Кохановский В.П., Матяш Т.П. Философия
Подождите немного. Документ загружается.
337
щей ему воздействовать на объект деятельности. Это относится как к индивиду, так и к
социальным общностям: классам, нациям, поколениям, профессиональным группам и т.д.
Одной из особенностей истории является то, что в XIX-XX вв. возрастает социальная
активность человека в смысле идентификации его с определенной общностью. Это
относится к национальному и классовому самоопределению, где наряду с объективными
основами детерминации имеет немалое значение субъективный фактор. Обеспечивая
человеку мощную социальную поддержку и защиту, общность может в то же время жестко
регламентировать жизнедеятельность человека, подавляя его свободу и индивидуальные
особенности. В XX в. на историческую арену выходят массы людей, десятки и сотни
миллионов, вдохновляемые теми или иными идеями преобразования мира. Возникает
феномен "массового сознания" и "восстания масс" (X. Ортега-и-Гассет).
В марксистской концепции общества возрастание роли субъективного фактора в истории,
под которым понималась деятельность прежде всего пролетариата, вдохновляемая
коммунистическими партиями, считалось основным фактором общественного прогресса.
Прогресс реализовывался в ходе революционных преобразований общества и своеобразного
"подталкивания" объективного хода истории. При гипертрофии этих факторов возникла
опасность субъективизма и волюнтаризма.
На рубеже XX-XXI вв. субъективный фактор истории все более и более смещается в сторону
национальных интересов, взаимодействия и соперничества религий и цивилизаций, что
находит отражение в соответствующих типах идеологий, взаимодействующих и
соперничающих в мире. В то же время не снижается острота экономических и политических
противоречий, особенно по линии "богатый Север - бедный Юг". Новым моментом в
действии субъективного фактора можно считать осознание тяжести глобальных проблем
человечества и необходимости их решения в планетарном масштабе.
Саморазвитие общества и человека имеет определенный вектор, который связывается с
понятиями прогресса
338
и регресса. В истории философии эти понятия оценивались чаще всего с полярных позиций.
Ряд мыслителей (Ж. Кондорсе, А. Сен-Симон, Г. Спенсер и др.) были убеждены в наличии
прогресса в обществе и усматривали его критерий в росте науки и разума, в улучшении
нравов. Другие (Н. К. Михайловский, П. Л. Лавров) делали акцент на субъективных
сторонах прогресса, связывая его с ростом идеалов истины и справедливости. Было
высказано мнение относительно ложности самой идеи прогресса (Ф. Ницше, С. Л. Франк), о
мифотворчестве как основе концепций прогресса (А. Камю). Многие связывали прогресс в
основном с духовными факторами развития общества, с ростом веры в каждом человеке, с
гуманизацией межчеловеческих отношений, укреплением позиций добра и красоты в мире.
Соответственно регресс поднимался как движение в обратном направлении, как торжество
зла и несправедливости, разобщение людей и подчинение их какой-то античеловеческой
силе. Ж. Ж. Руссо полагал, что науки и искусства пагубно действуют на нравственность,
здесь господствует регресс.
В древности изменения в обществе понимались ка простая последовательность событий,
либо как деградация по сравнению с минувшим "золотым веком". В христианстве впервые
появляется представление о вне исторической цели общества и человека, о "финале"
мировой истории и "новом небе и новой земле". У Г. Гегеля понятие прогресса обрело
форму саморазвития Мирового Духа с центральной идеей теодицеи, т.е. оправданием Бога за
существование зла в мире. В марксистской концепции общественный прогресс связывался с
неуклонным развитием производительных сил общества, ростом производительности труда,
освобождением от гнета стихийных сил общественного развития и эксплуатации человека
человеком. Конечной целью и критерием прогресса выступала эволюция человека как
гармонично развитой личности б мире связей и отношений коммунистического общества.
Регресс трактовался марксизмом как движение общества в обратном направлении, причиной
чего являются реакционные общественно-политические силы.
