Павленко Н.И. История России с древнейших времен до 1861 года

Подождите немного. Документ загружается.

Система наказаний в Русской Правде показывает, что в Древнерусском

государстве существовали еще пережитки родоплеменного строя. Правда

Ярослава допускает кровную месть, институт, типичный для эпохи, когда не

существует государства, берущего на себя функцию наказания за

преступления. Впрочем, в статье о кровной мести уже видна тенденция к ее

ограничению: законодатель точно определяет круг близких родственников,

имеющих право мстить: отец, сын, брат (в том числе двоюродный) и

племянник. Тем самым ставится предел бесконечной цепи убийств,

истребляющих целые семьи. Ограничение показывает пережиточный характер

кровной мести в первой половине XI&в. В Правде Ярославичей кровная месть

уже запрещена, а взамен нее введен денежный штраф за убийство (вира),

который в зависимости от социального положения убитого дифференцировался в

широких пределах: от 80 до 5 гривен.

В источниках содержится немало упоминаний о древнерусской общине&—

верви. Это была, видимо, уже не родовая община; она обладала определенной

территорией (так, вервь отвечает за убитого неизвестными человека,

найденного на ее земле). В ней выделились отдельные экономически

самостоятельные семьи: Русская Правда подробно разбирает случаи, когда

община помогает попавшему в беду своему члену и когда он должен платить

сам, «а людем не надобе». Отметим, что Русская Правда в основном

регламентировала отношения, возникающие при столкновении древнерусской

общины и княжеского (боярского) хозяйства. Иными словами, Русская Правда

достаточно односторонне позволяет судить об общине. Сама же вервь

продолжала жить по нормам обычного права и не испытывала, в отличие от

недавно возникшего феодального землевладения, потребности в кодификации.

Многие авторы полагали, что основным крестьянским населением страны

были не раз упоминающиеся в источниках смерды. Однако Русская Правда,

говоря об общинниках, постоянно употребляет термин «люди», а не «смерды».

За убийство людина полагался штраф в размере 40 гривен, за убийство же

смерда&— всего 5. Смерд не имел права оставить свое имущество непрямым

наследникам&— оно передавалось князю. Существует много гипотез о

социальной сущности смердов, но большинство исследователей признают,

во-первых, тесную связь смердов с князем, зависимость от него, во-вторых,

считают смердов ограниченной, хотя и довольно широкой, общественной

группой. Вероятно, смерды были несвободными или полусвободными княжескими

данниками, сидевшими на земле и несшими повинности в пользу князя.

Значительное место Русская Правда уделяет рабам. Они были известны

под разными названиями&— челядь (единственное число&— челядин), холопы

(женский род&— роба). Термин «челядин» встречается уже в договоре Олега с

Византией: речь там идет о похищении или бегстве русского челядина («аше

украден будеть челядин рускы или ускочит»). Главным источником рабов был

плен. Когда, согласно «Повести временных лет», Святослав перечислял добро

(«благая»), идущее из Руси, то, наряду с мехами, медом и пушниной, он

называл и челядь. Уже в древнейшей части Русской Правды&— Правде Ярослава

описана процедура судебного разбирательства по делу о краже челядина.

Исследователями по-разному решается вопрос о соотношении челядинной и

холопьей зависимости. Вероятно, «челядь»&— термин более раннего периода,

который некоторое время сосуществовал с более новым термином&— «холоп».

Русская Правда рисует тяжелое положение холопов, которые были

полностью бесправны. Холоп, ударивший свободного, если даже господин

уплатил за него штраф, мог быть при встрече убит обиженным, а в более

позднее время&— жестоко наказан телесно. Холоп не имел права

свидетельствовать на суде. Беглого холопа, естественно, наказывал сам

господин, но тяжелые денежные штрафы накладывались на тех, кто поможет

беглому, указав путь или хотя бы накормив. За убийство своего холопа

господин не отвечал перед судом, а подвергался лишь церковному покаянию.

Особенно детально вопрос о холопстве излагается уже в Пространной

Правде, где мы находим фактически целый устав о холопах. В это время

(XII&в.) уже известны два вида холопства: обельное (полное) и неполное.

