Марченко М.Н. Сравнительное правоведение. Общая часть

Подождите немного. Документ загружается.

366

Глава V. Иудейское право

311

которые проживают в других странах, где согласно

законодательству на них распространяется юрисдикция

мусульманских религиозных судов. Эти суды не могут,

однако, рассматривать дела, касающиеся усыновления и

наследования

Исключительная юрисдикция христианских

религиозных судов охватывает собой все дела

"персонального статуса" христиан, которые являются

гражданами Израиля, касающиеся вступления в брак,

разводов и алиментов

Наконец, говоря об исключительной юрисдикции

религиозных судов друзов, следует отметить, что в целом

они аналогичны исключительной юрисдикции раввинских

судов

Все решения религиозных судов приводятся в

исполнение через исполнительные органы и "теми же

методами, что и решения гражданских судов"

. Судьи

религиозных судов, также как и судьи гражданских судов

назначаются Президентом Израиля по рекомендации

Специального комитета (Nominations Committee), состояще-

го из представителей органов правосудия, министерств,

членов Кнес-сета и адвокатуры (Chamber of Advocates)

Рассматривая деятельность религиозных судов и

оценивая сам факт включения их в судебную систему

Израиля, многие ученые, занимающиеся данной

тематикой, не без оснований замечают, что "религиозные

суды являются уникальным феноменом правовой системы

Израиля"

Среди них особую роль и значимость имеют иудейские

религиозные суды. Существование и функционирование их

в судебной и правовой системе Израиля, несомненно, не

только отражает весьма характерную, по сравнению с

судебными и правовыми системами других стран,

особенность общей системы израильского права, но и

проливает свет на характер его взаимосвязей и

взаимодействия с подсистемой иудейского права.

6. Помимо отмеченных особенностей современного

израильского права в плане его взаимоотношений с

гии

; органическое сочетание в государственно-правовой

системе Израиля социально-политических и национальных

ценностей и интересов с иудейскими, религиозными

ценностями и интересами

, и др.

§ 5. ОСНОВНЫЕ ФОРМЫ ВЗАИМОСВЯЗИ И ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ

ИУДЕЙСКОГО РЕЛИГИОЗНОГО ПРАВА С СОВРЕМЕННЫМ

ИЗРАИЛЬСКИМ ПРАВОМ В ПРОЦЕССЕ РАЗРЕШЕНИЯ ОБЩИХ

ПРОБЛЕМ

1. Проблемы определения основных путей и форм

взаимосвязи и взаимодействия иудейского религиозного

права с формируемым государством Израиля светским

правом имеют не только теоретическое, но и сугубо

практическое значение. Они в значительной степени

затрагивают религиозные и иные интересы как тех иудеев,

которые проживают на территории своей исторической

Родины, так и тех, которые, оставаясь приверженцами

своей религии, живут в других странах. В силу этого

вопросам форм и путей взаимосвязи и взаимодействия

иудейского религиозного и израильского гражданского (в

смысле — светского) права в научной юридической лите-

ратуре всегда уделялось повышенное внимание

2. Являясь неотъемлемой составной частью общей

системы израильского права, иудейское право, несмотря на

многочисленные сложности и противоречия в его

взаимоотношениях с израильским гражданским правом,

тем не менее решает с ним общие для всего израильского

общества и государства проблемы.

Вместе с другими составными частями — подсистемами

общей системы израильского права оно разрешает

проблемы, связанные с регулятивной деятельностью

государства и религиозных институтов. С помощью норм,

содержащихся в традиционных иудейских законах и

заповедях, это право опосредует определенную область

общественных отношений. Устоявшейся сферой

"приложения" иудейского права является семейное право —

преимущественно семей-но-брачные отношения,

Palestine Order-in-Council 1922—1947 (3 Laws of Palestine

2569). Art. 52.

Ibid. Art. 54.

Druze Religious Courts Law 5723-1962 (17 L.S.I. 27). S 4, 5;

Yadin U. Op. cit. P. 76.

Ibid. P. 75.

Shachar Y. Op. cit. P. 32.

Rosen-Zvi A. Family and Inheritance Law // Shapira A., Dewitt-

Arar (eds.). Op. cit. P. 76—77.

Englard I. Op. cit. P. 202.

Kretzmer D. Forty Years of Public Law // Israel Law — Forty

Years... P. 341—367.

CM.: Shapira A., Dewitt-Arar. (eds.). Op. cit. P. 31—35; Yadin U.

Israel // Knapp V. (ed.). National Reports. Paris, 1972. Vol. I. Ch. 1. P.

75—78; Shochetman E. Esraeli Law and Jewish Law — Interaction and

Independence: A Commentary // Israel Law — Forty Years.

Proceedings of the Conference on Forty Years of Israeli Law held at

the Faculty of Law, Yerusalem, November, 1988. Yerusalem, 1990. P.

525—552.

368

Глава V. Иудейское право

312

держанием социальной и национальной общности евреев,

проживающих внутри Израиля и в других странах.

Современное израильское право стремится к

достижению этой цели с помощью такого рода ярко

выраженных по своей национальной окраске законов, как

Закон о возвращении (1950 г.)

и Закон об израильском

гражданстве (Nationality Law — 1952 г.)