339
В XX в. с возникновением глобальных проблем человечества и нарастанием нестабильности
в мире в целом, критерии общественного прогресса начинают изменяться. К. Ясперс считал,
что прогресс науки, техники и производства не ведет к прогрессу самого человека и "все
великое гибнет, все незначительное продолжает жить". Человечество не смогло "изобрести
человека" (Ж. П. Сартр) или вывести новую породу людей, способную успешно развиваться
в "новом" обществе.
Поэтому понятие прогресса общества и истории все более связывается с развитием телесных
и духовных характеристик самого человека. Так, в качестве интегральных характеристик
прогрессивного развития общества и человека предлагаются такие критерии, как средняя
продолжительность жизни, уровень материнской и детской смертности, показатели
физического и душевного здоровья, чувство удовлетворенности жизнью и т.п. Ни один вид
прогресса (в экономической, социально-политической и других сферах жизни общества) не
может рассматриваться как ведущий, если он не затрагивает жизни каждого человека на
планете. С другой стороны, резко усиливается доля ответственности каждого человека за все
происходящее в обществе, за движение истории в желаемом направлении. Очевидно, что это
связано с понятием смысла жизни и смысла истории. В трактовке проблемы смысла истории
возможны два подхода. Первый стремится вывести понятие человека из общих
характеристик общества, понять его сущность как "совокупность всех общественных
отношений" (К. Маркс). В этом случае ход истории и ее смысл понимается как движение к
закономерному будущему, где свободное развитие каждого будет условием свободного
развития всех. Смысл жизни человека сводится к работе во имя этого светлого будущего и к
борьбе с его противниками. Второй подход, напротив, стремится "вывести" смысл жизни
общества из смысла жизни отдельного человека, его свойств и качеств.
В философской мысли разных веков и народов прослеживается традиция, вообще берущая
под сомнение понятие смысла жизни человека и истории. Об этом писали Гераклит и
Платон, мыслители Древней Индии, Ф. Ниц-
340
ше, А. Шопенгауэр, О. Шпенглер, А. Тойнби, П. Сорокин и др. Немало мыслителей и
деятелей культуры с разных позиций отвергали претензии науки на формулировку смысла
жизни (М. Хайдеггер, А. Камю, Ф. Кафка, Э. Гуссерль). Жизнь, полагали они, прекрасна и
богата сама по себе и в то же время трагична независимо от того, осознается ли человеком ее
смысл.
Выдающийся гуманист XX в. А. Швейцер с позиций христианского гуманизма
сформулировал тезис о благоговении перед жизнью, о святости самого феномена жизни
независимо от ее содержания и смысла. Многие мыслители подчеркивали важность таких
атрибутов жизни, как свобода и творческое самовыражение человека, без чего она
превращается в бессмысленное существование. При этом нужно стремиться не к
достижению каких-то точно определенных целей, а к тому, чтобы при всех поворотах
судьбы "возделывать свой сад" (Вольтер). Главное в этом процессе - постоянное стремление
к чему-то более высокому, чем сама жизнь. Это может быть Бог или Высший Разум,
служение человеку и человечеству, близким и далеким. Жизнь человека и общества не
может рассматриваться только как средство достижения блага для будущих поколений, как
вечная жертва. Человек и его нынешняя история - подлинная и единственная цель общества,
придающая смысл нашему существованию и определяющая, в конечном итоге, понятие
прогресса.
Поэтому, соотношение понятий личность и массы в ходе истории необходимо понимать как
внутренне противоречивую сложнейшую систему, находящуюся, как правило, в
неравновесном состоянии. Личность может "плыть" в русле исторического процесса, когда
ее думы и деяния соответствуют "логике истории", а может и противиться ее тенденциям. В
любом случае возникает вопрос - насколько любая личность, каждый из нас может
воздействовать на ход исторического процесса или все мы марионетки, которых дергают за
ниточки неведомые нам высшие силы. Если это так, то наше поведение уже заранее
предопределено, и мы как актеры можем только более или менее талантливо исполнить
волю великого режиссера - Бога, Абсолютного Духа, Провидения и т.д.
