Пропп В.Я. Фольклор. Литература. История

Подождите немного. Документ загружается.

«Сравнительная

мифология

ее

метод»

А.

Н.

Веселовского

кая

мифология

Якова Гримма, началом второго — известное

предисловие

Бенфея

Панчатантре"

».

Наряду с этим развер-

тывалось

уже третье направление, как таковое еще не

осоз-

нанное и не упомянутое Веселовским — так называемое

«антропологическое»

(этнологическое). Книга Тэйлора

«Primitive

culture* вышла в

1873

г., и на нее имеется ссылка.

Чтобы яснее представить себе обстановку, в которой

соз-

далась

книга Губернатиса и ответная статья

Веселовского,

не-

обходимо

помнить, что в семидесятых годах работали Waitz-

Gerland с его «Anthropologie der Naturv6lker»; Mannhardt с

его

журналом «Zeitschrift fur deutsche Mythologie und

Sittenkunde»;

Bastian, издававший с 1869 г. «Zeitschrift fur

Ethnologie»,

и упоминаемый Веселовским Oesterley, издавав-

ший восточные материалы и снабжавший их примечаниями.

Соотношение сил между тремя основными направления-

ми было неравное: внешне господствовала школа мифологиче-

ская.

Она была представлена наибольшим количеством имен и

трудов.

Однако кульминационный пункт ее явно был пройден.

Школа

историческая или школа заимствований была менее

заметна,

но ближайшее будущее принадлежало ей. . Школа

антропологическая (этнологическая) еще только зарождалась.

Последователи

Гримма распространили его метод на всю

так называемую индоевропейскую область, и вслед за

ними

вся

европейская наука стала на единый, объединяющий все

направления ложный путь: на путь поисков

единого

источни-

ка

единого

значения

всех

мифов.

На вопрос о едином источ-

нике даются самые разнообразные ответы. Неоднократно

упоминаемый Веселовским Кун в своей работе «Die

Herabkunft des Feuers und Gottertrankes*

(1859)

считал ис-

точником мифических верований огонь. Шварц в своих глав-

нейших трудах («Der deutsche Volksglaube», 1850; «Der

Llrsprung der Mythologie»,

I860;

«Die poetischen

Naturanschauungen der Griechen, Romer und Deutschen in

ihrer Beziehung zur Mythologie der Urzeit». Bd. I, 1864, Bd. II,

1879)

усматривает другой единый источник: все

мифы

про-

изошли из представлений о буре, грозе и борьбе света и тьмы.

270

«Сравнительная

мифология

ее метод» А. Н. Веселовского

моменту выхода

книги

Губернатиса последним словом нау-

ки были труды Макса-Мюллера, эпигоном которого

Веселов-

ский считал Губернатиса. Будучи по специальности индологом,

Макс

Мюллер является одним из создателей так называемой

индоевропейской

мифологии.

Теория происхождения языков

индоевропейской группы от единого языка была перенесена

на

мифы;

мифы

чисто отвлеченно, без всякой исторической

проработки, стали возводиться к

Ведам.

Отсюда попытки гре-

ческую

мифологию возводить к индийской, сводить имена

греческих божеств к индийским и т. д. Подобная теория

осво-

бождает последователей ее от необходимости производить

исторические или иные разыскания, которыми объяснялось

бы

сходство.

«Две-три гипотезы, — как выражается

Веселов-

ский,

—

искусно убранные

фактами

и общими местами», по-

давляют читателя своей наукообразной величественностью.

Собственно развернутой, последовательно изложенной

критики

Веселовский не дает. Указываются достоинства и не-

достатки. Достоинство только одно: «Автор тоже собиратель, и

этом его главная заслуга» (хотя Веселовский именно в отно-

шении

материала обнаружил слабость его). Частных недос-

татков очень много. Самый существенный недостаток, однако,

не в частностях, а в том, что вопрос о правильности метода

даже и не ставится. Автор нимало не задумывается о своих

предпосылках, как будто иных методов и не бывает, и они не-

возможны.

По этому поводу Веселовский подымает ряд мето-

дологических вопросов.

Первый вопрос, поставленный им в этой связи, может

быть сформулирован так: какие отделы народнопоэтической

литературы должны подлежать мифологическому толкова-

нию?

На этот вопрос Веселовский дает ответ, который на много

десятилетий опережает науку своего времени и который

ста-

новится понятным лишь в

наши

дни: чтобы изучить миф, надо

изучать

вовсе

не самые

мифы,

а в первую очередь

обряды

обрядовые песни, и лишь во вторую сказки. «О них (т. е. обря-

дах

и обрядовых песнях) невозможно предположить, чтобы

они были переняты от кого-нибудь, они так крепко приросли

271

«Сравнительная

мифология

ее метод» А.

