Клейн Л.С. Время кентавров. Степная прародина греков и ариев

Подождите немного. Документ загружается.

102 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ

б. Троя и Среднее Подунавье. Уже в 1970-х гг. было показано, что серая

и желтая минийская керамика возникла не в Малой Азии, а в Греции. Но это

керамика, сделанная ремесленниками на круге, а в такой посуде нивелирова-

лись местные традиции и быстро распространялись технические новшества.

Важнее рассмотреть остальную керамику той же культуры — хозяйственную,

домашнего производства. Ее характеристики другие: примесь битого камня

в тесте, отогнутый и завернутый венчик, вертикальные ленточные ручки, об-

жиг без доступа кислорода.

Когда рассматривают среднеэлладскую культуру в целом, то часто име-

ют в виду, что она должна оказаться греческой и, следовательно, степной по

происхождению. Таким образом, исследователи невольно ограничивают круг

аналогий ее типам — скашивают круг поисков на восток, в сторону понтока-

спийских степей. Из среднеэлладской культуры выделяют курган, боевые то-

поры, булавы и выпрямители стрел. Им действительно есть аналогии в степях.

Но всё это не только там. А где бофры, глиняные якоря, погребения в пифосах,

апсидные дома и прочее? Как уже говорилось, этого в степях нет. Однако всем

этим типам — и тем, которые в степях есть, и тем, которых в степях нет, — есть

аналогии на западе в двух местах — в Трое-Илионе (т. е. в той же Малой Азии,

на проливах из Средиземного моря в Черное) и на Среднем Дунае.

В Трое, городе, воспетом в «Илиаде» Гомера, это слои со II по V. В слое I

керамика несколько иная, но со II слоя (или, как говорят, со II города) на-

чинается сплошное преемственное развитие, которое продолжается до V го-

рода. Город VI отличается по культуре, но она схожа с микенской и совпадает

с ней по времени (начинается ок. 1700-1650 гг. до н. э.). Со среднеэлладской

по времени совпадает Троя V (ок. 2000 г.). Но Троя VI близка среднеэллад-

ской по характеру — особую близость придает то, что с обеими культурами

(СЭ и Троя VI) в Грецию и Трою пришла лошадь. В предшествующих культурах,

в Трое II—V и в начавшей среднеэлладское развитие РЭ III, лошади и кургана

не было. Остальные перечисленные типы вещей и сооружений были. Прежде

обе культуры (среднеэлладскую и Трою VI) считали одновременными, а по

нынешней хронологии выходит, что в Грецию лошадь привели раньше, чем

в Трою. Так обстоит дело с троянскими аналогиями.

Добавлю только, что появление лошади не произвело сразу решительного

перелома в психике населения, по крайней мере, такого перелома, который бы

отразился в именах людей. Польский лингвист Т. Милевски подсчитал сложные

имена у гомеровских греков (т. е. в VIII в. до н. э.) — 230 из них включало корень

«(х)иппо-с» 'конь' (Филипп, Ипполит и т. п.), 19 — «бу-с» 'бык' и 2 — «эгз» 'коза'.

У микенских же греков (т. е. в XIV—XIII вв.) соотношение обратное: на 6 имен

с «айги-» 'коза' встречено одно имя на «гуов-» 'крупный рогатый скот' и ни одного

108 II. Приход греков

109

с названием лошади! То есть

имена стали производиться

от лошади только 1000 лет

спустя после ее появления

в среднеэлладской культу-

ре. Это значит, что в микен-

ское время лошадь, исполь-

зуясь на практике, еще туго

входила в круг священных

животных.

Так обстоит дело

с Троей.

А на Дунае это круг

культур, объединенный

в баденский культурный

комплекс — баденская

в Австрии, пецельская в

Венгрии, культура кан-

нелированной керамики

и так далее в Моравии,

Румынии, бывшей Юго-

славии. Население было

боевым, подвижным и

многочисленным. Для этих

культур характерны кера-

мика С каннелюрами, еде-

Рис

- Происхождение баденской культуры из культуры

- воронковидных кубков (по Э. Неуступному, 1959.

ланная С примесью битого

Из

статьи: Neustupny в ежегоднике «Slovenska Acrheologia»,

камня, бофры, скелеты В 1959, с. 260-284)

ямах, каменных ящиках и в

глиняных сосудах, нередко под полами жилищ. Курганов нет.

С Троей эти дунайские культуры связаны не только этими признаками, но

и модельками повозок, лицевыми урнами (погребальными сосудами с изобра-

жениями лица) и т. д. Сходство с культурой Трои столь разительно (рис. 39),

что венгерский исследователь баденско-пецельской культуры Нандор Калиц

предположил происхождение основного ее компонента из Трои.

До него наиболее убедительную версию происхождения этой культуры

выдвинул чех Эвжен Неуступны — из культуры воронковидных кубков Гер-

мании и Польши, которая, продвигаясь на юг и наслоившись на лендельскую

культуру, образовала баденскую (рис. 38). Неуступны проследил все стадии

Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ

Подунавье

Троя

II. Приход греков

Введение

s;; Рис. 39. Сопоставительная таблица дунайских памятников и их троянских аналогий (выборка)

, . (по Н. Калицу, 1962 — N. Kalizc, 1962. Die Badener (Peceler) Kultur und Anatolien. Budapest,

; ; 1962, в конце книги — вклейки на с. 43,45,47,49, 51)

102

102 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ

этого развития (стадии А — Е). Но Калиц, потрясенный своими находками ли-

цевых урн, совершенно подобных троянским, собрал все аналогии и решил,

что вклад Трои значительнее. Значит, вот и предки баденцев.

