Флиер А.Я. Некультурные функции культуры. Очерки

Подождите немного. Документ загружается.

Наконец, ХХ век преподнес нам два рецидива средневекового типа гло-

бализации, апеллирующей к идеологическим основаниям своего

превосходства. Имеются в виду идея мировой революции и образование

«лагеря мирового социализма», с одной стороны, и европейский фашизм и

нацизм, также претендовавшие на мировое господство не только

политическое, но и культурное, с другой. Нет нужды напоминать о том, что

никакой мирной культурной экспансии ни у одной из сторон не получилось;

по сути дела все свелось к войне и насилию как «последнему аргументу

культуры». И лишь в порядке удивительного исключения, советская

идеология была воспринята не только руководителями, но и большей частью

населения Китая, Северной Кореи и Северного Вьетнама. Впрочем, речь идет

о регионе с наиболее прочными традициями коллективистского сознания.

Тот процесс, который сейчас называют «американской (или западной)

культурной экспансией на Восток», безусловно, имеет место и является впол-

не осмысленной культурно-информационной политикой Запада. Впрочем,

разве Советский Союз не вел аналогичную идеологическую экспансию по

всему миру? И чем все это кончилось? Думаю, что примерно тем же

закончится и нынешняя экспансия Запада. Культуры народов, уже достигших

стадии зрелых городских цивилизаций, как свидетельствует история,

приобретают удивительную устойчивость, даже в ситуации принудительной

диаспоры самого этноса. Помимо того следует помнить, что в отличие от

Европы и Дальнего Востока с давно сложившимися и укрепившимися

национальными государствами, сравнительно толерантными к чужим

культурам, на территории остального мира национальная государственность

еще очень юна, а порой и незавершенна в своем формировании. А это делает

соответствующие общества вовсе не податливыми внешней культурной

экспансии, а, напротив, – особо агрессивными в ее отторжении. Активизация

исламского фундаментализма в последние десятилетия – наиболее наглядное

подтверждение сказанному (вызванное среди прочего и тем, что этническое

231

разделение арабов Передней Азии и Аравийского полуострова на отдельные

народности началось преимущественно во второй половине XIX – первой

половине ХХ веков).

Итак, можно отметить, что как процессы этнокультурной локализации,

так и процессы транскультурной глобализации являются естественными и

постоянно действующими, взаимодополняющими и взаимобалансирующими

тенденциями социокультурной жизни человечества.

Процессы этнической и социальной локализации поддерживают

необходимое культурное разнообразие человечества и могут быть

сопоставлены с процессами поддержания видового разнообразия биосферы

Земли. В этнокультурном разнообразии заложены тысячи локальных

вариантов социального опыта выживания человеческих коллективов в

различных природных и исторических условиях; миллионы локальных

технологий удовлетворения человеческих интересов и потребностей (как

коллективных, так и индивидуальных); множество различных способов

взаимодействия между людьми, познания мира, передачи информации

(языков коммуникации), трансляции социального опыта от поколения к

поколению и т.п. Сохранение локального культурного разнообразия является

одним из самых главных условий исторического выживания вида Homo

sapiens как такового.

Но и процессы социокультурной глобализации играют не менее важную

роль в истории. Они препятствуют тенденции дифференциации человечества

на бесконечное множество мелких этнических и социальных групп, демогра-

фически не способных к самостоятельному выживанию (а практика

внутриэтнического размежевания на субэтносы, этнографические и

конфессиональные группы, социальные страты, малые социальные группы и

т.д. свидетельствует о вполне серьезной угрозе подобного рода). Очередной

волне культурных и иных «суверенитетов» приходит на смену волна

объединения мелких социокультурных общностей в крупные культурно-

232

цивилизационные или имперские образования. Со временем и они

распадаются на локальные национально консолидированные общности, и все

начинается сначала.

Поэтому у нас нет никаких оснований панически относиться к развалу

многонациональных государств (т.е. этнокультурной локализации народов),

так же, как и к глобализации (т.е. культурному сближению вплоть до

слияния). Это вечное соперничество между тенденциями увеличения

энтропии (деструктурирующая глобализация) и ее понижения

(структурирующая локализация), благодаря которым и поддерживается

социально-историческая целостность и культурное разнообразие

человечества.

МУЛЬКУЛЬТУРАЛЬНОСТЬ

Хотя термин «мультикультуральность» (мультикультурация) пока не

получил сколь-либо четкого определения в энциклопедиях, тем не менее, он

достаточно часто встречается в научной литературе, преимущественно

сопутствуя понятию «глобализация». Судя по всему, поначалу понятие

мультикультуральности получило применение в области популярной музыки,

означая процесс синтезации в ней американского и европейского, латино-аме-

риканского, африканского и отчасти азиатского начал.

