Канке В.А. Философия экономической науки. Учебное пособие

Подождите немного. Документ загружается.

161

вспомогательную роль и, следовательно, умаляется их статус [147,

с. 286]. Среди европейских авторов широко распространено мне-

ние, что прагматисты перескакивают через процесс понимания,

который приглушается активизмом. Уже в подпараграфе 3.5.6 вы-

яснится, что ставить знак равенства между прагматизмом и теоре-

тической поверхностностью нет никаких оснований.

3.5.5. историческая школа в философии науки

В постпозитивизме Поппера содержится один момент, пробле-

матизация которого привела к образованию относительно само-

стоятельной области исследования, значительный вклад в которую

внесли также И. Лакатос, Т. Кун, П. Фейерабенд. Речь идет об ис-

торической школе в философии науки, основным предметом изу-

чения которой является динамика научного знания. В наши дни

мало кто удовлетворяется представлением о возможности абсолют-

ного знания, пребывающего в раз и навсегда достигнутом состоя-

нии покоя. От того, как понимается динамика знания, зависит

уяснение существа науки. Памятуя об этом, обратимся к наиболее

актуальным концепциям представителей исторической школы.

Карл Поппер: частичная тождественность теорий. Он предпо-

лагал, что теории сравнимы и как раз в этом заключается их соиз-

меримость.

«Предполагая, что истинное содержание и ложное содержание

двух теорий t

и t

сравнимы, можно утверждать, что t

ближе к

истине или лучше соответствует фактам, чем t

, если и только если

имеет место одно из двух условий:

а) истинное, но не ложное содержание t

превосходит истинное

содержание t

;

б) ложное, но не истинное содержание t

превосходит ложное со-

держание t

» [147, с. 353]. Теория t

превосходит теорию t

, если она

по сравнению с нею: 1) делает более точные утверждения; 2) объ-

ясняет большее количество фактов; 3) истолковывает факты более

подробно; 4) выдерживает большее число проверок; 5) предлагает

новые проверки; 6) объединила ранее не связанные друг с другом

проблемы [Там же, с. 351].

Итак, Поппер предполагал, что сравнение теорий возможно в

силу их частичной истинностной тождественности. Не ясно, по-

чему две теории применительно к одним фактам могут быть тож-

дественными, а за их пределами они же нетождественны друг дру-

гу. На наш взгляд, ошибка Поппера состоит в концептуальном

отождествлении двух теорий. В концептуальном отношении у двух

162

теорий нет тождественных частей. Теория t

ни в одной из своих

частей не тождественна t

. Теория t

имеет над теорией t

концеп-

туальное преимущество, и лишь поэтому она удовлетворяет пере-

численным выше шести положениям. Кстати, в этих положениях

Поппер, вопреки своему обыкновению, делает акцент не на тео-

рии, а на фактах. Такая манера выражения характерна скорее для

неопозитивиста, чем для постпозитивиста.

На наш взгляд, Поппер не учитывал, что переход от одной тео-

рии к другой предполагает сложный процесс интерпретации. Срав-

нение теорий означает, что содержание как достоинств, так и не-

достатков t

, может быть проинтерпретировано с позиций t

. Там,

где t

сталкивается с неодолимыми для нее противоречиями, с ними

благополучно справляется t

Поппер понимал соизмеримость теорий упрощенно, как срав-

нение без учета вектора интерпретации, направленного от t

к t

Он обращает внимание на исторический (поступательный) ряд те-

орий (t

→ t

), но у него отсутствует научно-теоретический строй:

⇒ t

Стремясь определить истоки экстенсивного подхода Поппера,

пожалуй, следует обратить внимание на одну особенность его фи-

лософствования: далеко не всегда проводимый им анализ научных

теорий обстоятелен. Так, в книге «Открытое общество и его враги»

[148, т. 2] Поппер обрушивал шквал критики на марксизм, но об-

ходился без тщательного анализа его экономической теории с ее

главным концептом, абстрактным трудом. В книге [146] он, обра-

щаясь к сложнейшим вопросам квантовой механики, умудрялся

обойтись без анализа ее символического формализма, а это необ-

ходимо было сделать.

