Хара-Даван Э. Чингисхан - великий завоеватель
Подождите немного. Документ загружается.
Д-р
ЭРЕНЖЕН
ХАРА-
ДАВАН
ЧИНГИС-ХАtl
kak
полkо:водец
и
его
наследие
I<ультурно-исторический
очерк
Монгольской
империи
XII-XIV
века.
В
двух
частях
с
приложени.ямии
иллюстрациями.
Очир
-
СИМ&OJI
ЭН8t1ИЯ
У
БУЦ1lCТО8.
ЯWNое8Я
ЗJl8И
•.
таиrа-
Бог
на
небе.
Ха-хан
- I
Могущество
Божье
на
Земле.
Печать
Владыки
Человечества.
Печать
ЧИН"'С-Х8Н8.
ИЗДАНИЕ
АВТОРА.
БЕЛГРАД
1929.
Титульный
лист
белградского
издания
Харизматиzеское
бремя
nолярноzo
мифа
наследие~.
Она
вышла
из
печати
в
год
открытия
кал
мьщкого
буддийского
храма
в
Западной
Европе.
Сухо
ватое
название,
простое
оформление,
явно
внебогатой
типографии.
Но
даже
титульный
лист
книги,
воспро
изведенный
здесь,
глубоко
продуман
и
несет
в
себе
скрытый
смысл.
Единственное
изображение
на
титуль
ном
листе
-
один
из
священных
символов
северного
буддизма,
ваджра
(по-монгольски
ozup) ,
означающая
алмазоподобную
мудрость.
Причем
выбран
вариант
четырехконечной
ваджры,
образующей
равносторон
ний
крест:
в
философии
традиционализма
он
истолко
вывается
как
символ
полярного
Центра
мира.
Рядом
-
перевод
надписи
на
тамге
Чингисхана:
по
сути,
крат
кий символ
веры
древней
тюрко-монгольской
религии
Вечного
Синего
Неба
(Менкэ
Кёк
Тенгри).
«Печать
Владыки
Человечества»
...
Апологетика
национального
героя
монголов?
Нет;
в
годы
работы
над
книгой
Хара-Даван
все
глубже прони
кается
евразийскими
идеями
поздних
русских
славяно
филов.
Он
показывает
в
своем
исследовании
непродук
тивность
для
России
и народов
Азии
западной
культу
рологической
модели,
усматривая
крах
западничества
в
событиях
1917
г.,
в
развале
Российской
империи,
осно
ванной
Петром
1.
Обращаясь
к
опыту
другой,
более
ран
ней
евразийской
империи,
созданной
в
ХIII
в.
Чингис
ханом,
э.
Хара-Даван
не
отрицает
«крайней
бедствен
ности»
монгольского
завоевания
для
русского
народа,
однако
избегает
односторонних
оценок.
Развенчивая
западнический
миф
о
«диких
ордах»
монголов,
он
вы
ходит
на
уровень
глобальных обобщений,
в
которых
рождается
иная
цивилизационная
модель,
альтернатив
ная
и
западной,
и
тем
более
какой
бы
то
ни
было
наци
оналистической
модели.
Он
не
формулирует
ее в
схола-
11
Чингисхан.
Великий
завеватель
стических
тезисах
(как
это
сделал
бы
философ-европе
ец);
можно
сказать,
что
ее
постулаты
растворены
в
мета
историческом
мифологизме
ассоциативных,
полуинтуи
тивных
намеков,
в
подтексте
внешне
простых
определе
ний
и
выводов.
Некоторые
из
этих
выводов
настолько
очевидны,
что
вызывает
удивление,
почему
до
Хара-Давана
и
других
евразийцев
никто
не
придавал
этому
должного
значе
ния.
Например,
толерантность
золотоордынских
пра
вителей
к
религии
завоеванных
ими
народов
-
факт
вроде
бы
хорошо
известный.
Однако
совершенно
ло
гичный
геополитический
вывод
из
этого
обстоятельства
воспринимается
многими
как
нечто
радикалистское:
именно
благодаря
пребыванию
Руси
в
составе
Золотой
Орды
с
ее
веротерпимостью
русское
православие
сохра
нилось
как
конфессия.
Иначе
экспансия
католичества,
весьма
активного
в
ХIII
-
XIV
ВВ.,
скорее
всего
привела
бы
к
безусловному
вхождению
Руси
в
круг
западного
христианства,
к
разрыву
многих
связей
с
Востоком
(пра
вославным
и
не
только),
без
которых
сейчас
невозмож
но
представить
себе
русскую
культуру
в ее
исторической
конкретике
последнего
полутысячелетия.
