Чтобы лучше разобраться в деконструкции, правильней было
бы обратиться к объекту ее приложения, а точнее к пониманию
«текста» (естественно так, как его понимают в постструктурализме).
Для постструктурализма текст безграничен. Это абсолютная
тотальность. Когда Ж. Деррида говорит, что «нет ничего вне текста»:
это означает, что текст – не просто речевой акт. Чтобы облегчить
свою трактовку текста, он выделяет два подхода к нему: узкий и
широкий. В узком смысле текст – это лингвистический феномен,
лингвистический в смысле устной и письменной речи. В широком
смысле текст не является лингвистическим феноменом. Так,
допустим, стол для Ж. Деррида – это текст. То есть то, как он
воспринимает этот стол – его долингвистическое восприятие – это
уже само по себе текст.
Исходя из такого понимания текста, постструктурализм
выводит основной момент деконструкции, ее универсальность,
поскольку невозможно находиться вне текста. Следовательно, всякая
интерпретация и критика, допускающие внеположенность
исследователя тексту, считаются несостоятельными. Этот вывод, в
свою очередь, обозначил главную проблему для всех последующих
разысканий: как добиться независимого мышления и в конечном счете
– внутренней свободы, если наше сознание изначально, через язык,
«замусорено» всевозможными клише, принимаемыми как данность?
Осознание подобных детерминант через вдумчивый анализ
словоупотребления и привычных выражений и есть самая большая
задача деконструкции, ее движущий импульс.
Деконструкция – это не метод интерпретации или критики; это
сопротивление метафизичности текста, организуемое на его же поле и
его же средствами. В тексте выделяются маргинальные, подавляемые
мотивы, противонаправленные по отношению к основному
направлению. Для более четкого анализа текста, для большей его
сопротивляемости Ж. Деррида использует философскую категорию
«археписьмо», введенную автором в труде «О грамматологии».
Определения археписьма носят отрицательные свойства: археписьмо
лишено присутствия, центра, оно не может быть объектом мысли, не
несет в себе метафизической сущности. Зато оно создает предпосылки
для любой коммуникации и, что самое важное, для возникновения
смысла. Археписьмо является идеальной моделью, управляющей
всеми знаковыми системами, и в том числе устной речью.
Археписьмо – движущий импульс процесса бесконечного
замещения знаков, их постоянного перекодирования, непрестанного
порождения значимых различий. Одна из функций его – указание на
нераскрытые нюансы, на «темные» места в тексте. Вообще,