Между наукой и философией науки существует очень тесная

связь. Стоит ее ослабить, как тотчас зазор между ними становится

столь большим, что философия науки, теряя свой былой статус,

переходит в стадию метафизики. Последняя в отличие от филосо-

фии науки оперирует общими декларациями там, где требуется

утонченный научный анализ. На наш взгляд, даже высшему авто-

ритету в области философии науки — Попперу не всегда удавалось

соблюсти необходимую дистанцию между нею и метафизикой.

Имре Лакатос: история науки — это эстафета научно-исследо-

вательских программ. Попперовский анализ науки нашел под-

держку и критику у И. Лакатоса. Он решил создать теорию истории

науки, которая отсутствовала у Поппера [88, с. 246]. В связи с этим

Лакатос ставил во главу угла концепт «научно-исследовательская

16

программа» (НИП). НИП — это ряд теорий с одними и теми же

методологическими принципами и основными задачами (твердое

ядро программы) плюс их изменчивая часть (защитный пояс) [89,

с. 135–136]. Реализация программы выступает как сохранение

твердого ядра в неприкосновенности (отрицательная эвристика),

дополненное выдвижением проблем, догадок, опровержением ано-

малий (положительная эвристика). Смена НИП не является сию-

минутным процессом. Ее ядро значительно устойчивее защитно-

го пояса. Под удар дискредитирующих данную НИП факторов в

первую очередь попадает ее периферия, играющая роль защитного

пояса. Разрушение ядра программы означает катастрофу всей

НИП. До этой катастрофы НИП проходит разные стадии, в том

числе регресса и прогресса. История развития науки — это не прос-

то эстафета теорий, а последовательность научно-исследователь-

ских программ.

Для выделения «жесткого ядра» есть лишь один способ — опре-

делить инварианты того семейства теорий, которое избрано для

анализа. Допустим, вы выяснили, что во всех трех экономических

теориях T

, T

(мы в отличие от Поппера предпочитаем обозна-

чать теории заглавными буквами!) используются следующие поло-

жения: a) основные экономические параметры интерпретируются

как предельные величины; б) считается, что на рынке существует

равновесие, совпадающее с оптимумом по Парето; в) использует-

ся модель рационального вывода. Но есть и различия между тео-

риями: в T

допускается, а в T

не разрешается частная собствен-

ность на ресурсы; в T

рассматривается теория международной

торговли, о которой нет речи в T

и T

. К тому же каждая из теорий

имеет выдающихся сторонников, которые расходятся во мнении

относительно многих положений, используют различные упроща-

ющие приемы («допустим, что …» ). Таким образом, положения a),

б), и в) образуют ядро, а разброс мнений, вспомогательных гипо-

тез, объектов исследования составляют оболочку ядра данной

НИП, в которой читатель, очевидно, давно уже распознал нео-

классику. Представление о неоклассической НИП будет актуаль-

ным до тех пор, пока в наличии будут инварианты a), б) и в). Мож-

но допустить, что развитие экономической науки вынудит отка-

заться сначала от в), а затем и от б). Но лишь когда будет «разбито

последнее зеркало» — a), неоклассическая НИП будет окончатель-

но разрушена.

Как правило, в экономических направлениях, а они представ-

ляют собой своеобразные НИП, можно выделить «последнее зер-

16

кало», наиболее основополагающий принцип. В классике это тео-

рия стоимости, в марксизме — принцип двойственности заклю-

ченного в товаре труда, в кейнсианстве — требование

предвосхищения будущего.

Концепция НИП имеет большое значение по крайней мере в

двух отношениях. Лакатос обратил внимание, во-первых, на струк-

туру науки в целом, во-вторых, на строение каждой отдельной тео-

рии. Идея о том, что любая отдельная теория непременно входит

в кластер теорий, и нова, и необычна. Интересна также мысль об

относительной устойчивости теории, до некоторых пределов она

способна выдерживать критические удары, проверки, фальсифи-

кации. Лакатос прав, по сравнению с теорией Поппера его фаль-

сификационизм является более утонченным.

