Гейбуллаев Г.А. К этногенезу азербайджанцев. Том 1
Подождите немного. Документ загружается.
(з1г) в гидрониме Сырдарья [322, 75]. В связи с этим надо отметить, что на иранских языках эта река
называлась также Бехруд (Behrod) — от бех «благородный» и руд «река».
Тюркскими по происхождению являются и описываемые античными авторами некоторые обычаи
скифов.
Геродот (IV, 71), говоря о бальзамировании трупов царей у скифов, пишет, что когда у скифов умирает
царь, то там вырывают большую четырехугольную яму. Приготовив яму, тело поднимают на телегу, натирают
воском, потом разрезают желудок покойного, затем очищают и наполняют толченым купырем, благовониями и
селиками сельдерея и аниса. В примечании к этому сообщению Геродота (см. 15, с. 521, прим. 52) отмечено:
«Этот способ бальзамирования засвидетельствован также у алтайцев». Этот обряд захоронения выявлен
археологом С. И. Руденко на Алтае [449, 224; 333, 342]. Такие захоронения обнаружены в алтайских курганах
скифского времени (там он нашел набальзамированные кости, остатки повозки и захороненных рядом
умерщвленных слуг и наложниц).
Следует подчеркнуть, что Геродот этот обычай описал среди скифов Северного Причерноморья, а С.
И. Руденко обнаружил на Алтае. Курган, где похоронен царь, аналогичный захоронению, которое описал у
скифов Геродот, открыт М. П. Грязновым и в Туве [248,62].
Геродот (IV, 23) пишет, что у скифов аргиппеев каждый живет под деревом, зимой покрыв дерево
плотным белым войлоком», а летом без войлока». Еще В. Томашек [КЕ, 1896, II, 60} писал, что это есть
описание древнего жилища тюрков. Такие войлокн найдены в Пазарыкском кургане археологами на Алтае.
Многие исследователи (К. Мюлленхофф, В. Томашек, М. Эберт, К. Киндеманн, Ф. Вестберг, Е. Д. Филипс и
другие) считают, что аргиппеи — это тюрки, скорее всего предки башкир [277, 251, прим. 237].
Геродот пишет (IV, 61), что скифы поджигают кости жертвенных животных, когда варят жертвенное
мясо. К. Нойманн считает, что это древнетюркский обычай [596, 259].
Там же Геродот сообщает о варке мяса в желудках животных. Этот способ описан у бурятов [596, 262]
и якутов. Кстати. такой же способ варки мяса сохранился в быту азербайджанцев.
Античные авторы Помпей Трог (XI, 1, 1) и Стефан Византийский (36, I, 264) сообщают, что в скифском
языке беглец называется парди (pardi). Нам кажется, что это слово в иноязычной передаче восходит к
тюркскому бар архетип — пар — «ходить», «деваться куда-либо», «отправляться куда-либо», «уезжать» (54,
IV, 2, 1145) и суффиксы -ты, -ды. В древнетюркских языках бар (bar) имело еще значение «бродить»,
«пропадать», «исчезать» [51, 83].
Интересным является и такой факт. На Алтае, в Туве и в Хакасии существует способ доения кобылиц с
применением костяных трубочек [233, 143—144]. Этот элемент скотоводческого хозяйства среди скифов
Северного Причерноморья описал еще Геродот [IV, 2], упоминавший, что скифы выдаивают кобылиц
костяными трубочками. Этот способ доения засвидетельствован. также у якутов [488, 8].
Скимна Хиосский писал: «По ту сторону Пантикапа живет племя лимнэев (озерян) и многие другие
племена, называемые вообще номадскими. Они весьма благочестивы, ни один из них никогда не нанесет обиды
живому существу. Они возят с собою кибитки, как говорит Эфор, и питаются молоком и скифским доением
кобылиц». Автор далее отмечает: «Некоторые из них пришли-де в Азию и поселились там: их-то и называют
саками. Самыми славными из них он (т. е. Эфор.—Г. Г.) называет племя савроматов, гелонов и третье, так
называемое племя агафирсов» (Скимна Хиосский. Землеописание, 860). Интересным является другой факт.
Страбон писал: «Ведь среди скифов-кочевников есть какие-то племена, которые питаются кумысом и
превосходят всех справедливостью». И в данном сообщении речь идет о тюркском обычае. Как известно,
кумыс (напиток из кобыльего молока) был распространен в прошлом среди тюркских племен.
Плиний сообщает (VII, 17), что «чарующие взглядом женщины есть и в Скифии и называются
битиями». Слово бити можно связать с древнетюркским вид — «лицо», «физиономия» [51, 103].
На почве древнетюркских языков этимологизируются и имена некоторых скифских богов. Геродот (IV,
59) отмечает, что у скифов есть богиня Апи — по гречески Гея, олицетворение земли. Вс. Миллер (Осетинские
этюды, III, 132) писал, что имя бога Апи не иранское. М. Фасмер [608, 114} его связывает с иранским словом
апи (api) «вода», но в то же время сомневается в предложенной этимологии, видимо, считая ее не вполне
убедительной. Другие иранисты также это имя возводят к иранскому ап (ар) «вода» [597, 254], несмотря на то,
что в древнеиранских языках слово апи (api), нигде не засвидетельствовано. Между тем, имя богини Апи
можно связать с древнетюркским словом эби (abi) от аба или ебе с закрытым гласным) прабабушка, мать,
родительница, т. е. «прародительница» [62, I, 220—221]. В древнетюркских языках апа, аба означало не только
«мать» [51, 644], но еще и «предок», «отец» [370]. Г. И. Рамстедт отмечал, что слово ибо в урало-алтайских
языках означало «отец», «высокопоставленный (титул), достопочтенный» [445, 184]. По И. М. Мизиеву,
Аппсат (от Апи и сат «святой») — богиня лесов, лесных зверей и охоты у балкар и карачаевцев [394, 46].
Геродот пишет, что скифский бог Папай (по гречески Зевс—«верховный бог», «отец богов и людей»)
— «первочеловек». Вс. Миллер [указан, раб. с. 132] считал, что имя Папай — не иранское. М. Фасмер
[608, 118] лишь предположительно привлекал иранское слово папа (рара) «защитник» для объяснения данной
этимологии. Однако в тюркских языках баба, поба означает «прадед», родоначальник» [62, II, 10—II].
По Геродоту, у скифов есть бог Гойтосир (у греков Аполлон). Вс. Миллер (III, 132) отмечал, что это не
иранское слово. М. Фасмер [608, 116}, как и И. Маркварт [587, 90] и X. Готе [581, 104} и др., объяснили его как
«пес», «волкодав». О. И. Трубачев [487, 19, приводится по: 239, 54], взяв форму Ойтосир, предложил
этимологию со значением «бог света» от древнеиндийского эта (еta) «сияющий» и асура (asüra) «добрый дух».
Однако М. 3. Закиев предложил другую этимологию: от тюркского кайа «скала», тас «камень» и эр
«мужчина», «герой» с общим значением «мужчина, (герой) как скалистый камень» [302]. По-нашему мнению,
этот топоним состоит из тюркск. гöй (от гöк) «небо» и тесир//тешир («пробивает насквозь») с общим
значением «то (свет, луч) , что пробивает небо». Это соответствует и значению греческого слова Аполлон —
«божество Солнца», «свет», «лучи».
Геродот (IV, 59) пишет, что у скифов бог Аргимпас идентичен греческой богине Афродите-Урании
(богине плодородия). Имя этого бога можно возводить к тюркскому иркин (irkin) «дождь, идущий подряд в
течение нескольких дней» [51, 212] и баш «глава». Предложенная нами этимология согласуется в с семантикой;
вода (дождь) имеет непосредственное отношение к плодородию. Поэтому имя этого бога можно объяснить как
«глава дождя (плодородия)», в связи с чем его можно сравнивать со славянским Даждьбогом.
