также
отличает пространство своего «я» от пространства других.
По мнению Б. Спока, в этом возрасте мальчик наиболее привязан и нежен с родителями.
Особое отношение у мальчика к отцу: его восхищение им не знает границ. В играх он уже
точно знает роли, полагающиеся ему по полу. В этом возрасте он воспринимает от отца и
окружающих мужчин и мальчиков мужской стиль поведения.
Кризис трех лет. Многие исследователи пишут о кризисе трех лет. Его негативные
стороны — это уход от взрослых, отстранение от них. Ребенок в возрасте трех лет
переживает сильное потрясение от своего открытия: он не является центром мироздания.
Он открывает также, что не является единственным центром своей семьи. Особенно его
потрясает, что папа любит маму, а мама — папу. До этого он бессознательно ощущал, что
именно вокруг него, по его поводу происходили эмоциональные всплески в семье. А
теперь он видит и слышит, что родители могут общаться друг с другом и без его участия.
Разочарованный малыш начинает капризничать, вести себя агрессивно. Ему кажется, что
родители его «провели» — ведь им вполне хорошо и без него2.
Эльза Келер в своей работе «О личности трехлетнего ребенка» пишет, что в этом возрасте
особенно мальчику присущи такие симптомы, как негативизм, упрямство, строптивость,
своеволие. Мальчик начинает выделять свою личность и выдвигает
366
требование, чтобы с этой личностью считались. Он отказывается подчиняться
требованиям, хочет делать все сам. Примерно в три года происходит первое
обесценивание взрослых. Первыми жертвами такого поведения ребенка оказываются
родители: можно представить ужас семьи, когда они впервые слышат от своего малыша
слово «дура» (случай, описанный Ш. Бюлер). Л. С. Выготский считал, что подобное
поведение детей можно рассматривать не только как отрицательное явление —
отстранение от взрослых и разрушение социальных связей, которые раньше их
объединяли, но и нечто вполне положительное — ребенок пытается установить новые,
более высокие формы отношений с окружающими. Д. Б. Эльконин писал, что в три года у
ребенка происходит кризис социальных отношений, а всякий кризис отношений есть
кризис выделения своего «я»1.
По мнению В. С. Мухиной, малыш, став более самостоятельным, одновременно и
радуется этому, и возмущается. Ему не нравится, что мама не принадлежит теперь только
ему. Постепенно уходят формы общения, которые были естественны в младенческом и
раннем возрасте: мама — малыш и папа — малыш. Теперь ребенку дают понять, что
общение будет строиться иначе, как взаимодействие треугольника: мама — малыш —
папа. Такие отношения не всегда устраивают ребенка. Он возмущается, ревнует, но
бдительно следит за родителями. И здесь разгораются новые страсти: то он предпочитает
быть с одним из родителей, то с другим, и с той же силой. Но, успокоившись, ребенок
восстанавливает душевное равновесие: он любит и маму, и папу.
Кризис трех лет представляет собой ломку взаимоотношений, которые существовали до
сих пор между ребенком и взрослым. Этот период в детском развитии наиболее
благоприятен для воспитательных воздействий. Ребенок уже наделен способностью
логично (по-детски) размышлять, сравнивать, подражать, он стремится к действию и к
самостоятельному выражению. Его первые попытки к активности часто не удаются, он
протестует, бунтует и упрямствует. И родители начинают задумываться о дисциплине:
наказывать или не наказывать.
367
Б. Скиннер считал, что, не обращая внимания на плохое поведение, необходимо
акцентировать его на чем-то хорошем и тем самым закреплять это хорошее. По его
мнению, логичнее найти средства использования положительного подкрепления хорошего
поведения, чем ждать, когда плохое поведение разовьется, а затем полагаться на
наказание. Другой автор, Дж. Аронфрид, не считает возможной нормальную
социализацию ребенка без наказаний. Главным он считал время их подачи, имеющее
большое значение. Если ребенка наказывают в самом начале проступка, то внутренние
моторные или познавательные корреляты действия в этот момент будут активизированы
тревожностью, вызываемой наказанием.
