Саламон Л. Всеобщая история прессы
Подождите немного. Документ загружается.
Л. Саламон
ВСЕОБЩАЯ ИСТОРИЯ ПРЕССЫ
перевод с немецкого Э.Б.
I. ВВЕДЕНИЕ
Современное значение периодической печати
Возникновение газет
Современное значение периодической печати
В культурной жизни нашего времени газете принадлежит одна из крупнейших ролей.
Наша общественная и государственная жизнь с ее бесчисленными разветвлениями в
настоящее время без газет совершенно немыслима. Лежащий в основе культурной деятельно-
сти цивилизованных народов идейный обмен внезапно приостановился бы, если б газета изо
дня в день не приносила известий как об общем положении дел в мире, так и о мелких
происшествиях, составляющих историю повседневной жизни, если б она не ставила нас в
известность о тех отношениях и обстоятельствах, с которыми связаны наши индивидуальные
и общественные интересы, и если бы, наконец, она не вскрывала пред нами значения обще-
ственных язв нашего времени, с которыми необходимо бороться.
Тем не менее вопрос об исчерпывающем определении существа газеты представляет
значительные трудности. Эмиль Лэбль, талантливый автор сочинения «Kultur und Presse»
*
,
определяет газету, как «появляющуюся периодически, благодаря способности размножения
путем печати, — общедоступную ведомость коллективного и разнообразного содержания,
которое затрагивает всеобщие интересы и почерпается из событий ближайшего прошлого и
настоящего».
Добавим еще, что этому «коллективному и разнообразному» содержанию придается
некоторый общий характер, более или менее строго выдержанная внутренняя связь,
определяющая тип каждого отдельного издания.
Роберт Прутц называет газету «дневником эпохи», в который эта последняя
посредством ежедневных записей заносит свою текущую историю, подвергая ее критике и
оценке. Журналистика является таким образом монологом эпохи о самой себе, поэтому в ней
обнаруживаются наиболее сокровенные жизненные нервы времени.
Первоначально газета не имела такого значения. Она служила просто
распространительницей новых известий, не сопровождаемых какими-либо критическими
комментариями. Впоследствии к этой функции присоединялась вторая — обсуждение
приведенных происшествий, вопросов текущей политики; при этом развивалась определенная
критическая оценка общего положения дел; газета стала невольно выражать воззрения
известной партии, отдельных слоев населения, а часто — чаяния и требования целой нации;
она сделалась рупором общественного мнения. Но она не остановилась на этом; она овладела
образованием эпохи, она стала рассадником просвещения в широких слоях населения,
источником духовной жизни масс, почерпающих свои знания почти исключительно из газет.
Не следует забывать, однако, что пресса, как таковая, не создает научных ценностей,
она служит только «резонатором, воспринимающим каждую новую научную ценность и
распространяющим ее тысячекратным эхом по всей стране». Журнализм не имеет,
следовательно, собственного содержания, он получает его из жизненных отношений,
отражающихся в нем, и из науки, результаты которой он популяризирует. Вот почему пресса,
как таковая, не является носительницей общественной силы, а только представительницей ее.
Некоторые независимые умы с резко выраженной индивидуальностью относятся к
прессе отрицательно, считая ее исключительно «рупором масс»; они обвиняют ее в
«нивелировке суждения», в «подавлении личности». Гёте за всю свою жизнь не мог
*
преодолеть неприязненного отношения к печати; это отразилось в его многочисленных
эпиграммах. Философ Эдуард фон Гаргман считал ежедневную печать «необходимым злом»
культурной жизни, и советуя юношеству «не поддаваться соблазну газетного чтения», он
требовал при этом, чтобы образованные молодые люди по крайней мере лет до 30 не
занимались политикой.
Но практическое осуществление подобных воззрений привело бы к утрате одного из тех
культурных факторов, без которого в наше время не может обойтись ни один образованный
человек.
в начало
Возникновение газет
Зачатки периодической печати мы находим еще в Древнем Риме. Приказ Юлия Цезаря
об опубликовании протоколов сенатских заседаний, так называемых «acta senatus», положил
основу регулярному обнародованию политических сообщений. Эти сенатские протоколы
соответствовали нынешним извлечениям из отчетов о заседаниях парламентов. Но
односторонность их содержания — в них затрагивались исключительно вопросы
государственного управления — побудила Цезаря основать вторую ведомость, послужившую
дальнейшим шагом на пути развития периодической печати. По его инициативе был вызван в
жизнь официальный правительственный орган, выходивший ежедневно, «Ежедневная
ведомость» (acta diurna publica, populi Romani), в которой, наряду с сообщениями с театра
войны, описывались публичные празднества, а также и вообще все выдающиеся события дня.
