Павленко Н.И. История России с древнейших времен до 1861 года
Подождите немного. Документ загружается.
упомянутые выше Юрий Кончакович и Даниил Кобякович), некоторые русские
князья женились на дочерях половецких ханов&— так, половчанкой была жена
Юрия Долгорукого. Период, начиная с 90-х гг. XII&в. был временем полного
мира в русско-половецких отношениях: неизвестны в эти годы половецкие
походы на Русь, упоминается лишь участие половецких отрядов в междоусобиях
русских князей.
Просьба половцев помочь им отразить опасного врага была принята
русскими князьями. Битва между русско-половецкими и монгольскими войсками
произошла 31 мая 1223&г. на реке Калке в Приазовье. Однако не все русские
князья, обещавшие участвовать в битве, выставили свои войска, некоторые
опаздывали. Князья&— участники битвы действовали недружно. Киевский князь
Мстислав Романович вообще стоял со своим войском в стороне, наблюдая, как
изнемогают в бою дружины других князей. Битва закончилась поражением
русско-половецких войск, многие князья и дружинники погибли, а победители
положили на пленных доски, уселись на них и устроили торжественный пир,
наслаждаясь стонами умирающих. В результате этой битвы государство
половцев оказалось уничтоженным, а сами половцы вошли в состав
государства, созданного монголами.
В 1227&г. умерли Чингисхан и его старший сын Джучи. Наследником
Чингисхана стал Угэдей. Завоевательные походы продолжались. В 1231&г.
войско полководца Угэдея Чармагана вторглось в Закавказье. Сначала в
течение нескольких лет захватчики покоряли Азербайджан. В 1239&г. пал
последний оплот сопротивления Дербент. Вслед за тем настала очередь Грузии
и Армении. К 1243&г. все Закавказье оказалось в руках захватчиков.
Последствия нашествия и завоевания для Грузии, Армении и Азербайджана были
столь же тяжелы, как и для Средней Азии.
В те же годы другая часть войска наследников Чингисхана приступает к
завоеванию Руси. Внук Чингисхана, сын Джучи Бату, или по-русски Батый,
получил в улус западные земли, в том числе и те, которые еще предстояло
покорить. В 1236&г. войска Батыя начали поход на запад. Разгромив Волжскую
Болгарию, они в конце 1237&г. двинулись на Рязанское княжество.
Рязань пала после пятидневного героического сопротивления. Сражаться
с захватчиками рязанским князьям, их дружинам и горожанам пришлось в
одиночку. Владимирский князь Юрий Всеволодович «сам не иде и не послушал
князь резаньских молбы, но хоте сам особь брань створити». В Рязани
погибли князь Юрий Ингваревич, его жена, большая часть жителей. Город был
сожжен и разграблен. Трагически описывает летописец судьбу жителей: одних
«рассекаху мечи, а других стрелами стреляхуть... иныя имающие вязаху».
После взятия Рязани войска Батыя двинулись к Коломне. Навстречу им
вышли небольшие войска, отправленные владимирским князем, вместе с
рязанской дружиной Романа Ингваревича. В бою под Коломной погибло много
русских воинов, а бой закончился для них поражением. Враги подошли к
Москве, взяли ее, захватив малолетнего сына Юрия Всеволодовича Владимира и
убив воеводу Филиппа Няньку. 3 февраля 1238&г. Батый подошел к Владимиру.
Осадив город, захватчики отправили к Суздалю отряд, который взял и сжег
этот город. Затем, 7 февраля, был взят Владимир. При штурме враги подожгли
город, от огня и удушья погибло множество людей, не исключая епископа и
княгини. Оставшиеся в живых были уведены в рабство. Была разорена вся
Владимиро-Суздальская земля от Ростова до Твери.
4 марта 1238&г. состоялась битва на реке Сити (приток Мологи,
северо-западнее Углича). Там, в густых лесах, Юрий Всеволодович готовил
дружины для отпора врагу. Но битва кончилась поражением, большинство
князей и войск погибло. Судьба Владимиро-Суздальской земли была решена.
