Макаренко В.П. Аналитическая политическая философия

Подождите немного. Документ загружается.

из них надеется сыграть главную роль в неопределенном будущем данного

института. Все это устраняет ( или делает трудноуловимыми) индивидуальные

интересы.

Главный вклад АЭТ в нормативный анализ общества связан с описанием

условий эффективности децентрализованных институтов рынка и

централизованных политических институтов.

В заключение уточним ее смысл. АЭТ изучает пробле-му возможности РВ и

пределы человеческих действий в реальном мире. Тем самым не исключена

возможность абсолютного доверия к экономическому и социальному анализу.

Ведь все возможности воплощаются или не воплощаются в действительность.

Однако ни экономика, ни социальные науки в целом пока не могут определить

множество возможных воплощений хотя бы с минимальной степенью

достоверности. Само определение зависит от бесконечного числа принципов

бытия социального мира и взаимосвязей его фрагментов. Хотя эти принципы

противоречат друг другу, но все они сопротивляются опровержениям на

основе наблюдаемых фактов. Отсюда не следует реализуемость всех

возможностей. Утверждения о возможности РВ есть комплекс высказываний

разной степени вероятности. Серьезная формулировка проблемы возможности

РВ позволяет отбросить все « неопровержимые принципы и законы»

социальной организации.

Теперь уточним смысл эвристического потенциала АЭТ. Современная

физика сформулировала принципиальное положение: акт наблюдения

модифицирует предмет наблюдения. В социальной жизни взаимосвязь

наблюдателя и предмета наблюдения (поведения и теории поведения) богаче

и сложнее. Для мысли нет ничего невероятного и невозможного. Однако

негероическая теория человеческого поведения стала элементом популярного

экономиче-

123

ского дискурса. Она предлагает определенную оценку поведения, для описания

которого должна служить. Как было показано, экономика благосостояния не

выполняет данной функции.

Комплекс социальных институтов тоже создан для реализации идеи о

худшем из возможных социальных миров. Социальные институты воплощают

пессимистические представления о человеческой природе. Определяют

поведение большинства людей и подрывают добродетель героизма. А без нее

невозможно эффективное функционирование социальных институтов. Эта

опасность не нова (понятие «лжи во благо» восходит к Платону), но не имеет

решающего значения. Ведь эффект обратной связи институционального

выбора и поведения людей входит в нормативный, но не исчерпывающий

анализ общества. И все же беспокойство проявляется особенно сильно в

комментариях на тему экономики и ОВ. Если абстрагироваться от научных

достоинств указанных теорий, они делают нашу жизнь еще более мрачной.

Такова цена истины. В обозримом будущем ее вряд ли удастся снизить.

II РИМЕЧАНИЯ

См.: Неупе P. The Economic Way of Thinking. Macmillan: London, 1973.

Изучение возможностей применения логики и математики к анализу проблем

моральной и политической философии не входит в задачу главы и книги в целом.

В дальнейшем понятия привлекательности и аттракторов будут

использоваться как синонимы, если это не требует специальных уточнений.

См.: HichsJ. The Valuation of social income // Economica, 1940, №7. P. 105 - 124;

Kaldor N. Welfare propositions of economics and

124

interpersonal comparisons of utility// Economic Journal, 1939, №49. P. 549 - 552; Scitovsky

T. A note on welfare propositions in economics // Review of Economic Studies, 1941 - 1942,

№9. P. 77 - 88.

Head]. Public Goods and Public Welfare. Durham, Newcasde: Duke University Press,

1967. P. 97.

Brennan G., Buchanan J. The Reason of Rules. New York: Cambridge University Press,

1985. P. 31.

См.: Arrow K., Hahn F. General Competitive Analysis. Edinburg: Oliver &Boyd, 1971.

