Савицкий П.Н. Избранное

Подождите немного. Документ загружается.

206

ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ САВИЦКИЙ

номен капитализма. Социалистическая политическая эконо-

мия — от ее далеких предшественников до сен-симонизма, марк-

сизма, синдикализма, ленинизма — дает, в проекции на реальность,

образ «социалистического хозяйства». Хозяйным категориям хо-

зяйства ответит, в конкретной действительности, система хозяйно-

державия.

Так должна именоваться система идеологических воззрений и

социально-политических действий, которая поставит в поле зрения

образ «хозяина» и положит первой (хотя не единственной) своей

задачей насыщение экономической действительности лично-

хозяйским началом (начало это, по содержанию своему и значе-

нию, существенно отлично, как мы видели, от лично-экономи-

ческого начала «капитализма»); идеологические воззрения каждого

века в определенной мере формируют людей этого века. Система

хозяйнодержавия, нагнетая в социальную среду хозяйную идею хо-

зяйства, может и будет воспитывать «добрых хозяев». Тем более что

начало «доброго хозяина» изначально вправлено в человеческую

природу, и хозяйные категории суть лишь сознательное утвержде-

ние того, что издавна бессознательно было; что в некоторой мере

есть и теперь, даже в капиталистической действительности, несмо-

тря на враждебность капиталистических начал идее «доброго хо-

зяина». Но человеческая природа несовершенна: не всякий спосо-

бен быть субъектом хозяйского ценения; поэтому каждый, кто есть

собственник и предприниматель, должен в системе хозяйнодержа-

вия чувствовать на себе державное иго...

Хозяйнодержавие может и должно принять и приложить в жизни

элементы социально-устрояющего прикладничества последних ев-

ропейских десятилетий. А там, где формальная заданность хозяй-

ского ценения, с точки зрения целей последнего, важнее, чем реаль-

ность личной воли и глаза, хозяин-общество в системе хозяйнодер-

жавия заступит хозяина-личность. Но именно реальность лич-

но-хозяйской воли и глаза должна обеспечить в этой системе

сохранение уровня технических и количественно-экономических

достижений капитализма, т. е. обеспечить сохранение того, что су-

щественно недостижимо ни в какой социалистической системе.

Именно потому, что социализм, как мы видели, замещает в важней-

ших направлениях конкретность хозяина-личности призрачно-

Хозяин и хозяйство

233

стью хозяина-общества, социалистический строй есть в действи-

тельности и по существу строй экономического упадка. Упор в зна-

чение и образ хозяина-личности может и должен предохранить

систему хозяйнодержавия от той же судьбы.

Как система воззрений, хозяйнодержавие знаменует собой допол-

нение и отчасти видоизменение основных категорий учения о хозяй-

стве — прежде всего введением логически очерченного и жизненно

прочувствованного образа хозяина-личности... Сколь часто полити-

ческая экономия ни подходила к реальности хозяйных явлений, до-

селе она не запечатлела их в систематических категориях... А реаль-

ность «капитализма» во многом и многом способствовала растворе-

нию конкретного хозяина-личности в безликом «субъекте хозяй-

ствования» и «потребления»; и, несмотря на всю широту частно-

экономической автономии, присущей капиталистическому строю,

реальность эта в специально капиталистических явлениях «аноним-

ных обществ», кредита, банков и биржи, покрыта хозяина-личность

саваном призрачности и схемы*. Хозяйнодержавие утверждает лич-

ность. Хозяйнодержавие есть видение хозяина-личности конкретно-

определенной. Ни капитализм, ни социализм конкретной, живой лич-

ности в хозяйстве не утверждают. В капитализме личность становится

«анонимом», теряет связь с абсолютом, личность же безымянная и

«безабсолютная», строго говоря, уже не есть личность. Социализм же

сковывает активность хозяина-личности, подчиняя и замещая ее

хозяином-обществом. Нужно третье решение. Утвердить личность в

* Здесь уместно охарактеризовать, с точки зрения устанавливаемых катего-

рий, третьего возможного «хозяина», а именно хозяина-юридическое лицо. По-

скольку под таковым мы подразумеваем юридическое лицо гражданского права,

оно как таковое подобно хозяину-личности, не подвержено «формальной за-

данности» хозяйского ценения. В то же время именно в современном капитали-

стическом хозяйстве есть тенденция к тому, чтобы фактическим осуществите-

лем функций хозяйской воли и хозяйского глаза юридического лица был бы

принципиально хозяин, т.е., говоря языком быта, тенденция к тому, чтобы

«директор-распорядитель» предприятия являлся по меньшей мере одним из

собственников его. В этих двух смыслах «хозяин-юридическое лицо» есть лишь

особое выражение хозяина-личности, хотя бы первый и назывался акционер-

ным или иным «обществом* Но хозяйству юридического лица присуща боль-

шая, чем хозяйству личности, возможность «бюрократизации». Кроме того, и

эт

о чрезвычайно важно, в формах акционерных обществ сам хозяин-личность

становится анонимом.

