Рене Давид. Основные правовые системы современности
Подождите немного. Документ загружается.
121
подготовить переход к будущему коммунистическому обществу путем вовлечения
масс в деятельность по поддержанию общественной дисциплины. Общие собрания
граждан, созданные в 1961 году и призванные бороться с гражданами, ведущими
паразитический образ жизни, были упразднены в 1965 году.
§ 3. Роль судебной практики
223. Советская концепция. После того как поняты общий подход к праву в
СССР, организация судебной системы и других органов разрешения споров,
становится ясной та роль, которая отводится в СССР судебной практике.
Очевидно, что в условиях, где право теснейшим образом связано с
государственной политикой и где так стремятся сделать действенным
суверенитет народа, представленный его парламентом, для судебной практики
исключается возможность выступать в роли создателя норм права и она может
осуществлять лишь строгое толкование права. Эта принципиальная позиция в
какой-то мере подкрепляется и отсутствием в стране судебной касты, которая
претендовала бы на то, чтобы стать независимой от государственной власти,
если не соперничающей с ней. Такой касты никогда не было в России, где до
1864 года судьи рассматривались как простые чиновники, а в период с 1864
года по 1917 год судейский корпус хотя и почувствовал необходимость
автономии, но не успел сложиться в качестве такового.
"Судьи независимы и подчиняются только закону",-- гласит ст. 155
Конституции СССР. Речь идет о независимости суда по отношению к Советам,
органам управления и прокуратуре. Судьи не могут получить от них каких-либо
указаний; они не обязаны никоим образом приводить свои решения в
соответствие с мнениями прокуратуры. Вместе с тем судья подчинен закону и
ему не разрешено быть индифферентным в отношении государственной политики.
Суд -- это инструмент в руках господствующего класса; он обеспечивает
господство этого класса и охраняет его интересы. Такова действующая сегодня
концепция. Независимость судей в стране, где провозглашен принцип
концентрации всей государственной власти в Верховном Совете, не имеет ничего
общего с поисками равновесия, когда судебная власть стремится как бы
контр-балансировать власть законодательную.
224. Верховенство закона. Было бы трудно найти в СССР что-либо подобное
контролю за конституционностью законов. Право такого контроля не
предоставлено судам. Он не может осуществляться и прокуратурой, функция
которой сводится к надзору лишь за соблюдением закона. Единственное правило
относительно контроля за конституционностью закона -- это ст. 74
Конституции, которая устанавливает, что в случае расхождения закона союзной
республики с общесоюзным законом действует общесоюзный закон.
Вообще говоря, суды могли бы, не нарушая никаких принципов, проверять
законность актов государственного управления, например министерств. Но они
не используют этой возможности. Считается, что только прокуратура должна
внушать управленческим органам и местным Советам уважение к законности.
Таким образом, контроль за конституционностью и законностью находится
вне пределов той роли, которую призваны играть суды. Их задача -- это
применение законов, а также указов, постановлений, распоряжений, инструкций,
изданных во исполнение действующих законов, это толкование законов в связи с
их применением. Суды не призваны ни создавать право, ни развивать -его,
приспосабливая к обстоятельствам. Советский закон может, если того пожелает
законодатель, в известных случаях предоставить судье право выбора позиции.
Но за исключением этих случаев, судья не может отойти от предписания закона,
ссылаясь на требования справедливости или какие-либо иные принципы. Мы, на
Западе, любуемся правотворческой ролью нашей судебной практики, поисками
122
социальной справедливости, которые ведут наши судьи. В Советском Союзе от
судей требуется лишь применение права, но не правотворчество. Им отведено
только это. Aequitas legislatori jus magis convenit.
В силу сказанного выше складывается впечатление, что роль судебной
практики в Советском Союзе меньше той, которую она играет во многих
буржуазных государствах. Это впечатление еще больше подтверждается, если
посмотреть, какое место занимает освещение судебной практики в советской
юридической литературе. В течение длительного времени издавался единственный
сборник "Судебная практика", который в 1957 году был заменен "Бюллетенем
Верховного суда СССР". Верховные суды союзных республик также публикуют
сборники своей практики. Однако до сих пор не существует методических
сборников судебной практики, научные работы до недавнего времени содержали
мало отсылок к судебным решениям.
