Меликсетов А.В. (ред.). История Китая

Подождите немного. Документ загружается.

надел. Крестьяне в возрасте 13—15 и 61—65 лет пользовались на-

делом лишь в половинном размере. С каждого двора, если гла-

вой быт совершеннолетний мужчина, кроме налога полагалось

взимать ежегодно три штуки шелковой ткани и три весовые

меры шелковой ваты. Кроме того, крестьяне должны были отра-

ботать на казенных работах до 30 дней в году.

Неизвестно, насколько широко указ 280 г. был проведен в

жизнь, но очевидно, что степень упорядоченности аграрных от-

ношений в Китае III в., полностью зависимой от силы и кре-

пости новой государственной структуры, нельзя преувеличивать.

Даже из текста самого эдикта о надельной системе (дошедшего

до нас в «Истории династии Цзинь») следует, что создать опти-

мальный вариант сочетания интересов казны и землевладельцев

удалось лишь в центре, откуда и начиналось, по конфуциан-

ским представлениям, упорядочение пространства Поднебесной.

На местах, особенно в пограничных районах, по мере удаления

от императорского двора все труднее становилось контролировать

подданных, и соответственно норма налогообложения там была

меньше. Тем самым в провинции создавались более льготные

условия, стимулирующие подъем заброшенных земель.

Надельная система предусматривала также упорядочение от-

ношений казны с чиновниками. Цзиньский правитель провоз-

гласил предоставление им в качестве вознаграждения за службу

«должностных наделов», доходы от которых шли в их пользу.

Размеры этих земельных наделов зависели от ранга и занимае-

мой должности и выдавались на время службы. Обрабатывались

они лично-зависимыми держателями. Во владениях чиновников

высших рангов могло быть не более 50 дворов, освобожденных

от казенных повинностей. Реформа в целом не затронула инте-

ресы частного землевладения, но создала серьезную угрозу оттока

рабочей силы.

Несмотря на провозглашение аграрной реформы (о ней из-

вестно лишь из текста указа); стабилизация в стране не насту-

пала. По-прежнему шла борьба за власть и престол, порождая

конфликты между центральной властью и владельцами уделов.

Одновременно росло народное возмущение. Особенно массовым

было движение в Сычуани и Шаньси. Отряды повстанцев на-

падали на усадьбы сильных домов, чиновников, вторгались в

городские поселения. Со смертью Сыма Яня в 290 г. началось

соперничество между его родственниками, что вылилось в мя-

теж восьми ванов. Междоусобная борьба, продолжавшаяся почти

15 лет (291—306), окончательно подорвала силы империи Запад-

ная Цзинь. Китай оказался незащищенным перед нашествием

кочевников, чья власть на Севере крепла с каждым днем.

151

2. НАШЕСТВИЕ КОЧЕВНИКОВ НА КИТАЙ

В III—IV вв. в Восточной Азии к северу от Китая шел процесс

великого переселения народов, достигшего в Европе границ Рим-

ской империи. Он начался с перемещения южных гуннов (нань

сюнну), сяньбийцев, ди, цянов, цзе и других племен, которые с

севера постепенно продвигались на Среднекитайскую равнину —

колыбель этнической общности древних китайцев.

Племена кочевников были естественными хозяевами степей

Внутренней Азии. Хотя номады отличались между собой по этни-

ческому признаку и принадлежали к различным языковым груп-

пам, всех их объединяла родная степь. Из поколения в поколение

ее обитатели настолько приспособились к местным условиям, что

их культура, все виды деятельности, сама их жизнь, наконец,

так тесно сомкнулись с процессами, происходящими в природе,

что они стали в известном смысле как бы неотъемлемой частью

освоенного ими ландшафта.

Эти молодые народы без труда читали природную книгу род-

ной степи. Мобильные и неприхотливые, они легко преодолева-

ли огромные расстояния, идеально приспособились к степному

существованию, и потому противостоять их стремительному на-

тиску оседлым народам было нелегко. Однако в трудную пору

погодных ненастий, когда степь не могла прокормить скот и он

погибал, кочевники покидали места своего обитания в поисках

новых кочевий и все упорнее проникали на север Китая — здесь

возникали и гибли, сменяя друг друга, так называемые варвар-

ские государства.

