Клаузевиц Карл Фон. Военная история
Подождите немного. Документ загружается.
Дивизия Домбровского 3 600
Всего 30000
29 мая Макдональд перенес свою главную квартиру в Лукку и занял с армией позицию, на
которой дивизия Домбровского, составлявшая левый фланг, стояла в долине Магры у
Сарцаны и Ауллы; дивизии Руска и Монришара, образовавшие правый фланг, занимали
проходы Апеннин от Моденской дороги до Болонской, и центр между этими
выдвинутыми вперед флангами стоял между Флоренцией и Пистойей. Находясь на этой
позиции, Макдональд впервые установил безопасную связь с Моро, который в это время
уже начал свое отступление в Апеннины, тогда как до сих пор большинство курьеров,
отправляемых ими друг к другу, попадали в плен к неприятелю или в руки инсургентов.
Эта поздняя связь с Моро была причиной того, что Макдональд не проник немедленно в
долину По или не продолжал своего похода вдоль побережья, но потратил время в
течение 10 дней, оставаясь на своей позиции на южных склонах Апеннин.
Прежде чем мы займемся началом его операции, мы должны бросить взгляд на
распределение сил союзников в Италии.
Позиция союзников
Союзники после битвы при Маньяно имели силы в 92000 чел.; с этого времени они
получили еще подкрепление около 5000 чел. русских под начальством генерала Ферстера
и ожидали в первых числах июня прибытия генерала Бельгарда с 15000 чел. Все это
вместе составляло 112000 чел. По австрийским источникам, дающим обзор к началу
июня, включая корпус Гаддика, они имели силы в 98000 чел., без этого корпуса — 88000
чел.; следовательно, из 112000 чел. недостает 24000 чел.; потери в сражениях при Кассано
и в других боях могут считаться в 10000 чел., 14000 чел. остается на гарнизоны в
укрепленных пунктах.
7 июня, т. е. незадолго до открытия действий со стороны Макдональда, эти 88000 чел.
были размещены и заняты следующим образом:
1. Главная армия под командованием Меласа и Розенберга — 42 700 чел. — блокировала
цитадель Турина и имела отряды для действий в Пьемонтских Альпах. Авангард ее под
командованием Вукасовича стоял у Монкальери, форпосты были расставлены от
Пиньеролы до Асти.
2. Корпус Бельгарда — в 11 400 чел. — блокировал цитадели Тортоны и Александрии и
наблюдал за Апеннинами со стороны Генуи.
К этому корпусу принадлежала дивизия Отта{18}— 8000 чел., — которая стояла в
Моденской области у Апеннин.
3. Корпус генерала Края осаждал Мантую — 19 800 чел., к этому корпусу принадлежала
еще дивизия Кленау — 6 100 чел., которая в Болонской области наблюдала за
Апеннинами и прикрывала осаду Мангуи, всего 88000 чел.
Из укрепленных пунктов по сю сторону Минчио союзники владели Пескьерой, Орчинови,
Пиччигетоне, Фореа, Чева, далее цитаделями Милана, Пьяченцы, Феррары, Валенцы и
замками Бард и Арона.
Союзники сделали Валенцу своим главным складом и укрепили ее для обороны. Они
имели там и у Бассиньяно мосты через По и занялись укреплением и вооружением
Бассиньянского тет-де-пона. Третий мост находился у Пьяченцы, и этот пункт, цитадель
которого была приведена в оборонительное положение, можно рассматривать как
предмостное укрепление.
При переходе через По генерал Отт, отправленный против Монришара, получил задание
вытеснить этого генерала из равнины и захватить дорогу через Понтремоли на Сарзану,
которая была единственной большой дорогой, проходящей через горы, кроме дорог на
Флоренцию из Модены и Болоньи. Кроме того, он должен был держать связь с Кленау,
наступавшим на Болонью и форт Урбано.
В австрийских источниках говорится: "Генерал Отт вообще имел назначение помешать
соединению Моро с Макдональдом, и это было собственноручным приказом Суворова,
где было сказано: "Я слышал, что Моро и Макдональд хотят соединиться в Ривьере. Вы,
господин генерал, лучше всего сделаете, если нападете на них и обоих сбросите в море".