Первый из них предоставляет право на иммиграцию в

Израиль только евреям. "Каждый еврей имеет право

иммигрировать в эту страну", — устанавливается (ст. 1) в

данном законе. Исключение из данного правила

составляют, согласно этому закону и практике его

применения Министерством внутренних дел Израиля,

которое ведает вопросами гражданства, лишь евреи,

которые: а) совершали или совершают действия,

противоречащие интересам еврейского народа; б) "могут

нанести вред общественному благополучию (public health)

или безопасности государства"

; и в) "имели криминальное

прошлое, которое может угрожать общественному

благосостоянию"

Второй из них — Закон об израильском гражданстве

автоматически предоставляет израильское гражданство

любому еврею — иммигранту (оле), прибывшему в эту

страну

Оба эти закона, будучи весьма далекими от принципа

равенства граждан по национальному признаку, а тем

самым — от широко прокламируемого в современном мире

принципа интернационализма, тем не менее, как

показывает практика их применения

', весьма активно и

эффективно служат в системе израильского зако-

нодательства "объединительным" интересам еврейского

сообщества, решению проблем поддержания социальной и

национальной общности евреев, проживающих внутри

Израиля и за его пределами.

На достижение, в конечном счете, этих же целей

направлено вместе с израильским гражданским правом

также и иудейское религиозное право. Имея формальную и

реальную монополию на решение вопросов, касающихся

Kretzmer D. Constitutional Law // Shapira A., Dewitt-Arar K.

(eds). Op. cit. P. 42—43.

6 L.S.I. 50 (1950—1952).

Laws of the State of Israel. 5710—1950. Vol. 4. P. 114—118.

Laws of the State of Israel. 5714-1954. Vol. 8. P. 114.

Подробнее об этом см.: Конституционное право зарубежных

стран / Под общей ред М. В. Баглая, Ю. И. Лейбо, Л. М. Энтина.

JVL, 1999. С. 807.

См.: Gouldman М. The "Right to Return" and the Problem of the

fugitive O•ender // Yadin U. (ed). Israeli Reports to the Seventh

International Congress of Law. Yerusalem, 1966. P. 92—101.

ющихся изменения юрисдикции иудейских религиозных

судов по рассмотрению семейно-брачных отношений в

пользу гражданских судов, одним из центральных

аргументов ортодоксальных религиозных кругов был тезис,

согласно которому ограничение круга вопросов,

рассматриваемых религиозными судами в области семейно-

го права, в значительной мере подорвет национальную

этническую и социально-политическую общность евреев

Подчеркивая, что проблемы, касающиеся "религиозной

юрисдикции и применения религиозного права, являются в

Израиле постоянным источником юридических,

политических и социальных конфликтов", исследователь

израильского права И. Энглард не без оснований замечает

по этому поводу, что "недопустимость гражданских браков

и признание исключительности в решении этих вопросов

религиозного права превратились в глазах религиозной

части населения в важнейший символ еврейской сути

израильского государства"

. Данное утверждение,

продолжает автор, не подлежит сомнению, поскольку оно

отражает сложившийся в Израиле status quo. Нарушение

последнего, точнее — его возможные негативные по-

следствия "для единства еврейского народа" выступают в

качестве главного аргумента — политического средства

защиты существующей в этой стране системы. Причем,

заключает исследователь, данный аргумент, как

показывает практика, в политическом отношении

срабатывает весьма эффективно, поскольку "национальное

единство евреев — это по своему характеру сугубо

рациональная, если не сказать — довольно утилитарная

цель, ради достижения которой в значительной степени

складывается консенсус среди различных политических

партий"

4. Наряду с названными, общими для всего еврейского

сообщества и государства, проблемами иудейское

религиозное право в тесной взаимосвязи и взаимодействии

с израильским светским правом решает и многие другие

аналогичные им проблемы. Среди них особо выделяется

круг вопросов, непосредственно связанных с национально-

патриотическим воспитанием иудеев, с воспитанием их в

духе преданности своему народу и лояльности

Englard I. Law and Religion in Israel // American Journal of

Comparative Law. 1987. № 1. P. 202—203.

Englard I. Op. cit. P. 202.

Ibid.

См.: Толковая Библия. Книга Второзаконие. Главы 7, 14.

Стокгольм, 1987. С. 610—611, 623.

Falk L. Jewish Family Law // International Encyclopedia of

Comparative Law. Vol. IV. L., 1983. P. 43—44.

313

Правовые системы современного мира

Глава V. Иудейское право

371

практика государственной и общественной жизни Израиля,

так и действующее законодательство

В качестве примера можно сослаться на действующий

в стране с 1953 г. Закон о государственном образовании, в

котором закрепляется "цель государственного

образования", сводящаяся прежде всего к тому, чтобы

построить систему "первоначального обучения в стране на

основе ценностей еврейской культуры", "преданности

своему государству и еврейскому народу"

Примерами национально-патриотической

направленности действующего законодательства Израиля

могут служить и другие нормативно-правовые акты, в

частности, Закон о радиовещании в стране (The

Broadcasting Authority Law), принятый в 1965 г. Согласно

этому акту на руководящий орган, отвечающий в стране за

все радиовещание и телевидение, среди прочих целей

возлагается задача содействовать с помощью радио- и

телевизионных программ "углублению знаний и

укреплению связей" радиослушателей и телезрителей "с

еврейским наследием и его ценностями", а также спо-

собствовать достижению целей воспитания граждан

Израиля в духе преданности своему государству и

еврейскому народу, которые стоят перед системой

государственного образования в стране

5. Среди общих, принципиально важных для

нормального существования израильского общества и

государства проблем, которые решаются совместными

усилиями официальных, государственных и религиозных

кругов с помощью правовых средств, содержащихся в

религиозном и светском праве, далеко не последнее место

занимают проблемы установления и поддержания в стране

общественного порядка и законности

, обеспечения

всесторонних гарантий прав и свобод граждан, сохранения

и развития традиционных иудейских национальных,

моральных и иных ценностей, поддержания и развития не

противоречащих современной израильской дей-

ствительности исторических традиций и обычаев,

повышения эффективности существующих в стране

государственных и общественных, включая религиозные,

Kretzmer D. Constitutional Law. P. 39—57.

