Рычков А.В. История науки

Подождите немного. Документ загружается.

4.2. Движущие силы научной революции

Первым мощным провозвестником Нового времени было искусство

Ренессанса. Многие художники были не только мастерами искусства, но и

видными теоретиками. Альберти, Леонардо да Винчи, Андреа Палладио в

своих трактатах, да и в практической художественной деятельности пытались

понять закономерности устройства природы, «натуры». С одной стороны, они

были внимательными естествоиспытателями, и опыт был важнейшим

источником их знаний о мире, с другой – математиками и физиками, немало

времени истративших на выработку своих систем идеальных пропорций и с

филигранной точностью выверенных конструкций. Кроме того, Ренессанс

представил человека-творца, не анонимного, как средневековые мастера, а

неповторимо индивидуального.

Наиболее интересной здесь представляется фигура Леонардо, который

высказал смелую мысль о механистичности природы. Разнообразные

инженерно-технические прожекты, в избытке производившиеся его

неутомимым гением, хорошо показывают, насколько он считал себя способным

не только познать, натуру, но и преобразовать ее согласно своим желаниям.

Леонардо одним из первых осознает Космос как совершенный часовой

механизм, а человека – как подмастерье-часовщика, который, хотя и не умеет

завести или остановить эти часы, вполне способен понимать их ход и

переводить стрелки.

Другой мощной струей, размывающей самое основание средневекового

миропонимания были, как ни странно, оккультные науки, в ХV–ХVII вв.

переживавшие свой расцвет – алхимия, астрология, герметизм, каббала.

Заявляющий претензии на обладание неким тайным, эзотерическим знанием, а

также на искусство управления таинственными силами природы, оккультизм

вполне отвечал пробудившейся жажде познания людей. Уже много позже наука

начала отделять «зерна от плевел», между тем в эпоху Возрождения многие

ученые, чьи имена навсегда вошли в историю как основоположников новой

науки, часто использовали магию и практиковали занятия астрологией и

оккультизмом: Коперник был не только астрономом, но и астрологом, Кеплер

неоднократно ссылался на авторитет Гермеса Трисмегиста, Кампанелла был

известным белым магом.

При катастрофическом недостатке реального опыта

спекулятивные построения эзотерики до поры до времени могли дать ответ на

многие из вопросов, которые ставила наука Ренессанса.

К примеру, Парацельс, одна из ярчайших фигур в науке ХVI века, создает

универсальную картину Вселенной, базирующуюся на своеобразном сочетании

магии, алхимии и астрологии. Природу он мыслит как живое единое целое,

пронизанное магическими силами. В ней все связано воедино: внутренним

органам человека определенным образом соответствуют части растений,

строение минералов и движение небесных светил. Парацельс формулирует

мини-«таблицу Менделеева» из трех традиционных алхимических элементов –

ртути, серы и соли, из коих и сложена вся Вселенная.

Эзотерическая традиция в годы Возрождения имела довольно много точек

соприкосновения с нарождающейся наукой. Однако метафизичность,

унаследованная от схоластики, а также полнейшая методологическая

неопределенность оккультизма привели его к последующему вытеснению за

пределы науки. Одной из главных бед эзотерики была ее закрытость, а это

коренным образом противоречило принципам нового научного знания,

изначально формировавшегося как общественное достояние.

Третьей силой, сыгравшей, пожалуй, наиболее важную роль в

формировании науки нового времени, стали открытия ученых –

естествоиспытателей, перевернувшие представление человека о мире.

Философы Возрождения совершили революцию в области микрокосма;

естествоиспытателям предстояло вдребезги разбить неизменную на

протяжении многих сотен лет картину макрокосма. Первым «революционером»

стал Коперник, который привел в движение Землю, а заодно и всю

астрономическую науку.

Геоцентрическую модель Птолемея Коперник заменил

гелиоцентрической, однако идея вращения планет вокруг Солнца осталась, увы,

единственным его вкладом в астрономию. В какой-то степени Коперник

находился еще в плену средневековой статичности – он писал о «неподвижных

системах фиксированных звезд». Тщательно разработанная Коперником

теория о круговых орбитах планет вскоре была опровергнута другим пионером

новоевропейской науки – Иоганном Кеплером, указавшим на то, что орбиты

имеют не круговую, но эллипсоидную траекторию.

Еще одна крупнейшая фигура науки Ренессанса – Галилео Галилей,

астроном и физик. Не столько важна подзорная труба, изобретенная Галилеем,

сколько ее принципиальное использование как исследовательского

«комплекса», усиливающего человеческие чувства и обогащающего опыт. В

своем известном конфликте с церковью Галилей выдвинул, кроме того,

программное требование новой науки – ее автономность и независимость,

или, иначе говоря, стремление к абсолютной объективности, основанной на

беспристрастном опыте.

