Куницына В.Н., Казаринова Н.В., Погольша В.М. Межличностное общение
Подождите немного. Документ загружается.
встреча?»).
Стремление оправдаться («Лампы дневного света мешают мне сосредоточиться»).
Стремление показать другие свои достоинства («Вообще-то теннис не мой конек, я люблю
шахматы»).
Стремление отвергнуть саму идею соревнования ( «Что толку есть палочками, когда рядом
лежит вилка»),
Отрицание своего поражения («Попробуй-ка ей угоди»).
Желание встретить поддержку («Надеюсь, я не слишком подвел вас, ребята?»).
Таким образом, ключевой характеристикой смущения выступает беспокойство человека о своем
внешнем имидже, обусловленное повышенным вниманием к нему в ситуации реального действия.
Причину смущения помогает объяснить идея Я-концепции: представление о себе включает не только
то, «что я думаю о себе», но и то, «что, как мне кажется, другие думают обо мне». Если я чувствую, что
уважение окружающих ко мне падает, это тревожит меня.
Однако угроза Я-концепции человека может быть сведена к минимуму, если те, кто наблюдал
стрессовую ситуацию, дают знать, что случившееся не повлияет на их отношение к «пострадавшему».
Для того чтобы помочь партнеру преодолеть смущение, можно использовать определенные
коммуникативные приемы. В нашем примере такая помощь могла бы принять следующие формы:
1) снижение важности произошедшего: «Не беспокойтесь, ничего не случилось, пролитый кофе –
такая мелочь по сравнению с тем, что мы обсуждаем»;
2) указание на смягчающие обстоятельства: «Трудно удержать чашку, сидя на таком расшатанном
стуле»;
3) воспоминание о собственном опыте подобных ситуаций: «Не переживайте, со мной тоже
происходит нечто подобное, когда я увлечен какой-нибудь идеей».
Со своей стороны, для восстановления статус-кво смущенный человек может либо обратить
происшествие в шутку, либо прибегнуть к извинению или каким-то иным способам, например из
описанных выше.
Важно, что для преодоления смущения обеим сторонам необходимо приложить усилия к тому, чтобы
восстановить «публичный имидж» потерпевшего, либо подтвердить, что случившееся никак не
повлияло на отношение к нему.
Зависть. Французскому писателю Ф. де Ларошфуко принадлежит афоризм: «Люди часто
похваляются самыми преступными страстями, но в зависти, страсти робкой и стыдливой, никто не
смеет признаться». Чувство зависти сродни чувству страха, тревоги, гнева, злобы и представляет собой
одно из самых глубоких переживаний.
В основе зависти всегда лежит социальное сравнение, хотя сам процесс социального сравнения
отнюдь не всегда порождает зависть. Если при сравнении человек обнаруживает чье-то превосходство –
другой обладает более высокими достижениями, большими способностями или более
привлекательными личностными данными, – то реакцией сравнивающего может быть снижение
самоуважения, сопровождающееся досадой, огорчением, неприязненным отношением или даже
ненавистью к тому, кто его превосходит; желание или реальное нанесение ему вреда. Таким образом,
зависть проявляется на трех уровнях:
на уровне сознания – как осознание более низкого своего положения;
на уровне эмоционального переживания – как чувство досады, раздражения или злобы из-за
такого положения (причем зависть может предстать и как эмоция – ситуативная зависть, и как
чувство – устойчивая зависть, и как страсть – всеохватывающая зависть);
на уровне реального поведения – как разного рода деструктивные акты, направленные на
разрушение, устранение предмета зависти (например, распространение слухов, клеветы,
очернительство и т. д.).
Итак, зависть – это чувство, возникающее, когда индивид не имеет того, чем обладает другой
человек, и страстно желает иметь этот предмет (качество, достижение, успех) либо лишить предмета
зависти другого человека.
Зависть
чувство, возникающее, когда индивид не имеет того, чем обладает другой человек, и страстно
желает иметь этот предмет либо лишить предмета зависти другого человека.
151
Фундаментальная предпосылка зависти – превосходство другого человека и осознание в связи с этим
своего более низкого положения. Завидующий интерпретирует чужой успех как свое поражение.
Правда, возможности для сравнения ограничены определенными социальными рамками. Завистник,
как правило, сравнивает свое положение, свои достижения с положением и достижениями тех, кто
близок ему по социальному положению («гончар завидует гончару», «король завидует королю»). Жизнь
людей, близких по статусу, более доступна для сравнения и анализа. Кроме того, непосредственное
окружение чаще всего является референтной группой, той точкой отсчета, по отношению к которой
субъект измеряет и оценивает свои достижения и приобретения, неудачи и потери. Таким образом, чем
короче социальная дистанция, тем выше вероятность возникновения зависти. В свою очередь, большие
различия редко вызывают зависть («нищий не завидует вельможе»). Завистника угнетают, в основном,
небольшие различия. Согласно имеющимся эмпирическим данным, возникновению зависти в немалой
степени способствуют такие черты характера личности, как честолюбие, себялюбие, тщеславие, эгоизм,
лень. Зависть часто порождается отсутствием внутреннего мировоззренческого и психологического
равновесия, гармонии. Она не возникает или реже возникает у независимой, самодостаточной,
непредубежденной личности, увлеченной собственными, а не чужими делами.