341
Такой провиденциализм, в сущности, ведет к фатализму, оставляя человеку достаточно
узкий выбор возможностей в ходе развития. С другой стороны, каждая личность не является
в полной мере продуктом истории и именно этот момент делает человека уникальным
существом и индивидуальностью. Особенно это относится к историческим личностям,
гениям, сутью которых является именно наличие того, что прямо не вытекает из
особенностей среды их породившей. Отсюда вытекает трагедийность судеб многих гениев,
их непонятость современностью и современниками и упование на потомков.
Что же касается миллионов обыкновенных людей, объединенных в понятие "массы", то,
разумеется, наиболее крупные сдвиги в истории объясняются действием этих групп. В этом
смысле правы те, которые утверждали, что идея становится силой, когда она овладевает
массами. Вместе с тем, рождение идеи, ее созревание, изложение в доступной массам форме
- все это удел личностей. Таким образом, можно констатировать, что личность и массы - это
два полюса единого целостного организма, общества; связывающего людей сетью
общественных отношений, интересов, взглядов и концепций.
Одним из наиболее важных аспектов современного этапа развития общества является
проблема насилия и ненасилия в решении социальных и личных проблем. Эта проблема
стара как человечество, ибо уже на заре истории люди столкнулись с необходимостью
подавления стрессовых импульсов в поведении. Выйдя из недр животного мира, человек, с
одной стороны, является самым неприспособленным живым существом в биологическом
смысле, а с другой стороны, является своеобразным "суперхищником", уничтожающим себе
подобных в огромных количествах. Последние исследования генома человека показали
наличие у ряда людей гена "насилия", действие которого проявляется в соответствующей
среде. Давно замечено, что почти вся человеческая история - история войн, конфликтов,
насилия, убийств, жестокости и т.д. Мир является скорее исключением или коротким
периодом между войнами. В концепции марксизма насилие понималось как "повивальная
бабка всякого старого об-
342
щества, когда оно беременно новым". В последующей философской мысли революционное
насилие либо категорически осуждалось (Л. Н. Толстой, М. Ганди, представители
пацифизма), либо превозносилось как единственно эффективное средство борьбы (Бакулин,
бланкисты, анархисты). В. И. Ленин полагал, что в "идеале нет места насилию над людьми".
XX в. до предела обострил дилемму "насилие-ненасилие", что связано с появлением
ядерного оружия и других средств самоуничтожения человечества, а также с обострением
отношений между богатым "Севером" ("Золотой миллиард") и остальным человечеством
("бедный Юг"). Кроме того, отмечается рост немотивированного насилия в отношениях
между людьми и группами, распространение феномена серийных убийств и фанатизма.
Философская оценка этих явлений прежде всего связана с разграничением понятий "сила" и
"насилие". Под насилием понимается противозаконное и аморальное применение силы,
кроме тех случаев когда "революционное насилие" имеет соответствующее социальное
оправдание. Один из идеологов ненасилия, лидер борьбы Индии за независимость М. К.
Ганди сказал так: "Ненасилие - это оружие сильных", полагая, что законы любви между
людьми действуют как закон гравитации и необходимо учить людей ненасильственным
способом разрешения проблем. Развивая эту мысль, выдающийся американский
общественный деятель Мартин Лютер Кинг писал, что "ненависть умножает ненависть,
насилие умножает насилие, и жестокость умножает жестокость, закручиваясь в адской
спирали разрушения". Дабы не провалиться в "мрачную бездну взаимного уничтожения", мы
должны, согласно М. Л. Кингу, осуществить на деле евангельскую заповедь и возлюбить
наших врагов, научиться прощать, ибо зло, творимое нашим ближним, не отражает всей
сущности человека, а также искать не поражения и унижения нашего врага, а
взаимопонимания и дружбы. Мы не можем избавиться от врагов, отвечая ненавистью на
ненависть, мы должны избавиться от чувства вражды.