По своим силам и занимаемой им позиции генерал Отт не мог иметь никакого другого
назначения, как наблюдать за Апеннинами, а при благоприятно сложившихся
обстоятельствах выйти на дорогу, по которой Макдональд намерен был вести свои войска,
и задержать его движение, с тем, чтобы главная армия могла вовремя поспеть сюда.
Следовательно, он мог оказать значительное содействие тому, чтобы воспрепятствовать
соединению обеих французских армий севернее Апеннин. Соединению южнее Апеннин в
Ривьере, конечно, генерал Отт мог помешать и один, но когда речь идет о соединении
друг с другом двух масс в 30000 и 20000 чел., то никому не придет в голову
воспрепятствовать этому с силами в 8000 чел.
Итак, приходится весьма сомневаться, чтобы союзный главнокомандующий
действительно дал генералу Отту такое задание. В приведенном выше письме Суворова,
особенно если оно написано им собственноручно, мы не можем видеть ничего другого,
как вытекавший, собственно, из хода событий шутливый призыв к деятельности; в этом
призыве генерал Отт мог прочитать только то, что Суворов считает его способным
человеком, который бросится на своего противника, где это только возможно.
Генерал Отт овладел горным районом, который ближе всего лежал к пути соединения
обеих французских армий и через проходы которого они, соединившись, могли
проникнуть в долины По. Они занимали долины Таре, Нуры и Треббии на северных
склонах и долину Магры на южных склонах отрядами, которые стояли у Боббио в долине
Треббии, у Барди в долине Чено, у Компияно в долине Таро, у Понтремоли на Магре и у
Фивиццано на притоке Магры и имели приказ совершать набеги до морского побережья.
Генерал Отт должен был прежде всего частично отнять у французов эти пункты. Он
расположил свои резервы у Реджио и послал несколько сотен на Панаро отчасти для того,
чтобы поддерживать связь с Кленау, отчасти же чтобы держать под наблюдением форт
Урбано с западной стороны, в то время как Кленау будет блокировать его с восточной
стороны. С остальными своими войсками он стал у Болоньи.
Из этого расположения войск генералов Отта и Кленау мы видим, что французы на
дорогах из Болоньи и Модены держали в руках переходы через Апеннины, что западнее
— горы находились в руках австрийцев, отряды которых были достаточны для того,
чтобы прервать связь между обеими неприятельскими армиями, пока они еще не
приблизились друг к другу, но были слишком слабы, чтобы оказать им где бы то ни было
сопротивление. Южнее Апеннин отряды, выдвинутые к Понтремоли и Фивиццано, сами
находились в опасном положении.
При главной армии находились генерал Лузиньян и князь Багратион с несколькими
тысячами человек в долинах Пиньероло и Сузы для наблюдения за дорогами, ведущими
из Гренобля и Бриансона. Лузиньян блокировал Фенестреллу, Багратион удерживал
проход из Сезане к Монт-Женевр, форт Брюнетте на Сузе и так называемый Camp de
Lassiette, т. е. старую укрепленную позицию, находившуюся в горах и разделявшую
долины Сузы и Пиньеролы. В проходах между Пиньеролой и Кони, ведущих в Котские
Альпы, по-видимому, не стояло никаких значительных сил. Это были, по большей части,
только вьючные тропы.
Против Кони у Фоссано стояла дивизия Фрелиха силой в 4000 чел.
Затем подошел Вукасович с силами в 5—6 тыс. чел., захватил Мондови, Чеву и
Саличетто.
К нему присоединились посты Зекендорфа, который с несколькими тысячами человек
занял позицию впереди Акви.
Таким образом, мы можем рассматривать войска генералов Багратиона, Лузиньяна,
Фрелиха и Зекендорфа как авангард Суворова, растянувшийся в длинной цепи постов.
Оставались еще у Турина дивизии Кайма и Цопфа вместе с русскими, всего около 30000
чел., и корпус Бельгарда у Тортоны и Александрии силой около 8000 чел.
