Кассирский И.А. Проблемы и ученые

Подождите немного. Документ загружается.

спор, проделав следующий опыт: он ввел себе под кожу кровь

больного возвратным тифом, в которой было много спирохет.

Свой смелый опыт он скрыл от заведующего заразным отделе-

нием О. О. Мочутковского. Через некоторое время Минх за-

болел возвратным тифом, причем не хотел лечиться, чтобы не

нарушить типичного течения заболевания. К счастью, болезнь

прошла благополучно. Этим героическим экспериментом

Минх доказал, что спирохета действительно является возбуди-

телем болезни. Вместе с тем, удавшийся опыт позволил

Минху поставить вопрос

о том, как людям пере-

даются спирохеты.

В 1877 году Минх

поместил в «Хирургиче-

ской летописи» работу

под названием «О высо-

ком вероятии переноса

возвратного и сыпного

тифа с помощью насе-

комых». Он был на-

столько убежден в пра-

воте высказанной им

идеи, что в специальном

письме к редактору

«Летописи врачебной»,

помещенном в этом

журнале 2 марта 1878

года, предложил экспе-

риментаторам накор-

мить некоторых крово-

сосущих насекомых на

больном возвратным ти-

фом, а затем на самих

себе, чтобы выяснить

возможность передачи инфекции насекомыми.

Однако эта плодотворная идея была встречена в то время

скептически.

В 1881 году Илья Ильич Мечников повторил на себе опыт

Минха: он дважды, 5 и 7 марта, ввел себе кровь больного

возвратным тифом, и 12 марта наступило заболевание.

Через три года после опыта Мечникова Минх еще раз вы-

ступил в мировой литературе с идеей передачи инфекции воз-

вратного и сыпного тифа через насекомое.

На этот раз идея была подхвачена и развита известным

английским инфекционистом Мерчисоном, а в XX веке она

была осуществлена в опытах с передачей сыпного тифа

французского ученого Ш. Николя.

270

Г. Н. Минх.

10 марта 1876 года заведующий заразным отделением

Одесской городской больницы Осип Осипович Мочутковский:

(1845—1903) произвел над собой опыт прививки крови сыпно-

тифозного больного.

В больницу поступила больная сыпным тифом, и Мочут-

ковский, взяв у нее из предплечья кровь, ланцетом привил ее

себе. Через 18 дней он заболел тяжелым сыпным тифом, от

которого едва не погиб.

В том же году

Мочутковский опуб-

ликовал в «Москов-

ском врачебном вест-

нике» работу: «Опыт

прививаемости тифа

и других инфекцион-

ных болезней».

Все работы по

изучению переносчи-

ков многих инфекци-

онных болезней воз-

главлял в нашей

стране академик

Е. Н. Павловский.

Начиная с двадцатых

годов, он организо-

вал десятки ком-

плексных экспедиций

в очаги различных

болезней. В этих экс-

педициях участвова-

ли многочисленные

его ученики.

Опишем наиболее

выдающиеся дости-

жения акад. Е. Н.

Павловского.

Клещевой тиф

Как известно, помимо возвратного тифа, в Сред-

ней Азии и на Кавказе существует так называемый азиат-

ский, или клещевой, возвратный тиф. Он не-

сколько отличается по клиническому течению от вшивого воз-

вратного тифа, хотя возбудители обеих болезней — спирохе-

ты — под микроскопом неотличимы.

Клещевой тиф — изнурительная болезнь. Протекает она с

приступами высокой температуры, достигающей 40°. Вначале

эти приступы очень часты, а потом становятся все реже и ре-

0. О. Мочутковский.

271

же, но общее число приступов может доходить до 10—12.

Болезнь длится до 2 месяцев. Она сопровождается осложне-

ниями со стороны глаз, а иногда тяжелой желтухой.

В противоположность вшивому возвратному тифу, который

можно оборвать одним вливанием сальварсена, лечения кле-

щевого тифа пока не найдено.

Эта болезнь была открыта военными врачами в 1912 году

среди казаков расквартированного в Ардебиле (Иран) русско-

го отряда. Ее долго принимали за малярию, пока у больных

в крови не нашли спирохеты. В СССР новая болезнь была от-

крыта в 1922 году военным врачом В. Магницким, работав-

шим в то время в Бухаре. Но кто является переносчиком бо-

лезни, где хранители инфекции, каков механизм ее передачи,

установлено не было. Эти вопросы сразу привлекли внимание

Павловского.

