Радугин А.А. Хрестоматия по культурологии
Подождите немного. Документ загружается.
А нимфа, что струит Нарциссу стон печали,
Поэт лишь в Эпосе себе обрел простор
Высокой выдумкой пленять наш ум и взор.
Он, украшая все, плененный красотою,
Цветы ее всегда находит под рукою.
Не поразит нас факт обычный и простой,
Что буря поднялась над бездною морской
И, в ярости своей растя и свирепея,
К далеким берегам забросила Энея, —
Но трогает всегда и поражает нас
Своею выдумкой эпический рассказ,
Что месть несет свою судам из Илиона
Среди морских пучин суровая Юнона;
Что гонит их Эол от Италийских вод,
Открыв темницу бурь, ветров и непогод;
И что сам Посейдон, трезубцем потрясая,
Вдруг водворяет мир от края и до края,
Спасая корабли от ярости морской,
Да, слабым был бы стих без выдумки такой.
Поэзия мертва, когда в стихах ленивых
Поэт копирует историков спесивых.
Напрасно авторы, надменные подчас,
Хотят изгнать весь рой мифических прикрас,
Пытаясь заменить в усердии излишнем
Богов фантазии — святыми и всевышним,
Нас низвергая в ад из поднебесных сфер,
Туда, где Вельзевул царит и Люцифер.
В кощунстве этом нет ни красоты, ни славы:
Христовы таинства не служат для забавы.
Евангелье гласит: »С молитвой на устах
Спасенье заслужи, покаявшись в грехах»,
А ваши выверты фантазии презренной
Вид басни придают сей истине священной.
Один сюжет у вас: как хитроумный бес
Дерзает воевать с самим царем небес
И часто господу наносит пораженье,
Героя отвратив от вечного спасенья.
Вот Тассо, говорят, достигнут был успех.
Ему я не судья. Хоть он любимец всех
И хвалит век его, все ж книгою счастливой
Он не прославил бы Италии хвастливой,
Когда бы сатане путь истины святой
Молитвой не открыл столь набожный герой,
Когда б Рено, Аргант, Танкред не оживляли
36
397
Своим присутствием торкватовой печали.
Для христианского сюжета я готов
Не ждать поклонника языческих Богов.
Но для простых поэм смеющейся картины
Вам мифов избегать не вижу я причины.
Зачем из царства вод Тритонов изгонять,
У Парок ножницы и пряжу отнимать?
Пускай везет Харон последнею дорогой
Царей и пастухов в ладье своей убогой.
Так не робейте же, не бойтесь сих прикрас:
Читатель любит их, хвалить он будет вас.
Ведь этак запретят — сей час не за горами —
Фемиду рисовать с повязкой и весами,
Войну с железным лбом, с воздетой дланью Страх,
И Время, что бежит, неся часы в руках.
Как на язычество, в безумстве ослепленья
На Аллегорию уже идет гоненье.
Пусть балует святош невежество хвалой,
Но мы отбросим страх, и глупый, и смешной,
И, в христиан рядясь, не сотворим убого
Из Бога истины — лжи суетного Бога.
Миф много нам дарит, и звучностью имен,
Рожденных для стихов, наш слух ласкает он;
Улисс, Агамемнон, Ахилл с Идоменеем
37
,
Елена, Менелай, Парис, Тезей с Энеем.
Как скуден тот поэт, как мал его талант,
Коль он назвать готов героя — Гильдебрант!
38
Ведь именем таким, избрав любую тему,
Способен сделать он лишь варварской поэму.
Хотите ль нравится и век не утомлять?
По нраву нам должны героя вы избрать, —
С блестящей смелостью и доблестью великой,
Чтоб даже в слабости он выглядел владыкой
И чтобы, подвиги являя нам свои,
Как Александр он был, как Цезарь, как Луи, —
Но не как Полиник иль брат его презренный
39
:
Нам скучен дух рубак, живущих лишь изменой.
Событьями нельзя перегружать сюжет.
Ахилла грозный гнев взял темою поэт,
И вся наполнена сим гневом Илиада.
А от избытка тем предмет бедней для взгляда.
Пусть будет ваш рассказ подвижен, ясен, сжат,
А в описаниях и пышен, и Богат.
Блистать изяществом — заслуга для поэтов,
398
Но берегите стих от низменных предметов.
Безумцу некому не смейте подражать,
Кто изумленных рыб надумал рисовать,
Чтоб видели они картину перехода
Чрез море Чермное еврейского народа.
К чему писать дитя, что матери своей
Таскает камешки, раз пять вбегая к ней?
От этих мелочей родится утомленье.
Найдите правильный объем произведенья; [...]
В Афинах некогда большой успех Трагедий
Комедию создал среди других наследии.