Тюркскими по происхождению являются и имена некоторых скифских царей. Например, имя
скифского царя, упоминаемого Геродотом в связи с походом Дария в Причерноморье в 513 г. до н. э. — Таксак
расшифровывается В. И. Абаевым как «быстрый олень» [115, 305]. Однако его можно было бы объяснить на
почве древнетюркского танг (tang) «чудо», «удивительный изумительный» (ср. также древнетюркск. tang
«крепкий», «сильный») и у сак «маленький», «ребенок», «дитя», «мальчик». Следовательно, это личное имя
могло звучать как Та(н)гушак. Явно тюркским выглядит и имя скифского царя Скопас от Эскопас
«предводитель». Следует отметить, что компонент «бас» характерен для тюркских антропонимов. Например,
Айбас у татар [356], Кулбаш в «Деде Коркуте» [22, ЮГ, 102] и др. Тюркоязычным, по всей вероятности,
является и имя скифского царя середины IV века — Атей (Помпеи Трог, IX, 2), который в 339 г. до н. э. в
возрасте 90 лет погиб в сражении против Филиппа Македонского. Это имя можно сравнить с тюркским ата (ср.
татарское атай «дед по отцу», «отец», «старший брат», ср. Ата — праправнук Огузхана — 301, 176). В
тюркских языках существует еще слово ада «старший брат», «господин», «хозяин», (см. выше,с. 266).
Из Северного Причерноморья известно также имя Аспак, а в Мидии предводителем скифов назывался
Ишпакай. Обычно Аспак и Ишпакай объясняют из иранского языка как «конник», «коневод». Однако такое
объяснение нам кажется неубедительным. По нашему мнению, имя Аспак состоит из тюркского ас «ласка»,
«польза», «выгода», «радовать», «нравиться»; или ее «ум», «разум»; или же еш «товарищ», «опора»,
«поддержка» и бак (баг) «предводитель племени», «князь», «вождь» и т. д». У тюркских народов существуют
личные имена Ишпак, Ишбай (например, у татар); имя Испак доныне бытует у балкарцев и карачаевцев
[394,42].
Имя скифского царя в Мидии было Испакай т. е. с конечным «ай» (Is-ра-ка-а-а) [см. 282, 65]; по И. М.
Дьяконову, его можно читать также как Ашпакайа [там же]. Мы не согласны с существующим мнением, что
начальное «и» в этом антропониме, как и в этнониме ишкузай, ашгузай, является протетическим, требуемым,
согласно нормам аккадского языка, для произношения двухсогласного начала [см. 282, № 68, прим. б]. Реально
это имя у своего носителя звучало, по нашему мнению, как Исбакай или Эспакай — от тюркского ис (is)
«благовоние», «слава», «репутация» [62, I, 38] или еc «разум», «ум» [62, I] и бак,. Слово бак, в тюркских языках
имеет многочисленное значение [см. 62, II, 38—40]. В данном случае к указанным первым компонентам
подходит по смыслу «предводитель племени» (62, II, 35) со значением «имеющий благоухание» или «имеющий
славу», «имеющий репутацию», «показывающий себя умным, разумным», «умный предводитель».
Имя скифского царя из Северного Причерноморья, зафиксированное Геродотом как Спаргапиф
(Геродот, IV, 76), иранисты связывают с авестийским словом sparəga «отпрыск», «побег»» «лоза», с общим
значением «подобный юной лозе», якобы от sparga paisa [см. 115, 304]. (Такое имя носил и сын Томирис,
царица саков или массагетов Средней Азии, Геродот, I, 211). Переводя это имя на почве авестийского языка,
исследователи не подумали, могли ли вообще родители, притом представители царской династии, нарекать
своего сына словом «лоза»? Мы считаем, что это имя исконно звучало как Есбирокбит, — от тюркского еc
«ум», «разум», бирок (birog) «только один» [62, II, 151] и бит (bit) «(вы) расти» [62, II, 154] с общим значением
«расти только умным», (ср. имя Спаргасун — тюркский хан, 151,139).
Скифское личное имя Хонахис (от Хонак и греч. Окончания «ис») В. И. Абаев объясняет из
осетинского хонек «приглашающий» [108, 168}, а Э. А. Грантовский [239, 205] возводит к индийскому khanaka
«копатель», «роющий» (?). Между тем, его можно связать с тюркск. конак (ср. тюркское личное имя Конак —
один из предков тюркского рода Мамиконианов в древнеармянских источниках). В «Истории албан» (кн. II, гл.
15) отмечен хазарский князь Хонак; существовало волжско-булгарское личное имя Конак, аварское Кунак [46,
161], Махмуд Кашгари слово конак относит к языку булгаров. Это личное имя восходит к тюркскому hynak
«опора». Антропоним Конак имел в тюркских языках значение «жизнь», «ночлег», «гость» [56, II, 94].
Имя скифского царя — Таргитай В. И. Абаев этимологизировал на почве иранских языков как
«долгомощный» [115, 306]. По Геродоту, Таргитай был родоначальником сколотов. Это имя близко к
аварскому (VI в.) имени Таргитий [46, 35]. Оба эти личных имени образовались, возможно, от тюркского тарга
(targa), таруге (taruge) «здравый», «шустрый», «ловкий», «подвижный», «поворотливый» [62, III, 240], или же
торага «хищная птица» и компонента тай (taj) «подобный». Ср., например, монгольское имя XII—XIII вв.
Тарагай, — сын Хулагу хана [41, 17]. Слово тай в тюркских языках, шире — алтайских языках, имеет
различные значения. Оно могло восходить к показателю совместного падежа, тай, тей, той в монгольском,
калмыкском и бурятском языках со значением «обладание чем-либо»; например, моратай «имеющий морин
(лошадь»), «всадник», «верховой». В некоторых личных именах, возможно, это слово имело значение
«подобно»; сравн. личное имя Боритай (XIII в.) [442], от бори «волк» и тай «подобно». Слово тай заметно и в
некоторых этноантропонимах— Уйгуртай (от этнонима уйгур и тай), Джалаиртай (от этнонима джалаир и
тай) — среди монголов [41]; у Рашид-ад Дина можно найти много монгольских и тюркских имен с
компонентом тай [41]. Известно, что девятый сын Хулагу хана назывался Конгуртай — от тюркского конгур
«серый» и тай «лошадь», «жеребенок-двухлетка» [54, III, 173] [в татарском языке тай — «годовалый
жеребенок» — 55, 509]. К этому ряду можно отнести и личные имена Узун Калпак Муратай — имя одного из
легендарных предков киргизов, батыр Кан Сулутай — героя сказания «Кан Сулутай» из Горного Алтая. Имя
скифского царя Скифарб (Ктесий Книдский, § 16) состоит из тюркского еc «ум»» кут «счастье» и ар «герой», с
общим значением «умный и счастливый герой», Аппиан (Митридатовы войны, 79) упоминает скифское имя
Олкаба, вероятно от тюркского улуг «сильный», «гордый», «великий» и бай «богатый»; Личное имя Талестра
(царица амазонок), по нашему мнению, состоит из тюркского дала «дерзкий», «смелый», шат «принц» и ар
«герой», с общим значением «смелая, (дерзкая) принцесса—героиня».
В некоторых скифских личных именах выделяется компонент кет, гет: Давкет (Лукиан Самосатский,
II в.), Марсагет (Ктесий Книдский, § 16) — брат скифского царя времен похода Дария в Северное
Причерноморье. В этих именах слово кет, гет можно связать с древнетюркским кед (ked), «сильный, крепкий,
отборный», «особенный» [51, 292]; Давкет (Дайгет),—от дай «жеребенок» и кед; Марсагет, от древнетюркского
барс «тигр» [51, 84] и кед; (ср. Барсбек — имя сына хазарского хана у ал-Куфи).
Имя скифского царя Северного Причерноморья Колаксай (сын Таргитая, по Геродоту). По В. И.
Абаеву, это имя состоит от иранск. xvar «солнце» и ксай «шах», «царь» со значением «солнечный царь» (109,
39—40). К. Нойман выводил это имя из монгольского языка в значении «разбойник» [277, 207, прим. 41].
