Хилл К. Английская Библия и революция XVII в

Подождите немного. Документ загружается.

Библейская культура

языком, тогда как латынь была гораздо более традиционной

Столетняя война против Франции, без сомнения, ускорила пере-

ход к английскому языку. Ни один из переводов Библии на фран-

цузский язык не имел хождения в Англии, хотя некоторые были

известны во Франции. Чтение Библии связывалось с подъемом

образованного городского и сельского среднего слоя: мы встре-

чаем лоллардов-купцов и лоллардов-рыцарей. Чосер хорошо знал

Библию. Лоллард Николас Херефорд предложил использовать

богатства церкви для того, чтобы основать 15 университетов и

100 богаделен — надежда образованных людей, которая возроди-

лась в ходе Реформации XVI в. и снова во время революции XVII

в.

Джон Рэстелл в 1527 г. замечал, что Генрих VII установил

правило, согласно которому “статуты и ордонансы... выпущен-

ные для государственных нужд королевства в его дни” должны

быть напечатаны, чтобы “люди могли вскорости узнавать об этих

статутах и ордонансах, которые они обязаны соблюдать”. Генрих

VIII следовал своему отцу в этой практике. Рэстелл перевел с

французского “Сокращенное изложение статутов”, опубликован-

ное до начала правления Генриха VII, ибо он знал, что “простой

народ этого королевства с большим удовольствием погрузится в

чтение на родном английском языке”. Если статуты могли быть

опубликованы таким образом, чтобы народ “мог избежать опас-

ности и наказаний”, то почему не Библия?

Джон Фоукс приписывал “этот дар печатания” прямому боже-

ственному вмешательству. Он цитировал католика Роуланда

Филлипса, писавшего в дни правления Генриха VIII: “Либо мы

должны вырвать печать с корнем, либо печать вырвет с корнем

нас”

. Томас Бирд, наставник и друг Оливера Кромвеля, следо-

вал за Фоуксом, усматривая волю Божественного Провидения в

том, что развитие книгопечатания и перевод Библии на англий-

ский язык совпадали во времени.

Для Джона Престона изобре-

тение печатного станка было добавочным доказательством суще-

Cottle, op. cit., pp. 23-4, 169, 221; ср. Anne Hudson, The Premature

Reformation: Wycliffite Texts and Lollard History (Oxford U.P., 1988),

особ. гл. 2.

Cottle, op. cit., pp. 222, 226, 267.

Rastell, An Abridgement of the Statutes, цит. по The Thought and Cul-

ture of the English Renaissance: An Anthology of Tudor Prose. 1481-1555

(ed. E.M. Nugent, Cambridge U.P., 1956), pp. 173-5.

Foxe. Acts and Monuments (ed. J. Pratt, n.d.), III, pp. 718-21; ср. IV,

pp. 252-3. См. также W.Haller, Foxe’s Book of Martyrs and the Elect Na-

tion (1963), p. 180.

Beard, Antichrist, the Pope of Rome (1625), pp. 181-2.

Введение

ствования Бога, его заботы о своих созданиях. Свобода печати,

отмечал Генри Робинзон, сделала возможной как Реформацию,

так и более широкие концепции религиозной свободы

. В тече-

ние более чем столетия перед правлением Генриха VIII лолларды

распространяли рукописный перевод Писания. Они находили в

Библии глубоко разрушительные идеи. Те, кто принадлежали к

низшим слоям общества, собирались группами украдкой, таясь от

закона, чтобы послушать чтение Библии на родном языке и обсу-

дить услышанное. Среди них, возможно, Слово Божие пустило

глубочайшие корни.