В современной западной социологии описано около 200 методов ненасильственных
действий в разных сферах
343
жизни, направленные как на отдельных людей, так и на государство и общество в целом. Эта
сфера социально-философской мысли сейчас интенсивно развивается, что обусловлено
необходимостью ненасильственного решения проблем развития человечества в XXI в.
3. Нравственные и эстетические ценности и их роль в человеческой жизни. Справедливость
и право
Прежде чем говорить о проблеме ценностей, следует, хотя бы кратко остановиться на
феномене свободы человека, как базового понятия, определяющего суть ценностного
подхода.
Свобода - это способность человека действовать в соответствии со своими интересами и
желаниями. В русском языке термин "свобода" употребляется прежде всего в значении
"свобода от", т.е. отсутствие внешнего принуждения, гнета, ограничений и т.д. Понятие
"воля" имеет более широкое значение, которое оформилось примерно в XV-XVI вв. в
Московском государстве. С одной стороны, "вольница" отнюдь не означала автономии
личности, а напротив, заменяла ее авторитетом группы, что является в определенном смысле
несвободой. С другой стороны, в воле есть и свое желание и повеление природы, степи,
дали, что так характерно для русского восприятия мира (вспомните гоголевскую птицу-
тройку). Понятие свободы закрепилось в христианстве как выражение идеи равенства людей
перед Богом и возможности для человека свободного выбора на пути к Богу. Однако
реализация этой идеи оказалась в противоречии с идеалами равенства и справедливости.
Вместе с тем очевидно, что игнорирование необходимости (природной, исторической и т.д.)
чревато произволом и вседозволенностью, анархией и хаосом, что вообще исключает
свободу. Следовательно, свобода есть нечто большее, чем учет объективной необходимости
и устранение внешних ограничений. Гораздо более существенна внутренняя свобода,
"свобода для", свобода в выборе исти-
344
ны, добра и красоты. В рамках "свободы от" вполне резонна формула: "Разрешено все, что
не запрещено". Но по сути дела - это логика раба, оставшегося без надсмотрщика.
Существеннейшей характеристикой свободы является ее внутренняя определенность. Ф. М.
Достоевский верно заметил: "Свое собственное, вольное и свободное хотение, свой
собственный, хотя бы самый дикий каприз, своя фантазия, раздражающая, иногда хотя бы
даже до сумасшествия - вот это-то все и есть та самая, пропущенная, самая выгодная выгода,
которая ни под какую классификацию не подходит и от которой все системы и все теории
постоянно разлетаются к черту. И с чего это взяли эти мудрецы, что человеку надо какого-то
нормального, какого-то добровольного хотения? С чего это вообразили они, что человеку
надо благонамеренно выгодного хотения, чего бы эта самостоятельность не стоила и к чему
бы не привела". Человек не примет никакое общественное устройство, если оно не учтет
выгоды его быть личностью и иметь свободу для ее реализации.
Таким образом, свобода - это сложнейший и глубоко противоречивый феномен жизни
человека и общества, имеющий величайшую притягательность и являющийся в то же время
тяжким бременем. Не зря в западной философской мысли анализировалось явление "бегства
от свободы", особенно если реализация свободы приводила к росту неравенства и
несправедливости. Эта проблема - как соотнести свободу и равенство, не приводя к
подавлению и уравниловке, - стоит перед каждым обществом и государством. Решая ее,
приходится ориентироваться на ту или иную систему ценностей.
Понятие ценностей отражает значимость тех или иных объективных явлений для жизни
людей. Ценностное отношение формируется в процессе человеческой деятельности, где
выделяют три вида производства: людей, вещей и идей.