Никакого национализма в этом привлечении троянских корней не было.

Венгры переселились на территорию Венгрии из степей поздно — в IX в. н.э.

(т. е. когда в Киеве уже правили первые Рюриковичи). А туда — из Приуралья.

Но всё же исследователю было как-то лестно возвести культуру своей нынеш-

ней родины, культуру, которую он раскапывает, к знаменитому культурному

центру древности.

Это представлялось возможным тогда, коль скоро развитие радиоугле-

родной хронологии только начиналось, еще шли дебаты, насколько вообще

радиоуглеродный метод заслуживает доверия (сейчас в этом русле рассужда-

ет только акад. Фоменко со своими приверженцами). Господствовала короткая

хронология европейского бронзового века и неолита, по которой баденская

культура была намного моложе Трои II и РЭ III. Но сейчас не только радио-

углеродное датирование, но и раскопки памятников на промежуточной тер-

ритории между Троей и Средним Дунаем — раскопки Г. Георгиева и Н. Я. Мер-

перта в Эзеро (Болгария) и Колина Ренфру в Ситаграх (Греция) — показали

с полной достоверностью, что вся система взаимосвязанных культур Балкано-

Дунайского региона дает новое соотношение дунайской колонки с эгейской.

Теперь ясно, что баденская культура старше даже Трои I. То есть она старше

египетских пирамид, она уходит к середине IV тыс.

Таким образом, правы оба — и Неуступны, и Калиц. Только Неуступны

прав относительно хронологии и происхождения баденской культуры, а Ка-

лиц прав относительно генетических связей ее с Троей, но не прав относи-

тельно направленности этих связей. Не баденская культура происходит из

анатолийской, а анатолийская есть результат нашествия носителей баденской

культуры на Малую Азию.

7. Хетты и катастрофы в Азии. Хеттский язык фиксирован памятниками

письменности для XVIII в. до н. э. Теперь это древнейший из известных нам

индоевропейских языков, точнее — зафиксированный в наиболее древнем

состоянии. Он позволяет нам узнать довольно много о хеттах и их царстве —

имена царей, названия городов, события истории, законы и обычаи. Но глубже

XVIII в. можно продвинуться (уже без письменности) всего на несколько веков.

Около 2100 г. в тех населенных пунктах Центральной Анатолии —

Кюльтепе, Богазкёй и Аладжа, — которые через 300 лет стали известны по

письменным источникам как города центрального ядра Хеттской державы,

появилась внезапно гончарная керамика (сделанная на круге). Это керамика

108 II. Приход греков

109

Рис. 40. Хеттские лица: фигура на царских воротах в Богазкёе (Хаттусе)

и хеттского бога грозы на рельефе в Зинджирли (по 0. Генри, 1987)

с блестящим лощением, по формам походящая на металлическую и отдалено

напоминающая минийскую, появившуюся в Греции лет на 400 раньше. Скорее

всего, это уже исторические хетты.

Хетты — наименование этого народа, принятое историками и образован-

ное от библейского названия (кетеи), а то представляло собой искажение само-

названия Хатти. Так этот пришлый индоевропейский народ назвал себя и свою

империю по своим предшественникам, то есть предшественникам индоевропей-

цев в этой местности. Эти предшественники — хатты — народ, родственный

западнокавказским: абхазам и адыге. Хетты называли своих соседей из этой же

группы касками (они впоследствии приняли участие в разгроме Хеттской держа-

вы). А имя каски очень созвучно с древним названием адыге-черкесов — касоги.

Хаттов пришельцы очень почитали, заимствовали у них не только имя,

но и многое из их более высокой городской культуры — технические дости-

жения, организацию и термины государственной власти, мифологию и значи-

тельную часть лексики. Индоевропейский язык пришельцев также перестро-

ился под воздействием местного субстрата, утратил некоторые особенности

индоевропейского: двойственное число, род (различны только правила для

одушевленных предметов и неодушевленных), из шести времен глагола оста-

лось только два, и т. д. Хетты приобрели облик хаттов не только из-за переоде-

вания в местные одежды — примесь местного населения сильно сказалась

на физическом облике хеттов: потомство пришельцев приобрело типичные

кавказские носы и, видимо, темную пигментацию (рис. 40). При скрещении

102

102 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ

темные расы вообще больше определяют облик потомства, чем светлые (гены

блондинов — рецессивные, то есть слабее проявляющиеся).

Как хетты-индоевропейцы назывались раньше, до прихода в страну Хат-

ти, мы просто не знаем. О лувийцах и палайцах мы знаем еще меньше, чем

о хеттах, но языки их всё-таки известны, хотя и плохо. Лувийцами или их близ-

кими родственниками, вероятно, и было население Трои-Илиона, хотя у Гоме-

ра троянцы носят греческие имена и разговаривают по-гречески. Но Гомер

жил на полтысячи лет позже описываемых в Илиаде событий, к тому же в дру-

гой местности, и был устным сказителем, народным певцом, аэдом (илл. 20).