С распадом гуннского союза на Севере южные группы гуннов

остались жить в северных районах Шаньси и Внутренней Монго-

лии. Их основным занятием являлось скотоводство. Представите-

ли верхушки пяти гуннских племен избирали верховного прави-

теля — шаньюя, который постепенно стал обладать наследствен-

ной властью. Шаньюи были издавна связаны родственными

отношениями с китайской императорской фамилией, получали

в жены китайских принцесс, их старшие сыновья зачастую вос-

питывались при ханьском дворе. В ставках шаньюев и аристокра-

тов скопились значительные ценности. Ханьские императоры стре-

мились наладить отношения с кочевниками.

При дворе шаньюя и глав пяти аймаков служили китайские

чиновники. Китайские купцы вели торговлю, вывозили скот. От-

ряды гуннов не раз приходили на помощь императорам или бра-

ли на себя охрану границ. С крушением Ханьской империи ша-

ньюи начали активно вмешиваться в китайские междоусобицы.

152

В начале IV в. раздираемое смутой Цзиньское государст-

во стало легкой добычей кочевников. Китай пережил трагедию

национального масштаба. Север страны, огромные территории

Срединной равнины в бассейне реки Хуанхэ, был отторгнут

степными племенами. Войска Цзиньской империи оказались бес-

сильными против мощной гуннской конницы, занявшей цент-

ральные провинции. В 311 г. пал Лоян, а в 316 — Чанъань.

Император династии Цзинь был схвачен, подвергнут унижению

и казнен. Все причастные к власти в страхе бежали на юг.

Придворные, собравшиеся в г. Цзянъе (Нанкин), провозгласили

одного из отпрысков дома Сыма императором династии Восточ-

ная Цзинь (316-419).

Вслед за гуннами, нанесшими удар империи Западная Цзинь,

пришли в движение другие многочисленные племена, кочевав-

шие вдоль сухопутных рубежей китайской империи.

После гуннов наиболее крупным объединением были племе-

на сяньби, кочевавшие на северо-востоке и занимавшиеся охо-

той и скотоводством. Их вожди и знать давно уже торговали с

китайскими купцами, посылали ко двору дань и заложников,

получали титулы и ценные подарки в обмен на обещания пре-

кратить набеги.

Китайские политики издавна пытались использовать сяньбийцев

в борьбе против гуннов. Еще с III в. сяньбийские племена

делились на несколько крупных союзов. Наиболее многочислен-

ными из них были союзы муюнов, владевших Южной Маньчжу-

рией, и племен тоба, кочевавших во Внутренней Монголии и

Ордосе. Племена муюнов заняли Хэбэй, вели против гуннов

длительные войны. При поддержке китайцев они создали свое

государство Янь.

К богатствам Срединной империи потянулись и обитатели

западных краев: племена тибетской группы заняли земли Ганьсу,

Шэньси и Нинся. Их знать утвердила царскую власть и образо-

вала государство Цинь. Эти северо-западные племена обладали

военным могуществом. Их завоевательные устремления привели

к столкновению с муюнами, а затем и с китайцами. Огромное

войско, возглавленное Фу Цзянем, правителем Цинь, выступило

в поход, преодолевая высокие горные хребты и стремительные ре-

ки. Через Хэнань войско государства Цинь двинулось на юго-вос-

ток, направляя удар против китайцев, удерживавших прибрежные

районы р. Янцзы. В 383 г. у р. Фэйшуй, в бассейне Хуайхэ, они

пришли в столкновение с малочисленным войском противника.

Полководцы Южного Китая, применив хитрость в стиле древне-

го военного искусства, нанесли полчищам Фу Цзяня жестокое

поражение. Кочевники в панике бежали. Царство Цинь распалось.

153

Государства, созданные завоевателями на севере Китая, отли-

чались политической нестабильностью. Войны сопровождались

обращением в рабство коренного населения. Северный Китай,

древнейший очаг культуры с наиболее развитыми и густонасе-

ленными территориями, превратился в арену почти столетней

войны. Лишь новое грандиозное нашествие прекратило эти бес-

прерывные военные столковения и походы: сяньбийские племе-

на тоба захватили Северный Китай. В конце IV в. их вождь Тоба

Гуй был провозглашен императором. Организуя государственный

аппарат, он обратился к китайской системе управления. Сломив

сопротивление мелких государств племенных союзов, тобийцы в

367 г. вторглись в Китай. На завоеванной территории создавались

органы власти по китайскому образцу. Внук Тоба Гуя установил

в Северном Китае правление династии Северных Вэй (386—534).