Различают несколько форм, или видов, зависти: злобную (или враждебную) и незлобную (или
соревновательную). В народе говорят о черной и белой зависти. Некоторые авторы в качестве особого
вида выделяет депрессивную зависть, тоже порождаемую униженным положением, но являющуюся
результатом возникшего чувства несправедливости.
Незлобная зависть – стремление иметь то, что другой имеет. Злобная зависть – стремление к тому,
чтобы другой не имел того, что имеет. В фокусе злобной зависти, таким образом, находится устранение,
разрушение ее предмета. Тот, кем руководит незлобная зависть, хочет быть лишь похожим на своего
соперника: «хочу иметь то, что он имеет». Тот, кем руководит злобная зависть, желает разрушить:
«хочу, чтобы он не имел того, что имеет». В первом случае человек стремится подняться до уровня
объекта зависти, а во втором – унизить объект зависти до своего уровня. Если побудительный мотив
незлобно завидующего – стать таким же, добиться того же – можно понять и морально принять, то
побудительный мотив злобно завидующего – разрушить, отнять, устранить предмет зависти – принять
невозможно. В чем корни злобной зависти?
В первую очередь она продиктована собственным бессилием, собственной неспособностью и
осознанием своего статуса как безнадежно низкого. Поскольку целью злобно завидующего является
преодоление неравенства, но эта задача ему не по силам, то единственно возможным решением
становится использование агрессивного метода: унизить соперника, низвести его до своего уровня. Еще
одна причина может быть связана с тем, что человек, обладающий превосходством, воспринимается
завидующим как причина его неудач, его бессилия и униженного положения и потому вызывает к себе
ненависть.
Можно ли нейтрализовать зависть? Существуют ли способы борьбы с ней?
На социальном уровне методами сдерживания зависти могут служить: уважение к индивидуальной
свободе, терпимость к различиям, раскрытие в средствах массовой информации порочности зависти,
наконец, религия, проповедующая отказ от соблазна покушаться на чужое.
На индивидуальном уровне также существует ряд способов ее нейтрализации. В некоторых странах
руководители организаций не афишируют размеры заработной платы сотрудников, чтобы не вызвать
чувство зависти. В итоге считается даже неприличным задавать вопросы о доходах. Сдерживают
возникновение чувства зависти также самоконтроль и самовоспитание.
Ревность. Зависть и ревность противоположны по своему предмету: первая всегда является досадой
и огорчением по поводу чужого успеха или благосостояния; вторая стремится к сохранению того, что
уже имеется у субъекта. Современные словари противопоставляют зависть и ревность по
направленности страсти, соответственно «к себе» и «от себя»: зависть проистекает из желания
приобрести то, что другой имеет, тогда как ревность возникает из страха потерять уже приобретенное;
ревнивец озабочен контролем над людьми, значимыми для него. Оба чувства имеют межличностный
контекст. Однако зависть рождается из диадического отношения (завидующий и объект зависти), а
ревность – из триадического (ревнующий индивид, партнер, соперник).
Причина возникновения ревности, как считают некоторые исследователи, в чувстве ущемленной
гордости и в нарушении прав собственности. Там, где ревниво охраняют частную собственность
вообще, супруги также могут относиться друг к другу как к собственности. При таком подходе нормы
защиты частной собственности распространяются и на брачно-сексуальные отношения. Тем самым
152
ревнивец предстает в качестве защитника собственности. Возможно, поэтому ревность, в отличие от
зависти, чаще встречает социальное одобрение, а иногда даже поощряется, а не подавляется
общественностью.
Обратимся еще раз к Ларошфуко: «Ревность до некоторой степени разумна и справедлива, ибо она
хочет сохранить нам наше достояние или то, что мы считаем таковым, между тем как зависть слепо
негодует на то, что какое-то достояние есть и у наших ближних».
И все же важнейшая функция ревности – функция защиты Я-концепции. Многие аспекты
представлений человека о своем Я связаны с сексуальными отношениями, во многом они создаются и
поддерживаются партнером (партнершей). Поэтому угроза потери партнера оборачивается угрозой
разрушения Я-концепции личности.
Впрочем, речь может идти не только о сексуальных партнерах. Ревность возникает между друзьями,
между учениками по отношению к учителю, между сотрудниками – из-за расположения начальства,
между детьми – за особое внимание со стороны родителей. Близкие люди могут ревновать друг друга к
какому-либо занятию (спорту, работе и т. п.), то есть к чрезмерному, на их взгляд, увлечению. Зависть и
ревность вмешиваются даже в деловые отношения. Люди часто дружно работают вместе до тех пор,
пока не возникает подозрение, что кто-то может вырваться вперед и обогнать остальных. Человек
может затаить злобу на другого потому, что тот вежлив, красив и очевидно нравится женщинам, или
невзлюбить коллегу за то, что тот напряженно работает и заставляет его испытывать угрызения совести
по поводу собственной лени. Неприязнь может перерасти в ненависть со всеми вытекающими для
совместной деятельности последствиями. Выделяют несколько форм ревности.
Деспотическая ревность – ревнующий смотрит на супруга(у) или партнера как на способ
удовлетворения своих потребностей, поэтому не может и не хочет уважать его личность, стремится
подчинить ее себе. Ревность в этом случае – инструмент подчинения. Деспотично ревнуют эгоисты,
эмоционально холодные, не терпящие самостоятельности других люди.