Источником обельного холопства был не только плен. Многие сами продавали

себя в холопство. Холопом становился, если не заключал с господином

специального договора («ряда»), и тот, кто поступал в услужение на

должность тиуна (управляющего) или ключника. Терял свободу (если не было

особого «ряда») и человек, женившийся на рабе. Обельное холопство, единое

по своему юридическому статусу, было вместе с тем разнородным по своей

реальной социальной структуре. Разумеется, основную массу составляли

рядовые рабы, выполнявшие тяжелую работу на своего господина. За их

убийство полагался самый низкий штраф&— 5 гривен. Однако уже Правда

Ярославичей знает княжеского сельского и ратайного (т.&е. пашенного)

старосту, за убийство которого полагалось уплатить 12 гривен. 80 гривнами

(в 2 раза дороже, чем жизнь свободного человека) защищалась жизнь

княжеского тиуна (а тиуны были, как отмечалось выше, холопами). Купцы

использовали холопов для торговли, хотя несли полную материальную

ответственность за их операции. Холоп-тиун мог «по нужи» (т.&е. по

необходимости) выступать и как свидетель в суде.

Большое внимание, уделяемое холопам, в двух основных законодательных

актах&— Краткой и Пространной Правдах свидетельствует о важной роли рабов

в социальной структуре русского общества X&— XII&вв.

Наряду с обельными холопами, Пространная Правда знает закупов,

воспринимавшихся как неполные, необельные холопы. Это сравнительно поздняя

категория зависимых людей, возникшая только в XII&в. Закуп&— разорившийся

общинник, пошедший в долговую кабалу к князю или его дружиннику. Он

получал какую-то ссуду («купу») и за нее (вернее, за проценты с суммы

долга) должен был работать на господина&— либо на его пашне («ролейные»

закупы), либо как слуга. Хозяин имел право подвергать закупа телесным

наказаниям, а попытка бегства наказывалась превращением в обельного

холопа. Вместе с тем закуп отличался от раба. Прежде всего он имел право

(хотя, вероятно, формальное) выкупиться на волю, вернув купу. Закон

специально оговаривал, что не считается бегством, если закуп отправится

открыто («явлено») на заработки («искать кун»), чтобы выплатить свой долг.

Но важнее другое обстоятельство: закуп продолжает вести свое, отдельное от

господина хозяйство. Закон предусматривает случай, когда закуп отвечает за

утрату господского инвентаря при работе на себя («орудья своя дея»). Закуп

несет материальную ответственность перед господином, следовательно, он

платежеспособен, его хозяйство&— не собственность господина. Именно

поэтому положение закупа, лишенного личной свободы, но не отделенного от

средств производства, близко к статусу будущего крепостного крестьянина. К

сожалению, источники не дают ответа на вопрос, насколько были

распространены отношения закупничества, но большое число статей в

Пространной Правде, посвященных им, убеждает, что закупы&— не редкое

явление на Руси XII&в.

По Русской Правде нам известны еще некоторые категории зависимого

населения. В Краткой и Пространной Правдах по одному разу упоминается

рядович (или рядовник), жизнь которого защищена минимальным пятигривенным

штрафом. Вероятна его связь с «рядом» (договором). Возможно, рядовичами

были не пошедшие в холопство и заключившие «ряд» тиуны, ключники и мужья

рабынь, а также дети от браков свободных с рабынями. Судя по другим

источникам, рядовичи часто исполняли роль мелких административных агентов

своих господ.

Также по одному разу в Краткой и Пространной Правдах упоминается

изгой. Речь идет о человеке, лишившемся своего социального статуса. Так,

князьями-изгоями называли князей, не имевших собственного княжества. Изгои

Русской Правды, видимо, люди, порвавшие со своей общиной, а также,

возможно, холопы, отпущенные на волю.

Спорным остается вопрос о времени возникновения феодального

землевладения в Древней Руси. Некоторые авторы относят его появление к

IX&— X&вв., но большинство полагает, что в X&в. существовали лишь

отдельные княжеские села, хозяйство в которых носило более скотоводческий

(быть может, даже коневодческий) характер, а уже во второй половине XI&—

первой половине XII&в. образуется феодальная вотчина. В IX&— первой

половине XI&в. князья собирали дань со свободных общинников. Сбор дани

осуществлялся во время полюдья, когда князь со своей дружиной приезжал в

определенный центр, где и получал дань с местного населения. Размер дани

первоначально был не фиксирован, что и привело к столкновению Игоря с

древлянами. По сообщению летописи, Ольга после этого установила точный

размер дани («уроки») и места ее сбора («погосты» или «повосты»).