Немало места отводилось в них общественным и литературным вопросам и даже
«пикантным» анекдотам из жизни римского общества. Каждый номер газеты переписывался в
большом количестве экземпляров и получал широкое распространение по всей империи. Но
ни один из списков, к сожалению, не дошел до нас. Долгое время ученые полагали, что так
называемые «fragmenta Dodweliiana» представляют собой отдельные номера этой ведомости,
но впоследствии была документально установлена подложность этих фрагментов. Тем не
менее в сочинениях римских писателей сплошь и рядом встречаются выписки из этой газеты,
свидетельствующие о богатстве ее содержания.
Мы имеем достоверные данные относительно продолжительности существования
первого из этих изданий. Тиберий запретил выпускать acta senatus в то время, когда
участились процессы по государственной измене и в сенате произносились обличительные
речи, в высокой степени нежелательные правительству, затрагивавшие нередко особу
императора и членов его семьи. Что касается acta diurna, то они просуществовали еще
несколько столетий и прекратились лишь при вторжении германских народов в Римскую
империю, тогда, когда вообще все культурные установления в Италии мало-помалу пришли в
полный упадок и миродержец Рим превратился в груду развалин. Впоследствии та же газета
появилась вновь при византийском дворе, но, просуществовав здесь лишь короткое время, она
вскоре исчезла бесследно и навсегда.
Когда в Европе наступил тяжелый период переселения народов, гонимая культура
должна была искать убежища на дальнем востоке, в Китае. Там были, между прочим,
произведены верные опыты книгопечатания, с которыми связано появление первой газеты в
Пекине. Согласно преданию, газета вышла в свет в 911 г. по Р. Хр. [Рождеству Христову. —
Прим. ред.] под названием «Кинг-Пао» («Столичный вестник»). Она существует и в
настоящее время, являясь, таким образом, древнейшей газетой в мире.
Культурному развитию Китая, как известно, в скором времени был положен предел,
благодаря чему и китайская пресса на многие века застыла в своем зачаточном состоянии.
Замкнутость Китая исключала возможность проникновения китайских газет, а с ними и
сведений о книгопечатании в другие страны, так что европейским народам пришлось
совершенно самостоятельно изобретать то и другое... Когда бурный период переселения
народов прекратился, когда европейская жизнь снова вошла в свою колею, в главных
торговых центрах обнаружилась большая потребность знать важнейшие события европейской
жизни. Стали появляться лица, занимающиеся собиранием известий, которые получались по
почте и с заходивших кораблей. Эти известия записывались на особых листках, которые затем
раздавались на ярмарке или рассылались в форме писем по почте.
Главным торговым центром в средние века и поэтому главным сборным пунктом для
всех новостей была Венеция, вскоре получившая значение первого и самого важного
источника политических известий: известий с Востока, о турецких войнах, о происшествиях
при папском дворе в Риме и при императорском дворе в Вене. Богатство и разнообразие
сведений, которые стекались сюда со всех концов света, потребовало учреждения особого
бюро, взявшего в свои руки систематизацию материала и распространение его в публике.
Бюро было основано в самом центре города, где издаваемые им писанные листки (notizie
scritte) продавались за мелкую разменную монету — gazetta. Это название впоследствии было
перенесено на самые листки, благодаря чему все возникавшие в Италии и потом в Германии
ведомости назывались gazetta'ми. В Германии, впрочем, существовали и другие названия:
«Novo», «Aviso», «Pagell», «Zeddell», но наиболее употребительным и живучим оказалось
слово «Zeitung», от Zeit (время). Этот термин связывался с понятием о новом известии
политического характера. Главнейшими центрами для политических известий в Германии
были Нюрнберг, названный Лютером «око и ухо Германии, которое видит и слышит все, что
никогда не проникает в провинцию», затем Аугсбург, Франкфурт-на-Майне, Страсбург,
Лейпциг и Вит-тенберг. В Западной Европе такое значение получили города Антверпен,
Бреславль
**
, Париж и Лондон. Большою известностью пользовались писанные ведомости
Фуггеров, отличавшиеся богатством содержания и большой добросовестностью в передаче
сообщений. Знаменитая фирма Фуггеров в Лейпциге поддерживала сношения со всеми
культурными государствами и вступала в денежные сделки с владетельными князьями и
торговыми корпорациями всех стран, нередко также с германским императором и римской
курией. Легко понять, что при таких условиях ей была необходима полная осведомленность в
событиях внутренней и внешней политики. Все получаемые ею сообщения подвергались
систематической обработке в писцовых комнатах торгового дома, списывались на отдельные
листки и рассылались подписчикам, вносившим определенную годовую плату. Многие из
нашумевших в то время событий, как, например, покушение Жана Шателя на жизнь фран-
цузского короля Генриха IV и связанные с ним интересные разоблачения деятельности
иезуитского ордена, сделались известными в Германии благодаря газете Фуггеров. В
Hofbibliothek'e
***
в Вене хранятся годовые комплекты этой газеты за промежуток 1568— 1604
гг. В эпоху реформации виттенбергские известия находились в центре общественного
внимания. Над собиранием и сводкой их особенно потрудился здесь Меланхтон,
распространявший их в форме писем-ведомостей («Zeitungsbriefe») по всей стране. О
популярности этих ведомостей у современников свидетельствует одно место в письме
прусского герцога Альбрехта к Меланхтону, в котором он просит последнего «писать по
возможности чаще», так как он «находится у себя, в Пруссии, на краю света» и часто остается
в полной неизвестности о том, «что творится вокруг него».