Другая форма – ревность, возникающая из чувства собственной неполноценности. Такой человек
продолжает сомневаться в своих достоинствах и в своей привлекательности, даже когда его любят. Он
старается всеми способами помешать любимому общаться с другими, чтобы избежать любого
сравнения. Часто опасность сравнения стараются как бы заранее нейтрализовать критикой
окружающих, времени, рассуждениями о всеобщей порочности, разврате и своей собственной
моральной чистоте. Такой ревнивец ведет себя не так грубо, как деспотический, но несдерживаемая
ревность во всех своих формах губит отношения между людьми.
Часто обвинения в измене не имеют под собой никакого реального основания – это своеобразный
способ приписать свои поступки или желания другому, перенести на него настоящую или возможную
вину. Ревность зависит не только от интенсивности переживаний, силы чувств, но и от свойств
личности, уровня ее культуры. Можно даже очень любя не испытывать ревности, можно и без особых
чувств любви переживать сильнейшую ревность.
Таким образом, смущение, застенчивость, зависть и ревность, являясь распространенными
социальными эмоциями, придают межличностным отношениям сравнительно неустойчивый
напряженный характер, а часто представляют угрозу для их существования. В этой связи приобретает
особую актуальность проблема управления эмоциями и чувствами.
12.3. Способы управления эмоциями и чувствами
12.3.7. Осознание эмоций
Управление эмоциями и чувствами в первую очередь предполагает их осознание и контроль за
формой проявления. В межличностном общении речь идет как о контроле за собственными
переживаниями, так и о способности распознавать, верно интерпретировать и воздействовать на
переживания партнеров по общению.
Когда мы говорим, что человек осознает то или иное свое состояние, то имеем в виду, что:
1) некоторое состояние зафиксировано у человека настолько отчетливо, что появляется возможность
управления и контроля за этим состоянием;
2) человек способен выразить это состояние в знаковой форме.
Осознание эмоций
153
1) отчетливая фиксация человеком своего состояния, создающая возможность управления и контроля
за этим состоянием; 2) способность выразить это состояние в знаковой форме.
При этом степень осознанности эмоций и чувств может быть различной. Человек может знать, что он
переживает нечто и что это переживание явно отличается от всех предыдущих (так, впервые
влюбленный испытывает состояние, которое он не может определить, но в то же время знает, что оно
продолжается и что его невозможно ни с чем сравнить).
Иной уровень, который можно назвать собственно осознанием, проявляется в том, что человек
способен знание о своем состоянии выразить в словесных (вербальных) категориях («Я вас любил,
любовь, еще, быть может, в моей душе угасла не совсем»). Именно на этом уровне возможен контроль
над эмоциями, то есть:
способность предвидеть их развитие;
понимание факторов, от которых зависит их сила, продолжительность и их последствия.
Одно из главных наблюдений, сделанных Фрейдом, а позднее подтвержденных многочисленными
экспериментальными исследованиям, заключается в том, что эмоциональные процессы осознаются не
полностью и не всегда. Не осознаются, прежде всего, те процессы, которые возникли и формировались
в раннем детстве. Поэтому многие эмоциональные переживания и ассоциации этого периода никогда не
получают своего выражения в знаковых формах, хотя и могут участвовать в регуляции поведения
взрослого человека. Не осознаются и ставшие привычными чувства к людям, с которыми имеется
наиболее тесная связь. Пока чувства формируются, существует высокая степень осознания: различные
черты новых товарищей или соперников замечаются и обдумываются. Но по мере того как
взаимоотношения устанавливаются, осознание соответственно уменьшается, пока происходящее не
начинает восприниматься как само собой разумеющееся.
Основной показатель зрелой нормальной эмоции – ее произвольный характер. Произвольность при
этом понимается как возможность опосредованного управления выражением, переживанием и
порождением эмоции.
Разведение переживания и проявления в социализированной и окультуренной эмоции, возможность
отсроченной, измененной или подавленной реакции – все это результат формирования произвольности.
Эмоция приобретает произвольность не напрямую, а посредством знаково-символических операций, к
которым относятся вербализация и владение предметной областью эмоций.
Осознание эмоций происходит благодаря процессам научения. Человек учится выделять в
изначально не дифференцированной массе переживаний некоторые специфические переживания,
связанные, например, с голодом, беспокойством, гневом, страхом. Этот процесс осуществляется при
активном содействии других людей, приобретая тем самым сугубо социальный характер.
Общаясь с ребенком, мать проводит его через такие этапы, как дифференциация своих и чужих
чувств, их название, установление связи с предметом, обучение формам выражения. Ребенок учится не
только узнавать, например, что эмоция, которую он переживает, называется злость, но и замечать, что с
ним происходит, когда он злится, какие у него возникают при этом мысли и образы и т. д.
ТЕОРИИ ЗАРУБЕЖНЫХ ИССЛЕДОВАТЕЛЕЙ
Вопрос о месте социальных факторов в формировании и проявлении эмоций давно и серьезно изучается
психологами. Если Ч. Дарвин в своей работе «Выражение эмоций у человека и животных» (1872)
утверждал, что мимика обусловлена врожденными механизмами и зависит от вида животных, то
последующие исследования показали, что идея Дарвина верна лишь отчасти. Социальные
детерминанты также играют существенную роль в эмоциональном поведении людей.