Н.

Веселовского

к самому быту, что могли быть заимствованы только вместе с

ним; но быт не заимствуется, а создается и мы принуждены

искать начала наших обрядов при начале цивилизации, когда

обряды были вместе и религией, выражали практическую

сто-

рону мифа». В этих немногих словах содержится целое, еще не

развернутое учение. Единство и сходство связывается здесь с

закономерностью исторических явлений. Такова первая

мысль

Веселовского.

Вторая in nuce содержит теорию проис-

хождения

мифов

от обрядов, которые в свою очередь связаны

хозяйством: «Обряды, привязанные к известным отношени-

ям пастушеского или земледельческого быта, всегда были об-

щим достоянием народа, выражая присущую ему потреб-

ность идеализировать обиходную сторону своей трудовой

жизни». Таким образом, положению мифологической школы:

«миф

есть символический рассказ о явлениях неба и атмосфе-

ры»

противопоставляется положение:

«миф

основан на обряде

как идеализации обиходной стороны человеческой жизни».

Здесь

Веселовский высказывает одну из своих заветных мыс-

лей, впоследствии развитых в «Поэтике

сюжетов»,

а именно в

главе

III («Бытовые основы

сюжетности»).

Губернатис строил свое построение на материале

сказок

И хотя по мнению Веселовского сказки содержат в себе

«следы

той же мифологической системы», но вопрос о взаи-

моотношении

сказки

мифа

вовсе не так прост, как это пред-

ставляется

Губернатису. Это дало Веселовскому повод подроб-

нее остановиться на взаимоотношении животной сказки и

мифа.

Мысль о происхождении сказки от

мифа

через его раз-

ложение не встречает у Веселовского возражений. Тем не ме-

нее теория Губернатиса не верна хотя бы потому, что не толь-

ко небо, но и другие явления жизни отражались при создании

мифа

Аля животного

мифа

огромное значение должна была

иметь

охота,

о чем Губернатис не задумывается. Животная

сказка

может восходить к животному же

мифу,

а не к облач-

ному. Далее, если

«миф

забывался, утрачивая постепенно свой

религиозный характер и переходя в сказку», то нечто сходное

совершалось и с эпической песнью: «исторические имена вы-

падали, выцветали местные указания, и оставался легендарный

272

«Сравнительная

мифология

ее

метод»

А.

И.

Веселовского

273

остов

—

опять же сказка Житейские отношения и события,

все

то, что делает миф красочным,

яркие

события должны бы-

ли входить в эпос. Но события теряют актуальность, о них за-

бывают,

и эпос разбился на сказки». Таким образом совре-

менная сказка по своему составу не монолитна. Наряду с ми-

фическим

элементом

она содержит элемент эпоса,

эпический

элемент.

Мифологическая школа рассматривала

мифы

как нечто

данное, готовое, искони существовавшее в том виде, в каком

они дошли до нас. Веселовский же усматривал в них ряд из-

вестных,

как он выражается,

встреч

или

сцеплений:

мифе,

как и в сказке, могут встречаться

областные

племенные

мифы.

Так могло произойти, напр., в Греции, по мере того как

племенная связь постепенно переходила в народную. Короче:

мифолог видит в

мифе

или сказке монолитное строение, исто-

рик ~ слоистое. Мифолог пытается

истолковать

их, историк

будет пытаться установить в них наслоения различной древно-

сти.

Веселовский называет это обрастание

мифа

наносными

элементами и слияние их из первоначально разрозненных

элементов

осложнением

их. Следы этого «осложнения» или

просто

истории

есть и в

Ведах,

и этим выносится приговор

всей

системе мифологов, основывающихся на

Ведах.

То

же осложнение мы имеем в сказках. Но сказка живет

еще своими особыми эпическими законами. Мифологический

анализ сказки или нескольких сказок уже сам по себе может

вскрыть не только ее

состав,

но и ее сложение. Анализ показы-

вает,

что «большая часть из них

—

так же сводные, или если

хотите осложненные, как и те

мифы,

с которыми приходится

возиться

мифологу». Здесь Веселовский опять на много лет

опережает науку. Он впервые выдвигает мысль о многосостав-

ное™

сказок и о необходимости изучать

формально

и истори-

чески каждую составную часть в отдельности, тогда как вплоть

до последнего времени (напр., в работах

финской

школы)

сказка

рассматривается как нечто цельное со стороны сюжета

и происхождения его.