Исааку Ньютону принадлежит завершение построения новой физической

картины мира. Закон всемирного тяготения, его исследования механики и

динамики, исследования бесконечно малых чисел во многом завершили

создание новой физической картины мира. Космос Ньютона организован и

упорядочен, и в то же время это механизм, постоянно пребывающий в

уравновешивающем самого себя движении.

Говоря о переходе к Новому времени, нельзя не упомянуть о роли

религиозной революции, не менее радикальной, чем научная, и с не менее

далеко идущими последствиями. Как застой в науке был прерван неожиданно

бурным развитием всех областей знания, так религиозная закоснелость была

преодолена благодаря воинственному пылу протестантизма. Парадоксальной

особенностью Реформации был ее во многом двойственный характер, так как

она представляла собой и консервативную религиозную реакцию, и

радикально-вольнодумный переворот.

С одной стороны, Лютер восставал

против вполне ренессансного гедонизма папства, проповедуя возвращение к

мрачноватой аскезе, с другой – протестантизм с его догматом об оправдании

верой и утверждением значимости личной совести и индивидуальности

вообще, оказался благодатной почвой для развития индивидуалистических

настроений. Действительно, в странах, где протестантизм одержал победу,

прослеживается совершенно определенное направление научной мысли: она

движется по пути эмпиризма и сенсуализма. В странах, оставшихся в лоне

католической церкви, усиливается наследовавшая схоластике рациональная

традиция.

Каким же образом повлияла Реформация на становление науки? Дело в

том, что протестантизм высвободил огромные запасы энергии личности,

освободив ее от многих ограничений средневекового христианства.

Произошло

то, к чему так стремился Галилей – секуляризация общественной жизни вообще

и науки в частности, авторитет церкви во многом пошатнулся, и наука

продолжала отвоевывать у нее все новые и новые территории. Это не означало

дискредитации религии, однако наука в условиях Реформации добилась

желанной автономии. В сочетании с высвободившимся индивидуализмом и

духом предпринимательства, стимулируемым протестантизмом, эта автономия

в скором времени привела к небывалому подъему науки и техники. Наступала

эпоха промышленных революций и научно-технического прогресса.

Происходят заметные изменения в области организации науки. В 1579 г.

первым учреждением в Англии, обучавшем новой – и теоретико-экспери-

ментальной и прикладной одновременно – был Грешем-колледж, основанный

по завещанию Томаса Грешема, одного из крупнейших лондонских купцов и

основателя лондонской биржи. Как подчеркивает Дж. Бернал, колледж

олицетворял союз между торговым капиталом и новой наукой. Лекции здесь

читались как на латинском, (по традиции), так и на английском языках. Из семи

профессоров два преподавали астрономию и геометрию, а остальные читали

лекции по навигационным приборам.

Велением времени стало появление научных обществ: Академии рысей

(т.е. зорких, как рысь) в Риме (1600–1630 гг.), Академии опытов во Флоренции

(1651–1667 гг.), Лондонского королевского общества в 1662 г. и Французской

королевской Академии наук в 1666 г.

Для определения долготы были созданы первые финансируемые

государством научные учреждения – Королевская обсерватория в Париже в

1672 г., и Королевская обсерватория в Гринвиче в 1675 г.

4.3. Проблема методологии науки и варианты ее решения

К началу ХVII века «первоначальное накопление наук» в целом

завершилось; новые научные данные требовали осмысления и адекватной

интерпретации. Необходима была обобщающая методологическая стратагема,

которая позволила бы не только классифицировать все многообразие данных,

полученных в последние десятилетия, но и обозначить основные направления

научного познания. Такой теорией стал эмпиризм Ф. Бэкона.

Ф. Бэкон коренным образом пересмотрел отношение к научному

познанию. Если в античности и средневековье наука была способом созерцания

природы, более глубокого постижения сути вещей, то Бэкон полагал, что

основная цель науки – приносить людям практическую пользу. Бэкону

принадлежит известный афоризм : «Знание – сила», который прочертил

магистральную линию развития новоевропейской науки вплоть до нашего

времени. Однако для овладения столь полезным для человеческого

могущества знанием было необходимо выработать новые методы

исследования. Бэкон отказался от принятого со времен Аристотеля

дедуктивного метода выведения частных случаев из общих положений,

хорошего для метафизических построений, но мало пригодного для опытного

познания, которое являлось целью Бэкона. Им был разработан индуктивный

метод, позволявший выводить гипотезы и теории из кропотливых наблюдений

над природой, многочисленных экспериментов, ибо только эксперимент (как

чистый опыт) мог быть единственным критерием истинного знания.