Его представления о реалиях Илиона полутысячелетней давности были при-

мерно такими же, как представления наших нынешних северных сказителей

о татаро-монгольском нашествии и половцах. У наших сказителей иноплемен-

ные враги тоже разговаривают всегда по-русски.

Приход в Трою лувийцев и прохождение хеттов в глубь Малой Азии очень

заманчиво сопоставить с продвижением баденской культуры к Мраморному морю

и проливам. Но от появления баденской культуры у Боспорского пролива в се-

редине III тыс. до н. э. до 1800 г., когда история начинает видеть хеттов, или до

2100 г., когда археология начинает их опознавать, полтысячелетия или более того.

Что происходило в Малой Азии в начале этого интервала, с широтой от-

ражено в вышедшей в 1966 г. великолепной работе Джеймса Меллаарта, ко-

торый баденскую культуру просто не учитывал. Он востоковед, специалист не

по Европе. Вообще эта статья была не о Европе. В части, касающейся Малой

Азии (Анатолии), описана сначала ситуация вокруг Трои.

Троя I была только провинциальным городом культуры, раскинувшейся

в Малой Азии и Македонии, на островах и берегах Адриатики и проливов.

Центром же этого государства была не Троя, а город на острове Лемнос, на-

званный археологами (по ближайшему поселку) Полиохни. Это была чисто

морская культура. По соседству в Малой Азии были другие подобные куль-

туры, более континентальные (культура Иортан). Культуры эти существовали

примерно с 2900 до 2350 г.

Внезапно мирная жизнь на западе Малой Азии окончилась. И на материке,

и на островах. Троя I разрушена, поселение Бейджесултан сожжено. Опустоше-

ны берега, на месте 50 поселений культуры Трои I — около дюжины поселений

времени Трои II. Около 2600 г. частично сожжена и островная столица — По-

лиохни. В спешке там построена крепостная стена. Прерваны связи с Европой,

откуда в Азию поступало олово для бронзы: в Аккадской империи при Саргони-

дах бронза сменилась чистой медью — на время вернулся медный век, энеолит.

Суть событий для Меллаарта ясна: нашествие варваров с моря, с запада.

Но кто они были, остается для него загадкой: археологически они для него

108 II. Приход греков 109

неуловимы. Но, добавляет он, для варваров обычно усваивать более высокую

культуру аборигенов.

Для специалиста по Эгейскому миру Меллаарта, да еще когда баденская

культура считалась более поздней, пришельцы могли оставаться неуловимыми.

Но теперь мы можем опознать их прямо в культуре Трои II — в ее лицевых урнах

(антропоморфных сосудах с поднятыми ручками), в каменных боевых топорах,

в погребениях под полом и в сосудах. Раскопки Корфмана в Трое, проводившиеся

в конце XX в., показали, что Троя II — не особый хронологический этап в Гиссар-

лыке, а особая культура, существовавшая одновременно с продолжением куль-

туры Трои I. То есть культура Трои II прибыла и наложилась на культуру Трои I.

Троя II возводится как мощная крепость, но уже Троя Па сожжена. В кон-

це Трои II (дата — ок. 2350 г.) снова полная катастрофа. Троя Ilg разрушена

и сожжена, и в это же время разрушены и сожжены на обширной территории

Западной и Южной Малой Азии поселения — столица троянцев Полиохни, го-

рода Таре, Бейджесултан, Ахлатлибел, Герей, Полатли. В долине Коньи из 100

поселений раннебронзового века только б заселены снова, а на юго-западе —

менее 100 из 300. И Меллаарт публикует карту обширных опустошений по-

сле этой катастрофы. Но троянская культура распространилась, тем не менее,

далеко на восток от Трои. А от этой катастрофы до начала И тыс., когда ана-

толийские индоевропейские языки были засвидетельствованы письменными

источниками, равномасштабных катастроф уже нет. Значит, по крайней мере,

последняя катастрофа, погубившая Трою Ilg, произведена приходом лувий-

цев, решил Меллаарт. Возможно, лувийцы вторглись значительно позднее —

с разрушением Трои V (ок. 1700 г.), потому что перемена культуры к Трое VI

значительная, а вот от начала Трои VI уже нет перелома до исторического вре-

мени, при котором на западе Малой Азии живут лувийцы.

Напрашивается соображение, что хетты пришли раньше лувийцев, по-

скольку оказались глубже в Малой Азии, и что первое время они жили в ее

западной частив где после них оказались лувийцы, принесенные второй вол-

ной нашествия. Ввиду однотипности событий, видимо, и первую катастрофу

можно объяснить тем же вторжением индоевропейцев, только в тот раз это

были другие племена — в частности, хетты, палайцы. Вторжение лувийцев

оттеснило их в глубину Малой Азии. В самой Трое после разгрома крепость

стали восстанавливать, но зарытые клады драгоценностей Трои II (те, что на-

шел Шлиман) не откопали. Значит, прежние обитатели не вернулись.

Такова картина, открывшаяся после исследований Меллаарта.