206

ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ САВИЦКИЙ

хозяйстве, не безымянную, но имярек, не потерявшую, но восприяв-

шую связь с абсолютом, не скованную, но активную — в этом труд-

ность, но в то же время и прелесть проблемы хозяйнодержавия. Прин-

ципам капиталистическим и социалистическим можно и должно

противопоставить принципы хозяйные. Проблема хозяйнодержавия

в раскрытии своем устанавливает, в отличие от капитализма и социа-

лизма, связь хозяйствующей личности с Богом, утверждает богоиспо-

ведную, а не безбожную личность. Связь с Абсолютом определяет лич-

ность хозяйнодержавия не как атомистическое, но как «соборное»

начало (тем самым существенно особное от «капиталистического» на-

чала личности). Совокупность посылок и требований, заключенных в

проблеме хозяйнодержавия, поддается определению как система осо-

бого рода хозяйственной соборности. Соборность, в противополож-

ность коллективизму, не пригнетает, но утверждает личность и через

нее раскрывает некоторое общее (общественное) начало. Это послед-

нее в формуле хозяйнодержавия представлено началом державным,

реальностью державного ига, прохождением и чувствованием над

хозяином-личностью хозяина-общества; однако в системе хозяйно-

державия чувствование это не перерождается в фетишизм (как то

часто бывает в социализме), но связано с пониманием реальных воз-

можностей и реальных пределов хозяина-общества...

Можно сказать даже, что хозяйнодержавие не отрицает конеч-

ных целей социализма и коммунизма, поскольку цели эти сводятся

к поставлению наряду и над атомистическим — некоторого обще-

ственного начала; но в системе хозяйнодержавия поставление это

мыслится в формах хозяйственной соборности, а не экономиче-

ского (коммунистически-социалистического) коллективизма...

Остановимся на вопросе отношения хозяйнодержавия к лично-

сти. Хозяйнодержавие не отрицает возможности и важности чисто

внешних мероприятий по устроению общества, но вне личности не

мыслит осуществления этих мероприятий; также и в общественной

действительности: вне личности, определенной, конкретной, чело-

веческой личности, ничто невозможно... Мир экономического есть

одна из областей человеческих ценений; утвердить какие бы то ни

Хозяин и хозяйство

234

было принципы в экономической области можно, лишь введя их в

круг обращенных к экономическим явлениям личных ценений.

Впрочем, всякая вообще система, в том числе и система, отрицаю-

щая онтологическое начало личности, на деле стремится действо-

вать через посредство последней. Осуществление всякого соци-

ализма-коммунизма обращено к социалистически (коммунистиче-

ски) «сознательной» личности. Исследования, производившиеся в

последние десятилетия, показали, что развитие «капитализма» как

исторического явления в жизни европейского мира связано с воз-

никновением и жизненным самоутверждением особого типа лич-

ности, который можно именовать «капиталистическим человеком».

И как капитализм повернут к «капиталистическому человеку», а со-

циализм — к социалистически «сознательной личности», так хозяй-

нодержавие обращено к личности хозяйной, к хозяину, как лично-

му носителю хозяйского ценения...

Не всякий человек может быть и есть человек «капиталистиче-

ский», и не всякий индивид, в том числе не всякий пролетарий,

может быть и есть «сознательный» социалист (коммунист). Также

не всякий может быть и есть хозяин. Но нужно отдавать себе

ясный отчет в том, сколь широкому распространению поддаются

и как действительно широко распространены начала хозяйского

ценения.

Ограничивая круг внимания областью производственного (при-

обретательского) хозяйства, мы имеем заметить: устойчивый хо-

зяйственный лад невозможен вне соучастия многих в хозяйском

ценении. Можно построить особое учение о соучастии в хозяйском

ценении наряду с возглавителем «производственной единицы», т. е.

хозяином по преимуществу, также «служащих» и «рабочих». Каждо-

му типу социального положения соответствует тип соучастия в хо-

зяйском ценении. Не забудем также, что хозяйское ценение, при-

уроченное к хозяину-обществу, может создаваться и создается

только в порядке некоторого общественного «соборного» дела и

что в этом смысле хозяйское ценение потенциально утверждено в

каждом, кто пребывает в пределах общества...

Хозяйское ценение может рассматриваться с двух точек зрения:

одной стороны, это описание наблюдающегося в действительной

жизни, обращенного к экономическому миру «типа» ценения; с дру-

206

ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ САВИЦКИЙ

гой стороны, в раскрытии своем, это применительная к экономи-

ческому миру система должного...

В предыдущем мы последовательно становились на одну и другую

точку зрения: сначала хозяйское ценение мы констатировали как яв-

ление сущего; собирая отдельные черты, разбросанные в действи-

тельности, мы построили «тип»; затем созданный «тип» мы возводили

в «норму», из применения и осуществления которой может и должен

родиться строй хозяйнодержавия. Хотя оба этапа тесно связаны друг

с другом, теоретически их нужно различать и понимать в то же время,

что хозяйское ценение, одинаково как тип и как норма, обращено не

к каким-либо «избранным», но потенциально — ко всем...

Эта потенциальная обращенность не исключает, конечно, осно-

воположного действительного различия между теми, кто может и

годен быть хозяином во всей полноте его устрояющих функций, и

теми, кто не может и не годен быть им...

Суждения наши заканчиваем двумя рядами мыслей, относящих-

ся к методологическим вопросам. В первом ряду (А) постараемся

установить место хозяйных категорий в учении о хозяйстве; во вто-

ром (Б) — раскрыть новые стороны в самой задаче построения

таких категорий.

А. Хозяйные категории должны составить особый отдел уче-

ния о хозяйстве. Недопустимо вводить их в область собственно

экономического учения. Хотя в хозяйском ценении и подразуме-

вается соблюдение экономического принципа, все же, как было

неоднократно подчеркнуто, в сущности своей хозяйское ценение

представляет расширение и преображение этого принципа.

