Микешина Л.А. Эпистемология ценностей
Подождите немного. Документ загружается.
2. М., 1990. С. 412.
118
Там же. С. 424, 438.
119
Шелер М. Ресентимент в структуре моралей. С. 36-37. См. также Scheler M.
Formalism in Ethics and Non-Formal Ethics of Values. Evanston. 1973. P. 228—232 and oth.
120
Шелер М. Ресентимент в структуре моралей. С. 21-22.
121
Там же. С. 49. Шелер добавляет в примечании: «Книги Достоевского, Гоголя,
Толстого просто кишат героями, заряженными ресентиментом.. Такое положение вещей
— следствие многовекового угнетения народа... отсутствия парламента и свободы
печати...».
122
Там же. С. 66. Об этическом релятивизме см. также: Scheler M. Formalism in
ethics and non-formal ethics of values. Evanston, 1973. P. 270-304; об истине - P. 394-395.
97
Глава 1
123
МалинкинА.Н. Николай Гартман: «забытый философ» // Культурология. XX век.
Антология. М., 1995. С. 648-649.
124
Перов Ю.В., Перов В.Ю. Философия ценностей и ценностная этика// ГартманН.
Этика. СПб., 2002. С. 30.
125
Опыт гносеологической реконструкции см. там же, с. 33—36.
126
Гартман Н. Этика. М., 2002. С. 103.
127
Там же. С. 104.
128
Там же. С. 116. Гартман проводит аналогию с единством истины: всякое время
имеет свои «действующие истины», как, например, физика Аристотеля или физика
Галилея «действовали как истина». Но от них следует отличать истину как таковую,
«идеальное требование, которое предъявляет себе любое знание любой эпохи, для
которого философия ищет критерии.
129
Там же. С. 130.
130
Там же. С. 124.
131
Там же. С. 131.
132
Там же. С. 178.
133
Там же. С. 182.
134
Там же.
135
Там же. С. 199.
136
Там же. С. 214-215. См. обстоятельную статью Ю. и В. Перовых «Философия
ценностей и ценностная этика», предпосланную «Этике» Н.Гартмана (СПб., 2002).
137
Гартман Н. Проблема духовного бытия. Исследования к обоснованию
философии истории и наук о духе // Культурология. XX век. Антология. М., 1995. С. 633.
138
Там же. С. 634.
139
Там же. С. 636. По существу, он излагает точку зрения, которую позже
представит П.Фейерабенд как «анархистскую теорию познания». См.: Фейерабенд П.
Избранные труды по методологии науки. М., 1986.
140
Там же. С. 327.
141
Дробницкий О.Г. Понятие морали: Историко-критический очерк. М., 1974. С.
277— 278.
142
Нарский И.С. Диалектическое противоречие и логика познания. М., 1969. С. 220.
См. также: СтоловтЛ.Н. Природа эстетической ценности. М., 1972; Каган М.С.
Философская теория ценности. СПб., 1997.
143
Огурцов А. П. Страстные споры о ценностно-нейтральной науке // Лэйси X.
Свободна ли наука от ценностей? Ценностное и научное понимание. М., 2001. С. 17—18;
Огурцов А.П. Аксиологические модели в философии науки // Философские исследования.
1995. № 1.
144
Следует отметить, что термины «детерминация», «детерминирующий»и др.
употребляются мною в широком смысле: как обобщение разных степеней и видов
обусловленности (не только причинной, как это традиционно трактовалось). — Авт.
145
Мамардашвили М.К. Наука и ценности — бесконечное и конечное. Наука, этика,
гуманизм // Вопросы философии. 1973. № 8. С. 100.
146
Бакурадзе О.М. Истина и ценность // Вопросы философии. 1966. № 7. С. 46.
Подобный подход, по существу, осуществил еще А.Пуанкаре, размышлявший об
«объективной ценности науки» в споре с французским философом ЭЛеруа, считавшим
науку лишь «совокупностью правил действия», введенных учеными. См.: Пуанкаре А.
Ценность науки // Он же. О науке. М., 1983. Гл. X-XI.
147
Ивин А.А. Ценности и целевое обоснование // Мысль и искусство аргументации.
М., 2003. С. 44.
148
Мотрошилова П. В. Наука и ценность. Наука, этика, гуманизм // Вопр.