Тем временем другой отряд войск Батыя осаждал Торжок. Две недели
стояли враги под городом, пока после применения стенобитных машин и
начавшегося в Торжке голода («изнемогоша люди в городе», а из Новгорода
«не бысть им помощи») им удалось 5 марта взять город. «И иссекоша вся от
мужески полу и до женьска». От Торжка отряд Батыя двинулся на север, к
Новгороду. Однако, не доходя ста верст, возле местности Игнач-крест,
повернул назад. Вероятно, причиной возвращения войск противника и спасения
Новгорода от погрома была не только распутица, но и сильная усталость и
обескровленность Батыевых войск, ибо почти каждый город им приходилось
брать с бою, теряя многих людей. В этом отношении особенно характерна была
осада Козельска. Жители города приняли решение защищать себя и юного князя
до конца, не страшась смерти. «Козляне ж ножи резахуся с ними». Они
совершали вылазки против врага и, напав на вражеские полки, убили, по
словам летописи, 4000 неприятелей, уничтожили осадные машины, но сами
погибли. Батый, взяв город, приказал убить всех жителей, включая маленьких
детей. Среди них, видимо, погиб и малолетний князь Василий. Козельск
захватчики назвали «злым городом».
На следующий год, в 1239&г., Батый начал новый поход на Русскую
землю. Были захвачены и сожжены Муром и Гороховец, а затем войска Батыя
двинулись на юг. В декабре 1240&г. был взят Киев. Княживший там Михаил
Всеволодович Черниговский сначала приказал убить отправленных к нему
Батыевых послов, но затем, вместо того чтобы организовать оборону города,
бежал, и обороной руководил воевода Дмитрий. Несмотря на героизм жителей,
защищавших город около трех месяцев, Батыю удалось взять Киев и разгромить
его.
Затем монгольские войска двинулись в Галицко-Волынскую Русь. Взяв
Владимир Волынский, Галич, в 1241&г. Батый вторгся в Польшу, Венгрию,
Чехию, Молдавию, а в 1242&г. дошел до Хорватии и Далмации. Однако в
Западную Европу войска Батыя пришли уже значительно ослабленными мощным
сопротивлением, встреченным ими на Руси. Поэтому если на Руси монголам
удалось установить свое иго, то Западная Европа испытала только нашествие,
и то в меньших масштабах. Это был прямой результат героического
сопротивления русского народа вражескому нашествию.
Традиционно считается, что главной причиной поражения Руси стала
феодальная раздробленность, при которой каждое из княжеств оказалось
наедине с силами захватчиков. Это справедливое замечание требует
дополнения. Империя Чингисхана принадлежала к тем раннефеодальным
государственным образованиям, военный потенциал которых во много раз
превосходил силы своих соседей. Против военного могущества одного только
улуса Джучи трудно было устоять и Руси единой. Важным обстоятельством было
и то, что захватчики, покорившие до этого Северный Китай и Среднюю Азию,
использовали тамошнюю, в первую очередь китайскую, военную технику.
Стенобитные машины пробивали стены русских крепостей. Использовались также
камнеметы и сосуды с горячими жидкостями. Имело значение и численное
превосходство врага.
Последствия нашествия были исключительно тяжелыми. Прежде всего резко
сократилось население страны. Множество людей было убито, не меньше было
уведено в рабство. Многие города уничтожены. Например, столицей Рязанского
княжества теперь оказался город Переяславль Рязанский (с конца XVIII&в.&—
Рязань). Разрушенную Рязань не удалось восстановить. Ныне на ее месте&—
поросшее кустарником городище, где были проведены чрезвычайно интересные
раскопки, и село Старая Рязань. Запустел Киев, в котором осталось не более
200 домов. Археологами неподалеку от Бердичева обнаружено так называемое
Райковецкое городище: город, полностью уничтоженный во время Батыева
нашествия. Там одновременно погибли все жители. Жизнь на месте этого
города более не возродилась. По подсчетам археологов, из известных по
раскопкам 74 городов Руси XII&— XIII&вв. 49 были разорены Батыем, причем в
14 жизнь не возобновилась, а 15 превратились в села.
Разные категории населения несли потери в разной степени. Видимо,
крестьянское население пострадало меньше: в некоторые находившиеся в
густых лесах села и деревни неприятель мог даже и не попасть. Горожане
гибли чаще: захватчики сжигали города, убивали многих жителей, уводили их
в рабство. Много погибло князей и дружинников&— профессиональных воинов.
Смерть многих дружинников привела, судя по всему, к замедлению темпов
социального развития. Как уже отмечалось выше, в Северо-Восточной Руси во
второй половине XII&в. только начали возникать боярские села. Физическое
истребление профессиональных воинов-феодалов привело к тому, что этот
процесс остановился, и светское феодальное землевладение начало возникать
заново уже после нашествия.
