Грязнов А.Ю. Методология физики и априоризм Канта

Подождите немного. Документ загружается.

ГрязновА.Ю. Методология физики и априоризм Канта // Вопросы

философии. — №8. — 2000. — С.99–116.

Методология физики и априоризм Канта

А.Ю. ГРЯЗНОВ

Разум должен подходить к природе, со одной стороны, со

своими принципами, сообразно лишь с которыми согласующиеся

между собой явления и могут иметь силу закона, и, с другой стороны,

с экспериментами, придуманными сообразно этим принципам для

того, чтобы черпать из природы знания, но не как школьник,

которому учитель подсказывает все, что он хочет, а как судья,

заставляющий свидетеля отвечать на предлагаемые им вопросы.

Иммануил Кант

Примерно сто лет назад в мировоззрении человечества произошла

удивительная метаморфоза: люди стали готовы отказаться от того, что их

жизнь определяется прежде всего их собственным разумом. Фрейдизм видел

в человеке существо, движимое бессознательными животными инстинктами.

Марксизм и дарвинизм подтачивали в общественном сознании незыблемые,

единые для всех устои религии и морали. Что могло противостоять

расшатыванию представлений о высшем предназначении человека, его

божественной природе? «Бог умер», — констатировал Ницше. Пришло время

переоценки всех ценностей, крушения всех абсолютов. Вскоре не выдержал

натиска такого «апофеоза беспочвенности» и абсолют строгой науки,

дающей достоверное знание о мироздании. В период триумфального

признания теории относительности передовица «New York Times» заявила:

«Новость эта так поразительна, что начинаешь сомневаться в таблице

умножения»

Когда об Альберте Эйнштейне говорят как о мыслителе, убедившем

человечество в том, что «все относительно», то имеют в виду

относительность любого знания, включая и теорию самого Эйнштейна.

Напрасно Я.И. Френкель предлагал переименовать теорию относительности

в теорию абсолютности. Как философам, так и широкой публике мало было

дела до того, что в релятивизме есть свои (новые) абсолюты, главное —

рухнули абсолюты старые (те, которые подавляющее большинство

представителей классической науки воспринимали как незыблемый

фундамент самого научного мышления), а значит, отныне ни один научный

абсолют не застрахован от низложения. Эту мысль очень хорошо усвоило

современное как общественное, так и философское сознание. «От философии

не следует требовать

—————

Цит. по: Пайс А. Научная деятельность и жизнь Альберта Эйнштейна. М., 1989. С.

296.

истины»

: Любые притязания на истину сегодня воспринимаются как

самонадеянные анахронизмы. Какой уж тут абсолютный априоризм Канта!

Казалось бы, после квантово-релятивистской революции,

произошедшей в физике, с естественно-научным априоризмом было

покончено раз и навсегда. Оставалась надежда на логический эмпиризм,

несколько десятилетий обещавший внести ясность в запутанную ситуацию,

сложившуюся в методологии науки XX в. Однако он не дал того, что обещал.

Пришедший ему на смену постпозитивизм породил «эпистемологический

анархизм». «Все методологические предписания имеют свои пределы, и

единственным “правилом”, которое сохраняется, является правило “все

дозволено”»

. И хотя такая позиция нередко считалась просто

экстравагантной, сегодня, на пороге третьего тысячелетия, большинство

методологов уверены в том, что можно всерьез говорить лишь о

предположительном (гипотетическом) физическом познании. Они склонны

разделять мнение Цицерона, пришедшее к нам из I века до н.э.: «Вероятные

знания — вот предел человеческого разумения»

Тем не менее, на мой взгляд, для столь однозначных утверждений нет

достаточного основания, что я и попытаюсь показать в этой статье. Более

того, речь пойдет о возможности эвристической методологии,

разрабатывающей общие принципы построения достоверного физического

знания, противопоставленного ненадежным гипотезам.

За пределами нашего внимания окажется огромный пласт

исследований по методологии физики, в которых трудно отыскать

конкретные рекомендации для лучшего понимания самой физической науки.