А. Адлер настаивал на том, что для развития нормальной, адекватной самооценки у
мальчика родители никогда не должны допускать, чтобы он рос без надежды, что его
усилия могут привести к успеху. Он не должен заранее переживать поражение из-за своей
вялости или пассивности. То есть родители, ругая мальчика, должны внушить ему, что
если бы он поступил более обдуманно, то все бы вышло гораздо лучше.
Исследователь детской психологии Д. К. Паттерсон писал, что дети с трудностями в
поведении в более взрослом возрасте, как правило, не реагировали на попытки взрослых
повлиять на них в возрасте четырех — шести лет, как мягкими мерами — словами, так и
неодобрением и запретами. Одной из причин этого может быть то, что в детстве их
родители непоследовательно применяли поощрение и наказание. Реагировали грубо в
одних случаях, не замечая положительного поведения — в других1.
Проблема дисциплины у мальчиков стоит острее, чем у девочек. Общество предъявляет
им более суровые меры по физическому воспитанию силы воли. И родители думают, как
бы не «избаловать» будущего мужчину.
Чаще всего дисциплинарные моменты в воспитании мальчика доверяются отцу.
Считается, что у него должна быть сильнее связь с мальчиком, а его авторитет — убедить
сына. Наблюдения показывают, что в большинстве семей отцы не так строги с дочерьми,
как с сыновьями.
Воспитание боязни перед наказанием очень важно. Так как потом из этой боязни
складывается нравственный бессознательный
368
пласт самой личности. На ранних этапах родительское внимание или его отсутствие уже
само по себе является поощрением или наказанием.
Дошкольный возраст. Судьба человека во многом зависит от его развития в дошкольном
возрасте, когда он почти ничего не знает о мире и в его голове и сердце содержится в
основном то, что вложили туда родители и другие воспитатели. Но именно этот «чудо»-
ребенок определяет то, что может произойти с ним в будущем1.
Основной акцент в период пяти — семи лет родители ставят на подготовку к школе.
Именно сейчас особенно видна родительская роль. Адлер писал, что «школа является
своеобразной экспериментальной базой, выявляющей дефекты семейного воспитания».
Умный и наблюдательный учитель может многое увидеть в ребенке уже в его первый
день в школе. Поскольку сразу же появляются новые ситуации, которые могут оказаться
болезненными и неприятными для изнеженного ребенка.
При идеальном положении вещей школа и семья должны работать в тандеме, но в жизни
так оказывается не всегда. Часто родители больше обеспокоены умственными
способностями ребенка-дошкольника, чем его психическим состоянием. До школы
похожие чувства мальчик испытывает, попадая в детские дошкольные учебные заведения.
Если он хорошо подготовлен родителями, то встречает новые ситуации уверенно, что
бывает довольно редко. В противном случае любые несоответствия ведут к образованию
чувства кризиса.
А теперь обратимся к вопросу, каким образом родители могут смягчить вступление
ребенка в мир других людей в виде начальных дошкольных учреждений.
А. Адлер писал о том, что уже в самом начале обучения родители должны внушить
мальчику уверенность в себе и укрепить его этим. Если мальчик будет уверен в
собственных силах, то он избежит множества комплексов в подростковом возрасте, когда
девочки физиологически опережают мальчиков, что способствует их формированию.
Также очень важно общее окружение семьи, так как именно это дает начальное
представление
369
ребенку о других людях, а мальчику — о представительницах противоположного пола,
если у него нет сестры. Ребенок старше трех лет уже должен быть подготовлен без боязни
присоединяться к другим людям, а также не бояться незнакомых.
Д. Б. Эльконин в своей концепции периода детства пишет, что «основная потребность
ребенка дошкольного возраста — жить вместе с окружающими людьми». Здесь ребенок
сталкивается с большим количеством людей, чем прежде, переживает первые в своей
жизни противоречия и даже конфликты.
Если в первые годы жизни родители узнают своего ребенка, знакомятся с ним, то в
дошкольный период, по мнению Эльконина, идет постоянное «овладевание» ребенком
родителями1.
