Мамедова Ф. Дж. Политическая история и историческая география Кавказской Албании (III в. до н. э.

Подождите немного. Документ загружается.

Дело в том, что для периода V — VII вв., чему посвящено

исследование Б. Улубабяна (во всяком случае та, отмечено в заголовке

книги), исторические границы Албании известны в науке и уже не

вызывают никаких споров. По единым данным всех источников, южная

граница Албании проходила по р. Араке, т. е. Албания простиралась от

Аракса до Дербента. Еще К. В. Тревер отмечала, что «...в V в. пределы

Албанского царства расширились: в него входило и правобережье Куры, от

Хунаракерта до впадения Аракса в Куру, включая древние области

Шакашен, Утик, Арцах и область города Пайтакарана» [374, с. 201]. Еще раз

напомним, что у такого албаниста, как К. В. Тревер, не вызывало сомнения

наличие Албанского царства.

Споры о южной границе Албании могли возникнуть, в античном

периоде, поводом для которых послужили противоречивые данные

некоторых античных авторов, а также сведение армянского автора V в.

Фавстоса Бузандаци, сообщающего о событиях 371 г. (развернутое

комментирование этих спорных сведений дано нами во второй главе).

Рассмотрению этих данных и посвятили свои работы Б. Улубабян, цель и

задачи монографии которого должны быть другими, А. Ш. Мнацаканян,

цель-которого также должна быть иная — литература Кавказской Албании.

К ним примыкает и диссертация Г. X. Свазяна.

Следует еще раз обратить внимание на период, исследуемый Г. X.

Свазяном, — Агванк в VII — VIII вв., .т. е. период господства в Албании

Михранидов. Именно в этот период ни у кого из исследователей не

вызывает сомнения вопрос о территориальной целостности Албании, о ее

территориальных пределах.

Если даже согласиться с мнением ученых, согласно которым

правобережье Албании до 387 г. было в составе Армении, то все равно

вызывает недоумение, какое это имеет отношение к истории Албании VII —

VIII вв., когда эти области уже три-четыре столетия были албанскими?

Непонятен интерес Г. X. Свазяна к псевдогенетической преемственности и

продолжению представлять эти две области (Утик и Арцах) как

политическое, этническое, культурное единство с Арменией на протяжении

VII—VIII вв.

Так, относительно территориальных владений Албании

42-6

VII — VIII вв. Каланкатуйский сообщает: «Таким образом, он (Джеваншир -

Ф. М.) самодержавно и с великолепием правил от пределов Иберии до

ворот гунских и до р. Аракса» (Каланкатуйский, II, 21). Что Албании

принадлежала и левобережная Албания явствует и из следующего: «В тот

день Джеваншир одержал великолепную победу (над хазарами) и говорил

тому варварскому народу: «Поди войди в ворота Чола и не выходи более

сюда» (Каланкатуйский, II, 23). Эти же пределы Албании от ворот Чола и

до р. Араке сохранились при преемнике Джеваншира, албанском правителе

Вараз-Трдате. «Он [Вараз-Трдат. — Ф. М.] великодушно кротостью

подчинил себе страну [Албанию] в обычных ее границах...»

(Каланкатуйский, II, 35, 37).

В свете вышеизложенного наглядно представлена вся

несостоятельность утверждения Г. X. Свазяна, что «описываемая же у

Каганкатваци страна Агванк расположена между реками Курой и Араксом и

именно эту территорию он называет «Агванком», под этим географическим

названием понимая древнеармянские провинции Арцах и Ути» [354, с. 5].

Запутавшись в понятиях Агванк и Албания и видя, что у Каланкатуйского

речь идет об одной единой стране (правобережной и левобережной вместе),

Г. X. Свазян отмечает, что страна в период правления Михранидов (Вараз-

Григора, Джеваншира и Вараз-Трдата) представляла «агванское

марзбанство» и обозначалась «общим названием Аран» [354, с. 19], хотя у

Каланкатуйского страна в этот период, как и в предшествующие,

называлась только Албанией. И это естественно.

