Колпинский Д.Ю. Искусство Венеции XVI век

Подождите немного. Документ загружается.

АРХИТЕКТУРА

В Венеции и прилегающих областях архитектура, как

и изобразительное искусство, переживала в 16 веке пору

расцвета, вписав свою яркую главу в историю ренес-

сансного зодчества.

С точки зрения общих судеб истории итальянской

и мировой архитектуры наиболее существенное значе-

ние имел вклад такого большого венецианского зодчего

позднего Возрождения, как Андреа Палладио. Однако

непосредственно предшествующее ему творчество масте-

ров Высокого Возрождения Сансовино, Санмикели и дру-

гих представляет также значительный художественный

интерес, ярко воплощая своеобразные условия развития

ренессансной культуры Венеции. Вместе с тем следует

иметь в виду, что архитектура, хотя и представляла

собой органическую составную часть художественной

культуры в целом и подчинялась общим закономерно-

стям ее развития, все же занимает в ней особое место.

Специфическое художественное содержание венециан-

ского зодчества отнюдь не сводилось к выражению в

особых формах архитектурного языка художественных

представлений, тождественных миру праздничной кра-

соты, чувственному, яркому восприятию мира, которые

нам являет живопись молодого и зрелого Тициана или

Веронезе. Также мы не найдем буквальных аналогий

в образах архитектуры тому смятенному беспокойству,

той драматической динамичности, которая ощущается

215

как в творчестве позднего Тициана, так и с особой силой

в живописи зрелого позднего Тинторетто.

Конечно, и живопись, и архитектура, и литература —

все виды искусства порождаются одной и той же со-

циальной действительностью; их совокупность и выра-

жает в пластически зримых образах эстетические пред-

ставления времени. Все же различие между ними не сво-

дится к различию внешних форм художественного язы-

ка. Сами отличия эстетической и социальной функций,

которые существуют между архитектурой и такими ви-

дами искусства, как изобразительное или литература,

предполагают и различия не только в художественном

языке, но, с одной стороны, в какой-то мере в преимуще-

ственном выражении различных сторон нашего эстети-

ческого отношения к жизни, с другой — в различии эсте-

тических и утилитарных функций и месте архитектуры

и изобразительных искусств в жизни общества.

Действительно, синтез искусства, столь часто наблю-

даемый нами в наиболее гармонические эпохи развития

художественной культуры, связан и, более того, обуслов-

лен определенным разделением эстетического труда меж-

ду этими видами искусства. Именно вследствие своей

нетождественности они способны дополнять друг друга

подобно тому, как в песне мелодия и слова, взаимно до-

полняя друг друга, создают свой вариант синтеза слова

и музыки. Действительно, в изобразительных искусст-

вах мы имеем дело с такими видами искусства, основа

образного и художественного воздействия которых опре-

деляется прямой связью их художественного языка с ми-

ром эстетических представлений человека о поступках,

чувствах и мыслях, раскрытых через отражение жизни

в образах, формах, самой жизни. Пафос этих видов искус-

216

ства в воплощении образа человека, в осознании и пере-

живании его судеб, его жизни, его места в окружающей

общественной и природной среде, которая также стано-

вится предметом и содержанием художественного вопло-

щения.

Архитектура же принадлежит к видам искусства,

которые в основу своей эстетической природы полагают

раскрытие и утверждение той художественной красоты,

которую создает человек своим творческим трудом. Ведь

в процессе труда человек, осваивая и используя скры-

тые в окружающем предметном мире свойства и каче-

ства, творчески осваивает и переделывает окружающую

его среду, согласно своим потребностям и нуждам.

Зодчество есть одновременно и область материаль-

ной практической деятельности (она воздвигает, а не

«изображает» реально существующие сооружения) и

вместе с тем особый вид художественной, духовно-твор-

ческой деятельности. Творение зодчего — дворец, храм,

жилище, город в целом, — не являясь изображением

чего-то, представляет собой новую реальность, «постро-

енную», созданную человеком, согласно его практиче-

ским потребностям и его понятиям о разумности труда,

о красоте уклада своей жизни. Поскольку творение зод-

чего тем самым есть эстетическое образное яркое вопло-

щение этих идей и представлений, оно выступает и как

явление духовной культуры, как искусство.