И нужно считать методологической аксиомой, что собственно

экономическому учению как одному (хотя не единственному)

элементу учения о хозяйстве до такого расширения и преображе-

ния вовсе нет дела, как нет ему дела и до хозяина, поскольку мы

мыслим себе последнего носителем хозяйского ценения во всей

его полноте. Экономическое учение последовательно, самостоя-

тельно, велико и совершенно — именно когда оно говорит о явле-

ниях исключительно в повороте экономического принципа и

Хозяин и хозяйство

237

только с точки зрения экономического человека; не что иное, как

ограничение поля зрения экономическим человеком и экономи-

ческим принципом, дает экономическому учению его логическую

силу; во имя чистоты и самобытности экономического учения

все, что не возводимо к экономическому человеку и экономиче-

скому принципу, должно быть помещаемо вне экономического

учения. И хозяйные категории остаются вне такого учения.

Но могут ли они составить иной, особый отдел учения о хозяй-

стве? Не разложимы ли эти категории на отдельные положения из

эстетики, этики, богословия?.. Такое предположение можно сде-

лать только игнорируя реальность хозяйского ценения хозяйства.

В последнем отдельные части, которые можно было бы отнести к

эстетике, этике, богословию, спаяны в некоторое единство. И все

художные, нравственные, религиозные элементы, в него входя-

щие, специально обращены, отнесены, пригнаны к экономиче-

ской сфере. Такая обращенность, отнесенность, пригнанность

заставляют рассматривать эту область как сферу специфическую

и отдельную — такую, которую нельзя смешивать ни с собственно

экономической, ни с эстетической, этической или религиозной

средой... Homini oeconomici, экономическому человеку экономи-

ческой сферы, как личному ее средоточию и субъекту, соответ-

ствует в сфере хозяйной «добрый», настоящий, хороший хозяин.

И как экономический человек, так и «добрый хозяин», согласно

сказанному выше и как нетрудно понять, суть «идеальные»

типы — в смысле некоторого последовательного подбора элемен-

тов, в такой последовательности и чистоте в действительной

жизни не встречающегося или встречающегося редко... И как

определяющим началом в психологии «экономического челове-

ка» является экономический принцип, таким же началом в созна-

нии хозяина выступает хозяйское ценение.

«Экономический человек» и «хозяин» одинаково могут быть

трактуемы и с точки зрения сущего, как «типы» действительно су-

ществующих явлений, и с точки зрения должного... При трактовке

с этой второй точки зрения «идеальный» экономический человек,

в его методах ценения й действия, составит предмет прикладного

учения о хозяйстве как приобретательском единстве; «идеаль-

ный» же хозяин явится носителем той применительной к эконо-

206

ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ САВИЦКИЙ

мическому миру системы должного, о которой мы упоминали в

предыдущем...

Иными словами, «экономический человек» и «хозяин» суть одно-

временно и «тип», и «норма». В области явлений, доступных челове-

ческому воздействию, каждый «тип» поддается возведению в

«норму»; и это также вне сферы собственно человечески-социаль-

ных отношений. Так, например, «тип» лесного сообщества в его

естественном состоянии, установленный теоретическим «лесоведе-

нием», в прикладном «лесоводстве» возводим в «норму» лесовозоб-

новления. (О «лесоведении» и «лесоводстве» подробней см. ниже.)

Конечно, обоснование «нормы» в каждом из рассматриваемых

случаев будет свое особое: в одном — преимущественно техническое,

в другом — этически-онтологическое. Независимо от этих обоснова-

ний, схема соотношения «типа» и «нормы» остается одной и той же.

Б. Система хозяйнодержавия в качестве основы своей, в том

числе общественной (державной) «соборной» основы, полагает

лично-творческое начало в хозяйстве (в указанном выше понима-

нии). В этом отношении система хозяйнодержавия отвечает, между

прочим, голосу мудрости народной. Слово «хозяин» выношено

именно народным языком; именно народное сознание, обращаясь

к хозяину-личности, на роли хозяина ставит главное ударение; не к

кому иному, как к хозяину-личности, относит положительное со-

держание слова «хозяин». Не нужно преувеличивать жизненного

значения этих содержаний. Как известно, в русской народной сти-

хии они не вылились ни в твердые правовые формы, ни даже в

устойчивое мировоззрение... Русская народная стихия, как мы знаем,

не оказала достаточного сопротивления анархии и разрушению.

Однако же сами по себе положительные содержания эти оказались

имеющими значительный заряд и как бы силу сопротивления.

Определенным социально-политическим направлениям удалось,

например, слово «буржуй» сделать словом ругательным; с точки

зрения этих направлений, казалось бы, представляет величайшую

важность сделать таким же ругательством слово «хозяин». Прежде

всего, по соображениям онтологическим — в силу отталкивания от

Хозяин и хозяйство

238

теоретического утверждения, в какой бы то ни было области, лично-

творческого начала: ведь в слове «хозяин», как в сжатой до крайних

пределов, но тем более выразительной формуле, заключается в дан-

ном случае утверждение именно этого начала для области

хозяйственно-экономической. И пока слово это сохраняет положи-

тельные свои содержания, понимание и ценение личного начала в

хозяйстве, хотя бы инстинктивно-интуитивное, неискоренимо из

народного сознания; а без такого искоренения представляется про-

блематичной устойчивость многих и многих из ныне проведенных в

России социально-политических экспериментов. Может ли считать-

ся обеспеченной проведенная деградация «сельского хозяина» в

«землепользователя» и хозяина-промышленника в «хозяйственника»,

когда жива стихия, утверждающая, что без хозяина — бесхозяйствие,

и пока не исключена возможность, что рано или поздно стихия эта

возьмет свое?.. Также и собственно социально-политические сообра-

жения побуждают, казалось бы, к борствованию против этого слова.