В
этой
связи
уместно
процитировать
приведенный
Хара-Даваном
указ
хана
Менгу-Тимура,
изданный
в
1270
г.:
«На
Руси
да
не
дерзнет
никто посрамлять
церк
вей
и
обижать
митрополитов
и
подчиненных
им
архи
мандритов,
протоиереев,
иереев и
Т.д.
Свободными
от
всех
податей
и
повинностей
да
будут
их
города,
облас
ти,
деревни,
земли,
охоты,
ульи,
луга, леса,
огороды,
сады,
мельницы
и
молочные
хозяйства.
Все
это
принад-
2
Хара-Даван
Э.
Чингисхан
как
полководец
и
его
наследие.
Элиста:
Калмыцкое
книжное
издательство,
1991.
С.
193.
12
ХаризматихеС1Сое
бремя
полярного
мифа
лежит
Богу,
и
сами
они
Божьи.
Да
помолятся
они
о
Hac.~2
Кстати,
золотые
ярлыки,·
выдававшиеся
ханами
русским
митрополитам,
делали
их
независимыми
и
от
власти
местных
князей,
что
в
эпоху
княжеских
усобиц
на
Руси
имело
немалое
значение.
Хара-Даван
отмечает,
что
Чингис-хан, «основатель
политики
абсолютной
веротерпимости~,
издал
анало
гичный
указ
относительно
древней
религии
Китая
-
да
осизма.
Властитель
Монгольской
империи
пригласил
в
свою резиденцию
знаменитого
даосского
монаха
Чан
Чуня
(1148-1227),
с
почестями
встретил
его
и
неоднок
ратно
беседовал
с
ним
об
утонченных
проблемах
даос
ской
духовной
алхимии
З
•
Происходило
это
в
1222-
1223
гг.
А
несколько
ранее,
в
1219
г.,
когда
Чан-Чунь
еще
только
получил
приглашение
Чингисхана,
даосские
монахи
воздвигли
в
память
об
этом
стелу.
На
ней
были
начертаны
слова,
которыми,
как
утверждает
даосское
предание,
начиналось
послание
Чингисхана
Чан-Чуню:
«Небо
устало
от
надменности
и
любви
к
роскоши,
достигших
в
Китае
своего
предела.
Я
живу
на
Севере,
где
алчность
возникнуть
не
может
никогда.
Я
возвращаюсь
к
простоте
и
чистоте,
сообразуясь
с
умеренностью.
Что
касается
одежд,
которые
я
ношу,
или
пищи,
которую
принимаю,
то
все
это
такие
же
лохмотья
и
та
же
еда,
что
у
пастухов
и
конюхов.
Я
обращаюсь
с
простым
народом
так
же
сочувственно,
как
с
детьми,
а
со
своими
воинами,
как
с
братьями.
Принимая
участие
в
битвах, я
всегда
нахожусь
впереди
всех.
За
семь
лет
я
совершил
великое
дело,
и
отныне
во
всех
шести
измерениях
пространства
все
подчинено
одному
закону~4.
3
Хара-Даван
Э.
Цит.
соч.
С.
193.
4
Груссе
Р.
Чингисхан:
Покоритель
Вселенной.
М.:
Молодая
гвардия.
2000.
С.
212.
13
Чингисхан.
Великий
завеватель
Полагают
(например,
известный
французский
вос
токовед
Рене
Груссе),
что
этот
текст
стилизован
в
духе
китайской
культуры.
Но
похоже,
что
в
последней
фразе
действительно
содержится
указание
на
метаисторичес
кий
смысл
жизненной
миссии
Чингисхана.
Действитель
но:
во
имя
чего
он
~бичом
Божиим~
пронесся
по
Евра
зии,
не
стремясь
при
этом
к
личной
славе
и
проявляя
удивительную
терпимость
к
религиям
самых
разных
на
родов?
Он
ведь
и
ислам
признал
одной
из
официальных
религий
своей
империи
(хотя
разгромил
мусульманские
регионы
Афганистан
и
Хора
сан
еще
более
жестоко,
чем
Русь),
и
распространенное
тогда
среди
монголов
древ
нее
христианство
несторианского,
восточного
толка
...