Нашествие нанесло тяжелый удар развитию производительных сил, в
первую очередь в городе. Преемственность в средневековом ремесле
осуществлялась путем передачи производственных секретов от отца к сыну, от
мастера к ученику. Гибель многих ремесленников и увод в Орду остальных
оборвали эту цепочку. Поэтому после нашествия утрачиваются многие
производственные навыки, исчезают целые ремесленные профессии. Если до
нашествия русское стеклоделие знало десятки и сотни различных рецептов
изготовления художественного стекла, то после нашествия стеклянные изделия
стали грубее, а число применяемых рецептов сократилось во много раз.
Разучились изготавливать стеклянную столовую посуду и оконные стекла. На
несколько десятилетий прекратилось каменное строительство.
Пострадали международные торговые связи Руси. Были перерезаны
важнейшие торговые пути, экономический упадок испытали многие страны,
бывшие постоянными торговыми партнерами Руси (например, Средняя Азия).
Нашествие также привело к гибели многих культурных ценностей. При сожжении
городов, главных культурных центров, оказались уничтоженными
многочисленные памятники письменности, выдающиеся произведения искусства.
Вместе с тем нашествие, несмотря на тот огромный урон, который оно
нанесло Русской земле, могло затормозить, но не изменить характер развития
социальных отношений на Руси. Кочевники-монголы не смогли поставить перед
собой задачи включения Русской земли, земледельческой страны, в свою
империю. Речь шла только о подчинении, о получении дани. А потому сам
характер внутренних отношений оставался в значительной степени не
затронутым завоевателями. Именно поэтому захватчики с самого начала стали
опираться в порабощенной стране на феодальные верхи, готовые в обмен на
сохранение своих привилегий служить завоевателям.
§ 7. КУЛЬТУРА РУССКИХ ЗЕМЕЛЬ В XII— XIIIвв.
Переход к феодальной раздробленности означал не только дальнейшее
развитие старых культурных центров (Киева и Новгорода), но и возникновение
новых. Это явление отчетливо проявилось в летописании. XII&— XIII&вв.&—
время расцвета летописания местных феодальных центров. Старейший из них,
естественно, Новгород, где общерусские летописи велись еще в
предшествующую эпоху. Однако в XII&— XIII&вв. новгородское летописание
уделяет все больше внимания местным событиям. Нам известны и здешние
летописцы&— священник Герман Воята (XII&в.), пономарь Тимофей (XIII&в.). В
XIII&в. начинается и псковское летописание.
С начала XII&в. возникает летописная традиция в Ростово-Суздальской
земле. Владимирский летописный свод 1177&г., задуманный еще при Андрее
Боголюбском и созданный при Всеволоде Большое Гнездо, ставил своей целью
показать ведущую роль Ростово-Суздальского края в Русской земле, а в самой
Ростово-Суздальской земле&— роль Владимира в качестве столицы. В
Галицко-Волынской земле при князе Данииле Романовиче также возникает
княжеское летописание. Даниил, который «дерз и храбор» и в котором нет ни
единого порока, выступает как идеальный герой. Для Галицко-Волынской
летописи характерна особая яркость, красочность изложения, порой оно
превращается в связный рассказ, лишенный хронологической сетки.
При всем «местном патриотизме» летописцев отдельных земель их
объединяет глубокий интерес к общерусским событиям. Так, например,
наиболее подробный рассказ об убийстве Андрея Боголюбского сохранился в
южной, киевской летописи. Единство Русской земли не подвергается сомнению
ни одним из летописцев. «Свой» князь является для них лишь лучшим
выразителем интересов не только своего княжества, но и всей земли.
Это стремление к единению русских земель, к преодолению междоусобиц
особенно ярко проявилось в «Слове о полку Игореве», гениальном
произведении русской литературы, повествующем о неудачном походе
новгород-северского князя Игоря Святославича против половцев в 1185&г. В
неподчинении воле старейшего князя, князя киевского, в стремлении провести
поход силами только своей земли видит автор «Слова» причину неудачи Игоря,
несмотря на храбрость князей и их дружин. С горечью говорит он о княжеских
распрях, о том, что «рекоста брат брату: «се мое, а то мое же». И начяша
князи про малое «се великое» молвити, а сами на себе крамолу ковати».