225. Действительное значение судебной практики. Вывод, который можно
было бы сделать из изложенного выше, нуждается, однако, в оговорке. В
действительности роль судебной практики весьма значительна, если даже не
иметь в виду такую ее существенную задачу, как охрана правопорядка и
восстановление мира путем разрешения споров. Чтобы понять творческую и
политическую роль судебной практики, следует исходить из условий,
существующих в Советском Союзе, а не из эталонов, к которым мы привыкли в
буржуазных странах.
Требование дисциплины и забота о законности, характерные для СССР, не
позволяют, чтобы создание и развитие права происходили в анархических формах
по инициативе судей. Вместе с тем и здесь реалистически признают, что
система законодательства неизбежно содержит пробелы. Некоторые законы
неполны или недостаточны; чтобы вскрыть такого рода несовершенства и
пробелы, изучение судебной практики весьма полезно. Вследствие этого
советская Конституция предусматривает надзор над судебной деятельностью,
который осуществляется высшей инстанцией -- Верховным судом СССР.
Аналогичный надзор над деятельностью органов публичного арбитража
осуществляет Главный арбитр СССР.
Верховный суд СССР и Главный арбитр не ограничиваются проверкой
конкретных дел, разрешенных нижестоящими инстанциями. Одна из их функций
состоит в издании корректив и инструкций, имеющих целью направлять органы
суда и прокуратуры в их практике применения законов. Могут сказать, что,
осуществляя деятельность такого рода, Верховный суд и Главный арбитр из
органов правосудия превращаются в органы управления. Но советский автор
ответит на это, что равным образом английский или французский судья,
создавая нормы права, отходит от своей прямой роли и превращается в
законодателя. То, что действительно важно отметить, так это тот факт, что в
Советском Союзе не пренебрегают опытом судов. Правда, для того, чтобы
сказать, каково же действующее право, не ссылаются на отдельные решения и
приговоры; но, издавая на основе обобщения этих решений и приговоров
директивы и инструкции по применению права, судебная власть, несомненно,
способствует развитию советского права. Разумеется, как и в тех случаях,
когда речь идет об органах управления, директивы и инструкции должны
издаваться во исполнение и в рамках действующих законов. Практически это
означает лишь, что они не должны противоречить закону. Их роль сводится к
тому, чтобы или уточнить, как следует понимать конкретный закон при его
применении, или к тому, чтобы восполнить пробел в законодательстве.
В Советском Союзе понимают также, что ссылки на судебные решения
помогают более живо и конкретно разъяснить предписания закона. Научные
123
работы все в большей и большей мере стремятся проиллюстрировать нормы, о
которых они говорят, примерами, взятыми из судебной практики. Эти судебные
решения или одобряются, или, наоборот, критикуются авторами за то
истолкование, которое они дают закону. В последние годы опубликованы работы,
специально изучающие судебную практику в конкретных областях права. Рубрика,
посвященная судебной практике, в последние годы довольно регулярно
появляется в журналах. Судебная практика, разумеется, не игнорируется и
законодателем. Основы гражданского законодательства 1961 года содержат ряд
положений, выработанных до этого судебной практикой.
226. Воспитательная роль судебной практики. Роль, которую советская
концепция отводит судебной практике, не ограничивается сказанным выше.
Исходя из посылки о том, что право -- это форма политики, советская
концепция акцентирует политическую роль судебной деятельности. Советские
суды должны не только толковать и применять законы, но и обеспечивать успех
политики правительства, активно участвовать в воспитании населения,
подготавливать своей деятельностью отмирание права. Решение дела судом
должно быть таким, чтобы оно убеждало и сторону, проигравшую процесс, и
осужденного подсудимого, и все общественное мнение в справедливости и
разумности как самого решения, так и закона, на котором оно основано.
Советский суд должен быть таким, чтобы его сравнивали не с театральным
спектаклем, а со школой.