философии. 1973. № 6. С. 49. Она же. Методологические проблемы и уровни
исследования науки и научного знания//Социологические проблемы науки. М., 1974. С.
27—28.
149
Мамчур Е.А. Проблема в ыбора теории. М., 1975. С. 224; Онаже. Об «идеале»
научной теории // Наука в социальных, гносеологических и ценностных аспектах. М.,
1980; Она
98
Когнитивное и ценностное: к истории
вопроса___________________________________
же. Ценностные фа-торы и объективная логика развития науки // Ценностные
аспекты науки и проблемы экологии. М., 1981.
150
Бранский В.П. Философские основания проблемы синтеза релятивистских и
квантовых принципов. Л., 1973; Степин B.C. Становление научной теории. Минск, 1976;
Он же. Теоретическое знание. М., 2000.
151
Пятницын Б.Н., Порус В.Н. Диалектические аспекты взаимосвязи ценности и
роста научного знания//Вопросы философии. 1979.№ Ъ;Ониже. Оценка, ценность и
развитие научного знания (диалектический аспект проблемы) // Творческая природа
научного познания. М., 1984. С. 248-278.
152
Л.М.Косарева в этой связи высказала озабоченность проявляющейся в
философии науки крайней тенденцией — влияние ценн остей на развитие знания
редуцировать до совокупности методологических норм и идеалов, до когнитивных
ценностей (см.: Косарева Л.М. Ценностные ориентации и развитие научного знания //
Вопр. филсофии. 1987. № 8. С. 44.). Такая позиция, например, четко сформулирована
Л.Лауданом (см.: Laudan L. Science and values. Berkley, 1984).
153
Зотов А.Ф. Диалектика развития науки, ее ценностные установки и
познавательные схемы//Вопр. философии. 1976. № 1.С. 144, см. также с. 105-112.
154
Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса. Новый диалог человека с
природой. М., 1986. С. 61-62.
155
Среди многочисленных путей и способов переосмысления «стандартной»
концепции науки назову одну из самых оригинальных в последнее время попытку
применить для этого «логику смысла» Ж.Делеза. См.: Маркова Л.А. Философия из хаоса:
Ж.Делёз и постмодернизм в философии, науке, религии. М., 2004.
156
Александров А.Д. Истина как моральная ценность // Наука и ценности.
Новосибирск, 1987; Фролов И . Т., Юдин Б. Г. Этика науки: Проблемы и дискуссии. М.,
1986; Graham L.R. Between science and values. N.Y., 1981; Агацци Э. Моральное измерение
науки и техники. М., 1998.
Глава 2
Аксиологическая составляющая
фундаментальных операций познания
2.1. Базовые операции познавательной деятельности и ценностные
ориентации субъекта
2.1.1. Фундаментальные познавательные операции в структуре эпистемологии
Традиционно выделяемые психологией и гносеологией понятия, означающие
формы чувственного познания - ощущения, восприятия, представления, — характеризуют
уровень взаимодействия в первую очередь объекта и органов чувств в единстве с
центральной нервной системой. Однако как понятия и как процессы они еще не
определяют собственно позн авательную деятельность, которую осуществляет индивид
уже как субъект познания. Возникает необходимость перейти на другой уровень
рефлексии познания, где главным становится план деятельности субъекта в ее
операциональной структуре, в контексте коммуникативных и социокультурных факторов.
Этот уровень представлен такими давно известными операциями, как репрезентация,
категоризация, интерпретация и конвенция, когнитивный статус которых, как мне
представляется, все еще не уяснен нами в полной мере. В общем случае можно сказать,
что они являются в операциональном аспекте конкретизацией и когнитивным
«оформлением» восприятия, включают его в собственно познавательную и
коммуникативную деятельность. Все четыре операции, каждая по-своему и в разной
степени, возникли и сложились как следствие коммуникативного характера
познавательной деятельности человека.
Имея сложную внутреннюю структуру, указанные фундаментальные операции,
наряду с использованием непосредственной чувственной информации, опираются на
знание, опыт, язык и культуру субъекта и, выполняя специфические конструирующие
функции, в той или иной степени выводят познание за пределы собственно объекта,
учитывают его существование и функционирование в сфере общества и культуры.
