Репина Л.П. (ред.) История и память: историческая культура Европы до начала нового времени

Подождите немного. Документ загружается.

- НАЧАЛА XVII ВЕКОВ

XVI столетие, век религиозного раскола, принесло Европе многочисленные конфликты, которые

проявлялись как в прямом вооруженном противостоянии, так и в «памфлетных войнах», порождавших

новые и новые волны богословской полемики. Полемическая литература играла особую роль в эпоху

Реформации и Контрреформации, и не только в силу своей неистощимости, но и благодаря

распространению книгопечатания, сделавшему полемические сочинения доступными широкой читающей

публике и тем самым важным явлением культуры того времени.

На тот же период приходится и невиданный ранее рост интереса к истории; XVI век поистине был временем

формирования «культуры истории». Огромную роль в ее становлении сыграло распространение идей

гуманистов, с их новыми техниками анализа и интерпретации текстов, а также религиозные движения конца

XV - нач. XVI в., заставившие многих европейских интеллектуалов обращаться к истории апостольской

церкви в поисках путей выхода из кризиса, в котором, как они полагали, находилась современная им

католическая церковь.

Реформация усилила данные тенденции. Прошлое церкви теперь становилось все более и более актуальным.

Для первых полемистов-протестантов и их оппонентов движение от апостольской церкви к современности

было историей падения Римской церкви. Позднее протестантские богословы начнут обращаться к истории в

поисках ответа на вопрос: где была «истинная церковь» в период между временем апостолов и Лютером?

Конечно, рост интереса к истории в XVI в. не может быть объяснен исключительно Реформацией. Однако

именно она дала «культуре истории» религиозную санкцию и, соответственно, мощный толчок ее развитию.

Полемические трактаты были конечно, отнюдь не новшеством к началу XVI в. Они принадлежали к вполне

традиционному жанру

История it религиозная полемика.

507

богословских сочинений и строились по созданному схоластами канону, согласно которому доводы автора

должны были подкрепляться ссылками на Божественный закон (^Библию), естественное право и

человеческие законы. Человеческие законы представали в виде казусов канонического и гражданского

права, а также исторических примеров. История в этой схеме стоит на последнем месте, как в

композиционном плане, так и по значимости. Средневековые богословы обычно не слишком

интересовались аргументами «от истории», если речь не шла о правовых прецедентах (но тогда и статус

этих примеров менялся). Такое пренебрежение историей легко объяснить, если принять во внимание, что в

эпоху Средневековья богословские споры разворачивались в области метафизики и / или юриспруденции.

Что же касается католической традиции и авторитета папы, то они, как правило, не подвергались сомнению.

Реформация изменила ситуацию, что, в свою очередь, привело к росту значения исторических аргументов в

полемике.

В задачи данной главы входит попытка проанализировать функционирование «исторических примеров» в

полемических сочинениях (на материале английской религиозной полемики второй половины XVI - начала

XVII в.), а также взаимовлияние полемической литературы и исторических сочинений этого времени.

Практически все авторы полемических произведений XVI в., начиная с гуманистов, отдали дань церковной

истории, прежде всего истории апостольской церкви. В самом деле, именно этот период в истории церкви

привлек пристальное внимание как сторонников новых религиозных учений, так и традиционалистов в их

поиске «истинной церкви» и определения ее соотношения с Римской церковью. Фактически именно

полемика вызвала к жизни целый жанр историографии — историю древней церкви и христианских древно-

стей. Стремление показать, как было извращено учение апостольской церкви, вызвало к жизни

«Магдебургские центурии»; эта версия церковной истории не осталась без ответа, породив, в свою очередь,

«Церковную историю» кардинала Барония. Стремление полемистов поместить свое представление о церкви

в контекст христианской истории породило волну «национальных» церковных историй, точно так же

проникнутых полемическим духом.

Среди английских протестантов первым (1520-1530) обратился к сюжетам из национальной церковной

истории Уильям Тиндел. Его, впрочем, вряд ли можно назвать церковным историком: он всего

508

Глава 14

История и религиозная полемика...

509

лишь использовал исторические примеры для иллюстрирования своего тезиса об отпадении Римской церкви

от истинного христианского учения'. Однако многие посылки Тиндела были развиты Джоном Бей-лом,

который в своих трудах сформулировал основные положения, свойственные протестантской интерпретации

истории английской церкви. Так, именно он, отвечая на обращенный ко всем его единоверцам вопрос, где

была истинная церковь в период после отступничества пап и до Лютера, впервые попытался связать ее с

еретической традицией {применительно к Англии — с лоллардами)

Позднее этот подход был использован Джоном Фоксом, который в своей «Книге мучеников» представил

читателям полную версию английской церковной истории, от крещения страны и вплоть до середины XVI

в., эпохи Марии Кровавой и преследования сторонников Реформации

. «Книга мучеников» была тесно

связана с полемикой. Она сама фактически выросла из полемики относительно истинной церкви; более того,

цели ее создания определялись ситуацией конфессионального противостояния и необходимости рас-

пространения учения Реформации в официально протестантской, но отнюдь еще не обращенной в новую

веру Англии 1560-х гг. Используя знакомые читателю жанры — церковную историю и «мученичества», —

Фокс стремился донести до него содержание протестантской проповеди. Сочинение Фокса пользовалось

огромной популярностью у протестантов (предполагалось, что экземпляр «Книги мучеников» должен был

иметься в каждом английском приходе). Поэтому очевидно, что этот труд оказывал огромное влияние на

полемическую литературу, во-первых, являясь источником «исторических примеров» и задавая тон их

толкованиям, во-вторых, порождая волну ответной полемики со стороны католиков.

Конечно, очертить весь круг исторических примеров, встречающихся в полемических произведениях, вряд

ли возможно в рамках одной главы. Однако анализ использования ряда распространенных exempla

позволяет понять их функции в тексте.

Наиболее часто встречающимся мотивом в религиозной полемике XVI в. можно без сомнения назвать споры

о крещении Англии. Нет нужды пояснять, что этот сюжет являлся ключевым в любых рассуждениях о

церковной истории, и потому обращения к нему оказывались неизбежными. Впрочем, при ближайшем

рассмотрении оказывается,

Levy F. D. Tudor Historical Thought. San Marino (Calif.), 1967. P. 83-84.

Ibid. P. 89-90. Ibid. P. 98-105.

что крещение Англии вызывало массу затруднений у историков и полемистов, по крайней мере у

протестантов. Относительно хорошо документированная история миссии св. Августина и последовавшего за

ней крещения англосаксов в конце VI в. оказывалась для них весьма неудобной, так как св. Августин

прибыл в Англию из Рима, по приказу папы Григория I. Связь с Римской церковью здесь очевидна; это об-

стоятельство не могло не радовать католических авторов, но отнюдь не приводило в восторг их оппонентов.