Отдел 11.Другие социалистические страны
227. Народные демократии и СССР. Судебная система в социалистических
странах Европы построена на тех же принципах, что и в СССР. Здесь стремятся
к тому, чтобы судейский корпус не превратился в замкнутую касту, а судьи
были преданы делу социалистического строительства. Считается поэтому
естественным, что судебные власти подчинены органам государственной власти и
судьи отчитываются за свою деятельность в народных Советах.
Однако при всем сходстве с советской системой судебная организация в
этих странах имеет и отличия от нее. Решение проблемы видели не в том, чтобы
полностью воспроизвести советскую модель. Здесь не хотели отказываться от
того, что оправдало себя в прошлом, а также видели, что некоторые черты
советской системы связаны со специфическими условиями этой страны.
228. Судебная структура. Поскольку большинство социалистических стран
не являются федерациями, то в них нет и такой инстанции, которую можно было
бы сравнить с Верховным судом СССР.
Другое различие связано с подсудностью. Так, например, в Румынии и
Чехословакии суды второй инстанции действуют всегда именно в этом качестве и
в отличие от областных судов в СССР не рассматривают никаких дел по первой
инстанции. Если это и бывает, то очень редко и в исключительном порядке.
Специфической чертой может быть и наличие специальных юрисдикции, например
административных судов. Аналог существующих в СССР товарищеских судов
имеется в Венгрии. Здесь они были созданы в 1957 году, то есть раньше, чем в
СССР, и весьма активны.
229. Государственный арбитраж. По примеру СССР и другие
социалистические страны создали для рассмотрения споров в обобществленном
секторе специальный орган, не связанный с общей судебной системой, а именно
Государственный арбитраж, в наименовании которого в разных странах имеются
нюансы. Есть и кое-какие отличия от советской системы.
Государственные арбитражные комиссии создаются как в регионах, так и в
общенациональном масштабе и обычно действуют при каком-то государственном
органе: в Польше при Председателе Совета Министров, в Болгарии -- при
124
Комитете по координации экономики. Компетенция арбитража в ряде стран шире,
чем в Советском Союзе. В Болгарии, Польше, Чехословакии он рассматривает
также и споры между сельскохозяйственными кооперативами и государственными
предприятиями. В ГДР все заседания арбитража закрытые. В Болгарии и Польше
решения региональных арбитражных органов можно обжаловать в вышестоящий
арбитраж. В Чехословакии решения центральной арбитражной комиссии могут быть
обжалованы в ее президиум, куда входит Главный арбитр и его первый
заместитель. В ГДР некоторые арбитражные решения считаются обязательными
прецедентами.
Более значима, чем все эти детали, эволюция института, которая имела
место в Югославии, Албании и Венгрии. В этих странах, соответственно в 1955,
1969 и 1972 годах, Государственный арбитраж был упразднен. В Югославии его
заменила иерархическая система экономических судов, в компетенцию которых
входит рассмотрение споров, стороной в которых являются иностранцы, и все
споры между организациями, действующими в обобществленном секторе. Дела в
этих судах рассматриваются с участием народных заседателей. В Албании все
споры отнесены к компетенции обычных судов. В Венгрии избрали третий путь:
для рассмотрения хозяйственных споров при судах второй инстанции были
созданы специальные отделения, а принимаемые здесь решения можно обжаловать
в экономическую палату, входящую в структуру Верховного суда.
230. Выборность судей. Принцип выборности судей действует во всех
европейских социалистических странах, но порядок избрания во многом отличен
от того, который действует в СССР. Судьи всех инстанций избираются
представительными органами -- народными Советами разных уровней. Кандидат
должен иметь юридическую квалификацию. Для народных заседателей организуются
специальные курсы, где они получают необходимую юридическую подготовку.
Срок, на который избираются судьи, варьируется от страны к стране: в
Болгарии -- 3--5 лет (в зависимости от инстанции), в Югославии--8 лет, в
Чехословакии-- 10 лет. В Польше члены Верховного суда назначаются на 5 лет,
а остальные судьи -- на "неопределенный срок", что практически означает
пожизненно, потому что судья может быть отозван только в случаях, прямо
предусмотренных законом.
231. Народные заседатели. В отличие от СССР в некоторых странах
(Польше) заседатели избираются народными Советами, и это дает, как правило,
хорошие результаты. Складывается впечатление, что участие народных
заседателей в процессе получило несколько преувеличенные масштабы.
