******В плодородной стране и при благоприятном климате на одном и том же пространстве возделанной земли произрастает семян, плодов и
корней столько, что ими может. питаться количество людей гораздо большее, чем эта земля могла прокормить, служа пастбищем. В силу
этого, когда почва оказывалась не слишком трудной для обработки, когда научились пользоваться для земледельческих работ теми же
животными, которыми пастушеские народы пользовались для перевозки людей и груза, когда земледельческие орудия были некоторым
образом усовершенствованы - земледелие становится наиболее обильным источником человеческого существования и главным занятием
народов. Человеческий род достигает своей третьей эпохи.
******Некоторые народы остались с незапамятных времен в одном из этих двух состояний, которые мы обозревали. Не только они сами не
поднялись на высший уровень культуры, но и отношения, которые установились между ними и народами, достигшими чрезвычайно
высокой ступени цивилизации, торговля, которую они завели с последними, не могли произвести этого переворота. Благодаря этим
отношениям и торговле отсталые народы приобретали некоторые познаниям знакомились с некоторыми отраслями промышленности (в
особенности позаимствовали много пороков), но все это не могло их вывести из состояния неподвижности.
******Климат, привычки, удовольствия, связанные с почти полной независимостью, которая не может возродиться даже в обществе более
совершенном, чем наше, естественная привязанность человека к воззрениям, привитым ему в детстве, и обычаям своей страны, естественное
отвращение невежества ко всякому роду новшествам, физическая и в особенности умственная лень, которая ослабляла любопытство, так
вяло проявлявшееся, влияние, которое уже оказывало суеверие на первичные общества таковы были главные причины этого явления.
Добавьте к этому жадность, жестокость, развращенность и предрассудки просвещенных народов. Последние казались народам,
пребывающим в первобытном состоянии, более могущественными, более богатыми, более образованными, более деятельными, но более
порочными и в особенности менее счастливыми, чем они сами. Они должны были часто менее поражаться превосходством культурных
народов, чем ужасаться множеством и обширностью их потребностей, мучениями их жадности, вечной возбужденностью их страстей,
всегда активных, всегда ненасытных. Некоторые философы жалели эти отсталые народы; другие их превозносили: последние называли
мудростью и добродетелью то, что первые считали глупостью и ленью.
******Вопрос, возникший между ними, разрешается в настоящем труде. Здесь будет указано, почему прогресс разума не всегда вел общества к
счастью и добродетели, каким образом предрассудки и заблуждения могли оказывать свое вредное влияние на блага, которые должны были
явиться плодами просвещения, но которые зависят в большей мере от чистоты знаний, чем от их обширности. Тогда ясно станет, что этот
бурный и мучительный переход первичного грубого общества к цивилизации просвещенных и свободных народов отнюдь не является
вырождением человеческого рода, но неизбежным переломом в его постепенном движении к полному совершенству. Мы увидим что пороки
просвещенных народов обусловлены были не расцветом, а упадком знаний и что последние не только никогда не развращали людей, но
всегда смягчали нравы, если уже не могли их исправить или изменить.
*