Крутогоров Ю.А. Рассказы о деревьях
Подождите немного. Документ загружается.
Свои краски, свои особенности. Вот тайга западносибирская. В основном заболоченные
пространства. На возвышениях – ель, пихта, кедр. Зябко тут даже летом. Сыро, мало цветов, трав.
Деревья обернуты серым лишайником; по мху ступаешь, как по перине. На болотах клюква,
морошка, княженика – не болото, а ягодное лукошко.
Но вот мы переступаем незримую границу тайги дальневосточной. Насколько тут светлее опушки и
прогалины! Рельеф более гористый. Валежника, мхов, лишайников почти не встретишь.
Лиственница, которая любит побольше света, оккупировала возвышенные участки, оттеснила ель
и пихту. Лишь в глубоких падях, по долинам рек лиственница редеет, отдает передовые позиции
ели, пихте, кедру.
Сроднившись с елью и пихтой, образуя этакую постоянную таежную «троицу», кедр имеет
территории, где в полном смысле главенствует. Это территории Томской, Иркутской областей,
Бурятии, Горного Алтая. Во многих местах подымается ввысь, до отметки 700–800 м над уровнем
моря. На верхней границе, будто натрудившись, распластывается по поверхности, принимая
форму стланика.
Но кедр уживается не только с хвойными своими родичами. Ему почти всегда сопутствует береза и
осина. Нередко под их листвой, как под материнским пологом, кедр в ранние годы начинает свое
становление. Береза и осина – няньки кедрового подроста. А кое-где береза и осина, фигурально
выражаясь, стеной стоят за кедр. Так, на Западно-Сибирской низменности между тайгой и
лесостепью протянулась стокилометровая полоса лиственных лесов. Это береза и осина грудью
защищают кедры от горячих суховеев южных районов. Мудро распорядилась природа.
Рассказы о деревьях
Кто скорее до облаков достанет
Почки мелкие, неклейкие, молодые листья опушены, у них матовый оттенок. Трех- или
пятилопастная пластинка словно вырезана из замши. Тычинки светло-пурпуровые, мужские
сережки раза в два короче женских. Но вот дерево повзрослело – и листья изменили внешний вид:
одна сторона блестящая, отлакированная блеском утренней росы, а вторая сторона – матовая.
Это тополь белый, или серебристый. Дерево первой величины – так ученые почтительно нарекают
деревья, которые хотят скорее до облаков дорасти.
Побывал я как-то в усадьбе Иевлево-Знаменское, под Москвой. В долине реки Клязьмы
раскинулся поразительной красоты старинный парк. Правда, он изрядно запущен, пруды заросли,
ограды повалены. А деревья преодолели время. Там есть двенадцать дубов – чудо, а не дубы:
высота 27 метров. Вообще здесь все деревья роста гвардейского, стати богатырской, точно
включились в соревнование, кто скорее до облаков достанет. И соревнование-соперничество
длится долгие-долгие годы. Кто же оказался победителем? Тополь белый. Он выше всех, его рост
– 30 метров, а ствол такой мощи, что 5 человек, взявшись за руки, не обхватят. Вот такой ширины,
вот такой вышины этот тополь белый. Его хочется выбрать в друзья. И я хочу, чтобы это сделали
ребята из школьного лесничества Солнечногорского района Московской области, где находится
парк. Хорошо бы тут очистить пруд, посадить деревья в поредевших аллеях, убрать заросли.
Тогда и наш тополь белый дольше сохранится, будет радовать своим видом многих людей.
Тополь белый – в самом созвучии этих слов мягкость; протяжное «л» дает ощущение покоя,
легкости, невесомости тополиного пуха. А вот дерево из того же рода – осокорь. Режущее слово,
острое – секира, а не слово.
Осокорь тяготеет к поймам Волги, Днепра, Дона, Северной Двины, Кубани, Терека. Осокорь как бы
сам прочертил зону своего распространения. Не подумайте, что осокорь исключительно европеец.
Нет, его можно увидеть и по Оби, и по Енисею, он доходит до предгорий Саян.
Осокорь торопится жить. Это едва ли не самый большой торопыга во всем тополином роде. В
двадцать пять лет он порою достигает высоты в 25 метров, намного опережая тополь белый.
Осокорь, он же черный тополь, – дерево высокое, и все же мы попытаемся разглядеть его. Вот что
прежде всего нам бросится в глаза. У тополя белого почки неклейкие, а тут – клейкие. Там
кругловатые, тут более заостренные. Тополь белый цветет почти одновременно с распусканием
листьев, а осокорь и тут нетерпение проявляет: расцветает раньше, чем листья распустятся. И
семена раньше опадают. Семечко-маковка, маковка-летучка, напоминающая хохолок. Какой
формы листья? Простого ответа не дашь: треугольные, ромбические, округлые. Можно сказать,
вся геометрия представлена.
Ну и еще есть кое-какие различия в «характерах». Тополь белый любит почву плодородную,
осокорь же не столь разборчив. Он совсем не капризен: возьмется на суглинках, на наносных
песках, на тяжелых глинах. Вот только торфяные болота не уважает, вообще излишняя сырость не
по нраву. Там, где себя замечательно чувствуют, например, осока, ирис болотный, камыш
озерный, черника, брусника, частуха подорожниковая, – там осокоря не увидишь. Не компания. Но
стоит осушить болото – милости просим, уважаемый осокорь! Укоренится. Встанет крепко,
устойчиво, боковыми длиннющими корнями вцепится в почву. Не случайно, между прочим, осокорь
считается одной из лучших почвоукрепляющих пород.