Можно предположить, что это имя образовалось от древнетюркского кол - ханский титул ( например kol-irkin -
титул знатных лиц у карлуков : срав. Култегин - младший брат Бильге Кагана, Кулчур – Kulcur предводитель
тюргешей) и иранск. ксай «шах». Компонент колак нельзя отделить от монгольского имени Хулагу. Но
ираноязычность второго компонента этого антропонима еще не говорит об ираноязычности его носителя.
Тюркским является и имя другого сына Таргитая—Арпаксай. Иранисты этимологизируют его как «царь
водных глубин» (?). В этой связи его можно сравнить с антропонимом Арпа, Арпахан в раннем средвекековье у
тюркских народов.
Было обращено внимание на сходство описания царских скифов у Геродота с описанием царских
сарматов у Страбона (VII, 3, 17) и царских гуннов византийского историка Приска Панийского (V в.).
Приведенные данные, по нашему мнению, не оставляют сомнения в том, что скифы, проникшие в
Северное Причерноморье и Переднюю Азию, были тюрками. Факты ставят под сомнения концепцию об
исключительной ираноязычности скифов. Поэтому во мнении ряда исследователей (Ф. Г. Мищенко, Д. И.
Иловайский, К. Латам, В. В. Григорьев, Г. 3. Грум-Гржимайло, Н. Р. Аристов, В. Ф. Миллер, Э. Миннз, А. И.
Бренштам и др.) о том, что среди скифов и саков были тюркские племена, несомненно, есть доля истины. Эти
тюркоязычные скифы участвовали и в этногенезе азербайджанцев, потому что они вторгались в Мидию и
Манну не позднее VII в. до н. э. Об этом мы скажем ниже.
И. В. Куклина писала, что «по существу еще ни один из узловых вопросов скифоведения не получил
окончательного разрешения [347, З]. Справедливое замечание! Такое положение объясняется еще и тем, что
несмотря на различие в исторических, лингвистических и антропологических фактах, о чем вкратце сказано
выше, под влиянием европейской иранистики в советском скифоведении на сегодняшний день господствуют
тенденциозные, порой необъективные концепции. Этноним скиф античных источников, употребляемый для
обозначения различных этно-языковых племен древности, без дальнейшей конкретизации названного
«скифского» племени, не должен и не может быть привлекаем и использован в каких-либо этногенетических и
лингвистических построениях. Следовательно, этноним скиф античных авторов не может быть аргументом для
определения языковой этнической принадлежности той или иной этнической общности.
Накопленные археологические и этнографические материалы со всей очевидностью показывают, что
скифскую проблему можно решить по-другому — путем признания тюркоязычности большинства племен и
народов, названных античными авторами «скифами». Лишь иранисты, особенно иранисты-языковеды, упорно
«отмахиваются», как писала И. В. Куклина, от теории алтайского, казахского и южносибирского
происхождения северочердноморских скифов [347, 15].
Нет сомнения в том, что скифская культура как таковая формировалась на Востоке — в Алтае, Южной
Сибири, Южном Приуралье, Туве еще в VIII в. до н. э., где жили предки тюрков. В Северном Причерноморье
эта культура известна с VI века до н. э. [347, 112]. Все это настоятельно диктует необходимость по-новому
подойти к скифской проблеме. По сути дела исследователи-иранисты, объявив «волевым решением» скифов
ираноязычными (В. И. Абаев писал, что якобы все скифы имели самоназвание аруа «арийцы — 108, 156),
внесли путаницу в эту проблему. Объективный исследователь без труда обнаружит, что языковые данные в
этой концепции не соответствует археологическим и ономастическим фактам.
Если бы проникшие в Переднюю Азию скифы были ираноязычными, это обязательно ускорило бы
иранизацию населения Манны и обусловило бы образования там в конце концов ираноязычного народа. Но,
как мы знаем, этого не произошло. Из сказанного можно прийти к выводу, что пришлые скифы не увеличили
долю иранского элемента в Мидии и не расширили сферу употребления иранского языка, как это считают, в
частности, И. М. Дьяконов [283, 144—154}, Э. А. Грантовский [239, 103} и др. Ираноязычными скифами
являлись племена, входившие в коренное население Северного Причерноморья, названные античными
авторами «скифы» предки современных осетин—древних аланов. Именно к их языкам относятся выявленные
В. И. Абаевым скифо-европейские изоголоссы [109]. Поэтому неверным следует считать следующее
высказывание Э. А. Грантовского: «В VII в. до н. э. на этих территориях появляются скифы, политическое
преобладание которых, по мнению ряда исследователей, имело особое значение в распространении иранских
языков и увеличении ираноязычного населения» [239, 103].
Теперь вкратце о сколотах Северного Причерноморья.
И. М. Дьяконов, вслед за Ю. Прашеком, Кречмером и другими авторами, полагает, что после
возвращения части скифов из Мидии в Северное Причерноморье, они там стали известны Геродоту как
«сколоты», [см.: 277, 210, прим. 148]. Мы не согласны с этим мнением и считаем, что сколоты являются
названием другой тюркской этнической общности. Сообщение Геродота (IV, 6) о том, что сколоты являются
названием только части скифов Северного Причерноморья, в целом подтверждает наше мнение. Он пишет, что
сколот является названием лишь четырех племен: авхат, катиар, траспи и паралат.
Существуют различные толкования этимологии этнонима сколот. В связи с именем предводителя
скифов Колаксая была попытка объяснить происхождение этнонима сколот из
славянского «скала» или же связывали со словом собак в значении «молодые собаки» и, исходя из этого, имя
Колаксай объясняли как «предводитель щенков» и т. д. [см. подробно: 277, 210, прим. 147]. Б. А. Рыбаков
предполагает, что сколоты — это древние славяне, вернее предки русов [446, 219—226]. Это, однако,
абсолютно неверно. Сколоты, по Геродоту, пришли с Востока, и одно из сколотских племен называлось авхат.
Плиний говорит об авхатах Северного Кавказа где, естественно, не могли обитать предки русов. У Плиния есть
выражения «авхат, умеющий раскидывать широким кругом летучие арканы и притягивать петлями самые
дальние отряды» [VI, 59]. Но В. И. Абаев считает, что этот этноним во всяком случае не иранского
происхождения.
Этническая принадлежность сколотских племен спорна. Их в основном считают ираноязычными [см.:
277, 209}. Например, этноним паралат некоторые историки считают происшедшим от иранск. paradata
«поставленные во главе», «созданное ранее» и на этой основе строят легковесные концепции в отношении всех
скифов (Дж. Думезил, Е. А. Грантовский, А. М. Хазанов, Д. С. Раевский и др.). При этом указанные авторы не
задумывается над вопросом; а возможно ли образование этнонима с таким значением? Ведь образование
этнонима происходит по определенным закономерностям. Некоторые западноевропейские ученые (К. Нойман,
Реннел и др.) считают скифов монголами [277, 209, прим. 146]. В этой связи подчеркнем, что этноним траспи,
как отметили выше, состоит из древнетюркского тар «узкий» [51, 536] и тюркск. сепу «глаз». Сам Геродот,
говоря об аримаспах, писал, что в скифском языке спи означает «глаз» (Геродот, IV, 27). Поэтому данный
этноним скорее всего означает «узкоглазый».
Этноним авхат состоит из тюркского этнонима абак [см. 442, 718], соединительной фонемы а и
суффикса множественности т в древнетюркских языках. Среди киргизов до сих пор существует племя авагат
[119, 54].
Выше мы отметили, что этноним паралат обычно возводят к иранскому парадата (paradata)
«предустановленный», «исконно назначенный» [115, 298]. По нашему мнению, этот этноним состоит из
алтайск. бор(о) «серый» (ср.: боро-талмат среди печенегов южнорусских степей и др., см выше, с. 106) и
этнонима олет, элет. Племя олет известно у тувин и ойротов [см. 442]. К этому олет, элет восходит топоним
Алат в Азербайджане.