Нас будет интересовать методология физики как руководство к действию при

построении фундаментальных физических теорий (как старых в учебных

курсах, так и новых). Физики часто скептически относятся к методологам,

мол, если они владеют методом получения нового знания, то пусть сами что-

нибудь и откроют. Такое отношение вполне понятно, так как, во-первых, в

прошлом физики (как и представители других наук) не раз испытывали на

себе давление со стороны государственной идеологии и, во-вторых, слишком

уж мало конкретно-научной пользы могли вынести представители

естественных наук из предлагавшейся им философско-методологической

доктрины. Однако, по-видимому, впадать здесь в крайность нет

необходимости. Ведь еще не доказано окончательно, что работающей

методологии не существует в принципе. А раз так, то можно уподобиться

скрипачу, который не желает купить скрипку у скрипичного мастера, пока

тот сам не исполнит на ней Паганини. Мне представляется, что наиболее

плодотворным направлением «работающей» методологии физики может

стать кантовский априоризм.

Определяя физику как науку о природе эмпирически наблюдаемых

явлений, мы

—————

Что значит знать? Сб. научных статей. М., 1999. С. 11.

будем понимать под природой совокупность всех причин

, проявляющихся в

эмпирической реальности. Задача физики заключается в том, чтобы по

явлениям распознать причины, вносящие необходимость в их существование,

и, наоборот, зная причины, лучше разобраться в самих явлениях, понять, что

же, собственно, наблюдается

. Для этого распознавания надо располагать

некоторыми правилами (или принципами). Очевидно, что сами эти правила не

могут быть получены из явлений путем их единичного наблюдения или

индуктивного обобщения, так как эмпирические объекты, явления и

закономерности (такие, например, как открытая еще в древности

периодичность солнечных и лунных затмений — так называемый сарос)

непосредственно не содержат в себе необходимости, без которой нет

подлинного физического познания. В самом деле, если бы, скажем, какое-то

затмение из сароса циклически происходило на несколько недель раньше, то

принципиально на эмпирическом уровне ничего бы не изменилось. Также

суждение «завтра взойдет солнце» сегодня с логической точки зрения

должно представляться нам проблематическим

. Следовательно, для

получения физического знания, вскрывающего природу явлений, необходимо

уже иметь некое априорное знание, которое не только индуктивно не

выводится из них, но и представляет собой условие того, что сам опыт из

чистой эмпирии превращается в метод физического познания —

систематическое отыскание причин эмпирически наблюдаемых явлений по

априори установленным правилам.

Всеобщие априорные принципы физики

Каким же образом можно внести необходимость в эмпирические

суждения, преобразовать их в суждения достоверной физической науки? Для

этого, во-первых, надо располагать твердо установленной априорной формой

физического знания и, во-вторых, суметь наполнить ее конкретным

эмпирическим материалом. Универсальные формы всякого достоверного

физического знания, принадлежа, по Канту, основоположениям чистого

рассудка, представляют собой всеобщие априорные принципы физики

вообще

, т.е. любой раздел фундаментальной физики (экспериментальной

философии природы), если он претендует на выражение строгого мышления

о природе, явно или неявно обязан соотноситься с ними. Сами всеобщие

априорные законы, являясь только формой знания, не могут составить его

содержания, которое рождается при соединении формы с эмпирией.

Кантовские всеобщие законы природы (аналогии опыта), играющие в

фундаментальной физике решающую роль, суть не что иное, как задаваемые

необходимым образом самим познающим субъектом (и, следовательно,

носящие априорный характер) всеобщие правила обработки доступного ему

эмпирического материала. «Рассудок не черпает свои законы (априорные) из

природы, а предписывает их ей» (Кант).

Но откуда берутся всеобщие априорные законы природы? Ответ Канта

состоит в следующем. Если в опыте мы должны связать явления (точнее,

соответствующие им понятия и суждения), то это можно сделать, исходя из

представлений (не наглядных) нашего рассудка о связи понятий или

суждений как таковой. Эти представления обозначаются категориями

(основными чистыми понятиями рассудка). Категории обозначают функции

(виды деятельности) ума по связыванию наглядных представлений

(созерцаний) в простое суждение или простых суждений в сложное. Согласно

—————

Учение о причинах имеет долгую историю. В античной философии его, как

известно» наиболее успешно развивал Аристотель. На мой взгляд, его знаменитое учение

о четырех причинах может дать пищу для размышления и современному методологу

физики.

"Вся трудность физики... состоит в том, чтобы по явлениям движения распознать

силы природы, а затем по этим силам изъяснить остальные явления" (Ньютон И.