Содержание этих писем-ведомостей составляли, конечно, прежде всего политические
сообщения церковные распри и пр. Но известия об эпидемиях, о «чудесах природы», о
кровавых дождях, о чудодейственных реликвиях, описание «картины неба» и прочее также
находили себе в них место. Личное мнение составителя об изображаемых происшествиях
оставалось неизвестным; настроение автора просвечивает редко и неотчетливо сквозь самую
фабулу рассказа. Что касается языка, на котором писались ведомости, то это был
преимущественно латинский язык, в то время доступный всякому образованному человеку;
наряду с ним появляется впоследствии французский и немецкий языки.
Составители этих ведомостей имели иногда уже столь значительный заработок, что
деятельность их утрачивала характер подсобного любительского занятия, приближаясь все
более к типу самостоятельной профессии. Известно, что высокопоставленные лица, торговые
фирмы и города, которым регулярно доставлялись эти письма, охотно платили большой
гонорар своим корреспондентам. Император Рудольф II выплачивал «осведомленному» лицу
в Кельне, сообщавшему ему известия о событиях во Франции и Нидерландах, 200 золотых
гульденов в год.
*
*
Когда еще печатанных газет не было и в помине, отдельные письма-ведомости,
представлявшие крупный общественный интерес, нередко отпечатывались получателем на
частные средства и в таком виде быстро расходились по всей стране. Лютер и Меланхтон в
своей переписке с друзьями неоднократно извещали последних, что доставленные ими
интересные сообщения были отпечатаны в виде «летучих листков». Кроме того, и владельцы
книгопечатен не упускали случая нажиться на важных сообщениях из частной переписки
знаменитых современников: они приобретали их и размножали путем печатания.
Обыкновенно, этим листкам, появлявшимся in quarto
****
, придавалось весьма обстоятельное
оглавление, рассчитанное на то, чтобы произвести сенсацию среди публики. Одно из них
имеет следующее заглавие:
«Достоверная новейшая ведомость из Маастрихта и т.д. (следует перечисление городов)
содержит в себе подробнейшее описание геройской вылазки, перестрелки, стычек, штурмов и
других любопытных происшествий от начала осады вплоть до 11-го июня текущего 1579
года. Получено из города Ахена 12 июля от хорошего приятеля. Отпечатано в Кельне в 1579
г.».
Заглавие другого «летучего листка» гласит:
«Потрясающая ведомость о небывалом наводнении, случившемся в городе Берне. Вести
из Франции и т.д. Напечатано в Нюрнберге Никласом Кнорром».
Впрочем, встречаются и лаконические надписи, например:
«Новейшая ведомость об анабаптистах в Мюнстере. Виттенберг. Иосиф Клуг. 1535 г.».
Древнейший листок под заглавием «Новая ведомость», принадлежащий Мюнхенской
Hofbibliothek'e, помечен 1502 г. и содержит сообщение о взятии Мителены турками.
Но эти чисто случайные, не находившиеся в преемственной связи друг с другом,
печатные известия не имеют прямого отношения к газете в современном смысле; это не более,
как побочные явления в развитии периодической печати. Действительным прототипом оной
служат письма, доставлявшиеся подписчикам в заранее определенные сроки.
Эти письма рассылались верховными вестниками, содержавшимися на счет крупных
сановников, ганзейских городов, университетов, монастырей, купеческих гильдий и пр.
Впоследствии последними были учреждены особые институты, соединившие в себе функции
собирания и распространения известий, с многочисленными филиальными отделениями,
служащие которых, так называемые вестники-ординарцы, или просто ординарцы, избо-
роздили всю Европу вдоль и поперек. Уже в XV столетии Сэн-Галленское купечество
установило правильное почтовое сообщение между Линдау, Равенсбургом и Ульмом, с одной
стороны, и Нюрнбергом — с другой; вскоре сюда примкнул и Лион; другие разветвления
почтовой линии шли в Нидерланды, во Францию и Италию. Путь от Мехелена до Инсбрука
совершался ординарцами в среднем в 5
1/2
дней, от Венеции до Нюрнберга — в 20 дней. С
основанием таксистской почты в конце XVI столетия институты ординарцев утратили в
Германии свое значение. Имперский генерал-почтмейстер Леонард фон Таксис установил
почтовое сообщение на государственный счет до Неаполя и Мадрида, с которым не могли
конкурировать институты ординарцев. Сверх того, им приходилось сталкиваться со
всевозможными трудностями и стеснениями, чинимыми имперскими властями; они поэтому
все более оттеснялись таксистской почтой и вскоре совершенно должны были прекратить
свое существование. Нюрнберг окончательно рассчитал своих ординарцев 2 апреля 1685 г.