Почти 25 лет из года в год он неотступно посещал самые

глухие кишлаки и горные аулы Средней Азии (а за последнее

время и Ирана). Его видели всюду, где имелись очаги зага-

дочной болезни.

Павловский знал слишком хорошо, что такое «промежуточ-

ный хозяин». Надо было найти его при азиатском возвратном

тифе. Но он установил еще один интересный факт. Некоторые

болезни не распространяются по той двойной цепочке, какая

имеет место при малярии или вшивом возвратном тифе

(человек — комар — человек или: человек — вошь — человек).

Бывает более сложная цепочка — иногда тройная и даже чет-

верная.

Существуют так называемые «хранители инфекции» в при-

родных условиях, среди диких зверей. В процессе борьбы за

существование и маленький микроб подыскивает себе условия

для вечного сохранения своего вида. В течение тысячелетий

он приспосабливается к одному, иногда к нескольким живот-

ным. У них он размножается. . . Естественно, что раскрытие

и изучение очагов этих болезней в дикой природе — крайне

важно для практической медицины.

«Изучение специфических переносчиков имеет очень боль-

шое значение, потому что их наличием определяются крайние

272

Рис. 33. Температурная кривая при клещевом тифе.

пределы географического распространения передаваемой ими

болезни. О распространении переносчиков и передаваемых ими

возбудителей необходимо судить по местам происхождения

первичных случаев заболеваний, а не по точкам, где обнару-

жены больные, приходившие из других мест и заразившиеся

где-то в другом месте» — в таких предельно точных выраже-

ниях определял Е. Н. Павловский значение созданной им но-

вой теории природной очаговости болезней.

Значение очагов болезни позволяет судить об опасностях,

угрожающих человеку при освоении новых земель, дает воз-

можность обезвредить эти очаги.

Однако было бы заблуждением думать, что за лаборатор-

ным столом и микроскопом решаются все проблемы медицины.

Народные массы встречаются с природой чаще многих

ученых — в трудовой деятельности и созерцательном досуге.

Изощренная наблюдательность и тончайшая память заменяют

простым людям вооруженный лупой или микроскопом глаз.

Многие открытия вышли из народа. Это общеизвестно. Спра-

ведливость требует отметить, что первые точные указания на

распространение малярии комарами мы находим у одного пле-

мени африканских негров, на языке которых слово «мбу» оз-

начает одновременно и болотную лихорадку (малярию), и

комара. Туземное население Узбекистана, Таджикистана и Ира-

на давно заметило, что заболевание азиатским возвратным

тифом связано с укусом клещей—«гариб гез», «мяля» и «кене»

(тюркское и фарсидское название клещей орнитодорусов).

В «Письмах русского путешественника», датированных

1844 годом, автор их не без свойственного путешественникам

преувеличения описывает даже виденное им «жало» у клещей

и страшные последствия их укусов.

«Миана замечательна, — пишет он, — своими белыми кло-

пами, мягкими коврами, несносным зноем. Первые очень опас-

ны летом; в жару они делаются чрезвычайно ядовитыми и, не

273

а б

Рис. 34. Клещ орнитодорус.

а — сытая самка вид сверху: б — голодная

самка — вид снизу.

трогая никогда жителей самой Мианы, жалят всех приезжих;

сильное воспаление, горячка, а иногда и смерть — суть послед-

ствия их укушения. Видом своим эти клопы похожи на наших

обыкновенных европейских, имеют так же точно жало, но

сверху светлосеры, а снизу белы. Их очень много в здешних

домах».

Оказалось, что существует немало разновидностей этих

клещей. Однако вскоре Павловский и его ученики установили,

что из массы клещей надо исключить куриных клещей Argas,

а также Ornithodorus tolozarii, Ornithdorus lahorensis и дру-

гих, которые к передаче возвратного тифа никакого отношения

не имеют.

Прививкой через укус свинкам ученик Е. Н. Павловского

Москвин в 1927 году устанавливает, что единственным перенос-

чиком азиатского возвратного тифа является клещ Ornithodo-

rus papillipes.

