Шеин В.И. Информационные и аналитические жанры радиожурналистики: Курс лекций
Подождите немного. Документ загружается.
Корр.: – Над проливом в это утро расстилался плотный туман
и сейнер возвращался в Александровск по локатору. По-прежнему
эхолот ощупывал дно – рыбаки собирали нужную информацию. Но
вот из тумана вынырнули сопки, а вслед за ними и бухта, где
причаливают к пирсу суда. Несколько часов сейнер потратит на сдачу
улова, и снова в море.
(конец пленки)
Что важнее: слово или шум?
У меня в архиве хранится магнитофонная запись – «ошибка», на
которой я учился. Это небольшая фонограмма, секунд двадцать.
Содержание ее такое: издали доносится стук телеги, он ближе, ближе,
проползает мимо, и где-то далеко отчаянно кричат петухи.
Сделал я эту запись в деревне Снов Несвижского района. Сделал
тогда, когда, казалось, все было готов для репортажа из этой
обновленной деревни с двухэтажными домами и асфальтовыми
улицами: записал я уже и выступление председателя о будущем Снова.
Но чувствовал: что-то не нашел, нет «ключика» в моем рассказе. А так
как я считал звуковую характеристику (фонограммы, шумы)
первоосновой любого репортажа (так, впрочем, многие считают), то и
пошел я искать что-нибудь «звучащее». И вот нашел: грохочет телега,
кричат петухи. И решил репортаж построить так: наплывает стук
телеги, а я рассказываю о том, как обычно представляешь себе путь в
деревню вот на таком дедовском транспорте. А дальше шел репортаж,
записанный в Снове. Кончался же он – опять грохочет телега, стук ее
затихает, и я говорю, что, как этот старый воз, ушла в прошлое грязная,
забитая белорусская деревня, а на ее месте рождаются такие
прекрасные, как Снов.
Довольный, возвращаюсь в редакцию. Репортаж принимают –
слова не выбросили. А вот фонограмму сняли, посмеялись и сняли:
«Возьми сохрани ее, потом сам поймешь, в чем ошибка».
Теперь я вижу, в чем моя ошибка, и как ее можно избежать:
1.Не надо придумывать «звуковую картинку»,
«иллюстрировать» без необходимости.
2.Слово и фон (звуки, шумы) должны дополнять друг друга, а не
повторять.
Однако мое прежнее уважение к звуковому содержанию
репортажа осталось почти неизменным. Мне кажется, что в репортаже
(и именно в репортаже) слово и фон равнозначны. Как без интересного,
содержательного текста, так и без ясной «звуковой картины»
невозможен хороший репортаж.
Репортаж «Слушайте весну!» почти целиком состоял из
фонограмм. Здесь просто «звучали» улицы: легкий городской шум,
121
какая-то звонкость весеннего воздуха, когда все слышно далеко-
далеко, пение птиц, девчонки прыгают через скакалку, стучат каблучки
по уже просохшему асфальту. Потом микрофон «подслушивал»
разговор болельщиков на еще пустом стадионе. А вот малыш доской
гребет лужу. Включаю микрофон, подхожу:
(плеск воды)
Корр.: – Ты что это делаешь?
Мальчик: – Ручеек подгоняю.
(плеск воды)
Это не придумал, не «подучил» мальчика. И вот вам: «слушайте
весну»!
Стремление создать ясную звуковую картину, найти звучание
репортажа во многом определило качество двух моих работ: «Урок
мужества» (о юных парашютистах Лунненской школы) и «Красавица
Валя» (о крановщице Вале Кузьменковой). Фон в них был не только
«иллюстрационным», местами он выполнял задачу эмоционального
воздействия на слушателя.
Вот фрагмент репортажа «Урок мужества».
(слышны пение птиц, шум самолета)
Корр.: – Вот прыгают! Первый… второй… третий…
четвертый… А, красиво!
