Пропп В.Я. Поэтика фольклора

Подождите немного. Документ загружается.

случаях, когда содержание песни не соответствует действитель-

ности, оно вымышлено той средой, в которой событие могло

бы произойти. Так, детали песни о взятии Казани не засвиде-

тельствованы

историческими источниками, они вымышлены в

среде пушкарей.

Это

— один из основных признаков, который

позволяет

отличить историческую песню от других жанров. С

этой точки зрения песня об Авдотье Рязаночке, которую обыч-

но относят к историческим песням, к ним не относится. Собы-

тие фантастично, оно не могло иметь ни реальных, ни потен-

циальных свидетелей или участников. Эту песню следовало бы

отнести к балладам. Такое отношение к действительности озна-

чает,

что народился новый вид словесного народного искусства,

принципиально отличный от предыдущих жанров. Это уже не

«старины»,

как народ

зовет

былины, и не

«складка».

Народное

выражение «песня —

быль»

прежде всего относится к области

песен исторических.

Выше

говорилось о коллективном характере крестьянского

творчества

и об исторических и бытовых основах его. Этих

условий нет при создании исторических песен. Исторические

песни есть создание групп людей. В этих группах есть талант-

ливые, поэтически одаренные люди. То, что они создают, дру-

гие подхватывают. Это еще не индивидуальное творчество в

собственном

и узком смысле этого слова (хотя нельзя отрицать

возможность

в отдельных случаях и такой формы возникнове-

ния), это — промежуточная ступень между двумя крайними

полюсами: коллективным творчеством крестьян в области тра-

диционного фольклора и индивидуальным творчеством худож-

ников-писателей.

Один

из труднейших вопросов в изучении исторической пес-

ни

—

вопрос об отборе тех событий, которые воспеваются. От-

бор этот представляется странным. Воспеваются иногда второ-

степенные, малозначащие события, тогда как крупнейшие, ве-

ликие

события русской истории исторической песней иногда

не отражены. Отчего, например, нет песен о Бородинском

бое?

Мало того, нет даже упоминания о Бородине. Упоминаются

Смоленск, Можайск, Березина, Париж, но не Бородино. Вряд

ли можно искать здесь какой-то глубокой философии, или на-

родной мудрости, или исторического сознания. Исторические

песни создаются, как указано, участниками исторических собы-

тий. Бородинское сражение имело такой характер, что не

нашлось

и не могло найтись тех лиц или тех групп, которые

тогда

уже могли бы создать песню. То же можно сказать, на-

331

пример, о Полтавском бое, который оставил в фольклоре очень

незначительные следы, совершенно не соответствующие значе-

нию этого великого события. Отсутствие песни никогда не

означает,

что народ не понял события. Оно означает только, что

не было конкретных условий для создания песни.

отличие от традиционного крестьянского эпического и ли-

рического фольклора художественная цель исторической песни

состоит

в стремлении передать ту действительность, свидетелем

которой певец был, и дать ей свою оценку.

Выше

мы говорили о том, что категория времени и прсстранства

эпическом фольклоре есть категория условная. В исторической

же

песне время и ггространство определяются исторически и гео-

или топографически, хотя отступления здесь возможны.

Того

месяца сентября

Двадцать пятого числа

семьдесят первыим году

Яике городу

Приходили к нам скоры вести

—

Не бывать нам на месте.

Так

начинается солдатская песня о Пугачеве.

Способ

ведения войны не тот, который имеется в былинах,

где Илья берет за ноги жилистого татарина и им размахивает.

Эпос

не знает командования, не описывает русских войск, ис-

торическая же песня называет популярных военачальников, по-

нимает роль командования, говорит о движениях и кровопро-

литных столкновениях армий.

