Лекторский В.А. Эпистемология классическая и неклассическая

Подождите немного. Документ загружается.

Раздел 2. Системы знания ___________________________________________ 221

Ученые и философы связывали развитие научного знания с

возможностью все более точного предвидения. В самом деле, рассуждали

они. Если я знаю законы природы, я знаю, что всегда и везде, где имеет

место событие А, оно будет причинно и необходимо порождать событие

В. Это имеет место и в обычной жизни. Если я наблюдаю попадание

молнии в деревянный предмет, я знаю, что он загорится. Закон науки

дает нам знание принципиально такого же рода, только более точное,

количественно формулированное и более обоснованное. В процессе

развития науки мы будем знать все большее количество таких законов.

Чем больше мы будем знать законов природы, тем лучше мы сможем

предвидеть будущие события. А если мы можем их предвидеть, мы в

состоянии поставить ход событий под свой контроль, предотвратить

нежелательные следствия и достичь тех результатов, которые полезны

нам. Научное знание, таким образом, умножает человеческое

могущество. В принципе человек в состоянии поставить под свой

контроль все стихийные силы природы.

Опытные обобщения служат не только для предвидения будущих

событий, но и для объяснения тех, которые уже произошли. Мы уже

видели, как можно использовать наше знание о существовании

причинной зависимости между попаданием молнии в деревянный

предмет и загоранием этого предмета. Мы можем также воспользоваться

этим знанием для объяснения фактов. Допустим, что кто-то увидел пожар

и спрашивает нас, почему горит дом. Мы отвечаем: потому, что в дом

попала молния (мы имеем при этом в виду, что всякий раз, когда в дом

попадает молния, он загорается). Представьте себе следующее. В ходе

эксперимента мы наблюдаем, что после внешнего воздействия на шарик,

он приобрел ускорение а\. Мы можем объяснить этот факт, сославшись

на общий закон. Дело в том, скажем мы, что согласно одному из законов

механики о = //m. В нашем случае / — f\, т — т\. Значит, а

должно быть равно а\, т.е. f\/m\. Так, знание общего закона не

только позволяет нам предвидеть будущие события, но и объяснять те

факты, которые имеют место сейчас, понять их. Многие философы

считали, что вообще между предвидением и объяснением существует

прямая связь. Если мы в состоянии предвидеть события, используя

знание общего закона, мы можем также объяснить те события, которые

имеют место сейчас или которые происходили в прошлом, с помощью

этого закона. Если же мы претендуем на объяснение того, что было и что

есть, но не можем ничего сказать относительно будущего, мы на самом

деле не имеем никакого объяснения. Наша претензия на объяснение

оказывается в этом случае несостоятельной, а объяснение — мнимым.

Мы можем придумать теорию, согласно которой все плохие события

в жизни нашей страны объясняются действиями злого духа «Чанга-Чан-

га». Мы можем считать, что эта теория объясняет очень многое и помогает

нам понять все неприятности нашей жизни. Когда кто-то спрашивает

нас, почему наша страна переживает экономические трудности, почему

так долго длится война в Чечне, почему у нас так много

технологических катастроф, вы можете с важным видом заявить: я

знаю, в чем

222

Часть III. Человеческое познание. Пропедевтика

тут дело. Это все козни «Чанга-Чанга». Вас могут спросить: а как вы

объясняете тяжелую судьбу России в XX столетии, две войны, унесшие

десятки миллионов человеческих жизней, сталинские репрессии,

уничтожение целых социальных слоев в стране? Вы можете ответить,

что все было бы хорошо, если бы не вмешательство «Чанга-Чанга».

Тогда вас попросят сделать предвидение с помощью вашей теории,

которая претендует на столь хорошее объяснение. Можете ли вы

предсказать, каковы будут новые действия этого злого духа и что нужно

сделать, чтобы, их предотвратить? И вот тут вы решительно ничего не

сможете сказать. Тогда всем будет ясно, что у вас нет никакой теории,

никакого знания. Вы просто рассказываете нам сказки, с помощью

которых ничего нельзя предвидеть, а значит, ничего нельзя объяснить.