Таким образом, по нашему мнению, сколоты не принадлежали к ираноязычной или славянской
этнической общности. Даже некоторые иранисты [см. 115, 364] не считают этноним сколот иранским. Вопреки
этому Э. А. Грантовский считает, что этноним сколот—диалектная форма того же этнонима скиф и что при
переходе «d» в «l» этноним скуд превратился в скул, и что сколот образовался от слова скол и показателя
множественности ta в иранских языках [239, 89, прим. 15]. Такое мнение в советской исторической науке было
высказано еще Н. Я. Марром [378, 196]; По нашему мнению, как будет сказано ниже, в связи с этимологией
этнонима сармат (см.: ниже, с. 333) в древнегреческой передаче в этнониме skolotai конечное аi является
древнегреческим суффиксом, и поэтому в этом этнониме не следует выделять иранский суффикс ta. Как видим,
это мнение преследует цель обосновать ираноязычность сколотов. Нетрудно, однакo, заметить, что этноним
сколот в античной передаче состоит из компонента скол и суффикса множественности в тюркских языках -ут,
характерного для некоторых тюркских этнонимов, таких как алпоут, мангут (предки ногайцев), ойрот
(самоназвание алтайцев), йомут, онгут, соют, тиркут и др. Указанная частица от, (ot) в свою очередь состоит
из соединительного о и суффикса т (t) в древнетюркских языках [см. 51]. С. Е. Малов [368, 51] писал, что
суффикс множественного числа t характерен для общей тюрко-монгольской лексики. Г. И. Рамстедт отмечает,
что в алтайских языках суффикс t, ut после основы на согласный означал множественное число [445, 57].
Скол (в этнониме сколот) имеет не только внешнее сходство с древнетюркскнм этнонимом эскил,
ешкил, который известен среди древних булгаров южнорусских степей в раннем средневековье. С ним можно
сравнить еще современные этнонимы ешкил — у каракалпаков и у узбеков, аскал и эскил — у киргизов.
Типологически этот этноним стоит рядом с тюркскими этнонимами басил (барсил), кергил, чигил и др., в
которых, вероятно
отражен тюркский корень эл, ил «племя», «народ». Имена скифских царей Скил (V в. до н. э.), Скилур (II в. до
н. э.) не связаны с этнонимом сколот. Они образовались от тюркского эс «ум», «разум», кол (кул) «ханский
титул» [см. выше, с. 306]. [ср. скифское имя Сколопит, Помпеи Трог, II, 4, от эскул «умный хан» и тюркск. бит
«(вы) расти», с общим значением «расти умным ханом»]. В раннем средневековье князь половцев (куманов)
южнорусских степей также назывался Искил (от Искул). Нам кажется также, что трудно отделить скифское
личное имя Поллак (сына скифского царя Скилура, II в. до н. э.) от имени гуннского (или суварского) князя
начала нашей эры — Болах. Возможно, эти личные имена образовались от древнетюркского слова болак.
(bölak) «дар», «подарок» [51, 117}, или же болаг [bolag] «лошадь с широким крупом» [МК, I, 379].
Как видим, при объяснении этнонимов скиф (скит) и сколот и выявлении этнической принадлежности
их носителей тюркские языки в расчет не брались, несмотря на то, что, как отмечено выше, этноним сколот в
форме искил, ишкил сохранился в составе наименований тюркских народов.
Вышесказанное позволяет заключить, что сколоты, пришедшие с Востока в Северное Причерноморье,
являлись древнетюркскими племенами.
По нашему мнению, потомками пришедших в VII веке до н. э. с востока в Северное Причерноморье и
на Северный Кавказ алтайских племен являются дондары, гаргары, болгары, сувары, хазары, кангары,
печенеги, ораны, хурсы и другие племена.
Теперь вернемся к скифам в Манне и Мидии. Исследователи считают, что после того, как скифы
вторглись в Мидию, образовалось Скифское царство, хотя в источниках об этом царстве никаких упоминаний
нет. Здесь попутно следует уточнить понятие «царь». В древневосточных источниках конкретно царем мог
называться не только глава определенного государства со всеми атрибутами царской власти, но и глава
племенной общности. Лишь позже в Библии в связи с событиями 593 г. упоминается царство Ашкеназ. (Из
Библии фамилия Ашкинази—Аскназий распространилась в Европе — она восходит к древнееврейскому
Аskenaz — имени внука Иафета) как обозначение скифов, восходящее к этнониму ашкузай, [см.: 498, 69]. О
доводах в пользу существования скифского царства имеется обширная литература [см. подробно 438, 15—16].
Возможно, что после того, как скифы поселились в определенной области в Мидии, там «образовался их
общность, называемая царством. В данном случае принципиальным для нас является, во-первых, вопрос о
северной границе этого царства, и, во-вторых, кого надо иметь в виду под наименованием «скифы» Передней
Азии. Некоторые исследователи, как будет сказано ниже, полагают, что это царство охватывало не только
территорию Манны, Мидии, но и междуречье Куры и Аракса. Северная часть его, по И. М. Дьяконову, следует
локализовать между Курой и Араксом в районе Гянджи (упоминаемая Страбоном Сакасена локализуется там, а
саков считают скифами. — Г. Г.) и территорией вокруг озера Урмия [283, 249—250]. И. М. Дьяконов писал, в
частности, что Сакасена, т. е. Шакашен раннесредневековых источников в Албании, было официальным
мидийским названием ядра скифского царства [283, 251]. Как видим, предполагается, что саки в междуречье
Куры и Аракса — это скифы Передней Азии — ашгузай, ищкузай ассирийских источников. По мнению И. М.
Дьяконова,
Страбон допустил ошибку — он вместо «скиф» писал «сака» [283, 250]. Однако в действительности никакой
ошибки Страбон не допускал. Но это вовсе не означает, что они были различными по этнической
принадлежности племенными общностями. И те, и другие были древнетюркскими племенами. Возможно, саки
были частью ашгузай, но со своим собственным самоназванием. К мнению И. М. Дьяконова присоединились
И. Г. Алиев [см.
133] и др. Позже А. М. Хазанов также писал: «Центр скифского царства находился в восточном Закавказье —
на территории современного Азербайджана и прилегающих к нему районов» [500, 219]. С. Т. Еремян идет еще
дальше и пишет, что «в Закавказье, а именно на территории Кавказской Албании, существовало Скифское
царство, известное в ассиро-вавилонских надписях под названием Ашгуз [298, 52]. В связи со скифскими
находками С. А. Есаян и М. Н. Погребова также затрагивали вопросы локализации Скифского царства в
Закавказье. Авторы солидарны со своими предшественниками в том, что упоминаемая Страбоном Сакасена,
локализуемая в нынешней Гянджинско-Казахской зоне Азербайджана, являлась местом нахождения скифского
царства [299, II]. Однако Г. А. Меликишвили [381, 171] считал Сакасену одним из скифских политических
центров. Это мнение следует считать тем более верным, если под выражением «скиф» имеется в виду этноним
сак(а). В действительности, к югу от Куры, в междуречье Кура и Аракса, на территории, охватывавшей часть
равнины этого междуречья и поздний Сисакан, существовало политическое объединение носителей этнонима
сак(а).
Видимо, все эти исследователи при отождествлении Сакасены (в междуречье Куры и Аракса) со
Скифским царством на территории Мидии исходили из того, что по Геродоту, персы называют скифов саками,
и предполагали, что и сам Страбон под этнонимом Сакасена имел в виду местообитание скифов, т. е- искутаев.