Герои

исторических песен — исторические лица, имеющие

имена и обладающие индивидуальным характером. В некото-

рых случаях психологическая характеристика отличается значи-

тельной глубиной и сложностью, как, например, в образе

Гроз-

ного в песне о его гневе на сына. Романтически окрашенный

Разин, удалый Платов, спокойный Кутузов и многие другие

представляют собой галерею разнообразных характеров и ти-

пов.

Принцип

изображения действительности иной, чем в

ста-

ринной

эпической поэзии.

Сказка

и эпос обладают определенными законами композиции.

Историческая песня этим законам уже не подчинена. Композиция

так

же свободна и разнообразна, как разнообразна жизнь.

Мы

не будем определять всех поэтических приемов истори-

ческой песни. Из изложенного видно, как в ней преодолевают-

ся традиции, как создается новое искусство.

332

Но традиции преодолены все же не до конца.

Осталась

характерная для всего фольклора заинтересованность

необыкновенными происшествиями. Многие из исторических

песен могли бы быть названы песенными историческими анек-

дотами.

Сохранилась и предпочтительная заинтересованность

динамизмом повествования, его ходом, развитием в ущерб вы-

рисовке образов героев и действующих лиц» вследствие чего

герои не всегда прикреплены к событиям, Несмотря на значи-

тельные успехи, достигнутые исторической песней, действие

может

еще иногда переноситься с одного лица на другое. Так,

например, защита Пскова от Стефана Батория приписывается в

разных вариантах Семену Константиновичу Карамышеву, Ми-

хаилу Васильевичу Скопину-Шуйскому, Никите Романовичу

Вольхонскому,

Борису Петровичу Шереметьеву, хотя они не

имеют

к этому событию никакого отношения

151

Один

и тот же сюжет приурочивается также к различным

местам

и временам. Так, рассказ о том, как город берется пу-

тем

подкопа и закладки бочек с порохом, исконный, по-

видимому, для песни о взятии Казани, применяется также к

песням о взятии

Азова,

Орешка и Риги. Как расценивать эти

черты исторических песен?

Если считать, что цель песни — только передача реальных со-

бытий, то такого рода явления должны расцениваться как бес-

смыслица. Но цель песни состоит не в том, чтобы пересказать

событие,

а в том, чтобы передать его исторический смысл и

значение. Для народа безразлично, будет ли писать письмо с

угрозой завоевать русскую землю Карла Шведский, или Напо-

леон, или турецкий султан и будет ли отвечать ему Кутузов,

Лопухин или кто-нибудь другой. Ему важно подчеркнуть не-

приступность русской земли для иноземных захватчиков.

Д. С. Лихачев в своей книге «Человек в литературе древней

Руси»

(М.—Л., 1958) заметил, что «древняя русская литература

не знала открыто вымышленного героя» (с. 120). Литератур-

ные герои древней Руси — исторические лица или святые, в

существование

которых еще верили. Литературные герои в соб-

ственном смысле слова появляются только начиная с

XVII

века.

значительной степени это происходило под влиянием фольк-

лора. Развитие фольклора шло обратным путем. От вымышлен-

151

Некоторые

подробности об

этом

см. в

кн.-:

Народные

исторические

пес-

ни.

Вступит,

статья,

подг.

текста

примечания

Б. Н.

Путилова.

М.—Л.,

1962.

328-329.

333

ных героев эпоса, сказки и баллады фольклор пришел к изоб-

ражению реальных лиц и реальных событий. Средства фолькло-

ра

были ограничены. И, несмотря на ограниченность этих

средств,

народ в своем творчестве дал совершеннейшие и глу-

бочайшие произведения, из которых выросла новая литература

и к которым она обращается и по сегодняшний день.

Мы

рассмотрели далеко не все жанры. Но в свете изложенно-

го

можно рассмотреть и понять и другие виды народного

твор-

чества:

предания, легенды, сказы, частушки, поэзию рабочих. В

фольклоре рабочих художественные тенденции, свойственные

исторической песне, находят свое развитие и завершение. На

этой же ступени происходит тесное смыкание с литературой;

изучение всего этого процесса требует специального большого

исследования.