Можно ли объяснять, не умея предвидеть и

предвидеть, не умея объяснять

Таким образом, между предвидением и объяснением, действительно,

существует связь. Однако эта связь оказывается более сложной, чем нам

до сих пор казалось. Можно показать, что в некоторых случаях мы

действительно имеем научное знание общих законов, позволяющих нам

объяснять уже произошедшие события, но не помогающих предсказывать

будущее. Вообще, вопрос о предвидении очень непрост.

Попытаемся разобраться в этом. Начнем со случая, когда мы имеем

дело с закрытой системой, т. е. с системой, изолированной от

внешних влияний (именно с такими системами работают

экспериментаторы). В этом случае мы можем точно предсказать будущие

события в системе, если знаем законы, которым подчиняется система, и

начальные условия того или иного процесса. Например, мы знаем, что

в момент времени 11 шарик имеет ускорение а\ (начальные условия).

На основании закона

s = *у- мы можем предсказать, в какой точке пути будет наш шарик

в момент времени Î2- Но ведь в обычной жизни нам приходится иметь

дело не с искусственно созданными экспериментальными ситуациями,

а с ситуациями естественными, т. е. не с закрытыми, а с открытыми

системами. Иными словами, на протекание интересующих нас процессов

влияет множество посторонних факторов. Иногда мы можем учесть эти

влияния. Однако довольно часто их так много, что они принципиально

не поддаются учету. Мы можем относительно точно предсказывать

движения небесных светил, потому что наша Солнечная система, хотя

и является естественным образованием, по многим своим параметрам

довольно близка к закрытым системам. Гораздо сложнее предсказывать

погоду, потому что на протекание атмосферных процессов вблизи

поверхности Земли влияет большое количество факторов. Эти влияния

можно учитывать, хотя это и непросто. Дело тут не только в большом

количестве факторов, но также и в том, что их характер и

величины постоянно меняются. Но все же погоду можно

предсказывать, хотя

Раздел 2. Системы знания '

223

точность этих предсказаний не столь уж велика. Но наука бессильна,

например, предсказать траекторию падения данного определенного

листа с данного дерева. Мы можем предвидеть, что в сентябре

листья с этого дерева обязательно опадут, как это происходит каждую

осень (для того, чтобы сделать это предсказание, не нужно заниматься

наукой; мы знаем об этом из нашего обычного, донаучного опыта). В

механике в принципе известны законы всех процессов, которые

влияют на характер падения данного листочка с данного дерева. Но

количество, характер и величины всех тех факторов, которые влияют на

падение данного листа, в принципе не поддаются учету. Можно

предполагать, что мы сможем предсказывать некоторые природные

процессы по мере роста наших научных знаний. Однако нужно отдавать

себе отчет в том, что существует множество процессов, которые мы

никогда не сможем предсказывать.

Однако из того факта, что мы не всегда можем предсказать

возникновение какого-то события, вовсе не следует, что мы не можем

объяснить его тогда, когда оно произошло, в частности, объяснить

вполне научным образом. Например, вы сидите на стуле. Внезапно

ножка стула обламывается, и вы падаете на пол. Вы, естественно, не

предвидели это событие. Иначе вы не сели бы на этот стул. Однако

теперь, после того, как это неприятное событие случилось, вы легко

можете его объяснить. Вы осматриваете стул и обнаруживаете, что его

обломившаяся ножка была почти полностью сгнившей. На основании

обычного опыта мы знаем, что сгнившая ножка стула не может

выдерживать более или менее значительного груза. Естественно, она

должна была обломиться. Если вы знаете законы механики (в частности,

статики), вы можете также привлечь их для объяснения случившегося,

сказав, что в соответствии с этими законами при наличии гнилой

ножки должно было произойти то, что произошло. Современная наука,

к сожалению, не может предсказывать землетрясения и некоторые другие

стихийные бедствия (тайфуны, цунами и др). Однако, когда землетрясение

произошло, можно дать этому факту вполне научное объяснение с

помощью некоторых общих законов геологии и знания о конкретных

геологических процессах (этим знанием мы не располагали до факта

землетрясения, но имеем его теперь, когда это неприятное событие уже

произошло).