3. ЮЖНЫЕ И СЕВЕРНЫЕ ГОСУДАРСТВА (IV-VI вв.)

Вторжение кочевников в Северный Китай открыло новую эпо-

ху, названную в традиционной историографии периодом Нань-

бэй чао — Южных и Северных династий. В это смутное время

резко обозначилось противостояние Севера и Юга.

Разрушения, причиненные кочевниками, междоусобные вой-

ны, поборы, голод, эпидемии, обрушившиеся на Север, приве-

ли к массовому бегству китайцев на юг. Здесь, на землях, богатых

природными ресурсами, с мягким благоприятным климатом,

довольно редкое население состояло из различных местных племен

и сравнительно немногих ханьцев. Новые пришельцы с Севера

занимали плодородные долины, теснили исконных жителей, не-

редко захватывая их поля. Северяне расширяли запашку и осваи-

вали производство риса, создавая оросительные сооружения и

активно используя свой многовековой опыт обработки пашен

и ирригационного строительства.

На Юге разгорелась ожесточенная борьба за землю. Государ-

ственная организация была весьма слаба и не могла отстоять свои

притязания на верховную собственность на землю. Фонд госу-

дарственных земель оставался скудным. Крупные же землевла-

дельцы (сильные дома) брали под свое покровительство беглых,

увеличивая за их счет свои хозяйства. Поля крупных владельцев

обрабатывались зависимыми от них арендаторами (дянькэ).

В середине V в. южное правительство безуспешно пыталось

расширить фонд казенных земель. Но власть императора была

весьма слаба, а земли в долине р. Янцзы и у морского побережья

принадлежали пришлой и местной владетельной знати. Все это

154

привело к длительной и напряженной борьбе. В IV в. проти-

воречия между местными и пришельцами с Севера часто выли-

вались в вооруженные столкновения. При дворе Восточной Цзинь

плелись тайные заговоры, время от времени власть узурпировали

влиятельные сановники.

В конце IV — начале V в. восстание крестьян, членов даос-

ской секты «Пять доу риса», а также рост противоречий внутри

правящих кругов привели к падению власти династии Цзинь.

После этого сменились еще четыре династии. Власть их импера-

торов обычно не простиралась за пределы столичного района.

Считая Янцзы надежной защитой от конников, они и не пыта-

лись возвратить китайские земли. Походы на Север предприни-

мали лишь отдельные полководцы, но они не получали поддерж-

ки двора и аристократов. Последние попытки отвоевать Север

относятся к первой половине V в. Но южные войска встретили

отпор со стороны хорошо организованной конницы тобийцев,

завладевших к тому времени Северным Китаем.

Начиная с IV в. на Севере господствовали варвары. Исконное

китайское население занимало подчиненное положение. Ко вре-

мени тобийского завоевания страна являла собой картину упадка.

Многие поля запустели и поросли сорняками. Тутовые деревья

засохли, ирригационная сеть разрушилась, деревни обезлюдели.

Города превратились в развалины, их жители были истреблены

или бежали на юг. Ремесло сохранилось частично лишь в дерев-

не. Обмен осуществлялся натуральным образом. Функции денег

зачастую выполняли шелковые ткани и лошади.

С прекращением нашествий и войн население постепенно воз-

вращалось к «очагам и колодцам». Сильные дома захватывали

земли и подчиняли себе землепашцев. Сбор налогов был крайне

затруднен, казна все больше пустела. В этих условиях бывшие

кочевники, покорившие оседлое население, взяли на вооружение

китайский опыт управления. Вэйский двор в лице императора

Тоба Хуна, приверженца ханьской культуры, прибегнул к ме-

рам по закреплению права государства в распоряжении землей.

В 485 г. императорский указ, устанавливающий некоторое огра-

ничение роста крупных землевладений, способствовал дальнейше-

му развитию опыта аграрных преобразований, предпринятых еще

в государстве Цзинь в III в. и известных как надельная система.

Введение надельной системы символизировало стремление упро-

чить принцип государственности. Четче, чем в 280 г., указ 485 г.