Но при всех ее достоинствах концепцию НИП нельзя считать

теорией истории науки. Дело в том, что представление о НИП не

отменяет фундаментального научного факта: элементарной кон-

цептуальной единицей науки является не что иное, как теория.

Относительно теории НИП — укрупненная единица, кластер тео-

рий. Продуктивное исследование не должно ограничиваться НИП,

оно вынуждено обратиться к их структурным единицам, а ими яв-

ляются теории. Углубленный анализ непременно должен дойти до

динамики теорий, в противном случае он потеряет в концептуаль-

ной содержательности и основательности.

На наш взгляд, теория истории науки выступает как двухста-

дийный процесс: исторический ряд теорий дополняется их строем.

ереинтерпретация ряда теорий в их строй как раз и является серд-

цевиной теоретического постижения философии науки. Лакато-

совская история научно-исследовательских программ не доходит

до этой сердцевины. Она, по сути, не рассматривает соотношение

теорий, относящихся к различным научно-исследовательским про-

граммам.

Томас Кун: концепция научных революций. Подобно Лакатосу,

Т. Кун членит науку не на отдельные теории, а на более объемные

образования, которые он называл парадигмами (от греч. paradig-

ma — образец, пример). Термин «парадигма» обозначает всю сово-

купность убеждений, ценностей, технических средств и т.д., кото-

рая характерна для данного сообщества. С другой стороны, он

указывает на один вид элемента в этой совокупности — конкрет-

ные решения головоломок, которые, когда они используются в

качестве моделей или примеров, «могут заменять эксплицитные

правила как основу для решения неразгаданных еще головоломок

16

науки» [84, c. 272]. Итак, Кун придает парадигме двоякий смысл —

социологический и конкретно-научный. Именно в указанных двух

смыслах концепта «парадигма» он видит свой основной вклад в

философию науки [84, с. 272]. Но почему научное сообщество

стремится к парадигмам? Потому что их использование приводит

к успеху скорее всего [Там же, с. 45]. Как видим, концепт «пара-

дигма» вырастает у Куна из прагматических корней. Парадигме

придается инструментальный характер.

Руководствуясь парадигмой, ученые наводят порядок в науке.

Так они приходят к нормальной науке, стандарты которой излага-

ются в учебниках. Те явления, которые не вмещаются в коробку

нормальной науки, в сущности, вообще упускаются из виду. Кажет-

ся, что это явный урон. Но надо учитывать и преимущества пара-

дигмальной науки: она позволяет исследовать тот или иной фраг-

мент природы детальнее и глубже, чем это было бы возможно при

других обстоятельствах [Там же, с. 46]. Нормальная наука позволяет

решить многие головоломки, причем с максимальным успехом.

Постепенно, однако, облако неразрешимых аномалий вокруг нее

уплотняется, это приводит к кризису, наступает час теоретической

революции, наука становится экстраординарной. В условиях кри-

зиса нет другого выхода, как отказаться от парадигмы. Но отказ от

одной парадигмы есть решение принять другую парадигму. Прини-

мается та парадигма, которая позволяет достичь большего успеха.

Выбор новой парадигмы определяется в решающей степени мак-

симами, нормами, ценностями. При этом надо отличать стандарт-

ные критерии оценки адекватности теории, такие, например, как

точность, непротиворечивость, область приложения, простота и

плодотворность, от факторов, зависящих от индивидуальной био-

графии и характеристики личности. Критерии выбора Кун квали-

фицирует как ценности. Главный его вывод состоит в том, что вы-

бор парадигмы определяется ценностями. Сторонники конкуриру-

ющих парадигм никогда не преследуют одни и те же цели, они

руководствуются разными неэмпирическими допущениями. А по-

этому «конкуренция между парадигмами не является видом борьбы,

которая может быть разрешена с помощью доводов» [Там же,

с. 195]. В силу тех же неэмпирических, т.е. неустанавливаемых пу-

тем верификации или фальсификации, допущений ученые, рабо-

тающие в различных парадигмальных областях, видят вещи по-раз-

ному и говорят на неодинаковых языках (теории несоизмеримы).