Поэтому в архитектуре могучей торгово-промышлен-

ной Венеции стремление оригинально решить конкрет-

ные строительные задачи применительно к данным бы-

товым, историческим или географическим условиям

потребности утилитарного порядка, естественно, нахо-

дили свое прямое воплощение в гораздо большей мере,

217

чем в живописи или поэзии. Сами же противоречия со-

циальной жизни, противоречия эпохи, противоречия со-

знания приобретали иной аспект своего воплощения в

искусстве архитектуры.

Так, к примеру, если драматический конфликт между

человеком и окружающим миром в живописи мог выра-

зиться у наиболее глубоких, правдивых художников и

выражался в образах конфликтных, дисгармонических,

что неизбежно вело к разрушению гармонической кон-

цепции человека Высокого Возрождения, то в архитек-

туре, которая по самой своей природе есть выражение

созидающей разумности человеческого духа, эти пробле-

мы очень редко могли выступать в столь открыто раз-

рушительной негативной форме. Поэтому стремление

к позитивному, разумно гармоническому решению про-

блем, связи здания с окружающей средой согласно но-

вому пониманию соотношения человека и мира были

естественны для поисков зодчих позднего венецианского

Возрождения. В изобразительном искусстве переход же

от восприятия человека как пластического образа, есте-

ственно, господствующего над нейтрально-спокойной и

пассивной, подвластной или согласной с ним окружаю-

щей средой к ощущению огромности мира, активности

окружающей среды, утере человеком его центрального

положения в мире; идеи зависимости личности от кол-

лектива и главное от мощной и грозной стихийной силы

вечного движения мира, огромности его пространства

часто носил открыто трагический характер. Отсюда и не-

которое внешнее расхождение при более глубинном и

сложном единстве исходных эстетических воззрений, ко-

торые выявились в середине 16 века между нарастаю-

щим драматизмом и динамикой языка живописи, и нара-

218

станием напряженно-проясненного и сдержанно-торже-

ственного классицизма зрелого Палладио. Во всяком

случае, сохранение гуманистических традиций, известное

социальное и политическое благополучие Венеции по

сравнению с остальными областями Италии делали воз-

можными именно такие тенденции развития зодчества и

практически освобождали Венецию от чуждых самой

102. Венеция. Центр города и Лагуна. Аэрофотосъемка

природе архитектуры причудливых часто антиконструк-

тивных форм маньеристической архитектуры.

Свое значение для определения своеобразия путей

развития венецианской архитектуры имели не только

специфическая эстетическая проблематика, но и кон-

кретные местные географические и градостроительные

условия, в которые было поставлено развитие ренессанс-

ного зодчества в Венеции. Эти условия имели ряд суще-

ственных различий по сравнению с городами, располо-

женными на материке.

Для Венеции — города, расположенного на островах,

к тому же города-государства, абсолютно господствую-

щего на море, не было необходимости опоясывать себя

крепостными стенами. Очень рано Венеция избавилась

от анархии грубого военного столкновения интересов

знатных богатых родов. Это привело к тому, что в самой

Венеции общественные сооружения и дворцы столь рано

освободились от форм, связанных с традицией крепост-

ной архитектуры, которые в большей мере и дольше со-

хранялись, например, в зодчестве Флоренции, Сиены

или Милана.

Дворцовая праздничность, широкие пролеты больших,

открытых навстречу человеку ворот и окон нижних эта-

жей, лоджий и верхних балконов — характеры для вене-

цианских дворцов на всем протяжении 15 и 16 веков

и достигают своей кульминации в эпоху Тициана и Ве-

ронезе.

Другой существенной чертой архитектуры богатого

торгового и промышленного города-государства, столи-

цы большой прекрасно организованной морской дер-

жавы было широкое развитие общественного строитель-

ства, в том числе и жилого.

220

103. Венеция. Канал

В Венеции сооружение домов для значительной части

населения велось по определенно разработанным пере-

довым и рациональным для того времени стандартам,

причем либо непосредственно правительством, либо при

посредстве столь характерных для Венеции благотвори-

тельных обществ различных ассоциаций и братств.