Имеет место и другое. Иногда мы можем делать более или менее

точные предсказания, будучи не в состоянии объяснить предсказываемое

явление. Объяснение подразумевает знание причин возникновения

явления. Однако предсказывать можно иногда и не зная причин того, о

чем идет речь. Наблюдая красный закат, вы можете предсказать, что

завтра будет ветер. Ваш прогноз может быть довольно верным, хотя вы

не можете объяснить, почему красный закат сегодня связан с ветром

завтра. Глядя на барометр, показывающий на «бурю», вы можете

предсказать бурю. Однако объяснить ее возникновение вы не в

состоянии. В науке иногда вы можете установить связь между

явлением А и явлением В, не умея понять и объяснить эту связь.

224

Часть III. Человеческое познание. Пропедевтика

В чем же значение естественнонаучного знания для людей ?

Как мы видели, это знание позволяет во многих случаях создать такие

технические приспособления, которые облегчают нашу жизнь и помогают

поставить под человеческий контроль некоторые стихийные природные силы.

Развитие техники определило многие особенности современной цивилизации

(как отношения людей с природой, так и их отношения между собой). Не зря

нашу цивилизацию иногда называют технической, или технологической.

Правда, сегодня стало ясно, что техническое вмешательство в дела природы

имеет свои границы и за их пределами может стать опасным для природы,

а значит, и для человечества, которое является частью природы.

Знание природных законов позволяет предвидеть, прогнозировать

будущие события, а это значит, позволяет направлять их развитие по

нужному для человека руслу и предотвращать нежелательные явления.

Правда, как мы видели, предсказание тоже имеет свои границы. Имеются

такие природные процессы, прогнозировать развитие которых мы не в

состоянии.

Наконец, естественнонаучное знание позволяет понять, объяснить то,

что происходит в окружающем нас мире. Потребность в понимании того,

что делается вокруг, является одной из основных для человека. Способы

такого понимания могут быть различными. Они могут быть

мифологическими, религиозными. Они могут опираться на обычный опыт и

объяснения, даваемые на основании здравого смысла. Естественнонаучное

знание дает такие способы понимания, осмысления, объяснения природных

процессов, которые отличаются от всех других тем, что достигаются с

помощью точной фиксации фактов опыта и строгих логических

рассуждений. Естествознание (наряду с математикой) — это школа

критичного рационального мышления и показатель его возможностей.

3. Науки о человеке и обществе

Существуют ли законы в науках об обществе?

Уже давно люди задумались о том, нельзя ли методы, используемые

в науках о природе, применить для понимания человека и отношений

между людьми, т. е. общества. Нельзя ли здесь найти такие же причинные

законы, с помощью которых можно объяснять и предсказывать

события? Казалось бы, ничего не мешает распространению научного

метода на познание человека. Ведь человек существует так же

реально, как и природные явления.

Первые относительно удачные попытки такого рода были сделаны

в области изучения экономических отношений. При этом с самого начала

было ясно, что когда несколько человек взаимодействуют друг с другом,

в результате этого получается что-то такое, что не было присуще каждому

человеку, взятому в отдельности. Для того, чтобы играть в шахматы,

необходимы два игрока. Игра в футбол предполагает уже две команды,

Раздел 2. Системы знания

225

в каждой из которых двенадцать человек. Когда вы пошли в школу, у вас

возникли отношения с товарищами по классу и с учителями, что многое

изменило в вашей жизни. Когда вы женились, и у вас родился ребенок,

появился целый круг новых обязанностей, забот, переживаний и эмоций,

связанных с вашими внутрисемейными отношениями. То же и в сфере

экономических явлений. Для того, чтобы состоялась торговая сделка,

нужны отношения, по крайней мере, между двумя людьми: продавцом

и покупателем. А если этих продавцов и покупателей много?