Уиклиф оправдывал свой протест против церковной собствен-

ности заповедью “не укради”

. Для него Библия была ключом к

человеческому пониманию истины; поэтому все нецерковные

люди имеют право и обязанность изучать ее сами для себя

. В

XV веке простой факт владения Библией и чтения ее на англий-

ском языке был косвенным свидетельством о ереси. Церковь в

Англии и в самом деле, казалось, была более обеспокоена пере-

водами на родной язык и более сурово преследовала их, чем где

бы то ни было в Европе, за исключением, может быть, только

Богемии. Бейл знал о национальных Библиях в Брабанте, Голлан-

дии, Фландрии, Франции, Испании, Италии и других странах

Многие из тех, кто занялся этой опасной работой в начале XVI

в., стали мучениками — Тиндел, Джон Роджерс, Кранмер. Тин-

дал, превосходный перевод которого был бы лучше известен,

если бы он пережил гонения и стал епископом при Эдуарде, заяв-

лял, что “невозможно утвердить мирян в истине, если Писание не

будет положено перед их глазами на ясном родном языке”

Его

финансировали купцы, когда он переводил Библию, и он предви-

дел оппозицию со стороны клерикальных властей: “Они предпо-

чли бы допустить, чтобы тысяча книг обличила их отвратитель-

ные деяния и доктрины, нежели позволить, чтобы Писание уви-

Preston, Life Eternall (4th ed., 1634), pp. 10-13; [Robinson] John the

Baptist, precursor of Christ Jesus; Or, a necessity for liberty of conscience

(1644), p. 74.

Ann Hudson, op. cit., p. 4.

M.Keen, “Wyclif, the Bible and Transubstatiation” in Wyclif in his

times (ed. A.Kenny, Oxford U.P., 1986), pp.3-4.

Bale, The Image of Both Churches (1550) in Select Works (Parker

Soc., 1849), p. 536.

Цит. по The Bible in its Ancient and English Versions (ed. H. Wheeler

Robinson, Oxford U.P., 1940), p. 156.

Библейская культура

дело свет”

. Мысли Тиндела о значении перевода Библии разде-

лялись Корнуэльсскими мятежниками 1549 г., но с противопо-

ложных позиций: они потребовали, чтобы английская Библия

была изъята из обращения, “иначе духовенство долго не сможет

подавить еретиков”

. Римская церковь вынуждена была при-

знать, что, поскольку она не может запретить английские перево-

ды, ей придется вступить с ними в соревнование; Реймсский Но-

вый Завет появился в 1582 г., потому что “различные положения

являются ныне либо полезными, либо целебными, иначе для мира

церковного не будет в наличии ни необходимого, ни случайного,

полностью допустимого”

Доступность Библии на английском языке стала стимулом для

того, чтобы учиться читать; а это, в свою очередь, помогало раз-

витию дешевого печатного дела и распространению книг. Это

была культурная революция беспрецедентных масштабов, по-

следствия которой трудно переоценить

. Прямой доступ к свя-

щенному тексту давал мирянам чувство уверенности, которого

прежде им недоставало, и поддерживал постоянную критику

церкви и ее духовенства

. Генрих VIII вскоре счел необходимым

отменить “различия во мнениях” путем парламентского акта, не

очень, впрочем, успешно. Женщинам (кроме аристократок и дво-

рянок), ремесленникам, земледельцам, рабочим или слугам было

запрещено читать Новый Завет или публично обсуждать его.

Первые реформаторы вроде Тиндела хорошо сознавали важность

расширения социальной сферы теологических дискуссий, хотя

стоит вспомнить и о том, что даже в конце XVII в. Ричард Бак-

стер говорил, что “чернь” из “лудильщиков, и свинопасов, и груз-

чиков, и барочников” вообще никогда не читала Библию

Небесполезно затронуть и вопрос об экономике печатного де-

ла. Новый Завет Тиндела стоил 3 фунта — немалую сумму. Но

Tyndale, Preface to The Five Books of Moses (1530), in Doctrinal

Treatises, pp. 393-4.

F. Rose-Troup, The Western Rebellion of 1549 (1913), p. 221; ср.

Foxe, op cit., IV, pp. 225, 239, VI, pp. 723-4.