Главная их особенность — универсальный характер, присутствие на в сех уровнях и во
всех структурах познавательной деятельности - от обыденного, повседневного,
вненаучного до специализированного научного
100
Аксиологическая составляющая фундаментальных операций
познания________________
познания. Они стимулируют и служат основой для соответствующей организации
деятельности, направленной на объект.
Названные четыре универсальные операции могут структурно входить друг в
друга, дополнять функции, выступать основанием или предпосылкой. Так, кодирование
реальности с помощью категоризации выполняет одновременно задачу ее репрезентации в
системе категорий, предполагает определенную интерпретацию, которая может быть
принята сообществом по договоренности (конвенции ), например по действующим нормам
и правилам.
По-видимому, перечень такого типа операций не исчерпывается репрезентацией,
категоризацией, интерпретацией и конвенцией, возможно подобным статусом обладают и
другие, например, редукция, что требует специального исследования. Развитие
современной эпистемологии, скудость понятийного аппарата которой очевидна,
предполагает такую работу, тем более что эти операции охватывают все новые области
познания, становятся там все более значимыми, как это произошло, например, в
когнитивной науке, где категоризация становится одной из фундаментальных операций,
или в этнометодо-логии, где базовой является интерпретация. Если репрезентация,
интерпретация и в определенной степени конвенция исследуются в эпистемологических
работах, то категоризация, по существу, остается без внимания. Это происходит,
возможно, потому, что для теоретического и особенно философского знания как бы само
собой разумеется его категориальность, и необходимость специальной проблематиза-ции
этой темы не предполагается, поскольку она осуществляется при конкретном анализе тех
или иных категорий. Однако для эпистемологии этого недостаточно, поскольку она
обращена не только к теоретическому или философскому знанию, а также потому, что
сами термины категориальное™ и категоризации имеют несомненное различие,
усиливающееся в зависимости от смыслов и значений, получаемых ими в конкретных
областях знаний.
Таким образом, в общем случае вычлененная группа фундаментальных операций
познания характеризуется тремя главными особенностями.
Первая особенность состоит в том, что фундаментальные познавательные
операции реализуют особые способы выхода за пределы опыта, «возвышаются над
непосредственностью чувственных качеств» (Э.Кассирер). Эта проблема может быть
рассмотрена и в эпистемологическом контексте. Мне представляется, что момент
трансценденталь-ности, «выхода за пределы опыта» как неотъемлемый процесс
познавательной деятельности не всегда осознается и принимается во внимание в
современной эпистемологии. Он оказывается на первом плане, когда мы осознаем, что
познавательная деятельность не сводится к отражению, копированию, как это
представляется наивному реализму при
101
Глава 2
все еще господствующей у нас парадигме «познание есть отражение». Обращение к
«неотражательным» операциям познания, какими и являются репрезентация,
категоризация, интерпретация и конвенция, обнаруживает, что в каждой из них субъект
реализует определенный способ выхода за пределы непосредственного чувственного
опыта и обращение к априорным, над- и внеопытным структурам.
Так, репрезентация предстает как восприятие и представление объекта с помощью
существующих в культуре и науке эталонов-посредников — моделей, символов, вообще
знаковых, в том числе языковых, логических и математических систем; категоризация —
как процесс отнесения объекта к «естественной» системе категорий, к некоторому классу,
типу, разряду, в качестве которых могут выступать не только названия материальных
предметов, но сенсорные и перцептивные образцы, социальные стереотипы, эталоны
поведения — в целом обобщения, несущие в себе совокупные интеллектуальные и
духовные знания и представления. Интерпретация — как истолкование, придание
предметных смыслов восприятию объекта на основе знаний,"представлений, культурных
образцов и эталонов, которыми обладает субъект. Наконец, конвенция, или соглашение,
— как выход за пределы непосредственного опыта путем использования принятых в
обществе или введения новых норм, правил, знаков, символов, языковых и других систем
на основе договоренности и соглашения субъектов познания.
Второй особенностью фундаментальных операций является их неочевидная, но
значимая коммуникативная природа, поскольку каждая из них интерсубъективна,
предполагает Другого, его присутствие. Это прослеживается на репрезентации
(посредник не только для меня, но и для Другого, поэтому принимается эталон, образец,
принятый в культуре); категоризации (исхожу из принятых в обществе, не только для
меня, но и для других категорий, правил и принципов отнесения к ним; индивидуальная
категоризация, даже если она может быть принята, не заменяет интерсубъективную);
интерпретации (существует для себя и для Другого, на фоне и во взаимодействии,
диалоге, дискуссии с другими инерпретаторами); конвенции (прямое взаимодействие с
Другим, заключение соглашения для понимания и совместной деятельности).
