Козенко Б.Д. Происхождение Первой мировой войны

Подождите немного. Документ загружается.

211

родов, ликвидация завоеванной демократии, суверенитета, независимости

ряда стран и народов, установление режима насилия, подчинения, угнетения

и ограбления.

Победа Антанты, включая и Царскую Россию с ее отнюдь не демократи-

ческим строем, конечно, несла определенные ограничения, притеснения на-

родам, поборы. Но победа Германии означала бы установление над Европой

господства более реакционных прусских юнкеров и военщины, жесткого

почти тоталитарного режима, жесткости и насилия по отношению к захва-

ченному населению (и это подтвердило военное время, например, судьба

Бельгии).

Как думают сегодня многие историки, планы Германии делали ее врагом

многих стран и народов, которые должны были бы сплотиться против ее экс-

пансионистских намерений. Это не зачеркивало империалистического за-

хватного характера целей противников Германии, но определенные различия

между ними были, и их надо подчеркнуть, учитывая буржуазно-

демократическое общественное устройство, идеологию, традиции, дух веду-

щих держав Антанты.

Австро-Венгрия в силу своего внутреннего состояния имела более

скромные планы. Главной целью являлось уничтожение Сербии и установле-

ние господства над всеми Балканами. Это помогло бы подчинить соседние

страны, прежде всего Болгарию, Румынию, польские, украинские земли. Не

имея заморских владений, Австро-Венгрия мола рассчитывать на расшире-

ние только на континенте Европы. Однако экспансионистские амбиции на

Адриатическое море ставили вопрос и о появлении имперского флага на се-

вере Африки.

Планы другой союзницы Германии – Турции были размашисты, но не

четко определенными, сводясь к созданию Великой Турции с включением

российского Крыма, Кавказа, новых земель на Ближнем и Среднем Востоке.

Конечно ставился вопрос о возвращении территории на Балканах, где турки

212

потеряли 80 % бывших владений, и о том, чтобы отнять у греков Фракию,

Македонию и острова в Эгейском море.

Готовясь к войне, страны Антанты так же намечали сои цели, носившие

такой же империалистический характер, что и у Германии, но с большим ак-

центом за защиту уже захваченного. Англия ставила задаче сохранить свою

колониальную империю и подходы к ней, базы и коммуникации. Но Лондон

имел и планы захватить часть турецких владений на Ближнем Востоке (Ме-

сопотамию, Палестину, Ирак, Аравийский полуостров), «прибрать к рукам»

германские колонии в Африке. Конечно, ставилась цель уничтожить военно-

морскую мощь Германии, и ее изгнание из мировой торговли.

Франция имела особые цели. Как выразился крупный капиталист А.

Тардье, Франция вышла из франко-прусской войны «с одним подбитым гла-

зом».

Теперь она рассчитывала реабилитировать себя, вернув Эльзас и Ло-

тарингию. Разгром Германии был необходим и для сохранения огромных ко-

лониальных владений и прибавления к ним Сирии, Ливана, ряда земель в

Африке. В Европе французы стремились захватить Рейнскую зону с Саар-

ским угольным бассейном, но главное – добиться разгрома, ослабления Гер-

мании и даже ее расчленение.

Выполнение этих задач сделало бы Францию самой большой и сильной

державой в Европе. Это открывало путь к французской гегемонии на конти-

ненте.

Царская Россия был в числе великих держав. Она имела огромную тер-

риторию, 100 млн. населения, включая так называемые внутренние колонии

(Кавказ, Средняя Азия) и не нуждалась в больших территориальных присое-

динения за рубежом. Но империалистические цели в будущей войне она име-

ла даже там, где выступала как защитник славянских народов.

Главной их

ее целей было усиление позиций России в Юго-Восточной Европе, прежде

всего на Балканах, выступая здесь как «старший брат» или «сестра».

Эти положения активно обсуждались в современной науке. Ряд истори-

ков настаивает, что истинной целью России является только спасение Сербии

213

и Черногории из побуждений этнической и религиозной близости, зная, что

Германия не допустит разгрома своей союзницы. Поэтому в манифесте Ни-

колая II, объявлявшем о войне, не содержалось никакой «задней мыли», ни-

какой демагогии.

