Канке В.А. Философия экономической науки. Учебное пособие

Подождите немного. Документ загружается.

11

Введение Поппером дуализма фактов и норм также неудовлет-

ворительно. Во-первых, фактами оперирует любая наука, в том

числе и экономическая. Следовательно, неверно считать экономи-

ческую теорию наукой не о фактах, а о чем-то другом, например о

нормах. Факт — это истинностное значение переменной, входя-

щей в некоторую функцию. Вспомните вывод Куайна: существо-

вать — значит быть значением связанной переменной. Утвержде-

ние, что в магазине А цена буханки хлеба равна 20 руб., будет при-

знано фактуальным только в том случае, если сказанное

соответствует действительности. Предложение «Цена буханки хле-

ба в магазине А равна

х» будет истинным лишь в случае, если

x = 20 руб. Именно это значение x и признается фактом.

Поппер настаивал на дуализме фактов и норм. Но каков смысл

использования термина «дуализм»? Латинское слово dualis озна-

чает двойственный. Дуализм — учение о двойственности чего-

либо. Дуализм всегда предполагает некоторую связь, а не абсолют-

ную разъединенность. Можно утверждать, что есть дуализм и раз-

личие между естествознанием и обществознанием, но необходимо

показать, как реализуются их объединяющие междисциплинарные

связи. В случае экономических реалий эта связь, видимо, состоит

во вменении экономических ценностей природным вещам и про-

цессам. Что же касается фактов и норм, то между ними, разумеет-

ся, нет какого-либо дуализма. Вновь возвращаемся к табл. 3.2.

В строке «прескриптивизм» лидером является, естественно,

. Хэар. Попперовские предложения-проекты — это, по сути, так-

же прескрипции. Прескрипции могут быть советами, рекоменда-

циями, приказами, императивами.

В строке «сенсуализм» доминирует эмотивизм. Как и обычно,

сенсуализму противостоит рационализм. К сожалению, ни в одном

из рассматриваемых учений не сделана попытка преодолеть одно-

сторонность как сенсуализма, так и рационализма. Уже отмеча-

лось, что эти учения являются крайностями.

В строке «иррационализм» также господствуют эмотивисты,

в отличие от сенсуалистов более радикально отвергающие право-

мерность рациональных подходов в этике и общественных дисцип-

линах.

Очень важна в смысловом отношении строка «когнитивизм».

В аналитической научной традиции cognition означает познаватель-

ную способность различения истинного и ложного. Ни Хэар, ни

Поппер не являются когнитивистами, ибо они институт истины

связывают исключительно с естествознанием, но не с общество-

12

знанием. Поппер, не допуская нигилистического отношения к

общественным наукам, успокаивал свою научную совесть тем, что

вместо истины приписал им рецепты справедливости и добра. Но

по поводу любого предложения экономической науки мы вправе

спросить, истинно ли оно или ложно. Предложение не бывает

справедливым или добрым, оно является истинным или ложным.

Поппер допустил грубую ошибку не случайно, а в силу своей из-

начальной неприязни к прагматике [147, с. 293]. Пожалуй, именно

она не позволила ему детально проанализировать содержание праг-

матической истины.

Хэар не сумел согласовать концепцию истины со свободой ра-

зума человека. Для него прескрипции являются либо правильны-

ми, либо неправильными. В силу своей свободы каждый может

принять или отвергнуть ту или иную рекомендацию. Если он ее не

принимает, то она для него, даже в случае ее правильности, не ис-

тинна. На первый взгляд логика рассуждений Хэара кажется без-

упречной. Но в ней не учитывается должным образом статус науч-

ной теории. Вопрос не в том, принимается она или опровергается,

а в том, есть ли путь определения истинности и ложности ее пред-

ложений. Если истинные предложения наиболее развитой эконо-

мической теории не принимаются субъектом, то это лишь свиде-

тельствует о его заблуждениях. Истинность теории, следовательно,

и каждого ее предложения не зависит от произвола отдельных лю-

дей. Она является результатом творчества научного сообщества.