Третья особенность состоит в том, что названные операции имеют сложную
гетерогенную структуру: они не исчерпываются в полной мере логическими и логико-
методологическими методами, но содержат содержательно-интуитивные, творчески-
конструктивные нестрогие приемы, в частности выбора и предпочтения. Соответственно в
каждой из операций явно или неявно присутствуют моменты оценивания и отнесения к
ценностям, проявляясь специфически, в зависимости от типа операции. В репрезентации
ценностный аспект проявляется при выборе, построении или принятии готового
посредника — модели, знаковой или материальной системы; при категоризации - в ходе
102
Аксиологическая составляющая фундаментальных операций
познания__________________
определения и выбора свойств и признаков, по которым объект относят к той или
иной категории; в ходе интерпретации выбираются и оцениваются смыслы и значения для
истолкования объекта или процесса; наконец, в конвенции происходит выбор целей,
условий и оснований соглашения, разных типов консенсуса. Во всех этих случаях выбор
осуществляется обязательно с ориентацией на какую-либо систему ценностей. Но в таком
случае собственно когнитивные, эпистемологические проблемы предполагают
определенное понимание как природы ценностей, так и способов их «вхождения» в
знание и познавательную деятельность.
2.1.2. Природа и формы ценностей, входящих в фундаментальные операции
Эпистемологическая теория и методология научного познания сегодня все чаще
строятся с учетом многообразных форм ценностей в познании, а также различных
аксиологических концепций и интерпретаций. Изв естно, что сегодня термин «ценность»,
употребляемый не только в естественном языке, но и в науке, в искусстве, морали,
религии и других сферах духовной жизни, чрезвычайно многозначен, при этом в
большинстве случаев ценность понимается как значимость для человека и общества.
Предметные ценности — это положительная или отрицательная значимость вещи,
ценности сознания — нормативная, предписывающая и оценивающая функции сознания
(знания). Как правило, субъектом ценностного отношения является человек, социальная
группа, общество в целом, но с появлением системно-структурной методологии понятие
ценности стали применять и к системам, не включающим человека. Соответственно
появилась тенденция обобщения понятия «ценность»: на ранних этапах разработки
аксиологической проблематики статус ценностей имели нравственные и эстетические
феномены, затем ценность стала рассматриваться как значимость любого объекта и,
наконец, ценность употребляется как параметр целеполагающей системы, в том числе
биологической, вообще любой, осуществляющей процедуры оценки и выбора. Сам
термин «ценность» стал употребляться в эпистемологической литературе в
положительном, отрицательном и нулевом значении в соответствии с логикой оценок. По
существу аналогичная тенденция наблюдается и в изменении понятия «оценка», которое
долгое время относилось аксиологией к нравственным или эстетическим идеалам. Теперь
это понятие в концепциях ценности имеет достаточно широкое содержание: как оценка
вообще, любой результат процедуры оценивания или сама процедура. Происходит не
только обобщение этих понятий, но преодоление их ограни чения только собственно
человеческими смыслами. Сегодня оценивание предполагает отнесение как к этическим,
эстетическим, мировоззренческим идеалам, так и к собственно эп истемологическим,
методологическим нормативам и эталонам.
103
Глава 2
В применении к научно-познавательному процессу понятие «ценность» также
оказалось неоднозначным, многоаспектным, фиксирующим различное аксиологическое
содержание. Э то, во-первых, отношение эмоционально окрашенное, содержащее
интересы, предпочтения, установки и т.п ., сформировавшиеся у ученого под воздействием
нравственных, эстетических, религиозных - социокультурных факторов в целом. Во-
вторых, это ценностные ориентации внутри самого познания, в том числе и
мировоззренчески окрашенные, на основе которых оцениваются и выбираются формы и
способы описания и объяснения, доказательства, организации знания, например, критерии
научности, идеалы и нормы исследования. В-третьих, ценности в познании - это
объективно истинное предметное знание (факт, закон, гипотеза, теория) и эффективное
операциональное знание (научные методы, регулятивные принципы), которые именно
благодаря истинности, правильности, информативности обретают значимость и ценность
для общества.
