заключалась в том, чтобы, смотря на слезы и страдания, самому пострадать с
ним, пережить то чувство, которое называется человеколюбием.
Древнерусский благотворитель, «христолюбец», более помышлял о
собственном духовном совершенствовании, нежели о повышении
общественного благосостояния. Когда встречались две руки, одна с просьбой
Христа ради, другая с подаянием во имя Христово, трудно было сказать,
которая из них больше подавала милостыню другой, — нужда одной и помощь
другой сливались во взаимодействии братской любви обеих. Вот почему
древняя Русь понимала и ценила только личную, непосредственную
благотворительность, милостыню, подаваемую из руки в руку. Нищий был для
благодетеля лучший богомолец, молитвенный ходатай, душевный благодетель.
«В рай входят святой милостыней», — говорили в старину. Благотворителю
нужно было воочию видеть людскую нужду, которую он облегчал, чтобы
получить Душевную пользу; нуждающийся должен был видеть своего
милостивца, чтобы знать, на кого молиться. Нищенство на Руси считалось не
экономическим бременем для народа, не язвой общественного порядка, а одним
из главных средств нравственного воспитания народа, практическим
институтом благонравия, состоящим при церкви.
Стоит ли удивляться тому, что при подобном взгляде на нищенство
вокруг церквей и монастырей сложились со временем целые слободки, где
жили люди, основным источником существования которых сталашиостыня.
Люди порой начинали нищенствовать не
31
потому, что неожиданно впадали в нужду, а потому, что это бьив
выгоднее, чем честным трудом зарабатывать свой хлеб. Нищих были несколько
категорий: «блаженные» -— раздавали все свое имущес-Д во и добровольно
несли крест терпения и смирения «Христа радия «юродивые» — прорицатели,
ясновидцы, вразрез с нынешнимд представлениями отнюдь не сумасшедшие.
Чаще всего симулируй вали безумие; «немощные» — слепые, старые,
«настоящие» душе нобольные, все те, кто не мог добывать на пропитание иначе
ю «милостынькой»; «гулящие» — те, кто бродяжничал в собствен»
удовольствие или скрывался от властей.
Российское законодательство делило нищих на 4 категори] (правда, это
было уже много позже — в XIX в., но мы сразу скаже) об этом, чтобы уже не
возвращаться к этому вопросу). Здесь были
1) те, которые не могут своим трудом добыть пропитани<
2) те, кто по сиротству и временным болезням впал в нужцу, но м<з жет
работать; 3) те, которые могут трудиться, но нищенствуют п лености и дурному
поведению; 4) те, кто по случайным обстоятел» ствам впал в крайнюю нужду.
Борьба с профессиональным нищенством могла пойти только в благо
общества. Пожалуй, первым российским самодержцем, ре шившим искоренить
попрошайничество насильственными метода ми, был Петр I. В именном указе
Стрелецкому приказу от 30 ноябр 1692 г., опубликованном еще от имени Ивана
и Петра Алексеев» чей, он велел записать: «Известно ему. Великому государю,
что н| Москве гулящие люди, подвязав руки и ноги, притворным лукавей вом