Другие историки высказывают тезис и, на наш взгляд,

обоснованно, что позиция Россия не была там хрустально чиста. «Если сбро-

сить это со счета, - пишет проф. Т.М. Исламов, - то со стороны России оста-

ется одни единственный мотив к участию в этой войне – голый империали-

стический интерес, включая ее обязательства перед западными союзника-

ми».

Укрепление на Балканах в этой роли позволило бы уже в новых услови-

ях XX века решать вопрос о благоприятном для России изменения режима

контроля над проливами. Это обеспечило бы свободу выхода военного флота

в океаны, гарантировало русское судоходство «из моря в море» и безопас-

ность Черноморского побережья России, Румынии, Болгарии и Турции от

вторжения нечерноморских держав.

Известно, что Николай II мечтал о русском флаге над Константинополем

и над проливами.

Его министр иностранных дел С.Д. Сазонов говорил, что

поливы – ключ для движения в Малую Азию и для господства на Балканах.

Но Россия не имела сил (и намерений) лидировать в Европе и на захват зоны

проливов, хотя такие планы осуждались в российских «верхах». Помимо

балканской и черноморской проблем Россия стремилась ослабить Германию,

ликвидировать ее «нависание» над западной границей Империи (Восточная

Пруссия), «исправить» границы с Австро-Венгрией за счет приобретения

польских и галицийских земель. Русская пресса в начале XX века обсуждала

требования присоединить к России Восточную Пруссию, Турецкую Арме-

нию, пограничные области Польши, часть австро-венгерской территории. Ра-

зумеется, важнейшей целью являлся военно-политический разгром Германии

и ее союзников и этим сохранить свое великодержавное положение.

В 1915 г. к Антанте примкнули Италия. Она торговалась с обеими лаге-

рями, обещав свое участие в войне в обмен на приращения своих владений за

214

счет Албании и Сербского Косово, за счет обещанного Веной Триеста и

Трентино. Итальянский король Виктор-Эммануил III в конце концов соблаз-

нился обещаниями Антанты.

Вильгельм II имел поэтому основания гово-

рить об итальянском монархе как о «мелком воришке, который норовит

стибрить что-либо с тарелки соседа».

Свои цели в местных конфликтах, а при случае – и в большой войне

имели малые страны, в частности балканские. У всех из них были свои вели-

кодержавные «имперские» амбиции, планы что-то «приобрести» у соседей.

Планы носили захватный, то есть несправедливый характер и вписывались в

общий империалистический характер политики и будущей войны. Планы

создания «Великой Сербии», «Великой Болгарии», «Великой Румынии» и

т.п. сталкивались между собой и грозили войной. Румыния требовала себе

Южную Добруджу, Сербия – выхода к морю и часть Македонии, Греция до-

бивалась передачи ей Салоник. Только что разбитая Болгария имела претен-

зии на территории Сербии, Румынии, Греции, Турции и др. Все это грозило

войной между ними, а Сербия готовилась к войне с Австро-Венгрией.

этих целях уже было мало того прогрессивного, что отличало характер Пер-

вой балканской войны, если не сказать, что не было вообще, зато присутст-

вовали раздувшийся шовинизм и национализм. И хотя Сербия стала первой

жертвой австрийской агрессии и это вызвало огромное сочувствие к ней, но

характер ее довоенных устремления это мало меняло.

Свои империалистические цели на случай вовлечения Европы в боль-

шую войну имели Япония и США. Далеко расположенные от возможного те-

атра военных действий Соединенные Штаты Америки тем не менее бдитель-

но следили за развитием событий в Европе. Никаких особых конкретных це-

лей они не преследовали. Но цель для них важную и большую, можно ска-

зать, стратегического характера они имели: перейти с обочины, окраины ми-

ровой политики в ее центр. Сделать это уже экономически сильная, но слабая

в военно-политической отношении Америка могла бы в каких-то чрезвычай-

ных условиях, например, европейской страны. США вопреки утверждению

215

ряда историков не могли конечно ни развязать в Европе войну, ни даже со-

действовать этому ввиду ее малого «веса» в мировой политике. Но они мог-

ли, прослеживая ход событий, выбирать моменты и обстоятельства, которые

сделали бы возможным их вмешательство в войну с тем, чтобы постепенно

навязать воюющим свои требования. Эту задачу: определение возможностей,

условий и времени для того, чтобы навязать себя воюющим в качестве парт-

нера (речь шла только об Антанте), решал Э. Хауз в своих поездках в 1913 –

весной 1916 гг. в европейские столицы.