Собранную дань князь делил между дружинниками.

Преобладание среди непосредственных производителей материальных благ

свободных общинников, значительная роль рабского труда и отсутствие

феодального землевладения послужили основаниями для выдвижения гипотезы о

том, что Древнерусское государство еще не было феодальным. Защищающий эту

точку зрения И.&Я.&Фроянов полагает, что в древнерусском обществе IX&—

XI&вв. существовало несколько социально-экономических укладов, ни один из

которых не был преобладающим. Дань, собираемую с местного населения, он

рассматривает не как особый вид феодальной ренты, а как военную

контрибуцию, наложенную на покоренные киевскими князьями племена. Однако

большинство исследователей считает Древнерусское государство

раннефеодальным.

Раннефеодальное общество не тождественно феодальному. В нем еще не

развились до зрелого состояния основные характерные черты феодальной

формации и существуют многие явления, присущие предшествующим формациям.

Речь идет не столько о преобладании в данный момент того или иного уклада,

сколько о тенденции развития, о том, какой из укладов развивается, а какие

постепенно сходят на нет. В Древнерусском государстве будущее принадлежало

именно феодальному укладу.

Безусловно, в дани были элементы и военной контрибуции и

общегосударственного налога. Но вместе с тем дань собиралась с

крестьянского населения, отдававшего князю и его дружинникам часть своего

продукта. Это сближает дань с феодальной рентой. Отсутствие же феодальных

вотчин могло компенсироваться распределением дани среди дружинников,

совокупного господствующего класса. На признании государства в лице князя

верховным собственником всей земли в стране основана выдвинутая

Л.&В.&Черепниным концепция «государственного феодализма», согласно которой

крестьянство Киевской Руси подвергалось эксплуатации феодальным

государством.

Политический строй Древнерусского государства сочетал в себе

институты новой феодальной формации и старой, первобытнообщинной. Во главе

государства стоял наследственный князь. Киевскому князю подчинялись

владетели других княжеств. По летописи нам известны немногие из них.

Однако договоры Олега и Игоря с Византией содержат упоминания о том, что

их было немало. Так, в договоре Олега говорится, что послы отправлены «от

Олга, великаго князя рускаго, и от всех, иже суть под рукою его, светлых и

великих князь». По договору Игоря послы отправлены от Игоря и «от всякоя

княжья», причем названы послы от отдельных князей и княгинь.

Князь был законодателем, военным предводителем, верховным судьей,

адресатом дани. Функции князя точно определены в легенде о призвании

варягов: «володеть и судить по праву». Князя окружала дружина. Дружинники

жили на княжеском дворе, пировали вместе с князем, участвовали в походах,

делили дань и военную добычу. Отношения князя и дружинников были далеки от

отношений подданства. Князь советовался с дружиной по всем делам. Игорь,

получив от Византии предложение взять дань и отказаться от похода, «созва

дружину и нача думати». Дружина же Игоря посоветовала ему отправиться в

несчастный поход на древлян. Владимир «думал» с дружиной «о строи

земленем, и о ратех, и о уставе земленем», т.&е. о делах государственных и

военных. Святослав, когда мать Ольга убеждала его принять христианство,

отказывался, ссылаясь на то, что над ним будет смеяться дружина.

Дружинники могли не только советовать князю, но и спорить с ним, требовать

от него большей щедрости. Летописец рассказывает, что дружинники Владимира

роптали на князя, что им приходится есть деревянными, а не серебряными

ложками. В ответ Владимир «повеле исковати» серебряные ложки, ибо

«сребромъ и златом не имам налести (т.&е. не смогу найти) дружины, а

дружиною налезу злата и сребра».

Вместе с тем и князь был нужен дружине, но не только как реальный

военный предводитель, а и как некий символ государственности. Формальная

независимость воли князя, пускай даже еще несовершеннолетнего, проявилась

во время битвы киевской дружины с древлянами. Битву должен был начать

князь. Малолетний Святослав действительно «суну копьем... на деревляны»,

но его детских сил хватило лишь на то, чтобы оно пролетело между ушей коня

и ударилось ему в ноги. Однако знак к началу битвы был подан, главные

дружинники Свенельд и Асмуд возгласили: «Князь уже почал; потягнете,

дружина, по князе».