Ученые отличают его по нескольким тонким энтомологи-

ческим деталям — шагреневому хитину спинки и строению ла-

пок. За последнее время Евгений Никонорович с учениками

открыл еще новые виды клещей, которые передают азиатский

возвратный тиф.

274

Рис. 35. Е. Н. Павловский показывает местным жителям клещей-орни-

тодорусов в мусоре двора.

Рис. 36. Дувал (забор) и часть стены хлева, в которых обитают клещи

орнитодорус.

Рис. 37. Мавзолеи в Байрам-Али, в которых обитают клещи орнитодорус.

Опыт на человеке — вот что решает вопрос об окончатель-

ном установлении переносчика.

Сотрудник лаборатории Павловского Латышев поставил по

установленному им обычаю опыт на самом себе. В 1926 году

в Ташкенте он накормил у себя на руке зараженных клещей,

приведенных из Гузара (Таджикистан). Вскоре он заболел.

Опыт удался.

Теперь уже этот эксперимент позади. Его повторило еще

несколько врачей. Но первый опыт, оказавшийся решающим,

история болезни и температурная кривая, фотоснимок, изобра-

жающий нескольких впившихся в кожу Латышева клещей,

вошли навсегда в историю русской паразитологии.

Затем возник следующий важный вопрос — о хранителях

инфекции. Некоторые считали, что все дело в тифозных кле-

щах и что если продолжать с ними борьбу, то можно будет

справиться с болезнью. Но Павловский установил более слож-

ные пути, по которым возбудители инфекций, борясь за свое

существование в природе, проникают в животных и человека:

прицельные стрелы инфекции (так они показаны в висящей в

лаборатории Павловского стенной таблице) попадают то в

одно, то в другое животное, у которого ученый в природных

условиях обнаружил и клещей, и возбудителей азиатского ти-

фа — спирохет.

276

Рис. 38. Переделанные на европейский лад постройки, обитаемые

клещами.

Много труда надо было затратить Павловскому, чтобы

выяснить, в каких животных и переносчиках спирохеты разви-

ваются, а в каких они находят свой «тупик». Сейчас это все

изображено в виде стройной схемы — по ней можно разобрать-

ся в тайной «игре интересов» классических паразитологичес-

ких звеньев: возбудитель — переносчик — хранитель инфекции.

Путаные лабиринты линий кончаются стрелками, и эти

стрелки, пройдя, например, через крысу, живущую в подполье,

затем через клещей, питающихся ее кровью, легко попадают в

незадачливого путника, который прилег отдохнуть в уют-

ной чайхане далекого горного кишлака. Однако если накор-

мить на больном азиатским возвратным тифом вошь, она вос-

примет спирохеты, но в ней они найдут свой «биологический

тупик». Инфекция не разовьется, вошь не может передать

азиатский возвратный тиф, так же как европейский возврат-

ный тиф не передается через клеща.

Павловский говорит: здесь действует закон строгого при-

способления. К сожалению, многие ученые довольствовались

тем, что постигли этот закон лишь внешне.

Павловский не успокоился на этом. Он и в отрицательном

находит положительное, как это делал всегда И. П. Павлов.

Он занялся именно «тупиками». В них он нашел также пер-

спективы развития своего учения о природной очаговости па-

разитарных болезней. Расшифровав механизм происхождения

«тупиков», он привел в единую стройную систему «тупики» и

прямые линии. Он указал, что факторы внешней среды при-

родного и животного характера могут препятствовать переда-

че возбудителя животным и от последних вновь переносчикам.

Для циркуляции возбудителя болезни, т. е. для осуществле-

ния передачи инфекции, необходимы благоприятные факторы

внешней среды.

Среди обширной группы животных Павловский нашел

«врагов» и «друзей» инфекционного агента. В последних ин-

фекция легко развивается, и спирохеты используют их как

хранителей своего вида.

Но, оказывается, иногда инфекционный агент умеет исполь-

зовать и животное, где он находит свой «биологический ту-

пик»: зараженный спирохетами клещ только питается кровью

этого животного, не вызывая у него заболевания, а затем пе-

редвигается к жилью человека — инстинкт подсказывает ему

стремление сменить пищу. Он переходит на человека, чтобы

питаться его кровью. Спирохеты попадают в кровь человека

и вызывают его заражение.