Сейчас они приземляются и я попробую с кем-нибудь из них
поговорить, пока пульс у них еще сто двадцать…
Кто ближе?.. По-моему, Юра Семак. Бегу к нему. Правда,
разговор будет на ходу: отсюда должен взлететь самолет со второй
группой ребят.
Корр.: – Ну, как там наверху?
Юра: – Очень хорошо!.. Это чувство просто не объяснить.
Корр.: – А если попробовать?
Юра: – Все равно… И волнение, и радость, и в то же время
какое-то приятное ощущение.
(шаги, звук шагов, когда высокая трава цепляется за ноги, какой-то
радостный и приятный звук: «земля!»)
Юра: – Мы уже два дня ждали прыжков.
Корр.: – И что – не было погоды?
Юра: – Низкая облачность. Так уже не везло. Даже
расстроились.
(шаги)
Звучание репортажа. Оно во многом определяет успех или
неудачу материала. Один и тот же текст, прочитанный в студии, в
жилой комнате со множеством вещей, в пустом школьном классе, на
улице, в лесу, звучит по-разному. Вот оно – «звучание помещения».
Когда мы пренебрегаем им и потом «дописываем» к репортажу свой
122
текст или еще одного выступающего, то и получаются «скачки»,
«провалы», «рваные места» в репортаже.
Константин Ретинский на встрече с журналистами белорусского
радио рассказывал, как он «нашел» звучание репортажа из
пушкинского села Михайловского: просто ходил по дому Пушкина,
выходил во двор, шел по аллее к могиле поэта и все это время читал
его стихи. И вместе со стихами «звучали» комнаты, в которых жил
великий Пушкин, «звучало» Михайловское.
Итак, слово или фон? И то, и другое. Потому что радиорепортаж
– это слово, произнесенное не в тишине студий, а на заводе, в поле, в
лаборатории, в театре, музее, в школе – там, где «звучит» жизнь.
Как вести запись: по тексту или без текста?
Ю.М.Бокач: – Однажды мне предложили подготовить репортаж
из одной школы, с которой был дружен известный педагог Василий
Александрович Сухомлинский. Прихожу к директору этой школы –
заслуженному учителю республики, кандидату педагогических наук,
образованному человеку, прекрасному собеседнику:
– Михаил Афанасьевич, хочу, чтобы вы мне рассказали о своем
друге и коллеге – Сухомлинском.
–Хорошо, сейчас напишу, – привычно берет лист бумаги,
карандаш.
–Нет, – объясняю, – мне ваш рассказ нужен, не выступление.
–Я и расскажу по бумаге.
И как я его не убеждал (мол, все и без бумаги получится), все
равно написал и прочитал. И хоть прочитал хорошо, как будто бы
рассказал, ни я, ни он не были удовлетворены.
По тексту или без текста? Я исключаю тот случай, когда
собеседник является официальным лицом, и ему приходится излагать
важную проблему, точно и кратко формулируя свои мысли. Я беру
«обыкновенный репортаж».
Когда-то один мой старший и более опытный коллега брался
быстро и хорошо научить меня делать репортажи по тексту: пишешь
«заготовку» (тему материала, о чем хочешь говорить, что будешь
спрашивать у собеседников), на месте, сообразно речевой стилистике
выступающих, готовишь им текст, некоторое время на репетицию и
добиваешься «живой» интонации. «Репортаж» готов.
И хотя мне приходилось делать репортажи и по тексту,
примером для подражания, вершиной для меня всегда оставался
Маграчев, его принципы работы:
«Мы должны помнить, что никакое, даже очень хорошо
написанное выступление, не может заменить простой человеческой
123
речи с интонацией, присущей данному человеку, с его особым
словарем и если можно так выразиться, особым голосовым
почерком»
24
.
Живая разговорная интонация делает любой радиоматериал
достоверным и убедительным, он глубже проникает в сердца и мысли
людей, быстрее «находит» слушателя.
Вот фрагмент разговора с десятиклассником Сашей:
Корр.: – Как ты думаешь, что такое «счастье»?
Саша: – Счастье? .. (раздумывая, медленно). Это встретить
человека… (быстро, решительно). Встретить такого человека,
которого рисуешь в своем воображении.