Пожалуй,
ответ
на
поставленный
здесь
вопрос
наиболее
четко
дал
Эренжен
Хара-Даван:
«Идеалом
Чингисхана
было
создание
единого
цар
ства
человечества,
так
как
только
тогда,
как
он
справед
ливо
думал,
прекратятся
взаимные
войны
и
создадутся
условия
для
мирного
процветания
человечества
как
в
области
духовной,
так
и
материальной
культуры.
( ... )
Этот
завоеватель
мира
был
прежде
всего
его
непреклон
ным
возродителем.
Железом
и
огнем
он
открывал
древ
ние
мировые
пути
для
шествия
будущей
цивилизации~5.
Безусловно,
Чингисхан
стремился
к
миру
-
в
рамках
создаваемой
им
империи,
хотя
этот
созидательный
про
цесс
неизбежно
приводил
к
дихотомии
своего
и
чужого;
последнее
подлежало
ассимиляции
или
уничтожению.
Впрочем,
и
эта,
деструктивная
по
отношению
к
чужому,
деятельность
воспринималась
как
акт
божественной
5
Хара-Даван
Э.
ЦИТ.
соч.
С.
130-131
(Хара-Даван,
в
свою
очередь,
цитирует
здесь
рукопись
своего
единомышленника,
подполковника
Рэнка:
Le
со!опе!
Rinck.
Le
Panasiatisme
аи
ХIII
siec!e sous
!е
Tchingis-Khan et ses generaux).
14
XapU3MamuzeCKoe
бремя
полярного
мифа
справедливости:
ведь
монарх-мироустроитель
приобре
тал
статус
божественного
начала,
'по
определению
и
сути.
Ритуальная,
космологическая
функция
правителя
в
традиционном
монгольском
обществе,
понятие
харизмы
божественного
царя
как
основы
гармонии
в
социуме и
в
окружающем
мире
детально
исследованы
Т.Д.
Скрынни
ковоЙ
6
•
В
научный
оборот
вводится
богатейший
этногра
фический
и
религиоведческий
материал,
связанный
с
по
читанием
Чингисхана
в
средневековой
Монголии.
Одна
ко сам
факт
его
избранничества
остается
не
объяснимым
ничем
иным,
кроме
как
волей
Тенгри
-
Вечного
Неба.
Это
исполнение
небесной
воли,
осознававшееся,
как
из
вестно,
самим
Чингисханом,
стало
для
него
основой
того,
что
Л.Н.
Гумилев
назвал
пассионарным
импульсом:
«Пас
сионарность
проявляется
у
человека
как
непреоборимое
стремление
к
деятельности
ради
отвлеченного
идеала,
да
лекой
цели,
для
достижения
которой
такой
человек
-
пас
сионарий,
жертвует
не
только
жизнью
окружающих,
но и
жизнью
своей
собственноЙ»7.
Но
ведь
далеко
не
все
пассионарные
правители
ставили
перед
собой
в
качестве
конечной
цели
создание
всеобщего
царства
человечества.
Это
удел
или
миссия
единиц,
и
для
этого
нужна
особая,
поистине
метафизическая
мотивация.
Стяжание
регалий
вселенской
власти
-
не
из
тех
проблем,
которыми
занимается
историческая
наука,
хотя
бы
и
самая
передовая.
Столь
глобальный
сюжет
-
прерогатива
мифа.
Мифологизация
образа
реального
человека
или
6
Скрынникова
Т,Д.
Харизма
и
власть
в
эпоху
Чингисхана.
М.:
Издательская
фирма
"Восточная
литература!>
РАН,
1997.
7
Гумилев
л.н.,
Ермолаев В.Ю.
Чингисхан
-
неожиданный
ракурс.
-
Предисловие
к
казахскому
изданию
книги:
Хара-Даван
Э.
Чингисхан
как
полководец
и
его
наследие.
Алма-Ата:
КРАМДС-Ахмед
Ясави,
1992.
15
Чингисхан.
Великий
завеватель
его
деяний
-
это
вовсе
не
произвольно-романтическая
трансформация,
не
просто
возвеличивание
или
умале
ние.
Это
процесс,
подчиняющийся
строгим
закономер
ностям,
а
потому
доступный
исследованию
и
осмысле
нию.
При
этом
не
следует
упускать
из
виду
и
откровенно
сказочные
варианты
мифологической
трансформации
(скажем,
в
кашмирских
мусульманских
легендах
о
Хрис
те,
глубоко
уважительных,
библейский
Иисус порой
преображается
в
сказочного
великана
Иссу).