8. Хетто-лувийцы в Греции? Но причем тут догреческий субстрат в гре-

ческом языке, догреческая топонимика Греции? А вот причем. Догреческая

108

102 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ

+ Имена на -ss-

••••.• Имена на - nth-

Рис. 41. Карта догреческого субстрата,

топонимика, содержащая эти самые суффиксы, не ограничивается Грецией

и Малой Азией. Она распространяется на весь Балканский полуостров и на

Италию. Это показала карта, составленная в 1954 г. заново Фрицем Шахер-

мейром (рис. 41). Таким образом, карта топонимики с известными суффиксами

(по крайне мере, ее некий слой) не совпадает с раннеэлладской культурой,

как это полагали Блеген и все его последователи, а совпадает с тем ареалом,

куда направлялась экспансия культур баденского круга. А в этот ареал входит

среднеэлладская культура.

Таким образом, эту грандиозную миграцию никак нельзя считать при-

ходом греков, поскольку ни в Малой Азии, ни в Италии нет доисторической

греческой топонимики. И раз та рассматриваемая топонимика, которая есть

II. Приход греков

109

составленная Ф. Шахермейром (Jchachermeyr, 1954)

во всех этих местах, имеет в глазах лингвистов возможности быть связанной

с анатолийскими индоевропейскими языками (хеттским, лувийским и др.),

нужно серьезно рассмотреть возможность того, что эта миграция была мигра-

цией хеттов и других анатолийских индоевропейцев в Анатолию. Экспансия

баденской культуры не имела четкой направленности в Анатолию (да и с чего

бы ей быть туда направленной?). Она растекалась по всему приморскому

югу Восточной Европы, но в Малой Азии пришельцы поселились надолго,

а в остальных местах были смяты и вытеснены или ассимилированы после-

дующими пришельцами, оставив только топонимику и кое-что еще.

Возникает вопрос: а почему они не оставили по себе аналогичную то-

понимику в исходном очаге — на Среднем Дунае? Во-первых, я не уверен,

102

102 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ

108 II. Приход греков 109

что не оставили — просто, возможно, там не искали и не нашли (как до того

в Италии). Во-вторых, топонимику народ оставляет не там, где он больше или

изначально жил. От народа остается топонимика там, где его предшествен-

ники полностью и быстро сметены, не успев передать свою топонимику при-

шельцам, где возникает много новых урочищ, требующих названия, и где этот

пришлый народ живет до сих пор или преемственность не нарушена потом

радикальной и быстрой сменой населения. На юге эти условия оказались ре-

ализованы, на севере — нет.

Если сопоставить по хронологии Трою с Грецией (илл. 24, 25, 28), то по-

лучится, что сначала баденские пришельцы вторглись в Малую Азию (Троя На

на полтысячи лет древнее, чем катастрофа Лерны, ознаменовавшая начало

РЭ III), затем в Грецию (начало РЭ III). Далее в Трое город III сменился горо-

дом IV, когда в Греции появилась культура РЭ III, отличная от РЭ I—II, а затем

в Трое возник город V, когда в Греции оформилась среднеэлладская культура.

Таким образом, в Трое произошло несколько катастроф, прежде чем общее

крупное бедствие постигло оба региона — появление позднеэлладской (ми-

кенской) культуры в Греции и Трои VI в Малой Азии. Если эта общая ката-

строфа 1680-1700 гг. до н. э. означала для Греции появление микенцев (фра-

кийцев?), а для Трои — нашествие лувийцев, то предшествующая катастро-

фа — приход хеттов или их близких родичей. В Греции они появились между

2200 и 2150 гг. до н. э., в Малой Азии — на четыре века раньше, причем до

прихода лувийцев через Трою-Илион прошло за почти тысячелетие несколько

волн пришельцев (отсюда несколько горизонтов разрушений: хетты, палайцы,

лидийцы, ликийцы).

А как же с отсутствием следов хетто-лувийского воздействия в грече-

ском языке и культуре? Ведь эти следы должны быть достаточно мощными,

если учесть огромный вклад среднеэлладской культуры в ахейскую. Но до сих

пор в Греции искали в основном следы малоазийской культуры и малоазий-

ского состояния хеттского и лувийского языков. Они есть, но незначительны.

Однако хетты и лувийцы пришли в Грецию совсем не в этом качестве, не в этом

облике. Они пришли в Грецию с севера, не заходя в Малую Азию, еще как со-

вершенно не задетые малоазийским воздействием индоевропейцы. Их диа-

лекты были тогда не так уж далеки от протогреческого, также более близкого

к праиндоевропейскому состоянию, чем ахейский диалект крито-микенской

цивилизации. Лувийцы (последняя волна нашествия, синхронная в Греции

и Трое) наверняка прибыли в Грецию, не заходя в Малую Азию, хетты или их

другие родичи (первые волны) — по крайней мере, не обязательно через Ма-

лую Азию, а если и через Малую Азию, то еще до сильной хаттизации — как

более чистые баденцы.

Рис. 42. Критски й (минойский) ларнак из Армен с богом на олене

(Шт. Хиллер — St. Hilier, 1977)

Нужно сначала мысленно ОЧИСТИТЬ хеттский язык от предполагаемого

воздействия хаттского субстрата, реконструировать протохеттский язык, а уж

следы его воздействия искать в греческом. То же касается и протохеттской

культуры. Это совершенно новое поле исследований.