Корр.: – А какой он – «этот» человек?
Саша: (усмехаясь): – Это она!
Корр.: – Я понимаю.
Саша: (смущенно): – О! (пауза). Умная (пауза). Красивая,
конечно (смеется, пауза). И чтобы мы… без слов понимали друг друга.
Вероятно, сам по себе этот фрагмент мало говорит о
десятикласснике Саше, но как составная часть рассказа о нем – юном и
способном поэте, выпукло и правдиво рисует образ вдумчивого,
открытого, красивого юноши.
По тексту или без текста? Без текста. Это не значит, что без
подготовки. Наоборот, при самой тщательной, при самой кропотливой
подготовке, когда можно что-то выписать, сделать закладку в книге.
Но без текста.
Потому что «если автор здесь и может говорить сам, написанный
текст становится при общении помехой»
25
. А радио – это всегда
общение.
Начинающие репортеры, как правило, не любят тщательно
готовиться к записи и решительно берутся за микрофон в надежде:
«Авось получится!» Но хорошая, содержательная безтекстовая запись
при таком отношении к репортажу – большая редкость, а случайно
попасть на разговорчивого собеседника – великая удача.
Каждый ли может выступать по радио?
В принципе, да. Так же, как и о каждом человеке можно написать
книгу. Только об одном эта книга будет интересная, о другом – менее.
Итак, каждый может выступать по радио (я беру, конечно, тот
случай, когда есть что рассказать, и исключаю, разумеется,
выступающего, у которого дефекты речи). Мне в журналистской
24
МаграчевЛ.Встречи у микрофона, с.14.
25
АндрониковИ.Я хочу рассказать вам. Гл. Слово написанное и сказанное.
Изд.«Советский писатель», Москва, 1971, с.540.
124
практике приходилось записывать разных людей: колхозников,
рабочих, ученых, школьников. Разные взгляды, разный уровень
образования, разная манера говорить, разный речевой словарь. Из всех
этих встреч врезались в память немногие. Не потому, что другие были
менее содержательные или менее полезные. Нет. Запомнились
«рассказчики» – люди, обладающие какой-то особой
«радиогеничностью». Она, эта радиогеничность, не зависит от тембра
голоса, от образования, от возраста человека, его профессии. Она
зависит от какого-то внутреннего скандала, от способности «излучать»,
располагать к себе, увлекать. Именно поэтому незабываемы встречи с
капитаном первого ранга Романовым, крановщицей Валей
Кузьменковой, старым бойцом, партизаном дедом Синявским.
Вот маленький фрагмент рассказа деде Синявского, который стал
солдатом еще в первую мировую. Конечно, надо слышать, как
рассказывает этот неграмотный, почти восьмидесятилетний дед, какие
интонации, как оттеняет он голосом свое повествование, диалоги. Но и
в этом отрывке видно, что Синявский – незаурядный рассказчик.
(Дело происходит в сорок первом году, когда дед Синявский
находит в лесу оружие и решает его «на всякий случай» припрятать
дома. Но тут…)
Синявский: – Заходят четверо. Немцы.
– Ты коммунист?
– Нет. Партийный, панночки. Партийный: вот женка и дети –
моя партия.
Как переводчик им сказал, они сразу: ха-ха, ха-ха! Ай, рогочут!
Аж кончаются!
– А тогда мы знаем, что ты – коммунист! Распрощайся со
своей «партией», и мы выведем тебя за бревна (Юшки Александра
лежали бревна ля хаты) и расстреляем!
А моя баба из автомата по ним: чик-чик, чик-чик! Готовы! И все.
Встреча с дедом Синявским – давняя, но и я сегодня «слышу» его
воспоминания, эти «живые», непридуманные, несыгранные, никем не
подсказанные интонации, этот «многоголосый» рассказ, где каждый
персонаж имеет свою звуковую характеристику, где есть «автор», где
есть «герой», где все жизненно и правдиво.