Ибо во многих случаях хозяин есть собственник и предприниматель,

часто крестьянин — собственник и мелкий предприниматель, и даже

именно собственник и предприниматель есть хозяин по преимуще-

ству, ибо в случаях собственности и предпринимательства особенно

широка сфера действия «хозяйской воли» и особенно много положи-

тельных побудительных импульсов для бдительности «хозяйского

глаза». Как, представлялось бы, не ополчиться против подобного

слова? И, конечно, против него ополчались. Но заряд положительных

содержаний, вложенных в народном сознании в слово «хозяин», ока-

зывался до сих пор сильнее направленных к опорочиванию усилий.

И сами социальные экспериментаторы склоняются ныне к тому,

чтобы делать ставку на «рачительного хозяина» — правда, на «хозяи-

на», чья хозяйская воля подвергнута специфическим ограничениям и

в ком «подморожены» импульсы к бдительности хозяйского глаза.

Но слово живет, и в том слове — стихия. Совершенно независимо от

только что указанных обстоятельств чисто отвлеченные (научно-

философские) соображения заставляют искать понятие, которое в

соразмерных формах выразило бы собой идею личного начала в хо-

зяйстве, указало бы на осуществителя хозяйственного лада... И такое

понятие обретается в идее «хозяина». В утверждении последней ис-

кания отвлеченной мысли встречаются с итогами векового народно-

206

ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ САВИЦКИЙ

го наблюдения. Такая встреча — одна из тех, кои способны гаранти-

ровать жизненную влиятельность идеи... Таково значение слова «хо-

зяин». И одна из необходимостей русского будущего в том, чтобы

мысль интеллектуальных верхов народа, пользуясь приемами научно-

философского строительства понятий, выковала из этого народного

слова самостоятельную и центральную категорию для обозначения

личного начала в хозяйстве и бросила ее в народ, и чтобы ответила

стихия, и народ в категории этой осознал то, что инстинктивно вкла-

дывал в свое исконное словоупотребление...

Если осуществится соразмерное заданию выявление личного на-

чала в хозяйстве на основе применения народного слова и раскры-

тия народных представлений, это будет не первый подобный при-

мер в развитии русской науки. В существенно иной сфере две на-

учные отрасли — создания русского гения - обязаны своей

терминологией и отчасти возникновением народному языку и на-

родным представлениям, на этот раз - о природе; мы говорим об

отраслях — гордости русской географии: во-первых, о науке почво-

ведения; во-вторых, о создавшейся в русской среде биосоциально-

географической науке лесоведения (последняя рассматривает лес

как социальное явление, как «сообщество», однако же сообщество

географически обусловленное; самое имя отличает ее, как науку

теоретическую, от прикладного «лесоводства»). Судьбы русской гео-

графической науки дали русским географам понимание того, какое

значение имеют в их отрасли народные термины. «Будучи результа-

том многовековых наблюдений над природой постоянного местно-

го населения и продуктом творчества такого гениального коллекти-

ва, каким является народ, — говорит В. В. Ламанский, — народные

термины заслуживают самого внимательного отношения к себе как

филологов, так, в особенности, географов. В общей совокупности

народные термины могут быть названы народной кустарной нау-

кой. Кустарные науки, — продолжает автор, — заключаются неред-

ко в такие понятия, которыми наука овладевает лишь постепенно и

с трудом, применяя сложные методы исследования. Примеры:

помха, медвяная роса, донный лед, коново, название почв, название

Хозяин и хозяйство 241

для различных видов фаутности леса и т.д.». Цитирующий эти слова

известный, ныне покойный, русский ученый Г. Ф. Морозов

от себя

прибавляет: такие «почвенные термины, как чернозем, солонец,

злостный солонец, подзол, рудяк и глей, которые приобрели право

гражданства в науке, заимствованы из народного языка». «Ценность

народных терминов, — продолжает Ламанский, — для научного

языка огромна. Постоянно нуждаясь в новых словах и выражениях

для обозначения различных понятий, научный язык имеет в народ-

ных терминах готовый запас слов в духе языка, причем одни из

этих слов вполне соответствуют искомым понятиям, другие же, хотя

и не вполне соответствуют, однако, могут быть с успехом использо-

ваны в требуемом смысле; наконец, народные термины важны еще

и как известный образец при неизбежном в научной литературе

создании и составлении новых слов». (Все положения В. В. Ламан-

ского взяты из напечатанных тезисов его доклада, сделанного в Гео-

графическом обществе в Петрограде в 1915 году.) Действительно,

«природа накладывает свою печать на всякое проявление духа и

деятельности человека, и на художественные формы народного

творчества, и на научное творчество; накладывает помимо созна-

ния творящих стихийно и тем сообщает продуктам творчества на-

циональные черты». Г. Ф. Морозов продолжает: «И наше молодое

учение о типах насаждений (иначе: типологическое учение о

лесе — одна из основ творимой науки лесоведения. — П. С.), впер-

вые зародившееся на севере, на первых же шагах прежде всего вос-

пользовалось народными лесоводственными терминами». Г. Ф. Мо-

розов раскрывает в научные категории такие народные понятия,

как рамень («ельники высокого бонитета с небольшой примесью

сосны и лиственных пород... на суглинистых, хорошо дренирован-

ных, оподзоленных почвах...»), согра («...ельники всегда низкорос-

лые, по форме ствола сильно сбежистые, гораздо худшей сомкнуто-

сти, с большей примесью лиственных пород, с большой ветроваль-

ностью ели... дренаж плохой... почвенные воды весной смыкаются с

грунтовыми»), бор, суборь и пр. Морозов заканчивает: «Я привел эти

примеры для того, чтобы показать те удобства, какие проистекают

от удачного термина, дающего возможность в одном слове, в одном

понятии объединить целую сумму признаков, для перечисления ко-

торых необходима была бы целая страница. Такие же географиче-

158

358 ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ САВИЦКИЙ 242

ские индивиды скрываются... также в таких терминах более широ-

кого порядка, как пустыня, степь, тайга и тундра».