Предисловие к Реймсскому Новому Завету, цит. по Records of the

English Bible (ed. A.W. Pollard, Oxford U.P., 1911), p. 302.

См. Elizabeth Eisenstein, The Printing Press as an agent of change

(Cambridge U.P., 1979), passim; S. Greenblatt. Renaissance Self-Fashioning:

From More to Shakespeare (1980), Chapter II; Joseph Martin, Religious

Radicals in Tudor England (1989), passim.

Martin, op. cit., pp. 71-3, ср. ниже в этой главе.

Baxter, The Poor Husbandman’s Advocate to Rich Racking Landlords

(ed. F.J. Powicke, Bulletin of the John Rylands Library, 10, 1926), p. 182.

Введение

рукописные лоллардовские Евангелия стоили в 7-18 раз дороже

Это была революция. И как только процесс начался, остановить

его было уже невозможно. Профессор Эйзенштейн блестяще

продемонстрировала, как печатное дело стимулировало антикле-

рикализм: то, о чем шептались в пивных, теперь мог прочесть кто

угодно. Индульгенции, дающие прощение грехов, были напеча-

таны: тот факт, что это принесло существенные выгоды предпри-

нимателям, шокировало серьезных верующих. Лютеровы нападки

на индульгенции также были напечатаны, и религиозные разно-

гласия стали видны всем. Числу проданных книг Лютера мог бы

позавидовать современный сочинитель макулатурных романов.

Реформация и рост свободных городов шли рука об руку, а

печатное дело было их связующим звеном. Печатники, публи-

кующие как для внутреннего рынка, так и для экспорта, получали

огромные — и новые — доходы: примером может служить ан-

тверпенский печатник Нового Завета Тиндела. Главную статью

экспорта Женевы составляли печатные книги, написанные глав-

ным образом религиозными беженцами, которые тем самым пла-

тили более чем достаточно за то, что их приютили. Да и печатни-

ки не были слишком привередливы по части того, что печатать:

Сарпи напечатал свою “Историю совета в Тренте” (1621) в Жене-

ве, и она была перепечатана в других протестантских регионах.

“От дней Кастеллио и до... Вольтера печатная индустрия была

главным естественным союзником свободомыслящих, неорто-

доксальных и экуменических философов”. Малые протестантские

страны, стремившиеся расширить свой рынок, теперь могли не

опасаться репрессивной власти Рима

Профессор Эйзенштейн права, видя в этом культурную рево-

люцию. Она цитирует утопический памфлет “Макария”, опубли-

кованный кружком Хартлиба в 1641 г.: “Искусство книгопечата-

ния настолько распространит знания, что простой народ, зная

свои права и свободы, не станет более подчиняться угнетению, и

так, мало-помалу, все королевства станут похожи на Макарию”,

т.е. станут утопическими

Это было лишь немного преждевре-

менным в 1641 г.

В более далекой перспективе существовали экономические

последствия и для писателей. Профессор Эйзенштейн отмечает,

что Эразм показал, как люди пишущие могут освободиться от

D.Zaret, The Heavenly Contract: Ideology and Organization in Pre-

Revolutionary Puritanism (Chicago U.P., 1985), p. 35.

Eisenstein, op. cit., pp. 404-19. Я считаю, что печатником Тиндела

был Дэвид Дэниель.

Ibid., p. 305.

Библейская культура

зависимого положения, хотя прошло полтора столетия, прежде

чем самые знаменитые смогли достигнуть такой свободы. Благо-

даря печати, указывает профессор Эйзенштейн, могли появиться

реформаторские движения даже среди католиков, которым боль-

ше не нужно было ждать папского разрешения на создание ново-

го ордена или реформирование старого, не нужно было ехать в

Рим для лоббирования властей. Теология, от Кальвина до Баниа-

на, была теперь открыта для мирян. Книгопечатание стимулиро-

вало развитие наук, сначала библейских, а затем и точных

. Ре-

шение Совета в Тренте о том, что Вульгата является единствен-

ным авторитетным переводом, теперь уже не могло выполняться.