Насмешник острый, грек — любитель шуток злых —
Отравой напитал слова острот своих,
И стали с этих пор для шутки злоязычной,
Ум, вдохновенье, честь добычею обычной.
Здесь доблесть осмеяв и выставив на смех,
Прославленный поэт рождал себе успех.
Сократа в «Облаках»он вывел пред толпою,
Чтоб хохотал народ, довольный сам собою.
Но злости наконец поставил суд предел:
Себе на помощь он закон призвать сумел,
Пресек разнузданность заботливым декретом
И лица называть впредь запретил поэтам;
Поэт комический с тех пор уж не дышал
Старинной злобою, а только развлекал.
Тут стал учить Менандр, питомец вечной славы,
В комедиях своих без желчи и отравы.
В их зеркале никто себя не узнавал,
Смеялся над собой, себе рукоплескал;
Не раз на свой портрет, отделанный отлично,
Не узнавая, льстец смотрел здесь безразлично,
И хохотал скупец нередко над скупцом,
Не зная, что он сам являлся образцом.
Чтоб нравиться могла Комедия народу,
Наставницей избрать вам надобно природу.
Кто проникал умом в глубины душ людских
И постигал сердца, читая тайны их, —
Тому понятны фат, скупец и расточитель,
Ревнивец и простак, и ловкий обольститель;
На сцену их легко он поведет толпой,
И будет говорить, и будет жить любой.
В Комедии должны быть образы простыми,
Но нужно написать их красками живыми.
Природа в творчестве причудлива своем
399
И в сердце каждого горит другим огнем;
Вдруг в жесте, в пустяке она себя являет,
Но не всегда ее не всякий распознает.
Меняет время все: иной с годами нрав,
И люди разных лет различных ждут забав.
У юноши кипят безмерные желанья;
Изменчив он в мечтах, не терпит ожиданья;
Советы злят его, порок к себе влечет,
И в наслажденьях он границ не признает.
Он в зрелом возрасте становится умнее:
Средь знати трется он средь тех, кто посильнее.
Ударов и невзгод пытаясь избежать,
Он любит средь интриг о будущем гадать.
А в скудной старости одной он полн мечтою:
Сокровища копить неверною рукою;
Спокойствие познав, он больше не спешит
И хвалит прошлый век, а нынешний бранит;
Ворчит на новшества и юность порицает
За чувства пылкие, которых он не знает.
Так выбирайте же заботливо язык:
Не может говорить, как юноша, старик.
Двор изучите вы и город изучите:
Здесь много образцов, их пристально ищите.
И, может быть, Мольер, изображая их,
Сумел бы победить всех авторов других,
Когда б уродцев он не рисовал порою,
Стремясь быть признанным вульгарною толпою.
Он в шутовство ушел; Теренцию взамен
Учителем его стал просто Табарен.
И сквозь мешок, куда Скапен залез постыдно,
Того, кем «Мизантроп» был создан, мне не видно
40
.
Пусть вздохам и слезам Комедия чужда
И мук трагических не знает никогда,
Но все ж не дело ей на площади публичной
Тупую чернь смешить остротою циничной.
Пусть тонко и смешно острит ее поэт,
К развязке пусть легко он приведет сюжет.
Пусть с разумом всегда идет интрига в ногу,
Без глупых лишних сцен, прямую взяв дорогу.
Порой возвыситься здесь должен стиль простой;
Пусть украшает речь изящных шуток рой.
Искусно увязав все действия и части,
Здесь тонко показать нам надо силу страсти.
Но пусть же здравый смысл над шуткою царит,
400
Пусть от природы вас ничто не отдалит.
Примером будет вам Теренция картина:
Седой отец бранит влюбившегося сына;
Тот, выслушав урок и тотчас позабыв,
К любовнице спешит, беспечен и игрив.
Нет, это — не портрет, а жизнь, В такой картине
Живет природы дух — в седом отце и сыне.
Я автора люблю, что правдою одной
Желает нас пленить, — мне мил поэт такой, —
И зрители его за правду уважают.
А мнимым острякам, что щедро проливают
В зал грязь острот плохих с водою пополам,
Дорогу в балаган я укажу, к шутам.
Пусть на Pont-Neuf
41
они, спор и возню затеяв,
Безвкусным шутовством чаруют всех лакеев.
Примечания
к тексту Н. Буало «Поэтическое искусство»
Фрагменты из поэмы Буало «Поэтическое искусство»
(«L'Art poetique») печатаются по изданию: Буало Н.
Поэтическое искусство. —М., 1937.
1
Пегас — в древнегреческой мифологии крылатый конь, олицетворявший
поэтическое вдохновение. Для классицистической манеры характерно
использование мифологической символики.
2
Имеются в виду последователи поэта Марино, оказавшие большое влияние
на прециозную поэзию Франции.
3
«Фестоны тут одни, одни лишь астрогалы...»
