Кислов Б.А., Туев В.А., Ткачева М.П. Философия

Подождите немного. Документ загружается.

– 121 –

прикладных исследований, выявивших эффекты фазовых переходов

и образования диссипативных структур (структуры в жидкостях, хи-

мические волны, лазерные пучки, неустойчивость плазмы).

В междисциплинарных исследованиях наука, как правило, стал-

кивается с такими сложными системными объектами, которые в от-

дельных дисциплинах зачастую изучаются лишь фрагментарно.

По этой причине эффекты их системности могут быть вообще не об-

наружены при узкодисциплинарном подходе, а выявляются только

при синтезе фундаментальных и прикладных задач в проблемно-

ориентированном поиске.

Объектами современных междисциплинарных исследований все

чаще становятся уникальные системы, характеризующиеся открыто-

стью и саморазвитием. Объекты такого типа постепенно начинают

определять и характер предметных областей фундаментальных наук,

детерминируя облик современной, постнеклассической науки.

Исторически развивающиеся системы представляют собой более

сложный тип объекта даже по сравнению с саморегулирующими-

ся системами. Последние выступают особым состоянием динамики

исторического объекта, своеобразным срезом, устойчивой стадией

его эволюции. Сама же историческая эволюция характеризуется пере-

ходом от одной относительно устойчивой системы к другой системе

с новой уровневой организацией элементов и саморегуляцией. Исто-

рически развивающаяся система формирует с течением времени все

новые уровни своей организации, причем возникновение каждого

нового уровня оказывает воздействие на ранее сформировавшиеся,

меняя связи и композицию их элементов. Формирование каждого та-

кого уровня сопровождается прохождением системы через состояния

неустойчивости (точки бифуркации), и в эти моменты небольшие слу-

чайные воздействия могут привести к появлению новых структур.

Взаимодействие с такими системами требует принципиально

новых стратегий. Их преобразование уже не может осуществляться

только за счет увеличения энергетического и силового воздействия

на систему. Простое силовое воздействие часто приводит к тому, что

система просто-напросто «сбивается» к прежним структурам, по-

тенциально заложенным в определенных уровнях ее организации,

но при этом принципиально новые структуры могут не возникнуть.

Чтобы вызвать их к жизни, чтобы система перестроилась и возник но-

вый уровень организации с новыми структурами, необходим особый

– 122 –

способ действия: в точках бифуркации иногда достаточно небольшо-

го энергетического «воздействия-укола» в нужном пространственно-

временном фокусе. Саморазвивающиеся системы характеризуются

синергетическими эффектами, принципиальной необратимостью

процессов. Взаимодействие с ними человека протекает таким обра-

зом, что само человеческое действие не является чем-то внешним; оно

включается в систему, видоизменяя каждый раз поле ее возможных со-

стояний. Включаясь во взаимодействие, человек уже имеет дело не с

жесткими предметами и свойствами, а со своеобразными «созвездия-

ми возможностей». Перед ним в процессе деятельности каждый раз

возникает проблема выбора некоторой линии развития из множества

возможных путей эволюции системы, причем сам этот выбор необ-

ратим и чаще всего не может быть однозначно просчитан.

В естествознании первыми фундаментальными науками, стол-

кнувшимися с необходимостью учитывать особенности исторически

развивающихся систем, были биология, астрономия и науки о Зем-

ле. В них сформировались картины реальности, включающие идею

историзма и представления об уникальных развивающихся объектах

(биосфера, Метагалактика, Земля как система взаимодействия гео-

логических, биологических и техногенных процессов). В последние

десятилетия на этот путь вступила физика. Представление об истори-

ческой эволюции физических объектов постепенно входит в картину

физической реальности, с одной стороны, через развитие современ-

ной космологии (идея «Большого взрыва» и становления различных

видов физических объектов в процессе исторического развития Мета-

галактики), а с другой — благодаря разработке идей термодинамики

неравновесных процессов и синергетики.

Именно идеи эволюции и историзма становятся основой того син-

теза картин реальности, вырабатываемых в фундаментальных науках,

которые сплавляют их в целостную картину исторического развития

природы и человека и делают лишь относительно самостоятельными

фрагментами общенаучной картины мира, пронизанной идеями гло-

бального эволюционизма.