Как мы видим, все внимание Бэкона сосредоточивается на объекте

исследования. Однако он уделяет некоторое внимание и его субъекту,

которому, впрочем, для получения адекватного знания достаточно избавиться

от некоторых заблуждений, которые свойственны человеческому разуму –

«идолов». Существует четыре вида идолов: идолы пещеры, связанные с

индивидуальными особенностями каждого конкретного индивидуума; идолы

театра, то есть вера в незыблемость авторитетов, например, Аристотеля; идолы

площади, связанные с использованием языка и автоматическим введением в

суждение существующих в языке неточностей и погрешностей; и, наконец,

идолы рода, отображающие вековую привычку человека отождествлять

строение природы со своим собственным и усматривать в природе

телеологическую направленность.

Бэкон заложил основание новой науки в Англии, где, как было сказано

выше, у него практически не было конкурентов: английская наука по большей

части удовлетворялась принципами эмпиризма и практическим аспектом

бэконианства, что позволило Англии в скором времени превратиться в самую

могущественную из промышленных держав Европы, «мастерскую мира».

Нигде в мире идеи прогресса не осуществлялись с такой последовательностью.

Между тем, Бэкон поклоняясь эксперименту, не придавал должного

значения теории и , кроме того, упустил из виду непреодолимые препятствия,

ожидающие субъекта на пути познания. Бэконовские идолы суть всего лишь

досадные помехи, в принципе устранимые.

Совершенно другой путь избрал великий французский философ Р. Декарт,

обнаруживший границы познания. Если Ф. Бэкон выводил познание из опыта,

то Р. Декарт – из человеческого сознания, которое единственное способно

достоверно доказать свое существование, так как на декартово сомнение

сознание отвечает: «Мыслю, следовательно, существую». Мир опыта вне этого

утверждения мертв, и оживить его может лишь дыхание человеческого разума.

Непогрешимость, ранее приписываемая папе римскому или Св. Писанию, была

перенесена на человеческий разум.

Декарт вводит в научный обиход фундаментальные понятия объекта и

субъекта познания. Методом Декарта становится постоянное сомнение, в том

числе и в данных опыта, которым склонен был доверять Бэкон. Средством

разрешения сомнения должна стать самая умозрительная из всех наук –

математика. Для того, чтобы сознание могло категориально ориентироваться в

мире, оно должно указать для него параметры, своего рода систему координат,

в которой все сущее должно быть воспринимаемо и исследуемо. Духовные

субстанции изначально наделены своего рода опознавательными «кодами» –

врожденными идеями, которые позволяют одной из духовных субстанций –

человеку, формировать свои знания о мире. Главная из таких идей – идея Бога,

идея творца. Бог порождает все прочие врожденные идеи. Что же касается

материальной субстанции, главным атрибутом которой является протяжение,

то ее Декарт отождествляет с природой, и утверждает, что все в природе

подчиняется чисто механическим законам.

Таким образом, Декарт создает теоретическую почву для использования в

науках о природе методов математики, точного исследования. У Декарта в

законченном виде формируется идея природы, как огромного часового

механизма, запущенного с помощью божественного импульса.

Картезианство и эмпиризм составили мощную методологическую базу

новой науки, создав как бы каркас еще не выстроенного научного здания,

понятийную сетку, которую следовало лишь заполнять по мере накопления и

анализа новых фактов. Бэкон и Декарт в общих чертах завершают научный

переворот ХV–ХVII вв.

Контрольные вопросы

1. Почему искусство Возрождения явилось своеобразной точкой роста

новой науки?

2. Каково воздействие Реформации на научное творчество?

3. Охарактеризуйте влияние Великих географических открытий на

развитие науки.

4. Каков вклад Ф.Бекона Р.Декарта в методологию науки?

5. Кто считается основателем экспериментальной науки?

Библиографический список

1. Гайденко П.П. Эволюция понятия науки (ХVII–ХVIII вв).

Формирование научных программ Нового времени. М.: Наука, 1987.

447 с.

2. Кирсанов В.С. Научная революция ХVII в. М.: Наука, 1987. 342 с.

3. Косарева Л.М. Рождение науки Нового времени из духа культуры. М.:

Институт политологии, 1997. 358 с.

4. Косарева Л.М. Социокультурный генезис науки Нового времени:

Философский аспект проблемы. М.: Наука, 1989. 159 с.

5. Тарнас Р. История западного мышления. М.: Крон-Пресс, 1995. 444 с.