В поисках выхода протестанты обращались к истории англосаксонской церкви, стремясь найти в ее

устройстве параллели с Англиканской церковью (достаточно вспомнить, например, архиепископа

Кентерберийского Мэтью Паркера и его «исследовательский проект» по изданию англосаксонских

источников). Другим возможным выходом было использование средневековых мифов о крещении Англии.

Согласно первому из них, впервые страна была крещена еще в 1 в., в правление императора Тиберия, а

проповедовал здесь христианство св. Иосиф Аримафейский, посланный в Британию апостолом Филиппом.

Св. Иосиф Аримафейский считался также основателем британской монашеской традиции, так как с его

именем связывалось основание первого монастыря (по преданию находившегося на месте, где позднее

возникло знаменитое бенедиктинское аббатство Гластонбери). Крещение I в. {при императоре Тиберии)

упоминается у хрониста VI в. Гильдаса , а позднее рассказ о проповеди св. Иосифа подробно излагал

Уильям Малмсберийский в XII в.:

«Желая далее распространить слово Христово он (св. Филипп. — А. С.) отправил 12 своих учеников в Британию

проповедовать учение жизни. Говорят, что он назначил их главой своего дражайшего друга, Иосифа Аримафейского,

который гшхоронил Господа. Они прибыли в Британию в 63 г. от Рождества Христова, в 15-й год по вознесении

Блаженной Марии, и начали ревно стно проповедовать Христову веру» ,

Gildas. The Ruin of Britain. Chichester, 1978. 8: Intereae glacial! frigore riganti insulae... se cessu soli visibili non proxinae... tempore,

ut scimus, summo Ti-berii Caesaris, quo absque ullo impedimenta euis propagabatur religio, communate senatu nolente a principe morte

delatoribus militum euisdem, radios suos primum indulge!, id est sua praeceptu, Christus.

William of Malmesbury. The Early History of Glastonbury / Ed. and transl. by J. Scott. Woodbridge, Suffolk, 1981. 44: Volens igitur

verbum Christi dilatari, duo-decim ex suis discipulis ad evangelizanduni verbum vile misit in Britanniam. Quibus, ut ferunt, karissimum

amicum suum Joseph ab Arimathia, qui et Dominum sepelevit, prefecit, Venientes igitur in Britaniam anno ab incarnation? Domini

LXIII, ab

510

Именно Уильям Малмсберийский сделал этот сюжет популярным в английской хронистике. Опираясь на

его труд, Полидор Вергилий включил повествование о св. Иосифе в свою «Историю Англии» (книга 2)

Позднее этот сюжет был воспроизведен в «Книге мучеников» Джона Фокса

; после такого двойного

признания со стороны авторитетов повествование о крещении Британии св. Иосифом прочно вошло в

тюдоровский историографический канон. Оно присутствует в трудах всех наиболее популярных историков

XVI в., например Джона Стоу

и Рафаэля Холиншеда

Миф о повторном крещении Британии связан с легендарным королем бриттов Луцием, якобы правившим во

II в. Этот миф обязан своим возникновением ошибке Беды Достопочтенного. В его «Церковной истории

народа англов» присутствует краткое сообщение о том, как в 156 г. король Луций отправил в Рим послание

папе Элевте-ру с просьбой наставить его в христианской вере и крестить. Как пишет Беда, «эта

благочестивая просьба была без промедления удовлетворена, и бритты сохраняли веру в целости и

невредимости, в мире и спокойствии, вплоть до времени императора Диоклетиана»

, гонения которого

заставили их вернуться к язычеству. Беда при этом опирался на 'Liber Pontificalis'", где действительно

упоминался некий правитель по имени Луций. Правда, речь шла о князе Эдесском Луции, который принял

христианство в понтификат папы Элевтера (174-189). Но поскольку Беда был признанным авторитетом в

истории английской церкви, все позднейшие авторы воспроизвели сделанную им ошибку, а также

расцветили сюжет красочными деталями. Это прежде всего относится к Гальфриду Монмутскому,

славившемуся тем, что он порой опирался не столько на хроники предшественников и документы, сколько

на собственную богатую фантазию.

Гальфрид использовал сочинение Беды, а также «Историю бриттов» Ненния (конец VIII в.). Последний труд

датирует обращение Лу-ция в Рим 167 г. и называет в качестве его адресата папу Эвариста

asuumptione beate Matie XV, fidem Christi fiducialiter predicabant.

Polidori Vergilii Urbinatis Anglicae Historiae libri vigintisex. Basileae, 1546. 34.

J. Foxe. Acts and Monuments. L., 1684. V. 1. P. 58-59, 117.

J. Stow. The Annales of England. L., 1592. P. 34 f.

HolinshedR. Chronicles. N. Y., 1976. V. 1. P. 486 f.

Bede's Ecclesiastical History of the English People. Oxford, 1969. P. 24: et mox effectum piae susceptamque fidem Brittani usque in

tempore Diocletiani princi-pis inviolatam integramque qquieta in pace servabant.

Liber Pontificalis. Roma, 1978. V. II. P. 22: Eleutherus... Hie accepit epistula a Lucio, Britannio rege, ut christinus efficuretur per euis

mandatum.

История и религиозная полемика^

511

(начало Ив.)

. Повествование Гальфрида рисует читателю благочестивого короля Луция, еще до крещения

прославившегося своей добродетельной жизнью. У Гальфрида же называются имена тех, кого папа Элевтер

отправил в Британию проповедовать христианство, — Фаган и Дувиан. Он повествует об искоренении

язычества и создании системы диоцезов — трех архиепископств, 28 епископств и сети приходов, Крестив

Британию, послы вернулись в Рим, но затем их отправили обратно вместе с множеством других

проповедников, «через поучение которых бритты... укрепились в Христовой вере»

Изобиловавший деталями рассказ его потомки сочли вполне достоверным, так как в основных своих

положениях он совпадал со сведениями, приведенными Бедой, хотя хронисты обычно по-разному

датировали правление Луция. Полидор Вергилий в своем труде воспроизвел рассказ Гальфрида, однако

иначе датировал события (182 г.)

- Это же повествование повторяется и у других авторов XVI в., для

которых оно служило подтверждением того, что Англия из всех стран первой официально приняла

христианство (пусть всего лишь на столетие) .

Но если для средневековых авторов данные повествования подтверждали древность английской церкви, то

для полемистов XVI в. история св. Иосифа Аримафейского и короля Луция приобрела несколько иной

смысл. Они были связаны с ключевыми для религиозной мысли этого периода вопросами об апостольском

преемстве английской церкви (и, соответственно, о Божественном происхождении епископата), юрисдикции

Римского престола и монарха по отношению к ней и т. п. Неудивительно поэтому, что полемисты XVI

столетия постоянно использовали данные сюжеты в своей аргументации. В рамках данной главы будет

рассмотрена лишь одна, но весьма показательная «памфлетная кампания».