Первой (и основной) ценностью является сам человек во всем многообразии его жизни и
деятельности. Это представление возникло не сразу, а стало итогом довольно длительной
эволюции общественного сознания. Убеждение, что каждый человек самоценен независимо
от его возра-
345
ста, пола, расы и нации, происхождения и т.п., возникало и укреплялось либо в сравнении
человека с высшей ценностью (Бог, Дух), либо в силу действия общих закономерностей
жизни общества. Так, в буддизме равенство людей и признание их ценности происходило
вследствие того, что все рожденное обречено на страдание и должно преодолеть его и
обрести нирвану. В христианстве ценность человека усматривается в возможности
искупления греховности и обретения вечной жизни во Христе, а в исламе ценность человека
- в отдаче себя Аллаху и исполнении его воли.
Понятие ценности человека - универсальное и его нельзя сводить к "полезности" человека
для общества. Попытки делить людей на "нужных" и "ненужных" порочны по самой сути,
ибо их реализация неминуемо порождает произвол, ведущий к деградации и человека и
общества. Ценность человеческой личности в определенном смысле выше всего того, что
делает или говорит данный человек. Ее нельзя свести к труду или творчеству, к признанию
со стороны общества или группы людей. Как объективные критерии (плоды труда, акты
творчества), так и их субъективная оценка со стороны современников грешат
односторонностью. История многократно доказывает, что истинный масштаб и
направленность деяний и помыслов многих личностей становится очевидными спустя много
лет, а то и столетий. Ценность многих трудов исторических деятелей как бы непрерывно
возрастает; в то же время немало примеров, когда время развенчивает дутые авторитеты.
Возникает вопрос: а существуют ли стоимостные характеристики человека, можно ли
говорить не только о его ценности, но и о цене? Как известно, в системах классического
(античного) рабства несвободный человек рассматривался как "говорящее орудие", цена
которого составляла в среднем 30 монет (отсюда и евангельские 30 сребреников).
Продавался не только человек в целом, но и его функции. Феномен проституции (продажи
тела) был известен уже в эпоху первых государств, и она не зря приобрела статус
"древнейшей профессии". Маркс называл современное ему общество системой всеобщей
проститу-
346
ции или всеобщей полезности и годности для взаимного употребления. Так или иначе, в
условиях рынка люди обмениваются на эквивалентной основе плодами своей деятельности,
талантами и способностями, навыками и умениями, которые несут на себе печать самого
человека и зачастую неотделимы от него.
В последние годы появилось немало новых проблем, связанных с продажей органов (почек,
глаз и т.д.) для пересадки другим людям, с суррогатной беременностью (вынашиванием до
родов плода, пересаженного от другой женщины) и т.д. Возникают непростые вопросы: чем
отличается продажа своих рук или мозга от продажи своих органов? Вправе ли человек
распоряжаться в этом отношении сам собой? Решать их нужно с учетом того, что человек
является не только материальным, но и духовным существом, а этот род ценностей не имеет
стоимостных характеристик. Образно говоря, человека можно купить и продать целиком или
частично, он сам вправе это сделать, но самое страшное - это, говоря словами Гете, -
"продать душу дьяволу", отказавшись от самого себя. Рано или поздно человечество
преодолеет товарное отношение к человеку, он вырвется из отношений экономической
необходимости, хотя, видимо, было бы опрометчиво говорить о полном исчезновении в
обозримом будущем стоимостных характеристик человека и его тела.
Вторым феноменом мира ценностей являются вещи, производимые человеком на
протяжении всего исторического пути. Мир вещей охватывает все - от древнейших пирамид
до суперсовременных компьютеров и ускорителей, космических аппаратов и полимеров.
Этот мир материальной культуры, созданный людьми для удовлетворения своих
потребностей представляет как бы "неорганическое тело" человека, многократно усиливая
его мощь, опредмечивая его способности и таланты. Вещественный мир стал "второй
природой" человека и неслучайно ценностное отношение к нему является достаточно
точным критерием ценности самого человека. Вопрос о соотношении ценности человека, его
жизни, здоровья и его имущества всегда был центральным для любой мировоззренческой
системы. Все религии сурово осуждают стремление к на-
347
коплению материальных ценностей, алчность. Христианство считает людей, погрязших в
вещах и чувственных удовольствиях, неспособными на душевность и духовность. Делиться
своим имуществом с бедными - один из "столпов" ислама, обязательное правило поведения
мусульманина. Буддисты считают, что отказ от накопления вещей - первый шаг на пути к
просветлению.