Автор «Слова»&— первоклассный художник, мастер поэтической метафоры и
ритмической прозы. Ярко проявились эти его качества, например, в описании
утра перед битвой: «Другаго дни велми рано кровавыя зори свет поведают;
черныя тучи с моря идут, хотя прикрыти 4 солнца, а в них трепещут синий
молнии. Быти грому великому!» Скорбь о павших русских воинах и
одновременно гордость их мужеством звучат в рассказе о поражении русских
дружин: «Ту ся брата разлучиста на брезе быстрой Каялы; ту кровавого вина
не доста; ту пир докончаша храбрии русичи, сваты попоиша, а сами полегоша
за землю Русскую». К лучшим страницам лирической поэзии в отечественной
словесности можно отнести «плач» Ярославны, жены князя Игоря, по своему
мужу. Недаром «Слово о полку Игореве» служило и служит источником
вдохновения для многих поэтов и художников вплоть до наших дней.
Одно из самых талантливых произведений XII&— XIII&вв.&— дошедшее до
нас в двух основных редакциях «Слово» и «Моление» Даниила Заточника.
Убежденный сторонник сильной княжеской власти, Даниил с юмором и сарказмом
пишет об окружающей его печальной действительности. Обедневший княжеский
слуга, возможно, дружинник, мелкий феодал, Даниил с грустью говорит о
всесилии богатства: «Богат муж возглаголет, то вси на него воскликнут».
Тяжело приходится попавшему в беду умному и талантливому человеку. Даниил,
правда, сам признает, что он «на рати не велми храбр», но зато «крепок в
замыслех». Пусть перед неудачником и открывается немало путей выхода из
его бед, но все они&— бесчестны или унизительны. При княжеском дворе он
обречен ходить в лаптях («лыченице»), «черленый» же сапог ожидает его лишь
на боярском дворе. Но ведь это холопство. Нет надежды и на друзей: они
«отвергошася» его, потому что не может он ставить «пред ними трапезы,
многоразличными брашьны украшены». Что еще остается? «Аще бы умел
красти...», но и этот выход неприемлем для него, ибо «девка погубляет свою
красоту блуднею, а муж свою честь татбою». Не хочет Даниил и жениться «у
богатаго тестя»: ведь «зла жена и до смерти сушит». Не привлекает его и
монастырь, хотя там он жил бы припеваючи: ведь чернецы «возвращаются на
мирское житие», «обидят села», «ангелский имея на себе образ, а блудной
нрав». Нет, считает Даниил Заточник, лучше умереть в нищете, чем
«восприимши ангелский образ, богу солгати». Остается только одно&—
«продолжен живот в нищете».
Высоки и чисто литературные достоинства произведения Даниила
Заточника. Он великолепный мастер рифмованной игры словами: «Кому
Переславль, а мне гореславль; кому Боголюбово, а мне горе лютое; кому
Белоозеро, а мне чернее смолы; кому Лачеозеро, а мне, на нем седя, плач
горький; кому Новгород, а мне и углы опали».
Новая тема вошла в русскую письменность с Батыевым нашествием.
Страшное бедствие, обрушившееся на Русскую землю, глубоко потрясло авторов
XIII&в. Первый отклик на это нашествие&— произведение, само название
которого уже звучит трагически: «Слово о погибели Русской земли». «Слово»
дошло до нас не полностью. Начинается оно с описания красоты, богатства,
величия, могущества страны до Батыева нашествия: «О светло светлая и
украсно украшена земля Руськая!» Этот торжественно-радостный мотив как бы
внезапно прерывается словами: «А в ты дни болезнь крестияном от великаго
Ярослава и до Володимера, и до нынешнего Ярослава и до брата его Юрья
князя володимерьскаго».
Также по свежим следам Батыева нашествия была создана «Повесть о
разорении Рязани Батыем», составная часть целого цикла повестей о
«чудотворной» иконе Николы Зарайского. Это произведение тоже окрашено в
трагические тона, но вместе с тем призывает к вооруженной борьбе против
захватчиков. Рязанский князь Федор Юрьевич приносит дары Батыю, но Батый,
проведав о красоте его жены Евпраксии, требует к себе и ее, на что следует
гордый ответ: «Аще нас приодолееши, то и женами нашими владете начнеши».
Князь Федор Юрьевич гибнет в битве, а его жена вместе с малолетним сыном
кончает жизнь самоубийством. Рязанские полки во главе с князем Юрием
Ингваревичем выступают на бой. Но «удальцы и резвецы резанские» погибают в
битве, сожжена Рязань, где «вси вкупе мертвы лежаше». И все же
сопротивление продолжается. В борьбу вступает рязанский боярин Евпатий
Коловрат со своей дружиной и нападает на «станы Батыевы». И Коловрат, и
почти все его воины гибнут в неравной схватке, поразив своим мужеством
даже врагов. Автор Повести не видел выхода из трагического положения:
слишком неравны были силы. Пафос Повести в призыве к пусть безнадежному,
но активному сопротивлению, к тому, чтобы «смертию живота купити»,
погибнуть, но не покориться захватчику.