В период дошкольного возраста родители начинают сознательно или бессознательно
обучать половой роли своего ребенка. Они исходят из уже сложившихся традиций и
стереотипов, ориентируя его, что значит быть мальчиком. То есть разрешается проявлять
бо́льшую агрессивность, поощряется физическая активность, инициативность.
В семье изо дня в день он ориентируется на ценности, присущие своему полу. Ему
сообщают, как он должен себя вести. Даже самому маленькому мальчику обычно говорят:
«Не плачь! Ты не девочка. Ты мужчина. Мужчины не плачут». И тот учится сначала
сдерживать свои слезы, а потом и эмоции. Кроме того, стереотипы мужского поведения
входят в сознание ребенка через непосредственное наблюдение за поведением мужчин,
которые его окружают. Каждый из родителей несет ценностные ориентации своего пола:
душевность, чувствительность, эмоциональность присущи женщине; смелость,
решительность, самообладание — признак мужского начала.
В дошкольном возрасте ребенок обнаруживает внешние различия мужчин и женщин и в
одежде, и в манере себя вести. Дети подражают всему: формам поведения, которые
являются как полезными, приемлемыми для окружающих, так и асоциальными;
стереотипным формам поведения взрослых, являющимися зачастую и вредными
социальными привычками (брань, драки и т. д.).
370
И хотя мальчики еще не используют эти «символы мужественности» в своей практике, но
уже вносят их в свои сюжетные игры.1
Также важным моментом дошкольного периода является так называемая потеря детской
непосредственности. Ребенок входит в социум, родители знакомят его с правилами
поведения. Отец показывает ему, как надлежит себя вести мужчине и что нежелательно.
Д. Б. Эльконин писал, что за выполнением правил следит система социальных отношений
между ребенком и взрослым. Сначала правила выполняются только в присутствии
взрослого, а затем «с опорой на предмет, замещающий взрослого», и, как результат,
правило становится внутренним.
Итак, можно сделать вывод, что стиль жизни ребенка во многом определяется в
дошкольном возрасте. У мальчика уже есть представление о себе и об окружающих,
которое формируют у него родители. Поэтому этот период многие психологи считают
наиболее подходящим для воспитательных влияний (ребенок еще достаточно мал, чтобы
прислушиваться к родителям, но уже способен воспринимать некоторые нормы и
правила). Опустив это время, родители могут многое пропустить в налаживании
эмоциональной связи с ребенком.
В этом возрасте дети очень любят подражать окружающим взрослым. Положительная
роль отца для нормального развития мальчика становится все более важной.
Начало школьного периода. Некоторые исследователи, в частности Д. Б. Эльконин,
называют возраст семи лет «кризисным моментом личностного сознания». Основная
симптоматика этого периода описываются через взаимоотношения ребенка с внешним
миром и его ближайшими представителями — родителями. Они уже относятся к нему не
как к маленькому ребенку, а как к маленькому мужчине и ждут от него соответствующего
поведения.
Родители играют большую роль в формировании осознания возможностей у мальчика. Он
начинает понимать, что не все может, в чем-то ему нужна помощь, чаще отцовская.
Иногда он не справляется с выполнением домашних заданий, и тогда вся семья начинает
вспоминать уже забытые математические формулы и исторические даты. Ф. Дальто
приводит данные о том,
371
что школьная успеваемость ребенка напрямую зависит от настроений в семье.1
Но это возможно в тех семьях, где есть и мама, и папа, а также бабушки и дедушки,
которые могут помогать детям при необходимости. К концу 90-х годов социологи
называют более 43% семей в России неполными, т. е. не имеющими кого-то одного из
родителей (чаще нет отца). Еще в конце 80-х во время конференции, посвященной
изменениям ролей отца и матери в современных семьях Франции, было отмечено, что
появление большего числа матерей-одиночек изменило ситуацию так, что именно они
стали иметь большое влияние на ребенка2.