Среди исторически развивающихся систем современной науки

особое место занимают природные комплексы, включающие в каче-

стве компонента самого человека. Примерами таких «человекораз-

мерных» комплексов могут служить медико-биологические объекты,

объекты экологии и биосфера в целом (глобальная экология), объек-

– 123 –

ты биотехнологии (в первую очередь генной инженерии), системы

«человек-машина» (включая сложные информационные комплексы

и системы искусственного интеллекта) и т. д.

При изучении «человекоразмерных» объектов поиск истины

оказывается связанным с определением стратегии и возможных на-

правлений преобразования такого объекта, что непосредственно за-

трагивает гуманистические ценности. С системами этого типа нельзя

свободно экспериментировать. В процессе их исследования и практи-

ческого освоения особую роль начинает играть знание запретов на не-

которые стратегии взаимодействия, потенциально содержащие в себе

катастрофические последствия.

В этой связи трансформируется идеал ценностно-нейтрального

исследования. Объективно истинное объяснение и описание при-

менительно к «человекоразмерным» объектам не только допускает,

но и предполагает включение аксиологических факторов в состав

объясняющих положений. Возникает необходимость экспликации

связей фундаментальных внутринаучных ценностей (поиск истины,

рост знаний) с вненаучными ценностями общесоциального характе-

ра. В современных программно-ориентированных исследованиях эта

экспликация осуществляется при социальной экспертизе программ.

Вместе с тем, в ходе самой исследовательской деятельности с чело-

векоразмерными объектами исследователю приходится решать ряд

проблем этического характера, определять границы возможного вме-

шательства в объект. Внутренняя этика науки, стимулирующая по-

иск истины и ориентацию на приращение нового знания, постоянно

соотносится в этих условиях с общегуманистическими принципами

и ценностями.

Развитие новых методологических установок и представлений

об исследуемых объектах приводит к существенной модернизации

философских оснований науки. Научное познание начинает рассма-

триваться в контексте социальных условий его бытия и его социаль-

ных последствий, как особая часть жизни общества, детерминируемая

на каждом этапе своего развития общим состоянием культуры данной

исторической эпохи, ее ценностными ориентациями и мировоззрен-

ческими установками. Осмысливается историческая изменчивость

не только онтологических постулатов, но и самих идеалов и норм по-

знания. Как следствие, развивается и обогащается содержание катего-

рий «теория», «метод», «факт», «обоснование», «объяснение» и т. п.

– 124 –

В онтологической составляющей философских оснований науки

начинает доминировать «категориальная матрица», обеспечивающая

понимание и познание развивающихся объектов. Возникает новое

понимание категорий пространства и времени (учет исторического

времени системы, иерархии пространственно-временных форм), ка-

тегорий возможности и действительности (идея множества потенци-

ально возможных линий развития в точках бифуркации), категорий

детерминации (предшествующая история определяет избирательное

реагирование системы на внешние воздействия) и др.

Итак, в историческом развитии науки, начиная с XVII столетия,

возникли три типа научной рациональности и, соответственно, три

крупных этапа эволюции науки, сменявшие друг друга в рамках раз-

вития техногенной цивилизации: 1) классическая наука (в двух ее со-

стояниях — додисциплинарная и дисциплинарно организованная

наука); 2) неклассическая наука; 3) постнеклассическая наука. Между

этими этапами существуют своеобразные «перекрытия», причем по-

явление каждого нового этапа не отбрасывало предшествующих до-

стижений, а только ограничивало их применимость к определенным

типам задач. Каждый этап характеризуется особым состоянием на-

учной деятельности, направленной на постоянный рост объективно-

истинного знания. Если схематично представить эту деятельность

как отношения «субъект-средства-объект» (включая в понимание

субъекта ценностно-целевые структуры деятельности, знания и на-

выки применения методов и средств), то описанные этапы эволюции

науки выступают в качестве разных типов научной рациональности,

характеризующихся различной глубиной рефлексии по отношению

к самой научной деятельности.

Классический тип научной рациональности, центрируя внима-

ние на объекте, в теоретическом объяснении и описании стремится

элиминировать все, что относится к субъекту, средствам и операциям

его деятельности. Такая элиминация рассматривается как необходи-

мое условие получения объективно-истинного знания о мире. Цели

и ценности науки, определяющие стратегии исследования и способы

фрагментации мира, на этом этапе, как и на всех остальных, детер-

минированы доминирующими в культуре мировоззренческими уста-

новками и ценностными ориентациями. Но сама классическая наука

не занимается осмыслением этих детерминаций.

