способен определять окраску предмета независимо от условий освещения. Такую
способность называют константностью восприятия окраски. Константность восприятия
окраски далеко не абсолютна, она только до известной степени приближает наблюдателя к
определению истинной окраски предмета, а иногда вообще отказывает. Но замечательная
способность вносить коррективу в непосред-ственно воспринимаемый цвет, поправки на
особенности данного освещения – эта способность безусловно существует и подтверждается
многими экспериментами. Существует она и у многих животных, не только у позвоночных,
но даже у насекомых (например, у пчел). Несомненно, что константность восприятия
окраски биологически чрезвычайно полезна, но для ее выработки природе потребовалось
создать и развить чрезвычайно сложный механизм. Сущность его заключается в том, чтобы
при каждом конкретном освещении учитывать его спектральный состав и пересчитывать
воспринимаемый цвет, приводя его к какому-то одному, привычному для организма
стандарту. Выходит, что у каждого из нас есть свой стандартный источник цвета и, приводя
любой воспринимаемый цвет к этому стандарту, мы определяем окраску предмета, его
индивидуальные свойства.
Что же может служить отправной точкой для такого пересчета? Очевидно, цвет
известного нам предмета, с которым мы сравниваем излучения, исходящие от других
предметов, что и помогает определить их окраску. Пересчет облегчается, если в поле зрения
есть белый предмет, который, неселективно отражая нзлучение источника, дает возможность
судить о характеристиках освещения. Хорошо известные белые предметы – побеленная
стена или потолок, бумага, сахар, снег. Но, видимо, поправку можно вносить и по
окрашенным, хорошо знакомым нам предметам.
Таким образом, в основе конетантности восприятия окраски лежит сложнейший
механизм, работы которого мы, однако, не ощущаем. Он срабатывает автоматически, и мы
осознаем только готовый результат его работы – восприятие окраски.
16.6. Высшая метрика цвета.
Почти 60 лет тому назад знаменитый австрийский физик Эрвин Шредингер (1887–
1961) предложил разграничить две существенно различные области цветоведения (68).
Высказанная ученым идея настолько важна, что мы считаем уместным выразить ее его
собственными словами, приведя довольно длинную цитату:
«Оказалось, что все опыты по измерению цветов распадаются на две принципиально
различные группы в зависимости от того, используется ли в качестве критерия для установки
прибора полное равенство (неразличимость) двух граничащих цветных полей или еще
другие критерии (различимость полей, максимальное сходство, сильнейший контраст).
Результаты измерений первого рода образуют замкнутую в себе единую систему, простые
закономерности которой известны формально со времен Грасмана и фактически со времени
Кенига. Я думаю, что уместно систему этих закономерностей – обычно называемую
законами смешения светов – отличать как низшую метрику цветов от гораздо более
запутанной и намного менее известной высшей метрики цветов, нмеющей дело с
результатами измерений второго рода.
Я считаю строгое различие между этими двумя областями – несмотря на то, что
теоретически они тесно соприкасаются – потому чрезвычайно важным, что иначе
многочисленные неясности в понятиях и акспериментальные неопределенности, которые мы
встречаем в высшей метрике цветов на каждом шагу, постоянно угрожают проникновением
в низшую метрику, внося в нее путаницу, тогда как последняя сама по себе прочна и надежна
и никак не затрагивается этими затруднениями».
Итак, низигая метрика цвета – это чисто физическая наука колориметрия.
Высшая метрика цвета уже, несомненно, тесно связана с нашими ощущениями, нашим
восприятием цвета. Поэтому высшая метрика цвета привлекает внимание психологов,
физиологов. Но разрабатают ее и физики, светотехники, колориметристы, математики.
Нужно сказать, что обе метрики цвета отнюдь не зависимы друг от друга. Истоки