Возможно, уже в XIII&в. возникает мысль о том, что самопожертвование
может привести и к победе над врагом. Речь идет о «Повести о Меркурии
Смоленском», точная датировка которой еще не установлена. Предполагается,
что предание, легшее в ее основу, возникло близко к временам нашествия. В
повести рассказывается о юноше Меркурии, пошедшем на верную гибель, чтобы
отогнать Батыя от родного города. Меркурий убил множество врагов, в том
числе «исполина», предводителя вражеского войска, враги в страхе бегут, но
сын «исполина» отсекает Меркурию голову. Юноша умирает не сразу: с
отрубленной головой в руках он подходит к вратам спасенного им Смоленска и
только там падает бездыханным. Меркурий, вступая в бой, знал, что его
ждет: «явившаяся» ему богородица предсказала ему и победу, и смерть. Но он
все же решил спасти свой город ценой жизни.
Восстания против ордынского гнета, начало объединения сил Руси в
борьбе с Ордой уже в XIV&в. привели к появлению новых произведений,
проникнутых духом не только героической жертвенности, но и победоносного
оптимизма.
В XII&— XIII&вв. на Руси было создано много выдающихся произведений
архитектуры. Особенно интересные постройки сохранились в Новгороде Великом
и в городах Владимиро-Суздальской земли.
Отличительными чертами новгородского архитектурного стиля были
монументальная строгость и простота форм, скупость в украшениях. Из
памятников начала XII&в. выделяются прежде всего работы мастера Петра,
воздвигнувшего соборы в Антониеве и Юрьеве монастырях. Ему же
приписывается создание по заказу Мстислава Великого церкви Николы на
Ярославовом дворище, напротив детинца. Значительно менее монументальна, но
столь же строга последняя из княжеских церквей, построенных в Новгороде,
церковь Спаса на Нередице (1198), сравнительно скромный и изящный храм.
Церковь эта была уничтожена гитлеровцами во время Великой Отечественной
войны, однако полностью восстановлена, за исключением фресок, большая
часть которых безвозвратно утрачена. Благодаря работам Новгородской
археологической экспедиции нам стало известно имя одного из главных
мастеров, расписывавших храм Спаса на Нередице,&— это был выходец из
Византии новгородский священник Олисей Петрович Гречин. Он расписал также
надвратную церковь Ризположения у Пречистенских ворот Новгородского
детинца.
В Новгороде XII&— XIII&вв. строились не только мощные монастырские и
княжеские церкви, но и уличные храмы, небольшие сооружения, возводившиеся
жителями той или иной новгородской улицы. Такова церковь Петра и Павла на
Синичьей горе (1185&— 1192), построенная жителями Лукиной улицы.
Нашествие Батыя не затронуло Новгород непосредственно, однако вывоз в
Орду ремесленников и сбор ордынской дани тяжело сказались на каменном
строительстве в Новгороде. После Батыева нашествия до конца XIII&в. в
Новгороде строят только крепости и деревянные церкви. Ни один каменный
храм не был воздвигнут до 1292&г. (церковь Николы на Липне).
Иной характер, чем в Новгороде, носило каменное зодчество во
Владимиро-Суздальской земле. Прежде всего, оно отличалось по материалу.
Большинство новгородских храмов построено из кирпича, а во
Владимиро-Суздальской земле широко применяли местный белый
камень-известняк. Отсюда вытекает и любовь владимиро-суздальских зодчих к
каменной резьбе.
Древнейшие постройки Владимиро-Суздальской земли носят еще достаточно
суровый характер. Такова церковь Бориса и Глеба в селе Кидекше рядом с
Суздалем (1152), воздвигнутая при Юрии Долгоруком. Храм был дворцовой
церковью князя и поставлен на месте легендарной встречи «святых» князей
Бориса и Глеба при их роковой поездке в Киев. Это сравнительно небольшое,
но очень массивное сооружение, напоминающее скорее крепость, чем церковь.
Основные характерные черты владимиро-суздальского зодчества сложились
в постройках, относящихся ко времени княжения Андрея Боголюбского, когда
усиленно обстраивались Владимир, Боголюбово и т.&д. Во Владимире были
воздвигнуты величественный Успенский собор, ведущие в город Золотые ворота
(дошедшие до наших дней в сильно перестроенном виде), в Боголюбове&—
княжеский замок, а неподалеку от него&— шедевр русской средневековой
архитектуры церковь Покрова на Нерли.