Б. Улубабян, Ш. В. Смбатян и Г. X. Свазян не желают разобраться в

понятиях «марзбанство» и наличие в стране царской власти. «Марзбанство»

— это не княжество, как полагает Б. Улубабян, а наместничество, которое

устанавливается в стране только в том случае, когда отменяется в стране

царская власть, и страна превращается в провинцию. Такая участь среди

стран Закавказья раньше всех постигла Армению, затем Иберию и почти не

затронула Албании. Б. Улубабян и Ш. В. Смбатян переносят марзбанскнй

режим в Албанию [383, с. 40, 108, 115; 49, с. 5]. Как известно, в 387 г., когда

Армения еще и еще раз (в который раз !!!) была поделена между двумя

империями — Византией и Ираном,

албанские области Арцах, Ути и Пайтакаран, согласно армянской традиции

(историографии), были юридически еще раз закреплены за Албанией, а

область Гугарк (Гогарена) — за Иберией. А в 428 г. царская власть в Ар-

мении была отменена (до этого периода она носила номинальный характер),

и Армения стала провинцией, управляемой марзбаном. Албания свою

самостоятельность не теряла, царская власть албанских Аршакидов

просуществовала до 510 г., а потом ее сменила власть великих князей

Албании — Михранидов, продолжавшаяся до VIII в. включительно. И если

в своих предшествующих статьях Б. Улубабян еще соглашается — при-

нимает дату 387 г., то в этой монографии он в своих измышлениях пошел

еще дальше, утверждая, что области Арцах и Ути (а также Гугарк) в составе

Армении оставались вплоть до 428 года. И после этого они небыли

завоеваны Агванком и даже не Персия их передала Агванку (Албании), а

просто из Ути, Арцаха и Агванка (Албании) образовала одну зависимую об-

ласть» [383, с. 127].

Абсолютно неверным является утверждение Г. X. Свазяна, что

«Михраниды оставались персами только в течение двух поколений,

после чего приняли христианство и сроднились с представителями

местных армянских нахараров, окончательно арменизировались, усвоили

обычаи и быт, характерные для армянской знати». Ведь Михраниды,

будучи по происхождению персами, стали правителями Албанской страны.

С этой целью они приняли веру, которую исповедовали албаны (следует

подчеркнуть, что христианство исповедовали не только армяне),

приобщились к местной албанской культуре, вели проалбанскую политику.

Известно, что на территории Албании, правобережья, согласно данным

античных источников [103, с. 139— 144; 250], армянских и албанских

историков, жили албаны, удины, каспии и другие этнические группы.

Согласно данным сирийских и арабских источников VI — X вв., не только

в зоне Партава (современной Барды), но и в зоне Сисакана — Сюника

(современного Сисиана) народ говорил но по-армянски [149, с. 94 —- 100,

прим. 129]. Справедливо говорить в этом случае об албанизации

Михранидов, но никак не об их арменизации.

Что же касается остальных вопросов, «исследованных», «новых»

в диссертации Г. X. Свазяна, то следует заметить, что многие из них

списаны с публикаций, в частности с нашей и с монографии 3. М.

Буниятова. Вероятно, иначе и не могло быть, так как работа Г. X. Свазяна

называется «Агван VII —VIII вв.», а 3. М. Буниятова__

«Азербайджан в VII — IX вв.», и хронологически и тематически, видимо,

трудно разойтись.

Работа Г. X. Свазяна состоит из трех глав, где первая .посвящена

социально-экономическим отношениям Албании VII —VIII вв., а две другие

главы посвящены политической истории Албании — «Род Михранидов и

Агванк» (гл. II); «Политическая история Агванка VII —-"VIII вв.» (гл. III).

Первая глава повторяет нашу диссертацию об общественном строе Албании

V — VIII вв.

При сопоставлении статей, а также глав II. III, IV :нашей

диссертационной работы с первой главой работы Г. X. Свазяна нетрудно

заметить одни и те же исследуемые вопросы, одни и те же выкладки,

выводы. Это относится к толкованию терминов «хостак», «аваг», «кртсер»,

«спарапет», «рамик», «шинакан», «алахин». Разница лишь в том, что Г. X.

Свазян пришел к этим выводам •с опозданием на шесть лет после наших

публикаций. Новизна работы Г. X. Свазяна состоит лишь в верном

пересмотре им традиционной даты правления Джеваншира (Михранида). Г.

X. Свазян опровергает существующее в историографии мнение, согласно

которому Джеваншир правил в 636 — 669 (или 680) годы. Он дает, на наш

взгляд, более верную датировку — 642 — 683 гг. [354, с. 20 — 23].