Для понимания природы когнитивного и ценностного прежде всего требуется
осознать, что одной из фундаментальных характеристик субъекта научной деятельности
является его социальность, имеющая объективное основание во всеобщем характере
научного труда, который обусловлен совокупным трудом предшествующих и
современных субъекту ученых. Как уже отмечалось, социальность не является внешним
по отношению к человеку фактором, она изнутри определяет его сознание, проникая и
«натурализуясь» в процессе формирования личности в целом. Социализация
осуществляется через язык и речь; через системы знания, являющиеся теоретически
осознанными и оформленными итогом общественной практики; через систему ценностей
и, наконец, посредством организации индивидуальной практики общество формирует как
содержание, так и форму индивидуального сознания каждого человека.
Наряду с общими закономерностями социализация субъекта научной деятельности
включает ряд особенных. Важнейшим механизмом социализации субъекта научной
деятельность является усвоение им общепризнанных и стандартизированных норм и
правил этой деятельности, в которых обобщается и кристаллизуется исторический опыт
общества по управлению научно-познавательной деятельностью и общением в сфере этой
деятельности. Ученому предписываются определенные способы достижения целей,
задаются должная форма и характер отношений в профессиональной группе, а его
деятельность и поведение оцениваются в соответствии с принятыми в научном коллективе
образцами и стандартами. Тем самым в значительной мере снимаются субъективно-
иррационалистические, неопределенно-прои звольные моменты в его профессиональном
поведении, в первую очередь непосредственно в исследовательском процессе.
104
Аксиологическая составляющая фундаментальных операций
познания__________________
Очевидно, что рациональные формы такой регламентации активности субъекта
научной деятельности необходимы и, кроме того, предполагают их координацию с
другими способами упорядочивания активности, не сводящимися к прямому,
непосредственному регулированию и регламентации как таковой. Имеется в виду система
как познавательных, так и мировоззренческих, этических и эстетических ценностей,
выполняющих в поисковой деятельности исследователя ориентировочные функции, а
также способ видения (парадигма) -одна из важнейших социально-психологических
характеристик субъекта научной деятельности с точки зрения его принадлежности к
научному сообществу. Способ видения ученого не исчерпывается лишь чисто
психологическими особенностями в осприятия. Он обусловлен и социальными моментами,
прежде всего профессиональными и культурно-историческими.
Эти же проблемы обсуждаются и по отношению к философскому знанию, где
наряду с другими применяются и четыре вычлененные ранее фундаментальные операции.
Ярко выраженные личностные моменты, установки, мотивы и т.п. несомненно оказывают
влияние на направление и результаты философских исследований, однако они должны
быть «сняты» при объективной оценке полученных результатов. Это, как и в конкретных
науках, лишь регулятивные, но не конститутивные элементы научной деятельности.
Вместе с тем при всем сходстве с теоретической наукой (приемы логического и
теоретического обоснования, высокий уровень абстракции, объективно-безличная и
универсальная формы философских высказываний и т. д.) и тесной связи с ней философия
осмысливает не только результаты конкретных наук, но и материал всей наличной
культуры, всего социального опыта, различных форм практически-духовной деятельности
человека. Такая трактовка природы философского знания имеет принципиальное значение
для понимания происхождения и функционирования ценностных установок и ориентации
в любом познании, для выявления специфики как собственно познавательного, так и
ценностного отношений субъекта к объекту. Специфика, а также относительная
независимость и самостоятельность познавательного отношения могут быть объяснены
прежде всего и главным образом тем, что субъект в этом случае ориентирован на
непосредственное познание объекта, причем таким, каков он есть «сам по себе».
Сегодня очевидно, что эта «сверхзадача» познания не может быть понята
буквально и должна быть переформулирована. И тем не менее в каких бы исторически и
социально конкретных формах практической деятельности ни был задан объект познания,
все-таки сами свойства, отношения, функции и другие его характеристики являются
определяющим и независимым от сознания субъекта началом в познавательном
отношении. При этом существенную роль играет материальный
105
Глава 2 )
процесс самой экспериментальной деятельности, дающей объективный результат
подчас независимо от целей исследователя.
