Савицкий П.Н. Избранное

Подождите немного. Документ загружается.

322

ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ САВИЦКИЙ

ский и собственно степной пошибы. В этом отношении вопрос с

классификацией форм звериного орнамента, встречающихся в

скифо-сарматском инвентаре, обстоит приблизительно так же, как с

различением тканей, найденных в гуннских курганах внешней Мон-

голии (экспедиция П. К. Козлова

176

). И там, и здесь в одних и тех же

погребениях сочетаются существенно разнородные вещи (в частно-

сти, в гуннских курганах обнаружены греческие, китайские и мест-

ные ткани). Для нас наиболее интересен собственно степной, или,

точнее, «евразийский», пошиб звериного стиля. В пределах ряда веков

пошиб этот является как бы художественным отличием кочевого

мира. Вдохновение мастера сосредотачивается преимущественно на

фигурах козла и оленя. Можно отметить изображения дикого кабана,

зайца и птиц. В более ранний период (представленный для нас глав-

ным образом скифскими памятниками и затем стилистически сопря-

женными с ними памятниками «минусинского» бронзового дела)

господствует манера, которую можно назвать «стилистическим реа-

лизмом». Позднее приходит к господству «звериный импрессионизм».

Частые уже и в предшествующий период сцены нападения хищника

на добычу дополняются дающими высшее напряжение сценами

борьбы между хищниками. Нужно отметить мотивы «сконструиро-

ванных зверей». Здесь мы имеем дело не с человекообразными фан-

тастическими существами, обычными в переднеазиатском искусстве,

но с изображениями животных, как бы составленными (или «скон-

струированными») из элементов, относящихся к самым различным

видам: напр., изображено животное с оленьей мордой, львиными ла-

пами и хвостом, оканчивающимся птичьей головой. В такой «кон-

струкции» распознаваем пафос именно звериного стиля. По сравне-

нию с фауной «стилистического реализма» фауна «звериного им-

прессионизма» является обогащенной. Обычны мотивы не только

льва и тигра (что указывает на влияние южной периферии), но и яка,

исконного обитателя срединно-материковых нагорий. Памятники

«звериного импрессионизма» особенно характерны для погребений,

которые, так или иначе, могут быть сопоставлены с «ранне-гуннской»

эпохой (ранее IV века после P. X.): курганы Монголии, раскопки

Талько-Гринцевича

177

около Троицко-Савска, раскопки Радлова на

Алтае, западносибирские золотые пластинки. «Звериный импрессио-

низм» был, по-видимому, стилем гуннской державы, так сказать,

о за

да

чл IX кочевниковедения

333

«гуннским ампиром». Кочевой мир создал не только примечательный

звериный стиль. Обслуживавшие его мастера (в западной Евразии, в

большом числе случаев, греческой школы) выработали особый

пошиб жанрового искусства. В жанровых сценах, запечатленных в

металле, сохранены для нас облик и образы людей тогдашнего степ-

ного мира. Существование жанрового искусства засвидетельствовано

также для срединно-евразийских степей (жанровые сцены на запад-

носибирских золотых пластинках, фигурка всадника с Алтая и др.).

IX. Нужно отметить специфическую связь между культурами степ-

ной и северной лесной зоны (к востоку от черноморско-балтийского

и балтийско-студеноморского междуморий). В изложении Н. П. Толля

мы подходим к этим проблемам в вопросах воздействия скифской

культуры на ананьинскую и сарматской — на пьяноборскую культу-

ру

178

, а также в явлениях взаимодействия между металлодобывающи-

ми центрами лесной зоны и степной культурой. Из более ранних

фактов сюда же можно отнести связь между древнейшей степною

культурой (т. наз. «скорченных и окрашенных костяков») и неолити-

ческой фатьяновской культурой нынешней Московской области

(в широком смысле этого слова). Культуры степной и лесной зоны

(к востоку от междуморий) объединены, между прочим, типом одеж-

ды. «Археологии драпировок», характеризующей прошлое западной

и южной периферий Старого Света, в мире степной и лесной зоны

противостоит «археология кафтана и штанов». Это обстоятельство

сопряжено с условиями климата. «Русская зима» отличительна для

«прямоугольника степей» вместе с северной лесной зоной (на огром-

ном пространстве средняя январская изотерма ниже -5°С, на многих

миллионах кв. верст — ниже -15°С).

Также звериный стиль особого пошиба является общим для

степной и северно-лесной зоны. Поэтому-то пошиб этот и может

быть назван «евразийским» (см. выше). В течение долгих столетий

он в равной степени характеризует искусство Доуралья и Зауралья.

Есть основания думать, что пошиб этот повлиял на китайское ис-

кусство*. Впрочем, в китайском искусстве он выступает в существен-

* Ср. Г. И. Боровка: Культурно-историческое значение археологических на-

ходок экспедиции в сборнике: Краткие отчеты экспедиций по исследованию

322

ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ САВИЦКИЙ

но преобразованном виде. А в раннем средневековье этот стиль, на

несколько столетий, утвердился в Европе. Однако, как устойчивый

эстетический уклад, стиль этот отличает, по преимуществу, сово-

купность евразийской степной и евразийской лесной зоны. — Не-

которые черты специфической связи нужно отметить и в соотно-

шении кочевой культуры с культурами срединно-материковых оа-

зисов (см. выше)*. В соответствии с этим культурная среда степного

мира вместе с культурами северно-лесной зоны, с одной стороны, и

срединно-материковых оазисов — с другой, выступает пред нами, в

качестве целого, со сравнительно тесной внутренней связью**. Судь-

бы этого культурно-исторического целого и составляют историю

Евразии***.