Последнее издание Каланкатуйского, предпринятое Ш. Смбатяном,

также грешит заимствованиями, особенно это относится к комментариям

[49, с. 191 — 102. 195]

Резюмируя сказанное по поводу концепции исследований,

рассматривающих Албанию как Восточную Армению, следует отметить,

что она основывается на противоречивых, спорных данных источников

(подробно см. II главу). Не сопоставив эти данные с синхронными мест-

ными источниками, абстрагируясь от реальной истории Армении, они

развили теорию с далеко идущими выводами. Очевидно, сторонники этой

концепции понимают уязвимость, шаткость и непрочность своих позиций.

Потому предпринимают неоднократные попытки утвердить, а не научно

доказать это мнение в науке.

Глава II

ИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ АЛБАНИИ

III в. до н. э. — VIII в. н. э.*

Историческая география народов СССР (в том числе и стран

Закавказья) в настоящее время является одной из кардинальных проблем,

которую разрабатывают советские историки и востоковеды.

Исследование исторической географии Азербайджана с древних

времен до позднего средневековья имеет исключительно важное значение

как самостоятельная тема для истории Азербайджана, так и для решения

проблемы исторической географии народов Кавказа и Закавказья в целом.

В задачи исторической географии входит выявление

местонахождения этнических групп, локализация этнополитических

объединений, определение территории, на которой происходили

консолидация племен и образование народности, государства, определение

политических границ государства.

Таким образом, вопросы исторической географии тесно связаны с

проблемами этногенеза народа, внешне и внутриполитического положения

страны, политического статуса страны, господства и распространения той

или иной идеологии.

Историческая география Азербайджана (периода древности и

средневековья) остается пока совершенно неисследованным разделом

истории Азербайджана и народов Закавказья. Между тем советская

историография располагает значительным количеством специальных работ,

освещающих эту проблему, в применении к сопредельным странам (работы

академика С. Т. Еремяна для Армении, работы академиков Н. А.

Бердзенашвили, Г. А. Меликишвили, докторов исторических наук Т. Г.

Папуашвили, Д. Л. Мусхелишвили для Грузии) [212, с. 79 —

__________________________________________________________

* Пользуясь случаем, выражаю глубокую признательность член-

корреспонденту АН АзССР И. Г. Алиеву, который стоял у истоков этой

работы и помог ценными советами и замечаниями в процессе написания

данной главы.

97; 201; 203; с. 43-60; 140; 139; 289; 308; 306; 307; 332;

Изученность проблемы исторической географии Армении и Грузии

объясняется как наличием широкой источниковедческой базы, так и

наличием историко-географической традиции, богатого документального и

эпиграфического материала, богатой армянской и грузинской

историографии.

Предпосылки развития географических воззрений о народах

Кавказа были созданы еще в античную эпоху, в трудах Страбона (I в. до н.

э.-—I в. н. э.), а также последнего крупнейшего представителя античной

науки — Клавдия Птолемея (I — II в. н. э.).

В армянской действительности географические и картографические

методы античной науки наиболее полно отразились в «Армянской

географии VII в.» Анания Ширакаци, где дано политическое разделение

Ближнего Востока VI — VII вв., а Азия разделена на 44 страны и под

номером 25 освещена Иберия, под номером 26 — Албания и 27 — Армения.

Однако именно Ширакаци считает, что междуречье Куры и Аракса, т. е.

области Арцах, Пайтакаран и Ути, были исконно армянскими, и только

после раздела Армении в 387 г. между Персией и Византией эти области

были присоединены к Албании, а область Гугарк — к Грузии.

Традиция географических и картографических воззрений была

продолжена в XIII в. в «Армянской географии» Вардана Великого.

Историческая география Грузии нашла отражение в «Географии»

Вахушти (XVIII в.). По мнению М. Броссе, «География» Вахушти имеет

такое же значение для Грузии, как топографические заметки Гомера для

Греции. Историческая география раннесредневекового Южного

Азербайджана освещена в источнике VII в. («Города Ирана» — Ираншахр).

Существенным дополнением к перечисленным географическим трудам

являются данные арабских и персидских географов и историков, историко-

географических трактатов и исторических нарративных источников.