Примени
тельно
же
к
образу
правителя
такого
рода
преображение
часто
моделируется
мифом
инициатическим,
который
опи
сывает
посвящение
в
статус
царя
или
императора.
Этот
миф,
которому
историки
уделяют
мало
внима
ния
(трактуя
его
как
сказочную
обработку
образа),
наи
более четко
выступает
в
сказаниях
о
мучительно
труд
ном
прохождении
героем
Царства
Тьмы
и
о
вступлении
в
Царство
Света
-
мистический
Полюс
Мира,
где
вся
слава,
все
достоинство
и
благо
содержатся
в
наивыс
шем,
то
есть
именно
полярном
проявлении.
В
конкрет
ной
фабуле
мифа
эта
полярность
нередко
овеществля
ется
в
образе
регалий
вселенской
власти.
Такие
сказания
сложены
далеко
не
обо
всех
правителях.
В
этом
отноше
нии
известный
современный
медиевист
А.Г.
Юрченко
сравнивает
Чингисхана
только
с
Александром
Македон
ским
-
Искандером
мусульманской
традиции.
А.Г.
Юрченко
отмечает,
что
в
«Романе
о
Чингисха
He~
(ХШ
в.;
в
Европе
этот
текст
стал
известен
благодаря
францисканской
миссии
в
Центральной
Азии
1245
г.)
войско
Чингисхана
несколько
месяцев
идет
через
совер
шенно
пустынные
регионы
куда-то
на
северо-восток
и
в
итоге
достигает
пределов
мира
-
загадочной
земли
4:ЛЮ
дей
Солнца~.
Там,
у
берегов
вселенского
Океана,
в
пе
риод
летнего
солнцестояния
сближаются
Солнце
и
море,
16
XapU3MaтuzeCKoe
бремя
полярного
мифа
а
Солнце
сталкивается
с
небесной
твердью,
издавая
страшный
шум...
А.Г.
Юрченко
допускает,
что
первоис
точником
тут
могли
быть
мифологизированные
пред
ставления
народов
Северной
Азии
о
полярном
дне,
по
влиявшие
на
авторов
восточных
повествований
об
Александре-
Искандере
(прежде
всего
на
«Искандер
наме»
Низами),
а
через
них
-
на
«Роман
о
Чингисха
не».
При
этом
магнитные
«Каспийские
горы»,
преодо
леваемые
Чингисханом
на
пути
к
пределам
Земли,
трак
туются
как
символ
Центра
Мира
8
•
Совершенно
очевидно, что
тут
бесполезно
искать
конкретно-историческую
первооснову
сюжета:
перед
нами
описание
мистического
паломничества,
инициати
ческого
опыта
со
всеми
его
характерными
особенностя
ми,
в
целом
схожими
для
различных
религий
и
детально
исследованными
(прежде
всего
философами-традицио
налистами
ХХ
в.).
Разумеется,
встает
вопрос:
пережили
ли
этот
мистический
опыт
реальные
люди
по
имени
Александр
Македонский
и
Чингисхан,
или
инициати
ческий
миф
был
«наложен»
на
их
образ
современника
ми
либо
потомками?
Впрочем,
в
исторической
ретрос
пективе
это
не
столь
уж
важно
-
для
понимания
судеб
империй
и
метаисторического
образа
их
основателей.
Человек,
стяжавший
полярные
регалии
власти
(или
пер
сонаж
посвятительного
мифа), сам
становится
духов
ным
«полюсом~
-
тем,
кого
в
мусульманской
традиции
именуют
арабским
словом
кутб,
полюс.
Кстати,
анало
гичный
миф
существует
и
о
русских
царях,
но
он
лишь
опосредован но
отразился
в
сказочном
сюжете
о
герое
по
имени
Иван
Барма
(Бермятин
и
т.п.),
который
добы-
в
Юрzен/(о
А.Г.
Империя
и
космос:
Реальная
и
фантастичес
кая
история
походов
Чингисхана
по
материалам
францисканс
кой
миссии
1245
года.
СПб.:
Евразия,
2002.
С.
235-237,
274.
17
Чингисхан.
Великий
завеватель
вает
для
русского
правителя
регалии
вселенской
власти
на
океаническом
острове
где-то
на
Крайнем
Севере
(трансформированный
сюжет
переводного
«Сказания
О
Вавилонском
царстве»,
включивший
в
себя
известную
мифологему
Полярного
острова).
Примечательно,
что
образ
острова
в
священном
море
также
встречается
в
цикле
преданий
о
Чингисхане.