X. Существенно отметить историософское самопротивопостав-

ление степного мира окраинно-периферическим мирам. В этом

отношении показательны слова того же китайца-евнуха, перешед-

шего к шаньюю Киоку (см. выше). Он отклоняет упреки, делаемые

китайцами кочевникам, в плохом уходе за стариками и в переходе

жен от умершего к другим представителям рода. Плохой уход он

объясняет условиями военной жизни, а переход жен — стремле-

Северной Монголии в связи с Монголо-тибетской экспедицией П. К. Козлова.

Ленинград, 1925, стр. 35-36.

* В обширном археологическом материале по Таримскому бассейну, из-

данном в фолиантах «Serindia» A Stein'а, можно, напр., отыскать подобия степ-

ного звериного стиля (ср. мотив вепря). Хотим указать, что один из народов,

игравших значительную роль в истории кочевого мира, — турки-уйгуры (стр.

43; расцвет образованной ими кочевой державы относится к VIII веку) — стали

впоследствии «оазисным» народом «китайско-таримской перемычки». В XIII веке

именно их культуру (из числа культур оседлых народов) Чингисхан считал наи-

более подходящей к потребностям кочевого монгольского народа.

** Именно эту совокупность описывает Геродот в главах о Скифии (см.

выше). В чисто географическом смысле все три названные области, по клима-

ту своему, «контрастны», т. е. имеют жаркое лето и суровую зиму. Между про-

чим, в этом их отличие от умеренных и теплых, по климату, южных и запад-

ных периферий Старого Света. Наиболее резко выражена контрастность в

прямоугольнике степей, в особенности в срединной и восточной части. В се-

верной лесной зоне — прохладнее лето, в области срединно материковых

оазисов — теплее зима.

*** Ср. «Начертание русской истории» Г. В. Вернадского.

о зада

чл IX кочевниковедения

335

нием поддержать родовое единство. Затем он обличает китайцев:

«Ваши обычаи и ваше право таковы, что класс восстанавливается

против класса; и одни принуждены быть рабами, чтобы дать дру-

гим возможность жить в роскоши». Это, пожалуй, самое раннее,

дошедшее до нас противоположение «срединного мира» перифе-

рическому, как миру «капитализма и эксплуатации». Обличения

евнуха есть как бы слово о «гнилом Китае». Он указывает на раздо-

ры, ссоры и разрушение семей. «Что вы будете рассказывать мне,

вы, посаженные в клетку модники!» Основу гуннской мощи он

видит в независимости гуннов от Китая по части всех реальных

потребностей (так сказать, идея «хозяйственно самодовлеющего

мира»). Обращаясь к гуннам, он говорит: «Шелка и ситцы гораздо

менее, чем войлок, приспособлены к той суровой жизни, которую

вы ведете; и китайские лакомства значительно менее питательны,

чем ваши кумыс и сыр». Аналоги этим суждениям можно найти в

скифской, поздне-гуннской и турецкой истории. Изучение исто-

риософской проблемы России и Европы нужно начинать с изуче-

ния, в истории кочевого мира, постановки вопросов о срединном

и периферических укладах. В постановке этой, за много столетий

до нашего времени, мы встречаем мотивы, которые звучат и в XIX,

и в XX вв.

Рассуждая теоретически, в историческом рассмотрении Старо-

го Света возможны две основные трактовки: степилюбивая и окра-

инолюбивая трактовка*. Каждая из этих трактовок научно плодо-

творна, поскольку она является стимулом изучений. Важно только,

чтобы трактовки эти не приводили к тенденциозности выводов.

Нужно сказать, что в науке, имевшей до сих пор дело с кочевым

миром, по понятным причинам, преобладали окраинолюбивые

мотивы: ведь наука эта создана окраинными народами". Нельзя за-

крывать глаза на то, что окраинолюбие имело не только плодо-

В отношении к степному миру все прочие исторические миры Старого

Света, как сказано, являются окраинными.

* Впрочем, в греческой литературе имелась, как известно, скифолюбивая

струя (об этом см: М. И. Ростовцев. Скифия и Боспор, 1925). В. В. Бартольд от-

мечает степилюбивые мотивы в персидской литературе (очерк «Отец Едигея» в

«Известиях Таврич. О-ва истории, археологии и этнографии». Симферополь,

^927, стр. 20).

322

ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ САВИЦКИЙ

творные следствия; оно приводило к тенденциозности выводов.

Придавалось преувеличенное значение культурной зависимости

степного мира от периферических стран, в особенности западных

и южных; без достаточных оснований все и вся в степном укладе

возводилось к периферическим влияниям (иными словами, игно-

рировалось качество кочевой среды как самостоятельного истори-

ческого мира). Не будем приводить примеров. Укажем только на

необходимость усиления в науке (ради полноты и широты охвата)

степилюбивых мотивов, с тем, однако, чтобы плохие примеры не

получили подражателей, дабы не повторилось «все то же, только

наоборот». Степилюбие не должно приводить к тенденциозности

выводов.