7 L.S.I. 113 (1952—1953).

19 L.S.I. 103 (1964—1965).

Shetreet Sh. Developments in constitutional Law: Selected

Topics // Israel Law — Forty Years. P. 368—430.

CM.: Horowitz G. The Spirit of Jewish Law. N.Y., 1953; Fedeschi

Y. and Yadin U. (eds.). Studies in Israel Legislative Problems.

Yerusalem, 1966; Elon I. The Sources and Nature of Yewish Law and

its Application in the State of Israel // Israeli Law Review. 1969. Vol.

4. P. 416—457.

израильского права, но в то же время в структурном плане,

с точки зрения особенностей составляющих их норм, сфер

приложения и методов осуществления содержащихся в них

велений

, относительно обособленно друг от друга.

В переводе на язык практики это означает, что в

процессе решения общих государственных и общественных

проблем в иудейском религиозном и израильском светском

праве сказывается не только их стратегическая общность,

но и предметная, тактическая особенность. Последняя

нередко служит причиной несогласованности, а иногда и

противоречивости в механизме взаимосвязи и вза-

имодействия иудейского права с гражданским правом.

Наиболее часто, как отмечается в израильской

юридической литературе, это случается тогда, когда

иудейское религиозное право, особенно в его

ортодоксальном варианте, не только не согласуется с

современной реальной действительностью, но и

противоречит ей

Это — своего рода противоречия между тем, что

называется, по словам профессора Тель-Авивского

университета А. Розен-Цви, книжным правом, то есть

правом, содержащимся в религиозных книгах и писаниях, с

одной стороны, и правом, которое существует в реальной

жизни (Law in Reality), с другой. Причем эти противоречия

касаются не только второстепенных, но и весьма важных

вопросов жизни отдельных лиц и всего общества в целом,

таких, в частности, как вопросы ограничения права

вступать в брак по различным религиозным причинам,

вопросы, связанные с нарушением равноправия женщин с

мужчинами, ограничением их права заключать сделки, и

др.

Это противоречия, которые возникают в основном в

сфере брачно-семейных отношений.

Однако они возникают и в других сферах жизни

общества. Например, в армейской среде при решении

вопросов о прохождении воинской службы верующими

девушками — иудейками (religious girls) и студентами

"ультра-ортодоксальных талмудистских школ". Дело в том,

что согласно действующему законодательству Израиля в

стране установлена всеобщая воинская обязанность,

согласно которой все девушки и юноши должны проходить

службу в армии, в то время как существующие иудейские

правовые каноны не позволяют этого делать

определенным, в том числе и названным, группам лиц

В связи с этим возникает трудно преодолимый с

помощью юридических средств тупик, выход из которого

официальными государ-

Falk L. Jewish Law // Duncan J., Derretн M. (eds). An

372

Правовые системы современного мира

Глава V. Иудейское право

314

ственными и религиозными кругами Израиля

изыскивается за пределами права. Что же касается

ожидаемого вполне логичного в таких случаях

религиозного вмешательства Верховного суда страны в

разрешении возникающих правовых коллизий, то он, как

отмечают исследователи, ведет себя весьма осторожно и

"довольно неохотно вмешивается в подобные дела".

Основная причина такого поведения Верховного суда

заключается в том, что он опасается тем или иным своим

решением "нарушить весьма деликатный баланс сил,

установившийся в обществе благодаря политическим

договоренностям"

Противоречия между нормами и содержащимися в них

требованиями иудейского, религиозного и

государственного, светского права возникают в

израильском обществе и во многих других сферах и

случаях

Например, нередко причинами их возникновения

становятся традиционные иудейские праздники, такие, в

частности, как иудейская суббота (Sabbath). Правовые

коллизии в таких случаях возникают в силу того, что

согласно религиозным канонам и содержащимся в них

нормам в субботние дни запрещается какая бы то ни была

трудовая деятельность правоверных евреев, в то время как

реальная жизнь и сложившиеся в современном обществе

отношения, опосредуемые с помощью норм светского

права, предъявляют к тем же правоверным евреям,

работающим в системе медицинского, транспортного и

иного повседневного жизнеобеспечения общества, совсем

другие требования. А именно — обеспечения нормальной

жизни общества во все без исключения дни, включая и

субботние

Верховный суд Израиля, к которому не один раз

аппелирова-ли по поводу данного противоречия

религиозного и светского права как ортодоксальные евреи,

так и сторонники светской (сионистской) идеологии,

придерживался в своих решениях, как и в других

аналогичных случаях, весьма осторожной, по существу до

конца не решающей данной проблемы позиции

В результате — противоречия между иудейскими

других им подобных случаях. Освобождение же от

субботних ограничений военнослужащих, полицейских,

пожарных и врачей в целом проблем, связанных с

"субботними противоречиями" иудейского религиозного и

израильского права, не решает.

Противоречия между религиозным и светским правом

Израиля, кроме названных сфер, имеют место и в других

областях общественной жизни, включая даже те, которые

обычно относятся к разряду деликатных. Они касаются,

например, искусственного оплодотворения замужних

женщин.

Светское право при этом не только не запрещает, а,

наоборот, всячески поощряет искусственное

оплодотворение, стремясь к созданию всех необходимых

условий для укрепления бездетных семей таким путем, в то

время как иудейское религиозное право накладывает

"табу" во всех таких случаях и особенно тогда, когда речь

идет о доноре-мужчине, не являющемся мужем

решившейся на искусственное оплодотворение женщины.