Очень трудно поставить эксперимент для того, чтобы ответить на этот

вопрос. Ведь эксперимент, как мы помним, предполагает изоляцию

исследуемых явлений от всех внешних воздействий. Но как можно

искусственно выделить какие-то интересующие нас экономические

явления, изолировав их от всех остальных, как экономических, так и не

экономических? Предложить людям «сыграть» в продавцов и

покупателей, забыв на время обо всех своих других человеческих

качествах, обязательствах, отношениях? Если даже кто-то согласится

участвовать в такого рода эксперименте и примет предложенные правила

игры, у нас нет никаких оснований думать, что поведение изучаемых

людей будет естественным (слишком неестественна сама ситуация) и что

мы сможем выявить действительные законы, управляющие их

поведением.

Мы однако можем использовать тот прием, о котором уже

говорили. Это — прием основоположников классической механики

Галилея и Ньютона: идеализация, или идеальный эксперимент. Мысленно

представим себе такую ситуацию, когда существует рынок,

изолированный от всяких внешних воздействий. На этом рынке все

продавцы продают один и тот же товар (например, яблоки). Допустим,

что на рынке имеется 10 продавцов и у каждого из них по 10 кг яблок.

На рынок пришли только 5 покупателей (других покупателей сегодня

не будет). 1 кг яблок продается на этом рынке по 5 руб. Значит, для того,

чтобы продавцы смогли продать все свои яблоки, они должны взять с

покупателей 500 руб. (5 руб. χ 10 = 50 руб. должен получить каждый

продавец; всего продавцов 10, следовательно, все вместе они должны

получить 50 руб. χ 10 = 500 руб.). Но каждый из покупателей имеет в

действительности только по 50 руб., т. е. все вместе они располагают

только 50 руб. х 5 = 250 руб. Это значит, что они смогут купить только

половину предлагаемых яблок. Что делать продавцам? Если они будут

продолжать настаивать на начальной цене, они, естественно, смогут

продать только половину яблок. Этого однако они не могут допустить,

так как нераспроданные в этот день яблоки могут сгнить (на рынке

нет места для их хранения), и тогда их придется просто выкинуть.

Продавцы будут вынуждены снизить цену за килограмм до 2,5 руб.

Тогда они смогут продать все свои яблоки. Но представьте себе, что

на рынок пришло не 5, а 10 покупателей, у каждого из которых по-

прежнему по 50 руб., предназначенных для покупки яблок. Ясно, что в

этом случае продавцы могут не снижать цены на яблоки, так как

количество денег, имеющихся

8 Зак. 187

226

Часть III. Человеческое познание. Пропедевтика

у покупателей, равно тому количеству денег, которые продавцы хотели бы

выручить за свой товар. Теперь вообразите себе, что на рынок пришло

15 покупателей. Очевидно, что в этом случае продавцы могут спокойно

увеличить цену. Из нашего мысленного эксперименты мы можем сделать

следующий логичный вывод. Чем выше спрос (т. е. чем больше

покупателей на один и тот же товар и чем большей суммой денег

располагают эти покупатели), тем выше цена товара. Чем больше

предложение (т.е. чем больше продавцов и чем больше у них товара при

наличии одного и того же количества покупателей), тем ниже цена. Цена,

по которой будет' продаваться товар в использованной нами

идеализированной ситуации, будет определяться, таким образом,

взаимоотношением между спросом и предложением (это называется в

экономической науке законом спроса и предложения).

Конечно, данный закон не описывает абсолютно точно то, что вы

можете наблюдать на московских рынках, так же, как закон инерции

непосредственно не описывает поведение тех тел, которые встречаются

в нашем повседневном опыте. Во-первых, мы не учли возможности

конкуренции между продавцами. Какой-то продавец, желая скорее

распродать товар, может снизить на него цену, не дожидаясь, когда это

сделают другие. Во-вторых, мы не рассматривали тот случай, когда все

продавцы сговорились между собой и для того, чтобы не снижать цену,

решили выбросить в помойку нераспроданные сегодня яблоки, зато

завтра продавать их по прежней цене. Возможны и иные ситуации. Но

все их можно учесть и понять, если мы будем исходить из закона

спроса и предложения как фиксации некоей идеальной ситуации,

дающей ключ к пониманию многих других случаев рыночных

отношений.