Дальнейшую цель США хорошо

определи американский посол в Лондоне У. Пейдж, когда написал в Вашинг-

тон, едва узнав о начале войны: «Улаживать все это придется нам».

Харак-

терно, что американские военные штабы разработали «оранжевый план»

войны с Японией и «черный план» морской войны с Германией.

Японские империалисты, уяснив, что война в Европе будет, готовились

захватить германские владения в Китае и на Тихом океане (ряд островов) и

начать «освоение» всего Китая.

Как видим, цели и задачи государств, готовившихся к войне означали

передел мира в самом эгоистической, несправедливом империалистическом

плане. Это говорило о желании этих государств решить свои противоречия

силой, за счет противника, его территорий, колоний, богатств. Конечно, цели

были кое в чем различны. Например, Англия, Франция, Бельгия и некоторые

другие хотели сохранить уже завоеванное. Германия стремилась больше всех

отнять. Она оказалась самым жадным, прожорливым и агрессивным из всех

«молодых хищников». Она стремилась захватить гегемонию в Европе. На это

могла претендовать лишь Франция с известными отговорками (эта претензия

выросла у нее лишь к концу войны). Россия, понимая свои силу и слабость,

никаких гегемонистических планов не имела. Правда, Англия сохраняла ос-

татки совей было мировой гегемонии. Германия целилась и на мировое гос-

подство. Это сделало ее опасной практически для всех стран, включая и соб-

ственных союзников.

216

Некоторые историки на этом основании пишут и говорят о возможном,

может быть даже необходимом сплочении всех воюющих европейцев, вклю-

чая Россию (полуевропейскую страну), против Германии. Это было бы воз-

можным, но при другом характере войны. Именно империализм столкнул

определенные группы государств, чьи противоречия не имели другого реше-

ния, кроме силового. Поэтому о единой антигерманской коалиции нечего и

говорить. Но и в рамках каждой коалиций цели участников не совпадали, вы-

зывая подозрения, разногласия, трения. Антанта не могла увлечь Россию аф-

риканскими делами. Несочувственными были отношения Англии и Франции

к глубоко волновавшим Россию вопросам Балкан и Черноморских проливов.

Размах германских планов не совпадал с более «скромными» намерениями

Австро-Венгрии и т.д.

«Раздел и передел чужих колоний, - считает В.С. Васюков, - не был

главным «яблоком раздора», коль скоро ставился вопрос о гегемонии на ев-

ропейском континенте».

Еще в 1939 г. наши историки писали, что суть «…

требований Берлина сводилась к безраздельному господству германского

империализма над всеми континентами, кроме Северной Америки путем за-

хвата английских и прочих колоний и установления влияния на Южную

Америку».

При всем разнообразии и специфичности целей государств, готовивших-

ся к войне, они имели одно общее: империалистический характер, и полно-

стью ему соответствовали, его отражали. В них выразилась суть предвоенной

политики на протяжении ряда десятилетий. Война должна была – и стала –

продолжением это политики особыми силовыми средствами.

Происхождение и цели войны говорили еще и о том, что она не могла

быть случайным кратковременным эпизодом и носить местный региональ-

ный масштаб. Она должна была сразу охватить и охватила фактически весь

мир.

Война, имея целью разрешить силой антагонистические противоречия

ведущих держав Европы, представлялась выходом из общеполитического,

217

социального, экономического, идеологического и нравственного кризиса, ко-

торый охватил Европу.