У всех этих сооружений есть некоторые общие, характерные черты. Так,
в них находят немало элементов господствовавшего в то время в Западной
Европе романского архитектурного стиля. Одной из причин, возможно, было
участие в строительстве приезжих зодчих. При огромном размахе
строительства своих, местных мастеров могло не хватать. Вместе с тем
Андрей Боголюбский, стремившийся к обособлению Владимира от Киева, не
хотел привлекать киевских мастеров. Поэтому в сооружении храмов и дворцов
принимали участие мастера, по словам летописца, «из всех земель», в том
числе из Германской империи, по преданию, присланные Фридрихом
Барбароссой. Возможно, в наличии романских черт отразились общие тенденции
развития европейского, в том числе и русского, искусства.
Для владимиро-суздальских сооружений времени Андрея Боголюбского
характерна четкость архитектурных форм и линий. Гладь стены членится
выступающими пилястрами; обязателен резной аркатурный пояс из небольших
рельефных арок&— и на стенах, и на подкупольных барабанах. Часто
встречаются барельефы людей, животных и растений. Однако все эти резные
элементы занимают небольшую часть стены и резко выделяются на гладком
фоне. Потому храмы этого периода одновременно и торжественно-суровы и
нарядны.
В конце XII&— начале XIII&в. владимиро-суздальское зодчество,
сохраняя общие с предшествующим временем черты, становится значительно
пышнее, декоративнее. Типичный образец архитектуры нового периода&—
Дмитриевский собор во Владимире (1194&— 1197), построенный при Всеволоде
Большое Гнездо. Вся верхняя половина собора, портал и подкупольный барабан
покрыты исключительно тонкой и невероятно затейливой резьбой. Эта резьба
носит во многом светский характер. Из 566 резных камней только 46
изображений связаны с христианской символикой. Здесь множество
фантастических и сказочных растений, птиц и зверей, сцены борьбы, охоты,
скульптурная иллюстрация к популярной в Древней Руси повести об Александре
Македонском, изображающая его вознесение на небо. Большое количество
львов, барсов, орлов, сказочных двуглавых зверей служит олицетворением
княжеской власти: со львами, барсами, орлами, порой даже с крокодилами
было принято сравнивать князей в древнерусской письменности. Прославлению
княжеской власти служат рельефы собора.
Эти традиции были развиты в построенном в Юрьеве-Польском при князе
Юрии Георгиевском соборе, посвященном его небесному патрону (1234).
Сложной и тонкой каменной резьбой, в которой причудливо сплелись
церковные, античные и русские народные мотивы (вроде кентавра в русском
кафтане), был покрыт уже весь собор&— от подножия до кровли. Как и
Дмитриевский собор, Георгиевский воспевал могущество княжеской власти.
Своеобразные архитектурные школы сложились также в Полоцкой,
Галицко-Волынской, Чернигово-Северской и других землях.
Процесс интенсивного культурного подъема, развития местных культурных
центров был насильственно прерван Батыевым нашествием.
Глава IV
БОРЬБА ПРОТИВ ОРДЫНСКОГО ИГА.
ОБЪЕДИНЕНИЕ РУССКИХ ЗЕМЕЛЬ ВОКРУГ МОСКВЫ
§ 1. СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИЙ И ПОЛИТИЧЕСКИЙ СТРОЙ РУСИ
ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XIII— ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ XVв.
После Батыева нашествия Русь стала страной вассальной по отношению к
Золотой Орде. Золотой Ордой на Руси называли улус Джучи. Это было мощное
государство, созданное монгольскими ханами. Оно охватывало огромную
территорию, включая земли волжских болгар, Половецкую степь, Крым,
Западную Сибирь, Приуралье, Хорезм. Столицей этого государства был Сарай,
или Сарай-Бату, основанный Батыем неподалеку от нынешней Астрахани.
Первым в Орду в 1243&г. был вынужден поехать оставшийся главным
владимиро-суздальским князем после гибели Юрия его брат Ярослав. По словам
летописи, Батый его «почти великою честию и мужи его» и назначил его
старшим из князей: «Буди ты старей всем князьям в русском языце».
Следом за владимирским князем потянулись и остальные. Таким образом,
политическая зависимость Руси выразилась в изменении положения князей.