– 125 –

Неклассический тип научной рациональности учитывает связи

между знаниями об объекте и характером средств и операций деятель-

ности. Экспликация этих связей рассматривается в качестве условий

объективно-истинного описания и объяснения мира. Но связи между

внутринаучными и социальными ценностями и целями по-прежнему

не являются предметом научной рефлексии, хотя имплицитно они

определяют характер знаний (определяют, что именно и каким спосо-

бом мы выделяем и осмысливаем в мире).

Постнеклассический тип рациональности расширяет поле реф-

лексии над деятельностью. Он учитывает соотнесенность получае-

мых знаний об объекте не только с особенностями средств и опера-

ций деятельности, но и с ценностно-целевыми структурами. При этом

эксплицируется связь внутринаучных целей с вненаучными, социаль-

ными ценностями и целями.

Каждый новый тип научной рациональности характеризуется

особыми, свойственными ему основаниями науки, которые позволя-

ют выделить в мире и исследовать соответствующие типы систем-

ных объектов (простые, сложные, саморазвивающиеся системы). При

этом возникновение нового типа рациональности и нового образа на-

уки не приводит к полному исчезновению представлений и методоло-

гических установок предшествующего этапа. Напротив, между ними

существует преемственность. Неклассическая наука вовсе не уни-

чтожила классическую рациональность, а только ограничила сферу

ее действия. При решении ряда задач неклассические представления

о мире и познании оказывались избыточными, и исследователь мог

ориентироваться на традиционно классические образцы (например,

при решении ряда задач небесной механики не требовалось привле-

кать нормы квантово-релятивистского описания, а достаточно было

ограничиться классическими нормативами исследования). Точно так

же становление постнеклассической науки не приводит к уничтоже-

нию всех представлений и познавательных установок неклассическо-

го и классического исследования. Они будут использоваться в некото-

рых познавательных ситуациях, только утратят статус доминирующих

и определяющих облик науки.

«Открытая» и «закрытая» рациональность. При анализе рациона-

лизма необходимо обсудить и вопрос об опасности «отчуждения» те-

оретического мира от живого человека, превращение мира науки в не-

кую самодовлеющую суперструктуру. Свойственное рациональному

– 126 –

сознанию стремление к схематизации образа мира может приводить

к его отчуждению от многокрасочной действительности с ее проти-

воречивыми тенденциями. При определенных условиях идеальные

конструкции науки могут превратиться в догму, которая выступает

в качестве «идеального плана», программы, проекта тотального пре-

образования действительности — общества, людей, природы. Не зря

Н. А. Бердяев подвергает критике науку с позиции своей «философии

свободы», обвиняя ее в бездушии и бездуховности.

В какой-то степени эти тенденции приводили к дискредитации раци-

ональности как таковой, порождали искаженные представления о послед-

ней. Между тем именно в нашей современной драматической ситуации

жизненно необходима подлинная культура рациональности, проникнутая

духом ответственности и самокритичности, бескомпромиссного анализа

реальной ситуации. Четко сознавая вред догматических и конформист-

ских деформаций рациональности, не надо также забывать и о вполне

реальных опасностях антирационалистических тенденций, которые мо-

гут составлять питательную среду для агрессивных авторитарных идео-

логий фашистско-популистского, расистско-националистического или

религиозно-фундаменталистского типа. Конструктивная критика скеп-

сиса или негативизма должны преодолеть неправомерное сужение об-

раза рациональности, сведение ее к частным, узким, ограниченным или

даже искаженным формам.

Анализируя проблему рациональности в целом, следует исходить

из многообразия форм рациональности, из определенного спектра

возможностей реализации принципов рациональности. Исходным мо-

жет стать различение закрытой и открытой рациональности. В своей

основе оно характеризует различные способы работы с концептуаль-

ными конструкциями рационального сознания в науке и философии.

В реальной рационально-познавательной деятельности тесно пере-

плетены и органически взаимосвязаны два ее типа. В деятельности

первого типа осуществляется познавательное движение внутри неко-

торой заданной концептуальной системы. Такая деятельность исходит

из определенной совокупности выраженных с большей или меньшей

степенью эксплицитных предпосылок и положений, лежащих в осно-

вании этой системы, определяющих ее рамки и структуру. Эта деятель-

ность предполагает уточнение входящих в концептуальную систему

абстракций и понятий, выявление новых связей между ее элемента-

ми, экспликацию имеющегося в ней рационально-познавательного со-

– 127 –

держания. Наиболее ясный пример — дедуктивный вывод следствий

из посылок (в дедуктивно-аксиоматической теории), ассимиляция

новой эмпирической информации в рамках данной концептуальной

системы, объяснение и предвидение на ее основе и пр.