Союзники, следовательно, держа в осаде на линии от Фенестреллы до Мантуи 6
укрепленных пунктов, именно Фенестреллу, Турин, цитадели Александрии и Тортоны,
Болонью и Мантую, занимали главными силами позицию протяжением более чем в 40
миль и разбросали в горах слабыми отрядами до 25000 чел.
Они были, собственно говоря, гораздо более рассредоточены, чем обе французские армии,
воспрепятствовать соединению которых было объектом операций союзников с момента
вступления их в этот район.
Рассуждение относительно плана французского наступления
Союзники упустили момент поставить армию Моро еще до прибытия Макдональда в
такое крайнее положение, в котором ей вообще трудно было бы вести операции.
С прибытием Макдональда французская армия, после того как Моро получил несколько
тысяч подкреплений из Франции, теперь насчитывала около 50000 чел., готовых к
решительному сражению.
После отправки необходимых гарнизонов для Генуи и Кони в распоряжении Макдональда
было 30000 чел. в Тоскане и у Моро — 20000 чел. в Генуэзской области. Невероятно,
чтобы союзники даже в случае отказа от той или другой из своих многочисленных блокад
могли выставить для борьбы такое же количество сил. Французы были в состоянии
готовности к большому решительному сражению и были вынуждены искать его, так как
союзники интенсивно вели наступление путем осад. Их положение с каждым днем
становилось все более выгодным, положение же французской армии, имевшей в тылу
такую незначительную территорию, было таково, что ей нельзя было медлить, если она
хотела действительно добиться каких-нибудь положительных результатов.
Операция, которая должна была явиться результатом решения, вытекала из довольно
необычных условий, поэтому теоретически ее нужно рассматривать как интересную
задачу, при разрешении которой нельзя оставлять без внимания связанных с ней
представлений, и мы можем, следовательно, позволить себе подробное рассмотрение
возникающего здесь вопроса.
Пока Макдональд находился в Неаполитанской области, а Моро — в Генуэзской или
Пьемонтской, полагали, что они стратегически разъединены и даже не могут соединиться,
так как они не только разделены пространством, но между ними находится страна,
которой они не владеют; в сущности, это было только предположение, благодаря
которому союзники рассчитывали занять позицию между обеими армиями,
предусматривая при этом, что им ничто не может помешать. Но пока этого не случилось,
не было никакого действительного разобщения обеих армий. Во всяком случае, Суворов
мог бы этого добиться, если бы он вовремя овладел Тосканой, в чем ничто ему не
препятствовало, кроме других операций, которые он предпочел вести в Пьемонтской
долине. Так как он этого не сделал и Апеннины, как мы видели, лишь в незначительной
степени образовывали разъединяющую линию между обеими армиями, короче говоря,
при положении их в конце мая представление о том, что обе французские армии
разъединены, т. е. что они не могут соединиться до решительного сражения, было
совершенно неверным. Между ними не находилось никакой неприятельской армии, кроме
нескольких отрядов, которые имел Отт у Понтремоли и Фивиццано и которые, как мы
скоро увидим, быстро были прогнаны. Таким образом связь между обеими французскими
армиями была, и можно только допустить, что она осуществлялась с трудом.
Если бы Макдональд просто хотел присоединиться к Моро со своей армией, то в его
распоряжении был путь вдоль побережья; этот путь был проездным только до Леричи;
впрочем, мы часто видим в этих походах, что значительные части французских войск
проходили по непроезжим дорогам; мы видим позднее, что Макдональд после сражения
при Требби действительно пошел по этому пути, так что не можем считать этот путь по
побережью вполне непригодным. Легкие орудия и боеприпасы можно было перевезти на
вьючных животных, а для парков и тяжелого обоза оставался путь морем, ибо как раз в
это время в порт Вадо прибыла эскадра адмирала Брюи и можно было не опасаться каких-
либо действий со стороны англичан. Было ли такое соединение с Моро наилучшим из
того, что он мог сделать — это другой вопрос; мы хотим только вывести здесь
заключение, что это соединение не было невозможным и что эту невозможность нельзя
класть в основу рассуждения.