Си.: Johnson S., Mayer T. An extension of Sidgwick's equity principle // Quarterly

Journal of Economics, 1962, №76. P. 454 - 463; White M., White A. Horizontal inequity in

the federal income tax treatment of homeowners and tenants // National Tax Journal,

1965,

№ 18. P. 225 - 239; Plotnick R. The concepts and measurement of horizontal

inequity//Journal of Public Economics, 1982, vol. 17, №3. P. 373 - 392.

Lirsey R., Lancaster K. The general tfieory of second-best // Review of Economic

Studies, 1956 - 1957, №24. E 21.

См.: Robbins L. The Nature and Significance of Economic Science. Macmillan:

London, 1932.

Buchanan J. Freedom in Constitutional Contract. College Station: Texas A&M

University Press, 1977. P. 69.

Buchanan J. Op. cit. P. 74.

См.: Brennan G., Lmnasky L. Democracy and Decision. New York: Cambridge

University Press, 1991.

Coughlin R Pareto optimality of policy proposals with probabilistic voting // Public

Choice, 1982, № 39. P. 431.

Hirschman A. Against parsimony // Economics and Philosophy, 1985, № 1. P. 18; см.

также: Макаренко В. П. Проблема общего зла: расплата за непоследовательность. М.:

Вузовская книга, 2000.

Hardin G. The tragedy of the Commons // Science, 1968, № 162. P. 1248.

125

Shubik M. Game Theory in the Social Sciences. Cambridge, Mass.: MIT Press, 1982. P.

163.

Buchanan J. Op. cit. P. 201.

Buchanan J. The Limits of Liberty. Chicago: University of Chicago Press, 1975. P. 58.

Samuelson P. The pure theory of public expenditure // Review of Economics and Statistics,

1954, №36. P. 387.

Samuelson P. Diagrammatic exposition of a theory of public expenditure // Review of

Economics and Statistics, 1955, №37. P. 355.

См .: Olson M. The Logic of Collective Action. Cambridge, Mass.: Harvard University

Press, 1965; Hardin R. Collective Action. Baltimore: Johns Hopkins University Press, 1982.

Hardin G. The tragedy of the commons // Science, 1968, № 162. P. 1246.

См .: Musgrave R., Peacock A. Classics in the Theory of Public Finance. London:

Macmillan, 1967.

Brennan G., Buchanan J. Op. cit. P. 144.

См.: Hammond Т., Miller G. The core of the constitution // American Political Science

Review, 1987, vol. 81, №4. P. 1155 - 1174.

См .: Hotelling H. Stability in competition // Economic Journal,

1929, №39. P. 41 - 57.

См.: Downs A. An Economic Theory of Democracy. New York: Harper & Row, 1957.

McKelvey R. Intransivities in multi-dimensional voting models and some implications

for agenda control // Journal of Economic Theory, 1976, № 12. P. 482.

Brennan G., Lomashy L. Democracy and Decision. New York: Cambridge University

Press, 1991. P. 44.

Brennan G., Lomasky L. Op. cit. P. 92.

Ibidem. P. 98.

Ibidem. P. 141.

Ibidem. P. 173.

126

Глава 3. Люди

Взаимодействие социологии и ПФ не менее интересно. До XIX в. сентенции

и высказывания на социологические темы были постоянным мотивом

философских сочинений. Эта традиция развивалась от Платона до Д. С.

Милля. В текстах философов суждения о существующих социальных

отношениях, процессах и структурах переплетались с утопическими

проектами будущего общества. Несмотря на философское обоснование, эти

проекты не воплощались в практику. Одновременно творцы утопий полагали,

что в будущем обществе будут реализованы определенные принципы

политической организации, с которыми люди рано или поздно согласятся. Идея

о возможности реализации - исходный критерий для отличия утопий от

совершенно невероятных предположений . В этом смысле социологическая

рефлексия длительное время выполняла функцию политической теории в

составе философско-мировоззренческих систем. Их социологическая

составляющая колебалась от чистейших выдумок до научных гипотез. Однако

до XIX в. социологическая рефлексия не претендовала на ранг особой

дисциплины в целях обоснования ПФ.