Пользуясь известным термином Т. Куна, можно сказать, что

описанная выше деятельность является деятельностью внутрипара-

дигмальной, то есть осуществляется в рамках известной парадиг-

мы. Пределы этой «внутрипарадигмальности», закрытости концеп-

туального пространства могут быть различными. Это может быть

парадигма в собственном смысле, но это может быть и деятельность

в рамках какой-либо теории, концепции, гипотезы и т. д. Во всех

случаях исследовательский поиск происходит в «закрытом» кон-

цептуальном пространстве некоторых утверждений, выступающих

в данном познавательном контексте как исходные, не подлежащие

критическому анализу постулаты.

Было бы ошибочно недооценивать научную и практическую зна-

чимость такого рода деятельности, тем более что в реальной, факти-

чески существующей науке количественно она преобладает. Непра-

вильно также интерпретировать ее как нетворческую деятельность.

Пользуясь термином психологии, можно было бы охарактеризовать

эту деятельность как «репродуктивное творчество». Оно подразуме-

вает ассимиляцию познавательного содержания в рамках уже суще-

ствующих фиксированных концептуальных норм, смыслов, предпо-

сылок, а также уточнение самих этих норм. Рациональность такого

рода и можно характеризовать как «закрытую» рациональность.

Таким образом, «закрытая» рациональность характеризуется

утверждением уже существующей концептуальной позиции, ее раз-

работкой и распространением. В контексте же практической деятель-

ности «закрытая» рациональность, выступая как идеальный аспект,

программа практики, связана с целесообразностью этой деятельно-

сти, с ее направленностью на определенный зафиксированный конеч-

ный итог, эффект. Творческий конструктивный характер такого рода

рациональности проявляется в отыскании наиболее эффективных пу-

тей и средств достижения уже поставленной ранее цели.

Зачастую упомянутые выше формы «закрытой» рациональности

отождествляют с рациональностью вообще, соответственно дефор-

мации «закрытых» форм рациональности приписываются рациональ-

ности как таковой. Преодоление же недостатков «закрытой» рацио-

– 128 –

нальности и возникающих на ее основе деформаций ищут при этом

за пределами рациональности, в сфере внерациональных форм созна-

ния. Между тем «закрытой» рациональности и в познавательной, и в

практической деятельности противостоит тот тип рационального со-

знания, который правомерно назвать «открытой» рациональностью.

Последняя предполагает способность выхода за пределы фиксиро-

ванной системы готовых познавательных координат, за рамки жест-

ких конструкций, ограниченных заданными исходными смыслами,

абстракциями, предпосылками, концептуальными ориентирами и пр.

Обязательным качеством, отличающим «открытую» рациональность

от «закрытой», является установка на критический рефлексивный

анализ исходных предпосылок тех концептуальных систем, которые

определяют основу данной познавательной позиции, ее «парадигмы».

«Открытая» рациональность тем самым предполагает перманентное

развитие познавательных возможностей человека, горизонтов его по-

стижения реальности. Такая предметно-содержательная установка

на все более глубокое проникновение в реальность, не ограниченное

какими-либо заданными априорными структурами, реализуется через

радикальную критическую рефлексию над любыми парадигмами, над

любыми «конечными» (выражаясь гегелевским языком) картинами

и схемами миропонимания и мироотношения. Напряженность творче-

ских усилий сознания, направленного на неограниченное постижение

человеком окружающего его мира, связанного с максимальной откры-

тостью перед этим миром в критической рефлексии по отношению

к любым фиксированным «конечным» позициям мировосприятия,

и составляет существо рационально-рефлексивной культуры на высо-

те ее возможностей, является неотъемлемой ценностью нашей циви-

лизации (несмотря на все ее проблемы и издержки).

«Открытая» рефлексивная рациональность преодолевает

и ограниченность закрытой рациональности, и те деструктивные,

вырожденные формы псевдорациональности, которые возникают

при догматизации закрытой рациональности. Именно сведение ра-

циональности к этим формам сознания и приводит к ее противо-

поставлению свободе, риску, «поступку», напряженности усилий

личностного сознания и т. д. «Открытая» же рациональность с не-

обходимостью предполагает все эти факторы.