Наиболее уважаемые, старшие дружинники, составлявшие постоянный

совет, «думу», князя стали именоваться боярами. У некоторых из них могла

быть и своя дружина. Для обозначения младшей дружины применялись термины

«отроки», «чадь», «гриди». Если бояре выступали в роли воевод, то младшие

дружинники исполняли обязанности административных агентов: мечников

(судебных исполнителей), вирников (сборщиков штрафов) и т.&д. Княжеская

дружина, оторвавшаяся от общины, делившая между собою дань, представляла

собой нарождавшийся класс феодалов.

Появление дружины как постоянной военной силы было шагом на пути

изживания характерного для периода родоплеменного строя всеобщего

вооружения народа. Однако незрелость феодальных отношений проявлялась, в

частности, в том, что народные ополчения продолжали играть важную роль.

Наряду с дружинниками «вои» постоянно упоминаются на страницах летописи.

Больше того, они порой более активно участвовали в военных действиях, чем

дружинники, которых князь берег. Так, во время столкновения Мстислава и

Ярослава Владимировичей Мстислав поставил в центре своих войск воев

северян, а на флангах дружину. После битвы он радовался тому, что вои

северяне погибли, а «дружина своя цела».

Княжеская власть была ограничена и элементами сохранявшегося

народного самоуправления. Народное собрание&— вече&— действовало активно в

IX&— XI&вв. и позднее. Народные старейшины&— «старцы градские»&—

участвовали в княжеской думе, и без их согласия было, видимо, трудно

принять то или иное важное решение. Летописи отразили падение роли вече в

политической жизни: его упоминание обычно связано с экстраординарными

ситуациями, когда ослабевшая княжеская администрация или нуждалась в

дополнительной опоре или утрачивала власть. Однако были и исключения:

сильные позиции сохранило народное собрание в Новгороде и ряде других

городов.

Анализ социально-политических структур позволяет говорить о трех

центрах притяжения, влиявших на общественное развитие: это прежде всего

княжеская власть, набиравшая силу дружина (боярство), народное вече. В

дальнейшем именно соотношение этих властных элементов станет определять

тот или иной тип государственности, который возобладает на территориях,

некогда входивших в состав державы Рюриковичей.

§ 4. ПРИНЯТИЕ ХРИСТИАНСТВА

До середины X&в. господствующей религией оставалось язычество. Так, в

договоре Олега с Византией 911&г. говорится, что он заключен «межи

христианы и Русью». И далее «Русь»&— язычники противопоставляются грекам&—

«христианам». Но очень скоро ситуация изменилась. Договор Игоря уже не

случайно заключен «межю Греки и Русью», ибо в нем упоминаются не только

живущие в Византии «хрестеяне Руси, но и среди послов названы те, кто

«крещен или некрещен». Христианство приняла, по-видимому, и княгиня Ольга,

мать Святослава. Но это был хотя и симптоматичный, но все же личный выбор

княгини. Ее внуку Владимиру пришлось решать задачу масштабнее&—

государственного религиозного выбора.

Языческая религия обожествляла силы природы, поэтому пантеон богов

прямо или косвенно был связан с выполняемыми родом и племенем

хозяйственными функциями. С усложнением общественной жизни и социальной

структуры общества, с образованием этнически неоднородного государства

язычество как религиозная система оказалось неспособным идеологически

обосновать происходящие перемены, объединить общество. Власть и общество

приобретали раннефеодальный характер, тогда как духовные и нравственные

отношения выстраивались в соответствии с родоплеменными.

Первоначально Владимир пытался преодолеть это противоречие в рамках

старой религии. Так называемая церковная реформа Владимира 980&г. имела

задачу реорганизации язычества с целью придания ей более широкого

общественно-политического звучания. Утверждение общерусского культа

«дружинного бога» Перуна, первого среди сохраненных по реформе «идолов»,

должно было упрочить идеи единодержавия, целостности государства, которые

противопоставлялись традициям племенного сепаратизма. Однако киевский

князь очень скоро отказался от реформы, признав несовместимость старой

религии с поставленными целями: простое выдвижение на первый план тех

языческих богов, которые выполняли «приоритетные» социальные функции, не

могло повлечь за собой пересмотр всей системы политеистических верований и

обрядов. Подобное реформирование не превращало язычество в социальный

интегратор и регулятор общественных отношений, в чем сильно нуждалось

общество. Язычество было лишено универсализма, который присущ

христианству.