Возможны

три вида отношения фольклора к действительности:

1. Фольклор, как и всякое искусство, восходит к действитель-

ности. Даже самые фантастические образы фольклора имеют

свою

основу

в реальной действительности. Материалистическая

наука должна найти эти исторические основы фольклора. Это

относится ко всей области фольклора без всяких исключений.

Помимо воли создателей и исполнителей народного ис-

кусства

OHQ

отражает

реальную жизнь. Формы и содержание

этого

отражения различны в зависимости от эпохи и жанра.

Они подчинены закономерностям фольклорной поэтики.

Народный художник ставит себе целью

изобразить

дей-

ствительность.

Такое стремление в народном творчестве харак-

теризует

историческую песню и фольклор рабочих.

Большинство ошибок в изучении фольклора проистекает от

неразличения этих трех аспектов.

своей диссертации «Эстетические отношения искусства к

действительности» Чернышевский писал:

«...есть

во всех народ-

ных песнях механические приемы, проглядывают общие пру-

жины, без помощи которых никогда не развивают они своих

тем...»

152

Другими словами, Чернышевский понимал, что для

выяснения вопроса об эстетическом отношении к действитель-

ности фольклора нужно знать закономерности народной поэти-

ки. Дальнейшее выяснение этих закономерностей — одна из

задач

современной фольклористики.

Н. Г. Чернышевский. Эстетика. М., 1958. С. 94.

334

том, открывающий

СОБРАНИЕ ТРУДОВ

В. Я.

ПРОППА,

включены как

опубликованные работы,

так и

хранящиеся

архиве. Все

они

печатаются

без

сокращений, изменений

дополнений. (Единственное, вынужденное сохранив-

шимся материалом, исключение

—

статья

«Легенда»,

см.

ниже).

При

публи-

кации

статей, написанных

разное время, но внутренне связанных проблемати-

кой

методикой, неизбежны повторы

тех или

иных положений, иногда почти

дословные.

издании

не

сокращены

повторы, поскольку они были

принци-

пиально важны для автора.

При подготовке

изданию архивных материалов выверены цитаты, устране-

ны явные описки,

ломаных скобках раскрыты сокращения слов. Удалось про-

верить подавляющее большинство библиографических примечаний. Неиденти-

фицированные библиографические описания отмечены знаком

° в

конце каждой

единицы. Там,

где это

необходимо, ссылки переводятся

на

последние научные

издания, все они приведены

соответствие

современными научными требова-

ниями. Сноски (принадлежащие В.

Я.

Проппу) небиблиографического характе-

ра

даны под знаком

Примечания, атрибутированные знаком Ред., приведены

по книге:

В. Я.

Пропп. Фольклор

действительность. Избранные статьи.

Сост.,

ред., предисловие

примечания

Б. Н.

Путилова. М., 1976.

ПОЭТИКА

Рукопись незавершенной монографии В. Я. Проппа, посвященной вопросам

по-

этики фольклора, хранится в его архиве (ед. хр.

№

15-16).

Черновая рукопись (1148

с.)

разделена на две части, вложенные в отдельные папки, одна из которых озаглав-

лена

«Поэтика.

Книга»,

другая

—

«Поэтика. Материалы. Разное». Материалы пер-

вой папки объединены

следующие разделы:

Введение.

Жанровый состав. (Эпика. Сказка. Стихотворные жанры).

Жанровый состав. (Лирическая песня,

а)

крестьянская).

Жанровый состав. (Лирическая песня,

б)

бурлацкая,

в)

разбойничья,

г)

солдат-

ская,

д) тюремная, каторги и ссылки,

е)

лакейская, дворовая, ж) рабочая).

Фольклор

действительность. Отношение

действительности. (Сказка.

Эпос.

Баллада).

Фольклор

и действительность. (Необычность событий. Динамика действий).