К числу наиболее известных экспериментов, подтвердивших этот вывод, относятся эксперименты
Лэндиса, которые проводились в 20-е годы XX в. (результаты были опубликованы в 1924 г.). Это были
довольно жестокие эксперименты. Так, для того чтобы вызвать сильные отрицательные эмоции, за
спиной испытуемого неожиданно раздавался выстрел; или испытуемому приказывали отрезать
большим ножом голову живой белой крысе, а в случае отказа экспериментатор сам у него на глазах
совершал эту операцию; в других случаях испытуемый, опуская руку в ведро, неожиданно находил там
трех живых лягушек и одновременно подвергался удару электрического тока и т. д. Таким образом
Лэндису удавалось вызывать подлинные эмоции. На протяжении всего эксперимента испытуемых
фотографировали, причем основные группы мышц лица обводились углем. Это позволяло впоследствии
154
с помощью фотографий измерять смещения, происходившие при различных эмоциональных
состояниях в результате сокращения мышц. Вопреки ожиданиям, оказалось невозможным выявить
мимику, типичную для страха, смущения и других эмоций (если считать типичной мимику,
характерную для большинства людей). Вместе с тем было установлено, что у каждого испытуемого есть
некоторый характерный для него репертуар мимических реакций, повторяющихся в различных
ситуациях: человек закрывал или широко раскрывал глаза, морщил лоб, открывал рот и т. д. Далее
Лэндис провел дополнительные опыты с некоторыми испытуемыми, которым предлагалось изобразить
некоторые эмоции, испытанные ими в эксперименте (отвращение, страх и т. д.). Оказалось, что
мимическая имитация эмоций соответствовала общепринятым формам экспрессии, но совершенно не
совпадала с выражением лиц тех же самых испытуемых, когда они переживали подлинные эмоции.
Таким образом, эксперименты Лэндиса указывают на необходимость различать общепринятую,
конвенциональную мимику как признанный способ выражения эмоций и спонтанное, непроизвольное
проявление эмоций (По: Рейковский, 1979).
Важным моментом в осознании собственных эмоциональных реакций и состояний является
принятие или непринятие их в данной культуре. Затрудненный доступ к сознанию имеют те
эмоциональные процессы, проявление которых сталкивается с наказанием. Например, запреты в
области сексуальной жизни женщин, выражавшиеся в требованиях скромности, сдержанности и даже
презрения в отношении любых проявлений сексуальности, были важным моментом воспитания в
разные исторические эпохи, особенно на рубеже XIX и XX вв. Не удивительно, что Фрейд так часто
наблюдал у своих пациенток признаки отрицательных эмоций, связанных с собственной сексуальной
активностью.
Другой пример отрицательно подкрепляемой эмоции – эмоция страха у мужчин. Если «настоящий
мужчина» не должен бояться, то проявление страха обрекает его на осуждение и насмешки.
Произвольность эмоции
возможность опосредованного управления выражением, переживанием и порождением эмоции.
Диапазон осуждаемых эмоций определяется не только социальными нормами, но и жизненным
опытом человека. Например, мать обходилась с ребенком сурово, он часто оказывался в ситуации, когда
его положительные чувства – чуткость, привязанность, доброжелательность – не только не одобрялись,
но осуждались. Став взрослым, этот человек будет подавлять положительные чувства, поскольку они
ассоциируются у него с наказанием.
Наряду с речью важнейшим инструментом осознания и управления переживаниями является
выявление и овладение их предметной областью.
В процессе научения ребенка сначала просто приближают к объектам положительным и удаляют от
объектов отрицательных (вызывающих соответствующие эмоции). Со временем эти объекты
приобретают более или менее постоянный эмоциональный знак. В результате предмет (или даже просто
размышления о нем) начинает вызывать связанные с ним переживания. Так, уже предвосхищение и
обещание лакомства, игрушки, приближение праздника вызывают у ребенка радость, а просьба об
игрушке, лакомстве или развлечении по сути есть требование удовольствия.
Чувство и предмет этого чувства представляют собой явления разного порядка, не связанные
отношениями равенства или подобия. Отношения между эмоцией и ее предметом приобретают
знаковый характер. Эмоция как знак несет информацию о том, что этот объект обладает определенным
значением для субъекта, а модальность чувства раскрывает как именно он значим: приятен, необходим,
опасен, безразличен, неприятен. В свою очередь предмет, отношение к которому известно, становится
мощным инструментом управления эмоциями. Невозможно приказать себе «не чувствовать» или «не
переживать» определенные эмоции, но возможно так перестроить деятельность, расширив или изменив
контекст данного события, что это приведет к разрядке эмоции или ее изменению. Эффективным
инструментом при этом выступает интерпретация, в ходе которой и реконструируется контекст.
Невозможно вызвать определенное чувство произвольно, путем самокоманд или самоубеждений, но
манипуляция с предметом эмоций дает возможность так организовать ситуацию, что это приведет к
появлению желаемых чувств.