Принимаются меры, направленные на то, чтобы упростить рассмотрение некоторых
категорий дел, доверив его единоличному судье.
Конституция Чехословакии, чтобы подчеркнуть равноправие
профессионального судьи и народных заседателей, называет их народными
судьями. Они избираются на четыре года районными национальными комитетами.
Их участие в рассмотрении гражданских дел после 1969 года сузилось и
охватывает в основном семейные и трудовые дела. Та же самая ситуация в
Венгрии.
Сходные правила действуют и в Болгарии, с учетом того, что в отличие от
других стран народные заседатели здесь избираются так же и на тот же срок,
что и судьи.
В Югославии народные заседатели участвуют в рассмотрении всех дел в
первой инстанции, за исключением установленных законом случаев, когда
действует единоличный судья. Специфика Югославии -- участие народных
заседателей в экономических судах.
232. Порядок обжалования. В Чехословакии и Югославии в отличие от СССР
125
остались верны апелляции. Польша не знает апелляции, но пересмотр в порядке
надзора (ревизии) здесь подчинен иным правилам, чем в СССР. Жалоба
приносится непосредственно в Верховный суд и может привести к отмене
оспариваемого приговора или решения только в том случае, если она была
подана в течение шести месяцев после вступления приговора или решения в
силу. Если срок пропущен, Верховный суд в интересах закона указывает, что
приговор или решения вынесены не на должном уровне, но ограничивается этим,
и обжалуемый приговор или решение остается в силе. Право на обжалование в
порядке надзора (ревизии) имеют министр юстиции. Генеральный прокурор,
первый Председатель Верховного суда.
233. Роль судебной практики. Есть основания предположить, что судебная
практика в рассматриваемых странах играет несколько большую роль, чем в
СССР. Это подтверждает сравнение сборников судебной практики, издаваемых в
СССР и других социалистических странах. В Югославии закон возлагает на
Верховный федеральный суд обязанность следить за регулярной публикацией
наиболее важных решений как самого этого суда, так и других высших судебных
инстанций. Каждый год выходит в свет три тома сборника решений высших судов.
Такая же обязанность возложена законом на Высший экономический суд.
Сборники судебной практики, публикуемые в социалистических странах,
носят официальный характер. Решения публикуются в них выборочно, как и в
СССР. Сборники призваны быть руководством для судей и вообще юристов в их
деятельности, и они не претендуют, подобно сборникам, издаваемым в
буржуазных странах, на то, чтобы определять линию развития права,
независимого от воли законодателя.
Глава III. ОБЫЧАЙ И ПРАВИЛА СОЦИАЛИСТИЧЕСКОГО ОБЩЕЖИТИЯ
234. Обычай. В советском праве обычаю отводят весьма ограниченную роль.
Полная перестройка общества и даже самого человека, которая предполагается
при построении коммунизма, связана с революционным переворотом, никак не
совместимым с обычаями прошлой эпохи.
Обычай сохраняет в СССР некоторую значимость лишь в той мере, в какой
он необходим или полезен для толкования и применения закона (consuetudo
secundum legem), или в тех немногочисленных случаях, когда сам закон
отсылает к обычаю, отводя ему определенную сферу.
Тот факт, что обычаю в советской правовой системе отведено
второстепенное место, не представляет собой ничего удивительного. Тем не
менее об обычае следует сказать хотя бы потому, что отношение к нему
означает полный разрыв с тем, что раньше в России являлось правилом. Отказ
от обычаев в советском праве отличен от того, что произошло в
романо-германской правовой системе в XIX -- XX веках, когда на место
обычного права пришло право по преимуществу законодательное, основанное на
кодексах. В романо-германской правовой системе произошла прежде всего
перемена техники, причем такая перемена в целом не ставила своей целью
изменение содержания правовых норм, выражавшихся ранее в форме обычая, и не
привела к этому результату. В Советском Союзе переворот в существе права
сопровождался изменением техники. Подлинная гражданская революция стремилась
к тому, чтобы люди привыкли к другой жизни в соответствии с новыми нормами.