«Повесть временных лет» содержит обширный рассказ, посвященный

истории принятия христианства. Сообщается о прибытии в Киев христианских,

мусульманских и иудейских миссионеров, о посылке Владимиром бояр для

выбора лучшей веры и о решении князя и его окружения принять христианство

византийского обряда. Вряд ли это повествование достоверно. Раннее

проникновение на Русь в качестве альтернативы язычеству именно

христианства достаточно жестко обусловило выбор новой религии. Другой

вопрос, что исследователи далеко не единодушны в том, насколько было

велико византийское влияние. Высказываются мнения о теснейших связях с

болгарской церковью, которой была свойственна широкая веротерпимость.

Разнообразные версии принятия христианства, по всей видимости, отражают

интересы различных христианских общин, ранее боровшихся за доминирование

на Руси.

Общепризнанной датой принятия христианства стал 988 год. Однако новая

религия утвердилась далеко не сразу. Процесс христианизации затянулся.

Православной церкви пришлось вести упорную борьбу с дохристианскими

верованиями. Пласты народного языческого сознания были настолько мощны,

что христианство восприняло и приспособило некоторые его черты. Культ

богов сменился культом святых с прежними «языческими функциями». Сила

дохристианских верований позволяет говорить о своеобразном двоеверии как

историко-культурном феномене народной жизни средневековой Руси.

Утверждение христианства на Руси в качестве государственной религии&—

событие большого исторического значения. Древнерусское государство

упрочило свои экономические, политические, династические и культурные

связи с Византией и Западной Европой, преодолело изоляционизм, вызванный

вероисповедальными различиями. Киевская Русь стала христианской державой,

интегрирующейся в семью христианских народов и государств.

Еще большее значение христианство имело для утверждения новой

общественной системы. Ускорилось изживание местных, племенных различий,

что способствовало этнической консолидации. Православные институты

оказались в тесной связи с раннефеодальным государством и монархией,

придав им характер богоустановленности, сакральности. Страна оказалась

приобщена к христианским ценностям, на основе которых стали формироваться

принципиально новые отношения, развиваться культурная и духовная жизнь.

Вместе с тем христианство было принято в его византийском, будущем

православном варианте, что впоследствии привело к возникновению и

противоположных тенденций&— политическому и культурному отчуждению от

латинской Европы, утверждению иной модели исторического развития.

С принятием христианства начали выстраиваться церковь и церковная

иерархия, занявшая важное место в древнерусском обществе. Начальная

история церкви плохо известна. Высшей властью, объединяющей всю

христианскую Русь, был митрополит Киевский и всея Руси, который, в свою

очередь, назначался и подчинялся константинопольскому патриарху. Вскоре

его митрополия стала делиться на епархии, число которых постепенно

увеличивалось. Среди них были Новгородская, Ростовская, Черниговская,

Переяславская, Полоцкая и др. Митрополиты и епископы с древнейших времен

получали от князей различные подарки и земельные владения. Наряду с белым

духовенством появляется и черное, монахи, обживающие пустыни и монастыри.

Число последних в XI&— XIII&вв., по летописным, достаточно спорным

известиям, достигает 70. Характерно, что расположены они главным образом в

городах или близ городов,&— затянувшийся процесс христианизации побуждал

монашество жаться к городским «православным» центрам. Возникает и

монастырское землевладение, значительно уступающее еще земельным владениям

кафедр епископов. Последние до XIV&в. включительно были главными

представителями несветских землевладельцев.

§ 5. ОТНОШЕНИЯ КИЕВСКОЙ РУСИ С ЕЕ СОСЕДЯМИ

Социальное, политическое и культурное развитие Древнерусского

государства проходило в тесном взаимодействии с народами окружающих стран.

Одно из первых мест среди них занимала могущественная Византийская

империя, ближайший южный сосед восточных славян. Русско-византийские

отношения IX&— XI&вв.&— это и мирные экономические, политические,

культурные связи, и острые военные столкновения. С одной стороны, Византия

была удобным источником военной добычи для славянских князей и их

дружинников. С другой стороны, византийская дипломатия стремилась помешать

распространению русского влияния в Причерноморье, а затем попыталась

превратить Русь в вассала Византии, особенно при помощи христианизации.