В истории философии различению закрытой и открытой рацио-

нальности в известной мере соответствует разграничение рассудка

– 129 –

и разума в немецкой классической философии у И. Канта и Г. Геге-

ля. Во всяком случае, в понятиях рассудка и разума можно выделить

признаки, соответствующие различению закрытой и открытой рацио-

нальности. Так, и для И. Канта, и для Г. Гегеля рассудок выступает

как интеллектуальная деятельность в рамках определенных фиксиро-

ванных форм мысли, «конечных определений мысли» (по выражению

Г. Гегеля), осуществляет нормативно-ассимиляционную функцию

по отношению к материалу чувственности. «Разум» же, по Г. Геге-

лю, — это рациональность, способная к творчески-конструктивному

развитию своих позиций в результате самокритики при обнаружении

каких-либо данностей, не укладывающихся в рамки этих позиций.

Правда, в истолковании Г. Гегеля этот процесс развития мысли высту-

пает как последовательное утверждение одной исходной заданной по-

зиции. На самом же деле развитая, открытая рациональность предпо-

лагает столкновение и взаимообогащение способных к самокритике

и, в то же время, к риску принятия на себя свободной ответственности

равноправных познавательных позиций.

В философии науки XX столетия идея принципиальной открыто-

сти рациональности на пределе ее возможностей получила выражение

во взглядах К. Поппера и его сторонников. Как известно, К. Поппер

считал, что критерием научной рациональности той или иной концеп-

ции является не просто подтверждаемость, а способность выдержать

критическое испытание в столкновении с возможными контрприме-

рами. Исходная идея, известная как принцип фальсифицируемости

К. Поппера, послужила предпосылкой для преодоления тезиса ло-

гических позитивистов о принципиальном противопоставлении при

методологическом анализе научного знания так называемого контек-

ста оправдания и контекста открытия. Она оказалась продуктивной

также для разработки методологических критериев и схем совершен-

ствования и развития научного знания в процессе его столкновения

с контрпримерами. Это направление исследований, связанное с име-

нем И. Лакатоса, привело к ряду оригинальных и конструктивных

идей, полезных для анализа различных стратегий развития научного

знания в рамках исследовательских программ и сопоставления кон-

структивных возможностей последних. В то же время, несомненно,

интересные методологические модели, разрабатываемые на основе

охарактеризованного выше подхода, вызвали достаточно обосно-

ванную критику за их претензии на универсальную нормативность.

– 130 –

Следует признать безусловную заслугу «критического рационализ-

ма» К. Поппера и его последователей в том, что они подчеркнули

значение «открытости» и самокритичности в качестве обязательно-

го признака подлинной рациональности и научности. Вместе с тем,

приходится согласиться, что их опыт свидетельствует о невозмож-

ности выразить саму эту идею в виде какого-то нормативного, объек-

тивированного в жесткой логико-методологической форме критерия.

Установка на открытость, самокритичность рационального сознания

скорее может существовать в виде некоего императива, который реа-

лизуется личностными усилиями носителей рационального созна-

ния в конкретных ситуациях (наподобие императивов нравственного

сознания).

Выработка познавательных идеалов миропонимания органиче-

ски связана с формированием смысложизненных установок, идеалов

мироотношения; исходные истины рационального «миропонимания»

становятся основой для регуляции реального поведения людей. В дан-

ном случае рациональность, в отличие от ее позитивистской интерпре-

тации, никоим образом не является этически нейтральной. Существу-

ет взаимообусловленность: подлинно рациональное миропонимание

определяет исходные установки мироотношения, но, с другой сторо-

ны, (и это очень важно учитывать) проблематика смысложизненных

ценностей и идеалов человека, исходных ориентиров его мироотно-

шения задает предметную направленность рациональному познанию.

Предметом подлинно рационального познания может стать только то,

что воздействует на исходные принципы мироотношения, самореали-

зации человека в мире. Иначе говоря, рациональность обладает цен-

ностью для культуры постольку, поскольку она выполняет функцию

познания мира, одновременно выступая как орудие духовного совер-

шенствования человека в процессе выработки им исходных смысло-

жизненных ориентиров.

Представление о мире как о совокупности объектов, лишенных

всякой субъективности, одушевленности, внутренней активности,

движение частиц которого однозначно детерминируется механиче-

скими законами, не может вместить в себя образ человека как субъ-

екта свободной воли, наделенного способностью целеполагания, са-

модетерминации. Возникает дуализм природного мира и человека,

который является характерной чертой европейского сознания Нового

времени и который не знаком античности, Средневековью или вос-