А что может сказать начинающий журналист? Вот что написал
студент в своем отчете о практике:
–Я считаю, что выступать по радио может только увлеченный
своим делом человек, независимо от профессии. Правда, профессия,
как возраст, накладывает отпечаток на личность человека, и это тоже
характеризует его в репортаже.
Так, герой репортажа «Я в сапожники пошел…» работал в ателье
по ремонту и реставрации обуви, если шире – в сфере обслуживания.
«Что главное в этом человеке?» – думал я перед встречей с ним. Ведь
125
он работает не просто с обувью, обувь в очинку приносят люди,
значит, он работает, в первую очередь, с людьми. Он должен быть не
только мастером своего дела, но и вежливым и внимательным
человеком, уметь создать хорошее настроение своим клиентам. Все эти
предполагаемые качества мне и хотелось раскрыть в своем герое
Владимире Матюхе.
Человеком он оказался простым и искренним, говорить с ним
было легко. И даже когда я попытался его немного спровоцировать,
рассуждая таким образом: «С одной стороны, хорошо, что обувь не
ломается, ее не несут вам. А с другой стороны: для вас это плохо. И в
вашей работе появляется такой парадокс: если вы сделаете свою
работу как можно лучше, то вам работы достанется потом меньше».
Владимир остудил меня очень просто: «Все равно надо делать, как
лучше. Иначе нельзя». Мне кажется, в этом рассказе личность героя не
осталась загадкой для слушателя.
Способных, увлекательных рассказчиков, спокойных,
непринужденных собеседников не так много, как хотелось бы
радиожурналисту. И все-таки по радио может выступать почти
каждый. Надо только помочь ему. И, как ни парадоксально,
обыкновенно «затрудняет» выступающего не сам предмет разговора
(говорят ведь о вещах ему понятных и знакомых), а человеку трудно
говорить в микрофон, и говорить так, как он привык, т.е. в разговоре
оставаться самим собой. Микрофон часто меняет «природу» человека:
спокойный, рассудительный вдруг становится суетливым,
неуверенным; веселый, разговорчивый сникает и замыкается.
Выступающий начинает осознавать огромную ответственность за
каждое сказанное слово, за весь разговор. И уже не сам разговор, не
вопросы корреспондента волнуют человека, а эта маленькая железная
штучка – микрофон. Происходит вроде как «поединок» между ними –
собеседником и микрофоном.
Собеседник и микрофон. Как достичь их совместимости?
Как победить микрофон? Как сделать, чтобы он был для
выступающего только «карандашом и блокнотом» радиожурналиста?
Первое, что говорят репортеру при встрече герои его репортажей
– это: «Спрячьте микрофон! Он меня смущает». Предположим,
спрятали микрофон. Но все равно вы остаетесь корреспондентом и
собеседник прекрасно помнит, зачем сюда пришли и задаете вопросы.
Получается просто самообман.
Одно время среди журналистов шел разговор о «скрытом»
микрофоне. Этот прием осуждали, его приветствовали. «Вправе ли
репортер записывать выступление, не спрашивая вас? По-моему,
126
вправе. Не возражаем же мы, когда фотограф щелкает своим затвором
в момент, когда мы меньше всего этого ожидаем. Другой вопрос, что
такую запись автор должен визировать». Это мнение И.Андроникова
26
.
Так поступил журналист, когда готовил репортаж «Дело Юры
Лебедева». Согласитесь, что человек, которого привлекают к судебной
ответственности, плохой собеседник. Тем более, когда его спрашивают
о друзьях, о книгах: зачем это? Какое имеет отношение к делу?
Поэтому, прежде чем говорить с Юрой Лебедевым, корреспондент
замаскировал микрофон среди предметов на столе следователя. После
разговора дал Юре послушать запись, и тот согласился на передачу ее
в эфир.
Если относительно несложно «уладить» этическую сторону
«скрытого» микрофона, то вот техническая – оказывается сложнее.
Трудно сделать качественную запись закрытым микрофоном.
Тогда журналисты идут на другую хитрость.