Иудейские религиозные ("раввинские") суды при этом

квалифицируют подобного рода "деяния" как "квази-

прелюбодеяния" и, соответственно, предают анафеме всех

согласившихся на проведение искусственного оплодотво-

рения женщин'.

Искусственное оплодотворение "от семени другого

мужчины" рассматривается, в частности, Раввинским

судом г. Иерусалима как поступок, "бесчестный" по

отношению "к Богу и мужу" и "оскорбительный", грубо

нарушающий моральные законы и устои Израиля. Во всех

таких случаях, согласно решению этого религиозного суда,

у мужа возникает право требовать развода, а у жены —

"обязанность дать согласие на развод"

6. Наличие общих целей и задач, решаемых

совместными усилиями представителей иудейского

религиозного сообщества и официальных кругов Израиля с

помощью правовых средств

, с одной стороны, а также

наличие многочисленных противоречий между иудейским

правом и светским правом, с другой, весьма остро ставят на

повестку дня вопросы, связанные с основными путями и

формами их взаимосвязи и взаимодействия. Как уже

Shifman P. Family Law in Israel: The Struggle between

Religious and Secular Law // Israel Law — Forty Years... P. 543.

Подробнее об этом см.: Ibid. P. 543 — 545.

См.: Yadin U. Israel // Knapp V. (ed.). National Reports. Vol. I.

Ch. 1. Paris, 1972. P. 75—79; Shapira A. and Dewitt-Arar K. (eds.). Op.

cit. P. 31—33.

Englard I. Op. cit. P. 201.

Maoz A. The Institutional Organization of the Israeli Legal

System // Shapiro. A., Dewitt-Arar K. (eds.). Op. cit. P. 32—35.

Englard I. Op. cit. P. 201.

Ibid. P. 199.

Сегодня. 2000. 21 марта.

315

Правовые системы современного мира

Глава V. Иудейское право

375

Говоря о путях и формах взаимосвязи и

взаимодействия иудейского религиозного права с

израильским светским правом, многие авторы не без

оснований акцентируют внимание на следующих двух

обстоятельствах.

Во-первых, на том, что взаимосвязь и взаимодействие

двух рассматриваемых правовых подсистем — это не только

"чисто" юридический, но и социально-политический

процесс. По мнению профессора Б. Лифшитца, его "нельзя

понять только с точки зрения чистого права"

. Любые

дискуссии по данному вопросу, замечает автор, с

неизбежностью затронут "проблемы политического,

религиозного и социального плана". Попытки же

рассмотрения вопросов взаимосвязи и взаимодействия

иудейского и светского права лишь "под углом зрения

одних только голых юридических фактов непременно

приведут к созданию весьма искаженной картины"

А, во-вторых, на том, что это не односторонний, а

двусторонний процесс. Иудейское религиозное право, как и

иудейская религия в целом оказывают в различных формах

и разными путями значительное влияние на израильское

светское право. В свою очередь последнее оказывает

обратное воздействие на первое, равно как и на иудейскую

религию в целом. Вопрос при этом, по мнению И. Энглар-

да

, заключается лишь в следующем: а) "как религиозный

феномен регулируется с помощью норм государственного

права?"; б) в какой степени и до какого предела "иудейская

религия поддерживается с помощью правовых средств

еврейским государством"; и в) в какой мере "иудейские

религиозные правовые традиции оказывают влияние на

израильскую правовую систему не только и даже не

столько фактом своей религиозной значимости, сколько

фактом своего существования в качестве национального и

культурного наследия"

7. Рассматривая вопрос о путях воздействия

иудейского права на светское право, а вместе с тем на

правовую систему Израиля в целом, следует выделить два

основных пути — прямой и косвенный. Такое выделение

довольно условно, поскольку в реальной действительности

они зачастую переплетаются.

Прямое воздействие иудейского права проявляется в том,

что оно создает, наряду со светскими (сионистскими)

мента (Кнессета) Израиля. Исследователи отмечают, что

религиозное влияние сказывается не только на

традиционном семейном праве, но и на других отраслях

права: уголовном, гражданском, административном,

трудовом и др.

Более того, влияние иудейского религиозного права в

значительной мере сказалось также на становлении и

развитии основного, фундаментального законодательства

Израиля, в частности, на подготовке и принятии

Декларации независимости

. Хотя в научной литературе

последовательно акцентируется внимание на том, что

Декларация стала историческим компромиссом "между

всеми социальными группами, существовавшими в момент

разработки и принятия данного документа в израильском

обществе", начиная от "широкого спектра иудейского

религиозного сообщества" и кончая "либералами,

лейбористскими сионистами и коммунистами"

, фактически

же, как показала жизнь и последующая судебная практика

Израиля по рассмотрению исков, связанных с

оспариванием содержания отдельных принципов,

зафиксированных в Декларации

, в данном документе

изначально преобладали традиционные иудейские ценности и

идеи.

Речь идет, в частности, о содержании одного из

принципов, зафиксированных в Декларации, который

гласит, что государство под названием Израиль является

"еврейским государством" (Jewish State). Данный принцип,

по мнению некоторых исследователей, "уравновешивается"

и "нейтрализуется" другим, демократическим принципом,

провозглашающим израильское государство как "демо-

кратическое государство"

Однако поскольку изначально ни в законодательных

актах, ни в решениях Верховного суда Израиля никаких

разъяснений и "самоопределений" "еврейского государства"

не давалось, то оно, порождая длительные споры среди

различных слоев населения Израиля, в одних случаях

Hecht A. Legal Restrictions on the Freedom of Occupation // Yadin U.