XI. В изучении кочевого мира, как оно практиковалось до сих

пор, относительно очень большое внимание уделялось исследова-

нию этнографической принадлежности отдельных кочевых наро-

дов. Конечно, эти вопросы имеют значение. Не нужно, однако, пре-

увеличивать их удельный вес. Нужно подчеркнуть, что «общность

кочевой жизни и культуры была сильнее племенных различий»

(Н. П. Толль). — Переходя к частностям, необходимо отметить, на-

сколько неудобно, при сложившемся словоупотреблении, называть

те или иные степные народы «иранцами», хотя бы народы эти этно-

графически были родственниками мидян

179

и персов. Или геогра-

фическому Ирану («иранскому плоскогорью» и примыкающим

странам)* нужно дать новое имя, или же следует придумать особое

обозначение для указанных кочевых народов (их можно называть,

напр., «степными арийцами»). Сколь бы ни были многочисленны

пункты культурного сближения степных и внестепных арийцев, на-

зывать «иранским» культурное начало, несомое теми и други-

ми, — это значит практиковать смесительное словоупотребление.

Иранский уклад есть определенный оседлый культурный уклад пе-

риферического иранского месторазвития, существенно отличный

от кочевого уклада, представленного степными арийцами**. Степные

* Т. е. Ирану, в смысле, напр., «Историко-географического "обзора Ирана»

В. Бартолъда (СПб., 1903).

** Это не исключает присутствия в горных хребтах Ирана нескольких обособ-

ленных кочевых групп.

о зада

чл IX кочевниковедения

337

арийцы принадлежат к культурному миру, отнюдь не тождествен-

ному с миром иранским. Все это тем более важно, что в истории

замечается постоянное взаимопротивопоставление иранского и

степного мира*. Противопоставление это можно видеть в борьбе

мидийского Киаксара

181

со скифами, персидских Кира и Дария

182

— с

массагетами

183

и теми же скифами, затем в борьбе Сасанидов с

гуннами-эвталитами (пропускаем несколько промежуточных

этапов)**. Противопоставление это, на сей раз в парадоксальной

форме, сказалось и тогда, когда Иран и евразийские степи оказа-

лись одинаково под монгольской властью. В данном случае проти-

вопоставление это выразилось в войне между двумя вассальными

монгольскими царями — между золотоордынским (степным) царем

Беркаем и персидским (иранским) царем Хулагу

184

***. Позднее то же

противопоставление сказалось в борьбе Тимура с Тохтамышем.

В этой борьбе Тимур представлял иранское, а Тохтамыш — степное

начало"**.

XII. Самостоятельная политико-милитарная роль кочевого

мира сошла на нет в XVIII и XIX вв. (определенное хозяйственно-

* См. статью В. П. Никитина

«Иран, Туран и Россия» («Евразийский

Временник», кн. V. Париж, 1927), а также «редакционное примечание» к этой

статье.

" Скифы, вероятно, были арийцами, гунны-эвталиты «туранцами». Это

изменение не повлияло на основное геополитическое соотношение степи и

Ирана.

"* Г. В. Вернадский. Золотая Орда, Египет и Византия в их взаимоотноше-

ниях в царствование Михаила Палеолога (Сборник статей, издаваемый се-

минарием имени Н. П. Кондакова. Прага, 1927), в особенности стр. 75.

Борьба между Тимуром и Тохтамышем была одной из тех, которые за-

печатлелись в памяти и судьбах евразийских народов. На северном Кавказе до

сих пор указывают место, где произошла битва между этими полководцами.

Тимур подверг разорению столицу Золотой Орды — Новый Сарай на Ахтубе:

«Терещенко нашел среди развалин "один остов без рук, а ноги поперек тулови-

ща... другой без черепа, все кости, за исключением рук, как бы изрублены в

мелкие куски... вдали от них несколько других остатков, иные без черепов, дру-

гие без рук и ног". Так действовала безжалостная рука победителя, "обратив-

шего Сарай в пепел", "погнавшего жителей перед собой, как стадо баранов"»

(Ф. В. Баллод. Старый и Новый Сарай. Казань, 1923, стр. 11-12). Все же это

разорение не пресекло степной традиции. И уже при Тимуре, под управлени-

ем Едигея, Золотая Орда окрепла в значительной степени.

322

ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ САВИЦКИЙ

культурное значение кочевой принцип сохраняет до настоящего

времени). По свойствам кочевой тактики кочевая сила не порази-

ма в каком-либо определенном участке степи. Принудить кочев-

ников к подчинению можно только, охватив степь в ее целом.

Сама огромность «прямоугольника степей» препятствовала такому

охвату. Прямоугольник этот имеет две большие (северную и

южную) и две малые стороны (восточную и западную)*. Вплоть до

XVII века ни одной из боровшихся с кочевниками перифериче-

ских держав ни разу не удалось осуществить охвата хотя бы одной

большой стороны. Китаю и Персии, в моменты наибольшего раз-

вития их могущества (Китаю — при Ханьской и Танской династи-

ях, Персии — при Ахеменидах), удавалось охватить до половины

большой (южной) стороны степного прямоугольника: Китаю уда-

валось охватить ее от восточной оконечности до долгот Памира,

Персии — от долгот Памира до западной оконечности (низовья

Дуная). И только в XVII веке русское государство, зародившееся

около восьми веков перед тем на рубежах Европы, к северо-западу

от степи, а отчасти и в примыкающих степных пределах, — рус-

ское государство, двигаясь с запада на восток по лесной и тундро-

вой зоне, завершило охват большой северной стороны степного

прямоугольника (от Днепра до Великого Океана). Тем самым была

создана база для наступления на степь, небывалая в мировой исто-

рии. Приблизительно одновременно в Китае утвердилась Мань-

чжурская династия, организовавшая Китай для энергичного нати-

ска на степь. В результате уже в XVIII в. подчинились Китаю вос-

точноевразийские степи (за исключением некоторых доставшихся

России северных островных степей)**. Несколько позже Россией

было завершено подчинение западноевразийских степей. А во

второй половине XIX в. русская власть охватила и срединноевра-

зийские степи. Тогда закончилось начавшееся по крайней мере за

2,5 тысячи лет перед тем самостоятельное политико-милитарное

значение кочевников во всемирной истории. Позже монгольская

нация восточноевразийских степей стала обнаруживать тяготение

к России (начало XX века). Не случайными связями сопряжена со

* Иначе их можно называть длинными и короткими сторонами.