Вторая

часть рукописи («Поэтика. Материалы. Разное») содержит соб-

ственно материалы

книге

поэтике фольклора. Это прежде всего два круп-

ных раздела «Баллада. Материалы»

«Историческая песня. Материалы»,

которых дается конкретный анализ ста текстов баллад

около двухсот истори-

ческих песен.

Эта

часть рукописи состоит

свою очередь

из

нескольких

не-

больших разделов: «Баллада. Поэтика. Разное», «Символика. Метафора»,

«Фольклор

литература»,

«Герои»,

«Индивидуальное

типическое»,

335

«Портрет»,

«Пейзаж. Обстановка», «Абстракция. Речь»,

«Образность»,

«Реализм»,

«Реализм. Эстетика. Поэтика. (Разное)», «Фольклор и действи-

тельность

(вообще)»,

«Статья.

Отброшенный конец», «Историческая песня»,

«Время.

Пространство.

Счет»,

«Историческая песня (Материалы)».

Небольшие разделы представляют собой отдельные наблюдения, теоретиче-

ские положения, полемические заметки, касающиеся эстетической специфики

фольклора. Многие из них органично влились в первую часть

книги,

в некото-

рые статьи. Чтение части рукописи, озаглавленной «Материалы», позволяет

проникнуть в творческую лабораторию ученого, непосредственно наблюдать

применение характерного для него «эмпирического» (т. е. индуктивного) метода

исследования, проследить ход мысли от вдумчивого аналитического прочтения

текста

к широким теоретическим обобщениям. Лаконичный пересказ содержа-

ния баллад и исторических песен в этой связи выступает как необходимое

зве-

но исследования, рукопись хранит следы размышлений, поисков, раздумий и

сомнений ученого.

целом, несмотря на некоторую незавершенность, работа воспринимается

именно как монография, в которой решаются или ставятся кардинальные вопро-

сы фольклористики: эстетическая специфика фольклора, генезис и развитие

жанров,

историческое развитие отношений фольклора с действительностью,

взаимоотношения фольклора и литературы и др.

Часть

рукописи была опубликована В. Я. Проппом в виде двух статей:

«Жанровый

состав русского фольклора» и «Фольклор и действительность».

Первая статья, практически

идентичная

разделам «Жанровый

состав»,

опубли-

кована

в журнале «Русская литература», 1964. №4. С. 58-76. С некоторыми

сокращениями статья перепечатана в кн. В. Я. Пропп. Фольклор и действи-

тельность. М., 1976. С.

46-82.

Статья «Фольклор и действительность» пред-

ставляет

собой вариант разделов монографии с одноименным названием и впер-

вые

была опубликована в журнале «Русская литература», 1963. №3. С. 62-84.

Второе

издание: в кн. Фольклор и действительность. С.

83-115.

«Введение»

из

первой части рукописи («Поэтика. Книга») и разделы «Фольклор и действи-

тельность»

из второй («Поэтика. Материалы. Разное») опубликованы автором

этих примечаний в «Ежегоднике Рукописного отдела Пушкинского Дома. 1992.

СПб.,

1996. С. 288-372.

настоящем издании рукопись В. Я. Проппа впервые публикуется полнос-

тью.

Но мы посчитали целесообразным поместить во второй части

книги

также

и статью «Фольклор и действительность», напечатанную в журнале «Русская

литература»

при жизни автора, поскольку она представляет собой более полный

вариант по сравнению с рукописным.

статье «Принципы классификации фольклорных жанров» (В. Я. Пропп.