Лекция 5. ОСОБЕННОСТИ РАЗВИТИЯ НАУКИ В ХVIII–ХIХ вв.

5.1. Основные этапы развития науки

При рассмотрении этого вопроса мы будем опираться на периодизацию

Дж.Бернала. Рассмотрим подробнее эти этапы.

Первый этап охватывает период 1690–1760 гг. и назван «периодом

затишья». Такое затишье объясняется причинами, внутренне присущими

научному миру, а именно: огромным научным авторитетом предшественников.

Однако значительное замедление научного прогресса было обусловлено

факторами общественного и экономического порядка. В Англии, купечество,

положившее начало научному движению в ХVII в. и заинтересованное в

применении для нужд мореплавания, торговли и мануфактур новых методов,

основанных на достижениях науки, уступило место дворянской аристократии,

обладавшей большими средствами и меньшей предприимчивостью и

любознательностью. Эта аристократия считала наиболее надежным для себя

вложение своих капиталов в землю. Во Франции, напротив, наука входила в

моду, однако интерес к науке прежде всего придворной аристократии

объяснялся кризисным положением феодального сельского хозяйства.

Однако именно в этот период интерес к науке распространился широко за

пределы той группы стран – Франции, Англии и Голландии, которые

монополизировали ее в ХVII в.. В Пруссии, Австрии, России и Швеции созданы

Академии наук по образцу английской и французской. Именно в это время

церковь, как протестантская, так и католическая стала терпимо и безразлично

относиться к науке. Философия науки отражала противоречивую ситуацию

эпохи. Одни принимали новую картину мира (Локк), другие стремились

примирить предшествующие открытия с современной политической и

экономической системой (Беркли, Юм).

Одновременно в указанный период происходили и позитивные

технические изменения, которые имели величайшее значение для будущего как

в промышленности, так и в науке. Одним из таких изменений было быстрое

совершенствование земледелия. Эти изменения быстро распространялись и

способствовали доходности товарного фермерства. Быстрый рост городов

обеспечивал надежные рынки сбыта для хлеба, мяса, овощей. Другим

изменением огромной важности явился быстрый рост новой тяжелой

промышленности, которая опирались на использование каменного угля и

усовершенствования в области горного дела и транспорта, а также радикально-

новые технические приемы производства железа и стали (паровая машина и

использование кокса).

Второй этап охватывает период 1760–1830 гг. Дж.Бернал писал об этом

времени: «Был совершен решающий поворот в господстве человека над

природой, выразившийся в замене как ручного труда, а также слабых сил

человека и животного многочисленными машинами, так и непостоянных

ограниченных сил воды и ветра более мощной энергией пара. … ХVIII век

явился свидетелем объединения научных и капиталистических нововведений».

Результатом этого объединения явилась промышленная революция – переход

от аграрной, ремесленной экономики к доминированию городской, машинной

цивилизации. Важно подчеркнуть, что развитие науки в это время в Англии,

превращающуюся в «мастерскую мира» шло уже не из Оксфорда, Кембриджа и

Лондона, как это было в ХVII в., а из Лидса, Глазго, Манчестера, Эдинбурга,

Бирмингема – промышленных центров страны. Созданные в это время на

частные пожертвования так называемые «диссидентские академии» давали

лучшее, в сравнении с университетами, научное образование. «Библией»

нового либерализма, объединившей свободную мысль с наукой, стала

вышедшая во Франции «Энциклопедия наук, искусств и ремесел».

После Великой французской революции в этой стране были проведены

важнейшие мероприятия, определившие будущее научное первенство Франции:

создание Высшей нормальной школы, Медицинской школы и

Политехнической школы дало образцы научных, педагогических и

исследовательских учреждений будущего. Прием в эти школы только самых

выдающихся людей обеспечил появление типа ученого, живущего на свое

жалованье, который должен был в ХIХ веке заменить дворянина любителя или

пользовавшегося покровительством и работавшего по их заказу ученого более

раннего времени.

Третий этап – время 1830–1870-х годов, когда в результате расширения

применения более ранних изобретений промышленная цивилизация расширяла

ареал своего господства. Быстро вырастали города, заселенные столь же быстро

растущим населением. Наряду с ростом промышленности развивались и

совершенно новые средства транспорта: железные дороги и пароходы.

Если ХVIII в. нашел ключ к производству, то ХIХ в. суждено было дать

ключ к средствам связи. Телеграф явился первым массовым применением

новой науки об электричестве.