Ссоры между протестантами и католиками и между самими

протестантами усилили движение назад, к Библии, к вопросу об

адекватности ее текста, и тем самым способствовали гигантскому

росту библейской учености. Уильям Брэдшоу в своем “Англий-

ском пуританизме” (1605) настаивал на том, что ученым-

библеистам “следует подчиняться только тем правилам, которым

подчиняются те, кто исследует смысл других произведений”:

больше никаких аллегорий, никаких интерпретаций текста в све-

те церковной традиции

. “Трактат об испорченности Писания”

(1612) Томаса Джеймса, первого библиотекаря Бодлеянской биб-

лиотеки, явился первой вехой. Поскольку Библия была высшей

судебной инстанцией, авторитетный текст должен был быть ус-

тановлен с помощью строжайших ученых проверок. Авторитетом

отцов церкви, к которому обращались католики, можно было

пренебречь. Джеймс денонсировал все “indices expurgatorii” (ин-

дексы запрещенных книг. — Прим. перев.) и, как говорят, ис-

пользовал папский Индекс для того, чтобы решить, какие книги

покупать для Бодлеянской библиотеки

Проведенный Джейм-

сом тщательный анализ текстов и разоблачение подделок в ко-

нечном итоге сыграли свою роль в ослаблении авторитета Биб-

лии.

Я согласен с Элизабет Эйзенштейн и не согласен с выводами

статьи Джиллиан Бреннан “Патриотизм, язык и власть: Англий-

ский перевод Библии 1520-1580”. Последний автор хочет, чтобы

Ibid., I, pp. 401-2, p.568; Joan Simon, Education and Society in Tudor

England (Cambridge U.P., 1966), pp. 56-8.

Я цитирую по репринтному изданию 1640 г., стр. 16. Ср. John

Jewel, An Apology of the Church of England (Parker Soc., 1848), pp. 86-90;

впервые опубликовано в 1564 г.

James, op. cit. (Parker Soc., 1843), pp. 1-74, 233-315, 327. Ср. Wil-

liam Whitaker, A Disputation on Holy Scripture against the Papists (Parker

Soc., 1849), passim. Впервые опубликовано в 1588 г.

Введение

мы думали, будто существовал “раскол в интеллектуальной элите

между консерваторами, которые хотели сохранить свою монопо-

лию на доступ к знаниям путем использования классических язы-

ков, и прогрессивными мыслителями, которые понимали, что

будет легче контролировать идеи масс [sic], если использовать

родной язык”. Это, как мне кажется, доводит до абсурда недавно

охватившую всех одержимость идеей установить связь между

литературой и властью. Я не думаю, чтобы те “прогрессивные

мыслители”, которые рисковали и часто жертвовали своими жиз-

нями, чтобы открыть соотечественникам Библию на их родном

языке, были прежде всего озабочены “использованием языка в

качестве средства в борьбе за власть”

. Позднее, увидев, что про-

стые люди извлекли из Библии на родном языке, многие, подобно

Лютеру, пришли к мысли, что катехизация, осуществляемая свя-

щеннослужителями, безопаснее, чем неограниченное чтение Биб-

лии. Но перевод Библии не мог осуществляться для того, чтобы

держать под контролем беспокойное население. То, что сущест-

вовала потребность в английской Библии, является одним из не-

преложных фактов, и он должен быть объяснен исходя из соци-

ального и экономического развития со времен Уиклифа. Но Тин-

дел вряд ли был расчетливым политиком. Мы не обязаны про-

слеживать ход мыслей ранних реформаторов и вникать в сообра-

жения, которые приходили на ум некоторым из их преемников

только на основании опыта одного или двух поколений.

III

Для католиков статуи и иконы были книгами неграмотных.