Если соединение на побережье было во власти французского главнокомандующего,
являясь простым маршем, а не собственно операцией, то и различные пути соединения
путем операции также не были трудны, так как обоим французским командующим, хотя
они и находились далеко друг от друга и были разъединены неприятельской главной
армией, при потребности лишь в простом соединении предстояло победить настолько
слабые силы, что успех был вне всякого сомнения.
Таким образом, с того момента, как Макдональд вступил во Флоренцию, обе французские
армии можно рассматривать как уже соединившиеся, и это соединение не следует
рассматривать как объект особой операции, если мы не хотим умышленно разбрасываться
при обзоре событий.
Но соединение двух армий само по себе было ничто; они не могли, как мы уже сказали,
оставаться в своем прежнем положении, не в их интересах было держаться спокойно, они
должны были дать решительное сражение, и, таким образом, возникает вопрос, где лучше
всего оно могло быть дано.
Наименьшей задачей, которую могли иметь перед собой французские командующие, было
отбросить союзников за По и освободить осажденные цитадели. Если бы они достигли
такого успеха, то могли бы или одержать победу над самим Суворовым или нанести
настоящее поражение одному из его корпусов.
Если мы теперь ближе рассмотрим в отношении этой цели условия, в которых находились
обе армии, то нам представится двоякая точка зрения, в зависимости от того, будем ли мы
рассматривать события так, как они могли сложиться в конце мая или как они
действительно сложились благодаря ошибкам Моро.
Совершенно очевидно, что при умелом распределении сил могло бы иметь место такое
соединение обеих французских армий у северного подножия Апеннин, которое вместе с
тем явилось бы очень выгодным вступлением к решительному сражению.
Макдональд 25 мая вступил во Флоренцию; Бельгард тогда еще не погрузился на суда на
озере Комо, Гогенцоллерн только что начал свой отход от Милана; все силы союзников,
готовые к сопротивлению, исчислялись, следовательно, в 20000 чел.; они были слабее,
чем две недели спустя, когда был действительно нанесен удар. Суворов тогда еще
находился в походе на Турин, этот город еще не пал, и Моро еще находился поблизости от
него в долине По. Макдональд имел против себя только Отта и Кленау, силы которых в
количестве 12—13 тыс. чел. были разбросаны исключительно маленькими отрядами; он
мог в течение нескольких дней увеличить свои силы до 25000 чел., и ему оставалось
пройти только 15 миль до дороги из Пьяченцы в Болонью, где ему предстояло встретиться
с главными силами Отта и Кленау. По крайней мере, как нам теперь представляются
события, не было ни малейшего сомнения в том, что в течение 8 дней, т. е. к 1 июня, эти
силы будут отброшены Макдональдом за По, и он будет в состоянии двинуться на
Пьяченцу. Моро тогда был занят приготовлениями к отступлению в Апеннины, т. е.
напрасными усилиями взять Чеву, покорением крестьян и открытием нового пути на
Ривьеру. Ничто, казалось, не мешало ему вернуться в район Александрии и там снова
соединиться с Виктором. Нельзя усмотреть, какие препятствия должны были стать на
пути соединения обеих армий, оставлявших Геную в тылу. Тортона и Александрия были
освобождены, и если бы они построили мост у Валенцы, то было бы большим вопросом,
рискнет ли Суворов предложить им сражение на правом берегу По.
Но для такого разрешения задачи недоставало инициативы. Когда Макдональд вступил во
Флоренцию, Моро настолько был занят мыслью восстановить утраченную связь с
Ривьерой и совершить свой отход туда, что он совершенно упустил из виду возможность
соединения на северной стороне Апеннин. Если Макдональд перешел бы эти горы по
своей собственной инициативе, то была бы опасность, что генерал Моро будет спускаться
по южным склонам их в тот момент, когда Макдональд достигнет северного подножия их
в районе Тортоны. Для переговоров не было времени, если не хотели дать союзникам
возможности принять контрмеры. Ошибки Моро, помешавшие разрешению этой задачи,
заключались, следовательно, уже в предшествующем периоде кампании. Когда прибыл
Макдональд, исправить их уже не было времени.