Корреспондент ведет разговор с мужественным человеком –
инструктором юных парашютистов, мастером спортом. Пусть он с ним
встречался раньше, знает, что это веселый, словоохотливый человек.
Но только тот увидел микрофон, тут же поднял руки: «О, эту штуку я
боюсь!». «Ладно, – соглашается журналист – я магнитофон включать
не буду, давайте пока так поговорим». Но в свою очередь осторожно
нажимает кнопку «запись» и старается, как можно небрежнее держать
микрофон. Беседа сначала не получается, но потом слово за слово –
разговорился собеседник. Журналист с удовольствием прислушивается
к тихо гудящему микрофону: «Обманул!»
По-разному добываются «живые», интересные рассказы. И все-
таки самый верный, самый честный и самый надежный способ – это
«разговорить» человека, заинтересовать его темой и самим разговором,
показать, что ты приятный собеседник и что тебя занимает не то как
«поймать» слово микрофоном, а содержание беседы.
Вот мы и подошли к следующему вопросу.
Этика репортера
Человек с микрофоном не просто сотрудник той или иной
редакции, не просто журналист – он «полномочный представитель»
слушателей. Поэтому этика репортера, порядочного, тактичного,
культурного человека – вопрос важный и необходимый.
Журналист не должен «добывать» записи, факты любыми
средствами. Но иногда бывает иначе. Вот пример.
26
АндрониковИ. Я хочу рассказать вам. ГЛ. Слово написанное и сказанное.
Изд.«Советский писатель», Москва, 1971, с.557.
127
Готовят критический материал. Необходимо записать
выступления тех, кто не так, как надо, работает, словом, кого надо
«пропесочить». А чтобы получилось «хлестко», проходят к
выступающим с невинным» видом: мол, хотим рассказать о вашей
работе. Записывают, говорят: «Большое спасибо!» Уходят. А в
материале разносят: «Хорошим прикидывается, видите, даже хвалит
себя!»
Пример этот, возможно, не типичный. Но случается видеть и
таким образом «сделанные» материалы. А ведь здесь задача
журналиста – не поймать человека на слове, но помочь ему
разобраться, а если надо, то и заставить исправить ошибки.
Еще пример. Записывают для репортажа выступающего. После
прослушивания оказывается, что выступающий говорит дельно, но
очень монотонно. Как исправить это? И в текст выступления
«вставляют» вопросы корреспондента. Материал «оживился». А
выступающий помнит, что никто ему вопросов не задавал и что
корреспондент с ним вовсе не беседовал. Вот здесь нарушена этика
репортера. То, что к министру за интервью не пойдешь в майке, а в
поле не пойдешь в смокинге – общепонятно. Но о том, что
радиожурналист с магнитофонными записями не волен обращаться как
угодно, подчас забывают. Не только то, каким получается материал, но
и то, как он делается, должно волновать репортера.
У одного журналиста, как правило, получаются живые,
интересные репортажи, особенно о детях. Он умело ведет их, причем
обыкновенно ему помогают вести репортажи дети – они равноправные
участники бесед, интервьюеры. Всем импонирует, как вовремя ребята
находят нужный вопрос, как интересно построены эти вопросы.
Случайно коллеги по редакции услышали «черновую»
неотмонтированную запись репортажа: говорит выступающий,
рассказывает увлеченно, но вот у корреспондента возникает вопрос. И
он, извинившись, (он – человек вежливый) перебивает выступающего и
просит кого-нибудь из своих юных помощников задать этот вопрос.
Мальчик или девочка повторяет за корреспондентом вопрос и
«разговор» продолжается.
Даже эта «маленькая» «неправда» непозволительна для
настоящего радиожурналиста.
Вопросы для самоконтроля:
1.Дайте определение информационного репортажа.
2.Какие разновидности жанра репортажа можно отнести к
современным и какие утратили свою актуальность?
3.Назовите жанровые признаки радиорепортажа.
128
4.Опишите, ссылаясь на характерные примеры, как вы
представляете себе методы создания «эффекта присутствия» в
репортаже.