Война созрела и должна была начаться объективно и закономерно, как

мировая, империалистическая война. Подавляющее большинство историков

признало или вынуждено признать правильность, достоверность этого опре-

деления. Империалистическими по содержанию и характеру были все пред-

посылки (истоки) войны: экономические, социально-политические или внут-

риполитические, внешнеполитические и международные, военно-

стратегические (милитаризм), идеологические (национализм). Свою роль иг-

рали династический, геополитический, демографический, психологический

факторы. Стержнем этого комплекса, совокупности факторов явился импе-

риализм, создавший основу и определенные условия для взаимодействия и

совместного развития всех предпосылок в одном общем направлении. Все

факторы имели объективный характер, свои внутренние закономерности,

объединялись все вместе действием общих законов капитализма и империа-

лизма. Это определило и обусловило не только вероятность, но и неизбеж-

ность, неотвратимость войны. П.В. Волобуев подчеркнул это обстоятельство,

что «Первая мировая при всей многовариантности исторического развития,

… была неизбежной. Слишком много накопилось «горючего материала» в

мире».

При этом не было никакого автоматизма, фатальности. Вопрос о

войне решали люди, прежде всего руководящие деятели в каждом государст-

ве. Они накладывали свой «человеческий» отпечаток на все действия и ре-

шения. Субъективный фактор имел огромное значение и влияние. Он созда-

вал возможность каких-то иных кроме войны альтернативных (то есть дру-

гих, противоположных) действий и решений. Но действия субъективного

фактора было прочно сцеплено и подчинено объективной реальности, зако-

ном общественного развития. Предположительность, возможность каких-

либо компромиссов, уступок, маневров и прочего, которые могли бы отстра-

нить, отодвинуть войну, не дать ей вспыхнуть. Но никакие подобные наме-

218

рения не могли осуществиться. Война неумолимо, как страшное и неотвра-

тимое стихийное бедствие, но сотворенное не слепой природой, а людьми.

Как очень верно и метко отметил историк В.Л. Мальков, война возникла

не в силу злокозненности, несогласованности или преступной халатности

монархов, президентов или парламентов, противостоящих друг другу блоков,

и даже из-за военного соперничества между грандами мировой политики.

Причины кризиса были глубокими и неустранимыми, их не следует искать в

чьих-то амбициях, обидах, притязаниях и ошибочных расчетах.

Концепция неотвратимости, объективности и закономерности войны и

ее империалистического характера была разработана отечественными исто-

риками (М.П. Покровский, Е.В. Тарле, В.М. Хвостов, Е.А. Адамов, Ф.И. Но-

тович и др.) еще в 20-30 годы. Их поддержали видные зарубежные ученые –

П. Ренувен, А. Альбертини, Р.У. Сетон-Уотсон и др.

Выявление новых ар-

хивных и иных материалов, выход новых исследований (главным образом

дискуссионных статей и выступлений) не позволят нам сегодня отказаться от

прежнего четкого определения характера войны. Один из пионеров нового

подхода к истории войны акад. Ю.А. Писарев не сомневался, что Первая ми-

ровая война по своему происхождению, характеру и результатам носила им-

периалистический, захватнический характер для все ее участников, за рядом

небольших исключений (Сербия, Бельгия и др.).

После 1991 г. были сделаны попытки оспорить это определение характе-

ра войны, хотя бы относительно России. Один из историков утверждал, что

просто неудобно и стыдно называть войну 1914-1918 гг. империалистиче-

ской, что является будто бы оскорбительным для погибших в ней солдат, и

не соответствует ее содержанию, целям, в частности целям воинов, воевав-

ших за Отечество, за Россию, за ее духовные святыни и т.п.

Появились ут-

верждения, что эта война Народной, патриотической и даже третьей Отече-

ственной. Последнее название попало в учебник Д.И. Уткина и В.П. остров-

ского, где говорилось, что будто бы в народе… приняли это название.