фиксировал право крестьян на казенный надел, устанавливал его

размеры и обязанности его держателей. Крестьяне от 15 до 70 лет

имели право на владение пахотной землей. Женщины получали

надел вдвое меньше, чем мужчины. На пахотном поле следовало

155

выращивать зерновые культуры, прежде всего просо. По дости-

жении глубокой старости, при потере трудоспособности или со

смертью податного его земля передавалась другому держателю.

Купля-продажа и любой вид временной передачи пахотного уча-

стка воспрещались, однако на практике этот запрет, как прави-

ло, нарушался.

Вторую часть надела составляла приусадебная садово-огород-

ная земля, предназначенная для выращивания тутовых деревьев,

конопли и овощей. Садово-огородный участок, по существу, счи-

тался наследственным, и в случае необходимости его можно было

продать или купить. Наследственной числилась и земля, занятая

двором-усадьбой.

Держание надела было обусловлено ежегодными налогами —

так называемой «триадой повинностей» — зерном, шелковой

или конопляной тканью (или ватой) и казенными работами —

каждый податной отрабатывал определенное число дней в году.

Основой налогообложения считалась чета податных. Налоговая

система, предусматривающая соединение земледелия и ремесла

в рамках крестьянского двора, отвечала натуральному характе-

ру традиционной общины и естественному разделению труда

между мужчиной-пахарем и женщиной-пряхой. Казна стреми-

лась гарантировать свое право на получение постоянного пото-

ка налогов. С этой целью в деревне по древним образцам вводи-

лась детализированная система управления. Пять дворов состав-

ляли низшую единицу, называемую линь; пять линь составляли

ли; пять ли, куда входило 125 дворов, образовывали деревенс-

кую организацию дан.

Эти объединения управлялись сельскими старостами. В каче-

стве вознаграждения старосты частично освобождались от повин-

ностей и налогов. Принцип круговой поруки отражал стремле-

ние государства упорядочить отношения с земледельцами, ис-

пользуя для этого кланово-патронимические связи, большие

родственные и соседские коллективы в деревне.

Двор как податная единица служил основой учета. Поскольку

дворы включали обычно несколько родственных семей, власти

добивались выявления и обложения налогами каждой четы и были

заинтересованы в разрушении замкнутых общин-дворов. Указ ого-

варивал введение особых имущественных наделов, начисляемых

в виде дополнительных пахотных полей владельцам рабов и ра-

бочего скота, а также многосемейным. На неженатых членов се-

мьи начислялась 1/4, на раба — 1/8, а на вола — 1/10 часть обыч-

ного надела.

Чиновникам, состоящим на государственной службе, полага-

лись во временное пользование наделы земли, доходы с которых

156

выступали в качестве натурального жалования. Не занимаясь хо-

зяйством, они лишь кормились с этих наделов пока находились

на службе. На этих землях, как и на землях членов царского рода,

тобийской знати, сильных домов, работали крестьяне или поса-

женные на землю буцюй (слуги и домашняя стража), а также при-

шлые (кэху) и другие категории землевладельцев.

Надельная система не исключала наличия землевладения силь-

ных домов. Укрепление государственной собственности на землю

способствовало усилению централизованной империи. Система

управления в ней складывалась по древнекитайскому образцу.

Процесс китаизации бывшей кочевой знати, оказавшейся у влас-

ти, шел сравнительно быстро.

Следующий этап в усвоении китайской культуры сяньбий-

цами связан с перенесением старой столицы Пинчэн (на север-

ных окраинах Китая) в Лоян. Именно здесь были проведены

реформы, означавшие резкий поворот к забвению сяньбийских

традиций и к китаизации всех подданных государства. В случае

смерти сяньбийца воспрещалось предавать земле его прах в род-

ном северном крае, и теперь его велено было хоронить в Хэна-

ни. Более того, род Тоба стал называться Юань, все 109 сянь-

бийских двухсложных фамилий были заменены на китайские од-

носложные. При императорском дворе официальным языком стал

китайский, а осмелившиеся говорить на родном языке лиша-

лись чина

Тобийские власти добровольно выбрали приемлемый для них

путь развития, свойственный китайской цивилизации. Они офи-

циально заявили себя преемниками древнего легендарного пра-

вителя Хуан-ди, сознательно переняли основы китайской куль-

туры — ритуал и нормы семейной этики, распространенной на

общество и государство. В соответствии с китайскими принци-

пами административного устройства был организован и государ-

ственный аппарат. Деля по традиции чиновников на девять ран-

гов, власти высшие четыре ранга замещали главным образом

представителями сяньбийской аристократии, а остальные пять —

знатными китайцами. Уделяя большое внимание происхождению

подданных, они стали поощрять браки между сяньбийской арис-

тократией и верхушкой китайской знати.