Между тем, это сообщение Геродота надо понимать в том смысле, что те племена, которые персы называют
этнонимом сака, греки называли также общим, собирательным названием скиф. В отношении же Сакасены
следует учесть, что это наименование вовсе не дано Страбоном, оно существовало как местный топоним и
ранее. В нем Страбон по существу только добавил конечное «а». Сакасена возникла в области расселения
саков, и название это имеет буквальное значение «место саков», а сака, как мы упоминали выше, является
конкретным самоназванием определенной общности, отличной от этнонима ашгузай (ишкузай). Таким образом,
мы не отрицаем существование царства скифов в Передней Азии — мы только настаиваем на том, что царство
скифов, которые в ассирийских источниках названы искутаями и которому положил конец мидийский царь
Киаксар, ьсуществовало отдельно от царства саков в междуречье Куры-Аракса, называвшегося Сакасена.
Иными словами, мы против отождествления носителей этнонима ашгузай (ишкузай) ассирийских источников с
носителями этнонима сак(а) в Закавказье.
И. М. Дьяконов полагал, что правильность локализации Скифского царства Передней Азии в
междуречье Куры и Аракса будет подтверждена археологическими исследованиями [283, 251]. Однако
археологические раскопки до сих пор не подтвердили эту гипотезу. А. А. Иессен писал: «Нашей экспедиции не
удалось уловить в памятниках Мильско-Карабахской степи собственно скифских компонентов» [305, 22]. Б. Н.
Граков считал, что скифских государственных образований вообще не было [237, 12]. Против гипотезы о
существовании Скифского царства выступал В. Б. Виноградов [194, 21—30]. На основе археологических
данных отрицал локализацию Скифского царства в междуречье Куры и Аракса и Дж. Халилов [501] С. М.
Кашкай писала: «Где обосновались скифы и образовали свое царство, точно не известно, но из ассирийских
источников мы знаем, что они находились где-то в области Маннейского государства» [320, 37].
В последние годы внимание исследователей древней истории народов Закавказья вновь привлекли
вещи «скифского облика», выявленные археологами на это территории. Большинство археологов предполагает,
что вещи эти связаны с пребыванием скифов в Передней Азии в VII в. до н. э., но существуют и другие мнения,
а именно, что они являются привозными. Последнее обстоятельство подтверждается тем, что их находят всегда
в окружении чисто местного инвентаря [434]. М. Н. Погребова писала: «Нет единой точки зрения относительно
того, следует ли считать вещи скифского типа, находимые в Закавказье, показателем присутствия здесь
скифского этноса, или речь может идти лишь о торговых и культурных связях, не приводящих к переселениям
значительной массы людей» [438, 42]. В связи с этим исследователей особенно интересуют археологические
памятники на территории Советского Азербайджана, поскольку скифы, по сообщению Геродота, вторгались в
Переднюю Азию через эту территорию.
Все эти и другие вопросы на основе археологических данных вновь рассмотрены в недавно вышедшей
книге С. А. Есаяна и М. Н. Погребовой [299]. Авторы дали подробную характеристику археологических
находок скифского облика в 74 археологических памятниках Закавказья и на этой основе, систематизируя и
анализируя их, выдвинули ряд оригинальных положений в отношении связи скифов с народами Закавказья. По
их мнению, нет оснований считать, что эти найденные вещи «скифского облика» оставлены здесь самими
скифами. «Закавказские скифские вещи вкраплены в местную культурную среду. Чисто скифские комплексы
здесь отсутствуют» [299, 39], —таков однозначный вывод авторов. Обычно исследователи в подтверждение
существования скифского царства на территории Советского Азербайджана опираются на Мингечаурский
могильник VI—V вв. до н. э. Однако специально исследовавшая этот вопрос М. Н. Погребова пишет: «В этих
могилах в большом количестве предоставлена втулчатая бронзовая стрела скифского типа, по-видимому,
изготовленная на месте. Другого скифского оружия здесь не обнаружено»
[438,47].
Таким образом, по всей вероятности, страна скифов, упоминаемая в Библии (страна Ашкеназ), и
предполагаемое Скифское царство, если оно существовало, могли находиться на территории Манны и Мидии.
Как писал Э. А. Грантовский [239, 221], саки не являлись скифами (т. е. нскутаями ассирийских источников. —
Г. Г.) и они в Передней Азии обитали отдельно друг от друга, ибо в ассирийских источниках Сака и Ашкуз
упоминаются отдельно. Кроме того до сих пор не учтено, что другая Сакасена находилась в Мидии и в обеих
Сакасенах отразился этноним сака как конкретный этноним, т. е. в этих Сакасенах жили носители этнонима
сак(а), а не ашкузай. Следовательно, ашкузай и сака ко вреени появления в Передней Азии были
самостоятельными племенами. Существует достаточно обоснованное мнение, что скифы и саки вторгались в
Переднюю Азию отдельно и в разное время.
Того же мнения придерживается сам И.М.Дьяконов. «Саки пришли в Закавказье тем же путём, что и
скифы,а именно - через Дербентский проход» [283, 251]., предположительно в VIII в. до н.э. Но если скифы,
т.е.ашкузай и саки пришли в Переднюю Азию отдельно и в разное время,и, как отмечено выше, саки и скифы
являются наименованиями различных этнических общностей, тогда выходит, что Сакасена в Албании не могла
входить в состав предполагаемого скифского царства в Передней Азии и тем более не могла составлять его
ядро, как предполагают, например, И.М.Дьяконов [283, 250-251], И.Г.Алиев [130, 226], Б.В.Техов [475],
А.М.Хазанов [500, 219] и др. Археолгические данные, как указано выше, также не подтверждают этой
гипотезы.
Как видим, приведённое выше мнение о локализации Скифского царства Передней Азии в междуречье
Куры и Аракса остаётся лишь предположением по следующим причинам. Во-первых, это мнение исходит из
получившей распространение в иранистике ошибочной и тенденциозной теории, отождествляющей саков и
скифов; во-вторых, последователям этой концепции не было известно, что другая Сакасена находилась на
территории Мидии, как сообщает Страбон, «ниже Гиркании» и обитатели её являлись «острошапочными
саками» древнеперсидских источников. Эти саки обитали в Х в. Сатрапии Ахеменидской державы, на юге
Прикаспия.
Исходя из сказанного скифов (ишкузов) и саков в Манне и Мидии мы рассматриваем отдельно.
Итак, перед нами два различных этнонима, причём. Оба являются самоназваниями, - ашгузай
(ишкузай), от искутай или искудай в ассирийских источниках, и сколот у Геродота для
северопричерноморских скифов. Привлекает внимание то, что самоназвание скифов в Манне и Мидии -
искутай или искудай, имеет фонему й в конце, также как в этнониме мадай, матай в ассирийских источниках.
Это очень важная деталь, поскольку, как будет сказано ниже, носители этнонима ашгузай, ишкузай были
тюрками. Из вышесказанного становится ясным, что этноним ашгузай, ишкузай , т.е. искутай не может быть
отождествлён с этнонимом сколот. Однако эти общности по этнической принадлежности были идентичными.
Этноним искутай (искудай) делится на компонент иски (вероятно, эски ) и суффикса ут (ut), а этноним сколот
на тот же компонент иски (эски) и ел «племя», «народ»+t.Исходя из вышесказанного, нельзя согласиться с
мнением, чтот начальное и (i) в этнониме ишкузай добавлено в аккадском языке для облечения трудного для
произношения
двух согласного начала [283, 243] и, следовательно, этот звук является этимологическим вариантом.
Таким образом, следует допустить, что ассирийцы, хорошо знавшие скифов Передней Азии, начиная с
70-х годов VII века до н. э., с незначительными фонетическими отклонениями точно зафиксировали
самоназвания скифов — ишкузай, ашкузай от искутай, искудай.
Возникает вопрос, если эти искутаи обитали и в Мидии, и в Манне, то почему их имена не отразились
в древнеперсндских источниках, в частности, в Бехистунской надписи? Возможно, часть искутаев названа
саками, а быть может, к тому времени эта часть уже смешалась с местным населением и составляла
меньшинство. После того, как Киаксар положил конец господству скифов в Мидии, часть скифов (т. е.