В естественных науках «установка на объект» и весьма незначительное
непосредственное влияние субъекта на конечные результаты эксперимента позволяют в
той или иной степени пренебречь присутствием субъекта, элиминировать его как
«посредника» между объектом и знанием об объекте. Кроме того, поскольку результаты
работы конкретного исследователя «отчуждаются» и приобретают общезначимость, хотя
бы до поры до времени, постольку также становится в озможным отвлечение от субъекта.
Это, как известно, находит свое отражение и в «безличном» способе публикаций
результатов, в возможности изложить полученные данные и обобщения в полном
отвлечении от всех предшествовавших работе психологических и других подобных
причин выбора ее направления и методов.
Определенная независимость познавательного отношения обусловлена также и
тем, что в ходе развития познания вырабатываются и передаются от одного ученого к
другому достаточно постоянные, устойчивые алгоритмы базовых познавательных
операций, методы, теории, научные законы, идеи, принципы, критерии научности и т.д.,
которые могут сохраняться даже при смене ценностной ориентации исследователя.
Наконец, следует принять во внимание и то, что все указанные моменты так или иначе
подкрепляются реально существующей профессионально-этической установкой
исследователей на получение объективно истинного знания и беспристрастное отношение
к объекту и результатам исследования. Как известно, перечисленные особенности
познавательного отношения субъекта к объекту абсолютизировались в классической
науке, где «преодоление» субъекта считалось возможным и необходимым условием
получения истины и трактовалось по существу как функция от принятой методологии.
В отличие от познавательного, ценностное отношение субъекта к объекту
предполагает иную объективно складывающуюся диспозицию и установку субъекта:
объект не только познается, но одновременно, и даже в первую очередь, оценивается.
Включение оценки означает, что объект как таковой, «сам по себе» не интересует
субъекта, а если и интересует, то только в том случае, если соответствует цели и отвечает
духовным или материальным потребностям субъекта; определение ценности происходит
как соотнесение объекта с некоторым образцом (идеалом, эталоном, нормой) и
установление степени соответствия этому образцу; образцы формируются в той или иной
культуре и усваиваются субъектом в процессе его социализации.
Таким образом, в ценностном отношении к объекту у субъекта иная цель, а
факторы, которые обычно стремятся элиминировать в познавательном отношении, здесь
становятся объективно необходимыми. Познание в этом типе субъектно-объектного
отношения как бы от-
106
Аксиологическая составляющая фундаментальных операций
познания________________
ступает на второй план, хотя в действительности его результаты служат
основанием оценки. В процедуре оценивания, в выборе целей и идеалов ярко выражены
неопределенность, волевые моменты, избирательная активность субъекта, которые могут
включать и интуи тивные, иррациональные и прочие моменты. В результате ценностное
отношение предстает как противоположное познавательному, как чуждое объективно
истинному познанию вообще. Очевидно, что резкое разграничение этих двух типов
субъектно-объектного отношения возможно лишь в абстракции, хотя в эмпирическом
сознании оно принимается за реальность, но в действительности, в реальном процессе
познания оба типа отношений слиты.
Ценность рассматривается как философское понятие, обозначающее, «во-первых,
положительную или отрицательную значимость какого-либо объекта, в отличие от его
экзистенциальных и качественных характеристик (предметные ценности), во-вторых,
нормативную, пред-писательно-оценочную сторону явлений общественного сознания
(субъектные ценности, или ценности сознания)»
1
. Не вызывает возражений положение о
том, что ценн остное отношение есть единство субъективного и объективного, однако их
разграничение осуществляется, как правило, формально, т.е. по субъекту (оценка) и
объекту (ценность).
Последнее положение необходимо уточнить. Демаркация «субъективное —
объективное» проходит не по «границе», разделяющей субъект и объект ценностного
отношения, а в каждом из них. Объект предстает не просто «сам по себе», а как
включенный в практическую деятельность, т.е. субъективно. В свою очередь, субъект (что
наиболее ярко выражено в научном познании) оценивает объект не столько произвольно,
спонтанно, иррационально, сколько на основе тех свойств, которые характеризуют его как
личность, специалиста, члена социальной группы и т.д. и которые складываются
объективно, в соответствии с социально-историческими условиями в ходе его
социализации. Поэтому и возможны инвариантные индивидуальному мышлению,
устойчивые, стереотипные оценки и предпочтения, соответствующие образцам научности,
рациональности, стилю мышления, школе, парадигме и т.п. И потому нельзя согласиться с
категоричностью суждения о том, что ценность объективна, а оценка всегда субъективна,
поскольку необходимо уточнить понятия объективности и субъективности в каждом
конкретном контексте.