При дворе запрещалось ношение варварской одежды, и мода

на китайское платье скоро распространилась и среди рядового

населения. Тобийская верхушка отказалась от своих исконных

верований, в том числе и от шаманизма. Политика тобийских

властей, усвоивших опыт государственного строительства, и осо-

бенно осуществление надельной системы способствовали подъему

сельского хозяйства, расширению посевов, увеличению урожаев.

157

Одновременно отстраивались города, ставшие культурными и

экономическими центрами, оживилась торговля.

Но постепенно тобийский двор все более терял контроль над

сильными домами. Северовэйская держава распалась на Запад-

ное и Восточное государства. В середине VI в. к власти в них

окончательно пришли китайцы.

4. КИТАЙСКАЯ КУЛЬТУРА В КОНТЕКСТЕ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ

БУДДИЗМА, ДАОСИЗМА И КОНФУЦИАНСТВА

Гибель династии Хань и как следствие этого — общий упа-

док в стране в период Троецарствия, ослабление центральной

власти (этого гаранта социальной стабильности, по конфуциан-

ским представлениям) привели, казалось, к глубоким необрати-

мым переменам. Рушились прежние мировоззренческие стерео-

типы. Сама жизнь (утверждаемая китайской культурой как выс-

шая ценность) в условиях глобальных коллизий той эпохи ока-

залась под угрозой уничтожения. Обнаружилась хрупкость бытия

и превратность человеческой судьбы.

Настроение, рожденное неустроенностью мира и иллюзор-

ностью существования, сомнения в обывательских ценностях,

овладевшие обществом того времени, звучали в творчестве «трех

Цао». Честолюбивый полководец Цао Цао (155—220) и его сы-

новья Цао Пэй (187—226) и Цао Чжи (192—232), «слагавшие

стихи в седле или у руля боевого корабля», прославляли военную

доблесть и призывали ценить быстротечные радости бренного

бытия. Вдохновенные поэтические строки Цао Цао «За вином

нужно петь! Ведь жизнь человека, как утренняя роса» стали

лейтмотивом той эпохи. Казалось, в III—IV вв. проводилось

своего рода испытание жизненности самой традиции китайской

культуры. Вместе с тем шло ее углубленное постижение, а под-

линная преемственность с древней мудростью воспринималась

как следование прежде всего самому духу традиции.

В период глубокого духовного кризиса значительную роль в

судьбе Китая сыграл буддизм. Учение Будды, проникшее на ру-

беже новой эры из Индии на Дальний Восток и ставшее здесь

мировой религией, оказало влияние на все стороны жизни сред-

невекового общества. Монахи и проповедники приходили сюда

через Центральную Азию и обосновывались сначала в Ганьсу,

Шэньси и Хэнани. В V в. в южные царства стали также прибы-

вать через Бирму видные вероучители буддизма Хинаяны, которые

добились различных льгот при дворе. Но в основном на Дальнем

Востоке распространился буддизм в форме Махаяны («Большая

158

колесница», или «Широкий путь спасения»), отличавшийся ме-

нее суровыми требованиями к верующим. Строгий аскетизм был

обязателен лишь для принявших постриг и стремившихся к нир-

ване монахов. Мирянам же достаточно было соблюдать лишь пять

заповедей из десяти, и за свою преданность новой религии; они

могли рассчитывать на буддийский рай.

Буддизм учил, что основу мироздания составляет движение

частиц — дхарм. Соединяясь или распадаясь, они порождают или

прекращают жизнь, составляя длинную цепь перерождений, пре-

вращений одного существа в другое. Поскольку миром управляет

закон возмездия, добродетельные могут обрести в следующем

рождении более совершенную форму, заняв более высокое мес-

то в жизни. Напротив, проступки влекут за собой понижение со-

циального статуса и даже перевоплощение в животное. Таким

образом, восхождение или падение человека зависит от кармы,

т.е. суммы поступков в этой жизни (равно как и во всех предыду-

щих воплощениях), определяющих будущее после смерти.