Сущность проблемы ценности и оценки мира вещей состоит в том, чтобы уяснить пределы
этого мира и его влияние на развитие человека. Очевидно, что люди не могут обходиться
каким-то минимумом вещей, а идеалы аскетизма никогда не имели широкого
распространения. Столь же очевидно, что нет и верхнего предела насыщения вещами, а их
количество все умножается. Более того, одной из причин острого экологического кризиса
является накопление отбросов человеческой цивилизации, которые не могут быть ею
утилизированы (пластмассы, полимерные материалы и т.д.) Переработка ресурсов планеты в
вещи идет ускоренными темпами, что порождает, с одной стороны, серьезную
озабоченность ученых и политиков, а с другой стороны, массовые движения за отказ от
беспредельного потребления и добровольное самоограничение (гандизм). Если учесть, что
рост населения Земли идет достаточно быстрыми темпами, а ресурсы ее ограничены, то
ясно, что без самоограничения не обойтись, и это требует выработки соответствующей
системы ценностей.
Распространенное мнение, что богатство развращает человека, губит его, а бедность
способствует моральному очищению, рождалось и поддерживалось в моменты острых
социальных катаклизмов, при резкой поляризации общества. Не зря все мировые религии,
особенно в начале 'своего возникновения, были религиями бедных, обездоленных,
угнетенных. Они проповедовали отказ от тленных земных богатств и стремление к вечным
небесным ценностям. Позже, когда церкви сами стали собственниками и 'владельцами
значительных богатств, отношение к миру вещей несколько изменилось. Атеисты, не уповая
на жизнь вечную, призывали всячески пользоваться благами земными. Ф. М. Достоевский
видел в этом основной порок идей социализма, ибо человек, непрерывно потре-
348
бляющий материальные блага и удовлетворяющийся, обращается в животное, либо в
машину. Л. Н. Толстой предсказывал, что люди в будущем обществе станут
"наслаждающимися комками нервов". С проблемой "удовлетворения непрерывно растущих
потребностей" населения так или иначе столкнулись все общества, пытавшиеся провести в
жизнь социалистические идеалы. Не случайно в этих странах осуждалось "потребительство"
и насаждалась уравниловка, близкая к аскетическим стандартам жизни. При этом подпольно
происходило значительное расслоение общества, образовывалась потребительская элита при
обеднении значительной массы населения. Понятно, что в таких условиях призывы к
служению высоким идеалам и личной скромности выглядели как насмешка.
Вещи сами по себе в ценностном отношении нейтральны, хотя человечество в течение
тысячелетий мечтало перековать "мечи на орала". Ценностное отношение возникает только
в том или ином социальном контексте. Представление о том, что есть "мирный" атом, в
корне отличающийся от "военного", рухнуло после чернобыльской катастрофы. Людям
приходится постоянно оценивать новые явления в жизни человека и общества и соотносить
их с традиционными системами ценностей. В полной мере это относится и к системе
духовных ценностей.
Духовные ценности - это своеобразный духовный капитал человечества, накопленный за
тысячелетия, который не только не обесценивается, но и, как правило, возрастает. Природа
духовных ценностей исследуется в теории ценностей (аксиологии), которая устанавливает
соотношение ценностей с миром реальностей человеческой жизни. Речь идет прежде всего о
моральных и эстетических ценностях. Они по Праву считаются высшими, ибо во многом
определяют поведение человека в других системах ценностей.