Математические начала натуральной философия. Пг., 1915–16. С. 3).

Понимая под причиной одного явления другое явление. Давид Юм, как известно,

в свое время заявил о крахе концепции аподиктической причинности, разбудив тем самым

Канта от "догматического сна".

Кант называет их всеобщими законами природы или аналогиями опыта.

Канту, таких основных функций, выведенных из логики, всего 12.

Основоположения рассудка и раскрывают смысл категорий

. Они априорны

постольку, поскольку без них не может даже начаться строгое научное

мышление.

Итак, согласно Канту, мы имеем право необходимым образом

соединять явления «только по аналогии с логическим и всеобщим единством

понятий». Правила этого соединения и зафиксированы во всеобщих законах

природы (аналогиях опыта), раскрывающих категории субстанциальность,

причинность, взаимодействие:

1. Всякий предмет опыта содержит в себе постоянное (субстанцию) и

изменчивое (акциденции). Акциденции суть способы существования

субстанции. Количественная мера субстанции есть величина постоянная.

2. Всякое изменение акциденций происходит по закону связи причины

и ее действия.

3. Все одновременно существующие предметы опыта находятся во

всеобщем взаимодействии постольку, поскольку их субстанции одинаковы.

Вот что пишет по этому поводу Кант в «Пролегоменах»

. «Что

касается отношения между явлениями, и притом исключительно с точки

зрения их существования [речь идет не об эмпирической последовательности

явлений, которая сама по себе не содержит никакой необходимости, а о такой

их последовательности, которая определена по закону связи причины и

действия], то определение этого отношение есть не математическое, а

динамическое и никогда не может иметь объективной значимости, т.е.

быть годным для опыта [понимаемого как метод исследования природы

явлений], если не подпадает под априорные основоположения [аналогии

опыта], единственно которые делают возможным опытное познание в

отношении этого определения. Явления должны быть поэтому подведены

[во-первых], под понятие субстанции, которое, как понятие самой вещи,

служит основанием для всякого определения существования; во-вторых, под

понятие действия в отношении причины, поскольку в явлениях имеет место

временная последовательность [имеется в виду не то, как явления

складываются для нас в эмпирическом времени» а то, как они существуют во

времени вообще, т.е. во времени как априорной форме] (...); или под понятие

общения (взаимодействия), поскольку одновременное существование

должно познаваться объективно, т.е. с помощью суждения опыта [опыт

опять здесь понимается как метод познания причин явлений]; таким

образом, в основе объективно значимых, хотя и эмпирических суждений,

т.е. в основе возможности опыта [а не простой эмпирии], поскольку он

должен соединять предметы в природе по их существованию, лежат

априорные основоположения. Эти основоположения суть подлинные законы

природы, которые можно назвать динамическими»

. Выше эти законы

были названы всеобщими априорными принципами. «Есть много законов

природы, которые мы можем знать только посредством опыта [здесь

имеются в виду чисто эмпирические закономерности], но закономерность в

связи явлений [именно в связи], т.е. природу вообще, мы не можем знать ни

из какого опыта [в смысле эмпирии], т.к. сам опыт [уже как метод

физического познания], нуждается в таких законах, a priori лежащих в

основе его возможности.

Таким образом, возможность опыта вообще [как метода] есть вместе

с тем всеобщий закон природы, и основоположения опыта суть сами

законы природы. (...) высшее законодательство природы должно

находиться в нас самих, т.е. в нашем рассудке (...) мы должны искать не

всеобщие законы природы из [самой] природы [как совокупности явлений],

посредством опыта [эмпирии], а, наоборот, природу в

—————

В частности, аналогии опыта раскрывают смысл категорий, без которых нет

физики, как науки о природе; это категории отношений (субстанциальность, причинность,

взаимодействие), относящиеся к группе динамических категорий.

Далее курсивом даются слова Канта, текст в квадратных скобках — пояснения

автора.

Кант И. Соч. в 6-ти т. М., 1965. Т. 4(1). С. 126.