Вместе с тем существовали постоянные экономические и политические

контакты. Свидетельством таких контактов служит известное нам по договору

Олега с Византией (911) существование постоянных колоний русских купцов в

Константинополе. Торговый обмен с Византией находит отражение в большом

количестве византийских вещей, найденных на территории нашей страны. После

христианизации усилились культурные связи с Византией.

Русские дружины, переплывая на кораблях Черное море, совершали набеги

на прибрежные византийские города, а Олегу удалось даже взять столицу

Византии&— Константинополь (по-русски&— Царьград). Менее удачным был поход

Игоря.

Во второй половине X&в. наблюдается некоторое русско-византийское

сближение. Поездка Ольги в Константинополь, где она была дружески принята

императором, укрепила отношения между двумя странами. Византийские

императоры иногда использовали русские дружины для войн со своими

соседями.

Новый этап отношений Руси и с Византией, и с другими соседними

народами приходится на время княжения Святослава, идеального героя

русского рыцарства. Святослав проводил активную внешнюю политику. Он

вступил в столкновение с могущественным Хазарским каганатом, некогда

взимавшим дань с территории Южной Руси. Уже при Игоре, в 913, 941 и

944&гг., русские дружинники совершали походы против Хазарии, добившись

постепенного освобождения вятичей от уплаты дани хазарам. Решающий удар

каганату нанес Святослав (964&— 965), разгромив главные города каганата и

захватив его столицу Итиль. Разгром Хазарского каганата привел к

образованию из русских поселений на Таманском полуострове Тмутараканского

княжества и к освобождению из-под власти каганата волжско-камских болгар,

которые сформировали после этого свое государство&— первое государственное

образование народов Среднего Поволжья и Прикамья.

Падение Хазарского каганата и продвижение Руси в Причерноморье

вызывали беспокойство у Византии. Стремясь взаимно ослабить Русь и

Дунайскую Болгарию, против которой Византия вела агрессивную политику,

византийский император Никифор&II Фока предложил Святославу совершить

поход на Балканы. Святослав одержал в Болгарии победу и захватил город

Переяславец на Дунае. Этот результат был неожиданным для Византии.

Возникала угроза объединения в одно государство восточных и южных славян,

с которым Византии справиться уже не удалось бы. Сам Святослав говорил,

что хотел бы перенести в Переяславец столицу своей земли.

Для ослабления русского влияния в Болгарии Византия использовала

печенегов. Этот тюркский кочевой народ впервые упоминается в русской

летописи под 915&г. Первоначально печенеги кочевали между Волгой и

Аральским морем, а затем под давлением хазар перешли Волгу и заняли

Северное Причерноморье. Главным источником богатства печенежской племенной

знати были набеги на Русь, Византию и другие страны. То Руси, то Византии

время от времени удавалось «нанимать» печенегов для нападений на другую

сторону. Так, во время пребывания Святослава в Болгарии они, видимо по

наущению Византии, совершили набег на Киев. Святославу пришлось срочно

возвращаться, чтобы разгромить печенегов, но вскоре он снова отправился в

Болгарию; там началась война с Византией. Русские дружины сражались

ожесточенно и храбро, однако силы византийцев слишком превосходили их по

численности. В 971&г. был заключен мирный договор: дружина Святослава

получила возможность вернуться на Русь со всем своим вооружением, а

Византия удовлетворялась обещанием Руси не совершать нападений.

По дороге, на днепровских порогах, видимо, получившие от Византии

предупреждение о возвращении Святослава печенеги напали на него. Святослав

погиб в бою, а печенежский князь Куря, по летописному преданию, сделал из

черепа Святослава чашу и пил из нее на пирах. По представлениям той эпохи,

в этом проявилось, как это ни выглядит парадоксально, уважение к памяти

павшего противника: считалось, что воинская доблесть владельца черепа

перейдет к тому, кто пьет из такой чаши.