Этой мыслью Веселовский чрезвычайно дорожит. В раз-

витие одной этой мысли он приводит подробный пересказ

«Сравнительная

мифология

ее

метод»

А,

Н.

Веселовского

трех сказок. Не довольствуясь этим, он пересказывает еще од-

ну богомильскую сказку и в

pendant

к ней две галицкие ко-

лядки. Пересказы эти занимают непропорционально много

места

и без всякой дополнительной аргументации воочию

должны показать читателю, что сказки представляют собою

свод.

Понятие сюжета отсутствует у

Веселовского,

на первый

план

выдвигается композиция. Здесь в зародыше уже кроется

то учение о мотивах и сюжетах и их взаимоотношении, кото-

рое много позже получило свое развитие в «Поэтике». Вопрос

об изменяемых и неизменяемых составных частях сказки ста-

новится рке здесь краеугольным камнем, предпосылкой исто-

рических разысканий, о чем лишь через 20 лет после этой ста-

тьи заговорил Бедье. «Только, когда это разделение будет сде-

лано, мифологическая экзегеза ощутит впервые твердую почву

под ногами».

Подводя итоги, мы можем сказать, что основная заслуга

Веселовского

в том, что он вносит

историческую

перспективу

те явления, которые до него рассматривались в плоскости

отвлеченных вопросов. Эта историческая перспектива захва-

тывает

у Веселовского не только хронологическую даль, она

захватывает

социальную почву, из которой вырастают изучае-

мые явления. Для изучения

мифа

Веселовский уже требует

изучения хозяйства, на котором он вырастает. Таким образом,

мы видим, что работа эта содержит идеи, которые для своего

времени были настолько новы, что не могли быть восприняты

во

всем их значении. Сам Веселовский, впервые высказав их в

этой статье, вынашивал их в течение почти всей своей жизни,

и только в вооружении более богатой

эрудиции,

накопившей-

ся

в течение двух десятилетий с лишком, вернулся к ним в

«Поэтике

сюжетов».

моменту написания статьи животный эпос еще не мог

быть ясен

Веселовскому.

Веселовский здесь еще обходится без

понятия тотемизма, без которого вопрос о животном эпосе не

решается. Тем глубже этот вопрос поставлен в «Поэтике». Но,

как известно, «Поэтика сюжетов» осталась незаконченной, и

затронутые в ней проблемы еще ждут

своего

разрешения.

274

«Сравнительная

мифология

ее метод» А. Н. Веселовского

275

Губернатис

(Angelo de Gubernatis, 1840

— 1913)

с 1863 г.

был профессором санскрита в флорентийском Institute degli

studii

superiori. Последователь мифологической школы, он до-

вел

ее положения до абсурда. Веселовский ценит в нем знание

русских

материалов и доведение их до. сведения Европы. Гу-

бернатис был женат на родственнице Бакунина, Софье Без-

образовой. В России Губернатис был два раза. Увлекшись Ба-

куниным, Губернатис отказался от профессуры, но вскоре ра-

зошелся

с Бакуниным и вернулся к профессуре. До 1892 г. он

продолжал преподавать во Флоренции, с 1892 г. перешел в

Рим. По своим наклонностям был в большей степени энцик-

лопедистом и журналистом, чем ученым. Издавал целый ряд

журналов (1859 — «La letteratura

Civile»,

1862 — «La Civilta

Italiana»,

1865 - «Rivista Orientale», 1867 - 1868 - «Rivista

Contemporanea», 1869

—

«Rivista Еигореа» и т.

д.).

Им написа-

но 15 драм, ныне совершенно забытых. Другой областью его

деятельности является издание справочников энциклопедиче-

ского

характера, вроде «Dizionario biografico degli scrittori

contemporanei» (Flor., 1879

—

1889);

«Dictionnaire

international des ecrivains du jour» (Flor., 1888

— 1891),

и даже

«Dizionario

degli artisti italiani viventi». Последним его трудом

этой области является всеобщая история литературы в 18

томах

(«Storia universale della letteratura*, 1882

— 1885).

При

такой широте охвата Губернатис не отличался глубиной или

серьезностью;

его работы являются поверхностными. Даже

работы по его узкой специальности

—

индологии

—

ныне утра-

тили

свое значение («La vita ed i miracoli del dio Indra del

Rigveda»,

1866;

«Piccola

enciclopedia Indiana*, 1867; «Fonti

veddiche dell'epopea», 1868; «Mitliologia

Vedica»,

1874,

«Letteratura Indiana*, 1883; «Perigrinazioni indiani», 1886 —

1887).