Тем временем писанные ведомости пережили самих себя; кроме того, они подвергались
систематическому гонению со стороны правительств, которые не могли контролировать
содержавшихся в них известий, благодаря чему издание писанных ведомостей во многих
местах было запрещено законом; так, между прочим, в Австрии в 1672 г. их место заняли
*
печатные газеты, появившиеся в начале XVII столетия. Это время можно считать началом
истории германской прессы.
*
«Культура и печать» (нем.). — Прим. ред.
**
Бреславль — устар. Вроцлав. — Прим. ред.
***
Библиотека двора (нем.). — Прим. ред.
****
В четверть листа (лат.). — Прим. Ред.
II. ГЕРМАНСКАЯ ПРЕССА
Первые германские газеты
Германская пресса в XVII столетии
Германская пресса в эпоху иностранного господства
Германская пресса домартовского периода
Революционная пресса конца 1840-х годов
Немецкая и австрийская печать с 1850 г.
Первые германские газеты
Мы лишены возможности проследить переход писанной газеты в печатную. В полном
междоусобной борьбы и народных волнений XVII столетии погибла огромная часть
культурных памятников того времени. Вследствие этого многие эволюционные процессы,
представляющие значительный интерес для историков-социологов, здесь резко обрываются. К
числу таких исчезнувших источников относятся и исторические данные о первых печатных
газетах. Их происхождение от писанных газет не подлежит сомнению, но нам осталось
совершенно неизвестным время, когда жил тот рассудительный и дальновидный издатель,
который впервые решил систематизировать получаемые известия, печатать их и
периодически выпускать в продажу, а также и то, кто был этот человек.
Тем не менее одна из промежуточных ступеней этого перехода может быть установлена
с достаточной ясностью. Австрийский уроженец Михаил фон Айцинг, проведший свою
молодость в Бельгии и после нескольких житейских неудач попавший в 1581 г. в Кельн,
составил в 1583 г. сборник статей, в которых с большой эрудицией и талантом были
изложены все перипетии сенсационного Кельнского спора. Хотя сведения об этом процессе
время до времени и доставлялись через писанные газеты, но они не давали наглядного
представления о деле, так как конфликт, приведший к объявлению архиепископа курфюрста
Гебгарда вне закона, затягивался до бесконечности и сообщения газет страдали отрывочно-
стью и неясностью. Вышеупомянутая брошюра была озаглавлена «Relatio Historica о
происшествиях на Кельнском съезде»; изложение конфликта было доведено до осени 1583 г.
Брошюра была отпечатана Айцингом в Кельне и поступила в продажу на Франкфуртской
ярмарке, являвшейся одним из главных центров тогдашней книготорговли. Общественное
значение конфликта, который при победе архиепископа привел бы к образованию
протестантского большинства в совете курфюрстов, а также объективное и наглядное
изложение его Айцингом обеспечили сборнику полный успех, побудивший его издателя
продолжать начатое дело.
В последующих выпусках он уже не ограничивался отчетами о Кельнском съезде, он
включил в 1588 г. в кругозор своих наблюдений события общеполитического характера.
Благодаря тому что выход в свет этих отчетов (relatio) совпадал со временем Франкфуртской
ярмарки, их называли «ярмарочными ведомостями», но иногда и Relationes Lemestrales, хотя
они издавались всегда на немецком языке. Появляясь периодически правильно, они заключа-
ли уже в себе несомненные признаки современной газеты и могут быть рассматриваемы как
*
*
*
*
непосредственные ее предшественники, а за издателем их, Михаилом фон Айцингом, должна
быть признана заслуга основателя современной германской прессы.
Но его усердная и трудная работа вознаграждалась весьма незначительно вследствие
того, что отчеты его перепечатывались во множестве экземпляров любителями легкой
наживы. Ему пришлось удалиться от дела и принять предложенную ему курфюрстом дол-
жность при Боннском университете, где он прослужил до конца своей жизни (1598 г.). Его
отчеты послужили образцом для многочисленных подражаний. Уже в 1591 г. священник
Конрад Лаутенбах под псевдонимом Якобуса Франкуса выпустил в свет печатную ведомость,
к чему вскоре примкнул Маурер, издавший во Франкфурте целый ряд «Ярмарочных отчетов»,
пользовавшихся столь крупным успехом, что преемники Маурера, опасавшиеся охлаждения
публики к изданию после его смерти, стали выпускать эти отчеты под именем покойного.
«Ярмарочные реляции», основанные Маурером, просуществовали до 1806 г. Многочисленные
ведомости наподобие «реляций», выходившие в средней Германии, имели весьма
кратковременное существование.
Содержание отчетов во многих отношениях неудовлетворительно: изложение
тяжеловесно, многие известия неточны, а нередко и совершенно неверны. К тому же многое
приходилось замалчивать вследствие строгих цензурных запретов. Составитель одного из
отчетов Яков Фрей замечает в свое оправдание, «что не обо всем можно писать
беспрепятственно, в особенности же о том, что касается князей и господ и их междоусобий и
распрей». Несмотря на эти недостатки, отчеты-ведомости содержат множество важнейших
сообщений и являются неоцененным историческим материалом.