Новая стадия русско-византийских отношений приходится на время

княжения Владимира и связана с принятием Русью христианства. Незадолго до

этого события византийский император Василий&II обратился к Владимиру с

просьбой помочь вооруженными силами в подавлении восстания полководца

Варды Фоки, который захватил Малую Азию, угрожал Константинополю и

претендовал на императорский престол. В обмен за помощь император обещал

выдать за Владимира замуж свою сестру Анну. Шеститысячная дружина

Владимира помогла подавить восстание, причем сам Варда Фока был убит.

Однако император не спешил с обещанным браком. Брак же этот имел

важное политическое значение. Всего за несколько лет до того германскому

императору Отгону&II не удалось жениться на византийской принцессе

Феофано. Византийские императоры занимали самое высокое место в феодальной

иерархии тогдашней Европы, и женитьба на византийской принцессе резко

поднимала международный престиж Русского государства. Чтобы добиться

выполнения условий договора, Владимир осадил центр византийских владений в

Крыму&— Херсонес (Корсунь) и взял его. Императору пришлось выполнить свое

обещание. Только после этого Владимир принял окончательное решение

креститься. Русь стала в один ряд с крупнейшими христианскими державами

средневековой Европы.

Это положение Руси нашло отражение в династических связях русских

князей. Так, Ярослав Мудрый был женат на дочери шведского короля Олафа&—

Индигерде. Дочь Ярослава&— Анна была замужем за французским королем

Генрихом&I, другая дочь&— Елизавета стала женой норвежского короля

Гаральда. Венгерской королевой была третья дочь&— Анастасия. Внучка

Ярослава Мудрого&— Евпраксия (Адельгейда) была супругой германского

императора Генриха&IV. Один из сыновей Ярослава&— Всеволод был женат на

византийской принцессе, другой сын Изяслав&— на польской. Среди невесток

Ярослава были также дочери саксонского маркграфа и графа Штаденского.

С Германской империей Русь связывали и оживленные торговые отношения.

Даже на отдаленной периферии Древнерусского государства, на территории

нынешней Москвы, была найдена относящаяся к XI&в. свинцовая торговая

пломба, происходящая из какого-то прирейнского города.

Постоянную борьбу Древней Руси приходилось вести с кочевниками.

Владимиру удалось наладить оборону против печенегов, тем не менее их

набеги продолжались. В 1036&г., воспользовавшись отсутствием в Киеве

Ярослава (уехал в Новгород), печенеги осадили Киев. Ярослав быстро

вернулся и нанес печенегам жестокое поражение, от которого они так и не

смогли оправиться. Их вытеснили из причерноморских степей другие

кочевники&— половцы.

Половцы (иначе&— кипчаки или куманы)&— тоже тюркская народность&— еще

в X&в. жили на территории Северо-Западного Казахстана. В середине X&в.

половцы двинулись в степи Северного Причерноморья и Кавказа. После того

как они вытеснили печенегов, под их властью оказалась огромная территория,

которую называли Половецкой степью, или (в арабских источниках)

Дешт-и-Кипчак. Она простиралась от Сырдарьи и Тянь-Шаня до Дуная. Впервые

половцы упоминаются в русских летописях под 1054&г., а в 1061&г. произошло

первое столкновение с ними: «Придоша половци первое на Русьскую землю

воевать». Вторая половина XI&— XII&в.&— время борьбы Руси с половецкой

опасностью.

Итак, Древнерусское государство было одной из крупнейших европейских

держав и находилось в тесных политических, экономических и культурных

отношениях со многими странами и народами Европы и Азии.

§ 6. КУЛЬТУРА, ОБЩЕСТВЕННАЯ МЫСЛЬ И БЫТ КИЕВСКОЙ РУСИ

Для Киевской Руси был характерен высокий по средневековым меркам

уровень культуры. Славянская письменность, созданная Кириллом и Мефодием

во второй половине IX&в., уже в X&в. проникает на Русь. Так, договор

911&г. между Олегом и Византией был написан на двух языках&— греческом и

славянском. К середине X&в. относится и первая надпись кириллицей на

найденном во время раскопок в Гнездове (под Смоленском) обломке горшочка.

В начале XI&в. грамотность уже проникает в среду феодалов. Так, Ярослав

Мудрый, по словам летописи, «книгам прилежа и почитая е (т.&е. книги)

часто в нощи и в дне». Он создал княжеские мастерские по переписке книг и

переводу с греческого языка на русский. Еще раньше Владимир, по сообщению

летописца, «у нарочитой чади», т.&е. у дружинников, собирал детей и «даяти

нача на учение книжное». Летописец говорит, что матери этих детей «плакаху

по них... акы по мртвеци», так как еще не утвердились в вере. Вероятно, из

этих детей должны были готовить кадры будущих церковных иерархов.