Четыре важнейшие истины, изреченные основателем вероу-

чения Буддой — Сиддартхой Гуатамой (Шакья-Муни, VI—Vвв.

до н.э.),— гласили, что жизнь неотделима от страданий. Изба-

виться от них можно лишь с прекращением круговорота пере-

рождений, что достигается примерным поведением. Будда наме-

тил восьмичленный путь спасения, следование которому обес-

печивало прекращение перерождений и растворение в нирване.

Что касается махаянской традиции, то длительная цепь перевоп-

лощений самосовершенствующихся личностей должна была при-

водить в рай, а не к нирване. При этом верующий не был оди-

нок: в достижении спасения ему помогали бодхисатвы. Эти суще-

ства, стремящиеся к просветлению, совершая свой высокий

нравственный подвиг и достигнув состояния нирваны, из альт-

руистских мотивов не становились буддами, а оставались в коле-

се перерождений. Они предпочитали подчиняться законам кар-

мы ради того, чтобы оказать помощь в обретении спасения всем

живым существам, в том числе и человеку.

Одна из причин популярности буддизма состояла в том,, что

он открывал каждому перспективу индивидуального спасения и

тем самым утверждал самоценность отдельной личности, в то

время как конфуцианство рассматривало человека исключитель-

но в рамках семьи и государства.

Как мировая религия буддизм с его этикой равенства людей и

всеобщего сострадания играл важную интегрирующую роль в об-

ществе, удовлетворяя потребности человека в стабильных фор-

мах жизни и психологического комфорта.

159

Постепенному усилению позиции буддизма во многом благо-

приятствовала общая социально-политическая обстановка III-

VI вв. с ее кризисами, междоусобицами и неустойчивостью бы-

тия. Стены монастыря давали реальную защиту от постоянных

смут, здесь совершались погребальные церемонии, поминовения

павших воинов, обещавшие им жизнь в раю. Но более всего мо-

настыри привлекали возможностью освободиться от налогов и

притеснений властей. Обитель буддизма притягивала к себе и обез-

доленный люд, изгнанный со своей земли кочевниками. Здесь же

богатые аристократы обретали душевный покой и уединение.

Приобщение к китайскому буддизму было тем легче, что он пре-

дусматривал наряду с общиной (сангхой) монахов существова-

ние буддистов мирян, в чью обязанность входила поддержка мо-

нахов и пожертвования монастырям.

В III—IV вв. вокруг столичных центров — Лояна и Чанъаня —

действовало около 180 буддийских монастырей, храмов и куми-

рен, а к концу V в. в государстве Восточная Цзинь их насчитыва-

лось уже 1800 с 24 тыс. монахов. Некогда чужеземная религия,

быстро адаптировавшись к новой обстановке, впитала местную

обрядность, признала культ предков и другие народные культы,

включила в свой пантеон святых древних мудрецов и мифичес-

ких героев Китая. В буддизме на первый план вышли те идеи и

принципы, которые более всего соответствовали традиционным

китайским нормам и идеалам.

В ходе своего распространения буддизм подвергся значитель-

ной китаизации. Первоначально он вообще воспринимался как

одна из сект даосизма. Так, уже в IV в. считалось, что Будда —

это воплощение Дао. В целом даосизм, обеспечивавший преем-

ственность культурного самосознания китайцев, выполнял роль

посредника между буддизмом и народными верованиями. Неда-

ром для толкования важнейших индо-буддийских понятий сна-

чала использовались знакомые китайцам термины религиозного

даосизма, и лишь позднее, в VB., перешли к непосредственной

транскрипции буддийских терминов.

В условиях неприязненного отношения к буддизму как ино-

земному учению доказывалось полное совпадение буддийской

морали и нравственного идеала китайской традиции. Буддизм даже

находил объяснение необходимости ухода от мира, что было не-

мыслимо с точки зрения конфуцианства.

Китайский буддизм был многолик. Его многочисленные сек-

ты обязаны своим происхождением разным вероучителям — пат-

риархам и переводчикам сутр. Секты тяготели к тому или иному

региону (пути развития Севера и Юга Китая существенно разли-

чались), обслуживали социокультурные потребности различных

160