Со времени первой ведомости Айцинга до появления первых германских печатных
газет прошло не менее 20 лет. Но ни одна из газет того времени не дошла до нас и вследствие
этого при исследовании первых шагов германской прессы нам приходится опираться на
отрывочные предположения, не выходящие в большинстве случаев из области догадок. Тем
не менее можно указать на две газеты, которые следует признать старейшими, хотя первые
номера их до сих пор не найдены. Одна из них выходила в Страсбурге, другая, по всей
вероятности, в Аугсбурге. Которой из них принадлежит старшинство — остается
неизвестным. Первые номера обеих газет относятся к 1609 г., но не подлежит сомнению, что
как та, так и другая возникли гораздо раньше.
Страсбургская газета, хранящаяся в библиотеке Гейдельбергского университета, имеет
следующее заглавие:
«Ведомость (Relation) о всех выдающихся и достопримечательных событиях,
совершившихся в Верхней и Нижней Германии, во Франции, Италии, Шотландии, Англии,
Испании, Венгрии, Польше, Валахии, Молдавии и Турции за нынешний 1609 год. Все
сведения отпечатаны в том виде, в каком были доставлены».
Это заглавие, занимающее всю первую страницу, окаймлено изящным рисунком и
приложено к первому номеру газеты. В следующем за ним предисловии, принадлежащем
перу известного книгоиздателя, Иоанна Каролуса, дается весьма ценное указание на то, что
«составление ordinarii avisa будет продолжаться по примеру прошлых лет»; комплект 1609 г.
является таким образом лишь продолжением старого издания.
Другая газета, выходившая, вероятно, в Аугсбурге, была найдена в 1903 г. почтовым
советником Гримме в королевской библиотеке в Ганновере. Она не имеет заглавного листа и
содержит на верхнем краю первой страницы следующие строки:
«Avisa — Ведомость или Газета о том, что произошло в Германии, Испании,
Нидерландах, Англии, Франции, Венгрии, Австрии, Швеции, Польше и во всех провинциях, в
Ост-Индии и пр. Доставлена 15 января. Напечатана в 1609 году».
К годовому комплекту 1609 г. приложен комплект и за следующий год. Но ни в том, ни
в другом не помечена фамилия издателя и место издания, хотя целый ряд соображений
говорит в пользу того, что последним был Аугсбург. Некоторые из статей газеты отмечены
той же датой, к которой относится выход в свет соответствующего номера. Из сравнения этой
даты с датами других статей вытекает, что доставка их до места издания всегда занимала
время, необходимое на проезд из места составления, помеченного в конце каждой статьи, до
Аугсбурга. Так, например, на проезд от Регенсбурга до Аугсбурга требовалось три дня; тот же
приблизительно срок и на проезд от Инсбрука и Галле в Тироль; и эти промежутки времени
соответствуют указанной выше разнице при сопоставлении дат отправления статей с датами
напечатания их в газетах.
В подтверждение этого мнения говорит еще следующее обстоятельство: в 1625 г.
прекратился выход газеты, что можно заключить по отсутствию дальнейших выпусков; но год
спустя в Эттингене в издании Шультеса появляется листок под заглавием «Продолжение
Аугсбургской газеты», схожий с газетой 1609 г. по внешнему виду: формату, бумаге, шрифту,
способу составления известий, а также и по протестантской тенденции, характерной для
первой. Аугсбургская газета несомненно выходила и до 1609 г., это явствует из того, что в это
время она уже имеет весьма солидную организацию, содержит корреспонденции из Праги
(107), Вены (59), Кельна (48), Антверпена (46), Венеции (40), Рима (10) и из других мест и
заявляет себя, как давнишний орган, хорошо знакомый со вкусами своих читателей. Но, к
сожалению, совершенно не может быть доказано предположение Гримма о том, что она
служит непосредственным продолжением писанных ведомостей Фуггеров.
Содержание первых газет составлялось исключительно из корреспонденции,
помещаемых без всякой связи между собой и написанных по большей части сухим, тяжелым
языком. Автор всегда почти ограничивается изложением фактической стороны дела. В редких
случаях он высказывает свое личное мнение или выясняет свою политическую платформу.
Строгая цензура, тяготевшая над всей умственной жизнью Германии, не разрешала
свободного обмена мнений. Партийная полемика находила себе приют лишь на страницах
памфлетной литературы. Сухой, повествовательный тон продержался в германской прессе в
течение всего XVII столетия; даже события, волновавшие в свое время всю Германию, как,
например, разрушение Магдебурга, битва при Лютцене, убиение Валленштейна, трактуются с
чисто эпическим безучастием и индифферентизмом.
