словами: «Ну что ж, хотите патриарха — вот Вам булатный патриарх!»
Церковные деятели все поняли и больше с подобными просьбами не
обращались
72
.
Нельзя сказать, что Россия уж очень сильно отличалась в этом смысле от
стран Запада. Тот же произвол и волюнтаризм в полной мере применялся во
Франции Людовиком XIV, который считается классическим абсолютным
монархом. Чего стоят хотя бы печально известные чистые проскрипционные
бланки с подписью короля, куда чиновники полицейского ведомства по
своему усмотрению могли вписать любую фамилию, обладатель которой тут
же без всякого суда оказывался в Бастилии
73
.
Другое дело, что при всех противоречиях развитие западноевропейских
абсолютных монархий пошло по пути все более активного использования
правовых средств при регулировании разнообразных общественных
отношений. Постепенно соотношение между личным произволом и законом
стало смещаться в сторону последнего. Способствовало этому несколько
факторов, главным из которых, по нашему мнению, было осознание
монархами того простого факта, что управлять государством гораздо легче,
если как можно больше сфер общественных отношений урегулирована
четкими и ясными правовыми нормами. Во-вторых, применение
волюнтаристских методов управления государством, активное личное
вмешательство во все сферы жизни подразумевают наличие определенных
личностных качеств у монарха: высокий интеллектуальный уровень, сила
воли, энергичность и целеустремленность и т. д. однако, сравнительный
анализ положения дел в России и Европе XVII–XVIII вв. показывает, что
большинство абсолютных монархов того времени, мало чем напоминало по
своим качествам Людовика XIV, Петра I или Фридриха II. Следовательно, в
силу своих ограниченных способностей они чисто физически не могли
эффективно применять личный произвол в делах управления государством. К
72
Павленко Н. И. Петр I и его время. [Текст]/ Н.И. Павленко. - М.: Молодая гвардия, 1989. - С. 118
73
Липкин А.И. Духовное ядро как системообразующий фактор цивилизации: Европа и Россия /А.И.
Липкин // Общественные науки и современность. 1995. - N 2 - С.: 57-67.