искутаев), по сообщению Геродота, вернулась на север, а часть осталась в Мидии. Другая часть скифов после
Мидийско-Лидийской войны в 590— 585 гг. до н. э. ушла в Лидию, и, как полагают, оттуда пришла в Северное
Причерноморье. Но античные авторы этнонимом скит, скут, который были конкретным наименованием
определенной этнической общности в форме искутаи, именовали и другие разноязычные племена Северного
Причерноморья, среди которых были и ираноязычные. Тюркоязычность искутаев (ишкузаев) Манны и Мидии
подтверждается расшифровкой значений имен их предводителей.
Имя скифского царя Прототия (по Геродоту — отец Мадия) исследователи обычно объясняют на почве
иранских языков, исходя из компонента тава «сила», «мощь». Это, однако, неверно. Первоначально, по всей
вероятности, это личное имя звучало как Партатай. Исходя из ассимилятивного чередования s~t {в алтайских
языках, можно предположить, что Партатуа (Прототип) является искажением от Парсатай. что в свою очередь
происходит от древнетюркского барс «пантера» и тай «подобный». Это имя могло иметь значение
«барсоподобный», «словно как барс». Это имя обычно идентефицизнруют с легендарным армянским царем VI
века до н. э. Паруйром (у Моисея Корейского, кн. I, гл. 21), которого древнеармянский историк считает сыном
Сака (Скаорди «сына исполина»), т. е. по происхождению относит к сакам. Возможно, что личное имя Паруйр
(с добавлением «j» в
древнеармянском языке) является фонетически производным от древнетюркского Барер, со значением «Он есть
герой».
Личное имя Мади [Геродот, I, 103], которое можно сопоставить с именем вождя гуннов III в. до н. э.
Моде и личным именем Мате (V в.) в Албании, восходит или к тюркск. маты (mati) «прекрасный» [54, 11, 2,
2045], мат (mat) «честный, верный, степенный» [54,.III, 2, 2043] или к монгольск. бату (batu), уйгурск. батук
(batuk) «сильный», «крепкий» [61, I, 135], (исходя из перехода м—б). Помпей Трог (Сокращение Юстина, I, I,
4) упоминает скифского царя Танай в Передней Азии. Несомненно, этот антропоним не может считаться
иранским. Тана (Дана) известна как тюркское личное имя; оно, возможно, восходит к тюркск. тан(г) «рассвет»,
«заря утренняя», или данг (62, III, 145) «слава», «замечательный» или же тана «перламутр». Новорожденного
мужского рода могли нарекать подобным именем. Известна также тюркское племя тана (дана), наименование
которого отражено в топониме Даначи в Азербайджане. Ибн ал-Асир среди сельджукско-огузских
предводителей упоминает Дана. Такое же имя отмечено в прошлом среди каракалпаков [18, 322].
Итак, вырисовывается следующая картина происхождения этнонима «скиф» в трудах античных
авторов. Этноним искутай (или искудай) который отразился в ассирийских источниках в форме ишкузай или
ашгузай, древние греки и латиняне произносили соответственно в формах скит и скут и этими наименованиями
позже называли различные племена и народы Северного Причерноморья, часть которых называла себя сколот.
Причина
переноса этнонима скит (скут), сначала относимого ими к искутаям Передней Азии, к пришедшим с востока
тюркским племенам Северного Причерноморья, состоит в том, что и те, и другие вели сходный образ жизни —
являлись в основном номадами (доителями кобылиц) с одинаковой социальной структурой и имели похожие
религиозные верования, искусство («звериный стиль»). Сколоты Северного Причерноморья не имеют
отношения к искутаям Передней Азии. Искутай и сколот являлись самоназваниями различных, но родственных
древнетюркских племенных общностей Алтая и Южной Сибири, двинувшихся где-то не позднее VIII века до н.
э. с востока на запад. Возможно, это перенесение этнонима скит, скут на север связано с возвращением части
искутаев из Передней Азии на север. Среди названных «скифов» античных авторов находились различные по
этнической и языковой принадлежности племена, преимущественно тюркские, а также иранские, и, возможно,
северокавказские — кавказоязычные. Поэтому считать все эти племена и народы ираноязычными на основе
лишь того, что они в античных источниках названы собирательным названием скиф — абсолютно неверно,
более того — антинаучно.
Скифы, т. е. племена алтайской семьи языков, вероятно, не позднее VIII в. до н. э. пришли с востока в
Северное Причерноморье, а оттуда часть перешла в Переднюю Азию. Самоназвания их были искутай и сака.
Затем последовала вторая волна переселения на запад тюркских племен, которые, по сообщению Геродота,
называли себя сколотами. Верным следует считать следующее мнение: «В свете этих данных, а также общего
представления о происхождении кочевнических народов и формировании их культуры представляются
несостоятельными гипотезы южнорусского или переднеазиатского происхождения скифов и распространения
их культуры из Причерноморья (или Передней Азии) в недра Азии, вплоть до границ Китая» [307, 356].
Именно часть этих искутаев явилась одним из этнических компонентов этногенеза азербайджанцев на юге.
Киммеры. В связи с затронутым вопросом интерес вызывает этническая принадлежность киммеров.
Мы здесь не будем подробно обсуждать сложный вопрос происхождения этнической общности Северного
Причерноморья, имевший по Геродоту название киммер. Он пишет, что киммеры под натиском скифов
покинули свои исконные места и проникли в Переднюю Азию». Однако из этого ценного сообщения не ясно,
какое конкретное племя имеется в виду под названием «скиф» — саки или искутаи? Киммерийцев считают
иранцами, но существует мнение, что они — фракийцы, т. е. тракийцы. Полагают, что они проникли в
Закавказье и Переднюю Азию, расселяясь вдоль западного побережья Черного моря или же через Дарьяльский
проход. Вступив в Урарту в 715 г. до н. э., они разгромили урартскую армию (379, 278—281). Считается также,
что одно из племен киммеров назывался трер (в греческой передаче); к нему возводят Трел древнеармянских
источников и Триал-ети древнегрузинских источников. Этноним трел мы, однако, считаем древнетюркским и
он должен был звучать как терел — от корня тер (который составляет основу ряда древнетюркских этнонимов
— тертер и др. см. выше, с. 122—123) и ел «племя». Ассирийские источники под названием гамира помещают
их в Манне («киммериец этот из страны маннев и в Урарту вступил» [см. 282, 2, 50, 8]. По общему мнению
исследователей, киммеры были ираноязычными [см. 283, 239—241]. Однако Р. Фрай считает, что
«киммерийцы не были иранцами» [498, 105]. Их считали также кельтами, кавказцами, а некоторые
исследователи и тюрко-монголами [277, 171]. В связи с этим писали, что к данному этнониму восходит и
топоним Крым, от тюркского грим «крепость» (откуда и про-
исходит и русское «кремль») [277, 172]. Многие данные свидетельствуют в пользу того, что киммеры были
тюрко-монголами.
Следует отметить, что в древневосточных источниках сака и гамир иногда являются наименованием
одной из той же этнической общности. Например, в Бехустинской надписи этнониму киммер в аккадском
варианте, в эламском и древнеперсидском вариантах соответствует сака. В надписи из Пахши—Рустам Дария I
в древнеперсидском варианте слову сака соответствует гамира в вавилонском варианте. Это, возможно,
говорит о том, что саки проникли в Переднюю Азию вместе с киммерами. Однако из Геродота и Страбона
известно, что киммеры, скифы и саки были наименованиями различных этнических общностей.
В настоящее время принято считать, что существовал этнос для представителей которого этноним
киммер был самоназванием. [См. 283, 241; Обзор этих мнений, см. 277, 169—173].И. М. Дьяконов, впрочем
ныне не согласен с этой точкой зрения [288,50].
По Геродоту, киммеры пришли в Переднюю Азию в последней четверти VII века до н. э. Но это
сообщение неточно. Страбон (I, I, 10) пишет, что они пришли во времена Гомера. Действительно, киммеры в
Передней Азии известны еще с VIII века до н. э., точнее в интервале 722—715 гг. до н. э. [см. 282, № 50, 8, 10,
11]. Они засвидетельствованы и в Манне во главе с царем Тугдамме [277, 174—175].