По многим признакам наиболее близок к осокорю тополь пирамидальный. Тот самый, у которого
шапка похожа на колпак древнего звездочета. Ветки у тополя пирамидального несколько тоньше,
чем у сородичей, листочки поменьше и держатся до самой глубокой осени. Очень хороши эти
деревья, когда выстроены в аллее по ровной линеечке – все как на подбор: стройные, изящные.
Особенно часто встречаются пирамидальные тополя на юге нашей страны. Так и кажется: этот вид
тополиного семейства тут был всегда. Ничего подобного, родиной его являются Гималаи. Вот
откуда пришагало к нам дерево в шапке звездочета!
Печальный или счастливый?
На Дальнем Востоке я познакомился с тополем Максимовича. Это дерево как-то сразу выделяется
в лесу своей светлой корой, побеги у него бархатистые, мягкие, как лапки котенка. Листья – в
красных прожилках, каждый из них похож на сердечко.
А однажды я трое суток плыл на катере по реке Камчатке, добирался до небольшого поселка в
устье реки, оттуда на самолете должен был полететь на север. Плыли, плыли и вот справа по
течению увидели заросшую лесом отмель. Тут переночевали. Расположились под невысокими
деревьями с темно-зелеными плотными листьями. Набежал ветерок. Листва зашелестела.
– Что за дерево? – спросил я у спутника. – Что-то знакомое, а не пойму.
– Тополь печальный. Камчатская порода. Устойчивая, морозов не боится.
Позже я узнал: тополь темнолистный, или печальный, – исконный камчадал и еще сибиряк.
Забрался вместе с хвойной тайгой в такие суровые места, где мороз не привык шутки шутить –
ртутный столбик до –50 °С опускается. Как далеко он ушел от своих южных родственников –
тополя туркестанского, тополя пирамидального, от своих европейских собратьев – осокоря и
тополя белого. Чисто по-человечески мне понятно, почему он носит столь грустное прозвище –
печальный. Печалится, что из всего многочисленного рода остался в одиночестве в этих
бескрайних, суровых широтах. А вообще-то я бы назвал этот тополь... радостным. Служба у него
такая: суровая, но радостная. Потому что и тем, кто живет на Камчатке, и в северо-восточной
Сибири тоже нужен тополь, остающийся всегда для людей по-домашнему родным, теплым...
Вот такой он, тополь печальный. Нет-нет! Тополь радостный и счастливый.
«Дрожащая сестра»
У меня просто нет возможности рассказать о тополе бальзамическом, тополе лавролистном,
тополе Симона, тополе душистом, тополе Болле. И все же нельзя не сказать о тополе дрожащем,
нашей привычной осине, говорливой соседке наших лесов – так ее называют в народе. Я хочу
защитить осину от досужих и несправедливых суждений. Есть люди, которые считают осину
никчемным, зряшным деревом: ни красоты, ни пользы. В старину даже песня такая распевалась:
«Осина ты, осина, проклятая лесина, ни жару, ни пару, ни угля к самовару». Все! Приговор
вынесли осине. А мне обидно. Сразу скажу – это неправда, что осины внутри все, как одна,
гнилые. Вымыслы. У большинства осин чудесная белая древесина, и она влагоустойчива и
замечательно поддается обработке. Недаром в прошлые времена крестьяне ладили из осиновых
досок полы, сооружали полати, делали срубы колодцев и погребов. А возьмите хохломские
знаменитые чашки, ковши, кувшины, блюда – диво дивное! Из осины сделаны. Вот тебе и
«проклятая лесина». Как все-таки нередко человеческая молва бывает несправедливой!
А кроме того, осина по-своему красива, она привычно вошла в наш среднерусский пейзаж. Как без
нее представить наши лиственные леса? Я просто не могу представить. Этим деревом можно не
только любоваться, его можно слушать. Черешок листа у осины длиннее, чем у ее сородичей.
Всякое колебание воздуха, будь даже едва ощутимый ветерок, осина воспринимает чутко: жесткие
и довольно тяжеловатые листья приходят в движение, начинают беспокойно дрожать. Каждый
лист полон трепетного, я бы сказал, жестяного шороха. Вот отчего и говорят: дрожит, как осиновый
лист.
Цветет осина ранней весной, раньше, чем листья распустятся. Дней через двадцать – двадцать
пять, после того как созреют женские сережки, мохнатые, как гусеницы, раскрываются коробочки и
выпускают семена. Семена с хохолком, сотканным из шелковистых тончайших волосков. Положите
на ладонь семечко осины – у него форма бокальчика. Этот бокальчик в почве долго не
задерживается. Уже через 8–10 часов начинает прорастать: разбивается и из трещинки
выстреливается зеленый лучик. Взошло семечко. До тридцати лет осина растет очень быстро – к
этой поре, как говорят лесоводы, она достигает возраста возмужалости.
У осины много врагов, первый среди них – гриб ложный трутовик. Вы его, наверно, не раз видели
на стволе тополя дрожащего – это такие наросты, похожие на копыта. От этих грибов и все беды –
они заражают осину гнилью. Да, сердцевинная гниль пока еще преследует осину. Поэтому в наше
время лесные селекционеры стараются получить более стойкие формы осины. Советский лесовод
профессор А.С. Яблоков скрестил осину с белым и пирамидальным тополем. Те отдали своей
«дрожащей сестре» исполинское здоровье и крепость. Гибриды получились весьма ценными.
Верю: недалеко то время, когда никакой заразный гриб не сможет больше испортить осину. Тогда
песенка про «проклятую лесину» будет забыта навсегда.