Протестанты и печатники считали, что народ можно научить чи-

тать, и таким образом создали новую культуру

и новую заинте-

ресованность в народном образовании, как со стороны тех, кто

давал образование, так и тех, кто получал его. “Мы привлекаем

людей к тому, чтобы они читали и слушали Слово Божие”, —

писал епископ Джуэл. “Мы склоняем к знанию, а они [католики]

к невежеству”

Но позднее епископы потеряли эту уверенность.

“Ошибка, — писал Джозеф Холл при Карле I, — которая тогда

[до Реформации] могла лишь ползать, теперь летает”. “Мы могли

учиться у наших мудрых советников, которые держали штурвал

Римской церкви”, а в затруднительном положении велеть мол-

Brenner, op. cit., in History Workshop Journal 27 (1989), pp. 32-3; ср.

Eisenstein, op. cit., I, pp. 362-3.

Eisenstein, op. cit., I, pp. 66-7.

Jewel, op. cit., pp. 92-3.

Библейская культура

чать

. Даже в 1643 г. Фрэнсис Чейнелл думал, что “было бы

лучше опровергать социнианство на латыни”, чем на английском.

Но еще подумав, он признал, что к тому времени было уже слиш-

ком поздно пытаться помешать простому народу вникать в теоло-

гические споры

. Эндрю Марвелл, писавший уже после револю-

ции, иронически воображал будущего епископа, говорящего са-

мому себе, что “пресса... нанесла гораздо больше вреда дисцип-

лине нашей церкви, чем все ее учение могло бы исправить. Какое

было счастливое время, когда вся ученость заключена была в

рукописях, а маленький чиновник вроде нашего автора [Сэмюэля

Паркера] хранил ключи от библиотеки... А теперь... человек не

успеет написать книгу, а ему уже отвечают... Были найдены спо-

собы изгонять священнослужителей” (и разгонять собрания на-

родных конгрегаций), “но нет никакой возможности помешать

этим мятежным сборищам писак”

Елизаветинская “Проповедь против неповиновения и злостно-

го мятежа” противопоставляла папское указание держать в неве-

жестве “простой люд особенно” доступности Библии на родном

языке в Англии

. Джон Джуэл так развивал эту мысль: “Пока ты

не знаешь, ты не можешь судить; пока ты не выслушаешь обе

стороны, ты не можешь знать”

. “Когда Бог дал [Адаму] разум,

он дал ему и свободу выбора, ибо разум делает не что иное, как

выбирает”, — писал Милтон в “Ареопагитике”, требуя свободы

печати по политическим, а также по религиозным соображени-

ям

. Епископ Джуэл также заявлял, что авторитет Библии выше

авторитета Всеобщего совета церквей, что она является конечным

интерпретатором в спорных вопросах учения

Он не сказал

только, кто является интерпретатором Библии.

Всеобщее прочтение Библии заново встревожило консервато-

ров. Св. Томас Мор в 1530 г. сказал, что полагать, будто “мы не

должны верить ни во что иное, как только в чистое Писание”,

Joseph Hall, Works (Oxford U.P., 1837-9), VII, pp. 90, 102.

Cheynell, The Rise, Growth and Danger of Socinianism, цит. по

H.J.McLachlan, Socinianism in Seventeenth-Century England (Oxford U.P.,

1951), pp. 106-7.

Marvell, The Rehearsal Transpros’d (ed. D.I. Smith, Oxford U.P.,

1971), pp. 4-5; впервые опубликовано в 1672 г.

Homilies (Oxford U.P., 1802), pp. 507-8.

Jewel, A Defence of the Apology of the Church of England (1567), in

Works (Parker Soc., 1848), III, p. 22.

MCHW, II, p. 527.

Jewel, Works, III, pp. 93,173.