В лингвистике есть изоглоссы, объединяющие хетто-лувийскую речь

с греческой. Это суффикс множественности: в греческом — akis-, в хетто-

лувийском — anki-. Только в хеттском и греческом индоевропейское ti пере-

шло в свистящие zi в хеттском и si в греческом (аркадо-кипрский диалект).

Только в греческом и хеттском направление «вниз» обозначается наречием

греч. «ката» и хеттск. «каттан», тогда как в общеиндоевропейском для это-

го была частица *ni (ср. русск. «вниз», нем. nieder). В лексике лингвисты со-

поставляют гомеровское «исхор» 'бессмертная кровь богов', позже просто

'кровь', с хеттским «эшхар» 'кровь'; гомеровское «депа-с» 'сосуд', имеющееся

уже в микенском греческом («ди-па»), с хеттским «тапишана-» 'сосуд'; грече-

ское «тюрсос» 'тирс' (жезл вакханок, увитый плющом) с иероглифич. лувий-

ским «туварса» 'виноградная лоза'; и др. Этими изоглоссами греческий мог

быть обязан хетто-лувийскому субстрату или адстрату.

В мифологии следов контакта меньше. На Крите в позднеминойской моги-

ле, уже когда Крит был захвачен ахейцами, оказался ларнак (глиняный гробик)

с изображениями. На одном из них рогатая мужская фигура с эрегированным

членом и копьем в руке или посохом стоит на олене (рис. 42). Бог на олене — это

хеттский бог «Провидение». Его священным животным был олень. Боги, стоящие

102

102 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ

на животных, унаследованы

хеттской культурой у мест-

ных культур Востока, но бог,

связанный с оленем, — это

черта индоевропейская. По

исследованиям Калверта

Уоткинса, по хеттскому име-

ни этого бога (Рунза, Рунта

или Курунта) и по оленьим

признакам в облике этот бог

совпадает с кельтским рога-

тым Богом-Оленем Кернун-

носом (есть ряд его изобра-

жений, в том числе и на котле

из Гундеструпа) (илл. 35, 36).

Вероятно, имеет некоторую

связь с этим образом и куль-

товая статуэтка-сосуд в об-

лике оленя из серебра в IV

шахтовой гробнице Микен

(рис. 43).

Есть еще кое-какие схождения, но они очень слабо доказуемы.

Так ведь мы и не знаем, каков был характер контактов греков с этносом

хетто-лувийского нашествия на Грецию. Удалось лишь констатировать, что

хетто-лувийские племена побывали не только в Малой Азии, но и в Греции,

прибыв туда даже раньше, чем в Малую Азию, что среднеэлладская культу-

ра принадлежала, скорее всего, им. Но мы не выяснили, когда же прибыли

в Грецию протогреки: до баденской культуры, превратившейся в средне-

элладскую, после нее или вместе с ней. И сколько времени они могли там

контактировать.

9. Испокон веков? Столько миграций мы уже перебрали последова-

тельно сверху вниз, испытывая на пригодность в отождествлении с грека-

ми, и все тщетно! Само собой, снова всплывает решение, что греки сиде-

ли в Греции искони — с незапамятных времен, если не с первоначального

заселения территории палеолитическим человеком. Кое-кто выдвигал эту

концепцию давно (например, известный болгарский лингвист В. Георгиев).

А ныне большой вес этому решению придало увлечение конца XX в. — по-

мещение прародины всех индоевропейцев в Малой Азии (это после книг

Рис. 43. Сосуд из серебра и олова в виде оленя

из IV шахтной гробницы Микен (датируется

СЭ III - ПЭ I), по Г. Каро — G. Каго, 1930

108 II. Приход греков 109

Гамкрелидзе с Ивановым и Ренфру). Если все индоевропейцы происходят из

Малой Азии, то Греция может быть подключена к этому ареалу как его пери-

ферия. Но наиболее разработано это решение у немецкого археолога Алек-

сандра Хойслера, который вообще отстаивает всеобщую автохтонность. Он

всячески постулирует развитие на местах и практически возражает против

любой реконструкции миграций.

Основной запал своих выступлений Хойслер обратил на опровержение

концепции Гимбутас, и это ему вполне удалось. Объединив дюжину культур

в одну «курганную культуру», Гимбутас сделала ее очень протяженной во вре-

мени — из такой культуры можно вывести всё, что угодно. Но и сам Хойслер

не следует традиции Восточной Европы детально различать культуры и объ-

единяет в одну «культуру охровых погребений» хотя и не все культуры Гим-

бутас, но всё еще очень много — ямную, катакомбные, среднеднепровскую

и др. Он сравнивает с ней культуры Греции и доказывает, что они чужды друг

другу. Наличие или отсутствие кургана он вообще считает маловажным, без-

доказательным. Для него главное — это поза погребенных и их ориентировка

по сторонам света, а также разделение или неразделение обряда по полу. Он

считает, что именно по этой детали погребального обряда различаются эт-

носы, этнические традиции. Так, в погребениях всех культур шнуровой кера-

мики и боевого топора Центральной Европы мужчины лежат на правом боку,

женщины — на левом и ориентированы головой в противоположные стороны

(это, добавим, чтобы смотреть в одну). А в понтокаспийских степях поза по-

койников не зависит от пола, все погребенные лежат на одном боку головой

в одну и ту же сторону. В микенских же могилах нет ни того, ни другого, кон-

статирует Хойслер. Здесь погребенные лежат в просторных шахтах на спине

или на боку и головой в одну сторону.