Начало ей положила публикация памфлета пуританина Фрэнсиса Хастингса («Предостережение всем

верующим и верным анг-

Nennius. Historia Britorum. 13, 22.

Geoffrey of Monmouth. Historia Regum Britanniae. 72.

Polidori Vergilii Urbinatis Anglicae Historiae. P. 41.

Stow J. Annales. P. 36-37. Стоу датирует крешение Луция 179 г. Эту дату он, по всей видимости, заимствовал у Фокса (Foxe J.

Acts and Monuments. P. 58), хотя последний приводит и другие варианты — 156, 169, 185 гг., предпочитая при этом версию,

близкую Полидоровой — 181 г. Холиншед также воспроизводит разные датировки, но предпочитает 180-182 гг. (Holinshed Л.

Chronicles. V. 1. Р. 511-513).

512

Глава 14

личанам», 1598 г.)

. В нем он в весьма резкой форме призвал англичан объединиться перед лицом угрозы,

исходящей извне (от Испании и Рима) и изнутри (от католиков, составлявших «пятую колонну» в стране). С

опровержением ему выступил иезуит Роберт Парсонс, издав на следующий год свой «Скромный ответ»

, в

котором подробно рассмотрел и постарался опровергнуть все аргументы Хастингса. Помимо прочего в

памфлете Парсонса содержалось утверждение о том, что Англия была дважды крещена из Рима, а потому

имеет особые обязательства по отношению к Римскому престолу. Хастингс, конечно, не мог остаться в

долгу, и в 1600 г. была опубликована его «Апология»

, где Хастингс высказался в том числе и по поводу

крещения Англии. В поддержку Хастингса выступил и другой известный полемист, настоятель

Эксетерского собора Мэтью Сатклифф. Его перу принадлежат две книги, направленные против доводов

Парсонса, — «Краткий ответ» и «Новый вызов» (обе изданы в 1600 г.)

- Он также уделил внимание вопросу

о крещении.

Парсонс ответил Хастингсу и Сатклиффу одновременно, издав в 1602 г. трактат под названием

«Предостережение»

. Одновременно в полемику с ними вступил и католический священник Томас

Фицгерберт, опубликовавший книгу «Защита католического дела»

Впрочем, поначалу Парсонс коснулся вопроса о крещении лишь вскользь, сочтя необходимым уделить этой

теме особое внимание. Спустя год увидел свет трехтомный «Трактат о трех обращениях Англии из

язычества в христианство». Трактат писался в течение нескольких лет, и первый его том появился в 1603г.

Фактически он представляет собой католический ответ на протестантскую интерпретацию английской

церковной истории, прежде всего на «Книгу мучеников» Джона Фокса, сочинения Джона Бэйла и другие

труды, на которые опирались Хастингс и Сатклифф.

Все участники полемики опирались на одни и те же источники. Однако их трактовки истории крещения

страны четко соотносятся с тем, какой образ «истинной церкви» был сформирован в их созна-

Hastings F. A Watchword to all religious and true hearted Englishmen, 1598.

A Temperate Ward-word. 1599. Памфлет вышел без указания имени автора, скрывшегося за инициалами N. D.

1К

Hastings F. An Apologie or Defence of the Watch-word. 1600.

A Briefe Replie. 1600; A New Challenge. 1600. В обоих случаях Сатк-

лифф фигурировал под инициалами О. Е.

N. D. The Wam-word to Sir Francis Hastings Wast-word. 1602.

2t)

A Defence of the Catholyke Cause. 1602.

Persons R. A Treatise of Three Conversions of England from Paganism to

Christian Religion. 1603.

История и религиозная полемика...

513

нии конфессиональными пристрастиями и, соответственно, как они видели ее внешние, исторические

проявления. Поэтому в их сочинениях повествования выстраиваются по-разному.

Для Фрэнсиса Хастингса, близкого по своим религиозным взглядам к пуританам, истинной церковью была,

естественно, древняя церковь апостольских времен. Позднее, согласно разделявшемуся многими

английскими протестантами представлению, «видимая» католическая церковь утратила право называться

истинной из-за своих многочисленных заблуждений, грехов и искажений первозданного учения. На этой

посылке и строится его аргументация: «Даже если было бы доказано, что Элевтер, послав проповедников из

Рима во времена короля Луция, в самом деле впервые обратил нашу страну в христианство, я скажу, что

сейчас в Риме вера не та, что была тогда: не было мессы, ибо тогда ее еще не придумали, не было

пресуществления, изображений в церквях, миряне тогда причащались под обоими видами, не было

вселенского папы и т. п.» .

Однако это не единственный довод Хастингса, приводится и еще один весомый аргумент: «Гильдас

свидетельствует, что Британия получила Слово Божие во времена императора Тиберия, а Иосиф

Аримафейский был послан туда апостолом Филиппом, где и оставался до самой своей смерти. А Беда

(также наш соотечественник) подтверждает, что наша страна отмечала Пасху подобно Восточной церкви, из

чего можно заключить, что первые проповедники пришли сюда из восточных частей света, а не из Рима» .

Конец фразы — «не из Рима» — ключевой: легенда о крещении Британии св. Иосифом Аримафейским

оказывается нужна Хастингсу, чтобы установить апостольское преемство английской церкви, минуя Рим.

Примечательно также и то, как на текст Хастингса воздействуют свойственные пуританам представления об

«истинной церкви» как о

Hastings F. An Apologia. P. 192-193: though it be granted, that Elutherius sending hither preachers from Rome in king Lucius his

time, did first convert this land to the Christian faith; I say there is not now the same faith in Rome, that was then there: there was then no

masses said, the partes of it were not then found out, no transubstantiation, no setting up of images in Churches, the communion was then

in both kindes administred to the lay people, no universal! Pope, etc.

Ibid.: Guildas testitieth that Britannia received the Gospell in the rime of Tiberius the Emperour, and that loseph of Arimathia was sent

by Philip the Apostle from France hither, where he remained till his death. And Beda (our countriman likewise) doth testifie that in his

time this land kept Easter after the maner of the East Church: by which may be gathered, that first preachers came from the east parts of

the world, and not from Rome. Текст Хастингса представляет собой сокращенный пересказ соответствующего раздела из «Книги

мучеников» Фокса (Foxe J. Acts and Monuments. P. 117),

17-3240

514

Глава 14

месте, где прежде всего проповедуется Слово Божие (а таинства, соответственно, отступают на второй

план). В его памфлете посланники Элевтера названы только «проповедниками», тогда как в средневековых

хрониках и у Полидора говорится, что они совершали таинство крещения и проповедовали (именно в таком

порядке). Однако именно «проповедь» и «проповедники» упоминаются в основном источнике Хастингса —

«Книге мучеников» Джона Фокса.