Таким же образом можно изучать и иные явления экономической

жизни. Так, например, можно показать, что чем больше рабочих занято

для производства одного и того же количества товаров, тем больше будет

цена этих товаров. Для того, чтобы не разориться, владелец предприятия

должен продавать товары не ниже их себестоимости (т. е. той суммы

денег, которую он потратил для покупки сырья, машин и для оплаты

труда рабочих), а чем больше рабочих используется, тем выше будет

себестоимость. В экономической науке сформулирован целый ряд такого

рода законов рыночной экономики.

Это, конечно, не значит, что, зная эти законы, можно легко

предсказывать события в этой сфере. Экономические явления, как и

все другие, постоянно подвергаются воздействию многих внешних

факторов. Да и взаимоотношения между разными областями экономики

довольно сложны и не до конца изучены. Тем не менее экономическая

наука настолько продвинулась в своем развитии, что может делать

некоторые более или менее точные прогнозы. Современные экономисты

широко используют в своих теоретических построениях математические

методы.

Раздел 2. Системы знания

Возможно ли проведение экспериментов

и формулирование законов в науках о человеке?

А можно ли изучать подобными методами отдельного человека?

Человек — существо сложное. Законы, управляющие его действиями,

очень различны. Жизнедеятельность его организма подчинена законам

физиологии. Изучение физиологических процессов человека в принципе

руководствуется методами естественных наук, так как сами изучаемые

явления в данном случае естественны. Но вот можно ли применять

научные методы для исследования процессов его психической жизни,

таких, как ощущения, восприятия, переживания, эмоции, воля,

мышление? Во второй половине XIX века появились ученые,

попытавшиеся поставить психологию (науку о психической жизни

человека) на экспериментальную базу. Возникли первые психологические

лаборатории, сначала в Германии, затем в других странах. В 1914 г. в

России был создан Психологический Институт, главной задачей которого

стало развитие экспериментальных исследований. В первые же

десятилетия возникновения экспериментальной психологии был получен

ряд интересных результатов. Так, например, было установлено, что

существуют так называемые «пороги чувствительности». Для того, чтобы

мы могли воспринять некоторый звук, его сила должна превосходить

некоторую определенную величину. То же относится к восприятию

световых раздражителей, к осязанию и т. д. Была найдена точная

зависимость (и даже сформулирована в математической форме) между

силой воздействия на наши органы чувств того или иного раздражителя

и интенсивностью ощущения, испытываемого нами в результате этого

воздействия. Был обнаружен ряд интереснейших фактов, относящихся к

восприятию отдельных предметов (роль движений глаз и тела в процессе

восприятия, взаимодействие разных органов чувств и др). Были найдены

законы возникновения, поддержания и угасания так называемых

условных рефлексов, т. е. таких свзей, которые закрепляются в нервной

системе и часто не осознаются самим человеком, и которые объясняют

тот факт, что на воздействие одних и тех же внешних раздражителей

человек непроизвольно отвечает одной и той же реакцией, т. е. одним

и тем же действием. Исследовались законы запоминания и забывания

и многое другое.

Ученые начали изучать поведение человека в группе, т. е.

взаимодействие человека с другими с точки зрения психологических

качеств. В этих исследованиях психологи стали взаимодействовать с

представителями другой науки — социологии, которая уже давно

интересовалась анализом группового поведения. Оказалось, что можно

ставить научные эксперименты и в малых группах, т. е. в таких, количество

членов которых не очень велико. Выяснилось, что поведение людей в

групповых сообществах тоже подчиняется определенным законам. Так,

например, в каждой группе обязательно появится (независимо от

осознанных желаний членов группы) лидер, вожак. Между разными

членами группы складываются отношения большего и меньшего

предпочтения. Некоторые входящие в группу

228

Часть III. Человеческое познание. Пропедевтика

люди могут оказаться несовместимыми между собой по психологическим

качествам. В этом случае кому-то придется покинуть данную группу.