Как правило, уже не вызывает возражения положение о том, что субъектом
ценностного отношения является человек (социальная группа, общество). Однако в связи
с развитием в последние десятилетия системно-структурного подхода возникает
возможность представить такую ситуацию, где понятие «ценность» будет применено к
системам, не включающим человека. По сути дела, здесь мы встречаемся с тенденцией
обобщения понятия ценности, которая проявлялась и преж-
107
Глава 2
де. Так, на ранних этапах разработки аксиологической проблематики статус
ценностей имели по преимуществу нравственные и эстетические феномены. Затем
ценность стала рассматриваться как значимость любого объекта (или сам объект). Далее
ценность предстает как параметр любой целеполагающей системы, в том числе
биологической, и, наконец, начинает п рименяться по отношению к любой системе,
осуществляющей те или и ные процедуры оценки и выбора. Сам термин «ценность» стал
употребляться в литературе в положительном, отрицательном и нулевом значениях в
соответствии с логикой оценок
2
.
По существу, аналогичная тенденция наблюдается и в изменении понятия
«оценка», которое долгое время употреблялось в аксиологии как отнесение к
нравственным или эстетическим идеалам. Теперь это понятие в концепциях ценности
имеет достаточно широкое содержание: как оценка вообще, любой результат процедуры
оценивания или сама процедура. Следует также отметить, что происходит не только
обобщение этих понятий, но и их очевидная деантропоморфизация. Чтобы не утратить
собственно ценностную проблематику в кантов-ском смысле, а опасность этого
становится все более явной, необходимо отличать ее от операций и процедур оценивания,
присутствующих в любой деятельности, в том числе в познании. Такое различение
встречается с объективными трудностями, так как оценивание предполагает отнесение как
к этическим, эстетическим (и вообще мировоззренческим) и деалам, так и к собственно
гносеологическим, методологическим (и даже техническим) нормативам и эталонам.
Таким образом, экспликация понятия «ценность» служит предпосылкой и условием
выявления специфики ценностного отношения в познавательной деятельности, в
структуре фундаментальных операций познания в частности.
2.2. Ценностная составляющая репрезентации как базовой процедуры
познания
2.2.1. Репрезентация как фундаментальная операция познавательной деятельности
Понятие репрезентации широко представлено как в философии, научном познании,
так и в других формах деятельности, в европейской культуре в целом. Рассматривая
историю развития значения слова «репрезентация», Гадамер в «Истине и методе»
напоминает о его сакрально-правовом смысле. Оно было знакомо еще римлянам, в
частности, в смысле представительности как платежеспособности, но в свете
христианской идеи воплощения и мистического тела получило новый аспект —
представительства: репрезентировать означает «осуществлять присутствие». В
каноническом праве оно стало употребляться в смысле юридического представительства,
соответственно репрезентируемая личность — это представляемое и замещаемое, но
репрезентант, осуществляющий ее права, от нее зависим.
108
Аксиологическая составляющая фундаментальных операций
познания__________________
Государственно-правовое понятие репрезентации всегда подразумевает «наличие
замещения» и носитель общественной функции — чиновник, депутат и т.д. как
репрезентант оказывается должным «показывать себя таким, как это предписывает его
изображение». Понимание репрезентации как представительства обсуждает Ж.Деррида в
«Грамматологии» в связи с идеями Ж.-Ж.Руссо, обнаруживая новые аспекты этого
феномена. Представительство-репрезентация — это безоговорочное отчуждение, оно
отрывает «наличие» от самого себя и вновь ставит его напоказ перед самим собой. По
Руссо, «выбирая Представителей, народ теряет свою свободу, он перестает существовать»,
поэтому абсолютно необходимо, чтобы «общая воля выражалась прямо, собственным
голосом», без передачи этого права репрезентанту. Подвергая критике репрезентацию за
«потерю наличия», Деррида вслед за Руссо осознает полноту политической свободы лишь
как идеал и говорит о разных формах восстановления утраченного наличия, а
соответственно о безоговорочной неполноте репрезентации и вместе с тем ее
необходимости. Его концепция деконструкции и «метафизического присутствия», в
конечном счете, основана на признании, что человек всегда имеет дело только с
репрезентациями, он стремится к созданию все новых посредников, непосредственный
контакт с реальностью без посредничества невозможен, опосредование и репрезентация
«присутствия» неизбежны.