Есть по крайней мере два обстоятельства, которые имеют фунда-

ментальное значение в обеспечении функционирования института

истины. Во-первых, научное сообщество экономистов осущест-

вляет рост научного знания (Т

→ Т

…), в этом не приходится

сомневаться. Во-вторых, есть критерии проверки предложений

экономической теории на их истинность: предложение считается

истинным, если и только если осуществленные посредством него

предсказания действительно имеют место, т.е. приобретают фак-

туальный характер. Экономическая теория позволяет осуществлять

предсказание, выявлять спектр достижимых целей и давать им

сравнительную оценку. Как тот или иной человек распорядится

тем знанием, которое ему дает экономическая теория, зависит от

него. Но, даже вооруженный гиперболоидом инженера Гарина, он

не сможет отменить экономическую теорию и ей присущий регу-

лятив прагматической истины.

На языковом уровне теория выступает как совокупность истин-

ных предложений. После всего сказанного выше, разумеется, же-

1

лательно как можно более основательно определиться относитель-

но статуса предложений экономической науки. Попытаемся сде-

лать это, руководствуясь прежде всего методологическими

направлениями, включенными в табл. 3.2. Из десяти этих направ-

лений по крайней мере четыре не выдержали научной критики.

Это нигилизм, интуитивизм, натурализм и иррационализм. Неко-

торые из оставшихся шести направлений целесообразно объеди-

нить. Сенсуализм и рационализм в их положительной значимости

являются аспектами концептуализма. Дескриптивизм выступает

вырожденным случаем прескриптивизма. Требования интуицио-

низма актуальны не для всех экономических предложений, а лишь

для тех, в которых интерпретируется содержание базовых, непро-

изводных экономических ценностей. Требования когнитивизма

актуальны: трудно представить себе экономическую теорию без

регулятива истины. Итак, все готово к тому, чтобы охарактеризо-

вать статус наиболее смыслоемких предложений экономической

науки. Разумеется, экономическая теория содержит в себе целый

набор предложений. Но здесь не место вникать в тонкости их клас-

сификаций. Достаточно определиться относительно их природы.

Экономическое предложение является прескрипцией по дости-

жению целей, выработанных на основе экономических ценностей.

3.5.8. феноменологическая философия науки

А. Основные положения феноменологии

Феноменология — ровесница XX в. Свою первую и непревзой-

денную до сих пор разработку она нашла в трудах Эдмунда Гуссер-

ля (1859–1938). Безусловно, не по всем, но по крайней мере по

некоторым своим достоинствам феноменология превосходит всех

своих современных оппонентов из лагеря философии. В кратчай-

шем изложении суть феноменологического метода состоит в сле-

дующем [48].

Мы должны спрашивать у самих вещей исходя из того, как они

нам даны в созерцании. Любое философствование должно

иметь соответствующее основание, причем не выдуманное,

а очевидное и доступное каждому человеку. С чего начинать

философствование? С тех исходных впечатлений, которые че-

ловек получает от вещей. Других действительных претенден-

тов на запуск не мифологического, а реального философство-

вания не видно.

Естественные установки, не являющиеся результатом тща-

тельного философствования, должны быть «заключены в скоб-

•

1

ки», это требование приема эпохе. Эпохе (от греч. epoché) — это

воздержание от необоснованных суждений, по большей части

либо наивных, либо не прошедших горнило философской

критики.

Любое психическое, в том числе получаемые человеком от пред-

метов впечатления, феноменально. Феноменальное (от греч.

phainomenon — являющееся) — это явившееся в сознание. Ис-

ходные для философского опыта впечатления человек получа-

ет от вещей, все остальное психическое он способен вообра-

зить или даже нафантазировать. Однако произвольное, слу-

чайное воображение в том случае, когда оно не согласуется с

исходными впечатлениями, отсекается в результате полноцен-

ного философствования.