строки из поэмы
«Аларих» Жоржа Скюдери. В поэме около 300 стихов уделено описанию
дворца, начиная с фасада и кончая садом.
4
Барбен — парижский книгопродавец и издатель.
5
Шарль Копо д'Ассуси (1604-1679) — известный поэт, мастер бурлеска.
6
«Тифон или гигантомания» (1644) — бурлескная поэма Поля Скаррона
(1610
1660).
7
Биллон — Франсуа Вийон (1431
после 1463) — великий французский поэт
раннего Возрождения.
8
Триолет — восьмистишная строфа, в которой первое двустишие
повторяется в конце строфы, а четвертый стих — точное воспро-
изведение первого стиха.
9
Рондо — старинная французская стихотворная форма: стихотворение в
13 строк с двумя рифмами.
10
Филипп Депорт (1546-1606) — известный французский поэт, эпигон
Ронсара. Жан Берто — известный французский поэт, в творчестве
которого заметны предклассицистические тенденции.
11
Пан — в греческой мифологии первоначально Бог леса, позже Бог —
покровитель всей природы.
401
12
...Лисидаса в Пьеро, Филиду в Туанон — Лисидас, Филида — тради-
ционные имена пастухов и пастушек в идиллиях, заимствованные у
античных авторов. Ронсар в своих эклогах называл своих героев
французскими именами.
13
Флора — у древних римлян Богиня весны и цветов.
14
Помона — у древних римлян Богиня садов.
15
Нарцисс — в древнегреческой мифологии юноша, влюбившийся в свое
отражение в воде. Согласно "Метаморфозам" Овидия превратился в
цветок.
16
Дафна — в древнегреческой мифологии нимфа, которую Боги спасли от
преследовавшего ее Аполлона, превратив ее в дерево.
17
Цитата из 1У эклоги Вергилия.
18
Имеется в виду война с Испанией (1667 —1668), окончившаяся приоб-
ретением для Франции территорий Фландрии, расположенных по течению
р. Шельды.
19
Ирида — в греческой мифологии Богиня — вестница.
20
...В стихах взять раньше Долъ, чем Лиллъ не покорится... — Фландрский
город Лиллъ был взят во время войны с Испанией в 1667 г., Долъ (Франш-
Конте) в 1668 г.
21
Франсуа де Мезерэ (1610 —1683) — французский историк и придворный
историограф; отличался педантичностью в изложении фактов.
22
Куртрэ — Фландрский город Куртрэ во время войны Франции с Испанией
был взят в 1667 г.
23
Жан-Ожье де Гомбо (1577 —1666) — французский поэт. Клод Мольвиль
(1597 —1647) — французский поэт. Франсуа Менар (1582 —1647) —
французский поэт, ученик Малерба.
24
Серси — известный парижский книгопродавец.
25
Имеется в виду римский поэт Луцилий (II в. до н. э.).
26
Персий Флакк (34 —62) — римский поэт-сатирик.
27
Матюрен Ренье (1573 —1613) — известный французский поэт; считался
творцом французской классической сатиры.
28
...И к Гревской площади приводит зубоскала... — Намек на казнь в 1662 г.
поэта —вольнодумца Клода Ле Пти, последовавшую за напечатанном
антиклерикальных и антиабсолютистских поэм.
29
Феспис ( или Феспид ) — имеется в виду первый греческий трагик (VI в. до
н. э.).
30
... И Кира превращать не нужно в Артамена. — Намек на роман Мадлены
де Скюдери «Артамен, или Великий Кир »где персидский царь выведен в
качестве героя, подчиняющегося прециозному кодексу любви.
31
«Клелия» — знаменитый роман Мадлены де Скюдери.
32
Юба — персонаж из романа «Клеопатра» прециозного писателя Готье де
Коста, сеньора де Ла Кальпренеда (1610 —1663).
33
Имеется в виду монолог Гекубы в трагедии Сенеки кТроянки».
34
Посейдон — в греческой мифологии Бог моря.
35
Эхо — в поэтической интерпретации Овидия — нимфа, наказанная
Богами и способная только повторять последние слова собеседника.
402
36
Имеются в виду персонажи поэмы Тассо «Освобожденный Иерусалим».
37
Идоменей — царь Крита, участник Троянской войны.
38
Гильдебрант ( или Хильдебрант ) — герой поэмы Кареля де Сен-Гарда.
39
...Полиник иль брат его презренный... — Имеются в виду сыновья Эдипа
Полиник и Этеокл, ведшие братоубийственную войну.
40
Буало противопоставляет Мольера как автора «высокой комедии»
каковой для критика является "Мизантроп" (1666), Мольеру — коме-
диографу, использующему традиции народного площадного искусства.