** Степи по Енисею, Ангаре, в Забайкалье и в ленском крае.

03i

о зада

чл IX кочевниковедения

338

степями Россия*. В этом повороте небезынтересно проследить,

как распределялось в XIX веке между европейскими и русскими

исследователями изучение тогдашней Китайской империи. Мы

располагаем данными специально по ботанико-географической

отрасли**. В степных частях преобладали русские исследователи.

В Джунгарии

185

все семь работавших там в XIX веке ботаников

были русскими; в китайском, или восточном, Тянь-шане русскими

были шесть из семи, в Монголии — тридцать один из тридцати

шести, в таримско-китайской перемычке три из четырех исследо-

вателей. Несколько иначе обстоит дело в характерном районе «аб-

солютной пустыни» — в Восточном Туркестане (также по этому

признаку «абсолютная пустыня» выступает как самостоятельная

область). Здесь из семи исследователей было только три русских.

В направлении собственно Китая русская географическая наука

шла по историческим стопам кочевников. В тех китайских про-

винциях, вдоль Великой стены, где появление кочевников было

постоянным явлением, русские исследователи или преобладают,

или сильно представлены: в Кан-су из семи исследователей — шесть

русских, в Шан-си единственный исследователь — русский, в Шен-

си — два русских из общего числа пяти исследователей, в

Чжили — семь из двадцати четырех. Далее к юго-востоку лежит

«мертвая полоса», где до конца XIX века вообще не было ни одного

исследователя (провинция Хэнань). В изучении восточных и

южных провинций, т.е. во всем собственно Китае, вне древней

степной и полустепной области монголов и гуннов, безусловное

преобладание принадлежало европейской науке. Граница русских

исследований совпадала приблизительно с границей евразийско-

го мира, как мы наметили ее в предыдущем. На северо-западе рус-

ские ученые были еще кое-как представлены (в Хубее — три из

одиннадцати, в Сычуане — три из двадцати трех); далее к востоку

и югу их не оказывалось совсем. В ботанико-географическом ис-

следовании десяти собственно китайских провинций русские

В рассматриваемых явлениях по новому обнаруживается та специфиче-

ская связь между историческими формациями степной и северно-лесной зоны

(к востоку от междуморий), о которой мы говорили в предыдущем.

* Е. Bretschneider. History of European Botanical Discoveries in China. London,

1896 (Parts I—III, p. 1-1168).

358

ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ САВИЦКИЙ

175

имена не представлены вовсе (европейские ученые упоминаются

здесь 157 раз). В одной только южно-приморской провинции

Фуцзян на шестнадцать имен, писанных латиницей, имеется одно,

писанное кириллицей*. Русская наука имеет призвание к исследо-

ванию степи. Это сказалось в географической области, отчасти

выразилось уже и в изучении кочевого мира. В еще большей сте-

пени призвание это должно раскрыться в грядущем развитии «ко-

чевниковедения». По охватываемому материалу и по самостоя-

тельности темы кочевниковедение соразмерно таким дисципли-

нам, как синология, индианистика, ирановедение. Есть основания

думать, что кочевниковедение станет преимущественно русской

наукой. Но желанны и другие силы. В частности, необходимо при-

влечение к кочевниковедной работе культурных сил современных

кочевых народов. Народы эти должны найти свое место и свою

почетную роль в общем деле России-Евразии.

6.Ш.1928

* В. Л. Комаров. Введение к флорам Китая и Монголии. СПб., 1908, стр. 20

(«Труды И. СПб. Ботан. Сада», том XXIX. Вып. I.).

ЕДИНСТВО МИРОЗДАНИЯ

Мы утверждаем единство мироздания — это положение имеет

для нас и религиозный, и позитивно научный, или, как говорят, им-

манентный, смысл. Мы знаем, насколько значительны завоевания

безбожия в некоторой части русских народных масс, являющихся

до сих пор преимущественным носителем религиозного начала.

Но уже о русской интеллигенции нельзя сказать того же. И если не-

малая ее часть крепко стоит на позициях безбожия, занятых ею еще

в предреволюционное время, то в другой ее части определенно на-

мечается рост религиозного самосознания.

...Пусть голос наш будет словом о непреходящести религиозно-

го начала, глубочайше ускоренного в основных данных человече-

ской природы, в неизбывной трагедии человеческой судьбы, чело-

веческом пути от рождения к смерти. Эта трагедия одинакова для

людей всех классов. Пред всеми — одинаково тот же путь. И пред

каждым, кто думает, одинаково та же тайна мироздания. Голос наш

есть слово о внеклассовом и всеклассовом ядре религиозного на-

чала. В сфере познавательной мы являемся сторонниками научно-

го монизма. Современной наукой в материи вскрываются предо-

пределения и смыслы, и смысл выступает из глубины материи.

С физико-математической точки зрения, организованное состоя-

ние мира есть наименее вероятное... И между тем, отдаленнейшие

звездные миры, Солнечную систему, растительное и животное

царство (и человеческое общество) мы одинаково находим в со-

стоянии организации. Организация есть невероятность. И в то же

время организация есть верховный закон, которому подчиняется

сущее. Здесь обозначается религиозный упор современной науки:

Вселенная необъяснима вне допущения всемирного бытия, благо-

даря которому невероятное становится осуществленным. Но это

допущение не нарушает внутренней завершенности, законченно-

сти и утвержденности в себе имманентной научной картины мира.