Феноменальность в субъективной чистоте выступает как ин-

тенция, как «сознание о чем-либо». Интенциональность (от лат.

intendere — быть на что-либо направленным) выражает связь

субъекта с объектом. Недопустимо игнорировать эту связь.

В каких бы формах ни осуществлялось познание, оно всегда

осуществляется в границах связи субъекта с объектом.

Сознание есть поток переживаний, инициированный исходными

впечатлениями от вещей. Специфика человека состоит в том,

что он переживает все с ним случающееся. Он не может стать

другим, а потому сознание имеет характер потока пережива-

ний.

Работа сознания с феноменами называется феноменологической

редукцией. Редукция (от лат. reductio — возвращение) имеет в

данном случае два смысла. Во-первых, она указывает на пред-

мет познания, в силу интенциональности сознания оно не «за-

бывает» его. Во-вторых, поток сознания намного богаче ис-

ходных впечатлений; это означает, что их смысл сводится к

смыслу всего множества переживаний.

Поток сознания представляет собой конструирование синтети-

ческого многообразия переживаний благодаря воображению и

фантазии человека. Сознание — это поток вариаций в опреде-

ленных горизонтах. Размышляя, рефлексируя, человек воспро-

изводит свои впечатления об увиденном, услышанном, про-

читанном. Так, увидев яблоню и начав размышлять о ней, он,

быть может, вообразит ее себе цветущей весной, плодонося-

щей осенью, без листьев зимой, пышной и зеленой летом.

Сознание есть идентирование. Какими бы ни были пережива-

ния относительно познаваемой вещи, именно она в качестве

•

1

единичного экземпляра в некотором роде представлена во

всем множестве переживаний. Иначе говоря, в них имеет мес-

то нечто инвариантное (неизменное), да к тому же еще тож-

дественное (идентичное), одно и то же.

Идентичное в переживаниях усматривается человеком, причем

интуитивным образом. Имеется в виду, что работа сознания

приводит к постижению сущности, эйдоса (идеи). Ведь чело-

век действительно каким-то образом приходит к идеям (эйдос

и идея — это одно и то же; термин «эйдос» используется тогда,

когда хотят подчеркнуть жизненное содержание идеи). Как

постигаются идеи? Они усматриваются. Человек обладает та-

кой способностью, ее нельзя разложить на составляющие. Это

означает, что постижение идей является интуитивным (от лат.

intueri — пристально, внимательно смотреть). Вы не знаете,

как постичь идею (эйдос, сущность)? Смотрите внимательно

на поток переживаний — и увидите. Не мудрствуй лукаво по

поводу того, как приобретаются идеи.

Размышление есть эйдетирование.

В эйдетической интуиции выделяются идеальные предметности.

Имеется в виду, что идеи (эйдосы) нельзя увидеть, услышать

или потрогать. Они есть и доступны сознанию. Так, у всех яб-

лонь одна и та же сущность. Так как идеи, рассматриваемые

как универсалии, принадлежат всему, в том числе и предме-

там, то приходится признать реальность идеальных предмет-

ностей.

Идеальные предметности присущи вещам, а не сознанию челове-

ка. Идеи имеют смысл и в отсутствие людей, они объективны

(познание же субъективно). Если бы даже не было людей, ра-

венство 2 × 2 = 4 оставалось бы истинным. Все законы науки

обладают смыслом независимо от сознания людей.

Постижение эйдосов возвращает субъект к познаваемым вещам.

Началом познания является исходное впечатление от вещи.

Затем происходит конструирование потока переживаний. На

первый взгляд кажется, что каждое последующее переживание

все дальше и безвозвратно уводит от исходных созерцаний,

которые являются непосредственным выражением отноше-

ний субъекта к объекту. Но выделенная сущность является

одной и той же для всех переживаний, в том числе и для ис-

ходного созерцания. Это и означает, что поток переживаний

приближал к сущности объекта познания.