Потребности развития науки проявились, в частности, в основании в

1831;г. «Британской ассоциации содействия прогрессу науки». Целями

Ассоциации являлись как популяризация науки, так и содействие научно-

исследовательской работе и финансирование этой работы. К примеру,

Ассоциация способствовала изучению проблем сейсмологии, метеорологии,

магнетизма, электрических стандартов, геологии и биологии. Фактически эта

организация с помощью частной инициативы делала то, что должно было быть

заботой правительства. Такая деятельность отвечала потребности буржуазии

взять науку в собственные руки и пробиться в закрытые для нее круги высшего

общества и университетов.

В указанное время проявилась неспособность традиционных научных

учреждений справиться с потоком специальных знаний, порождавших новые

области науки. Во Франции, Англии, Германии, России и других странах были

основаны химические, геологические, астрономические и другие общества,

каждое из которых имело свой собственный журнал.

Именно в середине Х1Х в. была сломлена оппозиция науке со стороны

университетов. В Англии, например, это произошло частично путем создания

новых колледжей, позднее превратившихся – в Лондоне и в промышленных

городах – в университеты, частично же путем создания новых факультетов в

уже существовавших университетах. Если в начале Х1Х в. многие, если не

большинство, крупные ученые вырастали из среды любителей науки или же

начинали свою деятельность в качестве учеников или подмастерьев, к середине

века тип университетского профессора становится характерным типом ученого

в Англии.

Руководящую роль во внедрении науки в повседневную жизнь

университетов взяла на себя Германия. Начиная с 30-х гг. ХIХ в. университеты

различных германских государств соперничали друг с другом в создании

научных кафедр и учебных лабораторий. К середине ХIХ в. и во все

возрастающей степени позднее Германия начала готовить опытных ученых, а

также учебники и аппаратуру для удовлетворения потребностей, далеко

выходивших за пределы ее границ. Лидирующая роль Германии объясняется

большей дисциплиной, меньшей самостоятельностью и инициативой

правящего класса, который стремился компенсировать развитием науки свои

недостатки.

Вместе с тем, концентрация научной жизни в государственных

университетах привела к изменению облика ученого, в большей степени

подверженному конформизму.

Четвертый этап – 1870–1895 гг. – явился переходным периодом,

предшествующим научной революции рубежа ХIХ–ХХ вв. Наступающий

период империализма имел свои отличительные особенности и в истории

науки. Этот период наиболее отчетливо проявился в металлургической и

машиностроительной промышленности, где наука завоевала прочные позиции,

а еще более отчетливо – в химической и электрической промышленности,

которые были целиком обязаны своим происхождением науке. С их развитием

появляются такие люди как Эдисон, Сименс, которые представляют из себя

ученых, превратившихся в предпринимателей.

В это время мы также впервые видим массовое применение науки в целях

войны: появляются подводные лодки, торпеды, бризантные взрывчатые

вещества и крупнокалиберные орудия, знаменующие начало механизации

военного дела. Важнейшими характерными событиями ХIХ в. в

промышленности явились создание дешевой стали и начало использования

электрической энергии. Этот период ознаменовался также применением

двигателя внутреннего сгорания, который призван был революционизировать

транспорт следующего столетия. Не менее важными по своему конечному

значению были первые успехи научной медицины в снижении нормы

заболеваний инфекционными болезнями и в создании средств, позволяющих

человеку осваивать тропические районы.

Более широкое использование науки и ученых вызвало потребность в

расширении подготовки научных кадров и в дальнейшей организации науки.

Однако единственным организационным новшеством явилось возникновение

промышленной исследовательской лаборатории, которая почти незаметно

выросла из мастерской или частной испытательной лаборатории изобретателя,

превратившегося подобно Сименсу и Эдисону в предпринимателя.

Одновременно росли также и университетские лаборатории. Академическая

наука этого периода в конечном счете зависела от успехов науки в

промышленности..

Наиболее широко научная работа была развернута в Германии, которая

стремилась занять господствующее положение в научном мире благодаря

наличию в стране большого числа университетов, вновь созданных высших

технических школ. Англия и Франция, полагаясь на свои научные традиции,

сопротивлялись этой тенденции, однако немецкий язык стал преобладающим

международным языком в науке. Немецкий профессор становится образцом

для ученых всего мира. Подобно большинству представителей немецкой

интеллигенции он мирится с союзом военного феодализма и крупного

капитала. Такие верноподданнические настроения должны были дать

направление следующему этапу в развитии науки, которая стала

использоваться государством в военных целях.

5.2. Становление технических наук

Это время в истории науки справедливо называется историками науки

«периодом утверждения науки как неотъемлемой части новой промышленной

цивилизации» (Дж.Бернал). Интересы развития капитализма и сама логика