Фольклор

и действительность) Б. Н. Путилов публикует следующие отрывки

со

ссылкой на Введение к «Поэтике»:

«В

русском литературоведении под словом "жанр" понимается

не родовое, а видовое понятие. О разделении поэзии на ро-

ды и виды писал еще Белинский. С этого разделения он начал за-

336

думанную им "критическую историю русской литературы"* Про-

должением этой главы должна была служить большая глава о на-

родной поэзии, где

Белинский

впервые установил и охарактеризо-

вал

некоторые жанры русской народной поэзии. Для него, как

позднее для Веселовского, вопрос о жанрах был исходным в по-

строении истории литературы с точки зрения закономерностей ее

развития. Общеизвестно, что роды поэзии — это область эпоса

(точнее — повествовательной поэзии и прозы), драмы и

лирики.

Роды распадаются на виды, и эти виды мы называем жанрами.

таком определении, однако, еще далеко не все ясно. Прежде

всего

надо обратить внимание на то, что понятия "род" и "вид"

относятся к области классификации. Точное определение того, что

понимается под жанром, невозможно вне рамок классификации

жанров;

жанры должны быть определены каждый как сам по себе,

так

и в их отношении к другим жанрам, от которых их нужно от-

личать. Оба эти вопроса — вопрос об определении жанров и

об

их классификации, по существу составляют две стороны

одного большого вопроса.

Как

же можно определить жанр, учитывая фольклорную специ-

фику словесно-художественного

творчества?»

(С. 35-36)

«В

широком смысле этого слова жанр может быть определен

как ряд или совокупность памятников, объединенных общностью

своей

поэтической системы» (С. 36).

«Специфика

жанра состоит в том, какая действительность в нем

отражена, какими средствами эта действительность изображена,

какова

оценка ее, каково отношение к ней и как это отношение

выражено.

Единство формы предопределяет единство содержания,

если понимать под "содержанием" не только фабулу, но мысли-

тельный и эмоциональный мир, выраженный в произведении. Из

этого

вытекает, что единство "формы" определяется единством

все-

го

того,

что принято называть "содержанием", и что их нельзя раз-

рывать.

В статье о Кольцове

Белинский

говорит: "Когда форма есть

выражение содержания, она связана с ним так тесно, что отделить

ее

от содержания, значит уничтожить самое содержание; и наобо-

рот:

отделить содержание от формы, значит уничтожить форму"

Эти

слова Белинского не потеряли своей актуальности по сегод-

няшний день как в области теории литературы, так и в области ли-

тературно-художественной практики.

В. Г.

Белинский.

Разделение

поэзии на

роды

виды

Поли.

собр. соч.. Т. V.

М.,

1954.

С.

7-67.

В. Г.

Белинский.

О жизни и сочинениях

Кольцова

Поли.

собр. соч. Т. IX.

М.,

1955.

С.

535.

337

Форму

произведения нельзя менять без существенного ущерба

для всей поэтической системы произведений. Принадл

ежность

жанру — не формальная особенность произведения, она определя-

ет

всю его художественную ткань, иногда очень тонкую, особенно в

мелких и мельчайших деталях, которые могут вызвать восхищение

мастерством,

доставить огромное эстетическое наслаждение, а тем

самым

придают произведению действенность, заражают, воспламе-

няют читателя. Тем не менее границы жанра не всегда устойчивы и

иногда

нарушаются»

(С.

36-37).

рукописи «Поэтики»

В. Я.

Проппа, хранящейся

в РО

ИРЛИ,

эти

•

фрагменты

отсутствуют.

Судя

по

библиографическим сноскам, публикуемая работа создавалась

1950-1960-е

годы,

но она и

сейчас актуальна, поскольку

для

нашей науки

центральными остаются вопросы:

какая

действительность

как

именно

изоб-

ражается

фольклоре, какими средствами для этого располагает каждый жанр,

чем специфические отличия фольклора от литературы и др.

данной

работе

на

многие вопросы современной фольклористики содержатся ответы, существенные

для развития научной мысли.

СПЕЦИФИКА

ФОЛЬКЛОРА

Впервые

опубликована: «Труды

юбилейной

научной

сессии

ЛГУ».

Секция

филологических наук.

Л., 1946. С.