Несомненно, форма «киммер» (с удвоением «м») является древнегреческой. В аккадском языке этот
этноним отражен в форме гамерра (Gа-me-rа-а-а) [282, № 50]. Однако в ассирийской надписи VII в. до н. э. мы
читаем гимирра (Gimirraa) [282, 65]. Древнеармянские источники фиксируют этот топоним как гамир. Все эти
формы, по нашему мнению, являются передачей этнонима камар, гамар в различных древних языках
(вспомним, что в древнеармянских источниках этноним хазар также имеет форму хазир). Это подтверждается,
в частности тем, что этноним киммер сохранен в форме гамар (у осетин) и гамер (у армян). Иранисты и
археологи искусственно создали путаницу вокруг вопроса об этнической принадлежности носителей этого
этнонима и в результате сами оказались не в состоянии разрешить ими же созданные противоречия. И. М.
Дьяконов приводит этимологию В. А. Лившица, толкующего этноним киммер как «обладающий действием
хождения», «находящийся в движении», «подвижный отряд» [288, 97]. Ряд иранистов, в том числе В. А.
Лившиц, убежденный иранист, никак не объясняет, каким образом этот этноним, если он является
инонаименованием, т. е. названием данным их носителям древними иранцами в «евразийских степях», может
отразиться в разных языках — ассирийском, древнегреческом, древнеармянском, аланском и других. Почему
древние армяне должны были место поселения этих киммеров называть (считают, что топоним Гамри —
прежнее название Яенинакана в Армении восходит к этнониму киммер— 365, 21, т. е. гамер)
инонаименованием, данным древними иранцами евразийских степей?
И. М. Дьяконов также считает, что киммер не является самоназванием [288, 94] и что это слово
означало «подвластный конный отряд ираноязычного кочевого населения евразийских степей» [288, 98]. Нам
уже пришлось писать, что инонаименования, данные одним этносом другому, отличные от самоназвания
именованных, могли отражаться в топонимах и языке в том случае, если именовавший и именованный этносы
живут рядом или смешанно. Иными словами, инонаименование «киммер», означавшее якобы «находящийся в
движении» в каком-то иранском языке в евразийских степях, не могло попасть в языки древних греков,
ассирийцев, предков осетин и армян. Видно, что В. А. Лившиц не знаком с закономерностями отражения
инонаименований в топонимии.
В действительности этот этноним звучал среди его носителей как камар, гамар, и есть основания
считать его носителей алтайским племенем. Еще Гомер (Илиада, XIII, I) в отношении их употреблял
определение «доители кобылиц» — обычай, характерный для тюркских народов и в недавнем прошлом.
Позднее этот эпитет в отношении скифов употреблял Геродот, и это говорит о том, что скифы и киммеры
родственны между собой.
Имя киммерийского царя Теушпа (его объясняют на почве иранских языков как «мощно-конный», от
тава-аспа — см. 283, 240; 109, 126) можно объяснить и на почве древнетюркских языков: туш (tus) «золотое
украшение» и бай «богатый». Следовательно, мы считаем, что переданное на древнегреческом языке личное
имя Теушпа реально звучало как Тушбай, и означало «богатый золотыми украшениями». Для сравнения можно
указать на личное имя Батбай (вождь кубанских болгар, сын Кубрата, сер. VII века) — от тюркск. бату
«драгоценный камень» и бай «богатый» с общим значением «богатый драгоценными камнями». Возможно и
другое объяснение этого имени: от тюркск. туз (tüz) «справедливый», «искренний» [62, III, 310] и бай, с общим
значением «справедливый (искренний) бай».
Имя киммерийского царя Тугдамме или Тугдаме (упоминается около 640 г. до н. э.) объясняют на
почве осетинского языка как, «украшающий силой» [109, 126]. Вероятнее всего, имя Тугдамме следует
сопоставить (исходя из передачи его в античном источнике как Лигдамис) с тюркск. Токтамиш
«установившийся», «утвердившийся» [54, III, 2, 1153—1114]. Но можно допустить также, что это имя исконно
звучало как Туктомай—от тюркск. тук (tük) «знамя (знамя в виде пики с прикрепленным к ее концу конским
хвостом)» и тома (toma) «украшать», или же томай (tomaj) «шить» [51, 515]. Поэтому Туктома(й) должен быть
иметь значение «украшение знамени» (tuga) или «знамя— шить». Личные имена с компонентом туг, тук, ток
характерны для личных имен конца раннего средневековья: Туг-тегин (эмир сельджуков в XII в.) — от туг и
тегин «принц»; Токтай (от ток и тай «подобное», «равно»), Туклук, Тук-Тимур (имена монгольских эмиров
XIII в.) [см. 41].
Приемником Тугдаме был Сандакшатру (около 639 г. до н. э.). Это личное имя состоит из тюркск. сан
«почет», «уважение» [51, 483], дак «подобное», шат «принц» и ар «мужчина», «герой», с общим значением
«уважаемый герой, подобный принцу». Следует отметить, что компонент сан отразился в ряде древнетюркских
личных именах: Сандил [военачальник кутургуров— 393, 560], Санатрук (царь массагетов в Албании) и др. В
имени
киммерийского царя Сандакур можно выделить древнетюркские сан «почет», «уважение» [51, 483], суффикс -
ды/-лы, и кур (kür) «смелый», «отважный» [51, 328}, «храбрый», «сильный», «крепкий», «дерзкий», «буйный»
(о лошади); «скорый», «быстрый» (о воде), неустрашимый, непоколебимый [62, III, 106]. В целом это имя
имело значение «уважаемый (почитаемый), смельчак». Из рода Чингис-хана (сын Кайдухана) известно личное
имя Санкур — «почитаемый смельчак». К этому ряду можно отнести имя сына Джучи-хана — Шингкур, а
также монгольские имeна XII—XIII вв. — Джимкур, Сонкур, Чинкур, Чаукур и др,, [см. 41]. Компонент санда в
имени киммерийского царя можно сопоставить с первой частью имени героя в тюркском эпосе «Алпамыш» —
Сандагач. Внимание обращает на себя также имя монгольского эмира XIII в. (41, I, 98) — Хандакур. С. К.
Бушмакин (Дохристианские личные имена удмуртов. В сб. Личные имена в прошлом, настоящем и будущем.
— М., 1970, с. 265) приводит дохристианское имя удмуртов Сандыр, возможно, фонетическое производное от
исконного Сандур, — от санды «почетный» и древнетюркск. ур «сын» [51, 614].
Выше было отмечено, что киммеры в VII в. до н. э. обитали и в междуречье Куры и Аракса. По С. Т.
Еремяну, до проникновения скифов в Аракскую низменность, там обитали киммеры, вытесненные оттуда в
Мидию [298, 52].
Ю. Б. Юсифов, вслед за Я. А. Манандяном, употребляет выражение «киммеры—скифы» и считает, что
в их среду саки проникали из Передней Азии [524, 182]. Н. А. Манандян писал, что этноним кимер отразился в
топониме Гюмеры, ныне Ленинакан. Заметим еще, что Кумайри в области Ширак известен с VIII в. [см. 474,
105] в Армении, а по Ю. Б. Юсифову, к этнониму кимер восходит современный топоним Гымыр в
Закатальском
районе (524, 182].
По нашему мнению, топоним кимер (вернее, камар) сохранился в многочисленных ойконимах Камарли
и Гямярли [418, 111]. В XIX в. в основном в Азербайджане и Армении было 5 селений Камарлу, от этнонима
камар и суффикса принадлежности в тюркских языках -лу [418, 111]. Кроме того, отмечены топонимы
Камаргая (Казахский уезд), Большой Камарли и Малый Камарли (Борчалинск1Тй уезд Грузии) [там же].