Правда, в поздней фазе хойслеровской «культуры охровых погребений»

(ямно-катакомбной) устанавливается круговой принцип расположения: мо-

гилы размещаются вкруговую своими осями по касательной к воображаемым

окружностям кургана, а иногда это радиальный принцип — могилы размеща-

ются осями по радиусам. В купольной гробнице ПЭ lib в Волос-Капаки дей-

ствительно могилы размещены частично по круговому принципу. Но сходство

по этому принципу Греции со степным Причерноморьем Хойслер отметает, так

как в данном случае оно, по его мнению, не должно учитываться: широкое

распространение этого принципа он считает социально обусловленной кон-

вергенцией. Что угодно, только не миграция!

Превосходство предпочитаемой им детали погребального обряда (позы

и ориентировки покойников) над всеми другими в качестве этноопредели-

тельного признака ничем не доказано. Кроме того, он вообще не учитывает

102

102 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ

возможности того, что погребальный обряд очень часто как раз не переносит-

ся на новое место, а заимствуется у местного населения.

Это происходит по двум причинам.

Во-первых, многие первобытные племена веровали, что боги владеют не

столько народом, сколько местностью. Поэтому, приходя в новую местность,

нужно озаботиться расположением местных богов — захватить их идолов

и ублажать их. Местным богам поклонялись в захваченных местностях очень

многие народы — от римлян до викингов и татар.

Во-вторых, в дальнее странствие отправлялся очень часто не весь народ,

а какая-то его фракция, часто — молодежная: молодые воины. Эта фракция

просто не владела всей культурой, всеми традициями данного народа. Она

владела только теми традициями, которые воплощались в часто повторяю-

щихся действиях — ежедневных, хотя бы ежемесячных или ежегодных. По-

хороны же в небольшом сообществе — это редкие действия. В этих и других

подобных действиях молодые в качестве полноправных членов общины не

успели за свою жизнь участвовать многократно, чтобы усвоить их полное зна-

ние и точное воспроизведение. Поэтому, оказавшись в новой стране и новой

среде в отрыве от своих сородичей, они и не могут в точности воспроизвести

положенный старый обряд. Миграция, как правило, расшатывает мигрирую-

щую культуру, в частности, и ее погребальный обряд.

Таким образом, автохтонистская критика миграций в данном случае бьет

мимо цели. Кроме того, автохтонисты не могут ответить на простой вопрос:

если греки испокон веков жили в Греции, то почему они огромную часть тер-

минологии, относящейся к раннеэлладской цивилизации и к местным природ-

ным условиям (фауна и флора), образовали не из коренных греческих корней,

индоевропейских по происхождению, а из слов какого-то иного, негреческого

языка? Проще говоря, они заимствовали терминологию у тех, для кого это была

родная природа, тогда как для греков — нет. Иными словами, гипотеза об ав-

тохтонности греков в Греции совершенно не может объяснить наличие в грече-

ском языке мощного субстратного слоя лексики, относящейся к местным при-

родным условиям и высокой культуре ранней цивилизации полуострова.

10. Невидимые миграции. Таким образом, с одной стороны, миграцию

греков (точнее, протогреков, прагреков) найти необходимо, с другой сторо-

ны, подходящих миграций на шкале греческой колонки культур нет. А всегда

ли вообще реальные миграции обнаруживаются в археологии? Нет, не всегда.

Некоторые обнаружить, по крайней мере, чрезвычайно затруднительно.

Археолог из Бирмингема Ф. Дж. Трич, размышляя над приходом греков, на-

поминает, что в Греции и другой период не позволяет археологам обнаружить

108 II. Приход греков 109

несомненные миграции — так называемые Темные Века (XI—IX вв. до н. э.), вре-

мя между развалом Микенского мира и эпохой Гомера. Многие миграции индо-

европейских племен этого времени археологически неуловимы. Трич отмечает,

что большинство греческих рейдов этого времени совершались по морю.

«Маленькие группы людей, состоящие в основном из главарей с их

бандами последователей, появлялись в разных местах. В других мы ви-

дим маленькие группы изгнанных из дома и ищущих нового. Обычно это

не армия, пришедшая вторгнуться... Почти в каждом случае мы находим

в Эгейском регионе небольшие банды главарей и искателей приключений,

рвущихся вперед и добивающихся для себя нового дома, или княжества,

или героических подвигов. Часто их приглашали как союзников или на-

емников, чаще — нет. У них был в их среде особый почетный титул: pto-

liportos — 'грабитель городов'. Это было верхом романтической славы!»

(Tritsch, 1973: 235).

Трич приводит гомеровских героев, носивших этот титул: Ахилл, Нестор,

Оилей, Отринтей, Геракл. Реальной целью было получить добычу — золото,

серебро и бронзу, лошадей и, прежде всего, красивых женщин. Трич советует

быть осторожными, говоря о миграциях и о мигрирующих племенах. В Троян-

ской войне как ахейские, так и троянские армии состояли из многоплеменных

отрядов. Такою же была при Кадеше и хеттская армия с ее вспомогательными

контингентами дарданцев, карийцев, ликийцев и людей из Арцавы. И Трич вы-

кладывает козырную карту — дорийское нашествие. Дорийцы — северные

греки, позже других греческих племен, заселившие свои места позднейшего

обитания — Юг Греции и острова (в том числе Крит). По греческому преда-

нию — в X в. до н. э. Но наглядных археологических следов этого вторжения

нет. А уж как искали!