Эта картина раскрывается как «картина-система» — как грандиоз-

ный образ номогенеза

186

или эволюции на основе закономерно-

стей, не ставящий и не разрешающий вопроса, где источник и где

причина того, что осуществлялась (несмотря на ее физическую не-

вероятность) организованная система, и кто есть тот Предопреде-

342

ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ САВИЦКИЙ

литель, которым «предопределено» номогенетическое развитие

мира. Понятие организации в этом плане становится основным

научным понятием. И можно сказать, что организация и есть дух,

пребывающий в материи. И дух этот одинаково веет во всей сово-

купности астрономических, физических и химических факторов,

в «простейших» органического мира и в истории человеческих го-

сударства и культуры. В этом порядке мыслей человеческое оказы-

вается в сопряжении с природным, и природное — в сближении с

;

человеческим. Этим и утверждается единство мироздания, объем- j

лемое общим понятием «номогенез». Номогенез понимается здесь

как заданность, как предопределенная способность материи к ор-

ганизации и самоорганизации. Проблема самоорганизации явля-

ется центральной в жизни человеческих обществ. И здесь в осо-

бенности плодотворно понимание ее как заданности, допускающее

и предполагающее понятие свободы. Однако заданность присуща

также и всем природным процессам. Также и эти процессы могут

осуществить или не осуществить задания (организацию астроно-

мического мира, создание нового жизнеспособного вида). С этой

точки зрения необходимо подходить к так называемым «тупикам

эволюции», т. е. процессам, не приводящим к созданию устойчивой

формы, — это процессы, в которых не осуществилось задание. Од-

нако было бы неправильно к природному отнести понятие свобо-

ды (хотя в природном и есть ее зачатки). Сближение человеческого

и природного в общих понятиях номогенеза и заданности не озна-

чает отождествления человеческого с природным. Особая поста-

новка свободы и особая постановка самоорганизации отличают

именно человека, составляют содержание и сущность его душев-

ной жизни. В Священном Писании способность человека к само-

организации и организации мира дана в откровении о том, что, по

закону сопряжения крайностей, принуждены прийти [к идее само-

организации и организации мира] и крайние материалисты, ис-

поведующие, в полном противоречии с жестоким пониманием

«необходимости», пластичность мира и его открытость заданиям

человеческой самоорганизации и организации.

Политической задачей евразийства является раскрытие задан-

ностей русской революции, как бы «валоризация»

187

этой револю-

ции. Нелепа мысль, что эта «валоризация» возможна вне утвержде-

Единство мироздания

И раскрытия религиозного начала. Отпадение от религиозной

НИ

щности мира есть помутнение и ущербление духа - «тупик эво-

°юции».

так же нелепа мысль, что утверждение религиозного на-

чала противоречит какому бы то ни было конкретному политиче-

скому или социальному заданию, например, заданности мира и за-

данности революции...

ГАЗЕТА «ЕВРАЗИЯ »

НЕ ЕСТЬ ЕВРАЗИЙСКИЙ ОРГАН

В № 7-м газеты «Евразия» напечатано письмо Н. С. Трубецкого

188

В этом письме Н. С. отмечает, что «газета "Евразия" в вышедших до

сих пор номерах отражала почти исключительно только одно из

течений евразийства, притом течение, склонное к замене

ортодоксально-евразийских положений элементами других, ниче-

го общего с евразийством не имеющих учений (марксизм, федо-

ровство

189

)» (см. приложение). В определении того, что в идеологи-

ческом плане есть и что не есть евразийство, Н. С. Трубецкой — судья

компетентнейший. Ведь он — автор «Европы и человечества», «Ту-

ранских элементов русской культуры», идеократии

190

и многого

другого, имеющего основное значение в евразийской системе. И не

анонимной редакции газеты «Евразия» утверждать, что заявление

Н. С. Трубецкого «является сплошным недоразумением» (см. сопро-

водительное примечание к письму Трубецкого). Для каждого, кто

живет евразийством, заявление Н. С. Трубецкого и выход его из га-

зеты «Евразия» подсказывает вывод, что газета «Евразия» не есть

евразийский орган-, что евразийство в ней не только и не столько

проповедуется, сколько подменяется элементами других, ничего

общего с евразийством не имеющих учений.

Содержание газеты «Евразия» (в пределах вышедших восьми но-

меров) полностью подтверждает этот вывод. В газете этой элемен-

ты подлинного евразийства (выраженные, например, в статьях

В. Н. Ильина

191

, П. Н. Малевского-Малевича, В. П. Никитина и др.)

смешаны с элементами, совершенно чуждыми евразийству. «Руко-

водящие» статьи газеты в значительной части представляют собой

апологию марксизма (см. ниже записку Н. Н. Алексеева

192

и письмо

П. Н. Савицкого по поводу статьи «Революция и власть»

193

). Делается

попытка сочетать религиозное начало с такими, например, утверж-

дениями: «Надо... посмотреть, какой "дух" отрицается (марксизмом),

может быть, — такой дух, что его не стоит и защищать» (№ 6 газ.