Пример подобных манипуляций можно найти в фильме Я. Фрида «Собака на сене», когда один из его
героев – слуга Тристан (в исполнении А. Джигарханяна) предлагает другому герою – Теодоро (в
исполнении М. Боярского) способ справиться с любовным чувством (текст песни – М. Донской):
155
«...Если вы на женщин слишком падки,
В прелестях ищите недостатки,
Станет сразу все намного проще.
Девушка стройна – мы скажем: «мощи»,
Умницу мы наречем «уродкой»,
Добрую объявим «сумасбродкой»,
Ласковая – стало быть, «липучка»,
Держит себя строго – значит, «злючка»,
Назовем кокетливую «шлюхой»,
Скажем про веселую – «под мухой»,
Пухленькая – «скоро лопнет с жиру»,
Щедрую перекрестим в «транжиру»,
Бережлива – окрестим «сквалыгой»,
Если маленькая – «ростом с фигу»,
Если рослая – тогда «верзила».
Через день глядишь – любовь остыла.
ИЗ ОПЫТА РАБОТЫ ЗАРУБЕЖНЫХ ПСИХОЛОГОВ
Американский психотерапевт, автор концепции ненасильственной коммуникации М. Розенберг
выделяет три стадии развития эмоций (Розенберг, 1996). «В процессе развития ответственности за наши
чувства я выделяю три этапа. Первый я определяю как эмоциональное рабство. Находясь на этом этапе,
мы считаем, что мы ответственны за чувства других. Если мы в это верим, мы становимся обязанными
постоянно обеспечивать счастье для всех, иначе мы будем чувствовать вину. Так, когда наши близкие
будут чем-нибудь недовольны, мы будем склонны считать, что нам надо отказаться от наших
собственных потребностей и делать все, чтобы им угодить. Когда мы находимся на этой стадии, мы все
делаем для других по обязанности или из чувства долга, боясь того, как они будут реагировать, если мы
не будем этого делать. Мы чувствуем вину, когда наши потребности вступают в конфликт с
потребностями наших близких, потому что мы считаем, что, если бы мы не были столь эгоистичными
людьми, мы бы хотели делать то, что другие хотят от нас. Когда мы прячем или отклоняем наши
потребности по этой причине, мы быстро начинаем ощущать наших близких как какие-то границы, а не
как источник удовольствия.
Вторую стадию я называю стадией несносности. На этой стадии мы начинаем понимать цену
постоянного присваивания ответственности за чувства других и желания ублажать их за свой счет. На
этой стадии для нас ясно, что представляет собой эта ловушка – ответственность за чувства других. Мы
злы на себя за то, как много в нашей жизни мы упустили, и мы попросту отказываемся делать что-либо
только для того, чтобы не огорчать людей. На этой стадии мы можем говорить несносные вещи в ответ
на чувства других, типа: „Это – твоя проблема" или „Я не отвечаю за твои переживания". Проблема
здесь в том, что для нас уже ясно, за что мы не отвечаем, но по-прежнему мы не осознаем, каким
образом мы можем быть ответственными в отношении других, не становясь эмоционально
порабощенными. На этой стадии, когда мы выражаем наши потребности, мы делаем это таким образом,
который выглядит жестоким и бездушным для других. Это – результат страха и вины, которые до сих
пор существуют в нас в отношении самого факта наличия у нас каких бы то ни было потребностей, это
– пережиток стадии эмоционального рабства.
Например, во время перерыва на одном моем семинаре молодая женщина сказала мне о том, как она
рада, что поняла, насколько она была эмоционально порабощена, и как она не хочет больше продолжать
так жить. После перерыва я предложил группе определенную деятельность. Однако эта женщина
сказала (очень твердо): „Я лучше займусь чем-нибудь другим". Я почувствовал, что она тренируется
реализовывать свое вновь обретенное право выражать свои потребности даже тогда, когда они могут
прийти в столкновение с тем, что хотят делать другие. Для того чтобы помочь ей прояснить для себя
суть вопроса, я сказал: „Хотите ли вы делать что-то другое, даже если это входит в конфликт с моими
потребностями?" Она подумала чуточку, затем неуверенно сказала: „Да, то есть, думаю, нет". Было
очевидно, что ее мысли по этому поводу еще весьма беспорядочны.
Я помог ей увидеть, что эмоциональная свобода – это не просто настаивание на своих потребностях.
156
Настаивая, надо осознавать полную невозможность удовлетворения своих потребностей за счет других.
Это означает ясное высказывание того, чего мы хотим, но так, чтобы другие могли понимать наше
стремление в равной степени уважать и их потребности.
У меня была возможность наблюдать мою дочь на переходе от стадии рабства к стадии несносности.
Пока она была на стадии рабства, она отклоняла свои потребности и соглашалась делать то, что хотели
другие. Она делала это, так как не хотела их разочаровывать. Мы разговаривали с ней об этом. Я
показал ей ценность осознания и выражения своих потребностей. Несколько недель спустя я увидел
признаки того, что Марла начала выражать свои потребности более открыто. Меня вызвал директор
школы, который был очень огорчен одним случаем с Марлой, Заметив, что девушка одета в
комбинезон, он сказал: „Марла, молодые леди так не одеваются", на что она ответила: „А мне начхать!"