(ed.). Israeli Reports to the Seventh International Congress of Law. Yerusalem,

1966. P. 90—91.

Garisson R. Forty Years of Israeli Law: Constitutional Law // Israel Law

Reliew. 1990. Vol. 24. P. 431—450.

Shetreet Sh. Op. cit. P. 414.

Gardor V. Chairman of Central Elections Committee for the Six

Knesset, 19 (3). P.D. 365 (1965); Neiman V. Chairman of Central Elections

Committee for the 11 Knesset, 39 (2). P.D. 225, 275—276, 304—324 (1985).

Kretzmer D. Constitutional Law // Shapira A., Deivitt-Arar K. (eds.).

Op. cit. P. 47—48.

Ibid. P. 40.

Lifshitz B. Israeli Law and Jewish Law — Interaction and

Independence // Israel Law — Forty Years... P. 507.

Ibid.

Englard I. Law and Religion in Israel. P. 186.

Ibid.

376

Правовые системы современного мира

Глава V. Иудейское право

316

виде "средства вхождения в золотой век (millennium)"

. В

третьих же случаях, в последующей трактовке Верховным

судом Израиля и высшим законодательным органом

страны в ряде принятых им в 1992 г. законов (таких, как "О

свободе и достоинстве человека", "О свободе занятий" и

"Политических партиях") принцип "еврейского

государства" понимался в смысле "еврейского

демократического государства"

При этом при рассмотрении очередной апелляции в

Верховном суде Израиля на решение нижестоящего суда,

касающегося содержания принципа "еврейского

государства", выражалась уверенность в том, что

"существование государства Израиль в виде государства

еврейского народа не отрицает его демократического

характера, точно так же, например, как существование

французской Франции не отрицает ее демократического

характера"

Аналогичная мысль проводилась и в научной

литературе. Утверждалось, в частности, что "синтез двух

принципов", провозглашенных в Декларации, должен

способствовать тому, что "концепция еврейского

государства" будет согласовываться с концепцией и

принципом демократического государства

Однако, как бы то ни было, независимо от

первоначального понимания Декларации, точнее —

содержащихся в ней принципов или же последующего ее

расширительного (в демократическом духе) толкования

вполне очевидным является то, что в основе этого важ-

нейшего для Израиля политико-правового акта были

заложены фундаментальные иудейские ценности и

интересы.

Исходя из сказанного законодательную деятельность

парламента Израиля, осуществляемую под

непосредственным влиянием иудейских религиозных

взглядов и доктрин, вполне логично и допустимо, как

представляется, рассматривать в качестве одной из важ-

нейших форм прямого воздействия иудейского права на

светское и на всю систему израильского права.

В качестве другой не менее важной формы можно

рассматривать аналогичную иудейско-правотворческую и

правоприменительную деятельность Верховного суда

или же национальную значимость"

. Для него последняя

является своего рода критерием, "мерой идентификации с

иудейским правом", основой для выявления "интереса на

длительную перспективу"

Следует заметить, что не все исследователи иудейского

права в полной мере разделяют данное, по их мнению,

слишком категоричное суждение. Его относят к разряду

"довольно спорных и удивительных"

. Однако оно

существует и имеет под собой, также как и весь процесс

воздействия иудейского религиозного права на светское

право и на общую систему израильского права в целом,

весьма прочную моральную, религиозную и социально-

политическую основу. Это доказано самой жизнью и

многократно подтверждено проводившимися по этому

поводу и предмету исследованиями.

На вопрос — подвергается ли современное израильское

право воздействию со стороны иудейского права и должно

ли оно "вбирать в себя ■— в свою систему принципов,

концепций и норм богатые традиции иудейского права"

среди израильских юристов, политических деятелей,

разделяющих разные взгляды и доктрины идеологов

практически нет радикально отличающихся друг от друга

ответов

. Все они положительны. Разница при этом

заключается лишь в разной аргументации своих позиций

представителями различных политических и социальных

сил и различных взглядах на данный процесс.

Так, например, "светские сторонники традиционного

иудейского права" связывают прямое воздействие

иудейского религиозного права на современное

израильское право с "национальным ренессансом". Право

при этом рассматривается как "важнейшая составная часть

национальной культуры, как проявление особого

человеческого гения, гениальное творение и артикуляция

народного духа (Volksgeist)"

Разделяя идеи исторической школы права, сторонники

данного подхода исходят из того, что наступление

еврейского национального ренессанса с необходимостью

предполагает, с одной стороны, возрождение

древнееврейского языка (hebrew), а, с другой — неразрывно

связанного с ним "традиционного иудейского права"

. При

Kretzmer D. Constitutional Law. P. 47—48.

Ibid. P. 47.

Election Appeal 1/88. Neiman V. Chairman of Central Elections

Committee, 42 (4). P.D. 189 (1988).

Kretzmer D. Op. cit. P. 47.

Englard I. The Place of Religious Law in the Israel Legal

System. Part II // Mishpatin. 1970. Vol. 2. P. 513—514.

Ibid.

Lifshitz B. Op. cit. P. 509.

Englard I. Law and Religion in Israel. P. 203—204.

Ibid. P. 204.

Ibid.

CM.: Silberg N. Talmudic Law and the Modern State. N.Y., 1973.