Переходим к критическому анализу философии науки Т. Куна.

Парадигмы Куна отчасти похожи на НИП Лакатоса, те и другие

166

проходят периоды нормального и кризисного (революционного,

экстраординарного) существования. Важное отличие парадигмы

от НИП состоит в том, что она содержит широкий спектр субъек-

тивных предпочтений, игровых моментов, всего того, что Кун на-

зывал «социологией» (не путать с социологией как наукой!). Для

Лакатоса все содержимое НИП поддается рациональной дискуссии

(эта позиция идет от Поппера). Парадигмы же в их куновской ин-

терпретации выходят за пределы рационального анализа. На час-

тые обвинения в иррационализме Кун реагировал крайне болез-

ненно, справедливо полагая, что его оппоненты не могут толково

объяснить существо выдвигаемых против него обвинений. Суть

обсуждаемой ситуации нам видится в следующем.

Кун — довольно типичный прагматист (сам он никогда не оп-

ределял сколько-нибудь точно свою философскую позицию). В ка-

честве прагматиста он не избежал крайностей холизма. Выразилось

это прежде всего в том, что Кун не членил науки на отдельные

дисциплины и крайне небрежно обращался с термином «цен-

ность», который он соотносил и с методологическими принци-

пами, и с субъективными предположениями, и с устоявшимися

нормами исследовательской деятельности. Если бы Кун исходил

из деления науки на физику (предмет его рассмотрения), психоло-

гию, социологию и т.д., развел в различные стороны понятия фи-

зики и ценности гуманитарных наук, не отождествлял ценности с

методологическими положениями, то перед ним открылась бы

перспектива содержательного научного анализа, после чего, надо

полагать, обвинения его в приверженности к иррационализму от-

пали бы. Но Кун этого не сделал, а потому его концепция парадигм

далеко не безупречна.

На наш взгляд, основными достоинствами философии науки

Куна являются: 1) антикумулятивная модель развития науки (име-

ется в виду, что этот процесс не сводится к непрерывному накоп-

лению знания, а включает стадии научных революций); 2) подчер-

кивание особой роли образцов (парадигм) научной деятельности;

3) привлечение внимания к необходимости рассмотрения не толь-

ко отдельных наук, но и того целого, которое они образуют.

Пол Фейерабенд: концепция пролиферации и несоизмеримости

теорий. Фейерабенда чаще всего называют изобретателем концеп-

ции методологического анархизма. Но, как он сам отмечал, основ-

ным положением его «концепции является принцип пролиферации,

который призывает создавать и разрабатывать теории, несовмес-

тимые с общепринятыми точками зрения, даже если последние явля-

16

ются в высокой степени подтвержденными и общепринятыми» [180,

с. 420]. Под пролиферацией понимается размножение теорий; чем

их больше, тем лучше. Фейерабенд мечтал об океане теорий (аль-

тернатив). Как сторонник идеи пролиферации он выступал за ме-

тодологический плюрализм и против методологического монизма.

К идее пролиферации ведет, например, такая аргументация. Фак-

ты теоретически относительны (вспомните принцип онтологичес-

кой относительности Куайна), и вместе с тем предсказания теории

никогда не соответствуют с абсолютной точностью эксперимен-

тальным данным. В этих условиях вполне уместно выдвижение

теоретической альтернативы. Наличие двух и более теорий позво-

ляет их сторонникам вести критическую дискуссию, что в конеч-

ном счете будет решающим образом содействовать успеху научно-

го дела, в том числе и его экспериментальной составляющей. Одна

теория — хорошо, две — лучше, десять — еще лучше и т.д. Ясно,

что в свете принципа пролиферации куновская нормальная наука

невозможна, ее наличие свидетельствовало бы о профессиональ-

ной тупости ученых.