Проблема репрезентации обсуждается также в контексте рассмотрения способа
бытия искусства и онтологического аспекта изображения. Гадамер полагает, что через
репрезентацию «изображение приобретает свою собственную действительность»,
«бытийную валентность», и благодаря изображению первообраз становится именно
первообразом, т.е. только изображение делает представленное им собственно
изображаемым, живописным. Репрезентация изображения может быть понята как особый
случай «общественного события», религиозное изображение получает значение образца, а
изобразительное искусство закрепляет, а по существу создает, те или иные типы героев,
богов и событий. В целом произведение искусства мыслится как бытийный процесс, в
котором вместо абстракций существуют представления, игры, изображения и
репрезентации, в частности, в форме знаков и символов, позволяющих чему-то «быть в
наличии»
3
.
В традиционном смысле репрезентация - это прежде всего представленные в
сознании и знании «заместители» идеальных и материальных объектов, их свойств,
отношений и процессов, опосредованных через «образ», язык, символы, знаковые модели.
Современное понимание репрезентации не исчерпывается только представлением объекта
в акте сознания, но рассматривается также как одна из фундаментальных операций любой
познавательной деятельности. Фундаментальный характер проц едуры репрезентации как
использования
109
Глава 2
в познавательной деятельности «посредников» (знаковых систем, моделей, любых
«когнитивных артефактов», а также материальных объектов) обусловлен тем, что она
входит во все сферы познания через внешние средства репрезентации, в первую очередь
через символические системы в языке, науке, искусстве.
Следует отметить, что сам концепт «репрезентация» часто истолковывается в
контексте теории отражения, что справедливо подвергается критике
4
. Теория познания
как отражения тяготеет к буквальной трактовке этой процедуры, причиной чего является
идущая от обыденного сознания и здравого смысла привычность зеркальной визуальной
метафоры, а не какие-либо подтверждающие отражение свидетельства. Закрепленная в
языке «зеркальность» обусловливает и лингвистическую невозможность отказа от
метафоры отражения. Основанная на метафоре зеркала теория отражения — Дж.Дьюи
называл ее «оптической т еорией познания» — увязывается с индуктивными
эпистемологиями, несущими ошибочные представления о возможности исчерпывающих
репрезентаций и «чистых данных» или восприятий, из которых как из кирпичиков
строится здание человеческого знания. Эти представления закрепились также в
психологии и искусствознании, в значительной степени опирающихся на визуальное
мышление и обобщения зрительного восприятия в различных сферах деятельности.
Парадокс состоит в том, что познание, и меющее своим результатом представления
и образы предметного мира, осуществляется преимущественно неотражательными по
природе операциями. Выявляя элементы отражения в познании, необходимо в то же время
избегать расширенного толкования отражения, сведения к нему всей познавательной
деятельности. Различаются разные способы решения проблемы внутри самой теории
отражения и метафоры зеркала. В аристотелевской концепции, где субъект
отождествляется с объектом, разум не является просто зеркалом, рассматриваемым
внутренним глазом, он есть и зеркало, и глаз одновременно, отражение на сетчатке само
является моделью «ума, который становится всеми вещами». Другой подход, хотя и
склонный к образу зеркала, основан на принципиально ином понимании самой
визуальной метафоры. Он возникает после Декарта, и именно картезианская концепция
становится основой эпистемологии Нового времени, где разум исследует сущности,
моделируемые отражением на сетчатке. В «уме» находятся репрезентации, представления,
и «внутренний глаз» обозревает их, чтобы оценить достоверность. У Декарта, как отметил
М.Хайдеггер, главной становится именно репрезентация — возможность пред-ставить как
проти-во-поставить, поместить перед собой наличное сущее, включить его в отношения с
собой как предмет.
В целом понятия отражения, представления, репрезентации тесно связаны между
собой, входят в одно «гнездо», однако за их доста-
110
Аксиологическая составляющая фундаментальных операций
познания________________
точно тонкими различиями стоят самостоятельные познавательные концепции.
Так, если обратиться к глубинным смыслам достаточно «стершегося» слова