Общественное значение прессы сразу было оценено во всем объеме выдающимися
политическими деятелями. При взятии городов Густав Адольф и Валленштейн первым делом
прибирали в свои руки местную газету, чтобы воспрепятствовать распространению в стране
невыгодных для победителей сведений. Польский король Иоанн Собесский жертвовал своим
ночным покоем для корреспонденции на имя королевы о военных делах, точно отмечая места,
предназначавшиеся к печати. При этом он просил супругу не скупиться на оплату издателей,
чтобы они не печатали враждебных ему известий.
По внешнему виду газета еще напоминала книгу; объем страниц равнялся четверти
листа. Печатание, уже тогда производившееся с большой поспешностью, имело крупные
недостатки: текст был полон опечаток, бумага — обыкновенно невысокого качества. Газета
по общему правилу выходила один раз в неделю.
Успех первых газет во многих местностях Германии и преимущественно там, куда
постоянно стекались новейшие известия, вызвал появление составленных по их образцу
печатных ведомостей. Раньше всего это случилось во Франкфурте-на-Майне, служившем, по
словам Энэя Сильвия, еще в XV столетии «центром культурного взаимодействия верхней и
нижней Германии». Владелец книгопечатни Эгенольф Эммель в 1615 г. основал здесь газету,
успех которой побудил полицмейстера графства Таксис Иоганна фон ден Биргдена выпустить
два года спустя «Почтовые ведомости». В 1619 г. в издании книготорговца Шёнветтера
вышла третья франкфуртская газета. Но всем этим изданиям судьба готовила тяжкие
испытания в эпоху злосчастной Тридцатилетней войны: два из них вскоре перестали
выходить, одни «Почтовые ведомости», находившиеся в тесной связи с таксистским
почтамтом, пережили войну и фигурировали впоследствии, под названием «Oberpost-
anitszeitung», в роли консервативного органа австрийских империалистов. Гораздо позднее, в
1665 г., к ним присоединился основанный книготорговцем Вильгельмом Серлином «Журнал»
(«Journal»), явившийся органом либералов. Из городов, где в эту эпоху печатные газеты
получили наибольшее распространение, наряду с Франкфуртом, следует назвать еще
Штутгарт, Нюрнберг и Вену, но о них сохранились лишь весьма скудные известия, далеко не
достаточные для более или менее точных выводов. Наиболее бедны содержанием и бесцветны
венские газеты: «Венские почтовые ведомости» и «Венские известия». Это указывает на
особенно тяжелые цензурные условия, с которыми им приходилось считаться.
На севере Германии газетное дело развивалось не менее успешно, чем на юге.
Сохранились известия о печатных газетах в Лейпциге, Иене, Бреславле, Гильдесгейме,
Брауншвейге, Берлине, Гамбурге, Ростоке, Кенигсберге и других, но из этих многочисленных
изданий до нас дошли лишь единичные и разрозненные номера; остальные погибли во время
разрушительных войн того времени. Значительная часть уцелевших экземпляров составляет
собственность Королевской библиотеки в Стокгольме; эти номера высылались шведскими
генералами, участниками Тридцатилетней войны, их родным в Швеции. Важнейшими
газетами северной Германии в XVII столетии были лейпцигские и гамбургские газеты. В
Лейпциге уже в двадцатых годах того столетия газеты приближались к типу современных.
После битвы при Брейтенфельде в 1631 г. победители-шведы во время своего
пребывания, по-видимому, совсем задушили германскую печать. Шведский
фельдпочтмейстер Андреас Вахель вскоре приступил к изданию собственной шведофильской
газеты под заглавием:
«Ординарная почта и ведомость шведского почтамта в Лейпциге,
выходящая еженедельно...
Печатано в Лейпциге Юстусом Янсониюсом в 1632 году».
С уходом шведов в городе снова появились мелкие издания, но при возвращении
неприятеля в 1642 г. им пришлось разделить участь своих предшественников, так как
распоряжением генерала Торстенсона право выпуска газет было монополизировано шведским
почтамтом. Господство шведов в Лейпциге продолжалось до 1650 г.; трудно сказать, в какой
мере шведский почтмейстер Иоганн Дикпаул воспользовался за это время своей привилегией;
и известны лишь отдельные номера «Еженедельной ведомости» 1644—1647 гг., изданные, по
всей вероятности, шведским почтамтом в Лейпциге. Они находятся ныне в Королевской
Библиотеке в Ганновере и имеют на заглавном листе сбоку приписку «Лейпциг». Когда шве-
ды окончательно покинули город, книготорговец Тимофей Рицш получил от саксонского
правительства концессию на издание газеты, которая и стала выходить с 1 января 1660 г.
ежедневно, за исключением воскресных дней, под названием «Neu-eingelaufene Nachrichten
von Kriegs und Welthändeln». Эта первая большая политическая газета Лейпцига
преобразовалась в существующую ныне «Leipziger Zeitung».