Что же касается истории Азербайджана (Северного), то мы не

располагаем ни одним местным географическим источником, к тому же

имеем очень скудную источниковедческую базу. Единственным местным

источником, освещающим

историю Азербайджана I —VIII вв., является труд албанского автора VIII в.

Моисея Каланкатуйского «История албан», в которой он пытается очертить

пределы албанского народа в каждый период — в I в., V в.,

VIII в.

Сведения об исторической географии Азербайджана

раннесредневекового и средневекового периодов сохранились в трудах

арабских и персидских авторов.

Вопросы исторической географии Албании (Азербайджана)

античного периода и раннего средневековья ставились в работах

дореволюционных ученых России, зарубежных, а также советских ученых

— А. Яновского, Б. Дорна, В. Томашека, А. Е. Крымского, С. В. Юшкова, С.

Т. Еремяна, К. В. Тревер, К. Алиева и др. [414; 194; 442; 238, с. 289 — 305;

239, с. 369 — 384; 408; 201; 374, с. 137—142; 103, с. 13, 98—100; 318, с.

10—18; 304]. Но все они основывались, главным образом, как на одно-

стороннем использовании античных источников, армянских авторов без

попытки выявления их достоверности, так и на сложившейся армянской

традиции.

В советской историографии вопрос о юго-западной и южной

границе Албании периода VII — IX вв. впервые был верно поставлен

академиком 3. М. Буниятовым. Удачной находкой 3. М. Буниятова является

выявление им первого Шаки, помещенного им на правобережье Куры, что

вносит ясность при восстановлении отдельных событий в исторической

географии Албании [151, с. 869— 871]. Точно очерчены 3. М. Буниятовым

южные границы Азербайджана в VII—IX вв. [149, с. 92, 100; 153, с. 67—68].

А. П. Новосельцев, прекрасно знающий кавказские реалии, считает,

что Албания в период раннего средневековья включала в основном

территорию современной Азербайджанской ССР, а также земли Армении,

Дагестанской АССР, Восточной Грузии [321].

Итак, как видно из вышеизложенного, азербайджанские

исследователи поставлены в совершенно иные условия, нежели их коллеги

в Армении и Грузии. Азербайджанские ученые, по существу, впервые

создают историческую географию Азербайджана. Отсутствие исторической,

географической традиции, известных и сложившихся научных

представлений по данной проблеме, что не дает возможности в какой-то

мере опелировать ими, создает непомерные трудности в процессе работы.

К тому же приходится неоднократно высказывать свое отношение к

сложившимся двум традициям— армянской и грузинской, на чем мы

специально остановимся ниже.

Вместе с тем, невзирая на эти трудности, возможности заняться

изучением этой проблемы есть. Дело в том что исследователи не смогли

воспользоваться имеющимися у нас источниками, сполна определить

степень их достоверности, характер памятников и не извлекли из них всех

необходимых и важных для истории Азербайджана данных. На основании

имеющихся источников можно прийти к новым, весьма любопытным

выводам. Быть может наш опыт, хоть отчасти, докажет справедливость

нашей мысли.

В процессе работы мы выработали свой метод исследования:

I) при использовании данных того или иного источника прежде

следует рассмотреть время появления источника, цель, поставленную перед

его автором, определить характер его и потом выявить степень

достоверности тех или иных данных; 2) исследовать реалии времени, опи-

сываемого источником, причем реалии албанские, армянские, грузинские

синхронного времени; 3) из разноязычных и разновременных источников

как античных, так и поздних арабских, персидских, предпочтение отдать

местным источникам — албанским, армянским и грузинским; 4)

рассмотреть договоры, которые не привлекались к исследуемой проблеме.

Концепция исторической географии Албании, которой

придерживаются армянские и грузинские ученые, сводится к следующему.

Согласно армянской традиции, территория Азербайджана в

древности и раннем средневековье располагалась севернее р. Куры, только

на левом берегу Куры (левобережье), т. е. согласно этой традиции,

территория нынешнего междуречья Куры и Аракса была армянской. И

только после 387 г. эта территория отошла к Албании, но этнически,

политически и культурно продолжала считаться восточными областями

Армении.