В приведенном выше определении принципа пролиферации

Фейерабенд называл теории несовместимыми. Он явно стремился

обеспечить эффективность науки. Если теории были бы совмести-

мыми, то они слились бы в одно целое, а это свидетельствовало бы

о несостоявшейся пролиферации. Выходит, что теории должны

быть своеобразными альтернативами. От идеи несовместимости

теорий мысль Фейерабенда переходит в идею несоизмеримости те-

орий, отсутствия соответствия между ними. Согласно тезису

Куна — Фейерабенда теории несоизмеримы, и прежде всего пото-

му, что у них различные понятия. Даже если формулы двух теорий

в символьной записи совпадают друг с другом, они тем не менее в

понятийном отношении отличны. Кун приводил пример из физи-

ки, мы приведем из экономики. Известная формула количествен-

ной теории денег mv = pq может использоваться как неоклассиком,

так и кейнсианцем, но при этом они не вкладывают в m, v, p, q один

и тот же смысл.

Фейерабенд не мог всецело последовать за Куном, он был согла-

сен с ним, что теории несоизмеримы. Но Кун признавал наличие

образцовых теорий, а это уже было для Фейерабенда неприемлемым.

Он стремился избежать всякого диктата одной теории над другой.

Фейерабенд считал, что поскольку теории несоизмеримы, постоль-

ку каждая из них хороша по-своему. Несоизмеримые теории можно

использовать для целей их «взаимной критики» [180, с. 433].

16

После изложенного выше нетрудно понять истоки скандально

известного лозунга Фейерабенда «anything goes» (варианты перево-

да: «все сгодится», «все дозволено», «делай что хочешь»). Сущест-

вует лишь один абстрактный принцип, «который можно защищать

при всех обстоятельствах и на всех этапах человеческого разви-

тия, — допустимо все» [179, с. 159].

В какой степени можно согласиться с принципом «все дозволе-

но»? Два обстоятельства достаточно бесспорны: 1) каждый человек

волен интерпретировать так, как ему заблагорассудится; 2) любые

теории, в том числе мифы, религии, небеспочвенны и, как прави-

ло, уже в силу этого содержат тот или иной позитивный момент.

Положения 1) и 2) совместимы с тезисом «все дозволено», но с ним

не согласуется положение 3): теории соотносительны в рамках на-

учно-теоретического строя. Асимметрия между сопоставимыми

теориями опровергает и тезис о «взаимной критике», и тезис «до-

пустимо все». «Взаимная критика» не получается, ибо интерпрета-

ция течет только в одну сторону, от развитой теории к менее раз-

витой (T

→ T

); интерпретация T

→

бессодержательна. T

→ T

опровергает также тезис о несоизмеримости теорий, которому Кун

и Фейерабенд придали формальный характер постольку, поскольку

они исключили из сферы соизмеримости теории с неодинаковым

понятийным составом.

Тезис «все дозволено» уже по характеру своей формулировки

нарушает каноны науки. Правомерен вопрос: все дозволено при

каких условиях, когда? Все ли дозволено при, например, восхож-

дении на гору (читай: в стремлении к высотам знания)? Остроум-

ному читателю мы предлагаем объяснить парадоксальную одно-

типность двух выражений: «Я лгу» и «В теоретической области все

дозволено».

Рассмотрим в заключение текста о Фейерабенде его знаменитую

анафему разуму: «Так будь же он проклят!..» [179, с. 322]. Он счи-

тал, что освобождение науки от таких иррациональных моментов,

как предрассудки, страсти, самонадеянность, приводит к абстракт-

ным чудовищам типа Обязанности, Долга, Морали, Истины [179,

с. 321–322]. Фейерабенд полагал, что его методологический анар-

хизм противоречит всем формам государственного тоталитаризма.

К сожалению, он не оказался в состоянии подкрепить свои эпа-

тажные заявления актуальным анализом гуманитарных наук, в том

числе научной этики.

Итак, основное достижение Фейерабенда — концепция проли-

ферации теорий. Актуально, что без пролиферации теорий научное

16

творчество затухает. Разумеется, призыв к пролиферации теорий

не должен возводиться в абсолют. Размножение «злокачественных»

теорий неизбежно приводит в науке к «онкологическим заболева-

ниям».