Хотя древнерусские нормы наследования продолжали действовать, ордынская
власть поставила их под свой контроль. Князья должны были отныне ездить в
Орду и получать там ханские утверждения&— ярлыки&— на свои княжества. Хан
таким образом становился источником княжеской власти. Самым
привлекательным ярлыком был ярлык на великое княжение Владимирское,
дававший помимо номинального старшинства над князьями Северо-Восточной
Руси и ряд вполне ощутимых выгод, включая и Владимирский «домен».
Для ордынских властителей раздача ярлыков на княжение стала средством
политического давления на русских князей. С их помощью ханы перекраивали
политическую карту Северо-Восточной Руси, разжигали соперничество и
добивались ослабления наиболее опасных князей.
Поездка в Орду за ярлыком не всегда кончалась для русских князей
благополучно. Так, князь Михаил Всеволодович Черниговский, княживший в
Киеве во времена Батыева нашествия, был в Орде казнен, как сообщает его
житие, из-за отказа выполнить языческий обряд очищения: пройти между двумя
огнями. В Орду за ярлыком съездил и галицкий князь Даниил Романович.
Неудачной оказалась поездка Ярослава Всеволодовича в далекий Каракорум&—
он был там отравлен (1246).
Главной формой зависимости от Орды был сбор дани, или, как ее
называли на Руси, «ордынский выход». Дань собирали с дома-хозяйства. Для
точной раскладки дани была проведена специальная перепись&— «число».
Сборщиками дани были баскаки, приезжавшие на Русь в сопровождении
вооруженной охраны. «Великий баскак» имел резиденцию во Владимире, куда из
Киева фактически переместился политический центр страны. От дани было
освобождено духовенство. Татары, бывшие в это время еще язычниками,
отличались веротерпимостью. Кроме того, ордынские ханы отчетливо понимали
большую идеологическую роль духовенства и стремились привлечь его на свою
сторону.
Народные массы сопротивлялись ордынской политике угнетения. Сильные
волнения произошли в Новгородской земле. В 1257&г., когда там начали брать
дань, новгородцы отказались от ее уплаты. Однако Александр Невский,
который считал невозможным открытое столкновение с Ордой, жестоко
расправился с восставшими. Впрочем, новгородцы продолжали сопротивление.
Они отказывались «даваться в число», записываться при переписи. Их
негодование вызвало также то обстоятельство, что бояре «творяху... собе
легко, а меньшим зло». Положить меньших людей в число удалось только в
1259&г. Но в 1262&г. во многих городах Русской земли, в частности в
Ростове, в Суздале, в Ярославле, в Устюге Великом, во Владимире, прошли
народные восстания, многие сборщики дани&— баскаки и купцы-мусульмане,
которым баскаки передавали сбор дани на откуп, были убиты. Напуганные
народным движением, ордынцы решили передать значительную часть сбора дани
удельным русским князьям. Таким образом, народное движение заставило Орду
пойти если не на полную отмену баскачества, то, по крайней мере, на его
ограничение.
Усилению ига способствовала политика многих представителей княжеской
верхушки. В наступивших после смерти Александра Невского в 1263&г. (он был
великим князем с 1252&г.) междоусобиях его сыновей и родственников главным
аргументом стал суд хана. Князья доносили друг на друга в Орду и
использовали ордынскую рать для взаимной борьбы. Так, в 1280&г., князь
Андрей Александрович «многи дары даде царю и великим князем ордынским, и
всех наполни богатством, и уговори и уласка всех, и изпроси себе княжение
великое Владимерское у царя под братом своим старейшим, великим князем
Дмитрием Александровичем» и с ордынской ратью пришел на Русь. Однако он
недолго держал княжение в своих руках, Дмитрию Александровичу удалось
вернуть себе первенство. Но в 1292&г. Андрей вместе с другими князьями
донес в Орду на Дмитрия Александровича, что он утаивает дань. Хан Тохта
отправил на Русь своего брата Дюденю. «Дюденева рать» вместе с князьями
«взяша Владимер, и церковь Володимерскую разграбиша, и сосуды священный
вся поимаша, и Суздаль, и Юрьев, и Переславль, Дмитров, Москву, Коломну,
Можаеск, Углече поле, всех градов взяша 14, и всю землю пусту сътвориша».
Таких сообщений встречается в летописях очень много.
К концу XIII&— началу XIV&в. на Руси сложилась новая политическая
система. Свершившимся фактом стал перенос столицы во Владимир.