Соглас
но
джагатайскому
«Сказанию
О
Чингисхане»
на
острове
Белого
моря,
в
темном
дворце,
недоступном
свету
Солнца
и
Луны,
девственной
дочерью
Алтын-хана
(т.е.
«Золотого
царя»)
бьш
чудесным
образом
непорочно
зачат
от
солнеч
ного луча
будущий
отец
Чингисхана,
Тангри-берген
«<Бо
гом
данный»)
Дуюн-Баян;
Алтын-хан
заключил
дочь
в
запечатанный
золотой
корабль
и
пустил
его
в
море;
ко
рабль
оказался
в
местах
охоты
монгольского
витязя
Тума
кул-мергена,
который
освободил
царевну
и
взял
ее
в
жены,
несмотря
на
ее
таинственную
беременность
9
•
Содержащийся
в
этом
сказании
мотив
о
матери
бу
дущего
героя,
заключенной
в
запечатанный
корабль,
-
мотив,
родственный
тому,
что
присутствует
в
пушкинс
кой
«Сказке
О
царе
Салтане»
и
находит
параллели
в
древнекельтской
традиции,
требует
отдельного
рассмот
рения
(отметим
только,
что
он также имеет
отношение
к
комплексу
полярных
мифов).
Для
нашей
темы
здесь
главное
-
остров
в
Белом
море.
Вряд
ли
имеется
в
виду
известное
ныне
«эмпирическое»
море
на
Русском
Севе
ре,
хотя
в
средневековом
тюркском
мире
оно
было
изве
стно
давно
(по
всей
видимости,
булгары
Поволжья
со
перничали
с
новгородскими
купцами
на
европейской
9
Автобиография
Тимура.
Богатырские
сказания
о
Чингис
хане
и
Аксак-
Темире.
-
Пер.
с
тюркского
и
джагатайского
язы
ков.
Вступит.
статья
и
комментарии
В.А.
Панова.
-
М.-Л.:
Асаdешiа,
1934.
С.
244-
248.
18
ХаризматИ'lес"ое
бремя
полярного
мифа
части
Северного
морского
пути:
исследованием
этого
вопроса
в
настоящее
время
занимается
казанский
исто
рик
Рустем
Набиев
1О
),
а
джагатайская
рукопись
«Сказа
ния
О
Чингисхане:»
датируется
XVH
в.
Вряд
ли
Белое
море
-
это
море
«западное»;
такую
интерпретацию
предлагают,
исходя
из
традиционной
для
тюрко-монгольского
мира
цветовой
маркировки
сторон
света:
север
соотносится
с
черным
цветом,
юг
-
с
красным,
восток
-
с
голубым,
запад
-
с
белым.
Воз
можно,
отсюда
происходит
тюркское
название
Каспий
ского
моря
-
Ак
Дынгыс,
«Белое
море»l1.
Однако
в
контексте
«Сказания
О
Чингисхане:»
право
мернее
рассматривать
символизм
Белого
моря
в
дискурсе
евразийских
представлений
о
царственном,
сакральном
правителе,
о его
верховной
власти.
И
тут
обнаруживает
ся,
как
показал
В.В.
Трепавлов
в
своем
исчерпывающем
исследовании
образа
«Белого
царя»
у
народов,
вошед
ших
в
Российскую
империю,
что
в
этом
отношении
спектр
значений
белого
в
различных
этнических
традициях
(прежде
всего
у
народов
индоевропейской,
алтайской
и
уральской
языковых
семей)
неизменно
выстраивается
вокруг
понятий
святости
И
высшей
власти,
соотносящих
ся
с
образами
Белой
горы,
Белого
моря,
Белого
царства.
Например,
в
хакасском
эпосе
упоминаются
белые
ханы
у
Белой
горы или
на
берегу
Белого
моря;
белый
цвет
усвоен
древнетюркскому
богу
Неба
-
Тенгри
и
вер
ховному
божеству
якутов
Юрюнг
Уолану;
монгольский
Белый
Старец
(Цагаан
Убгэн)
хранит
благоденствие
все
го
живого;
коми-зырянам
был
известен
образ
Белого
10
Набиев
Р.Ф.
Булгар
и
Северная
Европа:
древние
связи.
Казань,
2001.
11
Трепавлов
В.В.
«Белый
царь»:
образ
монарха
и
представ
ления
о
подданстве
у
народов
России
ХУ-ХУIII
вв.
М.:
Изда
тельская
фирма
«Восточная
литература>.>
РАН,
2007.
С.
211.
19