317

Правовые системы современного мира

Глава V. Иудейское право

379

В основу данного подхода заложена общая идея о том,

что "еврейская культура не является обязательно

религиозной по своему характеру культурой. Религия

составляет лишь часть этой культуры. Причем, хотя

исторически она является очень важной, но, отнюдь, не

решающей ее частью, или элементом"

Иного взгляда на проблему характера, путей и форм

воздействия иудейского религиозного права на

современное израильское право придерживаются

сторонники ортодоксальных религиозных кругов и

соответствующих политических партий

. Их исходный по-

стулат состоит в том, что "идеальное еврейское

государство", а вместе с ним, соответственно, и право

должны непременно иметь свою традиционную иудейско-

религиозную основу". В силу того, рассуждают

религиозные ортодоксы, что "религиозным правом

охватываются практически все отрасли и институты

частного права", то "восприятие традиционного иудейского

права должно быть логическим следствием

постулированной еврейско-религиозной природы совре-

менного израильского государства"

Причем это восприятие должно быть, с точки зрения

религиозных идеологов, не частичным, как полагают

"светские круги" Израиля, а полным. "Частичное и

выборочное восприятие иудейского религиозного права"

современным израильским правом следует рассматривать,

по их мнению, лишь как "промежуточную стадию" на пути

полного возрождения традиционного иудейского права в

Израиле

8. Наряду с прямым воздействием иудейского

религиозного права на общую систему современного

израильского права свое влияние на него оно оказывает

также и косвенным путем.

Речь при этом идет не об идеологической основе

современного израильского права, создаваемой с помощью

идей, традиций и канонов иудейского религиозного права,

равно как и не о других сторонах и формах

непосредственного интеллектуального и иного воздействия

первого на второе. Имеется в виду влияние подсистемы

иудейского религиозного права на светское право и на всю

систему современного израильского права самим фактом

Так, согласно Закону о юрисдикции раввинских судов

[Rabbinical Courts Jurisdiction (Marriage and Divorce) Law],

принятому парламентом Израиля в 1953 г., к

исключительному ведению этих судебных органов

отнесены вопросы, касающиеся браков и разводов евреев

Исходя из того, что раввинские суды могут применять

только нормы религиозного права, следует заключить, что

данная сфера общественных отношений опосредуется

только нормами иудейского религиозного права.

Следует заметить, что исключительная юрисдикция

иудейских религиозных судов на решение вопросов,

касающихся браков и разводов, а вместе с ней и сфера

"монопольного" регулирования данных общественных

отношений с помощью норм религиозного права

существовала и раньше

. Более того, она касалась не только

иудейского суда, но и других религиозных судов и

соответствующих религиозных норм. Каждое религиозное

сообщество имело, как и в настоящее время, свои

соответствующие суды и свое религиозное, чаще всего

именуемое "персональным", то есть принадлежащим

каждому отдельному лицу, а не органу или сообществу,

право. Религиозные суды, равно как и соответствующие

религиозные правовые массивы, были относительно

обособлены от гражданских судов и светских правовых

норм и имели определенную автономию

После провозглашения независимости Израиля

активность иудейских религиозных судов значительно

возросла

, а традиционная сфера непосредственного

регулятивного воздействия иудейского религиозного права

несколько расширилась.

Согласно действующему законодательству, точнее —

статутному праву, принимаемому Кнессетом, сфера

непосредственного регулятивного воздействия иудейского

права стала распространяться, кроме бракосочетания и

разводов, также на некоторые отношения, связанные с

взысканием алиментов, с материальным содержанием

детей и супругов, усыновлением и удочерением, и др.

Такое расширение сферы непосредственного

регулятивного воздействия иудейского религиозного

Englard I. Law and Religion in Israel. P. 203—204.

Isaac A. Party and Politics in Israel: Free Visions of the Yewish

State. Yerusalem, 1981.

Englard I. Op. cit. P. 204.

Ibid.

Rabbinical Courts Jurisdiction (Marriage and Divorce) Law 5713

—1953 (7 L.S.I. 139). S. 1.

Shiloh I. Marriage and Divorce in Israel // Israeli Law Review.

1970. Vol. 5. P. 479—495.

Rosen-Zvi A. Op. cit. P. 75.

Chigier M. The Rabbinical Courts in the State of Israel // Israeli

Law Review. 1967. Vol. 2. P. 147—165.

Family Law Amendment (Maintenance) Law 5719—1959 (13

L.S.I. 73); Women's Equal Rights Law 5711—1951 (5 L.S.I. 171) S. 7—

380

Глава V. Иудейское право

между супругами и др., часть общей с гражданскими

судами юрисдикции

Отмечая весьма сложный, а зачастую — внутренне

противоречивый характер подобного "совместного"

регулятивного воздействия религиозного и светского права

фактически на одни и те же общественные отношения,

израильские исследователи констатируют, что в случае

возникновения споров в данной сфере отношений правовое

разрешение их зачастую идет параллельно в религиозных и

гражданских судах "как дополнение друг к другу", а иногда

имеет место полное их дублирование друг другом

. Само

собой разумеется, как не без сарказма замечают некоторые

авторы, что в случае возникновения при этом каких-либо

проблем, влекущих за собой негативные последствия,

каждая из сторон — религиозные и гражданские суды

весьма настойчиво и последовательно возлагают вину за

неудачное разрешение вопросов друг на друга.

"Гражданские суды направляют свои осуждающие персты

на религиозные, раввинские суды, а последние, в свою

очередь, обвиняют в неудачах первых"

Существование иудейского религиозного права наряду

со светским правом, совместное разрешение ими

общезначимых проблем и возникающих между ними

коллизий, несомненно, накладывает значительный

отпечаток на каждую из этих подсистем общей системы

израильского права — на их характер, содержание, пути и

формы их взаимосвязи и взаимодействия.

9. При этом, рассматривая различные пути и формы

воздействия иудейского религиозного права на

израильское светское право, не следует упускать из виду

также пути и формы обратного воздействия светского права и

соответствующих ему институтов на религиозное право и его

институты.