138-151. Перепечатана: Фольклор

дей-

ствительность.

С.

16-33.

небольшой статье сконцентрированы важнейшие теоретические

методо-

логические вопросы фольклористики и прежде всего вопрос

специфике фольк-

лора как явления духовной культуры

фольклористики как науки. Социальная

природа фольклора,

его

историческое развитие, поэтическое отношение

дей-

ствительности, к литературе, категория жанра

—

эти и другие вопросы получи-

ли дальнейшее развитие

следующих трудах

В. Я.

Проппа

(см.

«Поэтика

фольклора»

и др. работы в наст, сборнике).

ПРИНЦИПЫ КЛАССИФИКАЦИИ

ФОЛЬКЛОРНЫХ

ЖАНРОВ

Впервые

опубл. в: «Советская этнография», 1964.

№ 4. С.

147-154. Второе

издание: Фольклор

действительность.

С.

34-45. Редактор ввел

статью

фрагмент

Введения

из

незавершенной монографии «Поэтика <фольклора>»

(см.

с.

337-338

наст, тома), дополняющий

развивающий ряд

положений

ста-

тьи.

Настоящая публикация

—

перепечатка первоначального варианта, подго-

товленного автором

качестве вступительного слова для симпозиума

по

клас-

сификации устно-поэтических жанров, который состоялся- в рамках

VII

Меж-

дународного конгресса антропологических

этнографических наук

Москве

августе

1963

г.

338

Статья

посвящена одному из кардинальных вопросов фольклористики —

определению понятия «фольклорные жанры» и выявлению основополагающих

признаков жанровой классификации.

ОБ

ИСТОРИЗМЕ

РУССКОГО

ФОЛЬКЛОРА

МЕТОААХ

ЕГО

ИЗУЧЕНИЯ

Впервые

опубл.: «Ученые записки

ЛГУ»,

№ 339. Серия филологических

наук. Вып. 72, Л., 1968. Второе издание с измененным названием («Об исто-

ризме фольклора и методах его изучения») и некоторыми сокращениями опубл

в:

Фольклор и действительность. С.

116-131.

Данный текст печатается по первому изданию. В качестве доклада был про-

читан в 1964 году на Всесоюзной конференции по проблемам русского эпоса в

Москве.

Основная проблема, рассмотренная в статье, — методологические

основы исторического изучения фольклора. Автор определяет историческую

основу фольклора как совокупность всей реальной жизни народа в процессе

развития во все эпохи его существования, но особенно подчеркивает, что дей-

ствительность не столько непосредственно отражается в фольклоре, сколько

художественно преломляется в зависимости от жанра, эпохи и других факторов.

СТРУКТУРНОЕ

ИСТОРИЧЕСКОЕ

ИЗУЧЕНИЕ

ВОЛШЕБНОЙ

СКАЗКИ

Впервые

опубл. на итальянском языке под заглавием «Struttura е storia nello

studio della favora» в кн.: V. Ja. Propp. Morfologia della fiaba. Con un

intervento

di Claude Levi-Strauss e una replica dell'autore. A cura di Gian Luigi Bravo.

Torino, 1966. P. 201-227. На русском языке статья впервые опубл.: Фольклор

и действительность. С. 132-152.

Статья

представляет собой ответ на критику

книги

«Морфология сказки»

проф.

К. Леви-Стросом, обвинившим автора в формализме, но она переросла

рамки поставленной задачи и имеет несомненное общетеоретическое и методо-

логическое значение. Отвергая обвинение в формализме, Пропп объясняет прин-

ципиальное отличие формалистического и структурного подхода к волшебной

сказке

и — шире — к фольклорным явлениям, подчеркивает, что изучение

структуры, систематическое описание изучаемого материала — первое условие,

предпосылка исторического изучения. Впервые со всей определенностью В. Я.