Удобства, на которые указывает Морозов, относятся не к одной

только географической науке. Всем изложением нашим мы стара-

лись показать, что также для учения о хозяйстве может иметь значе-

ние применение и раскрытие народного термина «хозяин» и дру-

гих, связанных с ним. Только на этот раз в народные термины при-

ходится вкладывать «сумму признаков», для перечисления которых

необходима не одна, но многие страницы.

Наука почвоведения, как мы видели, выросла в русской среде,

между прочим, на основе научного раскрытия и переработки на-

родных понятий. Впоследствии же науку эту как науку самостоя-

тельную стали, по русскому примеру, культивировать и в других

национально-научных средах мира. Развитие русского почвоведе-

ния привело к признанию почв особым (четвертым) «царством

природы», т. е. к предельному — в своем роде, по значению, «рево-

люционному» для естествоведения и географии — «деянию» рус-

ской школы. Ныне и русское лесоведение стоит, по-видимому, у

черты определяющего влияния на лесоведные изучения также вне

русского мира. Почвоведение и лесоведение — две новые науки,

плоды цветения русского гения, вырастающие на исконном

народно-историческом древе. Их пример — ободряющий и для

иных отраслей знания, в частности для учения о хозяйстве... Следу-

ет заметить: сколь выдающихся почвоведов и лесоведов ни имела

Россия — создание наук почвоведения и лесоведения не было

чьим-либо единоличным делом; даже влияние Докучаева

не было

единоопределяющим; почвоведение и лесоведение есть, каждое, ре-

зультат работы целой школы ученых, нескольких поколений их.

Не иначе будет и в деле установления хозяйных категорий хозяй-

ства. Также и в отрасли учения о хозяйстве цветенье-плодоношенье

русского духа может наступить — и наступит в итоге соборного

дела.

к ВОПРОСУ ОБ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ДОКТРИНЕ

ЕВРАЗИЙСТВА

(В порядке обсуждения)

Мне, как автору статьи «Хозяин и хозяйство» («Евразийский вре-

менник», кн. 4), видный практический деятель в области хозяйства

и в то же время исследователь экономических вопросов А. М. Мел-

ких прислал нижеследующую статью. Статья эта заключает критику

концепции «Хозяина и хозяйства». Как ни далек, в некоторых пун-

ктах, А. М. Мелких от евразийских взглядов, нельзя не признать, что

статья А. М. Мелких ряд вопросов ставит по существу и тем облегча-

ет также и евразийцам формулировку их экономических взглядов.

Этим определяется помещение статьи А. М. Мелких в «Евразийской

хронике». Вслед за статьей идут ответные мои замечания.

П. Савицкий

Всякий, кто следил за развитием евразийской мысли, не мог не

заметить, что, ставя своей основной задачей работу «над радикаль-

ным преобразованием господствовавших доселе мировоззрения и

жизненного строя...» «на основе нового отношения к коренным,

определяющим жизнь вопросам», евразийцы до сих пор уделяли

мало внимания вопросам материального порядка, в частности во-

просам экономическим. Тем больший интерес представляет попыт-

ка П. Н. Савицкого обосновать экономическую доктрину евразий-

ства, которой он дает красивое и как-то особо значительно звуча-

щее название «хозяйнодержавие».

Центральным пунктом учения о «хозяйнодержавии» является

вскрытие самого содержания понятия «хозяин» и объяснение ис-

тинно «хозяйной» деятельности.

Хозяйствованием до сих пор было принято называть сферу че-

ловеческой деятельности, которая направлена на удовлетворение

потребностей человека. Чтобы иметь право называться хозяйствен-

ной, эта деятельность, прежде всего, должна быть экономичной, т. е.

Достигать наиболее полного удовлетворения потребностей при

244

ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ САВИЦКИЙ

наименьшей затрате сил и средств. В этом именно смысле хозяй-

ствующий субъект как носитель хозяйственной деятельности может

быть назван «homo oeconomicus» (экономическим человеком). Нет

никакого сомнения в том, что хозяйственные цели человека могут

вступать и вступают в конфликт с другими целями, ибо человече-

ская жизнь протекает не только в сфере хозяйственных отношений

и интересов, но и в сфере отношений и интересов семейных, обще-

ственных, народных, государственных и т.д. Но, исследуя хозяй-

ственную деятельность человека, совершенно необходимо изоли-

ровать ее от всякого рода другой деятельности. Вот в силу чего соз-

дается понятие «homo oeconomicus», а вовсе не в силу того, что

«homo oeconomicus» есть какая-то особь рода человеческого. Если

вкладывать в русское слово «хозяин» понятие умелого, разумного

субъекта хозяйствования, достигающего удовлетворения своих по-

требностей с наименьшей затратой сил и средств, то это слово «хо-

зяин» будет в точности соответствовать тому, что называется «homo

oeconomicus». К слову «хозяин» в русском языке (да только ли в рус-

ском?) нередко присоединяется «epiteton orn»

«добрый» для того,

чтобы еще более подчеркнуть, что деятельность такого хозяина

есть деятельность целесообразная и целесоответственная, есть «хо-

зяйствование» в прямом смысле этого слова, а не «хозяйничанье».

Таков, как мне кажется, вполне согласный с общим пониманием

смысл слова «хозяин».

П. Н. Савицкий видит, однако, в нем особый мистический смысл.

