И. П. Павлов писал: «В развивающемся животном мире на фазе человека произошла
чрезвычайная прибавка к механизмам нервной деятельности. Первая сигнальная система
действительности есть и у человека. Но слово составило вторую, специально нашу, сигнальную
систему действительности, будучи сигналом первых сигналов. Многочисленные раздражения
словом, с одной стороны, удалили нас от действительности, и поэтому мы постоянно должны
помнить это, чтобы не исказить наши отношения к действительности. С другой стороны, именно
труд и связанное с ним слово сделали нас людьми, о чем, конечно, здесь подробнее говорить не
приходится. Однако не подлежит сомнению, что основные законы, установленные в работе
первой сигнальной системы, должны также управлять и второй, потому что эта работа все той
же нервной ткани» {Поли. собр. трудов, 1949, т. III, стр. 568—569).
Говоря об общности закономерностей деятельности клеток и проводящих путей нервной
системы при осуществлении функций первой и второй сигнальной систем в области звукового
языка, И. П. Павлов отдавал себе ясный отчет в том, что оба способа общения качественно
далеко не равноценны, причем не только потому, что один из них развился на основе другого, а и
вследствие того, что слово, членораздельная речь, действительно принадлежат к числу самых
разительных отличий человека от животного мира.
В своих сочинениях И. П. Павлов вновь и вновь отмечает принципиальное различие между
первой и второй сигнальными системами:
«Конечно, слово для человека есть такой же реальный условный раздражитель, как и все
остальные общие у него с животными, но вместе с тем и такой многообъемлющий, как никакие
другие, не идущий в этом отношении ни в какое количественное и качественное сравнение с
условными раздражителями животных. Слово, благодаря всей предшествующей жизни
взрослого человека, связано со всеми внешними и внутренними раздражениями, приходящими в
большие полушария, все их сигнализирует, все их заменяет и потому может вызвать все те
действия, реакции организма, которые обусловливают те раздражения» (Полн. собр. соч., 1951, т.
IV, стр. 428—429).
Учение И. П. Павлова помогает глубже осознать утверждение Энгельса о важнейшей роли,
которую наряду с трудом играла членораздельная речь в жизни
246
человека, одновременно влияя на его организм. Головной мозг и органы чувств сильно
преобразовались под совокупным воздействием труда и речи, приобрели новые качества и
усовершенствовались в прогрессирующем объединении жизненных отправлений.
Специалисты по мозгу уточняют локализацию речевой функции, в частности, путем
микроструктурного изучения коры полушарий большого мозга. В Институте мозга Академии
медицинских наук СССР осуществлены большие исследования лобной доли (Е. П. Кононова),
нижнетеменной (Ю. Г. Шевченко), височной (С. М. Блинков), по онтогении коры полушарий (Г.
И. Поляков), по затылочной области (И. Н. Филимонов), зрительным буграм (М. М. Курепина).
Важны также работы по кровоснабжению коры полушарий большого мозга, произведенные Б.
Н. Клосовским в Институте педиатрии Академии медицинских наук СССР.
Помимо изучения особенностей коры головного мозга человека, стоящих в теснейшей связи с
речевой функцией (Войно, 1964), интерес представляют исследования звукопроизводящего
аппарата. В последние годы появился ряд работ анатомического и антропологического
характера, посвященных гортани. Обращает на себя внимание исследование В. В. Бунака (1951,
1966а), изучившего строение гортани человека и обезьян в связи с развитием речи (см. также:
Хрисанфова, 1956).
Все перечисленные выше исследования имеют важное значение для понимания формирования,