•

16

Постижение эйдосов обеспечивает согласованность человече-

ского опыта, в этом смысле оно истинно. В качестве некоего су-

щества человек вынужден находиться в координации с окру-

жающим его миром вещей. Вне этой координации человек

ставит под угрозу само свое существование. Но каким образом

осуществима упомянутая координация? Благодаря двум реша-

ющим обстоятельствам. Во-первых, мир вещей дан человеку в

ощущениях (впечатлениях, созерцаниях). Если бы этого не

было, то человек уподоблялся бы вещам. Но человек связан с

вещами весьма специфическими отношениями. Кажется, что

переживания человека удаляют его от вещей: переживание

цвета вещи и собственно цвет — это разные сущие. Но, во-

вторых, как выясняется, переживание вещи и сама вещь име-

ют одну и ту же сущность. Благодаря этому как раз и возмож-

но познание, а вместе с ним и координация мира человека с

миром вещей. Мир вещей и мир переживаний имеют нечто

общее, этим общим является сущность. В отсутствие общей

сущности невозможно разрешить так называемый парадокс

познания: мир сознания отличается от мира вещей, но тем не

менее познание возможно, что объясняется в границах фено-

менологии — учения о феноменах сознания.

Б. Достижения феноменологической философии науки

Во-первых, феноменологи дали развернутую характеристику

деятельности сознания. Ни в одном из философских направлений

XX в. деятельность сознания не охарактеризована столь детально,

как у феноменологов.

о-вторых, феноменологи буквально опрокинули теорию аб-

стракций. На место бедных содержанием абстракций они поста-

вили наполненные жизненной силой эйдосы, объединяющие в

себе чувства и мысли.

В-третьих, феноменология позволила преодолеть широко рас-

пространенное представление о науке как сером, сухом и безжиз-

ненном занятии. Гуссерль считал, что искажение науки, придание

ей абстрактного характера привели к ее кризису [47]. Его аргумен-

тация нам не представляется устаревшей. К сожалению, современ-

ные ученые, столкнувшись с критикой в адрес науки, а этим по

преимуществу занимаются священники, писатели, деятели искус-

ства и культуры, реагируют на нее довольно беспомощно. Незна-

ние феноменологического метода затрудняет понимание учеными

жизненной, экзистенциальной силы науки.

•

1

В-четвертых, феноменологи выявили богатство понятий, не-

правомерность выведения их за пределы чувств (переживаний).

Для них понятия являются эйдосами.

В-пятых, феноменологи в полном соответствии с их методом ре-

ализовали применительно к гуманитарным наукам ценностный

подход. Эта заслуга принадлежит М. Шелеру, который уже в

1910-х гг. понял, что в гуманитарной области понятия являются цен-

ностями [206, с. 313–321].

В. Критика изъянов феноменологической концепции науки

Во-первых, феноменологи абсолютизировали ментальный ас-

пект науки. Феноменолог, требуя при каждом новом шаге ученого

справки от него из ведомства сознания, чрезмерно ортодоксален.

В мире науки нет той прозрачности, которая нужна феноменологу;

далеко не все новое рождается в сознании. Простой пример: эко-

номист перебирает математические уравнения, ищет среди них

подходящее, делает удачный выбор, может быть, по совету со сто-

роны. Он действует во многих направлениях, в частности исполь-

зует потенциал диалога, осуществляемого в языковой форме. Не

все в науке начинается с сознания.