Согласно грузинской (старой) традиции, западная часть

левобережной территории Албании была грузинской территорией. А по

новой грузинской традиции (автор которой Д. Л. Мусхелишвили) Грузии

принадлежали

как левобережная территория Албании, «щедро выделенная» армянскими

исследователями, так и западная часть, а в отдельные периоды и все

правобережье Азербайджана.

§ 1. Политико-административные единицы.

Этнические границы

Согласно данным письменных источников — армянских авторов V

— VIII вв. и албанского автора VII — VIII вв. Моисея Каланкатуйского,

территория Албании I — VII вв. простиралась от Кавказских гор на севере

до р. Араке на юге, от Иберии на западе до Каспийского моря на востоке.

Вся территория Албании естественными границами была разделена на

многочисленные районы. В административно-территориальном отношении

она делилась на области (гавары) и провинции (наханги)*.

Албания, расположенная на левом берегу Куры (левобережная), в

административном отношении делилась только на гавары.

Административное деление здесь менее развито, чем в правобережной

Албании. Согласно данным «Армянской географии VII в.» левобережье

Албании состояло из одиннадцати областей. Албанский источник

упоминает четыре из них — Кабалу, Шаки, Камбисену и Эджери,

которые были самыми большими и политически важными. Три области

(Кабала, Шаки и Камбисена) представляли собой церковно-

административные единицы, епископства, представители которых

(епископы) присутствовали на всех албанских соборах. К левобережной

Албании помимо упомянутых гаваров относились и две страны — Лпиния

и Чола, которые не всегда входили в состав Албанского государства. Еще

во второй половине V в. они продолжали оставаться периферийными

областями с сохранением частичной внутренней автономии. Однако после

488 г. в царствование албанского царя Вачагана III Лпиния и Чола

окончательно вошли в состав Албанского государства. Считают, что

название Чола (Чор, Чол) иранского происхождения. Область Чола

занимала прикаспийскую полосу, начиная

__________________________________________________________

* Несколько гаваров составляли провинцию (наханг).

от прохода Чола (Дербент) к югу приблизительно до горы Бешбармак.

Крупными городами области были Чел (столица массагетских Аршакидов),

Дербент.

Область Чола была богата виноградом, фруктами зерном. Велико

было и ее стратегическое значение. В ней находились так называемые

Албанские ворота - проход между горами большого Кавказа и Каспийским

морем. Через эти ворота с севера в страну могли вторгаться различные

кочевые племена, представляющие угрозу не только для Албании, но и для

Сасанидов и Византии. Поэтому в охране этого прохода были заинтере-

сованы но только албаны, но и крупные державы того времени —

Сасанидская Персия и Византия.

Исследование письменных источников и археологические

изыскания, проводимые в Дербенте с 1971 г. А. А. Кудрявцевым, показали,

что область Чола, «крепость и город охраняли на протяжении всего

албанского периода важную дорогу в западном Прикаспии и обитателями

его, стражами знаменитых «ворот» были местные дагестанские племена,

входившие в этот период в состав Албанского царства» [240; 241, с. 62]. В

IV — V вв. в результате активизации кочевого мира с севера через проход

Чола хлынули новые орды кочевников, которые стали оседать к югу от

Дербента. Следы этого проникновения выявлены в культурных слоях

Дербента IV — V вв. Здесь обнаружены сероглиняная керамика, своими

формами и. орнаментикой тяготеющая к керамическим изделиям

кочевников Северного Кавказа и Предкавказья, а также предметы

вооружения и быта, типичные для степняков. [241, с. 64].

Дербентский проход— «пограничная крепость Чола». «ворота

Чола», «ворота гуннов», граница «владении албан и хонов» —становится

границей Албании и «царств» кочевников, т. е. границей двух миров—

земледельческого и скотоводческого [241, с. 65, 80; 240, с. 68].

В V в., когда на Восточном Кавказе началась, Сасанидская

экспансия, области Чола отводилась большая военная и политическая

роль. Закрыв проход, Сасаниды, с одной стороны, «изолировали народы

Закавказья о возможных союзов с кочевниками в их борьбе с персам, а о

другой —выступали защитниками покоренных территорий от

опустошительных набегов степняков» [241, с 79].

Мамедова Ф. Дж. Политическая история и историческая география Кавказской Албании (III в. до н. э. - VIII в. н. э.)

Подождите немного. Документ загружается.