Мэтью Сатклифф несколько смещает акценты (хотя на первый взгляд нюансы его трактовки не слишком

бросаются в глаза). И Сатклифф, и Хастингс разделяли кальвинистские взгляды. Но если Хас-тингс был

пуританином и в конце жизни даже нажил себе неприятности из-за петиции в защиту священников-

нонконформистов, то Мэтью Саклифф был человеком не столь радикальных убеждений, а главное —

противником пуритан. Неутомимый полемист, основатель колледжа Челси (который специально

предназначался для финансирования богословской полемики), Сатклифф в своих сочинениях выступал как

против католиков, так и против пуритан. Особенное его раздражение вызывало посягательство наиболее

радикальных пуритан на устройство английской церкви и на его основу — епископат. Очевидно, что и его

представления об «истинной церкви» и ее истории отличались от мнений пуритан. Прежде всего это

касается проблемы апостольского преемства и преемства епископской власти (особенно актуальной в

условиях начавшейся полемики по вопросу о Божественном происхождении епископата).

Умеренные кальвинисты, из числа тех, кто признавал Божественность епископской власти, полагали, что и в

католической церкви после апостольских времен, несмотря на все ее заблуждения и извращения доктрины,

пребывали истинные христиане (а значит, она сама могла считаться истинной церковью, по крайней мере до

появления протестантских церквей)

. Поэтому отношение Сатклиффа к крещению Британии из Рима не

столь однозначно негативно. Он, конечно, тоже оговаривает, что посланцы папы не были первыми

проповедниками христианства на Британских островах: «Это всего лишь басня о том, что наша страна была

обращена из язычества одним из них (папами Элевтером или Григорием I. — А. С.), так как христианство

было известно в Англии задолго до Элевтера, и истории говорят, что он всего лишь крестил короля Луция, и

то через своих посланников»

Milton A. Catholic and Reformed: The Roman and Protestant Churches in English Protestant Thought, 1600-1640. Cambridge, 1995. P.

384-435; 448-475,

Suicliffe M. A briefe replie. P. 185: it is a meere fable to say, that this land

История и религиозная полемика.

515

Впрочем, для Сатклиффа крещение из Рима само по себе не так страшно, ведь произошло оно до того, как

римская церковь извратила христианское учение. Поэтому основное внимание Сатклифф уделяет другому

— отрицанию папской юрисдикции над английской церковью: «Хотя наша страна была обращена

Элевтером и Григорием, это было, скорее, их личным благодеянием, которое заставляет нас быть

признательными им, но не их преемникам. Но этот довод слишком слаб, чтобы доказать, что мы обязаны

повиноваться Римскому престолу»

Таким образом, способ, при помощи которого тот или иной автор апеллировал к истории и использовал

исторические и «мифологические» аргументы, непосредственно определялся его представлениями о церкви

в целом. При этом тексты хроник и прочих исторических сочинений, послуживших источниками для

полемистов, безжалостно корректируются. Так, если сравнить текст Хастингса (=Фокса) с трудом Полидора

(написанным до Реформации), становится очевидно, что Хастингс оборвал повествование последнего о св.

Иосифе Арима-фейском. Краткость изложения здесь объясняется отнюдь не только стремлением не

утомлять читателя излишними деталями — ведь опущен именно тот кусок, где Полидор (и

предшествовавшие ему хронисты) обычно говорил об основании св. Иосифом монастыря на месте будущей

обители Гластонбери. Но для протестанта Хастингса креститель Британии не может быть монахом, и этот

отрывок вымарывается. И у Хастингса, и у Сатклиффа отсутствует и упоминание о создании посланниками

папы Элевтера системы диоцезов — уж очень это напоминает о ненавистной римской юрисдикции.

Католические оппоненты Хастингса и Сатклиффа уделили большое внимание опровержению их доводов.

Томас Фицгерберт посвятил несколько глав своего трактата сюжету о крещении Британии при короле

Луции

, которое рассматривает как первое обращение страны в христианство (о св. Иосифе Аримафейском

он не упоминает, что характерно для большинства католических полемистов: связь св. Иосифа с Римом

была не очевидна). Впрочем, для Фицгер-

was converted from paganisme either by the one, or by the other of these two. For Christianity was in England long before Eleutherius

time, and stories say, he did onely, and that by his deputies, christen king Lucius.

Ibid.: albeit this land had bene converted by Eleuterius and Gregory, yet this is but a personall favour, rather making us beholding to

those two, then to those, that succeed them.

Fitzherbert T. A Defence of the Catolyke Cause. 1602 // ERL. 1973. V. 146.

P. 17-70.

17'

516

Глава 14

берта сами обстоятельства крещения оказались не слишком важными. Он говорит только: «Наша

католическая религия, которую св. Августин насадил среди англичан, была за 400 лет до этого про-

поведована королю Луцию и бриттам Фугациусом и Дамианом, или, как некоторые говорят, Донацианом,

посланными в Британию папой Элевтером в год Господа Нашего 182»

С точки зрения католика, эта краткая формула не нуждалась в подробном комментарии. В ней и так все ясно

— в случае обоих крещений инициатива исходила из Рима, от папы, а его посланники очевидным образом

подчинялись папской юрисдикции. Что требовало обоснования, по мнению Фицгерберта, так это не сам

факт проповеди Фунация и Дамиана, а ее содержание, т. е. соотношение проповедовавшегося ими учения и

учения католической церкви. Он оговаривается, что точные сведения об этом предмете отсутствуют: «Ни

один древний историограф или писатель (насколько я знаю), не уточняли, какие именно положения

вероучения проповедовали перед королем Луцием при его обращении, отчасти потому, что о делах столь

глубокой старины упоминается лишь вскользь и неясно, отчасти же — потому, что в те дни (когда

повсеместно исповедовали не какую иную, но нашу католическую веру, а о вере протестантов и не мечтали)

не было нужды обозначать эти положения, так как невозможно было себе вообразить никакой иной веры,

кроме римской»

Тем не менее, опираясь на труды средневековых авторов, которых он считает наиболее авторитетными (это,

естественно, Беда, а также Гильдас), Фицгерберт стремится показать, что, во-первых, до появления в стране

пелагианства Англия была не запятнана никакими ересями и сохраняла в чистоте учение апостольской

(Римской!) церкви, во-вторых, после искоренения этой ереси страна по-прежнему оставалась верна тому

учению, которое здесь проповедовалось изначально, т. е. католическому учению. Конечно, привер-

Ibid. P, 17: our Catholyke religion wihc same Augustin planted amongst the English, was delivered 400 yeres before to Kong Lucius

and the Britains by Fugatius and Damianus, or as some say Dinatiamis, sent into Britany by Pope eleutherius in the yeare of our Lord

182.

Ibid.: no ancient historiographer or writer (for ought I have scene) do signify particularly, want poynts of religion were preached to Kong

Lucius at his conversion, partly for that matters of so great antiquity are but very breefly and obscurely handled, and aprtly because in

those dayes (when there was no other but our Catholyke religio[n] universally professed, & this of the protestants not so much as dreamt

of), it was needlesse to signify the poynts or articles therof, for that it could not be immag-ined to be any other but the Roman fayth.