Во-вторых, нуждается в уточнении центральное звено рассуж-

дений Гуссерля: феноменологическая индукция, восхождение по

ступеням переживаний вплоть до постижения эйдосов благодаря

интуиции. Последняя выступает как не лишенный таинственнос-

ти прыжок от переживаний к понятиям. Допустим, вы имеете дело

с вещью (процессом, явлением, действием), которая дана вам в

фактах K, L, M, N. Убедившись в качественной тождественности

этих фактов, вы обозначаете их переменной x

, где x

≡ K, x

≡ L,

≡ M, x

≡ N. По Гуссерлю, K, L, M, N объединяются в один эйде-

тический комплекс постольку, поскольку они принадлежат одной

и той же вещи. Иначе говоря, идентация имеет объективные осно-

вания. Загадочная, на первый взгляд, интуиция есть не что иное,

как цепь идентаций. Без всякого ущерба для дела науки можно

вообще отказаться от представления об интуиции, поставив на ее

место идентирование. Еще одно важное обстоятельство: идентация

имеет место в каждом переживании, т.е. нет как такового перехода

от переживаний к эйдосам. Каждое идентирование изначально эй-

детично. Строго говоря, речь должна идти не об индукции, пони-

аемой как восхождение от переживаний к эйдосам, а о много-

этапном продвижении к постижению полноты эйдосов. На наш

взгляд, феноменологическое идентирование — ключ к преодоле-

1

нию многовековой коллизии между сенсуалистами и рационалис-

тами.

Ортодоксальный философ-аналитик не признает внутреннюю

жизнь человека, ибо полагает, что к ней нет доступа — по крайней

мере такого, который мог бы быть подвержен процедуре проверки.

Значения слов — проверяемы, переживаний — нет. На это утвер-

ждение аналитика у феноменолога есть убедительный ответ: вы,

аналитики, настаиваете на возможности сопоставления слов, а мы,

феноменологи, на сопоставлении переживаний. Люди подобны

друг другу не только как языковые, но и как ментальные существа.

Переживания человека доступны науке в не меньшей степени, чем

ядерные реакции, происходящие внутри звезд.

Что касается экономического сообщества, то в нем в отличие,

например, от коллектива социологов феноменологический метод

малопопулярен, с ним, как правило, вообще незнакомы. В резуль-

тате познавательный потенциал экономической науки не достига-

ет желаемого уровня.

В-третьих, феноменологам не удается ассимилировать дости-

жения исторической школы в философии науки. Поступь теорий

показывает, что люди не столько создают науку, сколько совер-

шенствуют ее. В постижении нуждается не просто мир пережива-

ний, а его способная на дальнейшее развитие научная рафиниро-

ванность.

Окончательный наш вывод таков: там, где речь заходит о теории

познания, а без этого экономическая наука не может обойтись,

феноменологический метод должен быть востребованным.

3.5.9. Герменевтическая концепция науки

А. Основные положения герменевтического метода

Герменевтами считаются те философы, которые придают по-

ниманию значение основополагающего принципа философии.

В герменевтике отчетливо выделяются две главные школы: герме-

невтика сознания (Ф. Шлейермахер и В. Дильтей) и герменевтика

бытия (Х. Гадамер и др.). Герменевтика сознания была популярной

в основном в XIX в., после смерти Дильтея (1911) она растеряла

свой авторитет. Герменевты сознания видят ключ к взаимопони-

манию людей в их конгениальности: чтобы понять другого, необ-

ходимо переместиться в его сознание, вчувствоваться в последнее.

Понимание обеспечивается сопереживанием [55, с. 130]. В начале

XX в. проблематика герменевтики сознания была эффективно пе-

1

реосмыслена феноменологами. Дильтеевцам пришлось уступить

дорогу гуссерлианцам.

Интенсификация в XX в. герменевтических штудий во многом

была связана с именем М. Хайдеггера. На место герменевтики со-

знания он поставил герменевтику бытия [190, с. 37]. Но свою зада-

чу он видел не столько в развитии герменевтики, сколько в разра-

ботке философии бытия, так называемой фундаментальной онто-

логии. Честь развития герменевтики бытия выпала на долю

ученика Хайдеггера Х. Гадамера, опубликовавшего в 1960 г. свой

знаменитый труд «Истина и метод» [40]. Со страниц этой книги

герменевтический метод предстает в следующем виде.

Человек — существо понимающее. Имеется в виду, что человек

оперирует не чувствами, а смыслами.