Критика, следовательно, должна стать на эту точку зрения, и мы не можем отказаться от
нее, во-первых, потому что она сама собой напрашивается, во-вторых, она выводит на
свет ошибку Моро.
Другая точка зрения заключается в том, что мы считаем Моро уже прибывшим в Ривьеру
и операции обеих армий рассматриваем как вытекающие из этого условия. Существенное
отличие новых условий от предыдущих заключается не в том, что Моро также вынужден
был, как и Макдональд, сначала снова спуститься в долину, но в том, что вся операция
происходит на 10 — 12 дней позже. Так как в начале июня Моро находился еще в долинах
Танаро, стремясь овладеть Чевой и открыть путь на Лоано в Ривьеру, и этот кризис
миновал только 6 июня, то вполне понятно, насколько Макдональд был задержан в
проведении своего собственного предприятия, которое он начал только 9-го. Но в этот
промежуток времени подошли Бельгард и Гогенцоллерн, и Суворов начал уже
сосредоточивать свои силы и готовиться к походу на Александрию. Благодаря этому все
установилось по-другому. То, что в первом случае, как экспромт ("impromptu"), могло
быть проведено с легкостью, так как Суворов своим походом из района Александрии сам
помогал этому и протягивал для этого руку, теперь могло быть совершено только путем
комбинация движений, которым противник мог противопоставить свои меры.
Необычные условия, в которых находились обе армии и о которых мы уже говорили,
состояли в следующем:
1. Обе армии в своем стратегическом расположении имели фронты под углом в 90
градусов, так что настоящие их линии отступления и связи находились на левых флангах.
Это всегда значительное обстоятельство было здесь еще гораздо более важным, благодаря
длине фронтов.
2. Эта линия расположения у союзников простиралась от Фенестреллы до Генуи на 40
миль, у французов — на 40 миль от Кони до Лукки.
Естественно, что эта аномалия благодаря длине линий расположения сильно возрастала;
случаи таких длинных и одновременно таких изломанных линий расположения
встречаются не часто.
3. Французы в тылу своего расположения вблизи имели море; они не могли рассматривать
Южную Италию как базу. Союзники же в тылу у себя имели, по крайней мере, всю
Ломбардию.
4. Обе французских армии перед собой и между собой имели Апеннины, но в этих горах
только две дороги из Флоренции в Модену и в Болонью образовывали хорошие переходы,
тогда как с запада на восток, т. е. в направлении соединения, проходили только плохие
дороги вдоль побережья на Геную и через Понтремоли на Парму в Пьяченцу.
Итак, французы находились в неблагоприятных условиях, в их пользу до некоторой
степени служило лишь то обстоятельство, что силы союзников были растянуты по
длинной линии и большей частью были заняты.
Теперь мы переходим к вопросу: что могли сделать французы при данных условиях?
Из отдельных масс, в которые группировались союзные войска, Край со своим осадным
корпусом был вне сферы нападения, так как его прикрывала р. По.
Главная армия под Турином могла быть атакована только соединенными силами, и
Макдональд должен был пройти всю стратегическую линию фронта; это могло случиться
только за Апеннинами, следовательно, на путях побережья. Если бы это даже и было
возможно, то все же являлось такой формой стратегического наступления, которая
требовала наибольшего времени для приготовления, следовательно, менее всего могла
быть неожиданной; это наступление не могло быть проведено решительно, так как
объектом его были главные силы неприятельской армии. Эти невыгоды не могли быть
уравновешены тем преимуществом, что линия отступления в этих условиях большей
частью оставалась прикрытой.