235. Правила социалистического общежития. Идеал марксизма-ленинизма --
создание такого общества, где не будет права и отношения между людьми не
будут регулироваться его нормами. Тогда обычай может оказаться на первом
плане. Это будущее обычая проявляется уже сейчас в употребляемых как
законом, так и доктриной формулах, где речь идет о правилах
социалистического общежития. Ст. 59 Конституции СССР гласит: "Гражданин СССР
126
обязан соблюдать Конституцию СССР и советские законы, уважать правила
социалистического общежития".
Многие авторы как в самом Советском Союзе, так и за границей задают
себе вопрос, какой смысл вложен в эту формулу и с какими выводами она
связана. Некоторые несоветские авторы полагают, что упоминание о правилах
социалистического общежития призвано выработать формулу, по своей роли
подобную "публичному порядку" или "добрым нравам" буржуазного права. Другие
видят в этом выражении основание для своеобразного обычая в рамках закона,
способного возлагать на граждан некоторые обязанности (например, обязанность
при соответствующих обстоятельствах оказать помощь ближнему), когда такого
рода обязанности не вытекают прямо из закона. Понимаемая в этом двояком
смысле формула Конституции применялась мало, кроме тех случаев, когда
связанные с ней последствия конкретизировались в самом тексте закона.
В действительности же конституционная формула имеет совершенно иное
значение. Попытки увидеть в ней юридическое содержание и втиснуть ее в рамки
правопорядка искажают существо этой формулы. Правила социалистического
общежития, о которых говорит Конституция, не являются правом и не претендуют
на это. Их можно понять только под углом зрения развития общества к
коммунизму. С переходом к нему право исчезнет и для регламентации поведения
людей останутся только правила коммунистического общежития. В настоящее же
время формула Конституции имеет лишь ограниченное значение, хотя она и
служит основой для поисков новых социальных форм, которые имеют место в
СССР. Правила социалистического общежития являются основой для всех тех форм
деятельности, с помощью которых гражданин может уже сегодня добровольно
участвовать в управлении страной, включаясь, например, в деятельность по
охране общественного порядка или иные общественные службы. Эти формы
деятельности предвосхищают то, что станет полной реальностью в будущем
коммунистическом обществе.
Глава IV. ДОКТРИНА
236. Марксизм-ленинизм. Относительно доктрины, как и по поводу других
источников советского права, можно сделать некоторые замечания, связанные с
особенностями советской правовой системы. Когда говорят о доктрине и ее роли
в советском праве, то имеют в виду не только юридические работы,
опубликованные в стране. Прежде всего требуют внимания документы, которые
достаточно авторитетно формулируют марксистско-ленинскую доктрину. Право в
СССР рассматривается как реализация этой доктрины: она служит и основой
государственной политики.
Советские авторы твердо убеждены в этом. В своих работах они постоянно
ссылаются на основоположников марксизма-ленинизма, труды и речи советских
руководителей, программы и решения коммунистической партии. Такого рода
документы, как партийные программы и решения, совершенно очевидно, не
образуют право в собственном смысле этого слова. Однако их доктринальное
значение неоспоримо, ибо в этих документах содержится изложение
марксистско-ленинской теории в ее современном звучании по самым разным
вопросам. Советский юрист и любое другое лицо, желающее изучать советское
право, должны постоянно обращаться к ним.
237. Собственно юридическая доктрина. Наряду с этими основополагающими
документами, позволяющими понять дух советского права и определяющими линию
поведения судей, юридическая доктрина в собственном смысле слова, т. е.
специальные работы в области права и по его конкретным вопросам, также
обладает в Советском Союзе специфическими чертами. Прежде всего приходится
проводить различие, и весьма существенное, между авторами, ведущими
127
преподавание в высших учебных заведениях, и теми, кто посвятил себя
исследовательской работе.
Задачей преподавателей права не является его критика, они должны лишь
облегчить его понимание и применение путем разъяснения воли законодателя.
Они должны также, подобно судьям, стремиться к тому, чтобы помочь успешному
осуществлению государственной политики, разъясняя разумный и справедливый
характер советского права. Работы, подготовляемые этими авторами, не
отличаются оригинальностью.