Кокс

—

Cox, George William. The Mythology of the Arian

Nations. / 2 vol. - London,

1870.

- (Нов. изд.

1882).

Бюрнуф

—

Burnouf, Emile Louis. «La science des religions*.

(4-е

издание вышло в

1885

г.).

Маннгардт - Wilhelm Mannhardt (1831 -

1880).

Посвя-

тил себя изучению главным образом земледельческих обрядов.

«Сравнительная

мифология

ее метод» А. Н. Веселовского

Маннгардт возражает против теории мифологов и требует

критического отношения к материалу. Издавал с 1855 г.

«Zeitschrift

fur deutsehe Mythologie und Sittenkunde». Он за-

дался целью издать книгу источников народных

традиций.

Результатом этого вышли «Roggenwolf und Roggenhund»

(Danzig, 1865) и «Die Korndamonen» (Berlin,

1863).

Главные

работы: «Wald- und Feldkulte» (Berlin, 2 Bd, 1875 -

1877).

Бохарт — Samuel Bochard (1595 —

1667).

«Hierozoicon,

sive de animalibus sanctae scripturae» (London, 2 vol.,

1663).

Berger

de Xivrey, Jules (1801 —

1863).

«Les

traditions

teratologiques, ou Recits de l'antiquite et du moyen age sur

quelques points de la fable du merveilleux et de 1'histoire

naturelle», 1836.

Ролстон

—

Ralston W. R. S. Russian Folk-tales. — London,

1873.

Юльг

—

Jiilg,

В. Издавал главным образом монгольские

сказки, напр.: «Die Marchen des Siddhi-Kiir» (Lpz.,

1866);

«Mongolische

Marchen* (Innsbr.,

1867);

«Mongolische

Marchensammlung» (Innsbr.,

1868);

«Die griechiche

Heldensage im Wiederschein bei den Mongolen»

(1859)

и др.

Менаж

—

Gilles Menage, 1613

— 1692,

французский

фило-

лог и полемист, известный своими выходками и ссорами с

Буало,

с академией и т. д. Выведен Мольером в Femmes

savantes в лице педанта Вадиуса. Главный труд: «Observations

sur la langue francaise», 2 vol., 1872

—

1876.

Павел Иовий

—

Paolo Giovio (1483

— 1552)

итальянский

историк. Главная работа «44

книги

истории моего времени»

на латинском языке.

«Книга о московитском посольстве» переведена на рус-

ский язык [Малеин,

1908];

указанный Веселовским рассказ

помещен на стр. 267.

Альдрованди — Heisse Aldrovandi (род.

1522),

итальян-

ский естествоиспытатель и зоолог. Собирал материалы о жи-

вотных,

в числе которых оказались фантастические.

руды

академика

Ив. Ив.

Толстого

по фольклору

Имя академика Ивана Ивановича Толстого

(1880—1954)

принадлежит к блестящей плеяде русских филологов-

классиков,

насчитывающей такие имена, как Ф. Ф. Соколов, А.

Никитский,

В.

Латышев, Ф. Ф. Зелинский, М. И. Ростовцев,

А. Жебелев и другие. Заслуги Ивана Ивановича Толстого

значительны и разнообразны

[1].

Особенно много Ив. Ив.

Тол-

стой

занимался

эпиграфикой,

т. е. наукой о надписях. Он счи-

тал, что одна из важнейших обязанностей русской и советской

классической

филологии

состоит в том, чтобы издать все ан-

тичные тексты, найденные в России. Известно, какую роль в

античной культуре играло Причерноморье, где сохранились

многочисленные вещественные памятники античной культу-

ры, часто снабженные надписями. Работа по изданию надпи-

сей

была начата акад. В. В. Латышевым, который выпустил

сборник, охватывающий главным образом памятники север-

ного Причерноморья к востоку от Дуная до

границ

Кавказа,

включая Боспорское царство

[2].

С тех пор

(1885—1890)

про-

шло несколько десятилетий. В советское время было сделано

много находок,

район

их расширился. Ив. Ив. Толстой с увле-

чением возглавил огромную работу по дополненному переиз-

данию надписей Боспорского царства Особое внимание он

обратил на надписи на керамических изделиях (граффити),

которые до него почти игнорировались. Эти

граффити

были

изданы им отдельной книгой [Толстой,

1953].

В расшифровку

их

Толстой вложил

весь

блеск своего таланта, точность и глу-

277

Труды

академика

Ив. Ив.