История и религиозная полемика.

517

женность Британии римской вере обосновывается не только при помощи исторических аргументов —

большой раздел (главы VII-XVII) посвящен анализу текстов Св. Отцов. Однако здесь более интересно то,

как Фицгерберт использует исторические сочинения.

Выдергивая из текстов Беды и Гильдаса краткие фразы, Фицгерберт демонстрирует читателю, что и в

древности христиане на Британских островах признавали те положения вероучения и благочестивые

обычаи, которые осуждаются современными протестантами — почитание святых и мощей, монастыри и

монашеские обеты, посты, использование освященной воды, посты, литургия на латыни

. Все это служит

одной цели — показать, что Британия со времен Луция была нормальной католической страной, и никаких

следов «протопротестантизма» там не наблюдалось.

Конечно, у читателя легко мог возникнуть вопрос — если это так, то зачем понадобилось крестить страну

вторично? Ссылаясь на Гильдаса, Фицгерберт стремится показать, что вторжение язычников-саксов

(сделавшее это крещение необходимым) было Божественной карой, постигшей страну из-за «порчи не веры,

но нравов» среди мирян и духовенства, которые в этом отношении могут быть сопоставлены с

протестантами как «осквернители алтарей и священных предметов, нарушители обетов целомудрия и

отступники, оставившие монашеский образ жизни, какими впоследствии были Лютер и многие из его

последователей»

Иезуит Роберт Парсонс в самом начале своего «Трактата о трех обращениях» дает понять, что Хастингс и

Сатклифф не являются для него достойными противниками, так как их доводы несамостоятельны, а все

сведения о крещениях Британии, а также способ их подачи заимствованы из «Книги мучеников» Фокса и

более раннего (по времени публикации) протестантского изложения церковной истории — «Магдебургских

центурий». Авторы этих трудов стали объектами полемики, а порой и едких насмешек Парсонс?. Ссылаясь,

подобно Фиц-герберту, на Отцов Церкви II-IV вв., иезуит опровергает утверждение своих протестантских

оппонентов о том, что римская вера, принесенная в Британию во время Луция, была не той, что в XVI в.

Однако

Ibid. P. 19-20.

Ibid. P. 20: ...not corruption of fayth, but of manners; ...profaners of Altars and holy things, breakerks of vowes, of chastity, and

Apostats from religous, and monastical lyfe; such as Luther and many of his followers have ben since.

Persons R, A Treatise of Three Conversions of England from Paganism to Christian Religion. 1603. Chs 3-7.

518

Глава 14

здесь более интересны его «исторические» аргументы, связанные с историей о св. Иосифе Аримафейском и

первом крещении Англии. Парсонс высмеивает невежество Фокса, приписавшего крещение восточным

проповедникам на основании сообщения Беды и позднейших авторов об обычае праздновать Пасху,

рассчитывая дату ее наступления по восточной пасхалии

. Отвечая ему, Парсонс подробно рассматривает

текст Беды, а также углубляется в сам предмет расчета пасхалий. Он связывает появление восточной

пасхалии в Британии с пелагианской ересью, утверждая тем самым, что до этого пасхалия рассчитывалась

по римскому обычаю, и одновременно дискредитируя своих оппонентов . Более того, он утверждает, что

сам обычай пришел в Британию не с востока, а с запада: «Кажется более вероятным (я считаю), что этот

обычай был принесен бриттам упомянутыми скоттами, в особенности теми, кто жил (как было сказано) в

Ирландии или на Гебридских островах. Но как они самн приобрели его, не столь ясно, однако самым

правдоподобным кажется то, что либо кто-то из них, путешествовавших в восточные страны, либо люди из

этих стран принесли этот обычай»

Именуя своих оппонентов «еретиками, склонными к обману как в делах веры, так и истории»

, Парсонс

многократно высмеивает авторов «Магдебурге ких центурий» и Фокса за неточности в цитировании

источников и упрекает их в прямых передержках. Особенно отчетливо это видно из подробного анализа

всех свидетельств о крещении Британии в I в. Так, Парсонс показывает, что его оппоненты неправильно

перевели слова Гильдаса о крещении Британии в правление императора Тиберия (на самом деле во фразе

речь идет о том, что остров Британия «осветило истинное... солнце, которое явилось миру при Тиберии»)

Проанализировав все разрозненные сведения о возможности крещения Британии в I в., Парсонс отвергает их

как недостоверные или неправдоподобные и приходит к следующему выводу: «Неясно,

Ibid. P. 31-33 ff, 47-54 etc.

Ibid. P. 47-52.

' Ibid. P. 52: it seemeth more probable (I saye) that this custome was imparted to the Britanes by the said Scottish nation, and namely by

those that dwelt (as hath byn saied) in Irelafnjd or in the Hands of Hebredes. But how they themselves gate it, is not cretaine; yet the

most probable seemeth that either some of them travailing into the east cowntries; or others of those east cowntries comming to them

brought the observation therof.

Ibid. P, 18: heretiks are... very deceytfull in all matters, as well historical!, as doctrinal!.

зя

Ср. с текстом Гильдаса (прим. 1).

История и религиозная полемика.

519

кто были самые первые учителя в Британии, в частности, проповедники и их помощники, наши древние

историки по причине превратности времен и бедствий нашей страны не оставили точных свидетельств об

этом»

Впрочем, было бы ошибкой считать, что Парсонс на страницах своего трактата выступает в роли гуманиста-

скептика, очищающего исторические сочинения от недостоверной информации, а также

руководствующегося стремлением к точности перевода и понимания текста и принципом ad fantes.

Остальные его доводы полностью разрушают подобное впечатление.

Так, Парсонс не опровергает сведений о том, что Британия была крещена св. Иосифом Аримафейским, хотя

тот был послан явно не из Рима, и ограничивается лишь замечанием о том, что св. Иосиф проповедовал в

Британии римскую веру (т. е. веру всей церкви) . Да и зачем он стал бы опровергать это утверждение? Ведь,

согласно тексту Парсонса, отнюдь не св. Иосиф открывал перечень проповедников христианства на

Британских островах. Первыми в этом списке значатся не кто иные, как св. апостолы Петр и Павел. Таким

образом, римское преемство устанавливается самым непосредственным образом.

При этом Парсонс совершенно не смущается тем обстоятельством, что данное утверждение, во-первых,

противоречит его собственному мнению о недостоверности всех сведений о первых христианских учителях

в Британии, а во-вторых, основывается на столь же произвольном толковании выдернутых из контекста

фраз, которое он критикует у своих оппонентов. Так, говоря о проповеди св. Петра, он опирается на слова из

послания папы Иннокентия I: «первые церкви Италии, Франции, Испании, Африки, Сицилии и островов,

что лежат между ними, были основаны св. Петром либо его учениками и преемниками»

. Непредвзятому

глазу нетрудно заметить, чю во фразе нет прямого указания на то, что речь идет о Британских островах, и

именно о проповеди св. Петра, а не кого-то еще из пап, но эти несообразности не смущают Парсонса.