Также и наступление с соединенными силами против корпуса Бельгарда, с одной стороны,
и Отта и Кленау, с другой — не могло быть выполнено в выгодных условиях. Соединение
его против первого потребовало бы от 10 до 12 дней, так как от Лукки до Александрии
около 30 миль и дорога все время проходит в горах. Но этого времени было более чем
достаточно для Суворова, чтобы сосредоточить у Александрии все свои силы. Соединение
против Отта и Кленау было невозможно, так как Моро для того, чтобы двинуться вправо,
нужно было совершенно отказаться от связи с Ниццей и подвергнуть опасности свою
связь с Генуей; французская армия, как говорится, висела бы в воздухе. Теперь
спрашивается, что они могли сделать против этих двух корпусов в случае, если бы они не
соединились, т. е. при двойной операционной линии?
Прежде всего мы должны заметить, что к тому времени, когда оба французских
главнокомандующих должны были выработать свой план, т. е. в начале июня, Бельгард
вообще еще не появлялся. Войска, стоявшие у Александрии, были лишь слабой дивизией.
Однако, можно предполагать, что Моро знал о походе Бельгарда, так как приказ о нем был
дан еще 3—4 недели назад. В этом случае он должен был принять решение встретить его
корпус у Александрии, т. е. столкнуться там с массой около 20000 чел., это составляло
приблизительно столько же, сколько он сам мог вывести в бой при строжайшей экономии
сил.
Если бы обстоятельства сложились неблагоприятно, он мог бы еще отказаться от
наступления: это показало бы, что нельзя рассчитывать с уверенностью на решительные
действия армии Моро против Александрии и Тортоны. Но если предположить, что Моро
встретил бы там силы более слабые, чем он сам мог привести, и, таким образом, он мог бы
добиться снятия обеих осад и прогнать союзников за Танаро, то он должен был принять в
соображение, что через несколько дней появится Суворов с главной армией, т. е. гораздо
скорее, чем Макдональд сможет поспешить на помощь Моро в случае одновременного
выступления. Из этого следует, что удар Моро в районе Александрии, т. е. на Бельгарда,
не привел бы к результатам, благоприятным для предстоящего решительного сражения.
Напротив, быстрое наступление со стороны Макдональда на корпус Отта и Кленау не
вызывало никаких сомнений.
Макдональд имел над ними большое превосходство сил даже в том случае, если бы они
несколько усилились во время проведения операции. Прежде чем главная армия могла
прийти им на помощь, прошло бы, но крайней мере, 8 дней. Но, конечно, нельзя было
ожидать, что этот удар Макдональда против Отта и Кленау даст значительные результаты.
Оба могли податься за По или отойти к главной армии. Итак нужно было, использовав по
возможности этот первый удар, принять решение начать борьбу с самим Суворовым, т. е.
оба французских командующих непосредственно после удара, нанесенного Макдонадьдом
войскам Отта и Кленау, должны были соединить свои силы и там, где это окажется
возможным, отрезать от Суворова часть австрийской армии. Таким образом, можно было
бы надеяться, что французские командующие, прорываясь в середине неприятельской
линии расположения, кроме победы над отдельным корпусом, добьются еще того
преимущества, что хорошо подготовят вступление к генеральному сражению, так как
Суворов, отрезанный от части своей армии и вынужденный оставить войска у Турина,
Александрии и Тортоны, вероятно, выступит на поле сражения с меньшими силами, чем
те, которыми они располагали. При этом легко мог быть охвачен его правый фланг; в
случае отступления ему пришлось бы идти прямо на Павию, и тогда правый фланг
временно был бы отрезан. Макдональд мог бы пройти через Понтремоли или на Парму,
или прямо на Пьяченцу. Между Пармой и Пьяченцой он скорее всего мог встретить
генерала Отта. Если бы в то же самое время Моро продвинулся от Гави к Боббио на
Треббии, он этим маневром прикрыл бы путь отступления обеих армий и получил бы
возможность соединиться с Макдональдом, если бы Суворов с целью нападения на него
перешел Скривию.
Дальнейшие шаги обеих армий и пункт их соединения, независимо от того, атакуют ли
они Суворова или будут его ожидать на месте, нельзя было определить заранее — это
могло быть установлено лишь в зависимости от маневров противника.