Услышать такое было поводом для празднования: Марла успешно закончила стадию рабства и перешла
к несносности. Она больше не хотела подавлять себя ради того, чтобы другие были счастливы. Это
означало, что она готова уйти от эмоционального рабства. Она еще не научилась так выражать свои
потребности, чтобы проявлять уважение к потребностям других. Это указывало, что она проходит через
стадию несносности. Вечером, когда мы с Марлой говорили об этом происшествии, я дал ей понять, как
я был рад, что она нашла в себе силы выразить свои потребности. Я хотел отпраздновать ее вхождение в
несносность. Я также дал ей понять, что, если она заинтересована, я был бы рад поискать с ней пути
выражения ее нужд таким образом, чтобы другие воспринимали их как подарок. Это показывало бы,
что она доросла до эмоциональной свободы.
На третьей стадии, которую я называю эмоциональной свободой, мы заботимся о благополучии других,
но уверены, что наши реакции на потребности других вызваны не страхом, виной или стыдом.
Наоборот, мы поступаем так из сострадания к другому человеку. Таким образом, наши действия
удовлетворяют нас в такой же мере, как и другого человека. На этой стадии нам ясно, что мы не
отвечаем за чувства других, но мы принимаем на себя ответственность за собственные намерения и
действия. Мы отстаиваем свои собственные потребности, проявляя равную заинтересованность в
реализации потребностей других».
Нарушение ориентации в эмоциональных явлениях может проявляться в следующих формах:
неосознавание самого факта возникновения эмоций (например, человек не замечает своего
беспокойства, зарождающегося чувства и т. п.);
неправильная категоризация эмоций (человек трактует обиду как моральное возмущение, а
боязнь неуспеха – как отсутствие заинтересованности);
неверная интерпретация причины возникшей эмоции (например, человек считает, что его гнев
вызван чьим-то недостойным поведением, тогда как в действительности причиной гнева стал тот
факт, что человеку было оказано недостаточно внимания);
неправильная интерпретация связи между эмоцией и вызвавшим ее поступком (так, человек
считает, что наказывает ребенка «для его же пользы», тогда как в действительности делает это
для того, чтобы показать свое превосходство).
Таким образом, осознание эмоционального процесса предполагает как способность дать вербальную
характеристику самой эмоции, так и понимание связей между эмоцией и вызвавшими ее факторами, с
одной стороны, и действиями, к которым она побуждает, с другой. В психологии эмоций используется
понятие «эмоциональный интеллект», которое охватывает следующие способности: 1) распознавание
собственных эмоций; 2) владение эмоциями; 3) самомотивация; 4) понимание эмоций других людей. С
понятием «эмоциональный интеллект» тесно связано представление об эмоциональной грамотности, то
есть целенаправленном повышении социальной и эмоциональной компетентности детей.
Как уже говорилось, проявление эмоций и чувств подвергается строгому социальному контролю.
Таким образом, управление переживаниями реализуется не столько на уровне порождения, сколько на
уровне проявления эмоций, а собственно проблема управления эмоциями в общении заключается в
поиске той меры, которая позволяла бы человеку соблюдать принятые культурные нормы, диктующие
способ и степень проявления эмоций, и в то же время использовать эмоции как важнейший регулятор
межличностных отношений.
12.3.2. Язык эмоций
157
Необходимость в приобретенных заученных способах проявления чувств связана с социальной
природой человека. Все, что касается отношений между людьми, как правило, предполагает четкие
нормы, обязательные для всех членов данной культуры. Это создает возможность намеренного
выражения эмоций, а также контроля над этим выражением. В результате выразительные движения
приобретают характер специфического «языка», при помощи которого люди раскрывают друг другу
свои позиции и отношения, сообщают о своих переживаниях.
Большинство людей без особых затруднений овладевает языком эмоций. Наши суждения об
эмоциональном состоянии других людей обычно бывают основаны не только на наблюдениях за
выражением их лица, но также за жестами и голосом, за ситуацией, в которой находится человек. И все
же не каждый достигает при этом удовлетворительных результатов. Понимание языка эмоций требует
способности и готовности анализировать специфический язык окружающих людей и обучаться ему.
Причины, по которым далеко не каждый человек хочет и может осуществить такой анализ,
различны. Одни чрезмерно сосредоточены на собственной личности и поэтому неспособны замечать и
правильно оценивать состояние других людей. У кого-то невнимание к окружающим связано с
чувством собственного превосходства. Встречаются люди, которые не понимают выражения эмоций у
других, поскольку им это по той или иной причине выгодно.
Вербализация эмоций
сообщение партнеру о своих чувствах и переживаниях в форме словесных посланий.
Способы проявления эмоций и степень их адекватности переживаемому состоянию становятся
самостоятельной проблемой межличностных отношений, потому что в процессе межличностной
коммуникации мы сообщаем друг другу не только о собственном эмоциональном состоянии, но и о
своем отношении друг к другу. Необходимо помнить, что:
1. Эмоции, отношение к ним и способы их выражения – часть стиля общения любого человека. По
степени эмоциональной экспрессивности людей можно расположить по шкале от чрезвычайно
экспрессивных до чрезвычайно сдержанных. Недостаточная эмоциональная экспрессивность (впрочем,
как и чрезмерная), ее неадекватность условиям – один из важнейших источников конфликта в
межличностных отношениях. Чрезмерная сдержанность в проявлении эмоций и чувств приводит к
тому, что человек воспринимается как холодный, равнодушный, высокомерный. Иногда это вызывает
лишь удивление, иногда рождает неприязнь и становится препятствием для установления нормальных
отношений между людьми.