Помимо послания он использует также хронику аббата Альреда, где приводится сообщение о явлении св.

Петра отшельнику -— в нем Св. Петр говорит о том, как пропове-

Ibid. Р. 15: Though who indeed were the very first teachers in Britany and preachers in particular or helpers therunto is not so

certayne: our auncient historiographers by reason of the variety of tymes and our countreycs calamityes having left noe cleere testimony

therof.

41>

Ibid. P. 25.

Ibid. P. 19: the first churches of Italy, France, Spaine, Africa, Sicilia, and the Hands that lay betxit them, were founded by saint Peter,

or his schollers, or successors.

520

Глава 14

довал в Британии

.Точно так же говорится о св. Павле: Парсонс цитирует слова блж. Феодорита о том, что

Св. Павел отправлялся проповедовать в Испанию и на острова, лежащие в море рядом с ней .

Такой двойной стандарт, характерный для сочинений эпохи, вполне объясним: применяя против своих

оппонентов все тонкости гуманистического анализа текстов, Парсонс одновременно выстраивал свой текст в

соответствии со своими полемическими целями, которые становятся очевидными из его собственных слов:

«Ведь если первая проповедь и вера, впервые принесенная в Англию первыми проповедниками, была

римской верой и исходила в основном из города и церкви Рима через проповедь св. Петра и св. Павла...

тогда все это еще увеличивает наше подчинение Риму»

. Парсонс обосновывает свое понимание «истинной

церкви» — католической, видимой, хранительницы неискаженного апостольского учения. Его «истинной

церкви» должны быть подчинены все прочие. Поэтому безусловно необходимым оказывается установление

связи английской церкви с Римом. И если для этого оказывалось недостаточно старых, средневековых

мифов, Парсонс, не колеблясь, приводит другие, творения XVI столетия.

< Сюжеты о крещении Англии были, пожалуй, самым распространенным в полемической литературе

«историческим примером»; вслед за ним идут повествования о первых столетиях христианства, лоллардах и

первых шагах протестантов-реформаторов в Англии.

Однако этими темами «исторические примеры» отнюдь не исчерпывались. Поскольку сама полемическая

литература не ограничивалась исключительно сферой христианских древностей, но охватывала практически

все стороны общественной жизни, то и ее историческая составляющая не могла относиться только к церков-

ной истории. Истории светской, политической, также уделялось огромное внимание, и рассматривалась она

в разных контекстах: конституционном и политико-правовом, морально-этическом и т.д., не выходя при

этом за рамки собственно религиозной полемики. Ведь применительно к XVI в. вряд ли можно говорить о

разделении политической и религиозной мысли. Подобное тематическое деление

Ibid. P. 20.

Ibid. P. 21-22.

Ibid. P. 27: For yf this first preaching, and first faith taught in England by our first preachers, was the Roman faith & derived

principally from the citty and church of Rome by the preaching of Saint Peter and Saint Paul... then all this rather multipli-eth our bounds

to Rome...

История ирелигиозная полемика.

521

было чуждо литературе раннего Нового времени. Хотя некоторые авторы и начали уже выделять политику и

политическую теорию в отдельную сферу человеческой деятельности и знания, свободную от теологических

импликаций, в глазах большинства европейцев она таковой не являлась. Соответственно, в богословских

трактатах рассматривались политические вопросы (особенно если речь в них шла о взаимоотношениях

церкви и государства), злободневные памфлеты содержат в себе богословские экскурсы, а жанр ряда

произведений вообще трудноопределим.

Исторические примеры, присутствующие в полемических произведениях любого жанра, могли

рассматриваться в конституционно-правовом контексте, фактически превращаясь в правовые прецеденты (и

тем самым меняя свой статус в системе аргументации). Но те же самые примеры могли рассматриваться и

как действие Божественного провидения, и причины и последствия исторических событий перемещались из

сферы политики и права в область этики и морали.

Одним из наиболее показательных исторических примеров такого рода была история конфликта

английского короля Иоанна со своими подданными и Римом, прекрасно известная публике благодаря

множеству сочинений, как исторических, так и полемических

Следует вкратце напомнить историю конфликта. Начало ему положила смерть архиепископа Кентерберийского Хьюберта

(1205 г.), доверенного советника короля. Монахи Кентербери избрали на его место приора Реджинальда, без согласия короля и

епископов. Иоанн вмешался, принудив монахов избрать его человека, Иоанна Грея, епископа Норича. Однако к этому времени

жалоба епископов на действия монахов и короля достигла Рима, и папа Иннокентий III признал недействительными и те и

другие выборы и, в свою очередь, вынудил монахов избрать третьего — своего ставленника Стефана Ленгтона. Реакция короля

Иоанна была резкой — он отказался признать нового архиепископа. Папа Иннокентий III пытался убедить короля признать

архиепископа Ленгтона. Попытки переговоров ничего не дали, и в январе 1209г. Иннокентий пригрозил королю Иоанну

отлучением от церкви, если тот не пойдет не соглашение. В ответ король наложил руку на доходы духовенства. Король Иоанн к

началу 1210-х гг. сумел восстановить против себя значительную часть знати, поэтому к 1212 г., когда папа наконец издал

буллу, отлучавшую английского монарха от церкви, провозглашавшую его смещенным с престола и передававшую право

реализации этого решения в руки его заклятого врага, короля Франции Филиппа, Иоанн имел все основания сомневаться в

лояльности своих баронов. Поэтому, собрав армию для похода во Францию, он предпочел примириться с Римом, лишив тем

самым своих врагов возможности апеллировать к авторитету церкви. В мае 1213 г. к папскому легату Пандульфу,

находившемуся в тот момент в Дувре, были отправлены послы, предлагавшие от имени короля полное подчинение папе.

Спустя несколько

522

Глава 14

Упоминание истории короля Иоанна в разных контекстах оказывалось практически неизбежным благодаря

той роли, какую конфликт Иоанна со своими баронами и его побочный результат (Великая хартия

вольностей) сыграли в конституционной истории Англии (если и не в реальности, то, безусловно, в

сознании англичан XVI-XVII вв.

). Впрочем, подобные упоминания должны были быть достаточно

взвешенными, чтобы не раздражать правящих монархов — ведь речь-то, в конце концов, шла о восстании

подданных против своего законного правителя.

На этом сложности не исчерпывались, поскольку король Иоанн конфликтовал не только с подданными, но и

с церковью (в лице ее главы). Поэтому данный пример являлся показательным и для полемистов различных

конфессий, рассуждавших о правах римского престола. Таким образом, история короля Иоанна

фигурировала не только в контексте политико-правовых штудий, но и в богословской полемике.