Все наше рассмотрение планов обоих французских командующих, по-видимому,
приводит к очень скромным результатам. Но мы не смущаемся этим. Порочность многих
критических рассуждений и концепций заключается в том, что они стремятся найти
блестящие результаты там, где их нет в действительности. Нетрудно при помощи громких
слов и фраз в ущерб всякой логике и вероятности нарисовать одностороннюю, с виду
блестящую комбинацию, но она никогда не бывает поучительной. Если мы сравним
решения и действия французских командующих с нашими предположениями, то при этом
обнаружится, сколько встречается здесь ложных взглядов и стремлений и как от этого
должен был страдать успех дела, а вскрытие этих ложных взглядов и стремлений
является, собственно, нашей задачей. План французских командующих состоял в том, что
Макдональд должен двигаться на Модену, а оттуда через Парму и Пьяченцу вверх по реке
По до Тортоны, упираясь правым флангом в эту реку, а левым — в Апеннины, в то время
как Моро хотел пробиться за Гави и Серравалле.
Так как у Макдональда была более важная задача, то Виктор с 6—7 тыс. чел. должен был
через долину Таро идти на Парму и стать под его командование; корпус Лапоипа
направлялся к Боббио на Треббии, чтобы поддерживать связь и прикрывать левый фланг
Макдональда.
Так говорит Жомини. Если в этом плане мы не находим никакой ясности в
определенности, то это нас не очень удивляет, так как мы слишком часто встречаемся с
этим в военной истории. То, что в действительности думали и решали полководцы, могло
выглядеть несколько иначе, чем сообщает об этом Жомини, но для теории этого писателя,
конечно, нет ничего хорошего в том, что он так мало проявляет критического чувства в
своем изображении событий и даже в важных местах не может выйти из пределов
обычной для него неопределенной фразеологии.
Простой марш, как им представлена операция Макдональда, не может быть указан как
объект его деятельности.
Опора, с одной стороны, на Апеннины, а с другой на По — это прежде всего неточное
представление, которое практически не имело смысла и не представляло никакого
значения для планов Макдональда, так как он не намеревался в долине По вести
позиционной войны, а стремился к решительному сражению, для чего ему нужно было
держать свои силы сосредоточенными и он не мог искать опоры на пунктах, отстоящих на
6 миль один от другого. Так как успех был связан с продвижением Макдональда, то все
это должно было иметь иной, лучший вид. Цель движения Моро на Тортону не
указывается; неизвестно, думали ли французские командующие сообща дать генеральное
сражение при Тортоне, к которому они никоим образом не были готовы, или Моро
должен был направиться туда просто с целью частично задержать там силы союзников с
тем, чтобы они не могли двинуть слишком крупные силы против Макдональда, или же
Моро должен был при Тортоне сам дать сражение в случае, если главные силы были
направлены против Макдональда?
Целью могло быть и то и другое, только мы должны были бы встретить указание на это.
В этом неясном плане, нам кажется, путаницу создают два ложных представления о том:
1) что разрозненная деятельность обоих командующих была необходима и даже якобы
предпочтительна;
2) что так называемое дебуширование в долину должно рассматриваться как главный акт,
благодаря которому уже многое можно выиграть.
Если французские командующие считали, что наступление соединенными силами
сопряжено с большими трудностями, то этот взгляд при тех обстоятельствах, которые мы
изложили, был вполне обоснованным, но из этого вовсе не вытекала необходимость
разъединенных действий. Соединение могло и должно было произойти во время их
операций.
Можно сказать, что генерал Виктор с 6—7 тыс. чел. был назначен для присоединения к
Макдональду и что если бы явился сам Моро, он, вероятно, привел бы с собой тоже
только 10—12 тыс. чел., так что особенно большой разницы не было. Но, во-первых, 4—5
тыс. чел. в сражении, где выступают с армией в 40000 чел., являются немаловажной
величиной, во-вторых, все сражение получило бы другой характер, если бы сам Моро был
там. Он был главным командующим, которому была вверена и армия Макдональда, он
мог бы проявить в командовании свою опытность и талантливость, и в нашем
представлении немедленное соединение сил и обеспечение этого соединения должно
было быть главным объектом операций, исключавших, таким образом, всякий
эксцентрический удар Макдональда на Модену или Болонью. В проведении операций, как
мы увидим, план французских командующих не вел к этой цели.