Позднее мультикультуральность стала означать, во-первых, резко

возросшую интернациональность информационного, художественного и

вещевого окружения современного человека, что, несомненно, связано с

процессами «информационной революции» и глобализации, существенно

активизировавшей мировую торговлю, в том числе и предметами бытового

потребления

. И, во-вторых, определенную интенцию во внутренней политике

и общественном мнении постиндустриальных стран (особенно США),

проявляющуюся в особенном внимании и демонстративной толерантности к

культурным особенностям нацменьшинств. На этой волне даже возникло

Бек У. Что такое глобализация? – М., 2001.

233

специальное направление в антропологии – Culural Studies, изучающее

культуры национальных диаспор

Но национальная политкорректность – это тема для самостоятельного

исследования. Данная статья ограничивается рассмотрением

«мультикультуральности» в ее первом значении.

Можно в порядке эксперимента остановить на улицах Москвы любого

молодого человека и провести анализ того, что на нем надето, прикреплено к

поясу и рассовано по карманам. И мы обнаружим примерно два десятка

вещей, большинство из которых имеет совершенно различное национальное

производство или сделано по лицензиям фирм разного национального

происхождения. И все эти вещи, принадлежащие разным культурам,

отражающие социокультурный опыт различных народов, никак не вступают в

конфликт в сознании этого юноши. Да и мы относимся к этому, как к вполне

обычному сочетанию. Средневековый человек, наверное, с ума бы сошел,

одев одновременно мусульманскую чалму, католическую рясу и монгольские

сапоги.

Еще больший эффект даст обследование квартиры среднего по доходам

горожанина: обстановка, предметы одежды, предметы бытового пользования,

электроприборы и даже содержимое холодильника выявят наличие вещей и

продуктов, имеющих происхождение (или произведенных по лицензиям)

десятков стран. Мы так привыкли к этому, что практически не замечаем

подобного смешения. Например, того, что на завтрак мы едим бутерброд с

колбасой – блюдо немецкого происхождения – и пьем кофе – южно-

американский продукт, на обед у нас польский борщ или русские щи, на

второе – курица, приготовленная по-французски или по-грузински, с

картошкой – овощем американского происхождения, рисом – китайско-

индийским продуктом, или итальянскими макаронами, а на ужин можем

В России ошибочно переводят понятие «культурология», как Culural Studies, хотя это не

соответствует уже сложившемуся на Западе значению этого словосочетания.

234

побаловаться и чем-то дальневосточным – корейским или японским, запивая

это английским чаем или чешским пивом.

Я специально не касаюсь книг, которые мы читаем, фильмов, которые

смотрим по телевизору, музыки, которую слушаем, потока новостей,

почерпнутых в телепередачах и газетах, картин или репродукций, висящих на

стенах нашей квартиры, рекламы, которую видим в том же телевизоре, в

журналах и на рекламных щитах на улице, и т.п. Все это уже давно имеет

абсолютно интернациональный характер. А ведь все это пусть латентно, но

весьма существенно влияет на наше сознание. То, как вещи, «руководят»

поведением человека очень хорошо показал Ж.Бодрийяр

И ведь еще следует учесть вещи, информацию и художественные

произведения отечественного происхождения, которые, конечно, столь же

органично присутствуют в этом «вавилонском смешении». Даже в

современном бытовом – подчеркиваю – бытовом русском языке, по мнению

специалистов, присутствует не менее 50% слов иностранного происхождения

(о греческом, латинском или тюркском их генезисе, мы даже не подозреваем;

в XVIII-XIX вв. в русский язык вошло множество слов немецкого и

французского происхождения, а в ХХ веке – англо-американского). А

специализированные языки отдельных профессий имеют еще большее

наполнение терминами иностранного происхождения; возьмите, к примеру,

морскую или медицинскую лексику; там русские слова встречаются в порядке

исключения.

Тем не менее, пишем мы на кириллице болгарского происхождения,

употребляем индийские цифры (по ошибке названные арабскими),

пользуемся международным Григорианским календарем, Гринвичским

часовым поясом и т.п. Абсолютное большинство традиционно русских имен

имеют нерусское происхождение (греческое – Андрей, Алексей, Александр,

Василий, Дарья, Ирина, Елена, древнееврейское – Иван, Мария, Анна, Петр,

Бодрийяр Ж. Система вещей. – М., 1995.