Герой комедии «Плутни Скапена» ловкий и находчивый слуга, желая
проучить своего хозяина, обманом заставляет залезть его в мешок и
избивает палкой, делая вид, что того бьют другие люди. Эту фарсовую
сцену Буало и имеет в виду, хотя она не совсем точно сохраняется в его
упоминании.
41
«Новый мост» (фр.)
403
тема 13
Кризис культуры
XX века и пути
его преодоления
БЕРДЯЕВ НИКОЛАЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ
Человек и машина
Источник: Бердяев Н.А. «Философия творчества,
культуры и искусства»: в 2-х тт. Т. I.— С. 499 —513.
(Проблема социологии и метафизики техники)
I
Не будет преувеличением сказать, что вопрос о технике стал вопросом о
судьбе человека и судьбе культуры. В век маловерия, в век ослабления не
только старой религиозной веры, но и гуманистической веры XIX века
единственной сильной верой современного цивилизованного человека
остается вера в технику, в ее мощь и ее бесконечное развитие. Техника есть
последняя любовь человека, и он готов изменить свой образ под влиянием
предмета своей любви. И все, что происходит с миром, питает эту новую
веру человека. Человек жаждал чуда для веры, и ему казалось, что чудеса
прекратились. И вот техника производит настоящие чудеса. Проблема
техники очень тревожна для христианского сознания, и она не была еще
христианами осмыслена. Два отношения существуют у христиан к технике,
и оба недостаточны. Большинство считает технику религиозно нейтральной
и безразличной. Техника есть дело инженеров. Она дает усовершенст-
вования жизни, которыми пользуются и христиане. Техника умножает блага
жизни. Но эта специальная область, не затрагивающая никак сознания и
совести христианина, не ставит никакой духовной проблемы. Христианское
же меньшинство переживает технику апокалипсически, испытывая ужас
перед возрастающей мощью над человеческой жизнью, готово видеть в ней
торжество духа антихриста, зверя, выходящего из бездны. Злоупотребление
апокалипсисом особенно свойственно русским православным. Все, что не
нравится, все, что разрушает привычное, легко объявляется торжеством
антихриста и приближением конца мира. Это есть ленивое решение вопроса.
В
основании его лежит аффект страха. Впрочем, первое решение в смысле
нейтральности тоже ленивое, оно просто не видит проблемы.
Технику можно принимать в более широком и в более узком смысле.
Techne — значит и «индустрия» и «искусство» Technaxa — значит
«фабриковать, создавать с искусством». Мы говорим не только о
404
технике экономической, промышленной, военной, технике, связанной с
передвижением и комфортом жизни, но и о технике мышления,
стихосложения, живописи, танца, права, даже о технике духовной жизни,
мистического пути. Так, напр., йога есть своеобразная духовная техника.
Техника повсюду учит достигать наибольшего результата при наименьшей
трате сил. И такова особенно техника нашего технического, экономического
века. Но в нем достижения количества заменяют достижения качества,
свойственные технику-мастеру старых культур. Шпенглер в своей новой
небольшой книге «Der Mensch und die Technik» определяет технику как
борьбу, а не орудие. Но, бесспорно, техника всегда есть средство, орудие, а
не цель. Не может быть технических целей жизни, могут быть лишь
технические средства, цели же жизни всегда лежат в другой области, в
области духа. Средства жизни очень часто подменяют цели жизни, они
могут так много занимать места в человеческой жизни, что цели жизни
окончательно и даже совсем исчезают из сознания человека. И в нашу
техническую эпоху это происходит в грандиозных размерах. Конечно,
техника для ученого, делающего научные открытия, для инженера,
делающего изобретения, может стать главным содержанием и целью жизни.
В этом случае техника, как познание и изобретение, получает духовный
смысл и относится к жизни духа. Но подмена целей жизни техническими
средствами может означать умаление и угашение духа, и так это и
происходит.
С.502 —503.
Мы стоим перед основным парадоксом: без техники невозможна культура,
с ней связано самое возникновение культуры, и окончательная победа
техники в культуре, вступление в техническую эпоху влечет культуру к
гибели. В культуре всегда есть два элемента — элемент технический и
элемент природно-органический. И окончательная победа элемента
технического над элементом природно-органическим означает
перерождение культуры во что-то иное, на культуру уже не похожее.
Романтизм есть реакция природно-органического элемента культуры против
технического ее элемента. Поскольку романтизм восстает против
классического сознания, он восстает против преобладания технической
формы над природой. Возврат к природе есть вечный мотив в истории
культуры, в нем чувствуется страх гибели культуры от власти техники,
гибели целостной человеческой природы. Стремление к целостности, к
органичности есть также характерная черта романтизма. Жажда возврата к
природе есть воспоминание об утраченном рае, жажда возврата в него. И
всегда доступ человека в рай оказывается загражденным. Французские
томисты любят делать различие между agir (practon) и faire (poieton). Это
старое схоластическое различие. Agir— значит свободное
405