Сокрытие, утаивание, нерешительность в проявлении чувств в межличностных отношений могут
повлечь за собой следующие последствия. Непроявленные чувства создают атмосферу непонимания,
искажения, делают необъективными суждения и действия. Во много раз труднее становится решать
межличностные проблемы. Напротив, качество отношений намного улучшается, если партнеры
свободны в проявлении как положительных, так и отрицательных чувств. Длительное подавление
чувств может со временем стать причиной того, что человек оказывается вообще неспособным
чувствовать.
2. Проявление ситуативной эмоции скоротечно, однако реакция на нее другого человека может быть
длительной. При этом действуют как фактор самооценки, так и эффекты восприятия. Неуверенный в
себе человек очень чувствителен ко всем оценкам, так или иначе его касающимся. Мы можем забыть о
том, что сказали в раздраженном состоянии, в то время как наш собеседник будет мучительно и долго
переживать услышанное.
3. Эмоция может быть неточно закодирована или декодирована. Кто-то не умеет выражать эмоции
потому, что не усвоил принятых в обществе форм выражения. Кто-то искажает эмоцию, боясь выдать
собственные чувства, например, из страха утратить самоконтроль или быть скомпрометированным,
отвергнутым или осмеянным. Иногда бедность форм эмоционального поведения связана с
особенностями общения в семье или с непосредственным окружением.
Декодирование связано с проверкой правильности собственного восприятия, что предполагает
оценку настроение других в форме предположения. Приемы, с помощью которых можно осуществлять
этот контроль, включают вопросы типа: «Вы удивлены тем, что N сказал вам?», «Мне кажется, что вы
сердитесь на то, что никто не придал значения вашим идеям», «Может быть, я сказал, что-то обидное
для вас?», «Вы расстроены?» и т. п.
4. Для многих людей труднее всего оказывается сообщить о переживаемых здесь и сейчас
158
негативных эмоциях в глаза присутствующему человеку. Проще всего – говорить положительно об
отсутствующем человеке, вспоминая ситуацию, которая была в прошлом.
Обычно выделяют три возможных способа выражения эмоционального состояния:
ненастойчивый, цель которого – скорее, скрыть подлинную эмоцию;
агрессивный, цель которого – «преподать урок» партнеру;
открытый, или уверенный, цель которого – дать знать, что вы чувствуете, не вызывая чувства
вины или агрессии у партнера, а в случае собственных негативных эмоций сообщить о них таким
образом, который позволит понять вас.
Сама структура сообщения в каждом из этих способов будет различаться.
Так, агрессивное сообщение, помимо того что в нем используются сильные оценочные определения,
как правило, построено как «ты-послание», в нем ответственность за переживаемую эмоцию возложена
на другого человека («ты выводишь меня из себя», «ты обидел(а) меня», «как ты мне надоел(а)»).
Высказывания такого рода имеют двойной эффект: с одной стороны, звучащее в них обвинение
вызывает у обвиняемого желание защититься, а не понять причину отрицательной эмоции; с другой
стороны, определив другого как ответственного за свою эмоцию, адресант тем самым передает ему и
власть над собой, поскольку изменение его эмоционального состояния зависит теперь от его партнера.
Сообщения даже о негативных эмоциях, не разрушающие атмосферу доверия и партнерства, должны
носить характер «я-посланий». Это, с одной стороны, позволяет другим понять вас, не подвергая угрозе
их самооценку, а с другой – позволяет принять ответственность за свои эмоции на себя, следовательно,
открывает возможность управления ими («я нервничаю, потому что мне кажется, ты специально
делаешь не так, как я прошу», «я расстроился, поскольку рассчитывал вместе провести время»).
Обратим внимание на то, что открытое сообщение о своих эмоциях сопровождается также
раскрытием причин, вызвавших данное состояние, и потребностей, которые были при этом задеты.
По аналогии с широко используемым понятием «социальная компетентность» (способность
эффективно взаимодействовать с другими людьми) используется понятие «эмоциональная
компетентность» – способность действовать в соответствии с внутренней средой своих чувств и
желаний. Эмоциональная и социальная компетентность взаимосвязаны; точное эмоциональное общение
с окружающими улучшает качество межличностных отношений; в свою очередь, взаимодействие с
другими людьми позволяет точнее понимать свои чувства и желания.
12.3.3. Управление чувствами и эмоциями в социальном взаимодействии
В каждой культуре существуют неписаные законы о том, какие чувства подобает проявлять по
отношению к другим участникам в стандартизированных ситуациях, так же как в любой организации
прилагаются некоторые усилия для того, чтобы контролировать межличностные отношения. Это
вызвано тем, что между людьми, знающими друг друга достаточно близко, чувства начинают
преобладать над нормативным поведением, возникают личные обязательства, делаются взаимные
поблажки, что может повлиять на эффективность совместной деятельности и в целом на стабильность
социальной организации.
Способы контроля, которые используются на данном уровне взаимодействия между людьми,
направлены в первую очередь на регулирование социальной дистанции: чем значительнее социальная
дистанция, тем больше вероятность, что поведение останется объектом социального контроля.