Однако, весьма вероятно, что французские командующие не считали эти разъединенные
операции необходимым злом, а видели в них выгодную форму наступления, известное
умножение сил.
То положение, что противника всегда нужно атаковать, где только возможно, в
нескольких пунктах и с разных сторон, было привнесено из тактики в стратегию, хотя
здесь, собственно, должно быть выставлено противоположное положение; тогда эта
мысль была в моде, и поэтому весьма вероятно, что французы считали марш Макдональда
стратегическим фланговым наступлением против союзников и вследствие этого смотрели
на него как на нечто положительное.
Такое представление мы извлекаем из одного места у Жомини, где он по вопросу о
соединении на южных склонах Апеннин, говорит: "После соединения у Генуи нужно
было второй раз дебушировать через горы Лигурии"; так как дебуширование в Моденской
области казалось гораздо более легким, то это было основанием к тому, чтобы
предоставить Макдональду возможность выйти на равнину. Думали так, что когда лед
будет сломан, тогда будет видно, что следует делать.
Впрочем, это так называемое дебуширование на равнину, считавшееся чем-то вроде
кризиса, в большинстве случаев — только пустая терминология, так как лишь очень редко
бывают такие положения, где противник может создать из этого кризис.
Мы думаем, что дело было не в том, как легче всего спуститься в долину, а в том, как
создать наилучшие условия для решительного сражения.
Только потому, что сражения не ожидали при соединенном прорыве из района Генуи, этот
прорыв не должен был выполняться, а не потому, что прорыв всей массы в этом районе
был бы слишком труден, вследствие совместного действия географических и
топографических элементов.
Это важное значение, которое придавалось прорыву, заставило Макдональда выбрать для
этого пути из Модены и Болоньи, не обращая внимания на их ложное направление; он
полагал, что выходом в долину он уже выиграл многое, так что опасность разделения
казалась ему менее значительной.
Если бы в рассуждении исходили из того, что решительный удар необходим, если бы
установили, каким способом он может быть осуществлен и как можно до некоторой
степени преодолеть трудности собственного положения, — то не допустили бы этой
ошибки и под давлением истинных потребностей не гнались бы за блуждающими
огоньками ложных положений.
Какой вид получило осуществление этих планов и насколько отклоняется оно от тех
результатов, которые, вероятно, получились бы согласно нашим предположениям, а также
предположениям самих французских командующих, это мы можем усмотреть из простого
изложения событий.
Макдональд переходит через Апеннины и разбивает Гогенцоллерна у Модены
Макдональд 25 мая прибыл во Флоренцию. На необходимые переговоры с Моро о
стягивании разбросанных корпусов и о переформировании армии было потрачено 8 дней,
прежде чем начались операции. Ничего иного и нельзя было ожидать. Однако,
Макдональд ждал всего 14 дней, и эта проволочка времени, весьма вероятно, объясняется
лишь тем, что генерал Моро в это время переживал наиболее критический момент своего
отступления и вследствие этого не мог предпринять никаких совместных действий с
Макдональдом, если бы последний захотел выступить в поход ранее. Мы не говорим, что
совместные операции генерала Моро были бы невозможны, если бы он вместо того, чтобы
все время направлять свой взгляд на Лоано, двинулся бы через Апеннины на Нови, но
говорим только то, что генерал Моро, всецело охваченный этой тенденцией, вследствие
этого был нейтрализован в течение первых 8 дней.
Только генерал Морцин, командовавший отрядами, посланными Оттом за Апеннины, и
стоявший в Понтремоли, был уже 29 мая вытеснен Домбровским. Хотя он заранее
получил сведения о предстоящем нападении и уже начал отход со своим корпусом на
Борго-Валь, все же его арьергард, состоявший из двух рот, оставленный им в Понтремоли,
был совершенно уничтожен. Морцин продолжал свой отход по долине Таро на Форново,