«Евразия», статья «Социализм и Россия»)

194

. Для каждого изучавшего

марксизм и знающего, что «реальностью» марксизм считает только

производственные отношения, ясно, какой "дух", прежде всего и

главнее всего, отрицается марксизмом: Дух Божий. Нужно признать,

Газ*

•та «Евразия» не есть евразийский орган

345

что хитросплетения газеты «Евразия» по поводу марксизма пока-

жутся жалкими одинаково каждому марксисту и каждому евразий-

цу. Попутно подчеркнем неприемлемость, с евразийской точки зре-

ния, формулы, что «марксизм необходим, но недостаточен». Марк-

сизм именно монистическая система*. И кто говорит: «Марксизм

необходим», — тот утверждает, что в социальных явлениях и в идей-

ных составах мы находим только отражение материально-

экономических отношений. Идее Бога здесь не может отвечать ни-

какая реальность. А если бытие Божие признается как реаль-

ность, — то это уже не марксизм. Здесь нет «монистической»

системы. В таком случае не может быть речи о «необходимости

марксизма». Иными словами, для религиозного человека марксизм

не только недостаточен, но и сверх недостаточен, так как утверж-

дает неприемлемые для религиозного сознания принципы. Или при-

знание, что все «в конечном счете» сводится «к экономической

базе», — или «признание Логоса, действующего в материи». Евра-

зийство несовместимо с марксизмом, и попытки механически со-

прячь эти системы суть попытки, не додуманные до конца. Марк-

сизм нужно делать объектом анализа. Нужно исследовать причины

его значения и успеха. Эти причины нужно учесть в самостоятель-

ной евразийской конструкции". Вместо того газета «Евразия» сдела-

ла марксизм субъектом идеологических построений. И тем отре-

клась от евразийской системы.

Апология марксизма, проводимая газетой «Евразия», делает ре-

лигиозное начало как бы «реликтом» или остатком. О нем упомина-

ется время от времени на газетных страницах, но оно не отвечает

уже окружающей идеологической обстановке. И действительно, как

может религиозное начало найти себе место и руководящее значе-

ние в том «мироделании», для которого «трагическое положение

современной культуры заключается в основной внесогласованно-

* Монистической называется система, возводящая сущее к какому-либо еди-

ному началу-, дуалистической — система, говорящая о двух началах; плюрали-

стической — система, говорящая о многих началах.

" Отношение евразийства к марксизму, а также понимание евразийством

трудовой теории ценности и теории эксплуатации будет предметом особых ста-

тей и готовящейся к печати книге VI «Евразийского сборника» (см. объявле-

ние).

348

ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ САВИЦКИЙ

сти массового обобществленного характера производственной

культуры с отстающим от нее миросозерцательным индивидуализ-

мом» (передовая № 3-го). Это — характерная марксистская форму-

ла, для которой миросозерцание есть «надстройка» над производ-

ственной базой. В рамках подобных взглядов нет места абсолют-

ным началам, действующим и применяемым в жизни. Отсюда и

вытекает, нужно думать, потребность как можно строже отделить

религию от жизни, что и делается в ряде статей. «Руководящим

практическим принципом должен здесь быть "дуализм" религии и

«политики» или социологии» (статья «Социализм и Россия» в № 8-м

газ. «Евразия»), «Наше понимание исторического процесса опреде-

ляется основным первично-религиозным дуализмом, в силу кото-

рого область собственно религиозной и церковной жизни четко

отделяется от проблем и потребностей социально-политической

жизни» (передовая № 7-го). Нужно подчеркнуть, что идеология от-

деленной от жизни религии не является евразийским принципом.

Дело идет не о том, чтобы догматизовать, с религиозной точки зре-

ния, те или иные социальные формы; это было бы кощунственно и

нелепо. Социальные формы должны быть применительны к по-

требностям времени. Утверждение «дуализма» противоборствует

тому, чтобы религиозные начала стали действенны в «политике» и

жизни. В контексте газеты названный «дуализм» приходится рас-

сматривать как идеологию обессиленной или вынесенной из жизни

религии. Газета «Евразия» в названных статьях, а также в других (ср.

передовую 8-го №) является антагонисткой тех взглядов, которые

привели к понятию «бытового исповедничества» (ср. «Евразийские

временники»). Ибо в понятии этом олицетворяется проникнутость

всей жизни религиозным началом.

Подобно марксизму, евразийство представляет собой монисти-

ческую систему, но только систему не материализма, но «Духа, дей-

ствующего в материи» или — иначе — номогенеза, т. е. эволюции на

основе закономерностей, предустановленных Божественной Волей.

О номогенезе в биологии трактует превосходная статья В. Н. Ильи-

на («Номогенез и мутация», № 6). В сопоставлении с остальным со-

держанием номера помещение этой статьи знаменует характерное

для газеты сочетание евразийских тезисов с существенно не евра-

зийскими утвержденьями.

Газета «• >Евразия»не есть евразийский орган

347

Газете «Евразия» чуждо представление о евразийстве как о цель-

ной и в основных чертах последовательной системе. Отдельные

положения представляются разрозненными, неизвестно почему

привлеченными, противоречащими друг другу. В составе разнород-

ных положений находим и пропаганду идей Н. Ф. Федорова. Можно

приветствовать ознакомление с идеями этого интересного мысли-

теля. В газете «Евразия» ознакомление это ведется в тонах «федо-

ровского сектантства». Это обстоятельство и побудило, вероятно,

Н. С. Трубецкого назвать «федоровство» в числе тех учений, «не име-

ющих ничего общего с евразийством», которые отражает газета

«Евразия». Федоровство проповедуется в ряде «руководящих» статей

газеты. Примечательно, что именно федоровство никак не совме-

стимо с тем «дуализмом» религии и «политики» или, иначе —

«первично-религиозным дуализмом», который утверждается в дру-

гих «руководящих» же статьях газеты (см. выше). Ведь именно фе-

доровство утверждает религиозный смысл всякого социального и

даже технического деланья: через это деланье оно думает указать

путь к воскрешению мертвых. Об отделении «области собственно

религиозной и церковной жизни... от проблем и потребностей

социально-политической жизни» здесь просто не может быть и

речи. Одновременное утверждение пресловутого «дуализма» и фе-

доровского «общего дела» - это один из примеров той логической

и теоретической беспомощности, в которой пребывает газета «Ев-

разия». Другой подобный пример - это попытка сочетать аполо-

гию марксизма с каким-то (хотя бы и невразумительным) призна-

нием религиозного начала.