Пропп заявляет, что «Морфология» и «Исторические корни» представляют

собой две части или два тома одной большой работы. В статье ставятся также

другие важные вопросы, раскрывается содержание терминов

«сюжет»,

«компо-

зиция»,

«структура»,

«форма»,

«содержание», отношения между мифом, сказкой,

легендой. Автор делает вывод, что только после изучения формальной системы

фольклорного материала и определения его исторических корней окажется

воз-

можным раскрыть мир народа, философию и мораль в их историческом развитии.

ТРАНСФОРМАЦИИ

ВОЛШЕБНЫХ

СКАЗОК

Впервые

опубл.: Поэтика. Временник отдела словесных искусств. IV. Л.,

1928.

С. 70-89. Переиздание: Фольклор и действительность. С. 153-173.

Статья

представляет собой обобщение теоретических выводов двух исследо-

ваний: «Морфология сказки» и «Исторические корни волшебной сказки» и од-

339

новременно очередной шаг в историческом изучении жанра. Определив крите-

рии и принципы, с помощью которых устанавливаются основные и вторичные

образования сказки, В. Я. Пропп делает вывод, что основные формы — те,

что связаны с зарождением сказки, а те, что идут ot действительности, носят

характер

вторичных. Блестящим подтверждением теоретических и методологи-

ческих положений статьи является анализ трансформации композиционных эле-

ментов сказки.

КУМУЛЯТИВНАЯ

СКАЗКА

архиве В. Я. Проппа (ед. хр. 33) хранятся три варианта этой работы:

полный и два сокращенных.

Полный вариант (87 рукописных и машинописных страниц) имеет помету

«Проверено

полностью 15

VIII-1967».

На обложке и оборотах страниц сохра-

нились

также пометы («30 + 7

мин.»,

«7

мин.»,

«140

мин.»),

свидетель-

ствующие

о том, что текст был рассчитан на чтение и, скорей всего, представ-

ляет собой часть спецкурса по сказке.

Вместе

с тем часть вклеек — машино-

писных страниц с бледным, выцветшим шрифтом, на старой, пожелтевшей от

времени бумаге — говорит о том, что отпечатаны они были значительно раньше,

чем читался спецкурс, не позднее 1930-х — 1940-х годов.

Второй,

рукописный вариант (46 страниц) помечен на обложке:

«Глава

IV».

Именно четвертая глава отсутствует в монографии В. Я. Проппа о сказке

(1930-х

— 1940-х гг.), сохранившейся в коллекции №17 (редакционно-

издательские материалы) фольклорного хранилища Рукописного отдела ИРЛИ.

Весьма

вероятно, рукопись о кумулятивных сказках

—

часть монографии.

Третий, сокращенный и более поздний машинописный вариант (8

машинописных и 2 рукописных страницы) представляет собой текст доклада,

прочитанного в 1966 году. Этот вариант был опубликован в сборнике

«Фольклор

и действительность». Положив его в основу публикации,

редактор восстановил авторские сокращения по первому, полному варианту.

Настоящая

публикация

—

наиболее полный вариант (1967

года).

примечаниях к статье Б. Н. Путилов писал, что В. Я. Пропп проявлял

интерес к кумулятивной сказке с 30-х годов (с. 321). Архивные материалы

полностью подтверждают это наблюдение.

Основное положение статьи — в определении главного специфического

признака кумулятивных сказок: их четкой композиционной системы.

Особенность структуры этого вида сказок состоит в повторении одних и тех же

действий или элементов при разнообразии форм повторения (по

принципу

цепи,

присоединения, нагромождения или нарастания). Не решая проблемы историче-

ского изучения колыбельных песен, В. Я. Пропп ставит вопрос о связи куму-

ляции

с ранними формами сознания.

Свои

теоретические высказывания автор подтверждает анализом русских

кумулятивных сказок. Положив в основу классификации

принцип

определения

сказок

по структуре, Пропп выделяет 11 типов кумулятивных сказок на рус-

ском

материале.

340