Большинство полемистов не имело большого желания заниматься собственными историческими

изысканиями, поэтому они,

дней было подписано соглашение, по условиям которого король Иоанн обязывался примириться с архиепископом и

епископами-изгнанниками, возместить убытки всем клирикам и мирянам, вовлеченным в конфликт. Помимо этого король

Иоанн признавал папу сюзереном Англии и Ирландии и обязывался выплачивать римскому престолу ежегодно 1000 марок. 20

мая 1213 г. отлучение было торжественно отменено. Тем не менее значительная часть вассалов короля отказалась следовать за

ним во Францию и сражаться против Филиппа. Собравшиеся в его отсутствие епископы, бароны и представители городов

королевского домена приняли решение добиваться от короля соблюдения вольностей и привилегий королевства Англии,

гарантированных хартией Генриха I, если понадобится, силой. Таким образом, когда Иоанн в конце 1214 г. вернулся в Англию,

проиграв войну с французским королем, разбившим его войска при Бувине, ему пришлось столкнуться с серьезной оппозицией.

Вынужденный принять ультиматум вооруженных баронов и рыцарей, король Иоанн признал Великую хартию вольностей

(одновременно потребовав помощи против «мятежников» у папы). В августе 1215 г., получив наконец долгожданную буллу,

отлучавшую от церкви всех врагов короля, Иоанн смог начать военные действия против мятежников. Поначалу дело баронов

казалось проигранным; оппозиция разделилась, и часть магнатов перешла на сторону короля. Однако в начале 1216 г. в Англии

высадился наследник французского престола, принц Людовик, которого восставшие бароны признали своим правителем.

Вплоть до конца октября 1216г. военные действия продолжались с переменным успехом, но 19 октября король Иоанн умер

(предположительно от дизентерии), провозгласив своим наследником старшего сына, принца Генриха (III). См.: Warren W. L.

King John. New Haven, 1999. P. 159-256.

О Великой хартии вольностей и ее влиянии на английскую конституционную традицию см.; Somerville J. P. Royalists and

patriots: Politics and Ideology in England, 1603-1640. L., 1999. P. 91-96; 153 f.

История и религиозная полемика.

523

как правило, опирались не произведения наиболее популярных английских историков XVI в. (перемежая

цитаты из них ссылками на Матвея Парижского, сделанными «из вторых рук»). Главным авторитетом для

полемистов оставался Полидор Вергилий, причем его «История Англии» продолжала быть основным

источником для всех авторов, вне зависимости от их конфессиональной принадлежности, что, безусловно,

объясняется, особенностями этого текста.

Описание Полидора подчеркнуто нейтрально, он не комментирует действий восставших баронов и не

рассуждает об их допустимости (официальный тюдоровский историограф вряд ли мог себе позволить

одобрить восстание, пусть и против тирана). Так же нейтрально он излагает и историю покаяния короля. В

ней присутствует упоминание о том, что король передал корону папскому легату Пан-дульфу, но автор

оговаривает, что речь шла лишь об акте покаяния и признания папской юрисдикции. Полидор подчеркивает,

что преемники Иоанна не признавали себя вассалами римского престола и что в древних хрониках об этом

речь не шла

Повествование Полидора оказало серьезное воздействие на труды его преемников — английских историков

XVI в., по крайней мере с точки зрения фактологии. Однако их трактовки подверглись значительному

влиянию протестантской мысли. Для протестантов король Иоанн стал одним из первых мучеников,

пострадавших в борьбе против незаконных притязаний Рима. Впрочем, его моральный облик был далек от

безупречного, и протестантам приходилось прилагать усилия, чтобы примирить образ тирана, вынудившего

подданных восстать против него, и мученика за веру.

Так, Джон Байл в своей драме «Король Иоанн» представляет падение незадачливого монарха как результат

папских козней (которые вынудили подданных восстать против своего правители). Однако конфликт с

папой и восстание подданных одновременно является и Божественной карой за грехи, и прежде всего за

злоупотребление властью и ущемление прав подданных. Но способность короля противостоять незаконным

требованиям папы свидетельствует о силе его веры и наличии христианских добродетелей, за что Иоанну

даруется возможность покаяния (пусть и на смертном одре). Присутствует здесь и мотив мученичества —

король умирает, отравленный монахом (!)

' Polidori Vergilii Urbinatis Anglicae Historiae Hbri vigintisex. Basileae, 1546.

Betteridge T. Tudor Histories of the English Reformation, 1530-1583. Alder-shot, 1999. P. 68-79. Легенда об отравлении короля

Иоанна монахом Саймоном не являлась изобретением эпохи Реформации, она была сформулирована уже к

Р. 277.

524

Глава 14

Все эти посылки получили дальнейшее развитие в трудах знаменитого историка английской Реформации

Джона Фокса. Поскольку внимание Фокса было сосредоточено на истории борьбы Рима и английских

монархов, именно эта сторона конфликта наиболее подробно рассмотрена в «Деяниях». У Фокса король

Иоанн не выгладит тираном (хотя и кается на смертном одре в прегрешениях против подданных). Вместе с

тем действия восставших, в соответствии с давней традицией, должны были быть хотя бы частично

оправданы (иначе под вопросом оказалась бы конституционная значимость Великой хартии вольностей).

Фокс находит оправдание баронам, описывая восстание как результат заговора папы, французского короля

(извечного врага Англии) и прелатов. Вот, например, наиболее показательный пассаж, в котором говорится

о примирении короля Иоанна с папой Иннокентием III: «Король, таким образом, был со всех сторон

окружен врагами и опасался враждебных действий как со стороны папы (во всем, что только возможно), так

и еще более того со стороны своих подданных, особенно своих лордов и баронов, которые были мятежно

настроены по отношению к нему, как благодаря проклятиям папы и интердикту, наложенному на всех, кто

примет его сторону, так и благодаря отпущению грехов и диспенсации, предназначенной для тех, кто

восстанет против короля, и приказывавшей отречься от оммажа, служения, долга, обязанностей и верности,

каковые благочестивые подданные обязаны и должны проявлять по отношению к своему господину и

сеньору. Приняв все это во внимание... после того как французский король внезапно напал на него и вторгся

в его собственное королевство, немедленно отправил послов к папе (как к главному источнику его

нынешних бедствий), чтобы договориться о прекращении вражды и примирении с ним, обещая сделать все,

что папа пожелает и прикажет ему сделать ради исправления и возмещения всех злодеяний, совершенных

против Св. Церкви, возмещения ущерба всем людям, кто выступит с жалобой»

концу XIII в. Тем не менее именно протестанты сделали ее обязательной частью своего повествования о короле Иоанне.