Эти наблюдения Павловского внесли серьезные поправки

в старые представления об эпидемиологии клещевого тифа.

Стала понятна возможность заболевания в очагах, где водят-

ся животные, сами не болеющие возвратным тифом, но пита-

ющие своей кровью клещей.

277

В целом учение Павловского привело к важнейшему прак-

тическому выводу о строгой географической очаговости мно-

гих паразитарных болезней.

Теперь мы можем сказать: вот здесь находятся постоянные

хранители инфекции или — иногда — животные, в которых

инфекция попадает в «тупик», но кровью которых питаются ее

переносчики. Следовательно, всех этих мест надо опасаться.

Это облегчает, упрощает борьбу с болезнью.

В этом аспекте Павловскому принадлежит важная заслуга

в борьбе с паразитарными болезнями. Его учение заставило

практических работников перейти от демобилизующих разго-

воров о «завозе» болезней к бдительному изучению распро-

странения последних в определенных очагах, к исканию этих

очагов в природе. Учение о природной очаговости сыграло ог-

ромную роль в обнаружении тлеющих в животном царстве

местных очагов инфекций, которые от животных передавались

людям, вызывая массовые заболевания. Это учение является

наилучшей теоретической основой для разработанной в насто-

ящее время эпидемиологии клещевого возвратного тифа.

278

Рис. 39. Пути циркуляции инфекции от грызунов к человеку (по

теории природной очаговости Е. Н. Павловского).

Клещи орнитодорусы гнездятся в пыльных щелях азиат-

ских дувалов, глинобитных стен и в пещерах. Орнитодорусы

настолько привыкли к этой обстановке, что предпочитают го-

лодать, чем двигаться куда-нибудь на охоту. Орнитодорус тер-

пеливо ждет, когда в его убежище забредет случайная жер-

тва — грызун, еж, свинья, человек, чаще всего путник, кото-

рый, будучи застигнут дождем или песчаным смерчем, устра-

ивается на ночлег, где попало — в закрытой пещере или за-

брошенной кибитке, служившей хлевом.

Интересно, что местное население давно подметило эту

эпидемиологическую деталь. Среди него существует такое

поверье: если путник, войдя «а ночлег, немедленно возьмет

с очага землю и, положив ее в рот, проговорит: «И я здеш-

ний», — клещи его не тронут. . .

Кто чаще всего является случайным путником? — задал

себе вопрос Павловский.

И ответил: это солдат, для которого любое укрытие в

пути служит ночлегом, но оно же грозит ему почти неизбеж-

ным заражением азиатским возвратным тифом.

Тогда Павловский поставил целью уберечь от клещевого

тифа воинские части, особенно в пограничных районах Тад-

жикистана, где он обнаружил множество очагов болезни. Пав-

ловский прежде всего добился, чтобы о клещевом тифе заго-

ворили в воинских приказах, наряду с малярией и дизентери-

ей. Санитарные части войск получили точные сведения о дис-

локации очагов клещевого тифа.

Огромная настойчивая работа академика Павловского при-

вела к блестящим результатам: в наших пограничных отрядах

нет заболеваний клещевым тифом, наши войска, совершившие

в 1941 году поход в Иран, не страдали этой болезнью. Л ведь

Иран считается колыбелью азиатского возвратного тифа,

одним из самых густых очагов его.

Это — истинное торжество науки, всепобеждающая сила

знания. . .

Учение о природной очаговости и таежный энцефалит

Приблизительно в 1932 году в уссурийской тайге появилась

новая болезнь. Она возникала в определенное время года,

именно в весенне-летние месяцы, поражая головной и спин-

ной мозг. Поэтому болезнь получила название весенне-летнего

энцефалита.

Экспедиция Л. А. Зильбера, направленная на Дальний

Восток в 1937 году, выяснила, что возбудитель болезни —

ультравирус, поражающий центральную нервную систему. Бы-

ло также установлено, что заболеванию всегда предшествова-

ло пребывание в тайге.

Там-то, очевидно, гнездится переносчик энцефалита. Но в

тайге водится свыше полутора сотен видов комаров, слепней,

279