Половая идентификация. Подростковый возраст. Мальчик хочет быть самостоятельным,
но недостаток опыта заставляет его постоянно обращаться за помощью к родителям. Он
мечется между нежеланием и возможностью быть зависимым от отца и матери.
Существуют некоторые особенности семей, способствующие возникновению трудностей
в поведении подростков. А. Е. Личко выделяет неблагополучные ситуации в семье
(гиперопека различных степеней: от желания быть соучастником всех проявлений
внутренней жизни ребенка до домашнего террора; гипоопека, нередко переходящая в
безнадзорность; ситуация, создающая «кумира семьи»; ситуация, создающая «золушек» в
семье) и замечает, что в 80-е годы появились семьи, в которых родители уделяли много
внимания себе и мало детям. В этой связи отмечено увеличение черствых и жестоких
подростков3.
М. Раттер писал, что влияние на ребенка как психологических, так и физических травм
почти равнозначно. К психологическим травмам относятся неуважение родителями
чувства собственного достоинства ребенка, подавление у него чувства радости, любви и
идентичности. К физическим травмам относят всевозможные виды насилия. Среди
различных видов насилия в семье выделяют сексуальное насилие. По данным
исследований, проведенных в США и Великобритании, различным формам сексуальных
оскорблений подвергались в детстве около 10% мужчин.
372
Их наносил в основном кто-нибудь из родственников или знакомых семьи. Сексуальные
оскорбления со стороны матерей весьма редки. Мальчики в 3 раза реже становятся
жертвами насилия, чем девочки. Однако насилие над ними принимает отягощенные
формы и имеет более длительный характер1.
Также у подростка-юноши прибавляются и новые физиологические проблемы.
Гормональный всплеск, неконтролируемость настроения, изменения внешности и
пропорций тела, опаздывание развития мальчиков по сравнению с девочками-
ровесницами приводят к формированию множества комплексов.
В период 12—14 лет у мальчика возникает острое чувство потребности в отце, ибо
половая идентификация у подростков осуществляется в соотнесении себя с родителями
своего пола. Кроме того, для подростка очень важна и его общая социальная ситуация,
которая формируется, помимо прочего, и составом семьи. Наличие обоих родителей
положительно представляет подростка в среде сверстников. Отсутствие отца ослабевает
его социальную позицию2.
Последствия разводов (или других обстоятельств, разделяющих семью) сильнее
сказываются на мальчиках, чем на девочках. Они становятся неуправляемыми,
агрессивными, теряют самоконтроль, проявляют несамостоятельность и тревожность. Их
поведение как в школе, так и дома более инфантильно, чем у детей из полных семей. Эта
особенность поведения проявляется от двух месяцев до одного года со времени развода,
но по прошествии этого периода многие трудности сглаживаются.
Распад семьи отрицательно влияет не только на отношения между супругами, но
откладывает отпечаток и на взаимоотношения родителей и детей. Их можно разделить на
два типа. Первый тип: в связи с разводом нарушается эмоциональное равновесие матери.
Ей не хватает душевных сил, чтобы помочь сыну в трудный для него период. Эта
ситуация осложняется тем, что, потеряв душевную, доверительную связь с ребенком в
подростковом возрасте, для матери есть опасность не восстановить ее еще долгие годы. А
поскольку по законодательству многих стран
373
после разводов дети остаются с матерями, то особые последствия имеют ситуации, когда
сын остается с матерью.
Второй тип отношений матери и сына приводит Э. Эриксон. Описываются несколько
пациентов с патогенетическими тенденциями. Этих не знакомых друг с другом людей
объединяло одно — характеры их матерей («мамочки» — термин Эриксона). Они очень
назойливо и отчаянно любят своих детей. «Они сами настолько изголодались по
одобрению и признанию, что изводят своих сыновей», — пишет Эриксон. Подобных
«гиперопекающих» мамочек отличает от обычных неустроенность своей сугубо женской
жизни. Часто они доминируют над своими мужьями, стремясь показать свою власть. Эта
неустроенность, невезение с мужчинами прямо противоположным образом проецируется
на сыновей1.