235

Илья, Даниил, Иосиф, латинское – Федор, Варвара, Павел, Роман, Валентин,

Валерий, Марина, Глеб или скандинавское – Ольга, Олег, Игорь; есть и

экзотические: Нонна – древнегипетское, Тамара – арамейское и др.). Русские

имена легко отличимы своей переводимостью. Скажем, Руслан и Светлана –

светлощекие, Людмила – милая людям, Святослав – святой и славный,

Владимир – владеющий миром, Вячеслав – вещий и славный и пр. Но их

сохранилось не очень немого.

Многонациональность всего этого уже практически не поддается учету,

и все это вместе и называется «мультикультуральностью», т.е. жизнью в

окружении вещей, имен, информации и художественных произведений

самого различного происхождения. Но ведь все это – образцы различных

национальных культур, которые органично перемешиваются в нашем

повседневном быту, и постепенно начинают восприниматься как «наши», т.е.

интегрируются в нашу культуру, как в XVIII веке органично интегрировались

американская картошка и помидоры, французские коньяк и шампанское, в

XIX – немецкая колбаса и различные мясные копчености, итальянские

отварные мучные изделия, западноевропейские салаты, жаренная рыба, мясо

(в русской кухне не было принято жаренное, ибо не было соответствующих

очагов, на которые можно было ставить сковородку, а только печенное в

печи), в ХХ – многие блюда кавказской (шашлык, баклажаны и др.),

татарской (чебуреки, беляши), узбекской (плов) кухни и т.п.

Разумеется, наиболее активно мультикультуральность проявляет себя в

крупных городах – мегаполисах, с их, как правило, многонациональным

населением, вкладывающим свою лепту в подобное культурное смешение. По

замечанию Арнольда Шварценеггера, актера, которого можно назвать

идеальным выразителем массового сознания: «мегаполис – это не просто

город, в котором много разного народа, и есть китайский ресторан и суши-

бар. Это город, в котором у жителей появляется привычка завтракать

236

штруделем, в обед съедать кебаб, а на ужин – суши. И вся эта снедь мирно

продается на одной улице»

Это, конечно, очень поверхностный, «бытовой», взгляд на проблему

возникновения мультикультурного пространства. Однако главная

характеристика мультикультуральности подмечена верно – появляется

привычка. В вышеприведенном примере обращение индивида к разным

культурам происходит практически одновременно (в течение одного дня) и

все эти культуры абсолютно равноправны. И еще одно очень важное слово

присутствует в приведенной цитате – мирно. Мирное и равноправное

сосуществование разных культур на улицах города, в сознании, бытовом

поведении и привычках индивида – это и есть мультикультуральность.

Еще одним важным аспектом мультикультуральности является то, что

человек подсознательно проявляет равное уважение и доверие ко всем наци-

ональным культурам, опредмеченные тексты которых он принимает в свой

оборот. Мультикультуральность – это прежде всего толерантность к чужому.

На общественном и государственном уровне такая толерантность проявляется

в идеологии национального равенства, отторжении ксенофобии в любых ее

проявлениях, приоритета общечеловеческих ценностей над национальными,

единства человечества на основе неких наднациональных универсалий.

Разумеется, мультикультуральность неизбежно имеет две стороны. Как

положительное явление, нельзя не отметить то, что мультикультуральность

(совместно с политкорректностью) сыграла значимую роль в процессе роста

межнациональной толерантности, узнавания народами культуры друг друга,

положительном восприятии чужой культуры, как равной своей.

Но возникает закономерный вопрос: а не грозит ли подобное перемеши-

вание элементов разных культур полным упразднением культурной

самобытности народов Земли, слияния их в массу, почти не имеющую

культурных различий? Я уверен, что нет. Культурное многообразие

Шварцнеггер А. Интервью // «Итоги». 2004, №52, с. 40.

237

изначально было условием выживания вида Homo sapiens (являлось

«локальными стратегиями выживания», по меткому определению Станислава

Лема

), адаптации к природным и историческим условиям места проживания

и, наконец, культурное своеобразие – это социальный опыт народа,

накопленный за века существования и прочно вошедший в его ментальность.

Национальную ментальность не отменишь никакой мультикультуральностью.

Преодолеть это можно лишь посредством длительной ассимиляции, когда на

протяжении нескольких поколений люди одной национальности живут в

плотном окружении людей с другим историческим опытом и невольно

перенимают его, а также местные обычаи, нравы и пр.

Но это характерно для мелких диаспор или крупных, но расселенных

дисперсно (как, например, татары в русских городах). Крупные и

консолидированные диаспоры сопротивляются этой тенденции. Даже в

огромном мегаполисе земляки, как правило, селятся сравнительно

компактной и отчасти обособленной группой, внутри которой

поддерживается национальная языковая и общекультурная традиция, порой,

многие столетия

. До сих пор огромная еврейская диаспора Нью Йорка живет,

в основном придерживаясь правил иудаизма конца XVIII – начала XIX веков.