102

согласии с ее всеобщей закономерностью — только из условий

возможности опыта, лежащих в нашей чувственности и в нашем

рассудке»

Частные априорные принципы

По Канту, физическое знание, добываемое в опыте, есть результат

применения категории к данным в созерцании явлениям, соединение формы

физического знания с его «сырым» материалом. Однако между категориями

и созерцаниями должно быть промежуточное звено, иначе невозможно

применить первые ко вторым, так как категориям ничего не соответствует в

созерцаниях, и наоборот. Таким промежуточным звеном выступают

категориальные схемы. Если схема чувственных понятий (чистых и

эмпирических, таких как треугольник или собака, например) — это

«представление об общем способе, каким воображение поставляет понятию

образ», то схема категорий (как чистых рассудочных понятий) «есть нечто

такое, что нельзя привести к какому-либо образу»

. Этим категориальные

схемы похожи на категории. Но они позволяют построить в «чистом» —

неэмпирическом — созерцании на подходящей математической конструкции

соответствующую категориям модель

, которая представима «мысленно»

(этим схемы категорий близки чувственному опыту). Схему субстанции

можно выразить как неизменное во времени, а схему взаимодействия — как

согласованность одновременных измерений акциденций различных

субстанциально родственных объектов. Схема причинности «есть реальное,

за которым, когда бы его ни полагали, всегда следует нечто другое»

При применении всеобщих категориальных схем к конкретной модели

материи

, из которой в данной теории «состоит» изучаемый объект,

возникают частные априорные принципы. Тем самым эта модель

(посредством категориальных схем) ставится в соответствие

основоположениям рассудка (а значит, и категориям). Всеобщие априорные

принципы, образно выражаясь, обретают плоть на скелете моделей и

превращаются тем самым в частные априорные принципы.

Так, в ньютоновской механике речь идет о движении тел. Под телом в

ней изначально понимается материальная точка — воображаемый объект

нулевых размеров, но все же «состоящий» из некоторого количества

тождественных и так же безразмерных корпускул (атомов), посредством

которых в этой теории моделируется «первая реальность», т.е. материя. В

ньютоновской механике, таким образом, используется классическая

дискретная модель материи (КДММ). Материальная точка — простейшая

модель самых разнообразных эмпирических объектов. На этой модели можно

с помощью категориальных схем построить законы Ньютона

и при этом

как бы визуализировать кантовские аналогии опыта (а через них и сами

категории отношений), что открывает возможность применить чистые

понятия рассудка к явлениям, т.е. превратить эмпирию в физический опыт.

Законы Ньютона, таким образом, выражают форму всеобщей причинности

механических движений. Но

——————

Там же. С. 139.

Кант И. Соч. в 6-ти т. М, 1964. Т. 3. С. 223.

Эта модель носит уже не чисто математический, но и динамический характер,

т.к. она разъясняет (на конкретном примере), что понимается под состоянием изучаемой

системы, причиной его изменения и т.д. (мы пользуемся при этом динамическими, а не

только математическими категориями).

Кант И. Соч. в 6-ти т. Т. 3. С. 225.

Материя здесь понимается скорее в аристотелевском, чем в диалектико-

материалистическом смысле: материя эмпирически данного объекта есть "строительный

материал", из которого он "сделан" (другие смыслы, вкладываемые Аристотелем в

понятие материи, здесь не рассматриваются). "Первая" материя (материал всех

материалов), материя "как таковая" не представима, а только мыслима. В физике можно

построить различные модели материи, каждой из которых соответствуют свои априорные

принципы.

Ниже будет продемонстрировано, что законы Ньютона как частные априорные

принципы воплощают всеобщие законы природы на КДММ. Если использовать иную

подходящую модель, т.е. такую, которая годится для применения к ней всеобщих

априорных принципов, то получаются другие частные априорные принципы (например,

начала термодинамики), являющиеся априористикой другого раздела физики.

103

представление о причинности, как таковой, задается (через аналогии опыта)

категориями «субстанциальность», «причинность», «взаимодействие»

Природа явлений выводится из эмпирических данных при применении

к ним частных априорных принципов. Так возникает физическое (в отличие

от эмпирического) знание. Именно его (а не эмпирическое знание) я

предлагаю называть апостериорным

, подчеркивая этим то обстоятельство,

что априорное знание существует до физического опыта и для него, а

апостериорное — после и из него. Частные (относящиеся к конкретной

физической теории) априорные принципы не представляют собой собственно

физического знания, выражающего причины явлений, но они необходимы

для получения такого знания опытным путем.