Один пациент, единственный ребенок в семье, однажды очень резко выразился: «Мать
наставила мне шишки своей чрезмерной любовью, отчего у меня остались синяки».
Необходимость оторвать от себя сыновей является для всех матерей неблагодарной
задачей, особенно если они ожидают или требуют за это благодарности. Внутренняя
ситуация ребенка в этом случае столь сложна, что он может испытывать ненависть к
матери или им овладеет желание избавиться от ее власти. Опасение, что эти чувства могут
проявиться, вызывает у него чувство вины. Особенно при перечислении ею тех заслуг и
жертв, которые она перенесла ради него2.
«Мамочки» с ревностью относятся к своим сыновьям, отдают им всю ту любовь и
нежность, которую не растратили в своем общении с мужчинами. В результате у сыновей
образуется неразрывная связь, которую даже с годами трудно разрушить. Образ родителя
противоположного пола оказывает существенное влияние на выбор партнера в будущем.
Если роль матери в семье положительна, выбор подобной ей партнерши создает
предпосылки к супружеской гармонии. Если же отрицательна, то партнерша с подобными
характеристиками становится источником негативных реакций. В этом случае, став
взрослым, юноша либо ищет себе партнершу с другими характеристиками, либо
бессознательно связывает свою жизнь с женщиной,
374
похожей на мать. Основная причина подобного явления в том, что, имея модель
отношений с женщиной одного типа, молодому человеку трудно приспособиться к
отношениям с женщиной незнакомого типа поведения. Поэтому, желая оградить себя от
возможных сложностей, он бессознательно выбирает себе в спутницы так называемый тип
«собственной матери»1.
Многие исследователи считают чрезмерно авторитарную мать виновницей формирования
дефектов в эмоциональной сфере. Американские психологи, изучавшие условия
семейного воспитания детей с нервно-психическими заболеваниями, пришли к выводу,
что для этих семей характерно однотипное поведение матерей. В отношении с детьми они
придерживались принципов доминирования и тотального контроля, проповедовали
жертвенное отношение к семье и детям.
Э. Эриксон описывает определенный тип, характерный для семей, где есть «мамочки».
«Она может быть резкой, крикливой, карающей. Вероятно, она скорее сексуальна, чем
фригидна. У нее мужской идеал, унаследованный от семьи, в которой она родилась.
Обычно это ее отец, и она дает понять своему сыну, что у него есть шанс приблизиться к
нему. Отец же, проявляя необходимую жесткость в делах, робок в близких отношениях и
не рассчитывает на слишком уважительное к себе отношение».
Любящие матери, не способные мыслить о ребенке отдельно от самих себя, часто не
понимают этого. Но юноша не может повзрослеть, не разорвав «пуповину»
эмоциональной зависимости от родителей и не включив свои отношения с ними в новую,
гораздо более сложную систему эмоциональных привязанностей. Их центром являются
уже не родители, а он сам. Избыток материнской ласки и положение «маменькиного
сынка» начинает его раздражать, поскольку вызывает чувство зависимости, с которым
подросток борется.
Чувствуя охлаждение, многие родители думают, что дети их разлюбили, жалуются на их
черствость и т. д. Но после того, как критический период проходит, эмоциональный
контакт обычно восстанавливается, если они сами его не испортили.
Мужской идеал мальчика в подростковом возрасте редко связан с отцом (каким он
предстает в повседневной жизни). Обычно
375
это дядя, старший брат или друг семьи, причем такие, какими их преподносит ему (часто
неосознанно) его мать.
Процент одиноких отцов, воспитывающих детей, — приблизительно 10%. В серии
исследований мальчиков в возрасте от 6 до 11 лет, которых растили отцы, сравнивали с
мальчиками, живущими с матерями, и детей из полных семей. Мальчики, которые жили с
отцами, проявляли лучшую адаптацию в различных жизненных ситуациях по сравнению с
мальчиками, воспитывающимися только матерями.
Личность подрастающего юноши формируется не в вакууме, не сама по себе, а в
окружающей его среде. Последняя имеет решающее значение для его воспитания. По