«В Греции мы слышим о 'дорийском нашествии'. Но наш источник — это

только Геродот, чья информация, пожалуй, односторонняя. Мы не можем

найти археологических фактов.... Только распространение дорийских диа-

лектов по всему Пелопоннесу — вот что дало нам такое доверие к Геродоту,

который сам признает, что получил эти сведения из Спарты, где эта идея

была выдвинута, чтобы оправдать спартанские притязания на главенство

над всем Пелопоннесом. Но нет надобности постулировать крупномасштаб-

ную дорийскую миграцию, чтобы объяснить распространение дорийских

диалектов. Распространение языка как родного и общепринятого по широ-

кому пространству не всегда происходит подобным образом. Не было втор-

жений арамейцев как народа, никаких 'арамейских миграций', когда ара-

мейский постепенно стал lingua franca юга Малой Азии и всей Ассирийской

' империи в девятом и восьмом веках, и не было этих миграций позже, когда

он стал государственным языком Персидской империи» (Tritsch, 1973: 237).

100

102 Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ

Трич считает, что корень проблемы состоит скорее в изучении обстоя- *

тельств, расшатавших государственную систему страны, подвергшейся втор-

жениям или инфильтрации пришельцев, и бросивших страну к их ногам. А ре-

конструировать миграцию незачем.

Схожим образом другой археолог, Рольф Гахман, рассматривает миграции

готов с Севера Европы во все ее концы — от Испании до Крыма. Раннесред-

невековые авторы сообщают об этих миграциях, а археологи никак не могут

обнаружить их следы, установить связи между культурами Испании, Сканди-

навии и Крыма.

Но морские походы, подобные тем, о которых пишет Трич, совершали в VII—

XI вв. н. э. и норманны, которых на Руси называли варягами. И первоначально

их тоже выявляли в археологии в основном по косвенным свидетельствам —

влияниям на культуру славян и других народов. Но всё больше и больше стали

накапливаться и прямые следы — норманнские курганы, погребальные об-

ряды, оружие, специфические украшения. Разъясняются понемногу и связи

готов (о них можно прочесть в книгах М. Б. Щукина). Более того, даже следы

дорийской миграции, хоть и слабенькие, улавливаются — их собрал Фриц Ша-

хермейр. Почему слабенькие — особый вопрос, но следы есть.

Значит, нужно поискать в Греции те археологические объекты, которые

местным культурам чужды и связываются с севером. Они должны быть связа-

ны с теми северными культурами, которые носят индоевропейский характер,

но еще не использованы в нашем перечне. По хронологии они должны быть,

безусловно, раньше дорийцев, раньше микенцев, а их соотношение с вторже-

нием хетто-лувийских индоевропейцев баденского происхождения неясно.

11. Неуловимые протогреки. Приход славян в Грецию в византийское

время достоверен — описан византийскими современниками (наблюдателями-

очевидцами!), подтвержден топонимикой (полно славянских названий), но ар-

хеологически очень плохо уловим. Но всё же уловим — есть керамика праж-

ского типа, погребения в урнах. Для использования в качестве модели вторже-

ния плохо и то, что всё же тип общества был несколько иной, чем у протогре-

ков: иной быт, иной тип жилища (землянки), иные этнические традиции. Иная

эпоха — больше трех тысяч лет прошло со времени предполагаемого прихода

греков до прихода славян.

А вот дорийцы гораздо больше подходят: та же народность, ближе во

времени, схожая культура. И никаких археологических следов. Точнее, долго

не было никаких. Вторжение дорийцев засвидетельствовано не только исто-

рической традицией греков (правда, более смутной, чем византийские описа-

ния событий очевидцами), но и распространением языка: дорийский диалект

108 II. Приход греков

109

Рис. 44. Распространение древнегреческих диалектов (из: Palmer, 1961, fig. 20 p. 145)

распространен на Пелопоннесе и островах (рис. 44), а за несколько веков до

того никаких дорийцев там не было. В табличках линейного письма Б, най-

денных на Крите и Пелопоннесе, представлен ахейский диалект, который со-

хранился, хоть и в видоизмененном виде, в двух, так сказать, заповедниках —

в Аркадии и на Кипре. Значит, в микенское время дорийский диалект или его

предок звучал только за пределами ахейской Греции.

Общее представление всех специалистов — что на дорийском диалекте

первоначально говорили северногреческие племена, более дикие, чем те, что

были вовлечены в Микенскую цивилизацию, остававшиеся на время за бортом

ее развития, как и племена Эпира, говорившие на северо-западном диалекте.

О первоначальном очаге дорийцев спорят, но в общем все согласны в том, что

102

Лев Клейн. ВРЕМЯ КЕНТАВРОВ

его надо помещать где-то на восток от Эпира, от северо-западного диалекта,

т. е. в Фессалии, Македонии или смежных областях.