Появление газет в Гамбурге относится к 1616 г.; оно ознаменовалось выходом в свет
«Еженедельных ведомостей» Иоганна Мейера, с которыми в 1630 г. вступили в ожесточенное
соперничество «Почтовые известия» таксистского почтмейстера Клейнгауза. В результате
этого соперничества первое издание должно было сойти со сцены. Но и «Почтовые известия»
не могли похвалиться особым успехом у публики; то же можно сказать и о «Новой
еженедельной гамбургской газете», просуществовавшей около года, в 1640—1641 гг.
Крупный успех выпал на долю «Курьера», основанного в 1673 г. Фомой фон Вирингеном по
образцу французских и английских «интеллигентских листков». «Курьер» имел широко
поставленный справочный отдел и многочисленные публикации. Он выходил потом под
названием «Газета Вирингена» вплоть до 1813 г., когда в Германии настал период всеобщего
экономического упадка.
Мы видим, таким образом, что периодическая печать в XVII в. зародилась во всех
частях Германии, но непрерывные войны препятствовали ее дальнейшему процветанию. При
недостатке просвещения в массах, при всеобщем разорении и упадке духа запуганного и
отягченного податями населения печать не могла перерасти первой ступени своего развития:
стать более, чем простым распространителем новостей. Но и в этой элементарной форме она
оказала немалые услуги просвещению в эти тяжелые времена. Заслуги печати были оценены и
отмечены современниками. В 1697 г. в Гамбурге появилась книжка: «О пользе газетного
чтения», которое горячо рекомендуется публике. «Кто желает вести осмысленный образ
жизни, — читаем мы в этой книжке, — кто желает быть достойным членом общества и
принимать участие в его государственной, торговой и гражданской деятельности, тот обязан
интересоваться газетами: тот должен их читать, должен запоминать и взвешивать
прочитанное; должен уметь приложить его на деле».
в начало
Германская пресса в XVII столетии
Глубокие раны, нанесенные Германии Тридцатилетней войной, заживали весьма
медленно. В продолжение первой четверти XVIII в. всем слоям населения приходилось
напрягать силы в борьбе с тяжелыми экономическими условиями, правительства не
оказывали им никакой поддержки; они утратили всякое понятие о здравой государственной
политике. Целая армия мелких суверенов расточала денежные средства государства в погоне
за роскошью и увеселениями, пример которых давал версальский двор. Народным массам
были отрезаны все пути к улучшению их благосостояния; у них было отнято чувство
политического единства, заглушено народное самосознание. Лишь с появлением на
исторической сцене Фридриха II национальное самосознание немцев стало медленно
пробуждаться и крепнуть. Это возрождение национального духа сразу отразилось на идейном
содержании периодической литературы, принявшей более серьезный характер. Но новые
течения нашли себе место лишь в журналах; в политической прессе цензура по-прежнему
налагала свое veto на каждое проявление свободной мысли. Еще в середине XVIII столетия
один из владетельных князей воспретил обсуждение политических событий в повседневной
печати, мотивируя это нежеланием «иметь своими подданными праздных говорунов и
хулителей». Проницательный ум Фридриха Великого сразу понял значение прессы для нацио-
нальной жизни. Непосредственно вслед за своим вступлением на престол король, через
министра Подевильса, дал понять военному министру фон Тулемейеру свое желание, чтобы
«берлинским газетным писателям» была предоставлена «неограниченная свобода» писать без
предварительной цензуры обо всех столичных происшествиях. В отношении Подевильса на
имя военного министра сообщается, между прочим, что «его величество желает, чтобы
интересным газетам впредь не чинились препятствия». Но когда впоследствии во время
шлезвигских войн король потерпел ряд крупных неудач, которые не должны были получать
огласки, цензура была восстановлена в своих правах (1749 г.) и периодическая печать
сделалась послушным орудием в руках короля. Его перу принадлежит множество статей и
заметок, в которых он старается склонить общественное мнение в пользу своей внешней
политики и выставляет в выгодном освещении свои военные предприятия. По королевскому
приказу видным сановникам также нередко приходилось составлять для газет статьи, которые
предварительно просматривались королем и собственноручно исправлялись им. Не до-
вольствуясь этим, король приказывал газетам печатать инспирированные им
корреспонденции, шедшие якобы из провинции; задача этих корреспонденции состояла в том,
чтобы оправдать перед обществом военные приготовления короля ввиду «надвигающейся
опасности со стороны имперского (австрийского) правительства». Берлинским газетам строго
приказывалось «не показывать виду, что корреспонденции официозно инспирированы».
Сохраняя полное инкогнито, король весьма подробно описывал свои походы на
столбцах берлинских газет. Его корреспонденции появлялись здесь под заглавием «Письма
очевидца». Лишь сто лет спустя исследования Дройзена обнаружили, что автором их был сам
король. Но Фридрих не избегал и открытых выступлений. Когда летом 1761 г. его положение
значительно пошатнулось и под влиянием тревожных слухов настроение в Берлине сильно
упало, неожиданно для всех появился королевский эдикт
1[1]
, в котором «досужие люди,
забавляющиеся распространением вымышленных сообщений», получили весьма
энергическую отповедь. В случае продолжения их деятельности, им напоминалось
заключение в шпандауской крепости. Весьма оригинальным способом были приостановлены
королем ходившие весной 1767 г. толки о новых военных операциях. В самый разгар этих
толков берлинские газеты получают известие о небывалом граде в провинции, разрушившем
все озимые посевы. В Берлине — всеобщая паника, сменившаяся всеобщим удивлением,
когда на следующий день приезжие сообщили, что это известие — сплошной вымысел. Это
1
происшествие на целую неделю заняло внимание газет и их читателей, и разговоры о войне
приостановились.