127

В первой половине XIX в. Сен-Симон, Конт, Милль и Спенсер создали

науку об обществе по образцам физики, химии, биологии и других

эмпирических наук. Эти образцы существенно отличались от философских

спекуляций об обществе. Спустя полвека социология превратилась в

самостоятельную дисциплину и начала производить научную продукцию. На

рубеже XIX - XX вв. Э. Дюркгейм и М. Вебер создали предпосылки для

анализа проблемы взаимодействия социологии и ПФ.

Кратко проследим дюркгеймовский и веберовский способ постановки

проблемы. У этих мыслителей можно обнаружить определенную систему

взглядов на проблемы ПФ. Причем эти взгляды тесно связаны с

социологическими концепциями классиков социологии. Дюркгейм и Вебер

знали труды друг друга. Учитывали их при формулировке собственных

политико-философских суждений. Они глубоко и всесторонне разработали

проблему связи социологии с историей, психологией, правом, экономической

теорией, создали свою методологию анализа общества. Без участия Дюркгейма

и Вебера современная социология не смогла бы конституироваться. Труды

Дюркгейма и Вебера повлияли на содержание вопроса о вкладе социологии в

ПФ. Предшественники полагали, что социология возникает на стыке

моральной и политической философии, психологии, экономики и истории.

Теперь проблема выглядела иначе.

3.1. Цепь неопределенностей

В начале XIX в. А. Сен-Симон выразил надежду на появление социальных

наук. К «высшим наукам» в то время причисляли физиологию и психологию,

на которых бази-

128

ровались этика, политика и философия. Этот комплекс составил новую

унифицированную науку о человеке, которая опиралась на биологическое

знание. Предполагалось, что из нее можно извлечь политические выводы для

новой организации человеческого общества.

После смерти Сен-Симона О. Конт создал свою версию этой науки: законы

социологии описывают отношения людей; эти законы несводимы к законам

психики, которые управляют поведением отдельных индивидов; психология -

отрасль физиологии, поскольку сознание есть продукт состояния мозга;

поведение людей объяснимо на основании чисто социологических принципов.

Однако Конт не проводил различия между фактами и ценностями. Поэтому

сформулировал положение, которое обсуждается до сих пор: политические

принципы и решения содержат оценочные суждения, которые логически

выводимы из социологических описаний. Следовательно, ПФ должна

базироваться на социологическом знании.

Орган социальной мысли. Дюркгейм усвоил этот вывод на студенческой

скамье. Его методология связана с концепцией Конта. Дюркгейм определял

политическое общество как «результат взаимосвязи большого числа вторичных

социальных групп, подчиненных одному центру власти и не подлежащих

юрисдикции никакого другого высшего и правомочно установленного центра

власти» '. Государство есть орган социального мышления. Оно состоит из

функционеров законодательной и исполнительной власти. Эта группа

формулирует идеи и принимает решения, относящиеся к обществу в целом,

анализирует, планирует и руководит социальными действиями. Но возникает

вопрос: «К каким целям обычно стремится и должно стремиться государство в

современных социальных условиях?» -.

129

На первую часть вопроса Дюркгейм отвечал так: число целей государства

возрастает в ходе политической истории. По мере развития народа

усложняются экономика, правовая система, культура и администрация.

Поэтому государство умножает собственные цели и функции. Дюркгейм не

соглашался с либеральным постулатом минимальной роли государства: оно

должно гарантировать права человека, а не заниматься распределением

социальных благ. Это требование в данных социальных условиях

невыполнимо. Рост государства остановить невозможно без разрушения

структуры цивилизованной жизни и отбрасывания ценностей, которые оно

воплощает. Параллельно росту государства увеличивается значение индивида.

Он уже не погружен в глубину социальной массы и не подчиняется

коллективным представлениям, целям и практикам: « Сфера индивидуальной

жизни расширяется и становится особым предметом морального уважения.