Иная задача у тех, кто занимается научно-исследовательской
деятельностью. Эти лица не преподают в высших учебных заведениях: они не
профессора, а научные сотрудники общесоюзных или республиканских институтов.
Наиболее известный среди них -- это Институт государства и права Академии
наук СССР, который насчитывает свыше 200 научных сотрудников, распределенных
по секторам. Значительны также в общесоюзном плане Институт советского
законодательства Министерства юстиции СССР и институт в области криминологии
при Прокуратуре СССР. В основе организации работы в этих институтах лежит
план, но сам этот план составляется в значительной мере по предложениям
секторов и их сотрудников. Инстанции, окончательно утверждающие план, следят
в основном за тем, чтобы работы не дублировали друг друга. Они осуществляют
также контроль за работой секторов. Работы, подготовляемые научными
сотрудниками, прежде чем быть напечатанными, широко обсуждаются секторами
или более высокими научными инстанциями. Они публикуются под именем
подготовившего их автора. Институты, во всяком случае важнейшие из них,
располагают превосходными библиотеками и другими вспомогательными средствами
для научной работы. Результатом такого рода организации исследования
являются произведения отличного качества. В атмосфере большей свободы им
несвойствен чрезмерный конформизм, они не только излагают действующее право,
подчеркивая его достоинства, но и ищут новые пути. Усилилось внимание к
социологии, особенно в уголовном, семейном и трудовом праве, растет интерес
к сравнительному праву'.
238. Другие социалистические страны. Юристы этих стран, более
приверженные к западной концепции интеллектуальной свободы и сохранившие
более тесные связи с Западной Европой, не столь доктринальны, как советские
авторы. Эти юристы понимают и не боятся сказать, что со времен Маркса и
Энгельса капиталистический режим существенно трансформировался. Они не
только клеймят буржуазное право, но и ищут пути к расширению взаимопонимания
двух систем и полагают, что юридическая наука Запада по-прежнему в состоянии
предлагать достойные внимания модели, а опыт западных государств, несмотря
на различие систем, заслуживает изучения и может даже быть использован
руководством социалистических стран. Воспринятую сегодня повсеместно точку
зрения хорошо выразил венгерский автор И. Сабо, который писал:
"Социалистическая законность, будучи антитезой капиталистической законности,
в то же время является ее продолжением, историческим следствием.
Социалистическая законность сохраняет все те прогрессивные принципы, которые
входят в понятие буржуазной законности; социалистическая законность
использует методы и технику, способные служить целям, стоящим перед нею...
Мы изучаем правовые институты Запада, чтобы извлечь уроки юридической
методики и техники для укрепления и развития социалистической законности"'.
Раздел третий СТРУКТУРА ПРАВА
239. Оригинальность советского права. Структура определенной правовой
системы может быть рассмотрена в трех аспектах: первый из них отражает ее
деление на основные составные части, второй говорит о ее важнейших
128
институтах и, наконец, третий раскрывает, как понимается сама норма права.
Советское право восприняло от старого русского права такую концепцию
правовой нормы, которая близка к ее пониманию в романо-германской правовой
системе. В этой связи нет необходимости делать какие-либо особые замечания.
Что же касается категорий и институтов, то здесь нельзя не признать
оригинальности советского права. По внешнему виду в нем сохранены категории
и институты романо-германской правовой системы. Однако по своему существу
они коренным образом обновлены. В обществе нового типа, основанном на иной
экономической системе и руководствующемся иными идеалами, возникают и
совершенно иные проблемы. Правовые категории и институты могут сохранять
свои старые наименования, но в большинстве случаев они имеют иную природу.
Только с формальной точки зрения они похожи на категории и институты
досоветской эпохи, близкие юристам романо-германской школы.
Глава I. СИСТЕМА ПРАВА
240. Формальное сходство с буржуазным правом. Система советского права
по внешнему виду с некоторыми оговорками остается такой же, как и система
права романо-германского типа. Существуют, правда, и известные отличия:
семейное право отделилось от гражданского, исчезло торговое право, появилось
колхозное и жилищное право. Однако отличия и варианты в системе имеются
также и между правом разных стран, входящих в романо-германскую правовую
семью. Такого рода отличия сами по себе не являются достаточным основанием
для выделения данного права в особую семью.