Ясно только одно — что передвижение диалекта на юг было не рас-

пространением, а именно передвижением: на севере ведь дорийцев не оста-

лось. А вот как и когда переселились дорийцы, где археологические следы

переселения, что за археологическая культура может быть названа ранне-

дорийской — эти вопросы уже несколько веков остаются без ответа. Темой

занимались видные историки и археологи — Эдуард Мейер, Т. К. Скит, Вл. Ми-

лойчич, Э. Кирстен и др. В этих исследованиях нашествие дорийцев всё боль-

ше отодвигалось от конца микенского мира и от нашествия «народов моря»

к нашему времени.

Наиболее детально материал, что называется, раздраконил Ф. Шахермейр

в двух книгах — книге 1979 г. «Крит во время переселений от конца микенской

эры до доризции» и в книге 1980 г. «Греция в эпоху миграций. От конца ми-

кенской эпохи до дорийцев». Он проследил разные вторжения. Около 1200 г.

до н. э. государства Крито-Микенского мира были разрушены и опустошены,

а в Микенах, на Крите и в других центрах осели князьки из «народов моря»,

все эти сикулы, сардины, пелесет-филистимляне и прочие со своими дружина-

ми. Они постарались побыстрее освоить местные достижения культуры и тех-

ники, так что через некоторое время возобновилось производство местной

керамики, хотя и с некоторыми изменениями стиля, местной металлургии и т.

п. Наиболее цепко пришельцы держались за свои привычные одежды, так что

их пребывание на юге можно выявить по обилию центральноевропейских фи-

бул в сочетании с булавками, перстнями и височными кольцами (неминойский

и немикенский набор).

После примерно века некоторого мира и процветания под эгидой этих

пришельцев (на Крите — крети или критян, филистимлян, видимо, отражен-

ных в греческом предании под именем пеластов или пеласгов) конкуренция

привела к раздорам, чем воспользовались северные соседи. После 1050 г.

поднялись горные пастушеские племена северных окраин Греции — не толь-

ко дорийцы Северо-Востока, но и племена Северо-Запада. Племена эти были

не затронуты ахейской цивилизацией и сохраняли не только свои диалекты,

но и старые способы погребения, архаичные одежды и обычаи. Они практи-

ковали отгонное скотоводство и лишь немного земледелие (для земледелия

в горах были очень скудные возможности). Придомным хозяйством занима-

лись женщины, а мужчины пасли скот, охотились и воевали. Но дорийцы, столь

же дикие, как и другие горцы, отличались от них своей организацией. Очень

рано у них возникли три филы (объединения родов), связавшие родовой со-

лидарностью крупные массы людей. Их знать всегда зарилась на богатства

108 II. Приход греков

109

долинных поселений, и как только обороноспособность последних ослабла,

горцы не преминули воспользоваться этим.

Шахермейр так описывает предполагаемый процесс. Вначале в среду

равнинного населения вторгался горский князек со своей дружиной и устраи-

вал себе укрепленное гнездо, потом подчинял себе окрестности. Без крепкой

государственной власти с ним было трудно справиться, потому что он поль-

зовался поддержкой всей своей филы. Вскоре поблизости возникало второе

гнездо, третье. Затем вся фила переселялась вниз и подчиняла себе всю мест-

ность. В остальном горцы вели себя так же, как и абсолютно чужестранные

варвары — тотчас осваивали местную культуру и технику, а их князьки стано-

вились местной знатью. Им это было еще легче ввиду языкового родства. От

долинных соседей они быстро перешли к расположенным дальше на юг самым

богатым местностям — бывшим центрам ахейского мира. Будучи сильнее дру-

гих горцев, они овладели именно всем югом — Критом и Пелопоннесом.

Чем же археологически документируется их присутствие?

«К сожалению, — пишет Шахермейр, — это не получается, ибо дорий-

цы, видимо, имели очень досадное для нас свойство — как только они за-

воевывали чужие земли, сразу же перенимали там местную утварь, особен-

но керамику, и даже использовали дальше местные формы могил и обычаи

погребения. Так, по крайней мере, в области Кносса, где вызванное дорий-

цами усиление заселенности не отмечается ни новой керамикой, ни новыми

формами погребений, и самое большее, это что в одежде дорийские тради-

ции, возможно, не совсем оставлены» (Schachermeyr, 1980: 407).

В керамике, однако, по его наблюдению, можно отметить густоту орна-

ментации и некоторые мотивы орнамента из области культуры Бубусти, види-

мо, принадлежавшей дорийцам в их первоначальном очаге. Вероятно, это ре-

зультат того, что дорийские ткани прибыли на юг. Стало много меандров, стиль

в целом стал суше и наметился переход к протогеометрическому. И это всё.

Похоже, что это и есть следы прибытия дорийцев. Но без знаний о до-

рийском вторжении археологи бы его, конечно, по этим следам не заметили.

Вот так и с протогреками III тыс., т. е. всеми греками, когда они еще были не

более цивилизованными, чем дорийцы в XI в. до н. э.

12. Следы протогреков. Первое появление греков в Греции, их наше-

ствие с севера отличалось от дорийского нашествия прежде всего тем, что

дорийцы поселялись среди своих единоплеменников, а первые греки встре-

тили здесь чужую народность, с чужим языком, хотя и, возможно, не совсем

непонятным. Кроме того, дорийцы расселялись в той же стране, а первые гре-

ки прибыли издалека. По этим показателям первые греки занимают среднюю