Три рода знания в физике

По Канту, составляющие физического знания проистекают из двух

источников; априорного и эмпирического. Чистая чувственность (интуиция

пространства и времени) и основоположения рассудка (математические и

динамические) относятся к априорному началу, а регулярности в явлениях —

к эмпирическому. Физическое знание выводится из эмпирии по априори

установленным самим познающим субъектом правилам. Таким образом,

априорное знание становится причастным к физической истине только в

опыте. Динамические априорные принципы суть не что иное, как способ

физического осмысления эмпирических фактов

Соответственно, в физике как экспериментальной философии

существуют три типа законов: априорные, эмпирические и постериорные.

Фундаментальная физическая теория методологически включает в себя: 1)

эмпирический базис; 2) априорные принципы, построенные (с помощью

всеобщих априорных законов природы — аналогий опыта) на модели

материи, применяемой к любому эмпирическому явлению из этого базиса; 3)

апостериорное знание, выражающее природу явлений; входящих в

эмпирический базис. Физическая теория есть синтез априорного и

эмпирического познания в апостериорном схватывании природы.

Примеры: законы Ньютона, начала термодинамики, уравнение

непрерывности — априорные; законы, установленные Кеплером, формула,

полученная Рихманом, закономерность между углом отклонения магнитной

стрелки и длиной проволоки в опыте Ома — эмпирические; закон

всемирного тяготения, закон Кулона, механический эквивалент теплоты —

апостериорные (уже в новом смысле этого понятия) законы. В частности,

установление закона Кулона предполагает измерение силы взаимодействия

двух заряженных шариков при помощи крутильных весов, основанное на

использовании априорных законов Ньютона (а именно: они необходимы, для

того чтобы из независимости от амплитуды периода колебаний коромысла

крутильных весов вывести прямую пропорциональность между упругой

силой и углом закручивания нити).

Эмпирический закон должен лишь фиксировать последовательность,

регулярность явлений. В механике это можно делать в различных системах

отсчета, что соответствует различным кинематическим моделям

наблюдаемых движений тел. Главное то, что эмпирический закон ничего не

говорит о причинах явлений, он их лишь математически описывает.

Априорный принцип сам по себе не дает какого-либо содержательного

знания, позволяющего ориентироваться в мире явлений. На основании

эмпирических законо-

—————

Напомню, что, согласно Канту, причинность нельзя мыслить о отрыве от

субстанциальности и взаимодействия.

Термину "апостериорный" я придаю следующий (отличный от

кантовского и распространенного в методологической литературе) смысл:

выведенный из эмпирических закономерностей по априорным правилам.

Разумеется, таких способов может быть, по крайней мере, несколько.

Каждый из них зависит от той априорной модели материи, которая положена

в его основание. В квантовой физике используются два вида моделей: один

для описания объекта до акта измерения, другой — после.

мерностей можно предсказать (с некоторой степенью уверенности) хотя бы

последовательность явлений. Априорный принцип без применения его в

опыте подобен очкам в темноте. Частные априорные принципы

(формируемые в рамках принятой модели материи на основе всеобщих

априорных законов) представляют собой динамические теоремы, т.е. они

доказываются, при этом, в отличие от математики, используются

динамические категории. Это далеко не «безумные» идеи, которым не

хватает еще большего безумства, для того чтобы быть вполне истинными.

Апостериорный закон — это собственно физическое (восходящее к

причине явлений) знание, выведенное по априорным правилам из эмпирии.

Так, в методологии ньютоновской небесной механики бессмысленно искать

причину силы тяготения, так как она сама есть причина наблюдаемых

движений космических тел. Тяготение — это конечный пункт Ньютоновой

физики.

Отмечу еще раз, что, для того чтобы познать природу явлений в

ньютоновско-кантовском смысле (как он здесь представлен), необходимо

установить всевозможные эмпирические закономерности выделенного класса

объектов и явлений, построить подходящую для этого класса модель материи

и, используя эту модель, априори получить правила вывода из

рассматриваемых явлений их причины, т.е. установить априорные принципы

теории, описывающей данный класс объектов и явлений. Приложив эти

принципы к эмпирическим закономерностям, надо получить апостериорные

законы, выражающие причины данного класса явлений. Наконец, важно

успешно применить полученную таким образом теорию для понимания того,

что же наблюдается в чувственном опыте. Это понимание часто приводит к

уточнению самих наблюдений, а порой и к их предвосхищению

В качестве примера возьмем закон всемирного тяготения. Он выражает

причины наблюдаемых движений Луны, планет, спутников Юпитера и т.д.