Такое воздействие всегда существовало и существует с

момента появления светского права и осуществляется

практически в тех же формах и через те же каналы,

которые используются в процессе активного влияния

религиозного права на светское

. Наиболее важными

институтами, с помощью которых светское право

воздействует на религиозное, являются высший

законодательный орган Израиля — Кнессет и Верховный

суд Израиля, а также отчасти — другие израильские

судами

, законодатель, равно как и Верховный суд страны,

будучи органами государства — суверена, не остаются в

стороне от процессов развития и применения иудейского

права.

Это присходит вопреки сложившемуся традиционно-

религиозному мнению о том, что "светский законодатель"

не может ни отменить, ни изменить те или иные

религиозные акты или отдельные нормы, поскольку не он

их устанавливал и "не он является источником

религиозного законодательства"

. Единственно, что он

может сделать "в силу суверенности самого государства",

так это "рекомендовать судам, в том числе и религиозным,

воздерживаться от применения той или иной нормы"

Оказывая перманентное воздействие на религиозное

право, "светский законодатель" Израиля придерживается,

вопреки традиционно-религиозному представлению, совсем

иного мнения. А именно — развиваемому рядом

израильских юристов положению о том, что нет никаких

оснований для того, чтобы "светский законодатель" не мог,

в случае необходимости, отменять или изменять религиоз-

ные нормы, ибо "в отсутствие конституции в стране

светский законодатель является всемогущим (all-powerful)

органом"

В плане реализации данного положения израильским

законодателем был принят целый ряд нормативно-

правовых актов, вносящих "коррективы" и дополнения в

иудейское "процессуальное право". Среди них следует

назвать, например, акты, касающиеся процедуры

деятельности религиозных судов, порядка их формиро-

вания и функционирования, правил добывания и

использования доказательств в суде, общей и

исключительной юрисдикции религиозных судов, и др.

Наряду с этим Кнессетом Израиля были приняты акты,

вносящие существенные изменения и дополнения в

иудейское "материальное право". В качестве примера

можно сослаться на законодательство, "расширяющее

границы гражданского права за счет иудейского

религиозного права", в том числе на такие, как Закон о

равноправии женщин (Women's Equal Rights Law, 1951),

устанавливающий, вопреки существующим религиозным

канонам и отдельным нормам, традиционно ставящим

женщину в неравное положение с мужчиной, принцип

Rosen Zvi A. Op. cit. P.76.

Ibid.

Frimer D. Israel Civil Courts and Rabbinical Courts under one

Roof // Israel Law — Forty Years... P. 553.

CM.: Bazak Y. (ed.). Jewish Law and the State of Israel.

Yerusalem, 1969.

Yadin U. Israel. P. 81.

Balaban V. Balaban (1960). 14 P.D. 285.

Ibid.

Ibid. 14 P.D. 291.

Rosen-Zvi A. Family and Inheritance Law. P.

81.

382

Глава V. Иудейское право

319

трудничества" супругов при разрешении возникающих

между ними имущественных споров; и др.

Воздействие израильского светского права на

иудейское религиозное право через судебную систему и, в

первую очередь, через Верховный суд страны и Высокий

суд справедливости проявляется в следующем.

Во-первых, в том, что Раввинат страны, а вместе с ним

и раввинские суды "подпадают под юрисдикцию Высокого

суда справедливости"

. Попытки религиозных кругов

доказать обратное вызвали соответствующее решение

Верховного суда Израиля о том, что "обладание высшей

властью в делах, касающихся иудейского права и практики

его применения", Раввинат страны, тем не менее, "остается

субъектом юрисдикции Высокого суда справедливости"

К компетенции последнего относится, в частности,

пересмотр ("корректировка") решений Главного раввината

страны, в которых содержатся противоречащие

действующему законодательству "нормы

административного права"

В рамках своей компетенции Высокий суд

справедливости рассматривает также аппеляции на

решения того или иного религиозного суда, который, по

мнению истца, при рассмотрении дела "вышел за рамки

своей юрисдикции". В частности, полным основанием для

признания любого решения раввинского суда Высоким су-

дом справедливости недействительным может служить

даже сомнение в том, что хотя бы один из участников

судебного процесса является евреем".

Корректируя решения религиозных судов и приводя их

в соответствие с действующим законодательством, высшие

судебные инстанции страны тем самым корректируют

соответствующим образом и религиозное

законодательство.

Во-вторых, в том, что высшие судебные инстанции

Израиля, выступая в качестве средства воздействия

светского права на религиозное, корректируют его не

только в процессе применения, но и в ходе его толкования

Причем последнее касается не только его отдельных норм

или институтов, но и используемых в религиозном праве и

и практики — термина "еврей". Традиционно, согласно

"ортодоксальному раввинскому подходу" к этому понятию,

в качестве евреев признавались только лица, рожденные

матерью-еврейкой и лица, принявшие иудаизм как

религиозную веру и не признающие какой-либо иной веры

Согласно решению Верховного суда Израиля данное

понятие было значительно расширено. Понятием "еврей",

которым пользуются в настоящее время как в светском,

так и в религиозном праве Израиля, охватываются также

"дети и внуки евреев, супруга (супруг) еврея, супруги

детей-евреев и супруги внуков-евреев"

И, в-третьих, в том, что согласно действующему

законодательству Израиля и решениям Верховного суда

этой страны религиозным судам вменяется в обязанность

"соблюдать основные законодательные акты и текущее

законодательство", действовать в "рамках

конституционного права и с соблюдением принципов

фундаментальных человеческих прав"

Анализируя социально-политический и правовой статус

религиозных судов в Израиле, исследователи не без

оснований отмечают, что, с одной стороны, они являются

"независимыми и не подчиняются требованиям

гражданского права", а, с другой, — они выступают в

качестве его субъектов и в определенной мере подчиня-

ются требованиям гражданского права

Однако, как бы там ни было, наряду с мнением о

расширении сферы приложения религиозного права в

настоящее время существует иная точка зрения, согласно

которой эта сфера сужается, по крайней мере в той ее

части, которая касается правового регулирования

деятельности религиозных судов. При любом подходе и

мнении по данному вопросу это означает признание того,

что в общей системе израильского права идет

непрерывный процесс прямого и обратного воздействия

иудейского религиозного права, с одной стороны, и

Rosen-Zvi A. Op. cit. Р. 81.