Советские авторы возражают против того, чтобы различия в системах права
сводить только к формальным моментам без рассмотрения содержания отраслей
права. Они говорят, что сходство между системой советского права и системой
права европейских буржуазных стран является чисто внешним и формальным, ибо
в действительности в силу различия экономического строя совершенно разные
проблемы выступают в качестве объектов гражданского права, конституционного
права, административного права, уголовного права. Право по-прежнему
разделено на отрасли, носящие те же наименования, что и прежде, но на этом
аналогия кончается. В государстве социалистическом и государстве
несоциалистическом встают различные, по существу, проблемы, и
марксистско-ленинское учение требует их рассмотрения под новым, не
индивидуалистическим углом зрения.
241. Конституционное право. Само собой разумеется, что советское
конституционное право в высокой степени отличается от конституционного права
буржуазных стран. Особенно характерны две его черты: ведущая роль,
отведенная коммунистической партии, и осуществление власти и управления
Советами всех уровней. Стоит вспомнить, к каким последствиям привели в 1968
году в Чехословакии попытки поставить под сомнение руководящую роль
коммунистической партии, и мы увидим, насколько значима первая из названных
черт. Важность второй подчеркивает уже само наименование: Советский Союз.
Принадлежность государства к социалистическому типу определяется прежде
всего наличием этих двух черт.
242. Другие отрасли права. Оригинальность советского права не сводится
лишь к характеристике конституционного права. То же можно сказать и о других
отраслях права, которые оказались почти полностью обновленными. Это можно
сказать и об административном, и о трудовом, и об уголовном, и о гражданском
праве.
243. Административное право. Обратимся к административному праву. Для
юриста капиталистического мира самым существенным является охрана
индивидуума и его прав от злоупотреблений со стороны администрации, которые
129
должны предупреждаться или наказываться. Советский юрист также небезразличен
к этой проблеме, но он рассматривает ее в другом свете'. В его глазах
бесполезно стремиться обеспечить охрану индивидуума без полного обновления
общества, к чему ведет обобществление средств производства. Со своей стороны
такого обобществления достаточно, чтобы решить в общем плане проблему,
которая беспокоит юристов капиталистического мира. Права и интересы
индивидуума, по мнению советских юристов, автоматически охраняются и
гарантируются с переходом к плановой экономике, основанной на марксистских
принципах. С их точки зрения, при социализме устанавливается полное
соответствие между интересами личности и общества.
Советского юриста интересуют прежде всего те большие новые проблемы,
которые выдвигаются в административном праве. Здесь снова на первый план
выступает социалистическая собственность. Право стремится умножить формы
контроля за рациональным использованием собственности в процессе управления
ею и формы охраны от всякого рода расхищений и присвоений.
Дискуссии, которые имели место на конференции, организованной
Международной ассоциацией юридических наук в 1958 году в Варшаве, показали,
что юристы социалистических и несоциалистических стран по этим вопросам
плохо понимали друг друга. Юристам несоциалистических стран было непонятно
административное право, которое не сконцентрировано на охране личности и
судебном контроле над администрацией. У юристов социалистических стран была
своя позиция. Для них основным была государственная политика строительства
коммунизма; идею судебного контроля они заменяли новым видом контроля,
осуществляемого представителями народа и общественными организациями. Таким
образом, нетрудно увидеть, насколько административное право социалистических
стран отличается от буржуазного административного права. В этих странах
возникают проблемы иного свойства, и марксизм-ленинизм дает иные принципы
для решения, чем те, из которых исходят в капиталистических странах.