Что касается моральных ценностей, то здесь основным является вопрос о соотношении
добра и зла, природе счастья и справедливости, любви и ненависти, смысле жизни. В
истории человечества было несколько сменяющих друг друга установок, отражающих
разные системы ценностей. Одна из наиболее древних - гедонизм. Гедонизм
349
утверждает наслаждение как высшее благо жизни и критерий поведения человека. Об этом
говорил еще автор Экклезиаста: "... нет лучшего для человека под солнцем, как есть, пить и
веселиться". Эти взгляды разделял ученик Сократа Аристипп, который учил, что лучшая
доля не в том, чтобы воздерживаться от наслаждений, а в том, чтобы властвовать над ними,
не подчиняясь им. Позже к этой позиции склонялись Эпикур, Гоббс, Локк, Гассенди,
Гельвеций, Гольбах и др.
Аскетизм, идеалом жизни провозглашает добровольное отречение от наслаждений и
желаний, культ страданий и лишений, отказ от благ жизни и привилегий. Эта концепция
проявилась в христианстве, особенно в монашестве, в философских школах киников
(Диоген с его девизом "быть нагим и одиноким", а также в грубоуравнительных тенденциях
"казарменного коммунизма").
Утилитаризм величайшей ценностью и основой нравственности считает пользу. По словам
И. Бентама, смысл этических норм и принципов состоит в том, чтобы содействовать
наибольшему счастью для наибольшего числа людей.
В XX в. учение о ценностях связано с именами таких выдающихся мыслителей и
гуманистов, как А. Швейцер, М. Ганди, Б. Рассел, А. Эйнштейн, Дж. Сантаяна, X. Ортега-и-
Гассет, а также с плеядой русских религиозных философов - П. Флоренским, С. Булгаковым,
Н. Лосским, Вл. Соловьевым. Н. Бердяевым, Л. Карсавиным, Н. Федоровым и др. Бурные
социальные потрясения, появление возможности самоуничтожения человечества,
возникновение глобальных проблем до предела обострили все традиционные проблемы. На
первый план вышли общечеловеческие проблемы, связанные с признанием абсолютной
ценности самой жизни человека и необходимости сохранить среду его обитания. Поэтому
появление концепций "благоговение перед жизнью" (А. Швейцер), "заслужи любовь
ближнего" (Г. Селье), "цели для человечества" (А. Печчеи), "путь ненасилия" (М. Ганди),
"ноосфера" (В. И. Вернадский) и других не случайно, а отражает современный этап развития
общечеловеческих идеалов.
350
То же самое можно отнести и к эстетическим ценностям. Известное выражение Ф. М.
Достоевского - "Красота спасет мир" - нужно понимать не изолированно, а в общем
контексте развития идеалов человечества. Термин "эстетика" появился в научном обиходе в
середине XVIII в., хотя учение о прекрасном, о законах красоты и совершенства уходит
корнями в глубокую древность. Под эстетическим отношением понимается особый вид
связи между субъектом и объектом, когда независимо от внешнего утилитарного интереса
человек переживает глубокое духовное наслаждение от созерцания гармонии и
совершенства. Как заметил О. Уайльд, всякое искусство совершенно бесполезно и
восприятие прекрасного вызывает прежде всего состояние бескорыстной радости, полноты
сил, ощущение единства человека с миром. В этом смысле выделяют объективное
содержание эстетической ценности и ее субъективную сторону, зависящую от сложившихся
идеалов красоты, вкусов, художественных стилей и т.п. Эстетические ценности могут
выступать в виде природных объектов (например, пейзаж), самого человека (вспомним
чеховскую фразу о том, что в человеке должно быть все прекрасно - и лицо, и одежда, и
душа и мысли), а также духовные и материальные объекты, созданные человеком в виде
произведений искусства. В теории эстетики исследуют такие категориальные пары как
прекрасное и безобразное, возвышенное и низменное, трагическое и комическое и т.д.