Kretzmer D. Constitutional Law. P. 48—49.

H.C. 195/64. Southern Сотр. Ltd. V. Chief Rabbinate, 18 (2). P.D. 324

(1964).

Kretzmer D. Op. cit. P. 49.

Yadin U. Israel. P. 76.

См.: Барак А. Судейское усмотрение / Вступ. ст. М. В. Баглая. М.,

1999. С. 74—101, 141—147.

Kretzmer D. Op. cit. P. 43.

H.C. 264/87. Hitachdut Hasefaredim Shomrei Torah v. Director of

Population Registry, 43 (2). P.D. 727 (1989).

CM.: Rosen-Zvi A. Op. cit. P. 82.

Chigier M. The Rabbinical Courts in the State of Israel // Israeli Law

Review. 1967. Vol. 2. P. 147—149.

Глава VI. Мусульманское право как разновидность религиозного права 320

Г л а в а VI

МУСУЛЬМАНСКОЕ ПРАВО КАК РАЗНОВИДНОСТЬ

РЕЛИГИОЗНОГО ПРАВА

Мусульманское право представляет собой систему

норм, выражающих в религиозной форме волю и интересы

религиозной знати, которые изначально

санкционировались и поддерживались демократическим

мусульманским государством

. Сложившись в своей основе

еще в VII—X вв. в период становления и развития фео-

дальных отношений в Арабском халифате, мусульманское

право неизменно выступает лишь как одна из сторон

ислама. Эта религия, отмечается в научных источниках,

содержит в себе, во-первых, теологию, которая

устанавливает и уточняет, во что мусульманин должен

верить и во что не должен верить, а, во-вторых, предписа-

ния верующим, указывающие на то, что они должны делать

и что не должны. В исламской религии совокупность таких

предписаний называется шариатом (в пер. с араб. — "путь

следования") и составляет собственно то, что называют

мусульманским правом

Согласно догмам ислама мусульманское право имеет

своим происхождением Аллаха, который открыл это право

и довел его до всего общества и отдельно взятого человека

через своего посланника и пророка Мухаммеда. Личность

последнего занимает важное место в религиозной доктрине

ислама в целом.

Этот человек был избран самим Богом в качестве

посланника и пророка, говорится в самых ранних и более

поздних богословских исследованиях. Признание

пророческой миссии Мухаммеда — один из двух

непременных символов мусульманской веры. А именно

веры в то, что "нет никакого божества, кроме Аллаха", и

что Мухаммед является пророком и посланником Аллаха

Незыблемая основа мусульманского права — Коран.

Это главная священная книга мусульман, в которой

собраны различные проповеди, обрядовые и юридические

Коран является первым и основным источником

мусульманского права. Однако никто из мусульманских

юристов его не воспринимает ни в качестве книги права,

ни в качестве кодекса мусульманского права. Отдельные

положения юридического характера, содержащиеся в

Коране, далеко недостаточны для того, чтобы вести речь о

кодификации. Более того, многие правовые институты,

имеющие огромное значение для формирования и развития

мусульманского права, в этой священной книге даже не

упоминаются.

Вот почему мусульманский судья, осуществляя

правосудие, обращается непосредственно не к Корану,

который он не может и не должен толковать, а к книгам,

написанным в разные годы авторитетными юристами,

учеными-богословами и содержащим в себе такое

толкование.

Коран же как главная священная книга мусульман, как

"руководство для богобоязненных" и предостережение для

неверующих, для всех, которые "пытаются обмануть

Аллаха, и тех, которые уверовали, но обманывают только

самих себя", будучи основополагающим источником

мусульманского права, выступает все же в первую очередь

как фундаментальный богословский труд. Он является мо-

ральной и религиозно-философской основой

мусульманского государства и права, исходным моментом в

процессе их возникновения и развития. Однако Коран не

может рассматриваться исключительно как правовой

памятник, как чисто или даже преимущественно

юридический акт.

Чтобы убедиться в этом, достаточно обратить

внимание на основные положения и основополагающие

идеи, которые пронизывают Коран.

Среди них выделим прежде всего положения и идеи о

несравненном могуществе, абсолютной власти и авторитете

Аллаха. Аллах сотворил "небеса и землю истиной",

"сотворил человека из капли". "И скот Он создал; для вас в

нем — согревание и польза, от них вы питаетесь". На Аллахе

"лежит направление к пути". Он "тот, который низводит с

небес воду: для вас от нее питье, и от нее деревья, где вы

пасете". Аллах подчинил вам "ночь и день, солнце и луну. И

звезды подчинены Его велениям". Он знает все и "про то,

что в груди". "И говорит Он то, чего вы не знаете". Аллах —

всепроникающий, сведущий. Он "тот, кто рассеял вас по

земле, и к Нему вы вернетесь". Он "тот, кто растил вас и

Саидов А. X. Сравнительное правоведение. Ташкент, 1999. С.

346—363.

Давид Р. Основные правовые системы современности. С. 83—

84.

Коран. М., 1991. С. 164, 287, 357,