Возвращаемся к вопросу о «федоровстве». Для того чтобы право-

славным евразийцам были ясны основы собственного их «мироде-

ланья», — не бесполезно подвергнуть критике те «федоровские»

воззрения, которым дается место в газете «Евразия». В этом смысле

особенно характерны «письма из России», помещенные в №3-м

«Евразии». Они снабжены «поощрительным» примечанием от ре-

дакции. Прежде всего нужно сказать, что православному евразийцу

существенно чужд тот оттенок «хилиазма» или мысль об оконча-

тельном и последнем разрешении всех проблем еще в пределах

земного существования, которое сказывается в названных письмах.

«Самое существенное сейчас найти и дать эту стягивающую все

348

ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ САВИЦКИЙ

стремления точку. И не тактическую только, какой является мысль о

социальной революции и т.п., а окончательную и последнюю»

(письмо первое). Евразийцы знают, что в пределах земной жизни

такая «окончательная и последняя» точка не может быть найдена.

Тем больший смысл для православного сознания приобретает уве-

ренность, что бытие не ограничивается рамками земного существо-

вания. Если вспомнить, какое огромное религиозное содержание

связано с этими вопросами, — странным и даже кощунственным

покажется делаемое в том же письме обращение к коммунистиче-

ской власти с настоянием «наметить разрешение последних и окон-

чательных проблем». Двусмысленно понятие «диктатуры спасения»,

выдвинутое в письме втором. Спасение кого? душ? и какими сред-

ствами? внешнего принуждения и «большого строительства»? Если

так, то православная евразийская мысль должна решительно ука-

зать на несообразность этой концепции. Самое представление о

«диктатуре» противоречит христианскому пониманию спасения.

Ибо здесь не может быть внешнего принуждения, на которое указы-

вает «диктатура». И внешнее деланье является выражением и след-

ствием деланъя внутреннего. Наименьшие сомнения возбуждает

письмо третье. «Я всегда помню слова Николая Федоровича, кото-

рый говорил, что вражда против христианства есть "недоразуме-

ние", что христианство — общее всех, в том числе и атеистов,

дело, и, надо думать, что вдумчивые и искренние атеисты лучше

всех этих блудливых и слюноточных мистиков и всяких любителей

тайны, пугающихся собственной темноты». Как бы ни относиться к

«блудливым и слюноточивым мистикам», приходится признать, что

эти слова не дают и отдаленного представления о силе и реально-

сти этого начала в мире. Наоборот, в них видно стремление сту-

шевать грани между Добром и злом, представить существующее в

виде не поддающегося анализу месива. Это, впрочем, отвечает об-

щему характеру газеты «Евразия». И то, что упомянутые «письма из

России» появились в газете без оговорки о несогласиях, лишний

раз показывает, что газета «Евразия» не есть евразийский орган.

Ибо евразийству неискоренимо присуще ощущение реальности

злого начала в мире.

Сказанное намечает те основные пункты, которые обнаружива-

ют неевразийский характер газеты «Евразия». Но есть и много дру-

Газета «•

>Евразия»не есть евразийский орган

349

гих показаний того же смысла, которые сами по себе весьма значи-

тельны. Отметим в особенности метод ведения в газете хроники

СССР и экономической хроники в частности. Несмотря на частые

выпады в газете «Евразия» по адресу «установки эмиграции», можно

сказать, что в методе этом обнаруживается прямой «эмигрантоцен-

тризм»: названная хроника — это как бы карикатура на такую же

хронику в эмигрантских газетах: взято все то же, только наоборот;

эмигрантские газеты перепечатывают отдельные факты, заимство-

ванные из «самокритики»; газета «Евразия» повторяет данные ком-

мунистической хозяйственной пропаганды. Истина во всей ее

сложности столь же далека от перепечаток газеты «Евразия», как и

от данных по «самокритике». Значение евразийства заключается,

между прочим, в том, что в ряде вопросов оно преодолело «эми-

грантскую» трактовку проблемы. В данном случае мы этого не на-

ходим. «Хроника» в газете «Евразия» — это просто изнанка эми-

грантской позиции. Истинное положение дел в СССР гораздо со-

размернее изображается любым серьезным советским изданием,

чем «хроникой» газеты «Евразия». И, конечно же, с евразийством

подобное ведение дела не имеет ни капли общего. Если отношение

к марксизму в ряде «руководящих» статей газеты определяется, как

«подцензурная» его апология (см. выше), то здесь мы находим наив-

ную апологию существующего в СССР порядка.