Галицко-Волынская земля оказалась от него независимой, хотя тоже
подчинялась власти ханов. На западе возникло Великое княжество Литовское,
в орбиту влияния которого постепенно попадают западные и юго-западные
земли Руси. Пожалуй, только Черниговское и Смоленское княжества в какой-то
степени тяготеют к Владимирскому княжению. Фактически произошло
обособление Северо-Восточной Руси. Под властью великих князей
владимирских, помимо территории старого Владимиро-Суздальского княжества,
находились Рязанская земля и Новгород Великий.
Ордынское иго способствовало дальнейшему изменению характера
политического развития древнерусских княжеств. Большинство старых городов
Северо-Восточной Руси&— Ростов, Суздаль, Владимир&— пришли в упадок,
уступив свое политическое верховенство окраинным: Твери, Нижнему
Новгороду, Москве. Насильственно прерванный процесс развития княжеств
принял новые формы: на смену княжеским союзам, требовавшим добровольного
объединения под властью великого князя, пришла монархия, основанная на
огромной личной власти князя и служении одному ему феодалов-подданных. В
дальнейшем такая форма организации политической власти привела к
освобождению от ордынского ига, однако увеличение военного потенциала
оказалось связанным с усилением зависимости всех слоев населения от
власти.
Первое время после Батыева нашествия страна постепенно залечивала
раны, восстанавливалась экономика. Заселяются опустевшие села и деревни,
распахиваются поля, поднимаются из пепла города, возникают новые виды
ремесел. Конец XIII&— начало XIV&в.&— время роста феодального
землевладения. Многочисленными селами владеют князья. Становится все
больше вотчин, как крупных, так и мелких. Основной путь развития вотчины в
это время&— пожалование князем земли с крестьянами. Феодалы делились на
высший слой&— бояр и на так называемых слуг вольных. И те и другие
обладали широкими иммунитетными правами, вероятно, судили население своих
сел по всем делам. Однако с конца XIV&в. эти права начинает урезывать
усиливающаяся княжеская власть. Сначала в ведение князя переходит суд по
делам об убийстве («душегубстве»), а затем&— и о разбое, а иногда и о
«татьбе»&— кражах.
Наряду с боярами и слугами вольными существовали и мелкие
феодалы-землевладельцы&— так называемые слуги под дворским (дворские&— это
управляющие княжеским хозяйством в отдельных волостях, которым подчинялись
мелкие княжеские слуги). Они получали от князя небольшие участки земли за
службу. Из их землевладения впоследствии развилась поместная система.
Однако и вотчинная система (княжеские, боярские и монастырские села и
деревни), не говоря уже о еще не сформировавшейся поместной, были всего
лишь островками в море крестьянских общин. Даже во второй половине XV&в. в
Северо-Восточной Руси преобладали еще земли так называемых черных
крестьян. Они платили дань и другие налоги непосредственно, а не через
своих феодалов и жили в селах, не принадлежавших отдельным феодалам. Их
общины именовались волостями, потому и самих крестьян часто называли
волостными.
Вопрос об их социальной природе до сих пор дискуссионен. Одни
исследователи говорят, что на Руси в XIV&— XV&вв. существовал
государственный феодализм, а черных крестьян считают феодально-зависимыми,
но не от частных собственников, а от феодального государства в целом. Дань
и другие налоги, которые платили князьям черные крестьяне, они
рассматривают как форму феодальной ренты. Другие исследователи полагают,
что черное крестьянство&— это свободное население, не втянутое еще в
систему феодальной эксплуатации. Черные земли они считают полной
собственностью крестьянских общин, а дань рассматривают как обычное
налоговое обложение. Есть и третья точка зрения, согласно которой черные
крестьяне были как бы сособственниками черных земель вместе с
государством. Однако вне зависимости от того, в каких терминах современной
науки определяется положение черных крестьян, ясно, что жилось им легче,
чем частновладельческим.
Феодалы вели постоянное наступление на черные земли, пытались их, как
тогда говорили, «обоярить».
Уровень эксплуатации крестьянства в XIV&— первой половине XV&в. не
был еще высоким: при слабом развитии товарно-денежных отношений феодал
ограничивался получением лишь тех продуктов сельскохозяйственного
производства, которые он мог потребить. Поэтому натуральный оброк был
основным видом феодальной ренты. Отработочная рента существовала в виде
отдельных повинностей. Так, в конце XIV&в. крестьяне Цареконстантиновского
монастыря близ Владимира должны были (по грамоте митрополита Киприана)
ремонтировать монастырские постройки, пахать монастырскую пашню, ловить
рыбу, варить пиво, молотить рожь, прясть лен и т.&п. Работы на пашне