Введение

является “пагубной ересью”

. Генрих VIII жаловался парламенту

в 1546 г., что Библию “обсуждают, рифмуют, поют и бренчат в

каждой пивной и таверне”

. Остроумное замечание Айвана Рутса

о том, что Реформация началась в английских пивных, выражает

непреложную истину

. Где же еще простые люди могли встре-

титься для серьезного разговора?

Резкий подъем книгопечатания при относительной свободе от

цензуры в годы правления Эдуарда VI дал возможность протес-

тантизму и религиозным спорам утвердиться в Англии. “Книго-

печатание приводило к Библии все больше и больше людей”, —

подводит итог Джозеф Мартин. Хорошее знание Библии, которое

продемонстрировали принадлежавшие к низшим слоям общества

мученики за веру в правление Марии, — одна из самых замеча-

тельных их черт. Они обрушивались на епископов и ученых, за-

брасывая их как аргументами, так и цитатами из библейских тек-

стов. Память об этом долго не умирала. Мартин показал, что во

время краткой реакции в годы правления Марии римско-

католические ремесленники публиковали изложение своих взгля-

дов для того, чтобы другие смогли о них прочесть

. Но в целом

защита старой религии была предоставлена духовенству, а в

правление Марии она сопровождалась еще и репрессиями. Тогда

еще, быть может, казалось возможным искоренить книгопечата-

ние в Англии. Памфлет Джона Стэндиша “Рассуждение, где рас-

сматривается вопрос о том, целесообразно ли, чтобы Библия на

английском языке была доступна всем людям, чтобы читать ее по

желанию” (1554) подчеркивал социальные последствия некон-

тролируемого чтения Библии. Мирские проповедники “по зако-

улкам и тайным молельням” будут настраивать мужа против же-

ны, хозяина против слуги и наоборот. Женщины “возьмут на себя

роль учителей”; слуги станут “упрямыми, непокорными и непо-

слушными своим хозяевам и хозяйкам”

Сейчас солдаты и слуги

так много могут говорить о Писании, жаловался герой написан-

More, Dialogue against Luther and Tyndale, quoted in Thought and

Culture of the English Renaissance, p. 441.

Цит. по H. Wheeler Robinson, The Bible in its Ancient and English

Versions (Oxford U.P., 1940), p. 180.

Я не смог найти ссылки. Профессор Рутс также не мог помочь

мне, хотя и согласился с аттрибуцией.

Martin, op. cit., pp. 4-5,112-13; ср. его “Miles Hogarth: Artisan and

Aspiring Author in Sixteenth-Century England”, Renaissance Quarterly,

XXXIV (1981), passim.

Цит. по Martin, Religious Radicals, p. 115.

Библейская культура

ного протестантом Энтони Джилби “Приятного диалога” (1566),

что они больше не относятся с уважением к тем, кто выше их

Возражения против чтения Библии широкой публикой сохра-

нялись долго. Тюдоровская церковь упорно стремилась создать

по всей стране сеть приходских церковнослужителей, соответст-

вующих новым требованиям к проповеди. Они должны были

также выполнять и полицейские функции, так как через них вла-

сти “могли в короткое время узнать по имени и наверняка, кто и

сколько врагов... имеется у религии и государства”. Пуританин

Лоуренс Чедертон, произнося проповедь на 12-ю главу Послания

к Римлянам, подчеркивал потенциальную возможность шпиона-

жа со стороны духовенства, лояльного к правительству

. Отме-

нить Библию на английском было уже невозможно; но в течение

столетия после Реформации англиканская церковь делала все, что

могла, чтобы задушить ту революционную весть, которую вычи-

тывали из нее некоторые англичане — мужчины и женщины.