Широко распространенной процедурой является пространственное отделение сторон, между
которыми могут возникнуть нежелательные межличностные связи. Люди различных классов и
этнических групп обычно живут в разных частях поселения, благодаря чему снижается вероятность
излишних встреч. Офицеры расквартировываются отдельно от рядовых. В некоторых странах мальчики
и девочки воспитываются и обучаются раздельно, пока не придет время вступления в брак.
Когда отношения требуют тесных и частых контактов, социальная дистанция может поддерживаться
посредством намеренной формализации и ритуалов – в форме этикета. Это, по существу, способ
сохранения сдержанности, несмотря на близость. В этом случае все формализовано, нет проявлений
индивидуальности. Если кто-то случайно обнаружит определенные индивидуальные склонности,
другие тактично сделают вид, что они ничего не заметили. В результате сокращается основа для
развития интенсивных чувств.
Там, где имеются различия в статусах – например, между преподавателями и студентами, офицерами
и рядовыми, – дистанция постоянно поддерживается с помощью различных ритуалов, таких как
159
приветствие или различные почести. То же в религиозной среде: по традиции христианства, к
священнику или монахине обращаются по сану, а не как к личности. Основная цель этого – исключить,
по крайней мере теоретически, человеческий элемент из неизбежных контактов, определить отношения
таким образом, чтобы тесный контакт между сторонами был маловероятным.
Социальная дистанция между этническими и иными социальными группами сохраняется путем
создания стереотипов.
Чтобы свести к минимуму возможности эротического влечения в ситуациях, где контакт неизбежен,
потенциальные объекты любви определяются как нейтральные. Например, при взаимодействии доктора
и пациента противоположного пола оба партнера делают все возможное, чтобы забыть, что они люди.
Этому способствует то обстоятельство, что доктора привыкли смотреть на пациентов как на «случай».
В некоторых клиниках установлены правила, в соответствии с которыми, если доктор-мужчина
осматривает пациентку, в комнате должна присутствовать ее родственница или медицинская сестра.
Это – ритуал, создающий спокойную обстановку для обеих сторон.
Перечисленные способы контроля за проявлением чувств и эмоций в межгрупповом и ролевом
взаимодействии – пространственное отделение сторон, формализация поведения, стереотипизация и
обезличенность сторон – приводят к нейтрализации, подавлению, вытеснению эмоций из отношений
или формированию исключительно отрицательных эмоций и чувств. По существу, эти отношения
лишаются собственно межличностной окраски. Тем самым наглядно подтверждается базовое тождество
между понятиями «социальные чувства» и «межличностные отношения».
Выводы
1. Эмоции и чувства – важнейшие психические процессы, регулирующие наше индивидуальное
поведение и отношения с другими. Представляя собой специфические способы реагирования людей на
изменения, происходящие во внутренней или внешней среде, они могут укреплять отношения или
разрушать их, улучшать наше понимание других людей или мешать нам взаимодействовать с ними.
Основное отличие между чувствами и эмоциями связано с такими параметрами, как
длительность/кратковременность, устойчивость/изменчивость.
2. Эмоции и чувства выполняют регулирующую функцию во взаимодействии между людьми благодаря
тому, что предстают как сложная форма поведения, как готовность действовать определенным образом
по отношению к тем или иным людям. Именно по наблюдаемым действиям и реакциям можно
определять, какие чувства переживает человек. На активность эмоциональных действий существенное
влияние оказывает степень интенсивности переживаемых эмоций и чувств.
3. Эмоционально-чувственные переживания, возникающие между людьми, отличаются от переживаний,
вызываемых окружающей природой, определенной деятельностью и всем тем, что непосредственно с
людьми не связано, 1) взаимной направленностью эмоциональных реакций участников межличностного
взаимодействия; 2) знаковым характером эмоциональных посланий, интерпретация смысла которых
может сопровождаться искажениями, неточностями или непониманием содержания эмоциональных
сообщений, передаваемых друг другу; 3) социальным контролем за их формированием и проявлением.
4. В ходе социализации человек учится осознавать, проявлять собственные эмоции, воспринимать и
понимать эмоциональные состояния других людей.
5. Репертуар чувств у каждого человека формируется в процессе его общения с ограниченным числом
людей, входящих в его окружение. Реакции этих людей важны для создания и укрепления Я-концепции
человека; те, от кого зависит ее подтверждение, могут быть обозначены как «значимые другие». В ряде
отечественных и зарубежных исследований выявлена следующая иерархия значимых других: родители,
супруг или супруга; близкие родственники и друзья; сотрудники по работе и соседи.
6. Смущение, застенчивость, зависть, ревность – виды социальных эмоций, возникающие при
удовлетворении социальных потребностей и часто затрудняющие процесс межличностного
взаимодействия.
7. Управление эмоциями и чувствами предполагает их осознание и контроль за формой проявления.
8. Способы контроля за проявлением чувств и эмоций в межгрупповом и ролевом взаимодействии –
пространственное отделение сторон, формализация поведения, стереотипизация и обезличенность –
приводят к нейтрализации, подавлению, вытеснению эмоций из отношений или формированию
исключительно отрицательных эмоций и чувств, лишая эти отношения собственно межличностной
окраски.
160