Каждому вопросу, к которому подходило евразийство, оно дава-

ло новое освещение; будь это вопрос философский, культурно-

исторический, государственно-правовой или даже лингвистиче-

ский. Ничего подобного мы не видим в экономическом «подходе»

газеты «Евразия». Здесь собственно и нет самостоятельного под-

хода. Подход газеты соотносителен эмигрантскому и, как сказано

выше, представляет собой антиэмигрантский подход или «эми-

грантство» наизнанку (см. «Экономический обзор» № 2, «Экономи-

ческий отдел» № 5, «К вопросу о государственном начале в народ-

ном хозяйстве» №8 и т.д.). Особую нарочитость видим в обзорах

«строительства», помещенных в нескольких номерах. Нелегко разо-

браться в следующем абзаце «евразийского» автора: «Экономиче-

ское благосостояние современной с.-х. единицы — крестьянского

Двора, как бы высоко оно ни было, всегда будет играть роль только

активной ячейки в общем хозяйственном процессе. Ибо как только

348

ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ САВИЦКИЙ

крестьянский двор разрастается по тем или иным причинам в эко-

номию прежнего типа, местные колхозы и совхозы должны вклю-

чать такое хозяйство в сферу своего влияния, наконец, с.-х. коопе-

рация имеет своей прямой задачей охватывание разрастающихся

дворов в кооперативные товарищества» («Экономический отдел»

№ 5). Читателю предоставляется понять, какова же будет судьба раз-

растающихся крестьянских дворов, по предположениям автора.

О реальных цифрах с.-х. продукции читатель газеты (в первых вось-

ми номерах) не узнает ничего. Зато ему сообщается о плане весен-

ней посевной кампании на 1929 г. (№6): все цифры — «в будущем

времени», и никакой критики осуществимости плана. Сказано толь-

ко, что нужен «пересмотр размеров ставок, практики применения

с.-х. налога и политики заготовительных цен... Последние два во-

проса должны быть пересмотрены как можно скорей, чтобы кре-

стьянин знал, что он получит, на каком основании ему следует раз-

вертывать свое хозяйство». Одним словом, чтобы крестьянин знал,

«что прикажете». В таком тоне пишут не осведомительные, но про-

пагандистские коммунистические газеты. В газете некоммунисти-

ческой такой тон, по справедливости, нужно признать рептильным.

Нет конкретных данных об итогах озимого сева в СССР, зато отме-

чается ряд «успехов» в виде образования 2875 колхозов (№ 5 «СССР»),

Общий вопрос о колхозах и совхозах никак не поставлен, отмечено

только, что «значение совхозов и колхозов принципиально велико,

и линию на зерновые фабрики и тракторные колонны отнюдь не

следует утрачивать» (№ 5 «Экономический отдел»). Коммунистиче-

ская власть может поблагодарить газету «Евразия» за ценный совет.

Верх наивности достигнут в № 8-м, где в заметке о десятилетии Бе-

лорусской республики дана сводка безоблачных успехов строитель-

ства. Серьезный советский орган никогда не допустил бы той меры

апологетичности и невегласия, которая допущена в экономическом

отделе газеты «Евразия». Отдел этот — не выражение евразийства,

но прямая профанация имени.

В статье Л. П. Карсавина в № 1 «Евразии» («О смысле революции)

говорится о процессе перерождения рабочего правящего слоя в

рабоче-крестьянский. Это процесс, на который в социальной об-

ласти евразийство делает одну из главных своих установок. Только

этим путем правящий слой может стать выражением всего целого

Газета «• >Евразия»не есть евразийский орган

350

русских трудящихся масс. То новое, что должно быть принесено

названным процессом, есть частичное превращение правящего

СЛ

оя в подлинно крестьянский. В связи с этим уясняется вся значи-

тельность для евразийства крестьянского вопроса. Нужно констати-

ровать: крестьянский вопрос никак не поставлен в газете «Евразия».

Нельзя же считать подобной постановкой невегласие, образцы ко-

торого приведены в предыдущем. Не дано в газете «Евразия» ника-

кого соразмерного выражения и той установки на государственно-

частную систему хозяйства, которая наметилась в развитии евра-

зийства (ср. брошюру Н. Н. Алексеева «Собственность и социализм».

Париж, 1928).

Приведем суждение газеты «Евразия» из внешнеполитической

области.- «Замена интернационалистической воинственности СССР

новой мирной идеологией... замедляется, главным образом, причи-

нами внешнего для России свойства» (передовая 2-го номера). Вот

формулировка, достойная европейского или американского сто-

ронника «признания советов», которому существенно чужд евра-

зийский тезис о самодовлеющем протекании русского историче-

ского процесса. Впрочем, вопросы «признания советов», по-ви-

димому, особенно близки газете «Евразия» (см., например, «К во-

просу о взаимоотношениях Великобритании и СССР» в № 6-м и др.).

И трактуются в ней в связи с вопросами о расширении концессион-

ной политики (ср., например, «Германо-советский торговый дого-

вор» в № 8-м и пр.). Соединение это характерно для европейского

политико-экономического сознания, в его отношении к современ-

ной России. Во многих случаях газета «Евразия» могла бы по праву

назваться «Анти-Евразией».

Но не каждый антиевразиец одобрит газету «Евразия». Комму-

нист строго раскритикует такое, например, положение: русская ре-

волюция «утверждает единственную реальную свободу — свободу

распоряжения материальными благами, свободу — равенство» (пе-

редовая 8-го номера). Коммунист сказал бы: «Наивные люди! Они

говорят в настоящем времени о том, что относится к будущему.

Такая свобода утвердится, когда произойдет "прыжок из царства не-

обходимости в царство свободы". А прыжок этот еще не произошел.

И насколько мы от него далеки, видно хотя бы из сопоставления

Русского народного дохода в расчете на душу с таким же американ-