Елизаветинский архиепископ Уитгифт не скрывал своего недо-

вольства практикой домашнего чтения и толкования Библии, осо-

бенно когда присутствовали люди со стороны и отсутствовали

обученные в университетах богословы, чтобы разъяснить “труд-

ные” пассажи

. Сэр Джон Кок в правление Карла I искренне за-

являл, что “главная польза” духовенства заключается теперь в

“защите нашей церкви и тем самым нашего государства”

. После

того, как цензура пала в 1640 г., автор “Макарии“ надеялся, что

“искусство книгопечатания настолько распространит знание, что

простой народ, зная свои права и свободы, не станет более управ-

ляем путем угнетения”

. Это казалось надеждой, которая вот-вот

могла исполниться. Когда началась гражданская война, Генри

Оксинден убеждал джентри стать единым фронтом, чтобы под-

держать епископальное правление; пресвитерианство “уравняет

людей меньшего достатка с джентри” и “поставит в каждом при-

ходе учителя, более могущественного, чем епископ”

Даже в

Цит. по David Norbrook, Poetry and Politics in the English Renais-

sance (1984), pp. 63-4.

Martin, op. cit., pp. 73, 222.

Ed. H.Gee and W.J. Hardy, Documents Illustrative of English Church

History (1896), p. 481.

MSS of the Earl Cowper (Historical Manuscript Commission), I, p. 90.

Ed. C. Webster, Utopian Planning and the Puritan Revolution: Gabriel

Plattes, Samuel Hartlib and Macaria (Wellcome Unit for the History of Medi-

cine Research Publications, No. 11, Oxford, 1979), pp. 72-3.

Ed. D. Gardiner, Oxinden and Peyton Letters, 1642-1670 (1937), pp.

36-7.

Введение

1672 г. Эндрю Марвелл пригвоздил епископа Сэмюэля Паркера к

позорному столбу за его жалобы на то, что “необученные люди

имеют развращающее их разрешение читать Писание”

Англиканская иерархия хотела добиться, чтобы каждый при-

ход имел образованного священника, который толковал бы Писа-

ние своей пастве, решал их проблемы и проверял, не имеют ли

они еретических мыслей; поскольку такой священник получил

образование в Оксфорде или Кембридже, не предполагалось, что

он сам мог иметь опасные идеи. В качестве дополнительного спо-

соба поддержать правоверие использовалась катехизация, кото-

рая стала признанным методом распространения одобренных

истин среди несведущих: в XVI и начале XVII столетия большое

распространение получили катехизисы. Но все это не помогало.

Образовательный уровень духовенства значительно повысился

при Елизавете и первых двух Стюартах, но все еще оставлял же-

лать лучшего. Мирской патронаж препятствовал большинству

прихожан хоть как-то участвовать в отборе церковнослужителей.

Все еще существовали “немые псы” — библейское выражение,

заметим (Ис. 56.10). Бедность жизни и жадность пасторов вели к

плюрализму; в некоторых приходах недоставало постоянно жи-

вущих священников, другим навязали ничтожно оплачиваемых

викариев. Низкий образовательный уровень духовенства усили-

вал стремление пуритан к домашней религии, к чтению Библии и

обсуждению ее под руководством хозяина дома.

Но что хуже всего, университетское образование продемонст-

рировало свою несостоятельность в качестве стража веры. В но-

вом мире конкуренции, развертывавшемся вокруг, молодые лю-

ди, учащиеся университетов, обнаружили, что Библия противо-

речит иерархическому обществу и иерархической церкви. Цер-

ковники поставляли предателей из своей собственной среды. Как

только Писание было переведено на английский язык и отпечата-

но, ящик Пандоры открылся. Средневековая церковь и то с боль-

шими трудностями сдерживала ереси; теперь единство церкви,

казалось, исчезло навсегда. Библия явилась разделяющим факто-

ром в обществе, где копилось социальное напряжение. Несмотря

на репрессии Марии Кровавой и недостаточную поддержку со

стороны Елизаветы, народная традиция продолжала процветать.

Остроумные и непочтительные памфлеты Мартина Марпрелата

(1588-9) цитировали Уиклифа и приводили прелатам Иуду и Си-

мона-мага в качестве примеров длительного отсутствия священ-

Marvell, The Rehearsal Transpros’d, pp. 15-16,19.