При преемнике Фридриха II, короле Фридрихе-Вильгельме II, репрессии против печати
были значительно усилены цензурным эдиктом министра Велльнера 19 декабря 1788 г.,
направленном не только против политической, но и против научной литературы. Эти суровые
правила, державшие в железных тисках всю литературу, сохранили свою силу и в начале
правления Фридриха-Вильгельма III. Таким образом, ни малейшего просвета в положении
германской прессы не было заметно даже на исходе XVIII столетия. Умственные запросы
интеллигенции в Германии могли поэтому находить себе удовлетворение лишь в иностранной
прессе, преимущественно в голландской, пользовавшейся наибольшей свободой обращения в
Германии. Голландские газеты поспешили пойти навстречу желаниям своих иностранных
подписчиков и, имея крупный спрос, быстро разрослись до значительных размеров, сделав-
шись главным источником новостей не только для Германии, но и для всей Европы.
«Нидерландская республика, — пишет Дройзен, — являлась центральной биржей
политических известий, слухов и тенденциозных измышлений, но она, вместе с тем, была и
тем пунктом, откуда общественное мнение Европы получало свою пищу, а в значительной
мере и направление». В большинстве случаев эти голландские газеты тяготели к Австрии, от
которой многие из них получали субсидии, тогда как в отношении Пруссии они были
настроены враждебно, постоянно подозревая ее в скрытых замыслах и интригах.
Наиболее распространенными в Германии голландскими газетами, выходившими на
французском языке, были: «Gazette de Leyde», «Nonvean Journal Universel», «Gazette
d'Amstardam», «Gazette Uirecht», и заслуживший печальную известность гаагский
еженедельник «Mercure historique et politique», представлявший собой орган, оппозиционный
правительству Фридриха II.
В XVIII в. внешнее и внутреннее развитие германской политической прессы сделало
лишь весьма скромные успехи. Наибольший интерес вызывали берлинские газеты, на
которых не мог не отразиться бодрый и предприимчивый дух молодой Пруссии. После того
как в продолжение первых двух десятилетий единственным политическим органом была
одинокая и незначительная «Berlinische ordinäre Zeitung» книготорговца Иоганна Лоренца, в
1721 г. его собратом по профессии, Иоганном Андреасом Рюдигером (родился в 1683 г.), была
основана «Berlinische Priveligierte Zeitung», которая впоследствии, с переменой владельца,
преобразовалась в «Vossische Zeitung» B 1710 г. появились «Berlinische Nachrichten von Staats
und Gelehrtensachen», основанные Амброзио Гауде и выходившие с 1748 г. под названием
«Spenereche Zeitung». В провинции пользовалась особым успехом «Magdeburgische Zeitung»,
приобретенная в 1730 г. Фабером, «Schlesische Zeitung», основанная в 1742 г. в Бреславле И.
И. Корном, нынешняя «Königsberger Hartungsche Zeitung», в то время называвшаяся
«Königliche Preussisch-Staats-Krieg- und Friedenszeitung» и с 1751 r. Составляющая
собственность фамилии Гартунгов.
Благодаря своим торговым и политическим корреспонденциям, широкое
распространение получил «Hamburgische Unparteische Korrespondent». Он составляет
продолжение «Schifibeeker Posthorn», еженедельной газеты, основанной в 1710 г. в
гольштинской деревушке Шифбек близ Гамбурга. В 1731 г. редакция его была переведена в
Гамбург, где под умелым руководством опытных редакторов, в лучах «высочайше
дарованной свободы», газета завоевала себе всеобщие симпатии; она выходила чуть ли не в 30
000 экземплярах ежедневно.
В Вандсбеке, недалеко от Гамбурга, с 1771 по 1775 г. издавался под редакцией писателя
Матфея Клаудиуса «Wandsbeeker Bothe», в котором были напечатаны его известные народные
чтения, вышедшие впоследствии отдельным сборником под заглавием «Werke des
Wandsbeeker Bothen» и имевшие весьма продолжительный успех.
К обеим франкфуртским газетам «Oberpostamtszeitung» и «Journal» во время
французской революции присоединился инспирированный французскими эмигрантами
«Journal de Francfort», прекрасно осведомленный о французских делах.
В Кельне, Эрлангене, Готе и Клеве уже долгое время выходили французские издания.
Особенно замечателен кельнский листок «Gazette de Cologue». Основанный в 1734 г.
талантливым и высокообразованным Иоганном Игнацом Родериком, который, будучи ярым