244. Гражданское право. Возьмем теперь гражданское право. Основная его
задача для буржуазных юристов -- это защита индивидуалистических интересов,
частной собственности, являющейся основой экономики в капиталистическом
обществе. Наиболее существенное в данной связи -- это признание "моего" и
"твоего" как в вещном, так и в договорном и наследственном праве. В отличие
от этого в Советском Союзе регламентация личной собственности (ее называют
именно так, чтобы подчеркнуть, что даже здесь произошло решительное
изменение) отодвинута на второй план. Центральным в гражданском праве
является новое понятие социалистической собственности, ее различные формы,
правовой режим, гарантии. Первостепенное значение этого нового типа
собственности обнаруживается уже при ознакомлении с советской Конституцией;
оно подтверждается и при ознакомлении с Основами гражданского
законодательства. Основы прежде всего говорят об объектах государственной
собственности (ст. 21), затем колхозной собственности (ст. 23),
собственности профсоюзных и иных общественных организаций (ст. 24) и лишь
затем -- об объектах личной собственности (ст. 25) и собственности
колхозного двора (ст. 27). Охрана социалистической собственности выдвигает
совсем иные проблемы, чем собственность индивидуальная. Социалистическую
собственность намного труднее защищать наиболее подходящими и действенными
способами. Когда речь идет о частной собственности, можно рассчитывать на
индивидуума, всегда готового бороться за свои права и интересы и защищать
свою частную собственность. Охрана социалистической собственности
предполагает создание специальных институтов, имеющих целью защиту общих
интересов. Советское гражданское право в той мере, в какой его объектом
130
является социалистическая собственность (а именно здесь и возникают наиболее
важные юридические проблемы), по своему содержанию весьма отличается от
гражданского права несоциалистических стран, где только изредка в той или
иной мере занимаются подобными проблемами.
245. Отказ от деления на публичное и частное право. Оригинальность
советского права выражается также и в том, что советская доктрина отказалась
от основного деления права, принятого в романо-германской правовой семье.
Речь идет о делении на публичное и частное право, являющемся традиционным и
основополагающим для этой семьи. Оно восходит еще к римскому праву и
является основополагающим в том смысле, что в качестве сердцевины права в
этих странах всегда рассматривалось частное право. В течение веков юристы по
соображениям осторожности оставляли в стороне публичное право,
переплетающееся с политикой и плохо отличимое от административной науки. Еще
и сегодня ряд его отраслей пребывает в бесформенном, недоразвитом состоянии
по сравнению с частным правом.
Марксистская доктрина избрала в этом отношении противоположную позицию.
В письме к Курскому В. И. Ленин употребил формулу, ставшую знаменитой: "Мы
ничего "частного" не признаем, для нас все в области хозяйства есть
публичноправовое, а не частное"'. Эта формула была подхвачена советскими
юристами. Они отрицают существование в Советском Союзе частного права; для
них гражданское право, подобно процессу или административному праву,
составляет часть публичного права.
Основное соображение, которое привело советскую доктрину к отрицанию
различия между публичным и частным правом, сводится к следующему. Для
марксиста фактором, определяющим отношения, складывающиеся в обществе,
является экономический строй общества. Соответственно этому частное право
находится в строгой зависимости от публичного права, которое юридически
оформляет экономический строй. Отрицать различие публичного и частного права
-- значит утверждать глубокое единство права. Это единство обусловлено тем,
что во всех своих интересах право является, по существу, отражением
экономического строя общества.
Другое соображение сводится к следующему: для марксистской теории не
являются нормами права правила, отвечающие требованиям справедливости или
порожденные моралью, которым спонтанно следуют люди в своих
взаимоотношениях. Юридические нормы, по их мнению, устанавливаются более или
менее открытым или, наоборот, замаскированным образом господствующим классом
для того, чтобы гарантировать свои политические интересы и политическую
власть. Право -- это не более чем аспект политики, инструмент в руках
господствующего класса. В этой концепции не остается места для частного
права, которое претендовало бы на независимость от каких бы то ни было
предвзятых мнений и политических обстоятельств.
Отрицание частного права порождено новой концепцией о праве в целом,
которую утверждает марксизм. Это отрицание есть не более чем иной способ
выражения мысли, что все правовые отношения определяются политической идеей,
а не идеей справедливости. Право -- это политика, и, наоборот, то, что не
является политикой, не является и правом.
Отрицание различия между публичным и частным правом влечет за собой и
некоторые важные практические последствия.
246. Императивный характер права. Если право (именно право в целом, а
не только то, что мы называем публичным правом) -- это аспект политики, то
очевидно, что для его успешного действия максимально большому числу законов
и норм должен быть придан императивный характер. Так происходит еще и