Толстого

по

фольклору

бину знаний античной культуры

—

языка, быта, культа, искус-

ства,

фольклора. Оценка этих работ, как и других филологиче-

ских

исследований Ив. Ив.

Толстого,

не может входить в

наши

задачи.

Другая область, в которой Ив. Ив. Толстой выступил

крупнейшим исследователем и новатором, была область срав-

нительного изучения фольклора. Интерес к народному творче-

ству

был для него не случаен. Особенно он проявился после

Великой Октябрьской социалистической революции. В отли-

чие от классической филологии Западной Европы, где основ-

ное внимание обращалось на тексты, которые изучались фи-

лологически в узком смысле этого слова, в центре внимания

Ив.

Ив. Толстого стоял сам народ, и прежде

всего

простой на-

род и совокупность всей его культуры. Уже изучение надписей

требовало превосходного, детального знания жизни древних

греков,

и в этом смысле изучение надписей в какой-то мере

подготовило изучение народной поэзии греков как проявле-

ния их национальной культуры. Но и здесь Ив. Ив. Толстой

пошел не тем путем, каким шли его предшественники на За-

паде. Там античный фольклор изучался как явление, касаю-

щееся только античности. В лучшем случае сопоставительное

изучение с фольклором других культур носило формально-

сравнительный характер и ограничивалось учением о бродя-

чих

сюжетах.

Ив. Ив. Толстой прекрасно знал русский фольк-

лор. Он должен был видеть

сходство

между фольклором рус-

ским и античным, причем видел его не только там, где оно ле-

жало на поверхности и носило только формальный характер.

Глубоко

проникая в изучаемые памятники, анализируя их

строение, а также стиль, он глазом исследователя видел

сход-

ство

там, где невооруженный глаз никакого

сходства

не ус-

матривал.

Причиной

такого

сходства

не могло быть заимство-

вание. Если в ранних работах Ив. Ив. Толстой еще упоминает

о бродячих

сюжетах,

то из последующих трудов это понятие

исчезает.

Толстой хорошо понимал историческую закономер-

ность развития

форм

культуры как производного от ступеней

общественно-экономического развития народов. На одинако-

вых

стадиях развития у разных народов создаются сходные

278

Труды

академика

Ш.

Ив.

Толстого

по

фольклору

279

формы

культуры. С наступлением новых

форм

они исчезают

не сразу, а иногда долго сохраняются. При таком

понимании

явления античного фольклора и других

форм

народной

куль-

туры могут изучаться в

свете,

например, русского или запад-

ноевропейского фольклора, и наоборот: явления русского

фольклора могут получить

свое

надлежащее историческое

объяснение в

свете

античных материалов. Ив. Ив. Толстой знал

не только русский, но и западноевропейский фольклор; однако

везде,

где это можно, он исходил из русского фольклора,

при-

влекая западноевропейский для сравнений. Работы, созданные

ученым, представляют собой небольшие этюды. Но каждый из

них выполнен на огромном материале и обогащает как нашу

классическую

филологию, так и фольклористику. Как

филолог

Ив.

Ив. Толстой давно

признан,

но он не только

филолог-

классик,

но и

крупнейший

фольклорист, заслуги которого еще

недостаточно оценены и освещены.

Статьи Ив. Ив. Толстого очень разнообразны по своему

содержанию, характеру и частично по

форме

изложения. Они

чаще

всего

касаются эпических, повествовательных, прозаиче-

ских

жанров. Предметом их служит связь с этими повествова-

ниями

культов и обрядов, сравнительное изучение сказочных

и легендарных

сюжетов,

изучение отдельных образов, анализ

языка

и стиля народных повествований, изучение

форм

ис-

полнения и древних исполнителей.

Есть

работы, посвященные

и драматическим жанрам: миму, комедии, трагедии.

Специально культовым обрядам и их связи с эпическим

фольклором посвящены две работы:

«Чудо

жертвенника

Ахилла

на

Белом

Острове»

(1927)

«Обряд

легенда

афин-

ских

буфоний»

(1936)

[Толстой,

1927;

1936].

Уже

в магистерской диссертации И. И. Толстого широко

был поставлен вопрос об Евксинском Понте (т. е. Черном мо-

ре)

в мифологических представлениях греков [Толстой,

1918].

«Белый

остров» представляется как загробная обитель греков.

«К

гористой местности Крыма приурочено сказание о Таври-

ке,

об ужасном острове тавров, суровой обители Смерти, той

стране, куда некогда отошла душа закланной

Ифигении.

На

берегах

Кавказа помещается мифическая Колхида, где живет