Следует особо отметить, что население всех этих селений Камарлу в Азербайджане, Грузии и Армении
тюркско-азербайджанское. Следовательно, мы полагаем, что первоначальной формой кимер был камар или
камар и киммеры обитали в Закавказье. Впервые Помпоний Мела упоминал этноним комар: «Выше скифов и
скифских степей живут даги, и над Каспийским заливом (на юге Каспия, ср. Каспийский проход. — Г. Г.)
комары, массагеты, кадуси, ирканы, ибери
(Помпоний мела, кн. I, 2, 13); (у Дионисия Периегета — камарит); у Плиния в Северном Причерноморье
упомянуто племя акаскомарки (Плиний, VI, 26), название которого, возможно, состоит от неопределенного
компонента акас (тюркск. akar «лес»?) и этнонима комар. Поэтому в XIX веке село Камара-хур (лезгинск. хур
«село») отмечено и на Северном Кавказе [418, 111].
Вышеприведенное свидетельствует о том, что пришедшие из Причерноморья киммеры (или часть их)
обитали в Восточном Закавказье (существует мнение Г. А. Меликишвили, что ким-меры обитали и в Западной
Албании — см. 380) и отсюда перешли в Переднюю Азию, в том числе в Манну.
На территории Иранского Азербайджана в топонимах этот этноним отразился в формах камар, комар,
кемер и гомар. Там есть два селения Комар, а также Кемер, и Кемердаран [537, IV, 426]. Их население —
азербайджанцы. Вне Азербайджана, на территориях других останов Ирана есть два Камара [537, V, 375].
Камарабад [537, V, 375], Гомар [537, V, 443], Гамарабад [537, V, 375], Камаре, Камаре-боне, Камаре-паин,
Камаре-сиях, Камаре-кударза [537, VI, 299], Камаран [537, X, 19]. Отметим также, что среди тюркоязычных
кашкайцев Ирана есть племя гамар. Село Камарли есть и в Турции.
Как видим, этноним камар составляет единую морфологическую структуру с древнетюркскими
этнонимами гаргар, дондар, болгар, су вар, кангар, хазар и др.
Все это, по нашему мнению, свидетельствует в пользу того, что киммеры являлись тюркоязычными
племенами. В анонимном источнике Мücmel el tavarih отмечено, что предком булгаров и буртасов был Кемар,
сын Йафета [556
a
, 30, 34].
Именно с древнетюркским этнонимом камар, комар связаны, по нашему, мнению названия населенных
пунктов Каймар в Казанском ханстве [см. 505] и Камар на Урале в XVII веке [329, 31]. В этом случае данный
этноним образовался от компонента кам, гам и ар «мужчина», «герой» и т. д. Компонент кaм, гам составляет
также первую часть тюркских этнонимов камак (кумык), камлар (род кызылцев), камлар (род татар Кузнецкого
Алатау), камасин, кемчик (род тувинцев) [см. 442], а возможно и коман (куман) и др. (см. выше, с. 55).
Саки. Выше, во II главе мы говорили о саках в Албании и отметили, что современный топоним Шеки
(от Шаки) в северо-западной Албании восходит к этнониму сака (шака). Далее было сказано, что другая
Сакасена находилась на территории Мидии, скорее всего в Атропатене, к югу от Каспия, и она была временно
завоевана Арменией во II веке до н. э. Как уже отмечено, «двойственность» топонима Сакасена оставалась вне
поля зрения исследователей, и, поэтому все четыре сообщения Страбона о Сакасене были отнесены только к
Сакасене в междуречье Куры и Аракса. Именно это привело многих историков к ошибочным заключениям (В.
В. Струве, И. М. Дьяконов, К. В. Тревер, И. Г. Алиев, В. Ф. Минорский, А. П. Новосельцев и др.).
Как известно, в древнеперсидских и античных источниках упоминаются четыре группы саков. Вопрос
локализации саков подробно рассмотрен в работах ряда исследователей (В. В. Струве, С. П. Толстов, Е.
Херцфельд, А. Германн, Б. А. Литвинский,
И. В. Пьянков, О. А. Вишневская, Г. Бейли, Г. Готье, М. Дандамаeв и др.; сводку мнений о локализации этих
групп саков, см. 352, 158—174). Одна из этих групп, как полагают, обитала на востоке Каспия, в долине реки
Мургаб [470; 55], на восточном побережье Арала. Эти саки вместе с одной группой каспиев Геродотом
помещены в пятнадцатой сатрапии Ахеменидского государства — в Средней Азии (Геродот, II, 23). Обитание
саков и каспиев в различных регионах Албании, Атропатены, и Средней Азии ввело в заблуждение ряд
исследователей. О саках в Средней Азии упоминает и ряд античных авторов — Страбон (VIII, 3, 12), Плиний,
(VI, 50), Иосиф Флавий, (Иудейские древности, XVIII, 4, 100) и другие—их помещают за рекой Яксарт». В
Бехистунской надписи (VI в. до н. э.) саки в Мидии названы острошапочниками — (тиграхауда), Геродотом
ортокарибантиями [см. 498, 70], от греческ. ортос «вертикально стоящий шлем» и неясный элемент бант
(Геродот, III, 92). Локализируют их в различных регионах, а также в междуречье Куры и Аракса, в Албании.
Остановимся вкратце на этом вопросе.
Локализацией саков-острошапочников занимались многие зарубежные и советские исследователи [см.
подробно: 352, 159— 160]. Среди этих мнений, как нам кажется, наиболее верным является предположение В.
В. Струве о том, что местом обитания этой группы саков являлись степи юго-восточного побережья Каспия
[469, 236—237]. В надписи из Накши—Рустам саки-острошапочники следуют в перечислении за парфянами и
перед вавилонянами [354, 162]. Об этих саках Геродот писал: «Акбатаны, остальная Мидия, парикании,
ортокарибантии платили 450 талантов. Это — десятый округ» (Геродот, III, 92). Это говорит о том, что
ортокарибантии жили территориально недалеко от столицы Мидии Акбатана и поэтому не могли находиться к
северу от Аракса, в междуречье Куры и Аракса, как пишут И. М. Дьяконов и И. Г. Алиев. Сомнительно, чтобы
часть междуречья Куры и Аракса (Сакасена) была включена в состав Х сатрапии, куда входили не сагартии, а
акбатаны и остальная Мидия (т. е. часть Малой Мидии), тем более, что парикании, по мнению исследователей,
это гирканы [277, 192]. В связи с вторжением Ксеркса в Грецию Геродот отмечает, что в его армии находились
и саки, «которые носили на головах высокие островерхные тюрбаны, такие плотные, что они стояли на голове»
(Геродот, VII, 64). Вероятно, эти саки были из области» названной позже Страбоном Сакасена (Баласакан в III
веке) и расположенной в Атропатене.
Очень важен вопрос о месте обитания этих саков. По нашему мнению, В. В. Струве [469, 56] верно
отметил, что слово «парикании» в сообщении Геродота в данном случае является искажением от «Гиркани», т.
е. саки обитали где-то рядом с гирканами. Это подтверждается сообщением Ксенофонта, что саки были
соседями гирканов и кадусов (Киропедия, V, 2). Такая локализация соответствует сообщению Страбона о том,
что другая
Сакасена лежит «ниже Гиркании» (Страбон, XI, 7, 2). Арриан сообщает, что перед битвой при Гавгамелах (331
г. до н. э.) рядом с парфянами и тапурами (племя в Южном Прикаспии, обитавшее по соседству с гирканами)
стояли саки (Арриан, III, 2, 4). По менению В. В. Струве, эти саки кочевали в степях, расположенных на юго-
восточном побережье Каспия [470, 57].
Поэтому область, среди других отложившаяся от Дария I, где согласно Бехистунской надписи, обитали
саки-тиграхауда, вероятно, является Сакасеной Страбона в Мидии. Надо отметить, что саки в том же регионе
известны еще в VII веке до н. э. По этому поводу Э. А . Грантовский писал: «В 1933 г. была опубликована
надпись Ашшурбанапала (668—663 г. до н. э.) на мраморной плите из храма Иштар в Ниневии. В этой надписи