Он уверен, что ему «предстоит будущее в учении о хозяйстве» и,

главным образом, в «самостоятельно-русском учении о хозяйстве»

(«Хозяин и хозяйство»). Оно, и только оно, по его мнению, «сжато и

наглядно — одновременно в наиболее конкретной и в то же время

в общей форме — выражает собой, в обыденном словоупотребле-

нии и народном языке, личное начало в хозяйстве. Хозяин — это

одновременно и домохозяин, и сельский хозяин, и хозяин-

промышленник...» «Хозяйская воля» и «хозяйский глаз» — вот что

характеризует «хозяина» во всех хозяйственных процессах, как

производственных, так и потребительных. Это наделение евразий-

ского «хозяина» в противовес всем другим хозяйствующим субъек-

там исключительными хозяйственными свойствами заставляет по-

ставить совершенно естественный вопрос: почему же именно «homo

К вопросу об экономической доктрине евразийства

245

eurasicus» (евразийский человек) как хозяйственный тип является

счастливым обладателем этих свойств? Почему они отрицаются

или, в лучшем случае, признаются малохарактерной случайностью

у «homo oeconomicus»? При постановке этого, как мне кажется,

вполне естественного вопроса и обнаруживается вся искусствен-

ность концепции П. Н. Чтобы установить различие между типом

евразийского «хозяина», который я позволю себе назвать «homo

eurasicus», и типом хозяйствующего субъекта, именуемым «homo

oeconomicus», П. Н. прибегает к совершенно произвольному истол-

кованию термина «homo oeconomicus» и совершенно же произ-

вольному и не отвечающему общепринятому пониманию роли хо-

зяйствующего субъекта в производстве. «Хозяина в производ-

стве, — говорит он, — современная экономическая доктрина не

знает; она знает "предпринимателя", а "предприниматель" как ду-

ховная сущность это прежде всего и только "homo oeconomicus",

"капиталистический человек". У него только одно отношение к тому

целому, той системе людей и благ, каковой является руководимая

им "производственная единица", — это точка зрения получения

наибольшего чистого дохода» («Хозяин и хозяйство»). Такое пони-

мание «hominis oeconomici» нельзя не признать стилизацией. «Homo

oeconomicus» П. Н. Савицкого — это типичный «выжималыцик

пота», отношение которого к людям и вещам выражается лишь в

стремлении получить от них «наибольший чистый доход». Такое

изображение духовной сущности «hominis oeconomici» невольно

наводит на мысль, что П. Н. С., несмотря на всю свою неоднократно

высказанную враждебность к историческому материализму, нахо-

дится во власти примитивно-марксистских (но даже не марксов-

ских) представлений об экономических процессах. «Homo oeco-

nomicus» для него — это прежде всего тип своеобразного «предпри-

нимателя», в погоне за прибылью переходящего от одного

«предприятия» к другому, беззаботно переливающего свои средства

из одной отрасли хозяйства в другую, коль скоро эта последняя

представляется, хотя на время, более выгодной, более рентабель-

ной. Нечего и говорить о том, что такого рода «предприниматели» в

реальной жизни являются редким исключением и самый тип такого

«предпринимателя» совершенно нехарактерен. Всякий, практиче-

ски соприкасавшийся с хозяйственной жизнью, хорошо знает, что

244

ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ САВИЦКИЙ

К вопросу об экономической доктрине евразийства

246

такого рода дельцы могут появляться только в моменты каких-либо

болезненных пертурбаций в хозяйственной жизни и тотчас же ис-

чезают, как только устанавливается хозяйственное равновесие.

Я позволю себе в этом отношении сослаться на свидетельство одно-

го из выдающихся деятелей хозяйственной Германии покойного

Вальтера Ратенау

, вдумчивость и наблюдательность которого, как

будто бы, не подлежат никакому сомнению. Вот что пишет он в

своих «Reflexionen», появившихся в свет в 1908 г. и, следовательно,

явившихся результатом наблюдения нормальных хозяйственных

условий:

«То, что дела делаются для того, чтобы заработать деньги, пред-

ставляется многим до такой степени само собой разумеющимся,

что об этом не приходится особо упоминать. Однако я еще никогда

не видал действительно крупного делового человека или предпри-

нимателя, для которого заработок являлся бы главным вопросом

его профессии, и я готов утверждать, что тот, кто заботится только

о личной денежной выгоде, вообще не может быть крупным дело-

вым человеком». И далее: «Настоящий деловой человек зачастую

готов отказаться от выгоды, иногда даже от собственности, если он

этим надеется расширить поле своего влияния. Вряд ли он захочет

в конце года знать, увеличилось ли его состояние и насколько; для

него достаточно, если все его предприятия находятся в процессе

расширения и укрепления».

А объективный наблюдатель нашей русской дореволюционной

хозяйственной жизни разве мог констатировать иное отношение к

хозяйству, чем то, которое констатировал европейски мыслящий

Вальтер Ратенау? Я думаю, вся история нашего крупного предпри-

нимательства, если ее изучать не по агитационной или псевдонауч-

ной литературе, даст богатый материал для зарисовки типа пред-

принимателя, совершенно непохожей на того стилизованного

«предпринимателя», которого П. Н. Савицкий считает господствую-

щим не только в современной экономической доктрине, но,

по-видимому, и в жизни. «Предприниматель», если я правильно по-

нимаю его построения, лишь в виде исключения может быть в то же

время и «хозяином», ибо «хозяйское ценение хозяйства есть выход

за пределы "чистого" экономического принципа, его осложнение и

преображение», ибо «хозяйское ценение хозяйства есть устранение

"капиталистического духа"» (см. «Хозяин и хозяйство»). При таком

подходе к духовно экономической сущности предпринимателя

представляется совершенно необходимым прежде всего точно до-

говориться о самом значении слова «предприниматель» и области

его применения.