Этот закон получен путем применения априорных принципов (законов

Ньютона) к эмпирическим закономерностям (законам Кеплера для планет и

спутников Юпитера, закономерностям движения Луны и маятников на Земле

и др.). Закон тяготения позволил, в частности установить типы траекторий

комет. Сподвижник Ньютона Эдмонд Галлей, зная из его теории, что

траекторией кометы может быть сильно вытянутый эллипс, предположил,

что очень похожие друг на друга параболические орбиты комет,

наблюдавшихся в 1531, 1607 и 1682 годах, на самом деле не параболические,

а представляют собой эллиптическую орбиту одной и той же периодической

кометы, которая должна появиться снова в 1758–1759гг. Такая

эллиптическая орбита вблизи Солнца почти совпадает с параболической,

поэтому в данном случае очень трудно отличить движение по вытянутому

эллипсу от движения по параболе. Появившись в очередной раз в

назначенный Галлеем срок, комета, названная его именем, принесла

ньютонианцам еще одну блестящую победу над их противниками.

Этот эксперимент длился два с половиной столетия: в нем принимали

участие Коперник, Тихо Браге, Галилей, Кеплер, Декарт, Ньютон, Галлей и

другие. Он закончился обнаружением на рубеже 1758–1759 годов

возвращения знаменитой кометы. А если учесть открытие в 1846 г. «на

кончике пера» планеты Нептун (Адамс, Леверье), то время проведения этого

эксперимента еще увеличится. Вообще говоря, он продолжается до сих пор.

Критерии достоверности априорного знания

Априорные принципы конкретной физической теории не являются

абсолютным знанием в том смысле, что никаких других априорных

принципов физики быть не может. Но они представляют собой истинное

знание постольку, поскольку являются

—————

Реальный процесс научного творчества может происходить самым неожиданным

образом, но результат работы физика, на мой взгляд, так или иначе должен

соответствовать описанной здесь процедуре. Поэтому физику, занимающемуся

фундаментальными вещами, полезно заранее иметь о ней представление.

одной из возможных реализаций применения к явлениям универсальных

(всеобщих) априорных принципов — кантовских аналогий опыта, без явной

или неявной опоры на которые не может быть последовательно построена ни

одна методологически совершенная физическая теория. Всеобщие же

априорные принципы физического познания абсолютны, они представляют

собой условия всякого подлинного познания природы явлений, они

необходимы для превращения эмпирии в физический эксперимент.

Вопрос, однако, заключается в том, возможно ли доказать эти

утверждения. Здесь мы сталкиваемся с проблемой доказательности вообще.

Возможно ли все достаточно обосновать? Возможно ли построить

доказательное знание, ни на что не опираясь, не принимая изначально

никаких необоснованных гипотез? Тривиальное суждение по этому поводу

состоит в том, что это невозможно, поэтому и приходится принимать

некоторые исходные положения в качестве предпосылок. Тем не менее не

означает ли требование достаточной доказательности то, что мы должны

принять без доказательства условия возможности самой доказательности?

Иначе мы просто не сможем ничего доказать.

Очевидно, что при изложении этих (трансцендентальных) условий

невозможно что-либо доказывать так, как это делается в теориях,

опирающихся на них самих. Однако это не означает, что трансцендентальные

условия произвольны. Их непреложность для познающего субъекта зиждется

на непосредственном «усмотрении». Трансцендентальное не доказывается, а

усматривается. Разумеется, возникает вопрос достоверности результата

усмотрения трансцендентальных условий. В самом деле, если они не

доказываются, то как избежать произвольности при их установлении? Здесь в

качестве критерия выступает узнавание. Субъект, анализируя свою

познавательную способность, узнает в самом себе субъекта познания, а

потому трансцендентальные условия — самые достоверные из всех

возможных, ведь отказ от них означает отказ от самого себя как разумно

познающего существа.

Трансцендентальные условия качественно отличаются от

математического или физического знания, хотя лежат в основе и того, и

другого. «...Например, априорные категории рассудка, взятые сами по себе,

не содержат знания... О них можно мыслить, т.е.; аналитически расчленять

их содержание, но это не будет знанием, познанием.