Подведение итогов. Актуальные выводы по поводу динамики

научного знания суть следующие:

теорию всегда можно подправить (У. Куайн);

теории частично тождественны друг другу и частично нетож-

дественны (К. Поппер);

наука выступает последовательностью научно-исследователь-

ских программ (И. Лакатос);

наука есть смена парадигм, периоды нормальной науки сме-

няются научными революциями (Т. Кун);

волюция науки реализуется в пролиферации теорий (П. Фейер-

абенд).

Позитивные и негативные аспекты теорий ведущих представи-

телей исторической школы отмечены в тексте параграфа. Там же

было выяснено, что все они получают свою исчерпывающую ин-

формацию не иначе как на основании концепций научно-теоре-

тического ряда и строя:

развитие науки реализует проблемный исторический ряд тео-

рий (T

→ T

→T

);

в концептуальном осмыслении научно-теоретический ряд

трансформируется в научно-теоретический строй (T

⇒ T

⇒

⇒ T

3.5.6. Аналитический поиск своеобразия предложений этики

В предыдущих пяти подпараграфах излагались основания со-

временной философии науки, которые надо знать любому образо-

ванному человеку. К сожалению, по крайней мере в одном отно-

шении они не вызывают особого энтузиазма. Дело в том, что рас-

смотренные воззрения были выработаны в процессе анализа по

преимуществу логики, математики и физики. Нас же интересует

экономическая наука и, следовательно, именно та философия на-

уки, которая учитывает как раз ее своеобразие. В связи с этим мы

попадаем в очень непростую ситуацию. Видные философы, разра-

батывая свои концепции, как правило, не обращались к экономи-

ческой науке. Выход из ситуации, кажущейся безысходной, все-

таки есть. Стремясь получить строительный материал для постро-

ения философии экономической теории, целесообразно обратиться

к тем аспектам существующей философии науки, которые имеют

•

10

непосредственное отношение к общественным дисциплинам. А это

вопросы этики. Одна из особенностей работы философов состоит

в том, что они в качестве наиболее презентабельной представитель-

ницы общественных наук обычно рассматривают именно этику.

Разумно поэтому вовлечь в наш анализ этический материал, наде-

ясь полученные в этой связи знания перевести в область филосо-

фии экономической теории. Итак, по большому счету нас интере-

сует все, что имеет непосредственное отношение к общественным

наукам. Как и прежде, нам предстоит выслушать в первую очередь

выдающихся философов (экономистам слово будет предоставлено

в следующей главе).

Джон Мур: принципы этики — интуиционизм, антинатурализм,

научность, телеологичность. Благодаря Муру случилось так, что ряд

самых значительных монографий аналитиков начался с книг об

этике [124, 125]. Он был крайне недоволен состоянием этики, ко-

торой желал придать научный характер [124, с. 41]. Но с чего начи-

нается этика как наука? С толкований добра. И тут нас поджидает

первая неожиданность. Понятие «добро» неопределимо, и это при-

том, что «любая вещь может быть “добром”» [Там же, с. 55]. Мур

пояснял, что добру можно было бы дать определение в случае, если

бы оно состояло из частей. Но оно таковым не является. Следова-

тельно, термин «добро» обозначает уникальный простой предмет

рассмотрения. В философии теория, начинающаяся с неопределя-

емых понятий, квалифицируется как интуиционистская. В отличие

от интуитивизма, дистанцирующегося от науки, интуиционизм не

противостоит так называемому когнитивизму, в котором предло-

жениям науки предписывается функция истинности/ложности.

Согласно Муру, этика — когнитивная, но вместе с тем и интуици-

онистская наука.

Смысл утверждений Мура проясняется, если перейти на язык

ценностей. Основополагающие ценности неопределимы, их не-

возможно свести к характеристикам природных явлений или же к

желаниям и чувствам человека. Мур выступал против тех, кто со-

вершает «натуралистическую ошибку», а именно пытается свести

добро к какому-либо «утверждению о реальности» [Там же, с.131].

По этой причине отвергаются гедонизм и утилитаризм — учения,

в которых добро сводится к удовольствию. В данном месте читате-

ли должны насторожиться, ибо нельзя забывать, что у истоков эко-

номический науки стоял британский утилитаризм. Неужели она

обречена на натуралистическую ошибку вместе с ним? Вернемся к

Муру.