219

Наконец, ряд авторов предложил, учитывая масштаб войны, колоссаль-

ность усилий и жертв, называть войну 1914 г. как в западных странах Вели-

кой. Никто из серьезных историков не поддержал это предложение. В своих

трудах они пишут о войне как о «невиданной кровавой драме», как о «все-

светском побоище», «кровавой бойне», «кровавой четырехлетней трагедии»,

«кризисе человеческой цивилизации», «всесветской бойне», «величайшем

несчастье для народов» и т.д. и т.п. Что же в этом великого? Может ли бойня

считаться «Великой»? Разве что по масштабам избиения людей.

Что касается названия «Отечественная», то напомним, что русская армия

войну в 1914 г. начала с наступлением на чужую – немецкую и австро-

венгерскую территорию, что оборонялось на польских, западно-украинских,

западно-белорусских землях и что сама армия, ее солдаты не признали войну

«отечественной», хотя их пытались в этом убедить.

Уместно рассмотреть в этой связи вопрос о происхождении войны как

следствия «кризиса» или «болезни» европейской цивилизации. Такое опре-

деление было выдвинуто в 90-е годы, в период увлечения цивилизационным

подходом. Анализ вопроса затрудняется в обществоведении одного устояв-

шегося, четкого и ясного, убедительного определения цивилизации, которое

получило бы всеобщее признание. В учебнике И.А. Мишиной и Л.М Жаро-

вой но новой истории, написанном, как уверяют авторы с позиций цивилиза-

ционного подхода, они хотя и задали вопрос, что такое цивилизация, не дала

ни характеристики, ни точного определения самого понятия «цивилиза-

ция».

Через несколько лет эти авторы в другом учебнике на ту же тему со-

общили, что цивилизация – это большая общность людей, живущих в руко-

творной среде (?! Б.К.) и достигших определенного уровня развития хозяйст-

ва и культуры.

Другие авторы и ученые дают свое понимание и определе-

ние цивилизации. Так, под ней понимается «качественная специфика» (свое-

образие) материальной, духовной, социальной жизни той или иной группы

людей стран, народов на определенном этапе развития.

Известный наш ис-

торик М.А. Барг считал, что цивилизация – это совокупность духовных, ма-

220

териальных и нравственных средств, которыми данное сообщество вооружа-

ет своего члена в его противостоянии внешнему миру.

Еще одно определе-

ние дают авторы учебного пособия по новой истории, вышедшего в Самаре в

1999 г. В пособии предлагается понимать под цивилизацией совокупность

характерных черт и признаков жизни человека и общества на определенных

этапах (периодах) истории и в определенном месте (стране, регионе, на кон-

тиненте). В каждой цивилизации можно выделить три уровня: материальный,

бытовой и духовный. Они развиваются, взаимодействуя, взаимообогащая

друг друга через сложные и неоднозначные процессы, которые развиваются

под сильным воздействием формационных процессов, оказывая на них, в сою

очередь, большое влияние.

Исходя даже из этих определений, мы должны признать, что весь циви-

лизационный подход, который, на наш взгляд, не включает ни экономики (то

есть совокупности экономических отношений данного общества), ни полити-

ки не даст нам достоверного анализа и объяснения всей проблемы происхож-

дения войны. Это видно на примере учебника В.М. Хачатурян.

В.М. Хачатурян в разделе учебника, объединяющим обе мировые войн,

высказывает мысль о том, что войны – неизбежные спутники истории чело-

вечества. В XX веке войны приобрели глобальный характер и потому были

названы мировыми. Они являлись величайшими катастрофами, и первая из

них – война 1914-1918 гг. имела «неслыханное ранее масштабы».

Война

принесла много плохого и носила «ярко выраженный антигуманный харак-

тер». Она явилась вызовом гуманизму, проявлением его кризиса.

Это не

очень понятно, весь гуманизм – лишь мировоззрение, проникнутое любовью

и уважением к человечеству, заботой о его благе. Это явление – духовное, и

трудно представить, что его кризис вызвал страшную войну. Скорее этот

кризис отражал кризис в других, более существенных глубоких явлениях.

В.М. Хачатурян понимает, что сдвиги в духовной сфере не могли вызвать

мировой конфликт. Она пишет, что Германия, как и другие великие державы,

вела борьбу за передел мира, за новые рынки сбыта, источники сырья и сфе-