ЛИТЕРАТУРА:
АндрониковИ.Я хочу рассказать вам. М., 1971.
ГальперинЮ.М.Человек с микрофоном. М., 1971.
ЛетуновЮ.А.Время. Люди. Микрофон. М., 1974.
МаграчевЛ.Сюжеты, сочиненные жизнью. М., 1972.
Радиожурналистика. М., 2000.
РадкевичЕ.Г., ШеинВ.Н. Радиопередача. Ч.1. Мн., 1989.
СмирновВ.В.Жанры радиожурналистики. М., 2002.
ЩербатюкВ.Радиорепортаж. М., 1970.
Лекция;9.;АНАЛИТИЧЕСКИЕ ЖАНРЫ
-Анализ как метод журналистского расследования
-Выбор темы для аналитического выступления
-Понятие «тема»
-Актуальность и эффективность аналитического выступления
Анализ как метод журналистского исследования
Аналитическая журналистика предлагает аудитории
рассмотрение событий, пропущенных через отношение к ним
журналиста. Она может оказывать прямое воздействие на
общественное мнение. Ядро аналитики составляет аргументация,
система доказательств, направленных на подтверждение определенной
точки зрения. Анализ предполагает наличие собственной токи зрения
на предмет исследования, основанного на изучении всех возможных
обстоятельств события.
Слово «анализ» в переводе с греческого значит – разложения,
расчленение. Это разложение какого-то предмета на части с целью
изучения внутренних связей между элементами и его составляющими,
129
чтобы увидеть этот предмет в ином качестве. Анализ – это один из
основных путей познания, метод научного исследования, который
используют многие науки и в каждой из них – в математике, химии,
физике, биологии и т.д. – особенности его определяются спецификой
предмета и задачами его изучения.
В журналистике под термином «анализ» понимается изучение
фактов, событий, основанных на личностной оценке.
Публицистический анализ предопределяется задачами журналистки.
Его виды разнообразны и включают в себя эмпирические, научно-
теоретические методы исследования, наблюдение, изучение
документов, обстоятельств взаимоотношений, обобщения…
Уже значение основных терминов, которыми пользуется
журналист: оценка, суждение (суждение – судить, определять меру,
соотношение разных сторон «предмета», «оценивать» – значит вводить
в контекст соотношение с другими «предметами», «размышление» –
разные мысли, «осмысление» – включаться в процесс обдумывания,
опять-таки иметь дело с разносторонним подходом к изучаемому
предмету).
Аналитическая радиожурналистика, в основе которой лежит
анализ, не может обходиться без синтеза. Журналист обобщает,
подводит итоги, делает заключение, выводы, т.е. выводит мысль на
новый уровень. В основе анализа всегда лежит мысль, высказанная
прямо или лежащая в основе подбора фактов, аргументов. Аргумент –
это факт или мысль, введенные в систему логических, эмоциональных
связей с другими фактами и суждениями, усиленный этим контекстом
и в свою очередь повышающий совокупное действие всей этой
системы фактов. Аргумент – форма доказательств в споре, дискуссии,
столкновении мнений.
Приемы и способы аргументации также разнообразны. Среди
них можно назвать прямую оценку (мнение, суждение),
интерпретацию, аналогию, противопоставление, привязку к опыту той
или иной группы аудитории, демонстрацию примеров, обращение к
личному опыту, ссылки на статистику, цитирование, обращение к
авторитетному мнению известного человека (специалиста, эксперта),
использование клише, пропагандистских штампов, введение в
полемику новых мыслей, оригинального авторского подхода к
объяснению событий, развитие мысли, утверждение, опровержение,
полемика с оппонентами, акцентирование внимания на самых
значительных, по мнению автора, фактах, пояснение, истолкование,
прогноз, обобщение, довод и контрдовод и т.д.
Эти приемы свойственны аналитической журналистике вообще,
они проявляются в разных жанрах, конкретных журналистских
произведениях сообразно задаче выступления, опыту,
профессиональной квалификации, подготовке.
130