Foxe J. Acts and Monuments. P. 253: The king thus compassed about on every side with enemies, and fearing the sequele against him, as

wel by the Pope (in al that ever be might) and moreover his owne people, especially hys Lords and Barons being rebelliously incited

against him, as by the Popes curses and interdictions against such as tooke hys part, and by his absolutions & dispensations withal those

that would rebel against him, commaunding them to detains from him such homage, service, duties, debts and al other allegiance that

godly subjects owe and are bounde to yeld and give to their liege lord and prince. Al which things considered, the king... for that the

French king began to make sharp invasion upon him in his owne Realme,

История и религиозная полемика.

525

Данный отрывок рисует подданных короля Иоанна достаточно пассивными: у Фокса они всего лишь объект

манипуляции врагов короля, что дает ему возможность избежать рассуждений о конституционной стороне

конфликта и болезненной проблеме государя-тирана. Главным же злодеем становится папа Иннокентий III,

с «нестерпимой тиранией» которого борется король. Именно борьба с притязаниями папы, хоть и неравная,

делает короля мучеником за веру, и в конце концов Фокс также описывает отравление короля монахом

Саймоном, а также его покаяние на смертном одре и наставление сыну «любить своих подданных»

Таким образом, в протестантской традиции король Иоанн — скорее, прообраз благочестивого государя,

нежели тиран. Исходя из этого противостоянию подданных и монарха уделялось сравнительно немного

места.

Впрочем, если обратиться к трудам наиболее популярных историков-протестантов, ставших источниками и

для их католических соотечественников, то нетрудно заметить, что они, как правило, сочетали обе схемы, но

следовали, скорее, в русле традиций ранней тюдоровской историографии. Так, Джон Стоу в своей хронике

живописует враждебные действия папы, приведшие к конфликту, но его изложение более сдержанно, в нем

отсутствуют характерные для протестантских авторов прямые инвективы в его адрес. Король Иоанн у Стоу

не мученик, напротив, его подчинение Риму как бы оправдывало его подданных, ибо делало его если и не

вполне тираном, то по крайней мере явно дурным правителем

Те же мотивы, однако в более выраженной форме мы встречаем у Рафаэля Холиншеда. Как и Стоу, он

подчеркивает, что «король Иоанн был признан и провозглашен королем Англии со всеобщего согласия всех

ее лордов и баронов»

. Холиншед многократно повторяет, что король Иоанн принимал решения в гневе —

что недос-

sent speedy Embassadors to the pope (as to the chif fountaine of al this his miscief presented) to worke and infreat his peace and

reconciliation with him, promissing to do what soever the pope should wil him, and commaund him in the reformation of himself, and

restitution of all wrongs done to the Holy Church, and to make due satisfaction therfore unto all men that coulde complaine. FoxeJ. Acts

and Monuments. P. 256.

Slow J. The Annales of England. L., 1592. 249-252.

HolinshedR. Chronicles. V. 1. N. Y., 1976. P. 273: was king John accompted and proclaimed king of England by the generall consent

of all the lords and barons of the same.

526

Глава 14

тойно государя — подчинялся мнениям дурных советников и проявлял жадность; все это в совокупности и

привело подданных к восстанию (хотя впрямую оно нигде не оправдывается)

В отличие от Стоу Холиншед демонстрирует прямую враждебность по отношению к папе и его легату

Пандульфу (которого иначе как «гордым» он вообще не называет), вписываясь тем самым в протестантскую

традицию. Он всячески старается принизить папскую юрисдикцию, поэтому подробно воспроизводит

аргументацию По-лидора Вергилия (на которого прямо и ссылается) относительно того, что вассальные

отношения Англии к папе не признавались преемниками Иоанна

. Кроме того, он не без ехидства

показывает, что бароны, выступив против короля в 1215 г., преспокойно проигнорировали папское

отлучение, «сочтя его лишенным силы» (так как не были поименованы в документе)

Очевидно, что сочетание двух аргументаций — протестантской и традиционной тюдоровской,

обусловленной сложившейся традицией историописания и политической культурой страны, — вызывало

противоречия и вынуждало авторов проявлять порой крайнюю сдержанность в обращении со столь

скользкой темой, как бесславное завершение царствования короля Иоанна.

Казалось бы, английские католики находились в более выгодном положении: для них король Иоанн

однозначно был тираном, так как попирал права церкви и своих подданных. Да и тюдоровская цензура

должна была беспокоить их куда меньше, учитывая, что большинство католических сочинений конца XVI -

начала XVII вв. издавались на континенте и потом нелегально ввозились в страну. При этом сам сюжет

также представляется на первый взгляд чрезвычайно выгодным для католических полемистов: монарх,

бросивший вызов Риму и вынужденный ему подчиниться; подданные, восставшие против своего

отлученного монарха, — все это сюжеты, популярные в католической полемике XVI-XVII вв. Однако

анализ произведений католических авторов показывает, что их отношение к событиям начала XIII в. было

по крайней мере столь же настороженным, как и у протестантов, хотя явно по другим причинам.

Чем же не угодил король Иоанн английским католикам? Если речь идет о правлении Елизаветы, то ответ на

первый взгляд представляется очевидным: в 1570г. папа Пий V отлучил королеву от

"Ibid. Р. 295, 297, 304, 337 etc.

Ibid. P. 306.

Ibid. P. 326; см. также: StowJ. The Annales of England. P. 252.

История v религиозная полемика.

527

церкви и освободил подданных от присяги на верность ей, история короля Иоанна оказалась бы невыгодной

для авторов, стремившихся доказать лояльность католиков по отношению к своей правительнице: Иоанн не

только был отлучен от церкви, но и столкнулся с восстанием подданных, также освобожденных папой от

своей клятвы верности. Подобный исторический пример мог спровоцировать нежелательные параллели,

поэтому он отсутствует практически во всех произведениях елизаветинских католиков (за одним-

единственным, но весьма примечательным исключением, которое будет рассмотрено ниже).

Однако с приходом к власти в Англии Якова I Стюарта ситуация изменилась. Новый король не был отлучен

от церкви, более того, он стремился наладить контакты с Римом и с католическими державами. Таким

образом, пример короля Иоанна вряд ли мог быть сочтен имеющим прямое отношение к Якову I. А после

Порохового заговора 1605 г., приведшего к ужесточению антикатолического законодательства, новый виток

религиозной полемики породил контекст, в котором обращение к событиям начала XIII в., казалось, было

бы вполне уместным. Речь идет о полемике вокруг так называемой присяги на верность Якову I и его

наследникам, которую предписывалось истребовать с католиков.

Одним из пунктов этой присяги было отрицание права папы лишать власти светских государей, что вызвало

резко негативную реакцию Рима. Папа Павел V издал два бреве, запрещавших английским католикам

приносить присягу. Ответом на них стал опубликованный в 1607 г. трактат Triplici nodo, triplex cuneus',

защищавший основные принципы, на которых основывалась присяга. Автором трактата был сам Яков I