Индивид обретает все больше прав в отношении собственной личности и

предметов распоряжения. Индивид формулирует такие представления о мире,

которые кажутся ему истинными, и беспрепятственно развивает свои

способности»

. Нельзя пренебрегать личным достоинством индивида и заново

погружать его в социальную массу.

В этом пункте Дюркгейм расходился с Гегелем. Тот предлагал иной

рецепт: цели общества преобладают над частными целями и интересами

индивидов; государство воплощает цели, по отношению к которым индивид

есть средство; зато в награду за труды и лишения на « благо государства»

индивид может утешиться « блеском его славы». Такая перспектива не

устраивала Дюркгейма. Вместо этатистского « ледяного дома» в обществе

набирает силу совершенно иная тенденция - повышение социальной роли и

ценности индивида. Индивид есть «цель в себе». Его

130

нельзя сводить к роли средства для достижения целей государства.

Наоборот, усиление государства предполагает все большее соблюдение прав

индивида. Поэтому индивидуальная мораль развивается параллельно экспансии

государства. Если государство ослабляется, оно не способно гарантировать права

индивидов, руководить поиском новых форм свободы и защищать индивидов

от групповой морали.

Носителями такой морали являются вторичные социальные группы

(военные, клир, педагоги и тому подобная государственная обслуга). Обычно у

них не хватает силы для надзора за поведением и мышлением своих членов.

Едва государство слабнет, военно-полицейские и религиозно-педагогические

группы выходят на политическую сцену. И успешно подавляют социальные

конфликты и индивидуальную свободу. В то же время Дюркгейм считал такие

группы необходимыми. Они препятствуют усилению государственного

аппарата, который обладает органической тенденцией репрессивности и

тирании. Необходимость указанных групп парадоксальна: путем

противодействия государственному аппарату они препятствуют ослаблению

власти государства. Государство использует силу только тогда, когда оно

ослаблено и никаких других средств для совместного гражданского действия

у него не остается.

Дюркгейм не питал особых иллюзий относительно государства. Оно далеко

от повседневной жизни граждан и не может самостоятельно управлять

обществом: « Коллективная деятельность всегда слишком сложна для того,

чтобы ее мог выразить один-единственный орган - государство. Кроме того,

государство слишком далеко от индивидов. Оно поддерживает с ними крайне

поверхностные и неустойчивые отношения. И не обладает возможностью

глубоко проникнуть в сознание множества инди-

131

видов и социализировать их изнутри. Вот почему там, где оно составляет

единственную среду, в которой люди могут готовиться к практике совместной

жизни, они неизбежно отрываются от нее, отдаляются друг от друга, а вместе

с тем распадается и общество. Нация может поддерживать свое существование

только в том случае, если между государством и отдельными лицами

внедряется целый ряд вторичных групп, достаточно близких к индивидам,

чтобы вовлечь их в сферу своего действия и таким образом втянуть их в общий

поток социальной жизни»

. Таковы главные социальные идеалы и ценности

развитых народов.

Затем Дюркгейм анализирует вторую часть вопроса о целях современного

государства. Их две: 1. Государство обязано защищать граждан от власти

вторичных социальных групп. Прецеденты уже были: государство освободило

детей от абсолютной власти родителей, ремесленников - от цеховой власти,

крестьян - от власти феодалов. Эта цель стоит и перед современным

государством. 2. Государство обязано создавать условия и институты для

полной самореализации индивидов, предотвращать любую личную власть,

стимулировать обмен благами, услугами и сотрудничество индивидов для

движения к общим идеалам.

Согласно Дюркгейму, критерием различия форм правления являются два

свойства: внимание правительства к общим делам, включая критическую

оценку собственных действий; отсутствие барьеров и развитая коммуникация

между правительством и обществом. Эти свойства культивируются

демократией. Демократические политические институты способствуют

генерированию идей, мыслей и самокритики. Темп и сложность социальных

изменений возрастает. Поэтому необходимо оперативное и рацио-

132