Человек и свобода выбора

Однако чем ближе психологи подходили к исследованию высших

психических функций человека (таких, как принятие решений,

совершение поступка, сложные мыслительные процессы, тонкие

эмоциональные '· переживания типа раскаяния, мук совести и др.), чем в

большей мере они пытались изучать такие меж-человеческие

взаимодействия, которые выражаются в общении людей, в их диалоге

(рассказ другому о себе, исповедь, попытка убедить другого в чем-то,

понять другого, встать на его точку зрения, пережить самому то, что

чувствует другой человек), тем яснее им становилось, что обычные

методы экспериментального анализа не могут помочь в понимании этих

явлений. И дело здесь в особенностях человека как существа, непохожего

на обычные предметы научного исследования.

Как мы видели, наука изучает всеобщие причинные зависимости,

которые выражаются в форме законов. Человек как реальное существо,

обладающее телом, взаимодействует с окружающим миром и подчиняется

действию многих законов, как механических, физических, химических,

биологических, физиологических, так и психологических и социальных.

Но когда в сложной жизненной ситуации я совершаю какой-то поступок,

я прекрасно понимаю, что он не был вызван какой-то внешней для меня

силой, что это сделал я сам, что его источник находится «внутри» меня

самого. Есть большая разница между теми моими действиями, которые

вызваны внешними причинами, и теми, которые я породил сам. Если

я шел по улице, внезапно поскользнулся, упал и в своем падении

задел кого-то из прохожих, то вряд ли кто-нибудь будет обвинять

меня в результатах всего произшедшего. Все понимают, что мое падение

было результатом внешних для меня причин и что у меня не было

умысла создавать неудобства для окружающих. Но вот если я

сознательно, намеренно, с вызовом задеваю всех, кто попадается мне

навстречу, ясно, что я несу полную ответственность за такого рода

действия. В первом случае я не был свободен в своих действиях, а

подчинялся воздействию внешних причин. Во втором случае я мог бы

воздержаться от своих вызывающих действий. Я мог поступить не так,

как я поступил в действительности, а иначе, т. е. обладал свободой

выбора того или иного поведения. Там, где я обладаю такой свободой,

я отвечаю за результаты того, что делаю. Вообще человека можно

обвинять в том, что он сделал что-то или не сделал чего-то лишь в том

случае, если он обладает свободой выбора. Если он лишен такой свободы

(например, если он потерял сознание, загипнотизирован, подвергся

действию каких-то химических препаратов, влияющих на психику и

т.д.), то разговор о вине и ответственности лишен смысла.

Раздел 2. Системы знаний 229

Причины и мотивы человеческих действий

Можно однако сказать, что в том случае, когда человек выбирает

какую-то линию поведения, этот его выбор все же определен. Правда,

не внешними причинами, а внутренними мотивами: желаниями,

стремлениями, целями, представлениями о том, что хорошо и что плохо,

что можно и что нельзя делать, а также пониманием ситуации, в которой

приходится действовать, пониманием способов достижения желаемого

результата в существующих условиях. Сказанное, конечно, верно. Но

все-таки мотив не есть причина. И способ, каким мотив влияет на

мое поведение, отличен от того, каким образом причина определяет

следствие. Мотив не предопределяет неизбежности того или иного

действия — в отличие от причины. Каковы бы ни были мои мотивы

сделать то-то и то-то, я всегда сознаю, что в принципе могу поступить и

иначе.

Когда исследователь изучает человека, он имеет дело с существом,

обладающим свободой воли, свободой выбора. Если вы знаете привычки

данного человека, его образ жизни, характер его работы, вы можете

многое предсказать в его поведении. Но это предсказание будет основано

не на выявлении внешних причин его поведения, а на изучении мотивов

действий. При этом вы никогда не можете быть совершенно уверены

в справедливости вашего предсказания: ведь человек обладает свободой

выбора и всегда может поступить так, как вы от него не ожидали. А для

того, чтобы знать мотивы действий человека, нужно понять его, т. е.