В системе ценностей человеческого духа особое место занимают представления о праве и
справедливости. Понятие прав человека, "человеческого измерения" всех явлений и событий
общественной жизни стало особо актуальным в середине XX в., после того, как мир пережил
трагедию двух мировых войн, ужасы геноцида, расизма и национализма. Различают шесть
основных категорий прав человека: естественные, гражданские, политические,
экономические, социальный и культурные. Особое значение придается естественным правам
человека, которые появляются в силу факта самого рождения (а в аспекте биоэтики такие
права уже имеются с момента зачатия) и не могут быть отчуждены. Иногда их называют еще
"священ-
351
ными", поскольку это такие, как право на жизнь, здоровье, свободу, неприкосновенность и
т.д. Гражданское общество и правовое государство, о чем шла речь выше, призваны
гарантировать соблюдение прав человека во всем их объеме.
С проблемой прав человека тесно связано понятие справедливости, суть которого - в
выработке принципов, регулирующих распределение благ и обязанностей граждан,
соответствие между деянием и воздаянием, преступлением и наказанием. Говоря о
справедливости как принципе, перед которым должны быть все равны, следует подчеркнуть,
что она не может быть нормативным идеалом, подобно "Божьей справедливости",
реализуемой только в потустороннем мире. Достижение полной справедливости в нашем
земном мире породило бы вопиющую несправедливость, ибо такое состояние исключало бы
все проявления милосердия. Наиболее актуальна в практическом и теоретическом планах
идея распределительной справедливости. Согласно ей, распределение может осуществляться
в соответствии с принципами: равенства, потребности, заслуг, продуктивности, усилий,
профессиональной пригодности, достижений, способностей, социального ранга и статуса,
спроса и предложения. В реальной действительности государству и обществу приходится
постоянно разрешать проблему, которая формулируется как "фактор справедливости" -
"люди отдают, чтобы получать". Он содержался уже в "Никомаховой этике" Аристотеля и
прошел длительный путь исторической эволюции. Учитывая то обстоятельство, что разные
социальные группы и слои имеют разное представление о справедливости, во главу угла
становится соблюдение принципа устойчивости общества и других форм человеческого
общежития за счет обращения к более высоким чем справедливость моральным ценностям и
нормам, о чем шла речь выше.
Все изложенное дает основание сформулировать понятие духовности человека, которое в
светской философской традиции рассматривается, во-первых, как относительная
автономность человека, его независимость от внешних влияний, а во-вторых, как то, ради
чего стоит жить и от-
352
дать жизнь в случае необходимости. Духовность - это синтез Истины, Красоты и Добра с
акцентом на последнем, ибо его человек способен творить сам. В христианской философии
это выражается триадой Веры, Надежды, Любви и обнимающей их Софии, - т.е. мудрости.
Любая ценность самопротиворечива и содержит в себе свое отрицание. Достаточно
вспомнить проблему происхождения зла в мире и теодицеи, т.е. оправдание Бога как творца
и правителя мира вопреки существованию зла и темных сил. Коварство в словесном
выражении любого идеала (светского и религиозного) было понято очень давно, что
породило учения о молчаливом постижении Истины и Бога (исихазм, дзен буддизм и т.д.)
Поэтому так трагична судьба многих прекрасных идеалов (например, еще совсем недавно
такой близкий нам коммунистический). При трансляции через поколения они зачастую
утрачивают первоначальный смысл, а при "внедрении" в практику дают такие плоды, что
основоположники этих идеалов в ужасе отшатнулись бы от них. Здесь находится сердцевина
старого спора - что или кто виноват - плохие идеалы или плохие люди, извратившие
прекрасные идеалы? Поскольку в любом идеале можно найти уязвимое место, а люди - не
ангелы, то реализация идеалов, как правило, относится либо к далекому земному будущему,
либо к миру небесному.
При всех зигзагах мировой истории человечество движется по пути гуманизации отношений
людей, утверждения общечеловеческой системы ценностей, признания ведущей роли
личности в прогрессе. Таким образом, понятия личности, свободы, ценностей обогащают и
расширяют наше представление о человеке, его прошлом, настоящем и будущем.