Обычно жилой дом состоял из нескольких двухэтаж-

ных стандартных квартирных секций, каждая со своим

ходом. Часто торговцы, как это было характерно скорее

для североевропейских городов, нежели для Италии,

227

104. Венеция. Мост Риальто на Большом канале. 1588—1592

располагали в нижних этажах свои лавки. Был широко

распространен тип трехэтажного жилого дома. В этом

случае в третьем этаже находились особые квартиры,

отделенные от более зажиточных, расположенных в двух

нижних этажах. Таким образом, венецианский жилой

дом в какой-то мере предвосхищал тип доходного мно-

гоквартирного дома 19 века и принципы массового, стан-

дартизованного жилого строительства 20 века.

222

Еще в большей мере, чем в других ренессансных го-

родах, в Венеции было развито сооружение обществен-

ных зданий, многочисленных мостов, складов, таких

больших ансамблей, как монетный двор, таможня, боль-

ницы, библиотеки и в особенности резиденции различ-

ных общественных организаций — братств (так называе-

мые скуолы). Эти постройки не только занимали замет-

ное место в общей строительной деятельности, но на-

ряду с церквями, дворцами торговой аристократии и

собственно правительственными зданиями часто пред-

ставляли собой высшие художественные воплощения ве-

нецианского зодчества.

Все это образовывало неповторимый по своей красоте

сложный и многокрасочный комплекс. Сочетание белого

и цветного мраморов фасадов дворцов и церквей, обыг-

рывание естественного цвета кирпича и мягкозвучной

пастельной покраски оштукатуренных жилых домов, как

бы дополняемых отдельными пятнами драгоценной зе-

лени небольших садов, образует необычайно яркий и

звучный, смягченный влажно-серебристым воздухом ла-

гуны образ города.

В сложении особого, неповторимого архитектурного

облика Венеции имело значение и своеобразие ее распо-

ложения. Здесь переплетались и передавались два аспек-

та архитектурного восприятия. В большинстве случаев

восприятие зданий с узких и извилистых улочек не

давало возможности фронтального охвата фасада здания

в целом. Оно воспринималось или в отдельных своих

изящных деталях — стрельчатых окон, мраморной рез-

кой притолки двери, или же в перспективном, почти

боковом ракурсе, где решающую роль играла не столько

логика архитектонической конструкции каждого здания,

223

сколько живописно-ритмическое чередование цветовых

поверхностей стен и тектоника пространственного соот-

ношения форм. И лишь на немногих больших площадях-

«кампо» (поле) вдруг возникала возможность создания

завершенной в своей построенности импозантной архи-

тектурной композиции. Живописная подвижность и мно-

гообразие восприятия облика города усиливались благо-

даря тому, что узкие улочки все время перебивались

бесконечными малыми и средними каналами, перекры-

тыми изогнутыми, горбатыми каменными мостиками,

подымающимися над бутылочно-зеленоватой водой ка-

налов, по которым то с грузной медлительностью, то

с неторопливой легкостью плыли пузатые грузовые бар-

касы, скользили стройные гондолы.

Большой канал, прорезывающий весь город, — этот

главный водный проспект Венеции обрамлен ожерельем

то изящно, то величаво-праздничных дворцов и храмов.

Их фасады, охватываемые во всей их полноте и закон-

ченности и вместе с тем в пейзажной взаимной связи,

медленно проплывают перед сидящим в лодке или на

корабле путником; они зыбко отражаются в чуть колы-

шущемся зеркале вод каналов.

Мастером переходным от традиций венецианской ар-

хитектуры 15 века, еще несущей в себе отзвуки (особен-

но в первой половине 15 столетия) декоративно интер-

претированных готических и восточных традиций, к

монументально-праздничному языку чинквеченто был

Пьетро Ломбарди (1435 — 1515), наиболее яркий пред-

ставитель целой династии архитекторов и скульпторов.

Его скуола ди Сан Марко (1485 — 1495, илл. 106) от-

личается некоторой дробностью форм и характерны-

ми разномасштабными полукружиями завершил. Фасад

224