проникнуть в его «внутренний мир». Это можно сделать только в том

случае, если вы вступаете в разговор с человеком, если вы

расспрашиваете его о нем самом. Но для того, чтобы получить

правдивые ответы на расспросы, человек, с которым вы беседуете,

должен доверять вам, должен быть готов делиться с вами сокровенным.

Это возможно только в том случае, если вы относитесь к человеку, о

котором хотите что-то разузнать, не как к неодушевленному предмету, не

как к объекту ваших различных причинных воздействий, а как к

равноправному собеседнику. Если вы понимаете, что не только вы

хотите что-то узнать о вашем собеседнике, но и он о вас тоже, что не

только вы изучаете его, но и он вас. Иначе говоря, там, где речь идет о

понимании человека в результате словесного общения, эксперимент в его

классическом понимании уже невозможен. Методы наук о человеке в

этом пункте начинают существенно отличаться от методов

естествознания.

Нужно сказать, что задача выявления мотивов действий стоит

не только перед психологом. Эту задачу решают и историки (об этом мы

будем говорить в следующем разделе), и исследователи литературы,

искусства. Каков, например, был замысел Льва Толстого при создании

«Войны и мира»? Побеседовать с самим Л. Толстым мы уже не можем. Но

можно судить об этом замысле, изучая и само произведение (так как

замысел всегда воплощается в результате), и письма, дневниковые записи

автора, его беседы с современниками, дошедшие до наших дней, и другие

документы.

230

Часть III. Человеческое познание. Пропедевтика

В связи с исследованем общественных процессов возникает и

следующий вопрос. Если существуют экономические законы, если можно

говорить о законах, управляющих многими психическим процессами,

групповым поведением, то могут ли существовать законы, которым

подчинено развитие общества в целом? Иными словами, можно ли открыть

законы, определяющий переход общества с одной стадии на другую?

Например, если сначала в Европе в течение многих столетий господствовали

феодальные отношения, а потом они повсеместно сменились отношениями

капиталистическими, то было ли это закономерным или же результатом

чистой случайности ? Этот интересный вопрос мы будем обсуждать в

следующем разделе.

4. Историческое познание

Что такое память?

В чем отличие памяти и воспоминаний?

У каждого из нас есть одно важное свойство — обладание памятью.

Без памяти не может выжить не только человек, но и ни одно

живое существо вообще. Ведь необходимые связи, причинные

зависимости в окружающем нас мире повторяются. Если живое

существо не помнит об этой повторямости (например, о том, что за А

обязательно следует В), то оно не может правильно действовать,

реагировать на меняющиеся ситуации, а значит, не может сохранить

себя. При этом память в данном случае вовсе не обязательно должна

быть сознательной. Такой памятью обладает, например, наша зрительная

система. Информация, поступающая от того предмета, на который мы

смотрим, постоянно меняется. Если бы наша зрительная система не

запоминала информацию, поступившую от предмета в те мгновения

времени, которые предшествовали настоящему, мы не могли бы видеть

единый целостный предмет. Вместо этого перед нашим взором был бы

какой-то набор разных, не связанных друг с другом впечатлений. Когда

мы смотрим на знакомый предмет, мы мгновенно узнаем его. Это значит,

что мы, не осознавая этого процесса и не отдавая себе в нем себе

отчета, соотносим встретившийся предмет с тем, с которым имели дело

в прошлом. Когда животное вырабатывает условный рефлекс и при

появлении раздражителя А реагирует действием В, это значит, что оно

запомнило связь между А и В. Назовем такого рода память, которая не

предполагает деятельности сознания, «объективной». Это — память о

повторяющихся в опыте ситуациях. Ею обладают все живые существа.

Ее можно приписать также некоторым техническим устройствам, в

частности, компьютеру.

Но у человека есть также память другого рода. Каждый из нас помнит

множество деталей своей жизни, при том таких, которые, казалось бы,

не имеют никакого значения для понимания тех условий, в которых

нам приходится жить и действовать сегодня. Мы помним о том, как

пошли в школу, как сдавали экзамены, помним о событиях, связанных