«Предпринимать» — это значит приступать к новому делу, при-

нимая на себя всю тягость связанных с ним забот и риска. Само

собой разумеется, что, «предпринимая» что-либо в хозяйственной

жизни, необходимо при этом «соображать» затрату сил и средств с

вероятными хозяйственными результатами предпринимаемого

дела. Без этого соображения «предпринимательство» как «духовно-

экономическая сущность» вообще немыслимо. И если эмпириче-

ская действительность дает иногда образцы предпринимательства

без всякого «соображения», то, я полагаю, эти образцы не могут

служить материалом для суждения о «духовно-экономической сущ-

ности» хозяйственного предпринимательства. «Отчаянное пред-

приятие» потому и называется «отчаянным», что от него ничего не

чают. В хозяйственной жизни такого рода «предприятия» были бы

просто абсурдными. Таким образом, совершенно очевидно, что

«предприниматель» — хозяйственник принимает это свое наиме-

нование именно в силу того, что он «предпринимает» какое-либо

дело с известным расчетом. На чем этот расчет покоится? Очевид-

но, не на одной какой-либо операции, способной дать при мини-

мальной затрате наибольший чистый доход. Такого рода «времен-

ный» расчет даже в области торговли встречается в качестве редко-

го исключения, и солидный торговец никогда не станет вкладывать

своих средств в операцию, хотя бы сулящую большие барыши, но

носящую кратковременный характер. Этим занимаются только

«спекулянты» (в бытовом смысле этого слова), которых у нас в При-

волжье окрестили в большевистское время метким словом «скупе-

лянты». О них я говорить не буду, ибо и П. Н. С., очевидно, не при-

нимает их в соображение как предпринимателей. Предпринима-

тель же в производстве, а его-то, главным образом, и имеет в виду

П- Н. С., строит свои расчеты на операциях длительного свойства,

совокупность которых' требует организации его дела на хозяй-

ственных началах, т. е. на началах прочности и устойчивости всех

го элементов. Предприятие, получившее свое бытие благодаря

244

ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ САВИЦКИЙ

личной инициативе предпринимателя, в силу этой организации

объектируется, и сам предприниматель становится одним из эле-

ментов его. Я вовсе не хочу этим сказать, что здесь происходит про-

цесс «обезличения» (entpersonlichand) владения, превращающий

предприятие в своего рода «учреждение» наподобие учреждений го-

сударственного порядка, как это утверждал Вальтер Ратенау (см. его

«Von Kommenden Dingen»). Я подчеркиваю лишь целостность хозяй-

ственного бытия предприятия, связывающую и отчасти даже на-

правляющую волю предпринимателя. Личное начало, выразившееся

сначала в самом факте предпринимательства, выявляется здесь в свя-

занной с бытием предприятия распорядительно-хозяйской деятель-

ности. И никому из сопряженных с главой предприятия в хозяй-

ственном процессе лиц не придет даже в голову назвать его «наш

предприниматель» — «Unser Unternehmer», «norte enterpreneur». Вся-

кий из них скажет: «notre chef», «Unser Chef, Maitre, Principal», вклады-

вая в каждое из этих наименований совершенно тот же смысл, какой

заключает в себе слово «хозяин», т.е. подчеркивая в данном случае

распорядительно-хозяйскую функцию главы предприятия.

Молено, конечно, представить себе, что организационно-

предпринимательская деятельность (грюндерская, организатор-

ская) и хозяйско-предпринимательская часто бывают отделены

одна от другой; можно сказать, что undertaker" не всегда бывает

одновременно и ешр1оуег'ом

100

(см. Alfred Marshall: «Principles of

Economics», кн. 4, гл. XII, § 24), но это все же не дает основания

утверждать, что современная экономическая доктрина «прогляде-

ла» в хозяйстве «едва ли не главное действующее лицо», т. е. хозяина

(«Хозяин и хозяйство», «Евразийский временник», кн. 4).

«Хозяина» как духовно-нравственную сущность П. Н. Савицкий

наделяет исключительно ему присущим свойством «хозяйского це-

нения», противополагая это последнее «собственнически-пред-

принимательскому импульсу» («экономическому принципу») «пред-

принимателя». «Хозяйское ценение» он обосновывает весьма под-

робным рассмотрением и анализом ценностей «одноаспектных»,

«двуаспектных» и «одноаспектно-двуаспектных». На них и отноше-

нии их к хозяйству я останавливаться не буду, ибо для меня совер-

шенно достаточно заключительного признания П. Н. С., что «со-

блюдение экономического принципа и хозяйское ценение хозяй-

К вопросу об экономической доктрине евразийства

249

ства является, в известном роде, началом вторичным, в том смысле,

что, выводя за пределы экономического принципа, оно, однако же,

требует в качестве своей предпосылки неуклонного следования по-

следнему» («Хозяин и хозяйство»). Если «экономический принцип»

и «хозяйское ценение» оказываются «двумя соподчиненными нача-

лами» и даже более того — «хозяйское ценение» допустимо лишь в

«меру», определяемую «неуклонным следованием экономическому

принципу», то невольно является вопрос: соответствует ли «эконо-

мический принцип» П. Н. С. тому, который имеет в виду современ-

ная экономическая доктрина? И я думаю, на этот вопрос придется

ответить отрицательно, и вот почему. «Экономический принцип»

П. Н. С., отожествляемый им с «неограниченным импульсом к по-

лучению наибольшего дохода», «граничит и перерождается в недо-

оценку значения будущего, в игнорирование длительных — в том

числе хозяйственных — интересов ради интересов скорейшего по-

лучения наибольшей выручки» («Хозяин и хозяйство»). Нельзя не

согласиться с П. Н. С., что такого рода «экономический принцип»

«вызывает риск "перенажима" на людей и, тем самым, всесторонне

разрушительных нарушений лада хозяйства». Но ведь это — «эко-

номический принцип», сконструированный самим П. Н. С. и ничего

общего с современной экономической доктриной не имеющий.