Процесс понимания осуществляется в герменевтическом круге в

форме перехода от целого к части и от части к целому. В герме-

невтическом круге нет начала.

Задача герменевтики состоит в том, чтобы концентрическими

кругами расширять единство усвоенного смысла.

Пределы понимания образуют его горизонт, который может

расширяться или сужаться.

Исходное звено процесса понимания образуют предпонимание,

предвосхищение совершенства смысла, предание и традиция. По-

нимание никогда не начинается с нуля, оно всегда есть. Не-

уместны как критика традиции, так и ее романтическое вос-

хваление.

Понять — означает прежде всего понять само дело. Герменев-

тик стремится к налаживанию деяния, дела. Вслед за понима-

нием дела приходит и понимание чужого мнения.

Герменевтик проясняет ту ситуацию, в которой он находится,

за счет расширения своих горизонтов. Горизонт — это поле зре-

ния, охватывающее все то, что можно понять. Человек пони-

мает то, что попадает внутрь его горизонта.

Понимание есть действие. Находясь в герменевтической ситуа-

ции, человек использует каждую порцию добытого им смысла,

так наращивается герменевтический опыт. Неправомерно сво-

дить понимание к рефлексии и мышлению. Понимание при-

ходит в действии и есть род действия.

В герменевтическом опыте человек осознает свою историч-

ность, временность и конечность.

Понимание есть интерпретация, диалектика вопросов и ответов.

Имеется в виду, что человек не описывает, а опрашивает пред-

•

10

мет его интереса. Иначе говоря, понимание имеет вопросно-от-

ветную структуру. В действии выясняется, что в предвосхище-

нии смысла приходится прислушиваться к опрашиваемому, от-

вергающему наши предмнения. Вопросно-ответной структурой

обладает не только диалог, но и всякое действие.

Понимание вербально. Окончательной инстанцией понимания

оказывается язык. В языке выражаются дела и обстоятельства.

У Гадамера вещи не заговаривают лишь потому, что они не

обладают умением произносить слова. В своем молчании

вещи, однако, определяют строй языка, среды понимания.

Подлинные человеческие отношения складываются там, где гер-

меневтический опыт как диалог с другим достигает зрелости.

Диалог достигает успеха лишь тогда, когда собеседники от-

крыты навстречу друг другу и стремятся к согласию.

Венец понимания — прекрасное как праздник, игра. Для Гадаме-

ра прекрасное — это полнота понимания, достигнутая в гер-

меневтическом опыте. Прекрасное — это способ явления бла-

гого. Искусство выше морали. Прекрасное — это в первую

очередь не радость чувства, а дело, т.е. праздник, игра.

Б. Основные достижения герменевтики

Первоначально герменевтический проект Гадамера никак не

был связан с наукой, в адрес которой он не скупился на критичес-

кие замечания. Но впоследствии, реагируя на критику в его адрес,

Гадамер отмечал, что он «пытался примирить философию с на-

укой» [40, с. 616], ибо «вся наука включает в себя герменевтический

компонент» [Там же, с. 624]. Но что именно в науке является гер-

меневтическим? В поиске ответа на этот вопрос рассмотрим самые

поучительные с точки зрения науки положения герменевтическо-

го метода.

С герменевтических позиций философствование есть вопроша-

ние и реконструирование сути дела в языке. Но что такое суть

дела? Что такое язык? У герменевтов не найти четкого ответа на эти

вопросы. Попытаемся тем не менее выработать эти ответы. «Гер-

меневтика, — заявлял Гадамер, — это практика» [39, с. 8]. Речь идет

о том, что каждая порция добытого знания должна быть тотчас же

применена. Нет понимания без применения знания [40, с. 382].

Как нам представляется, сказанное вполне актуально для эконо-

мистов. Экономическая наука не может состояться без того, чтобы

знание постоянно испытывалось. Применение (аппликация) зна-

ния необходимо еще и потому, что «всякий опыт, достойный это-

•