Показательно, что в современном американском лексиконе слово «русские»

означает не столько этнических русских (которые пока еще не проявили себя

как заметная национальная диаспора), сколько евреев из СССР, которые по

своей культуре уже полностью русифицированы, в большинстве своем

атеисты и не имеют ничего общего с традиционалистской иудаистской

диаспорой прошлых веков.

Одновременно следует помнить, что мультикультуральность пока что

проявила себя преимущественно на поле массовой культуры, т.е. того

явления, которое в XIX веке даже не считалось культурой. Вместе с тем

засилье массовой культуры представляет собой угрозу не «высокой

Лем Ст. Философия случая. – М., 2005. – С. 390.

Арутюнов С.А. Народы и культуры: развитие и взаимодействие. – М., 1989.

238

культуре», которую она лишь потеснила экономически, но вовсе не угрожает

ее существованию в целом, а народной фольклорной культуре, которая в

развитых странах сейчас существует лишь за счет чрезвычайных

реанимационных усилий государства. К началу XXI века фольклор в России в

его традиционных формах, видимо, уже полностью поглощен попсой и

поддерживается только искусственными мерами власти.

Помимо того иностранные культурные заимствования в исключительно

редких случаях интегрируются в аборигенную культуру в своем

первоначальном виде. Как правило, они подвергаются большей или меньшей

адаптации в рамках принимающей их культуры, так же как и заимствуемые

слова, видоизменяются на более привычный лад принимающего их языка.

Первые же примеры, которые приходят в голову: мы все знаем японское суши

– блюдо из полусырой рыбы. Но мало кто знает, что в японском языке нет

звука «ш», и по-японски это звучит как «суси». В Англии джемпер (с

треугольным вырезом на груди) и свитер (с воротником) – принципиально

разные виды одежды. В России оба названия применяются в отношении

любых вязаных изделий, одевающихся через голову. В той же Англии

понятие «джентльмены» (дословно – тихие люди) по смыслу соответствует

нашей «интеллигенции» (в плане хорошего воспитания и высококультурного

поведения), а в Америке используется как обращение «господа». Весь мир

ходит в американских (или сделанных по американским лекалам) джинсах.

Но только в России их одевают с галстуком (мужчины) или драгоценностями

(женщины). Подробное описание разнообразных местных модификаций,

вариаций и адаптаций заимствованных образцов приводятся в литературе

Помимо того есть еще и религия, жестко противоборствующая любым

иноконфессиональным культурным заимствованиям, а так же язык, который

по ходу времени неизбежно меняется, но никогда не утрачивает своей

основной функции – быть хранителем национального исторического

Многоликая глобализация. Культурное разнообразие в современном мире. – М., 2004.

239

социокультурного опыта и передавать его из поколения в поколение. Пока

народ сохраняет свой язык, свою специфическую ментальность – тот же

социальный опыт, но уже осевший в глубины подсознания, – за его культуру

и сохранение ее самобытности можно не беспокоиться.

Теперь пришла пора совершить небольшой экскурс в историю, чтобы

посмотреть, когда появились явления, которые ныне получили название муль-

тикультуральности. И открывается удивительная картина. Как и явления,

ныне объединяемые понятием «глобализация»

, муликультуральность ведет

свой род от первых городских цивилизаций древности. Появление

грамотности, а с ней и письменности, неизбежно привело к тому, что в

собраниях рукописей стали появляться и рукописи иностранных мыслителей.

Появление искусства и его коллекционеров быстро привело к тому, что

чужестранные произведения заняли особую нишу на рынке художественной

продукции. Помимо того развивалась и международная торговля, и среди

представителей аристократии появилась мода на заморские предметы

одежды, оружие, драгоценности и пр. Позднее это перешло на мебель,

архитектурный стили, особый разговорный язык аристократии, ее общий

имидж.

Мы хорошо знаем, к какому культурному смешению привела эпоха

эллинизма. Ее продолжением стала римская культура (особенно период

империи), синтезировавшая в себе множество образцов, стекавшихся Рим со

всех концов гигантской державы, и – что самое удивительное – в области

религий. Римская империя была той редкой страной, на территории которой

сравнительно мирно уживались десятки национальных религий, а некоторые

из них в разные периоды преобладали и в самом Риме (например, культ

египетской Изиды или митраизм, ставшей «профессиональной» религией

легионеров)

Флиер А.Я. Страсти по глобализации – в настоящем издании.

Нахов И.М. Понятие мировой литературы и античность //Античность как тип культуры. – М., 1988.

240