Не вдаваясь в подробное рассмотрение содержания экономическо-

го принципа, выдвигаемого современной доктриной, я позволю

себе указать лишь, что он заключает в себе два понятия, далеко не

идентичные: сбережение сил и средств и наибольший результат.

Только известное соотношение того и другого определяет собой

содержание экономического принципа, которым интересуется со-

временная экономическая наука (См. Dr. Karl Muhs: «Materielle und

psychishe Wirtschaftsauffasung. Versach einer Begrundung des dentitats

princips der Wirtchaftstheorie»). Между тем «экономический прин-

цип» П. Н. С. опирается лишь на получение, и притом «скорейшее»,

наибольших результатов и, даже еще проще, наибольшего дохода.

«Сбережение сил и средств» в содержание понятия «экономический

принцип» он совсем не вводит, а оно-то как раз и касается той

сферы психического отношения к людям и вещам, которую П. Н. С.

именует «хозяйским ценением хозяйства». Так называемая аморти-

зация имущества, затраты фабриканта на техническую подготовку

244

ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ САВИЦКИЙ

и общее образование рабочих и служащих, стремление привязать

их так или иначе к предприятию (например, обучением их детей)

и т. д. — что это, как не следование тому же известному современ-

ной экономической доктрине, но не выдвигаемому П. Н. С. эконо-

мическому принципу, диктующему не только наибольшую выгоду,

но и наибольшее сбережение сил и средств. Приятие этого принци-

па лишает евразийского «доброго хозяина» всех тех духовных прав

и преимуществ, которые отличали его от евразийского же «пред-

принимателя». И многое из того, что П. Н. С. считает иррациональ-

ным по существу, становится весьма рациональным и понятным и

без легенды о «добром хозяине» («Хозяин и хозяйство», «Евразий-

ский временник»).

Мне остается сказать очень немного о «хозяйнодержавии» как

хозяйственной системе евразийства. Тот, кто внимательно следил

за ходом мысли П. Н. Савицкого, сконцентрированной вокруг об-

раза «доброго хозяина», вправе ожидать, что проектируемый им хо-

зяйственный строй должен покоиться на самом существе этого хо-

зяина, преисполненном внутренней гармонии и не нуждающемся в

силу этого в каком-либо внешнем воздействии, постороннем регу-

лировании. Соединение этих евразийских «хозяев» должно образо-

вать действительное «соборное единство», принципиально проти-

воположное «обществу-единству», совершенно поглощающему и

подавляющему волю отдельных его членов. И термин «хозяйнодер-

жавие», казалось бы, должен был заключать в себе мысль о таком

начале соборности, тем более что П. Н. С. выясняет ограниченность

и призрачность «хозяина-общества». «Хозяин-общество, — говорит

он, — совершенно справедливо, в точном смысле не имеет психиче-

ской сферы. И приуроченное к нему хозяйское ценение есть равно-

действующая так или иначе оформленных общественных сил...»

«Хозяина-общество каждый прожектер и реформатор может мыс-

лить по-своему, вкладывать в это понятие любое содержание, рисо-

вать любой образ...» «Поскольку хозяина-общество мы мыслим как

коллектив», «приходится определенно сказать, что "хозяйской воли

и хозяйского глаза" хозяину-обществу приписать нельзя...»

При таком отношении к «хозяину-обществу» представляется

чрезвычайно странным и непонятным, что П. Н. С. считает необхо-

димым «сочетание», «спряжение в величинах соразмерных друг

К вопросу об экономической доктрине евразийства

250

другу лично-хозяйственного и державного (как символа "обще-

ственного") начал» («Евразийский временник»).

Представляется странным и не вполне последовательным

утверждение, что, «когда физическая личность не есть и, по свой-

ствам природы своей, не годна быть хозяином, те цели, которые

поставлены в хозяйском ценении, и осуществимы только вмеша-

тельством хозяина-общества».

С одной стороны, хозяйнодержавие — это «система идеологиче-

ских воззрений и социально-политических действий, которая по-

ставит в поле зрения образ "хозяина" и положит первой (хотя и не

единственной) своей задачей насыщение экономической действи-

тельности лично-хозяйским началом», т. е. началом, принципиаль-

но противоположным общественному началу.

С другой стороны, «хозяйнодержавие не отрицает, конечно,

целей социализма и коммунизма, поскольку цели эти сводятся к по-

ставлению наряду и над атомистическим некоторого общественно-

го начала».

Хотя в системе хозяйнодержавия поставление это и мыслится «в

формах хозяйственной соборности», а не «экономического коллек-

тивизма», надо сознаться, что это преображение коммунизма пред-

ставляется такой уступкой ему, которая граничит с его признанием.

А. М. Мелких

В статье А. М. Мелких затронуты вопросы двух порядков: теоре-

тического и практического (или, иначе, «политического», в смысле

социально-экономической политики). Вопросы теоретические свя-

заны с определением понятий. Мне кажется несостоятельным то

определение «хозяйствования», которое приводит А. М. Мелких в

первых строках своей работы: не только хозяйственная, но всякая

«сфера человеческой деятельности»... «направлена на удовлетворе-

ние потребностей человека», и, например, не связанные ни с какой

мыслью о заработке занятия астрономией состоятельного человека

тоже «направлены на удовлетворение потребностей»... в знаниях.

Едва ли было бы правильно занятия этого рода называть «хозяй-

ствованием»... Однако не будем погружаться в рассмотрение от но-