Поскольку православные епископы и архиепископы должны быть монахами, монах

же официально считался «живым мертвецом», матери оплакивали судьбу своих

детей, которым суждено было стать монахами.

«Почитание книжное» в Киевской Руси считалось престижным. Недаром

летописец отмечает любовь к чтению (естественно, «священных» книг) как

положительную черту Ярослава. Его дочь Анна, королева Франции, умела

читать и писать (сохранилась ее подпись), в отличие от своего мужа,

французского короля, ставившего вместо подписи крест. Подлинный гимн

знанию, культуре можно найти в «Поучении» Владимира Мономаха. Убеждая

своих детей не лениться, Владимир Мономах советует им не забывать того

«доброго», что они умеют, а чего не умеют, «тому ся учите», ставя в пример

своего отца, который «дома седя, изумеяше 5 язык, в том бо честь есть от

инех земель».

О широком распространении грамотности свидетельствуют владельческие

записи на шиферных пряслицах, кувшинчиках и других ремесленных изделиях

XI&— XII&вв., колодки с именами заказчиков, надписи на стенах церквей,

наконец, новгородские берестяные грамоты, содержащие записи для памяти и

письма, начиная с XI&в.

К XI&в. относятся первые дошедшие до нас русские книги. Книг,

естественно, сохранилось не очень много. Средневековая культура была

элитарной. Прежде всего исключительно дорог был материал для книг. Это был

пергамен, специально выделанная кожа, на Руси&— обычно телячья.

Дороговизна материала побуждала писцов к особо тщательной, медленной

работе. В древнерусских рукописях каждая буква не столько выписана,

сколько даже нарисована, по строгим правилам&— уставу. Отсюда и название

основного типа русского письма XI&— XIII&вв.&— устав. Заказчиками книг

могли быть только самые богатые люди, поэтому не жалели средств на

украшения, великолепные иллюстрации, заставки разных цветов с

использованием золота, изысканные и затейливые инициалы. Среди древнейших

дошедших до нас русских рукописей&— «Изборники» 1073 и 1076&гг., сделанные

для сына Ярослава Мудрого князя Святослава. В «Изборниках» собрано много

разнообразных произведений&— религиозных, философских, поучительных и

т.&д.

К XI&в. относится и зарождение русской литературы. В первой половине

XI&в. (по мнению ряда ученых&— в конце X&в.) возникает русское

летописание. Древнейшая дошедшая до нас летопись, основанная на

предшествующих текстах,&— «Повесть временных лет» была создана около

1113&г. монахом Киево-Печерского монастыря Нестором, у которого было,

однако, немало предшественников. Основная идея «Повести временных лет»

глубоко патриотична&— единство русской земли. Летописец безоговорочно

осуждает княжеские усобицы и кровавые распри. Разумеется, мировоззрение

его&— феодальное. Князь для него&— носитель высшей идеи законности,

дружинники&— его боевые друзья.

Нестор был одним из крупнейших древнерусских писателей. Ему

принадлежит «Житие» основателя Киево-Печерского монастыря Феодосия,

наполненное множеством реалистических бытовых деталей. В частности,

описывая мать Феодосия, которая негодовала на христианское смирение и

аскетизм сына, Нестор пишет, что она была «телом крепка и сильна, яко же и

муж», и замечает, что тот, кто только слышал ее голос, а не видел ее, мог

подумать, что это говорит мужчина.

Другое произведение Нестора&— одно из первых житий Бориса и Глеба&—

«Чтение о житии и о погублении» этих князей. Внимание древнерусских

авторов к житиям собственно русских, а не византийских «святых» было

связано со стремлением подчеркнуть самобытность, самостоятельность своей

страны, с ростом национального самосознания.

Подъем национального чувства ярко проявился в деятельности Илариона,

первого киевского митрополита&— русского, а не византийца по

происхождению. В своем «Слове о Законе и Благодати» (ок. 1049),

написанном, видимо, тогда, когда Иларион еще был священником, он

восхваляет не только князя Владимира, крестившего Русскую землю (это, как